Еще раз о пропаганде
И поможет нам в этом разговоре Василий Лычковский со своей серией статей о пропаганде: 1. «Анонимный авторитет: Как нас убеждают «научно доказанными» фактами без имен». «В мире информации, где каждый стремится доказать свою правоту, одним из самых коварных и эффективных методов влияния является использование анонимного авторитета. Это когда нас убеждают в чем-то, ссылаясь на неких экспертов, ученых или источники, чьи имена остаются в тени. Почему это так эффективно? Потому что мы, как правило, склонны доверять авторитетным мнениям. Нам кажется, что если «ученые доказали» или «доктора рекомендуют», то это должно быть правдой. Но что, если за этими громкими заявлениями скрывается манипуляция? Как это работает на практике: «Ученые на основании многолетних исследований установили…» — Звучит убедительно, правда? Но какие ученые? Какие исследования? Методология? Без конкретики это просто пустой звук, призванный заставить нас поверить в то, что нам говорят. «Доктора рекомендуют…» — Опять же, какие доктора? С какой специализацией? На основании, каких данных, они делают свои рекомендации? Без ответов на эти вопросы, мы рискуем стать жертвами недобросовестной рекламы или дезинформации. «Источник из ближайшего президентского окружения, который пожелал остаться неизвестным, сообщает…» — это классика жанра. Анонимный источник, якобы обладающий инсайдерской информацией, становится рупором для распространения нужной информации. Но как проверить достоверность этих сведений? Как убедиться, что источник действительно существует и говорит правду? Почему это опасно? Отсутствие возможности проверки: Мы не можем проверить квалификацию, репутацию и мотивы анонимного авторитета. Манипуляция данными: Даже если исследования и проводились, их результаты могут быть искажены или вырваны из контекста. Создание ложного ощущения объективности: Ссылка на «научные данные» или «мнение экспертов» придает заявлению вес и убедительность, даже если оно не соответствует действительности. Как защититься? Критическое мышление: Всегда задавайте вопросы: Кто? Что? Почему? Не принимайте информацию на веру. Требуйте конкретики: Если вам говорят «ученые доказали», спросите, какие именно ученые и где можно ознакомиться с результатами их исследований.
Ищите альтернативные источники: Не ограничивайтесь одним источником информации. Сравнивайте разные точки зрения. Не доверяйте анонимности: Помните, что анонимность часто используется для сокрытия недобросовестных намерений. В заключение, будьте бдительны и не позволяйте себя обмануть. Критическое мышление и стремление к проверке информации — ваши лучшие союзники в борьбе с манипуляциями. Не позволяйте анонимным авторитетам диктовать вам свою волю! 2. «Осторожно: Манипуляция! Разбираем методы пропаганды: Апелляция к большинству, авторитету и традиции». В мире, переполненном информацией, важно уметь критически мыслить и распознавать манипуляции. Сегодня поговорим о трех распространенных методах пропаганды, которые часто используются, чтобы убедить нас в чем-либо, не предлагая реальных аргументов: 1. Апелляция к большинству (Argumentum ad populum): «Все так считают, значит, это правда!». Этот метод играет на нашем желании быть частью группы и не выделяться. Нам говорят: «Все вокруг пользуются этим продуктом, значит, он хороший!» или «Большинство людей поддерживают эту политику, значит, она правильная!». Проблема: Популярность чего-либо не делает это автоматически истинным или правильным. История знает множество примеров, когда большинство ошибалось. Важно анализировать факты и формировать собственное мнение, а не слепо следовать за толпой. Пример: «Все мои друзья курят, значит, это нормально и безопасно». 2. Апелляция к авторитету (Argumentum ad verecundiam): «Авторитет сказал, значит, это правда!». Этот метод использует уважение к известным личностям или экспертам, чтобы убедить нас в чем-либо. Нам говорят: «Этот известный ученый поддерживает эту теорию, значит, она верна!» или «Врач рекомендует этот препарат, значит, он эффективен». Проблема: Даже авторитетные люди могут ошибаться или иметь свои предубеждения. Важно понимать, что мнение эксперта — это лишь один из аргументов, который нужно рассматривать в совокупности с другими фактами и доказательствами. 3. Апелляция к традиции (Argumentum ad antiquitatem): «Так было всегда, значит, это правильно!». Этот метод утверждает, что что-то верно только потому, что так было принято в прошлом. Нам говорят: «Так делали наши предки, значит, это правильно!» или «Эта традиция существует веками, значит, она ценна!». Проблема: Традиции могут быть устаревшими, неэффективными или даже вредными. Важно критически оценивать традиции и понимать, соответствуют ли они современным реалиям и ценностям. Как не попасться на удочку? Критическое мышление: Задавайте вопросы, анализируйте информацию, не принимайте ничего на веру. Поиск доказательств: Ищите факты и аргументы, подтверждающие или опровергающие утверждение. Разделение мнений и фактов: Помните, что мнение даже авторитетного человека — это всего лишь мнение. Оценка источника: Проверяйте надежность источника информации.
