Пару слов о ближайшем будущем
И для начала статья Ростислава Ищенко — «Часы 12 бьют. Что станет с Украиной в 2025 году». «Украине в 2025 году будет проще всего. От нее и раньше мало что зависело, но больше от нее не зависит даже ее собственная судьба. Остаткам населения тем лучше, чем скорее прекратится существование украинской государственности – тем больше людей и материальных ценностей уцелеет, тем скорее они перейдут к нормальной жизни. Причем гражданам исчезающего государства по большому счету должно быть все равно, кому отойдут их территории – хуже, чем при украинской независимости им не будет нигде. Уже сейчас украинцы готовы нищенствовать в Европе, всеми правдами и неправдами прорываться через Шереметьево в Россию, лишь бы не «розбудовуваты украйинську дэржаву». Самое страшное что может ожидать часть украинского населения, это если глобальная ситуация сложится таким образом, что на части бывших украинских территорий уцелеет некое независимое государственное образование. Тем, кому придется жить в нем и продолжать наслаждаться независимостью, не позавидуешь. Впрочем, пока режим Зеленского не коллапсировал окончательно, всем соседям Украины расслабляться рано. Причем восточноевропейцам в первую очередь. Единственный свой шанс уцелеть Зеленский видит в провоцировании большой европейской или даже мировой войны и приложит все силы, чтобы подвести-таки мир к краю катастрофы. Логика киевской пародии на Гитлера проста: ядерной войны никто не хочет, значит подойдя к ядерному порогу все должны будут остановиться и согласовать мир на основе взаимных уступок. В Киеве рассчитывают, что сохранение украинского режима в урезанном территориально варианте будет частью общего компромисса. Это неправильный подход, так как СВО началась именно из-за угрозы всеобщему миру, исходившему от Украины. Россия – глобальная ядерная держава и угроза ей – угроза всем, поскольку никто заранее не знает, как далеко зайдет дело и какие именно средства самозащиты придется применить. Украина же не просто инициативно предоставляла свою территорию для организации операций против России и не просто вела провокационную по отношению к Москве внешнюю и внутреннюю политику, Киев добивался именно полномасштабного столкновения России и Запада, видя свою роль лишь в создании повода к войне. Сейчас, когда украинские власти убедились, что добровольно участвовать в их военных авантюрах Запад не желает (помогать – сколько угодно, а воевать нет), для них стало актуальным принуждение Запада к участию в военном конфликте. Независимо от его собственного желания, а для этого создание таких условий, при которых от прямого конфликта с Россией Запад уклониться не сможет.
Серьезный конфликт нескольких восточноевропейских стран с Россией, по мнению Киева не сможет оставить НАТО безучастным. Ведь если блок не вмешается, то его эффективность окажется скомпрометированной – кому нужен военный союз, который никого не защищает? Именно поэтому Украина, бесперебойно транзитировавшая российский газ все время конфликта решила внезапно остановить транзит (кстати в полном противоречии с ею же подписанной и ратифицированной Европейской энергетической хартией, которая обязывает транзитные страны в любом случае обеспечивать доставку энергоносителей от поставщика потребителю). При этом транзит нефти Украина не прервала. Не прервала потому, что главную угрозу своему господству в Европе США видели в развитии российско-европейского сотрудничества именно на основе поставок дешевого российского газа, позволявшего европейской промышленности эффективно конкурировать с американской. Одной из главных экономических целей США при развязывании нынешнего конфликта было вытеснение «Газпрома» из ЕС и замещение на европейском рынке российского газа своим. Почти вся Европа безропотно отказалась от закупок газа в России. Не считая относительно небольших поставок (через Турцию и трансбалканский трубопровод) в Румынию и Сербию (последняя не является членом ЕС). В Евросоюзе получать в серьезных объемах российский газ транзитом через Украину продолжали только Венгрия и Словакия, выступающие против