Еще пару слов о классовой борьбе, о Догмах и Культе
«КЛАССОВАЯ ТЕОРИЯ» КАК МОГИЛЬЩИК СОЦИАЛИЗМА» (Виктор Ханов). « «Классовая теория» — это попытка, и честно скажем, неловкая, неуклюжая попытка материалистов «Бога убрать, а справедливость оставить». Это задача изначально обреченная, за нее не стоит и браться, потому что религия и понятие «справедливость» неразделимо связаны, и вытекают одно из другого. Нельзя одно убрать так, чтобы другое осталось. Если ситуация, при которой «справедливость» ампутировали, а какие-то извращенные формы псевдорелигии оставили, еще можно вообразить, то обратное – совсем уж нет… Если не знать предыстории марксизма-ленинизма, того отчаяния, с которым он натягивал «сову» социализма на «глобус» материализма, той болезненной и одержимой страсти, с которым ему хотелось это сделать, то вообще непонятно, что и как в области «классовой теории» обсуждать взрослым людям. И как вообще им такая странная теория могла прийти в голову?! На протяжении всей истории человеческого разума, всегда использовалась одна и та же (в основе) схема разделения всех явлений, событий, поступков на Добро и зло. Говоря детским языком – «хорошие против плохих». Могут, конечно, быть и «плохие против плохих» (т. н. «зоомахия»), но такая борьба бесперспективна и неинтересна для исследования. В ней кто бы ни победил – ничего в целом не изменится. Если же побеждают «хорошие» — то побеждает какое-то хорошее дело, которое, при ином раскладе, могло бы и не победить. Потому и был на протяжении тысячелетий устойчивый спрос на отделение «хороших» от «плохих», спрос всякого разумного существа на индикаторы добра, на определение содержания добра (или зла) в явлении. Стремясь к добру, мы стремимся встать на сторону «хороших», против тех, кто нами определен как «плохие». Это абсолютно неизбежно, если признаешь в жизни хоть какой-то смысл. И на первый взгляд, кажется, что марксистская схема – частный случай этого подхода. — А как же иначе? – воскликнет наивный. – Вот ведь, очень четкими маркерами выделены «контрреволюционеры», «мракобесы», «силы махровой реакции», «вредители», «враги народа» и т. п. Совершенно очевидно, что у советской власти есть понятие о вселенском добре, на сторону которого она предлагает человеку встать, и о вселенском зле, против которого предлагает воевать. Причем ей ведь не откажешь в упорстве (даже если отказываешь ей в уме и адекватности)! Очень может быть – говорим мы – что враги советской власти, все эти Колчаки, Врангели, Франко и Пиночеты – исчадия ада! Но – чтобы признавать кого-то исчадиями ада, нужно сперва допустить существование ада! Иначе они исчадия чего?!