«Осторожно: Пропаганда! Разбираем метод «Апелляция к предрассудкам». Что это такое? Апелляция к предрассудкам — это манипулятивный прием, когда вместо аргументов и фактов, пропагандист обращается к уже существующим, часто негативным, убеждениям и стереотипам в обществе. Цель — вызвать эмоциональную реакцию, минуя рациональное мышление. Как это работает? Убеждение через мораль: Пропагандист представляет свою точку зрения как морально правильную, апеллируя к общепринятым ценностям и представлениям о «хорошем» и «плохом». Например, «Поддержите нашу инициативу, ведь она направлена на защиту детей!» (Апелляция к ценности защиты детей). Опровержение через аморальность: Противоположная точка зрения дискредитируется путем обвинения в аморальности или противоречии общественным нормам. Например, «Они выступают против нашей политики, значит, они поддерживают преступность!» (Апелляция к страху перед преступностью). Почему это опасно? Искажение реальности: Апелляция к предрассудкам отвлекает от реальных фактов и аргументов, заменяя их эмоциональными манипуляциями. Разжигание ненависти: Использование негативных стереотипов может привести к дискриминации и враждебности по отношению к определенным группам людей. Ограничение критического мышления: Эмоциональная реакция блокирует способность анализировать информацию и принимать взвешенные решения. Как защититься? Будьте критичны: Не принимайте информацию на веру. Задавайте вопросы, ищите подтверждения и альтернативные точки зрения. Определяйте предрассудки: Осознавайте свои собственные предубеждения и стереотипы. Анализируйте аргументы: Обращайте внимание на факты и логику, а не на эмоциональную окраску. В заключение: Апелляция к предрассудкам — это мощный инструмент манипуляции. Развивая критическое мышление и осознавая свои собственные предубеждения, мы можем защитить себя от пропаганды и принимать обоснованные решения» (Василий Лычковский). Многие люди уверены, что никакая пропаганда, будь она государственной или религиозной, не оказывает на их сознание никакого влияния (они искренне верят в это). Но так ли это на самом деле? Вот что по этому поводу пишет И. Дмитриев — «Шиитский синдром».
«Трамп во время телефонного разговора с Путиным уделяет ядерной программе Ирана едва ли не большее внимание, чем Украине. Почему так? Что запад так пугает в ядерном Иране, что не пугает, например, в Пакистане? Дело не только в угрозе Израилю. Существование его действительно будет под большим вопросом, но уничтожение Израиля — это только часть большой иранской программы, заложенной в шиитском эсхатологическом мифе. В то время как западный мир воспринимает ядерное оружие как крайнее средство сдерживания или последний аргумент в геополитической борьбе, для радикального шиитского сознания атомная бомба приобретает сакральный смысл. В центре шиитской философии лежит учение махдизма, опирающегося на мусульманский эсхатологический миф — представление о конце света. Главной фигурой этого учения является Двенадцатый имам Мухаммад аль-Махди. Согласно доктрине, он родился в 868 году, но в возрасте пяти лет «исчез» — вошел в состояние гайба (сокрытия), где пребывает уже более тысячи лет. Шииты верят, что Махди вернется в «конце времен», чтобы установить справедливость на земле. Но предвестником его возвращения станет глобальный хаос, войны и страдания. Христиане ожидают второе пришествие как божественное явление, не зависящее от воли людей, но радикальные шииты развивают идею «ускорения возвращения» через человеческие действия. Если мир еще не достиг дна, значит, он не готов. А если не готов, то нужно помочь ему погрузиться. В современном Иране, особенно в Корпусе стражей исламской революции (КСИР), эта доктрина приобрела прикладной характер. КСИР прямо называет себя «инструментом подготовки пути для появления Имама времени». Согласно их логике, мир сегодня делится на два лагеря: сторонников «трансцендентного порядка» во главе с Ираном и «высокомерных сил», включающих «сионизм, ваххабитский сионизм и христианский сионизм». США — это «великий шайтан», Израиль – «малый шайтан». В этом контексте ядерное оружие становится не просто средством устрашения, а катализатором апокалиптической трансформации мира: как инструмент глобального хаоса, провокация войны между державами; как способ устранения препятствий с помощью ядерных ударов по Израилю и США; как символ божественного возмездия — современный аналог «меча Махди». Эта логика накладывается на шиитскую сакральную географию: Самарра (место исчезновения Махди), Кербела (место мученичества Хусейна), Дамаск (будущее поле финальной битвы), Иерусалим (город, который должен быть «очищен»). Каждая из этих точек может приобрести ядерное измерение. КСИР готовит рекрутов к тому, что шииты-мусульмане будут воевать против евреев и что уничтожение еврейского государства это условие прибытия Махди.