усиления антироссийских экономических санкций и за возвращение к нормальному экономическому сотрудничеству с Россией. Еще Молдавия – не член ЕС, в которой идет борьба умеренных политических сил с антироссийскими ястребами, и Приднестровье. На Турцию давить бесполезно. Анкара еще лет двадцать назад поставила перед собой задачу стать главным хабом транзитного газа и последовательно ее выполняет, замыкая на себя возрастающие объемы транзита из разных стран. К тому же Турция, хоть и ненадежный, но важнейший член НАТО на южном фланге и единственная боеспособная европейская армия альянса. А вот вырезая из поставок Венгрию и Словакию, Киев рассчитывает изменить их политику в отношении России. Российского газа не будет, придется искать новых поставщиков и новые пути поставки, подстраивая под них свою внешнюю политику. Провоцируя же энергетический кризис в Молдавии Украина и вовсе надеется, что Кишинев наконец не выдержит и бросится на Приднестровье, также ослабленное прекращением поставок газа из России. Защищая Приднестровье и спасая свой военный контингент на его территории, Россия вынуждена будет вступить в конфликт с Молдавией, что дает Киеву надежду на столкновение Москвы и покровительствующего прорумынским властям Кишинева Бухареста.
Ну а Румыния уже член НАТО и альянсу, особенно его восточноевропейским членам, придется как-то определяться. В любом случае, втягивание в конфликт Молдавии и Румынии должно улучшить для Киева ситуацию на южном фланге, который серьезно ослаблен за счет переброски боеспособных соединений из Николаевской, Херсонкой и Одесской областей в Курскую область и в Донбасс. И где Украина с недели на неделю ждет начала очередного российского наступления. Нормальному человеку все эти расчеты и надежды киевских властей покажутся ненаучной фантастикой, но не так давно к этому жанру в России и на Украине относили саму возможность военного столкновения между ними. Тем не менее, усилиями киевского режима невозможное быстро стало реальным. Гигантская провокация, делающая неизбежной войну НАТО с Россией – последняя надежда и голубая мечта киевского режима. Он приложит все силы, чтобы эту провокацию организовать; Другое дело, что для этого тоже необходимо обладать определенным профессионализмом, а у киевских деятелей и с интеллектом, и с психической адекватностью не сложилось, и руки ниже пояса растут. Но зато энтузиазма им не занимать, отсутствие же мозга избавляет организм от опасных травм при попытке прошибить головой каменную стену. Так что, пока киевский режим агонизирует, он будет пытаться покусать всех окружающих. Другое дело, что коллапс в процессе, и вот-вот эти конвульсии должны прекратиться, но беречься надо – это как раз тот случай, когда мертвые кусают живых» (Ростислав Ищенко). А вот, что по этому поводу пишет Кирилл Стрельников – «Страшная месть за побежденную Украину: Запад решился на немыслимое». «Итоги ушедшего года в прокси-войне Запада против России на Украине лучше всех обрисовал в своем предновогоднем интервью изданию Stratpol полковник французской авиации, кавалер ордена Почетного легиона и национального ордена «За заслуги» Режи Шамань. Он признал, что коллективный Запад, ранее уверенный в поражении России, теперь стоит перед простым фактом: «Россия будет идти до конца в достижении своей главной цели — демилитаризации Украины. Если говорить о территориальных приобретениях, то я думаю, что Россия возьмет всю Новороссию вплоть до Приднестровья». Истеричные попытки хоть как-то вырулить на заморозку конфликта и дать шанс киевскому режиму выжить, восстановиться и снова продолжить войну результатов не приносят, и Россия неумолимо идет вперед. Все вбросы, посулы, пряники и угрозы разбиваются о непоколебимую позицию руководства России: СВО будет продолжаться до достижения всех обозначенных целей, и это не обсуждается. Запад всегда играет вдолгую, и с самого начала конфликта у наших противников был план Б: а что, если мы все же недооценили Россию? Этот план до поры до времени тихо булькал на маленькой конфорке, а сейчас с него решили снять крышку, что в итоге откроет ящик Пандоры.