Опять же, как мы обоснуем добро того, что определяем «добром»? На что мы будем опираться, когда заявим, что это именно добро, а не его противоположность или просто ничто (а в мире атеизма однозначно все – ничто, тут и спорить не о чем!). С каким бы придыханием атеисты ни говорили о пролетариате – их собственная картина мира начисто отрицает саму возможность добра в нем или его прогрессивности! Согласен, может, и по детски это звучит – «хорошие против плохих», но ведь альтернативы такому (пусть с вашей точки зрения и наивному методу оценки враждующих сторон) – нет во всей истории. И даже логически невозможно вообразить для истории какие-то иные критерии! Если мы про обе стороны какой-то борьбы думаем «хер их знает, какая из них хорошая, а какая плохая» — тоЮ как же мы примем чью-то сторону?! Рандомно, что ли, жребий нам кидать, в орлянку играть?! Но ведь разум отрицает такой подход! Прежде чем занять чью-то сторону баррикад, нужно убедиться, что с твоей точки зрения она «хорошая». И сражается с «плохими». Но как без религии, без символа веры обосновать, что хорошего в хорошем, и что плохого в плохом?! Материалисты, которым очень хотелось социализма без Бога (зачем – у них спросите, я их не понимаю) – пыжились-пыжились, и в итоге выдумали классовую химеру. Нужно было исхитриться выставить дело так, что Бога нет, а прогресс и добро (равно как регресс и зло) существуют. Как?! В чем?! На основании чего?! – такими вопросами материалисты не заморачивались… В основу классовой химеры лег тот очевидный и бесспорный факт, что между людьми (людьми, а не классами!!!) существует антагонизм экономических интересов при распределении материальных благ (и материальных неприятностей). У человека с самого рождения очень непростые отношения с материальным миром. Материальных благ в нем меньше, чем хотелось бы, а неприятностей материального свойства – очень много. Я чего-то хочу, а оно мне недоступно. Я чего-то не хочу – а вынужден это делать, жизнь заставляет. При становлении цивилизации этот бесспорный и очевидный материальный антагонизм решался в храме. Храм противопоставлял дележу вкусняшек, жилплощади, шмоток – духовное единство в какой-либо общей вере в единый Идеал. А поскольку дела у Храма с этим шли очень и очень тяжело (попробуй-ка переспорить явный и очевидный потребительский интерес биологической особи!) – возникала сложная, диалектическая, постоянно колеблющаяся система противоборства материального и духовного начал в цивилизованном человеке. В этой борьбе рождался идеал аскетизма (единый для всех религий, включая и латентную коммунистическую религию) – как идеал презрения к материальному богатству.
В этой борьбе рождался и паллиатив НТП – научно-технического прогресса, как средства возместить материальные потери тех особей, которые отказались от грабежа и воровства в пользу культовых моральных норм. Смысл ведь тут прост и очевиден: веди себя по-людски, и мы тебя подкормим, то, что ты не берешь на большой дороге с кистенем – мы тебе возместим через зарплату, развивая производительную продуктивность. Не будем сейчас вдаваться в подробности становления аскетического и паллиативного идеала «честного потребления» (в котором честность важнее собственно «потребления», как такового). Это большой отдельный разговор, и мы сейчас не об этом. Поскольку «справедливость» (равно как и «милосердие») на 100% религиозного происхождения понятия, то с отменой религии для них не остается места от слова «совсем». (А это, по мнению автора сайта, уже явный перебор. Для появления термина «справедливость» в том или ином обществе РЕЛИГИЯ НЕ НУЖНА. Для этого достаточно существования самого общества и наличие определенной культуры в нем. Причем, о справедливости в этом обществе может судить только член общества, и никто другой. Вы можете возразить, мол, культура и религия крепко связаны друг с другом. Да, это — так, но, тем не менее, культура и религия – это далеко не одно и то же). Продолжим чтение статьи. Вне концепции «двух миров», из которых к тому же потусторонний – главный, существующая реальность справедлива уже самой своей действительностью. Что есть – то и должно быть. А чего нет – того, значит, и не должно быть, и лучший аргумент тут – именно его отсутствие! Недаром поэтому социал-дарвинисты и эволюционисты пишут о борьбе за справедливость и о насаждении милосердия как об опасных психических извращениях, враждебных логике эволюции искусственных химерах. Если вы убираете Дух, то остается одна материя. А у нее логика однозначна: меньше тебе – больше мне. Больше тебе – меньше мне. Если пополам, то обоим достанется только половинка (а хочется целого). Ну вот есть у вас аршин материи: как вы его поделите, чтобы двум людям по два аршина досталось?! Понятно, что в мире Духа, Интеллекта – иначе, там если вы разделили какую-то Идею на множество людей, то она возрастает и количественно, и качественно. Но то идея, понимаете?! А в вашем-то мире ничего, кроме материи, не предусмотрено – в нем только и остается, что шкурно драться за этот аршин, чтобы, значит, себе – не ему, и ни в коем случае не получилось «ему-не мне». Тот коллапс, который постигает цивилизацию в материалистической картине мира – обратная сторона религиозно-культовой природы цивилизации. Цивилизация только там и тогда возникла, где Дух стал сопротивляться энтропической логике материи. Соответственно, она и угаснет, если ничего, кроме энропической логики материи не оставлять!