Ядро шиитского самосознания — культ мучеников. Поэтому идея коллективного мученичества, даже в ядерной форме, может быть воспринята как очищающая жертва, предшествующая триумфу справедливости. Классическая теория ядерного сдерживания исходит из предпосылки рационального выбора: никто не нажмёт кнопку, потому что хочет выжить. Но что, если актор видит в гибели мира исполнение пророчества? КНДР, Пакистан или даже Россия играют по понятным правилам, но радикальный шиитский режим может оказаться «неиграющим игроком» — субъектом, для которого правила не имеют значения. Важно понимать, что в иранской системе власти далеко не все разделяют идеи радикального шиизма, конечно есть более прагматичные силы. Но КСИР — это государство в государстве, со своей логикой и кадрами, воспитанными в духе мадхизма. И значит, у кнопки может оказаться не политик, а верующий фанатик. Именно поэтому ядерная программа Ирана вызывает такой страх у западных элит и в соседних с Ираном странах. Ведь ядерное оружие попадает в руки тех, кто видит в апокалипсисе не угрозу, а обещание» (И. Дмитриев). Это – пример того, что может сделать с людьми религиозная пропаганда. А вот пример воздействия на людей государственной пропаганды – «Это в украинской голове» (Анатолий Урсида). «Давненько я ничего не писал на подобные темы, но сегодня стоит. Знаете, украинский информационный купол ведь абсолютно каждую голову на Украине накрывает. Мало того, человек, выехавший с Украины, еще год-два никак не может избавиться от украинской «прошивки» и имеет о нашем мире чисто украинское упрощенное представление. И украинские говорящие головы — это никакое не исключение. Вспомните хотя бы весну 2021 года. Тогда украинские псевдоэксперты в сфере энергетики, сидя в кожаных креслах украинских телестудий, высмеивали прогнозы российских экспертов (настоящих, как оказалось, в отличие от украинских) о том, что цены на газ скоро взлетят, причем резко. И если уж украинская уродливая пародия на интеллигенцию, на которую, кстати, ориентируется большая часть украинского общества, обитает в таких ванильных воздушных замках, то об экзальтированных украинских гражданах и говорить нечего. Умножьте количество тараканов среднестатистического украинского говорящего болванчика на пять, и вы получите кругозор пэрэсичного украинца с очень упрощенным и крайне украиноцентричным представлением о мире. Я поведаю о вещах, на первый взгляд, достаточно необычных, но вы не удивляйтесь. Просто некоторые авторы нашего портала о фундаментальных в данном вопросе вещах регулярно пишут, так что я напишу о том, о чем на нашем портале еще не говорилось, только и всего.