Издание The Washington Post начало год с громкого материала, который можно считать официальным объявлением России после поражения на Украине новой «утешительной войны» — террористической. Главный посыл: Россия, оказывается, ведет с Западом «гибридную войну», и настало время для «гибридной контратаки», где нет правил вообще и оправданно применение абсолютно любых методов и средств. «Прогрев» общественного мнения по этой теме начался всего через четыре дня (!) с момента начала СВО, когда в издании Financial Times вышла программная статья «Гибридная война Запада против России», где впервые была сформулирована «теоретическая база» и сделаны нужные смысловые закладки для последующего формирования образа России как «государства-террориста», которое угрожает всему цивилизованному миру и против которого любые средства хороши. И именно там был обозначен главный принцип «запасной» войны: «Это военные действия без объявления войны. Возможно, нам больше никогда не придется отправлять морских пехотинцев». Подобного рода вбросы рутинно делались на протяжении всего конфликта, но, когда стало ясно, что план Б теперь вынужденно становится планом А, информационное прикрытие нового витка конфронтации закрутилось в полную силу: Financial Times – «Запад размышляет над ответом на российские попытки саботажа». The Telegraph – «Крупная террористическая атака русских — вопрос времени». Politico – «Европа подвергается атакам России. Почему она не отвечает?». Vanity Fair – «Ослабленный Путин развязывает против Запада секретную войну». Sky News – «Российская гибридная война против НАТО выглядит как война, и союзники должны обозначить красные линии». Несмотря на отсутствие любых доказательств, в упаковке «хайли лайкли» Россию и ее «суперагентов» сразу обвинили во всем: в поджогах военных предприятий и складов, в подкладывании бомб в самолеты, в попытках покушения на глав европейских оборонных предприятий, вмешательстве в выборы, распространении дезинформации, атаках на инфраструктуру, кибердиверсиях и так далее. В ноябре прошлого года генсек НАТО Марк Рютте на голубом глазу заявил, что «Россия усиливает кампанию гибридных атак по всей нашей территории, прямо вмешиваясь в нашу демократию, устраивая саботаж в промышленности и совершая акты насилия». Но вместо того, чтобы предъявить миру конкретные доказательства злодеяний русских, Запад объявил, что целью его новой гибридной войны является «теневой флот» России. Почему? Потому что это и было изначальной целью всей столь замысловатой комбинации. После голословного обвинения одного из «теневых» российских танкеров в обрыве кабеля в Финском заливе об этом проговорились официальные лица Финляндии.
Премьер-министр Страны тысячи озер Петтери Орпо заявил, что «теневые флоты (России) представляют большой риск для прибрежных государств Балтийского моря и остальной части ЕС», а президент Финляндии Александр Стубб сообщил, что «рискам, которые создают корабли, принадлежащие российскому теневому флоту, необходимо противодействовать». В связи с этим в одну очевидную мозаику складываются инциденты с российским сухогрузом Ursa Major, затонувшим в Средиземном море после явного террористического акта, и якобы теневым российским танкером Eagle S, который был арестован финнами под надуманным предлогом. А также недавно озвученные планы Дании по запрету прохода российских танкеров через ее воды «по распоряжению ЕС» и многочисленные военные учения стран НАТО в той же Балтике, в которых, по сути, отрабатывалось силовое блокирование морских транспортных коридоров. Финны (а по сути — НАТО) изо всех сил делают вид, что действуют в рамках законодательства, но сейчас по факту отрабатывается тактика новой государственно-террористической войны, и окно Овертона будет неумолимо сдвигаться. Это подтверждает тот же Петтери Орпо: «Следующий шаг — выяснить правовую основу того, как мы можем более эффективно действовать в морских районах». Иными словами, теперь задача наших противников — создать нам максимальные проблемы в экономической и логистической сферах, при этом оставаясь за скобками и балансируя на грани прямой войны. Нет никаких сомнений, что