И заметим – это касается вообще всех форм цивилизации, включая и самые древние, примитивные (они тоже наросли вокруг храмов, и иначе нарасти бы не смогли). А уж тем более, вдвойне и втройне это касается социализма-коммунизма, как высшей формы цивилизации, как доведения всех, сперва, разумеется, крайне несовершенных, институтов цивилизации до высшего совершенства. Таких, как сферы морали, права, государства, науки, культуры и др. Если говорить языком сравнений, то социализм для цивилизации – то же самое, что точнейшие электронные весы для весов вообще или сверхмощный телескоп для всех разновидностей телескопов. Это и понятно: что дает нам Древний Египет или Средневековье в самой зачаточной и смутной форме – должно ведь не умереть, а развиться до высочайшей точности и мощности. Если же оно умрет – то это будет шаг назад в дикость, а не вперед, в светлое будущее! Ну, никто же, в здравом уме и твердой памяти не станет отрицать генетической связи современной науки с первыми, пусть и очень малограмотными учеными-натурфилософами, современного университета со средневековым и т. п. Историю права тоже изучают от Хаммурапи до наших дней, чтобы показать преемственность: как из примитивных форм прав рождались все более и более уточняемые нормы. Материалисты, которые решили Бога отменить, а социализм оставить – столкнулись с неразрешимым и безысходным противоречием. И тут даже сразу не скажешь, какое «не» больше: невозможность или ненужность социализма вкупе с атеизмом?! Если не воспитывать в человеке храмовую этику служения Высшему, не внушать ему, что это Высшее важнее его, если не воспитывать — сакральность (чувство святого в душе), -аскетизм, — табуизм (т. е. отказ от любой, даже самой соблазнительной сладости в случае ее аморального происхождения, от слова «табу»), то люди просто перережут друг друга в схватке за материальные блага. Мы это видели в годы краха СССР, но это и без того понятно: если нет ничего, кроме материи, то только за нее и остается драться. Или (тоже вариант) – лечь да помереть без борьбы, один хрен, жизнь бессмысленна (многие так и сделали в депрессии атеизма). Мы не знаем, КАК построить социальную справедливость на материалистическом основании. Но мы не знаем и другого: ЗАЧЕМ ее на таком основании строить (даже если бы и можно было)? Ведь разумному существу нужна не только техническая возможность действия, но и смысл! Если я пилю доску, то ведь не только потому, что имею руки и пилу, но и какой-то смысл в это вкладываю, разве нет?!