Но начнем по порядку: 1. Украинцы до сих пор уверены, что положение России в мире в аспекте нефти и газа примерно такое же, как у Украины. Итак, весной 2021 года украинские медийно раскрученные псевдоэксперты, которых до сих пор так любит и которыми так гордится украинский зритель, искренне считая их именно что экспертами, реготали и откровенно потешались над российскими прогнозистами. И готовились в который раз хоронить «Газпром», мечтая, что всесильные американцы вот-вот обрушат цены на нефть до десяти долларов за баррель и Россия развалится. А потом наступил сентябрь, и цены на газ в Европе пробили значение в тысячу долларов за тысячу кубометров. Но украинские трындуны про газ и нефть делали морду кирпичом и твердили, что «Россию этот кризис тоже затронет». Затронул, да еще как! Россия принимала гигантские суммы за газ, да такие, что сами украинские балаболы с похоронными рожами позже признавали, что «Северный поток — 2» отбил все затраты, еще не начав функционировать. А украинцы, как вы помните, судорожно искали миллиарды долларов, чтобы докупить газ для отопительного сезона уже по диким ценам, спрогнозировать которые их родные и любимые украинские болтуны оказались не в состоянии по причине интеллектуальной недостаточности. Да, этот кризис нас всех затронул, но очень по-разному. Но соответствующих выводов ни украинская болтающая в зомбоящиках уродливая пародия на интеллигенцию, ни простые громадяне так и не сделали. Вы не поверите, но для них до сих пор уже находящийся на искусственном обеспечении умирающий «Нафтогаз» плюс-минус равен нашему «Газпрому». А их болтуны про газ и нефть, не раз жидко напрудившие в шаровары на камеру со своими мрийными прогнозами, до сих пор ходят у украинцев в любимчиках. Именно поэтому я и утверждаю, что настоящих экспертов в сфере энергетики на Украине нет. Если только эксперты по предприятию «Нафтогаз» с очень большим самомнением и с очень своим представлением о мире. 2. Украинские граждане ощущают войну с Россией как противостояние с примерно равным себе противником. В первую очередь это касается, как это ни странно, демографии. Когда украинские интернет-болтуны и простые пользователи Сети рассуждают о численности ВСУ и атакующей ее по всем направлениям российской группировки, у меня складываются четкое ощущение, что украинцы уверены, что воюют с государством с населением в 30–40 миллионов человек, то есть с такой же плюс-минус Украиной. Мриють, что нагонят сейчас такой силищи, что русские в ответ уже ничего адекватного выставить не смогут. И представьте, украинцы ждут, что у нас начнутся бунты из-за того, что «всех мужиков из деревень и городов позабирали!».
Про оружие я вообще молчу. Вы и так знаете, что они с 2022 года ждут, что оно у нас вот-вот закончится. А некоторые громадяне в своих пабликах утверждают, что в России оружие не заканчивается, «потому что Трамп предал». Мол, это он оружие Москве поставляет, а так бы давно в России все закончилось. Да, конечно, шановни, вот недавно Трамп нам партию укороченных штурмовых автоматов АК-12 поставил, новых пулеметов РПЛ-20, два звена Су-57, две партии Су-35С и Су-30. Все прямиком с американских заводов! 3. Украинцы так и не поняли, что ни Крыма, ни Донбасса им уже не видать как своих ушей. Про другие регионы я пока молчу, ибо искренне убежден, что еще рано требовать от экзальтированных и донельзя пыхатых украинских громадян осознания того, что от нэньки уж точно отпадет множество регионов, если она вообще останется на политической карте мира. Но про Крым и Донбасс-то уже давно все можно было понять. Но нет. Сальные мрии про Крым и Донбасс то и дело всплывают на украинских ресурсах, а недавно один украинский умник даже умудрился задать такой вопрос в эфире стрима одного украинского пропагандиста: «А что нам делать с Крымом и Донбассом после войны? Они же нелояльны Киеву!» Лучше бы боялся того, что Крым и Донбасс могут с ним сделать, честное слово. 4. Украинцы до сих пор не осознают истинных размеров российской экономики и ее возможностей. Большинство русскоязычных гастарбайтеров, с которыми мне приходилось работать, были уверены, что экономика России в несколько раз меньше экономики Польши. Украинские псевдоэксперты, что до СВО что сейчас, тоже постоянно твердили про слабость и небольшие размеры российской экономики. Украинский нацист и пропагандист Бортник, поносивший российскую экономику столько лет, сколько я его помню, и сейчас твердит, что львиная доля российского бюджета пополняется за счет продажи сырой нефти и газа. Эксперт-неформал Вадим Карасев постоянно талдычил, что Россия — это экономический карлик. Возражал всему этому вранью только один украинский эксперт — Сергей Белашко, выступавший на «Первом Козацьком». Он пытался рассказывать про огромные цифры российского экспорта и про успехи России в импортозамещении, но его в итоге заклевали. 5. Украинцы уверены, что их дипломаты намного профессиональнее российских. Украинцы, переехавшие в Россию, шутят, что, мол, мы были уверены, что нет никого хуже Кулебы, но тут снизу постучался Сибига. А украинские граждане, живущие на подконтрольной Киеву территории, Сибигой страшно гордятся и хвалят его в Сети. На мой взгляд, это связано с тем, что он постоянно выдает что-то бравурно-эпатажное. Украинцы вообще ведь крикливых краснобаев очень любят. А уверенность в том, что украинские дипломаты априори профессиональнее и успешнее российских, уходит корнями еще в девяностые годы, и от нее украинцам будет трудно избавиться. Как видим, тараканов в украинских головах хоть отбавляй. И доктор здесь может прописать, на мой взгляд, только одно: уничтожение украинского информационного купола и соответствующее наказание для тех украинских пропагандистов, кто не успел или не смог убежать» (Анатолий Урсида).