новая гибридно-террористическая война Запада против России будет набирать ход, потому что Запад уже по факту потерпел поражение на всех остальных фронтах — военном, экономическом, идеологическом и политическом. Переходя к террористической войне, наши противники признают, что других возможностей у них не осталось, поэтому они готовы разрушить многолетнее «водяное перемирие», действовавшее в отношении гражданских флотов стран, даже находящихся в конфликте. Загнанные в угол крысы открывают ящик Пандоры, отказываясь понимать, что любые акты агрессии в адрес России всегда и без исключения сторицей возвращались на головы авторов и что бросать вызов авторам «стратегии асимметричных действий» — самоубийственная затея. Бойтесь своих желаний: они могут вернуться к вам быстрее, чем летит «Орешник». А вот, что о ближайшем будущем «Пишет oohoo» — «Зимний путь (25)э Что он нам несет?..» «Воспользуемся относительным новогодним затишьем, чтобы обсудить все плюсы и минусы нашего дедуктивного метода политического анализа. Напомню, дедукция – это путь от общего к частному, что предполагает наличие предшествующего восхождения от частных случаев к эмпирическим обобщениям, то есть большого числа индукций. Главный минус дедукции, как обычно, является обратной стороной главного плюса – необходимо знать или выявить самому, и постоянно держать в уме внешние контексты для происходящих событий, причем в их развитии и переплетении.
В обычной рутинной практике профессиональных аналитиков последовательность индукции-дедукции не выходит за рамки одного, максимум двух уровней ближайшего внешнего контекста. Нет смысла тратить кучу времени на изучение более широких и масштабных процессов, поскольку изменения в них происходят на порядок реже. Нет никакого смысла профессионалу (уровня инспектора Лестрейда) с большим опытом рутинных дел отвлекаться на изучение смежных сфер, как большая политика. Хотя сложные и необъяснимые случаи все же встречаются, и тогда профессионал, а чаще сами высокопоставленные клиенты обращаются к фрилансерам, сочетающим рутинные методы с «любительскими». Это могут быть отставники или «отпускники» (как комиссар Мегрэ – любитель странных происшествий). Однако для анализа самых странных и парадоксальных случаев требуется Любитель с большой буквы, как Холмс, который все свободное от самых сложных, но редких дел тратит на развитие обобщающей Модели, основы для дедукции. Даже в художественной литературе такие Любители, практикующие философы своей сферы деятельности встречаются крайне редко. А насчет того, бывают ли они в реальной жизни – сие есть загадка и вопрос даже для просто любителей, стремящихся к такому недостижимому идеалу. Разве что кому-то из таких любителей немного повезет, и найденное им эмпирическое обобщение окажется достаточно удачным и гармоничным, что позволит слой за слоем выращивать «магический кристалл» фундаментальной научной модели. Главным основанием для такого «кристалла» может быть только твердая вера в наличие объективных законов, управляющих всеми видимыми и скрытыми слоями взаимосвязей. Наверное, наилучшей формулой для такой философской веры остается из Экклезиаста: «Что было, то и будет…» и далее про «суету сует», то есть про процессы, состоящие из других процессов уровнем меньше, и встроенные в контекст процессов большего масштаба. На современном философском жаргоне это называется «фрактал». Ну да Б-г с ним, безвестным автором соломоновой премудрости. А нам нужно как-то завершать затянувшееся философское отступление. А потому повторим, что в рутинной практике политического анализа и прогноза, в обычные времена между большими кризисными узлами можно легко без всех этих любительских упражнений в разгадывании парадоксов. Приземленные эмпирические модели политологических инспекторов и комиссаров в обычное время будут надежней и эффективнее по критерию цена/качество. Да, не без относительно небольшого процента брака, но кто их там считает, бусурман, то бишь, заказчиков. С другой стороны такие же профессионалы с такими же методами и процентом ошибок, так что в целом все ровно, пока работают общеизвестные политологические модели.