Сама по себе возможность жить тем или иным образом (скажем, как в 70-е годы в СССР, где с голоду никто не помирал) – не отменяет же вопроса, ЗАЧЕМ так жить?! Какие святыни и табу вы реализуете в таком образе жизни? Потому что эволюционизм и дарвинизм, борьба за существование, случайное зарождение и развитие жизни – прямо и концептуально противоречат советскому образу жизни. Скажем, монах ведь живет на одном постничестве не потому, что просто может так выжить, а потому что это его вере потребно, его святыни удовлетворяет! Человека, которого ни монашество, ни эти святыни не впечатляют – монашеским образом жизни отнюдь не соблазниться (что крах СССР и доказал). Если не знать конкретно-исторических дрязг эпохи, в которую возникла классовая теория (а именно: затяжного и плохо осмысленного сторонами конфликта между лжеатеистами, которые были ненастоящими атеистами и лжецерковью, которая не была настоящей церковью) – то вообще невозможно понять: как такая странная теория могла прийти людям в голову?! Ну, в самом деле, что же это такое? Биологические особи в материальном мире ведут борьбу за материальные блага (война всех против всех Гоббса). И если мы их разделим на две огромные группировки, называемые нами «социально-экономическими классами-антагонистами», то что?! Каким образом такое деление (странное и умозрительное) исключает борьбу между особями за материальные блага ВНУТРИ каждого из классов? И если одна группировка уничтожит другую (пусть не физически, а как класс, т. е. организационно-экономически) – то каким образом это устранит соперничество за квартиры и гаражи?! Ну, разве что победившая группировка будет какое-то время (как мы понимаем, недолгое) наслаждаться отобранными у побежденных благами. Но речь ведь не об этом шла, правда?! Или об этом?! Ну, ведь ясен же перец, что победители передерутся между собой, как только избавятся от других конкурентов! С чего вы решили, что борьба Хрущева с Берией менее жестка, чем борьба их обоих с царем и Керенским?! Очень энергичные попытки атеистов-социалистов залезть в старую, привычную цивилизации схему «борьбы хороших против плохих» — разбиваются об их же собственную логику. С какого боку ни подойди – они никак в этой системе координат расположиться не могут! Если (это же их теория! ) все и каждый живут своими материальными интересами, преследуют собственные материальные интересы, то чем один такой преследователь лучше (или хуже) другого? Да и откуда вы возьмете «прогресс» — если каждый шкурник, и каждый только за свою шкуру и радеет?
В чем опять же проявляется религиозность понятия «добро» и «зло» — в том, что они неотделимы от Высшего Смысла. Если же принять схему дарвинистов, что бессмысленно все – и случайное зарождение жизни, и случайности ее мутаций, «бессмысленных и беспощадных», и ее конец, который лишь возвращается к тому же «Ничто», с которого все и начиналось – то откуда найдешь место для понятий «добро» и «зло»? Вы берете какую-то квашню (биосферу), у которой в заявленном вами виде не может быть никакого смысла – а потом настаиваете, что она должна принять строго определенные формы! Кому должна?! Тертуллиан с его «верую, потому что абсурдно» — нервно курит в сторонке… Атеисты пытаются уйти от коллапса мысли, утверждая, что потребность в Справедливости – часть материального мира, его устройства. Это и само по себе абсурдно, нелепо (думать, что стул или стол жаждут справедливости – уже близко к психиатрическому диагнозу), но даже если бы было так – все равно не оставляет места для борьбы за социализм. Потому что все материальное – механистически-фатально. Оно или проявится само по себе, и тогда не о чем беспокоиться, или не проявится, хоть лбом об стену бейся. Хвалить естественный ход событий – бессмысленно, ибо он и без твоих похвал, безо всяких твоих усилий себя реализует. Противодействовать же естественному ходу событий вообще деструктивно – ибо, что же хорошего в противоестественном, во враждебном естеству?! В марксизме (чем ему не раз пеняли, начиная с XIX века) парадоксально сочетаются крайний фатализм (производственные и все прочие отношения как надстройка вытекают из развития производительных сил, бытие определяет сознание) и радикальный революционизм. Закономерный вопрос критиков, далеко не все из которых были злобными врагами социализма: если все идет само собой, зачем его подгонять и эмоционально взвинчивать?! А если нужно подгонять – то, значит, не само собой оно идет?! Значит, не бытие определяет сознание, а как раз наоборот?! Чтобы узнать правду – нужно вернуться к истокам, к началу. А там очевидно: перед борьбой за добро и прогресс имеет место (с необходимостью) их сакрализация, устойчивое определение. Если считать огородничество добром, то тогда те, кто строят теплицу – хорошие. А те, которые камнями бьют в ней стекла, мешая ее строить – плохие. Если считать огородничество злом, то наоборот. Тогда, получается, долг чести и добродетели – побить как можно больше стекол во всяком парнике, всякой теплице или оранжерее… Если же мы, не определившись по отношению к огородничеству, попытаемся решить, кто хорош, а кто плох – то у нас случится коллапс мысли и сумасшествие, вроде украинского. Хорошо или плохо бить стекла – зависит от исходного отношения к стеклам, и т. п.