Как видите, любая пропаганда приносит свои плоды, и эти плоды всегда «гнилые», если она служит для вызывания в людях ненависти. А именно этим зачастую грешат, как государственная, так и религиозная пропаганда (в особенности иудаизм и противостоящий ему ислам). И вот что по этому поводу пишет Ростислав Ищенко – «Философия ненависти». Ненависть — сильное оружие. Она обладает мощным мобилизационным потенциалом, объединяя наших против не наших. Если ненависть чесать и теребить, то она будет вызывать постоянный выброс адреналина, силы будут увеличиваться, выносливость повышаться, чувство самосохранения притупляться. Море покажется по колено. Один человек не может ненавидеть долго. Как правило, не может: чувства со временем притупляются и то, что раньше вызывало пароксизм ненависти, на новом этапе жизни не вызывает никаких чувств. Впрочем, есть личности застревающие, они могут ненавидеть всегда. Потому что они ненавидят не конкретного человека или явление, а некий созданный ими образ, объединяющий все плохое, что породило человечество: Коллективного американца, коллективного русского, коллективного поляка, коллективного украинца, коллективного еврея, коллективного араба, коллективного либерала, коллективного охранителя, православного, мусульманина, атеиста и т. д. Ныне наиболее продвинутые ненавидят объединяющего все этнические, общественные, религиозные и политические ненависти коллективного рептилоида. Впрочем, рептилоиды уже не в моде, сейчас их у нас заменила во всем на свете виновная «бриташка», а в Европе детей и взрослых пугают консерваторами, которых переименовали в «фашистов» и «ультра-правых радикалов». Такие (долгие) индивидуальные ненависти являются не более чем безобидным чудачеством очередного городского сумасшедшего, который в остальном может быть милым и даже приятным соседом или коллегой. Но безобидны они, пока индивидуальны, а они имеют обыкновение сливаться в ненависти коллективные. Эти (коллективные) ненависти крайне опасны, причем в первую очередь для породившего их общества. Они обладают гигантским разрушительным потенциалом. Они не являются средством кратковременной мобилизации, а действуют постоянно, вырабатывая свою собственную трактовку истории и политики, выстраивая собственные общественные связи и политические структуры. Они стремятся подмять и подчинить своей ненависти государство. А если оно не подминается, то разрушить его и заменить своим. Но, как мы сказали выше, ненависть обладает огромным мобилизационным потенциалом, способствует объединению наших против не наших. Так, может быть, система, способная длительное время удерживать в обществе высокий накал ненависти к кому-то или к чему-то, более совершенна? Тем более что многие люди, даже обремененные христианской этикой, часто приводят нам в качестве позитивного примера действия государств и обществ, живущих в режиме тотальной постоянной ненависти.