Однако изредка случаются достаточно большие кризисные периоды – узлы между рутинными стадиями, когда прежние эмпирические модели, долгое время приносившие успех, вдруг перестают работать – даже на уровне «комиссаров», не говоря об «инспекторах». Теперь уже хрестоматийным историческим примером такого системного сбоя политтехнологий стал выигрыш президентских выборов — 2016 внесистемным Трампом, которого сами же Клинтоны зарядили спойлером против клана Бушей. Одно дело, если бы спойлер не дал выиграть оппонентам, или если бы оппоненты выиграли, несмотря на спойлера. Все это было бы в рамках рутинной политологической и политтехнологической практики и моделей. Однако подброшенная монетка встала на ребро и закрутилась так, что никакими рабочими моделями не предусмотрено. И даже самые опытные «комиссары» от политологии не знали, что с этим делать, кроме как явочным порядком изолировать внесистемного тролля от рычагов власти. Четыре года «вся королевская рать» пыталась соскрести с пола и воскресить либерального «шалтая-болтая». Однако получилось только перекрасить в либеральные цвета вылупившегося в ходе кризиса бюрократического «тянитолкая», реакционного и одновременно радикально-разрушительного. Номинальная фигура во главе Белого дома вообще перестала иметь практическое значение, как и выстроенная вокруг выборов президента партийно-политическая система. Неизбежная в такой ситуации попытка постлиберальной бюрократии замкнуть систему на себя, назначить своим «лидером» совсем безмозглую пустышку и попытаться окуклиться – вызвала стрессовую реакцию относительно свежей и дееспособной «цифровой» части финансовой олигархии. А поскольку бессистемность Трампа вовсе не была антисистемной, то при удовлетворении его безмерного нарциссизма (например, безопасным политтехнологическим выстрелом «вишневой косточкой») и продолжении изоляции под вполне реальным предлогом защиты, не так уж сложно продолжить антикризисный тренд и сконструировать по тем же лекалам альтернативного «тянитолкая».
Приходится повторять и все время уточнять анализ «посттрампатической» ситуации в эпицентре глобальной политики, хотя бы для осознания масштабов большого кризисного узла. Для сравнения – похожий системный сбой в Российской империи продлился с 1905 по 1917 год, когда вместо укрепления власти либеральной бюрократии произошло формирование «тянитолкая» вокруг изолированного своим же окружением царя. Однако проводить более глубокие параллели между этими «суетами сует» привело бы нас к ошибкам в прогнозе, поскольку нужно учитывать фазы развития всех контекстов, в которых испытывает кризис политическая элита. 1917 был большим узлом Смены центра и для романовской монархии, и для российской федеративной нации, и для всей русской цивилизации. И все же в нынешних США фаза развития другая – консолидационная, а смена центра происходит на уровне глобальной финансовой олигархии – переход от бюрократического антикризисного «тянитолкая» с «центром центра» в ФРС к переделу сфер влияния посткризисных альтернатив, основанных на цифровых технологиях «финтеха». Соответственно, новый политический «центр центра» американской нации будет лишь одной из ведущих частей нового технологически «распределенного» центра конструктивной стадии Глобализации. Прежний однополярный центр «ФРС-МВФ» унаследовал классические технологии финансовой власти центробанков. До него достаточно устойчивый биполярный центр «МВФ v Госплан» был частично разрушен и в китайской части «госплановских» технологий подчинен англосаксонскому МВФ. Однако именно в таком подчиненном, но не разрушенном состоянии дотерпел до исчерпания однополярных возможностей ФРС, и до созревания «цифровой» альтернативы классическому банкингу. На смену однополярному финансово-политическому центру сформировались, хотя еще не активизировались два финансовых «полюса» вокруг «цифрового доллара» и «цифрового юаня». И на подходе «цифровой рубль» с его опорой на энергетические и силовые ресурсы России как основа для, в целом, пока аутсайдерской, но намного более широкой и гибкой коалиции а ля «движение неприсоединения» к двум посткризисным «полюсам» расколовшейся Химерики. Еще раз повторю, что параллели в развитии больших кризисов одинакового масштаба использовать можно, но только в части взаимодействия старорежимного и альтернативного центра, полурождений и полураспадов промежуточных временных «тянитолкаев», они же «гибриды», азимовские «мулы» (удивляющие порой своей внезапной силой, но импотентные в смысле развития). Так, временный политический режим в США после свержения Байдена с пьедестала политического лидера летом 2024 года вполне сопоставим с временным правительством и двоевластием 2017 года, а после контрпереворота трампистов в ноябре и формирования «совета комиссаров» Трампа-Маска – с подвешенной ситуацией перед созывом учредительного собрания.