Во все времена и у всех народов (включая и советский период) – представления о добре или прогрессе исходили из сакральности базовых ценностей (догм) – а иначе ни от чего исходить не могут (если мы говорим не о сумасшедших людях). Если добро не соответствует священному, то чего в нем доброго? Если прогресс не соответствует священному – то чего в нем прогрессивного? Разве что прогрессивный паралич этому правилу не соответствует, почему над этим диагнозом все время и шутят острословы! А если священного (догм фундаменально-базовой нормы) нет – тогда ни понятию «добро», ни понятию «прогресс» неоткуда взяться. Слова-то, конечно, можно повторять, язык без костей, но смысла в них не будет ровным счетом никакого! Что же происходит в объективной реальности? В чем проявляется движение цивилизации к социализму от ее первоначального истока? Давайте, чтобы не плутать в трех соснах, обрисуем по-простому: 1. На первой стадии нет никакого закона, каждый убивает кто, кого хочет и сможет. 2. На второй стадии возник закон, запрещающий (или хотя бы регламентирующий) убийства. Вместе с ним цивилизация родилась, а социализм еще нет. Почему? Потому что ни сил, ни техники, чтобы его в полную меру воплотить в жизнь еще нет. Цивилизация подняла, как лозунг «не убий, не укради…», но сперва это что-то вроде тоста, прекраснодушное пожелание. Закон уже есть (потому цивилизация уже есть), но он еще как дырявое решето (и потому социализма нет). 3. Далее начинается путь длинной в века: одну дырочку залатали, вторую, а их еще много… Очень трудно не впасть в отчаяние и не провалиться в «темные века», махнув рукой на свою сакральную мечту о реальном (а не только номинальном) торжестве святого закона! 4. Если люди выстояли, не сломались, прошли весь путь, преемственно передавая свои святыни от предков потомкам, то однажды их мечта обретает черты реальности. Одни называют это социализмом, другие «переходом из Биосферы в Ноосферу», третьи еще как-то. 5. Не в названии дело, а в том, что инструменты цивилизации (ее институты) стали, наконец, функциональными. У них есть не только предназначение (запрещать убийства, грабежи), но и возможности (включая технические) это предназначение воплотить в реальность. Сказку сделать былью! 6. Это и есть победа Духа Истории над Материей, которую, получается, укротили, как наездник мустанга. Дикая лошадь пыталась сбросить наездника, много раз даже и сбрасывала, топтала его копытами – а однажды вынуждена была смириться… О каком торжестве Духа над Материей могут вести речь люди, отрицающие Дух, Бога, и убежденные, что все во Вселенной – материя и только материя?! Если все материя, тогда кто укрощает и кого?! Материя саму себя? Но самой-то себе она всегда была (и будет) тождественна, самой себе она всегда покорна!