Нет. Система, построенная на философии ненависти, является крайне упрощенной, рассчитана на слабый интеллект и объединяет своих адептов в простейшую структуру, жизнеспособную лишь до тех пор, пока существует внешний объект ненависти. Как только таковой исчезает, система начинает пожирать сама себя. Нуждаясь в объекте ненависти как в своем фундаменте (это единственный, объединяющий ее принцип) и не имея внешнего объекта, система вынуждена искать внутренний объект для ненависти, то есть раскалывать бывших соратников на овнов и козлищ (правильных и неправильных, народ и врагов народа). И так будет продолжаться, пока система не уничтожит сама себя. Каждая тактическая победа является для нее шагом к стратегическому поражению, ибо сокращает количество объектов ненависти, вынуждая искать новые среди все более ограниченного подмножества «не наших», а затем (когда они закончатся) переквалифицировать в «не наших» часть наших. Дело в том, что система, созданная для решения определенной проблемы, не исчезает добровольно с исчезновением проблемы, а начинает бороться за свое существование в условиях, когда она уже не нужна, когда выполнила свою функцию. Единственный способ выжить для нее — воссоздать проблему на новом уровне и заняться ее решением. Таким образом, система ненависти воспроизводит ненависть в товарных количествах, становясь в конечном итоге опаснейшим врагом того общества, которое ее создало. Возьмем классический пример — Израиль. Тем более что его политическая философия вновь стала актуальной в связи с неспровоцированным нападением на Иран, открывшим новую главу глобальной конфронтации, еще более опасную, чем предыдущие. Родившаяся в конце XIX века идея сионистов о необходимости создания еврейского государства как способ покончить с антисемитизмом была поддержана в Европе, в том числе и наиболее антисемитскими силами. Логики сионистов и антисемитов в данном вопросе полностью совпадали. Антисемитизм, считали они (и в значительной степени правильно считали), порожден нежеланием евреев ассимилироваться в принявших диаспору обществах. Евреи готовы были жить с этими обществами в симбиозе, но не интегрироваться в них. Сама же особенность симбиоза с обществами феодальной Европы, в которых все функции были расписаны за сословиями, выбрасывала их в маргинальную среду, заставляя осваивать профессии, способные прокормить, но соответствующим обществом презираемые. Да и манера селиться собственными закрытыми гетто не располагала окружающих к любви и доверию. Примерно так же обстоит дело к современными мигрантами, только надо учесть, что современное общество крайне гибко и сильно атомизировано, в то время как общества феодальной Европы представляли из себя монолитные жестко организованные структуры, заточенные на противостояние всем чужим, которые изначально рассматривались как носители потенциальной опасности.
Таким образом, сионисты и антисемиты правильно определили низкую склонность евреев к ассимиляции (вызванную особенностями их религии) как главную причину возникающей к ним ненависти. Но при этом они не заметили того факта, что окружало их больше не религиозное феодальное общество, а секулярное капиталистическое, к тому же пораженное модой на атеизм. Те самые «скрепы», которые веками удерживали евреев от ассимиляции, прекращали действовать. Постепенно они становились не немецкими, польскими, русскими, испанскими евреями, а просто немцами, поляками, русскими, испанцами. Конечно, полная ассимиляция не прошла бы моментально, как показала история Гитлера, могли возникнуть и серьезные эксцессы. Но, с другой стороны, она (ассимиляция) началась и шла полным ходом. Об этом, в частности, свидетельствует история нацистской Европы, в которой итальянцы и венгры, пока могли, не допускали репрессий против своих евреев, считая их согражданами. В Финляндии своих евреев вообще не тронули, так как немцы так и не получили там свободу рук (немцам передали только несколько десятков евреев-беженцев из Европы и несколько сотен евреев из числа советских военнопленных). В Дании, Голландии, Люксембурге местное население пыталось помочь своим евреям. Отмечу, что никого не интересовало, что происходит с немецкими евреями еще и потому, что для остальной Европы они были немцами, а их проблемы считали внутринемецкими проблемами. Зато офицеры вермахта в самом начале его существования (когда в него только начали преобразовывать рейхсвер) неоднократно выступали в защиту своих коллег-евреев, которых было предписано уволить со службы, как неарийцев. Они видели в офицерах-евреях таких же немцев, своих товарищей по оружию. Потом это чувство локтя было размыто за счет нацификации армии, но на первом этапе армия добилась даже некоторых послаблений своим евреям. Главным из них было действовавшее до конца нацистского режима, не всегда соблюдавшееся, но так и не отмененное право непосредственно начальника самому решать, кто из его подчиненных еврей, а кто ариец. Отсюда известное высказывание Геринга по поводу Мильха: «Только я решаю кто в люфтваффе еврей». Таким образом, к моменту появления сионистского проекта ассимиляция евреев в Европе уже шла полным ходом и должна была полностью завершиться лет за 100–150. То есть к настоящему моменту пресловутый еврейский вопрос должен был уйти в историю. Но ужасы Холокоста (в том числе неоднократные случаи отказа евреям в убежище в странах Запада с отправкой их назад в Германию на верную смерть) дали сионистам дополнительный козырь в вопросе создания еврейского государства. Как и до войны, его поддержали антисемиты (только теперь в силу изменившейся моды они называли себя представителями демократической общественности).