Однако, при схожести фаз протекания кризисов уровня столичного «политического центра» результат на уровне политической нации должен быть иным из-за иной фазы развития этого контекста. Поэтому масштабной альтернативы обновленному конгрессу как учредителю обновленного политического центра США не наблюдается, в отличие от конкуренции альтернатив и смены центра на уровне финансово-политической ветви глобальной элиты. Так что федеральный политический центр США во внутриполитической части сохранится почти неизменным, не считая антикоррупционной чистки. Все изменения в Вашингтоне будут в части, связанной с расколом и сменой центра в глобальных финансах. Узел консолидации для нации всегда связан с преодолением внешних угроз, а поскольку главной и даже единственной общей духовной скрепой для «красных» и «голубых» штатов остается доллар США, то и консолидирующий главный фронт связан вовсе не с нелегальной миграцией латиносов, а со спасением доллара как мировой валюты – теперь уже одной из главных. Превентивный грубый «наезд» Трампа на канадского премьера, а также на Панаму и на колониалистов-датчан, как и Маска – на весь британский истеблишмент связаны только и исключительно с судьбой будущего «цифрового доллара». Во-первых, нужно гарантировать силовой и финансовый контроль над всей Атлантикой как зоной международной торговли. Авианосцы ныне не особо эффективны даже против хуситов, в отличие от наземного контроля главных портов и проливов с помощью военных баз и финансового контроля элит. «Цифровой доллар» нужен именно для контроля международных финансово-торговых транзакций, помимо контроля допущенных к ним финансово-промышленных групп. Угрозы введения заградительных пошлин против Канады, Мексики, да и всей Европы имеют смысл именно здесь и сейчас, пока доступ к американскому рынку еще является довольно вкусным пряником, а угроза его лишения – эффектным стимулом-кнутом. Если упустить момент, то расползающиеся штаты – та же Калифорния, а за ней и Техас с соседями смогут сами контролировать доступ к своим рынкам. Однако при кризисном состоянии долларовой пирамиды внутренний рынок США – пряник, явно усыхающий и все менее привлекательный по сравнению с рынками Азии, контролировать которые у США сил все меньше (могут только дестабилизировать, но не более того). Поэтому без формирования, хотя бы временно – общей атлантической зоны для «цифрового доллара» под контролем администрации США – не останется места на мировом рынке и для старорежимного доллара ФРС. А эта общая ценность вполне себе основа для политической консолидации старых банкстерских и новых «цифровых» элит.