Не нужно никакой революции, ни социальной, ни научно-технической, чтобы камень падал вниз под действием закона тяготения, а река стремилась к морю! Не только революций для этого не нужно, для этого и человека-то никакого не нужно. И даже биологической жизни: на большинстве планет материя есть, а жизни нет. И как, справляются?! Вопрос – с чем? Все вышесказанное и породило «классовую теорию» марксистов – которая только и может быть объяснена через попытку Бога отрицать, а справедливость, религиозные нормы морали оставить. В этом контексте классовая теория неуспешна, а вне его – и вовсе абсурдна. Из того факта, что человек угнетает человека, обделяет его, обворовывает, порабощает, а часто и убивает – вовсе не следует, что человек делает это с человеком в рамках какой-то огромной, трудно определимой и стабильной социальной группы. В конфликте биологического субъекта с другим таким же субъектом за материальные блага нет ровным счетом ничего классового (аморальное есть, но это из другой «оперы»). Соответственно, думать, что через ликвидацию классов-антагонистов можно убрать угнетение человека человеком, вражду за материальные блага – нелепая схоластика. Ведь борьба за жилплощадь или деликатесы, чины и звания, машины и гаражи – ведется между биологическими субъектами, а класс не является биологическим субъектом. Он суть есть – обществоведческая абстракция, приписывающая как общность интересов, так и конфликт там, где ни того, ни другого нет и быть не может. Пытаясь как-то рационализировать классовую химеру, ученые ведут разговор о группировании по разным полюсам «сильных и слабых» — но это же не классовое деление! Они ведут разговор о группировании по степени успеха «хитрых» и «глупых», но это тоже не классовое деление! Классовое деление исходит из формальных признаков, очевидно пустых и несущественных, отражающих бумажный фетишизм его выдумщиков. Например, завод или поместье записаны на какого-то человека (отношение к средствам производства). Ну и что?! Ну, одну бумажку порвали, другую написали, всего и делов-то! Не получается?! Ну, так, наверное, не потому, что бумажка не рвется, а потому что за ней стоит сила, хитрость и т. п. биологических субъектов, «заедающих» других субъектов! Волки едят зайцев, зайцам никакой закон не запрещает «в отместку» кушать волков, но у зайцев физически не получается. И мы же не говорим о «классе» волков и «классе» зайцев! Волк потому волк, что зубаст, а не потому, что кто-то ему отписал на бумажке «отношение к средствам производства». Которые, кстати, никто волку и не отписывал, волк и без этого разобрался… С другой стороны, есть принципиальная, очень важная разница между светозарным проектом преодоления плотоядности, как таковой – и проектом научить зайцев жрать волков.
В первом случае речь идет о выходе из Инферно в версии Ефремова, во втором – о чем?! Если научить зайцев, жрать волков, то нарушится баланс в природе, исчезнет функция «санитаров леса» у волков, случится биовзрыв зайцев с их последующим вымиранием. Если мы будем рассматривать социализм и коммунизм лишь как победу «зайцев над волками» (а не преодоление грехопадения, приведшего к плотоядности), то не будет в такой победе ни добра, ни прогресса. Если пожиратель и пожираемый поменяются местами (а теория классовой борьбы большего и не сулит) – то… при перемене мест слагаемых сумма не меняется! В известном анекдоте крещеному еврею в бане предлагают или трусы надеть, или крестик снять. Точно так же и сторонники социализма должны преодолеть кричащий когнитивный диссонанс между эдемскими картинами своих мечтаний и черной бессмыслицей картины мира в атеизме. Или мы движемся (как, собственно, и предполагает логика цивилизации) путем нарастающей сакрализации духовных ценностей, нарастающей морализации отношений. Или же отрицаем все святое – а тогда не только нарастающей сакрализации и морализации быть не может, но и удержать их на каком-то уровне нереально. КПСС вон не удержала, не будьте, как она!» (Виктор Ханов, команда ЭиМ). Как ни крути, но если поменять термин «религия» на термин «культ», то Ханов прав на все сто процентов. Равно как прав он и в своем, резко негативном отношении к марксистской «классовой борьбе». Единственно, с чем не совсем согласен автор этого сайта, так это, с таким же негативным отношением Ханова к любым «материалистам», а не только к «вульгарным». Ведь сознания (Духа) не бывает без материи, как, впрочем, и наоборот. Сознание, как и время, является неотъемлемым свойством ЛЮБОЙ МАТЕРИИ. Тем не менее, надо признать, что классовая борьба, действительно, существует в окружающем нас мире, и она в корне отличается от борьбы различных индивидуумов друг с другом. И в прошлой главе автор этого сайта обрисовал, как он ее понимает, и «откуда у нее растут ноги». Более того, там же автор привел и экспериментальное подтверждение истинности выведенной им теории «классовой борьбы». Ну а Вы, уважаемый читатель, вправе поверить, либо автору этого сайта, либо Марксу, или разработать свою собственную теорию. И самым простым путем является Ваша Вера в Марксистские Догмы, а самым сложным разработка своей теории. К слову сказать, Ханов относится к Догмам, как таковым, куда положительней, нежели к отдельной марксистской Догме о классовой борьбе. А автор этого сайта, наоборот, начисто отрицает ЛЮБЫЕ ДОГМЫ. По его мнению, содержимое «матриц Веры» человеческого сознания должно постоянно обновляться, иначе люди перестанут прогрессировать. Короче говоря, никаких ДОГМ в сознании человека не должно быть, а вместо них должен быть КУЛЬТ.