Более того, если до войны еврейское государство предполагали основать в какой-нибудь из африканских колоний (наиболее популярным было предложение переселить евреев на Мадагаскар), то теперь, как пострадавшим от нацизма, им согласились отдать Палестину. Разумеется, здесь сыграли роль и геополитические факторы. США и СССР (каждый по своим причинам) были равно заинтересованы в демонтаже Британской империи. При этом если Индия была «жемчужиной британской короны», то Ближний Восток — солнечным сплетением торговых путей, соединяющих Британию с ее «жемчужиной» и другими важными владениями. Выбить из-под Британии Палестину было крайне важно, поэтому проект «возвращения евреев на историческую родину» был поддержан и максимально быстро продавлен через ООН двумя послевоенными сверхдержавами. Лондон не мог отказаться «выплатить долг» жертвам нацизма. Но в результате в Палестину прибыли люди, чьи предки покинули ее почти две тысячи лет назад (это в лучшем случае, так как предки могли жить и не в Палестине). Прибыли они не на пустое место: там жили арабы, которые в принципе ничего не имели против евреев, но не жаждали отдавать им плодородные земли и священные для обоих народов (но для каждого по-своему) места. Наверное, можно было бы договориться, но каждая сторона считала, что она «имеет право» защитить свои интересы вооруженным путем. Фактически война в Палестине за землю между евреями и арабами началась еще до провозглашения государства Израиль. Именно в этот момент был окончательно перейден трагический рубеж, и философия ненависти стала основой политических систем Палестины (израильской и арабской). Главная ошибка — обрыв сионистами и европейскими антисемитами стартовавшего с опозданием на два тысячелетия процесса ассимиляции евреев европейскими обществами. Но даже после ее совершения еще оставался шанс на то, что в Палестине возникнет совместное арабо-еврейское государство, в котором постепенно сформируется единая палестинская политическая нация (при этом большинство нерелигиозных евреев останется в Европе и процесс их ассимиляции все же завершится). Однако после начала войны в Палестине, а затем подключения к ней практически всего арабского мира этот шанс был безнадежно упущен. Так вот, арабский мир, хоть и не любит евреев, меньше подвержен философии ненависти в качестве основы государственной политики. Не потому, что арабы лучше. Просто их много, и территорий у них много, и государств тоже. Поэтому у них есть масса других проблем, кроме проблемы выживания на клочке палестинской земли под дулами орудий своих недоброжелателей. А у евреев именно это — выживание — главная проблема.