А что такое КУЛЬТ? Культ — это индивидуальное отношение каждого человека к Добру и Злу, более или менее совпадающего с таким же отношением у коллективного сознания общества, в котором он проживает. Иначе говоря, носителями культа являются сознания всех людей, живущих на Земле, а носителем «идеального культа» (с которым и сравниваются все индивидуальные культы) является коллективное сознание того или иного человеческого сообщества. Согласитесь читатель, что ДОГМЫ и КУЛЬТ – это совсем разные сущности, а Ханов их зачастую подменяет. Откуда у него и возникло достаточно позитивное отношение к Догмам, как таковым, и резко негативное отношение к их отдельным видам. А теперь, давайте посмотрим в интернете, чем культ отличается от религии. «Если погуглить, то окажется, что это очень популярный вопрос. Дебаты об отличиях культа и религии идут как на русском, так и на английском языках. Объединяет их одна черта: каждый из высказывающихся по этой теме исходит из собственного уже готового представления о том, что такое культ, что такое религия, и пытается объяснить его окружающим. Проблема в том, что эти разговоры начинаются с конца: у читателей, собеседников и оппонентов тоже есть свое представление о том, что такое культ, а что — религия. Иное представление — иначе не было бы и предмета для спора. А значит, объяснять свою точку зрения, с какими бы благими намерениями это ни делалось, уже поздно — весомость чужого субъективного мнения от детальности объяснения не меняется. Даже Гугл в таких ситуациях может не дать простого ответа, иначе, опять же, и спорить было бы не о чем, потому что многие определения тоже окажутся не более, чем отражением еще чьих-то представлений. Когда разногласие уже состоялось — время возвращаться к истокам проблемы. В споре о смысле слов это означает, что пора вспомнить о том, что они означают. Происхождение слова «культ». Если вы не можете сойтись в значении слова — ищите подсказку в его ДНК, в истории слова. «Культ» происходит от латинского корня cult-, означающего поклонение. Кстати, от этого же корня происходит и слово «культура». Древние римляне использовали слово cultura исключительно в аграрных целях: оно означало возделывание — то есть, обработку земли и выращивание урожая. Несложно заметить, что общая идея, лежащая в поклонении божеству и возделывании земли — это уделяемое и тому, и другому процессу внимание. В каком-то смысле, возделывание земли и есть поклонение ей — ведь от нее зависит, будет ли урожай — а значит, будет ли жизнь. Божество задабривается дарами, земля — зернами, водицей, истреблением сорняков.