Под нее построено государство, которое по сути является военным лагерем и для которого военные кампании более естественное занятие, чем случайные минуты мира. Государство, лишенное стратегической глубины, не имеющее достаточных для выживания собственных ресурсов и окруженное врагами, стратегически изначально проиграло. Сколько бы оно ни одержало тактических побед — это лишь продление агонии. Это хорошо понимали такие израильские политики, как Ицхак Рабин. Им даже удалось на какое-то время добиться поддержки общественности и запустить «процесс Осло», предполагавший отказ от философии ненависти во взаимоотношениях с окружающими арабскими странами и постепенное выстраивание, как с ними, так и с палестинцами нормальных отношений. Рабину почти удалось «обмануть историю». Но его убили еврейские экстремисты, так как философия ненависти направлена против любого мира (даже выгодного и даже жизненно необходимого). С тех пор Израиль ведет почти непрерывную необъявленную войну как с палестинцами, так и с соседними арабскими режимами (Сирией, Ливаном), которые активно поддерживают палестинцев или предоставляют им свою территорию для борьбы с Израилем. Вроде бы все правильно: на силу отвечают силой, на провокацию еще большей силой. Но арабы не кончаются, и даже их полупартизанские движения становятся для Израиля все опаснее. В ходе начавшейся 7 октября с вторжения ХАМАС в Израиль войны ЦАХАЛ разрушил Газу, а израильские спецслужбы убили несколько, а может, и несколько десятков руководителей ХАМАС, Израиль вторгался в Ливан и бомбил Сирию, но война идет до сих пор, и стала самой долгой в истории Израиля. ХАМАС не побежден, он один воюет с Израилем дольше, чем в 1947–1949 годах с ним воевали армии восьми арабских государств (не считая палестинских вооруженных структур). Израиль идет по классическому пути повышения ставок. Он пытался покончить с ХАМАС при помощи военного давления на Ливан и Сирию — тактические успехи есть, стратегической победы нет. Теперь он перешел опасную черту и начал боевые действия с Ираном, не завершив войну с прокси-структурами. Понятно, что Израиль надеется на поддержку США и коллективного Запада, у которых на Ближнем Востоке свои интересы. Понятно, что такая поддержка ему даже обещана. Понятно также, что в рамках философии ненависти это было единственно доступное Тель-Авиву решение. Но именно потому, что оно было единственно доступным в рамках философии ненависти, страны и режимы, действующие в рамках этой философии, так легко просчитываются. В результате они таскают каштаны из огня для других, сами же получают поддержку, лишь пока их услуги нужны. Затем же о них забывают. Израиль уже сталкивался с такой ситуацией при Обаме, когда его явно списывали в пользу развития более выгодных прагматичных отношений с арабскими монархиями Залива. Но тогда хотя бы был мир. Сейчас же ненависть толкнула Израиль из одной невыигранной войны в другую, которую невозможно выиграть.
Надежда на то, что кто-то выиграет войну вместо тебя, авантюрна. Запад, у которого на Ближнем Востоке есть Турция и монархии залива, скорее даст Израилю проиграть, чем Россия и Китай позволят демонтировать Иран, занимающий ключевую позицию в проекте Большой Евразии. Я не случайно расписал всю историю принятия Израилем философии ненависти в качестве базовой для его внешней политики, чтобы было понятно, что это не некая умышленная зловредность еврейских политиков, но во многом стечение исторических и политических обстоятельств, а также геополитических интересов крупных игроков. Но надо понимать и то, что каждый раз конкретное решение принимали именно израильские политики. Прецедент Рабина свидетельствует о том, что фатальной неизбежности сохранения курса на ненависть не было. Просто проторенным путем легче идти, даже если он ведет в болото. Спросите: и что же делать, нешто ж нам любить ненавидящих нас врагов, умышляющих нас убить (как, например, украинцы)? Нет, любить не надо. В политике вообще сильные чувства вредны. Они хороши в пропаганде, которая обслуживает политические интересы, но сама политика должна делаться с трезвой головой и холодным сердцем. Враг должен быть досконально препарирован, изучен, его замыслы вскрыты. Вы должны знать его будущие решения раньше, чем он их примет, до такой степени хорошо надо знать врага. Для этого надо «влезть в его шкуру», посмотреть на мир его глазами — глазами уверенной в себе силы, собирающейся нас победить. Только так можно понять, в чем он видит свою силу, чего хочет добиться, на какие союзы рассчитывает, что может предложить союзникам взамен, насколько долго готов бороться, в чем видит наши слабости, насколько объективно оценивает общую ситуацию, на чем его можно поймать, а на чем и пробовать не стоит. И вот когда вы добились полного эффекта проникновения, когда до мельчайших подробностей изучили препарированную тушку, тогда вы и можете успешно и, главное, хладнокровно решать, когда и насколько серьезно надо применять силу и надо ли ее применять вообще. Гарантированно добьетесь больших успехов при гораздо меньшей затрате сил и прочих ресурсов. На всех этажах работает — даже в быту. Слепая ненависть множит количество врагов до бесконечности. В конце концов, ваши силы иссякают, а враги остаются и торжествуют. Когда-то так случилось с Ассирией и потом случалось со всеми, кто шел по этому пути» (Ростислав Ищенко). А почему они пошли по нему? К этому их толкала пропаганда, причем, как государственная, так и религиозная.