В русском языке эта связь прослеживается в выражении «уход за землей». В общем, все довольно просто. In fact, насколько это было просто, я понял только, когда взялся за историю слова «религия». Происхождение слова «религия». С религией никогда ничего не бывает просто. Даже с самим словом оказалось все очень сложно. Вместо статьи с историей слова «религия», я обнаружил две вероятные гипотезы происхождения этого слова — и отсутствие определенности с предпочтительным вариантом. Проникая все глубже в эту ситуацию, чтобы решить свою прикладную задачу: найти в истории слова «религия» некую точку отсчета, которая укажет на возможное оригинальное значение слова и его корни — я, в итоге, раскопал обе гипотезы полностью до их античных корней — и, по результатам проведенного ресерча, сделал выбор, в котором более, чем уверен. Им стало упоминание слова religiosi Цицероном в его легендарном трактате De natura deorum («О природе богов»). В нем Цицерон пишет, что «религиозный» (religiosi) — это человек, изучивший канон своей веры и неукоснительно ему следующий. Более того, там же у Цицерона нашлось упоминание и слова «культ», а также сравнение религиозного поведения с поклонением культу. Иными словами, в одном месте этот великий оратор древности и невезучий архивраг Гая Юлия Цезаря не только представил, возможно, одно из первых упоминаний «религиозности» — но еще и, заодно, ответил на вопрос этой статьи. Цицерон описал два типа вовлеченных в поклонение сверхъестественному людей: суеверные и религиозные. Суеверные люди обладают поверхностным представлением о том, во что верят, находятся в постоянном страхе и низводят свою веру до суеверия. Религиозные люди усердно подходят к культу, изучают канон и неукоснительно ему следуют. Происхождение слова «культ» означает, что поклонение — то есть, выполнение неких обрядов — главная его суть. Поклонение чему? Силе, от настроения которой зависит будущее членов культа так же, как от плодородия культивируемой земли. Описание этой силы составляет мифологию культа. Мифология = объект поклонения. Культ = мифология + обряды. Если обратите внимание, то это определение подходит не только к религиозным, но и светским культам — культам личности. Культ личности Ленина, Сталина, Гитлера, Мао и других, точно так же имел свою мифологию, и поклонение им считалось обязательным условием наступления «светлого будущего».
Отталкиваясь от определения Цицерона, определившего религиозного человека, как знающего свою веру и следующего обрядам, можно сказать, что культ превращается в религию, когда: 1. Систематизируются обряды (возникает канон, в переводе с греческого — правила). Это позволяет масштабировать процесс поклонения за пределы не только одного поселения или племени, но и за границы проживания одного народа, на другие народы. 2. Выполнение обрядов становится организованным, что, в свою очередь, должно подразумевать возникновение института жречества. Иными словами, возникает церковь. Церковь = канон + жречество. Религия = мифология + обряды + канон + жречество = культ + церковь. Церквей в рамках одной религии, как мы знаем, может быть несколько, пока они объединены одним культом (то есть, общей мифологией и обрядами) — как иудаизм и христианство. Когда в едином знаменателе остается только одна мифология, но с другим каноном, жречеством и обрядами — возникает другая религия с общими корнями (как ислам, который относится к авраамическим религиям и делит с иудаизмом и христианством общий миф в своей основе). Два типа верующих, по Цицерону: Религиозный человек = культ + знание канона культа + следование канону культа. Суеверный человек = культ + слабое знание канона культа + бессистемное следование канону культа. Думаю, по существу с таким определением не станет спорить даже Православная церковь. Возможно, им не понравится слово «культ» из-за ассоциаций с сектой — но мы же говорим о значении слов, а не их восприятии, верно? В слове культ, однокоренном с культурой — нет ничего страшного. Культ — это просто латинское слово, означающее поклонение человека силе, от которой он зависит. Таким образом, культ — неотъемлемая часть любой религии, причем необязательно традиционной, но и секулярной, как в тоталитарных государствах XX века. Однако, не всякий культ — это религия, и от религии его отделяет то же самое, что деревенского кузнеца — от металлургического завода» (сайт «Точность слов»). Как видите, уважаемый читатель, «путешествие к истокам», проведенное на сайте «Точность слов», никак не отрицает авторского определения термина «КУЛЬТ», а лишь добавляет к нему больше точности и ярких красок. А главное, в приведенной выше статье ни разу не упоминается о термине «ДОГМА», ввиду того, что этот термин никак не соотносится с термином «КУЛЬТ». Вследствие чего, автор этого сайта настоятельно рекомендует Виктору Ханову, чуть подкорректировать написанную им статью.