Нарочито грубые формулировки Трампа про «штат Канаду» или покупку Гренландии – это одна из обычных для него тактик вступления в торг, когда конечный результат будет выглядеть разумным компромиссом для пока еще подданных британского или датского короля. Вытеснение финансово-политической власти Сити, в том числе из штатов Новой Англии или той же Калифорнии, в пользу «цифрового» финансового контроля и создание Североатлантического Союза вместо Британского Содружества вполне могут произойти без особых видимых изменений в жизни прежних и новых республик. Бумажные и безналичные национальные валюты останутся на месте, флаги, столицы и места в ООН – тоже. Наоборот, в новом Союзе представители Шотландии или Гренландии, а может быть и Калифорнии с Техасом займут престижные публичные позиции. Возрождение на новом витке истории «доктрины Монро» будет завершением начатого и не доведенного до конца перетекания влияния от Великобритания в Северную Америку. Однако для военно-политических элит Британии и Канады это может быть тоже спасением их имперской роли и места в глобальной политике. В рамках Британского Содружества и в самом Лондоне до сих пор происходила только деградация и распад, поскольку банкстеры Сити все больше опирались на китайские, индийские, иранские политические элиты и военные силы. А в рамках нового союза с США при дальнейшей деградации европейских элит для британской аристократической традиции, включая ее канадскую ветвь, откроется широкое поле деятельности при почти полном отсутствии конкурентов. Так что это тоже теперь будет важной предпосылкой для формирования североатлантического полюса будущего многополярного мира. Однако движение канадских, шотландских, ирландских консервативных элит навстречу трампистам стало возможным только после провала в Сирии последней решительной попытки сохранить единство британского постимперского истеблишмента в рамках левоглобалистского проекта «ОПОП+Междуморье». Взятие под финансово-политический контроль Сити всего евразийского «римленда» при активном участии МИ6, британского ВПК и спецназа не сложилось сначала на Б/У из-за противодействия правых в США (и их теневых союзников в Кремле), а окончательно похоронено под руинами проиранского (и при этом профранцузского) режима в Сирии. Уход истощенного войной за интересы Сити Ирана в свою «перестройку» под зонтиком российского, а не китайского ВПК – это окончательное поражение Британии, и теперь неизбежен полный развод между Сити и расколотой британской военной аристократией. Впрочем, развода и раздела имущества не избежать и между банкирами, часть которых подчинится атлантическому «цифровому доллару». Другая часть станет укреплять зону «цифрового юаня» и пытаться сохранить за собой тихоокеанскую торговлю. А кто-то будет пытаться лавировать и посредничать между двумя зонами, опираясь и тем самым укрепляя третью зону индоокеанской торговли.
Постепенное формирование такой «третьей силы» на уровне финансово-политических элит неизбежно при невозможности двух главных игроков подмять или вытеснить друг друга. При этом торговля Ближнего Востока и Индийского океана на долгое время останется зоной конкуренции между «цифровым долларом» и «цифровым юанем», попыток с обеих сторон перехватить инициативу и получить контроль. Однако вряд ли военными средствами, а в формате продолжения гибридных локальных войн и спецопераций. Именно Ближний Восток в предстоящий переходный период окажется в фокусе глобальной политики, его региональные игроки как Египет, Турция, союз монархий Залива – будут востребованы в качестве союзников двух главных полюсов или попытаются балансировать между ними. В любом случае будут заметными игроками глобальных интриг в отличие от увядающей Старой Европы. Понятно, что Индия как ключевой участник более широкого индоокеанского альянса «неприсоединившихся полюсов» будет чаще союзником и проводником интересов североатлантического полюса (Океании) против усиления «зоны юаня», а Африка, включая ближневосточный Египет, будет больше зависеть от китайской торговли с Европой. Однако грустная судьба таких региональных держав, как Иран и Израиль, бывших ведущими союзниками глобальных игроков, но уже сейчас истощенных взаимной борьбой за чужие интересы – будет подсказывать всем неприсоединившимся державам «третьей зоны» необходимость «подстелить соломку» в виде более тесных отношений с единственным реальным гарантом антикризисной устойчивости – в лице России. Провоцирование Хамасом Израиля к войне на взаимное истощение с Ираном и его прокси при одновременном раскалывании израильской политической элиты было частью общего британского замысла вытеснения США и Европы с Ближнего Востока и в целом из Азии. Одним из главных последствий резкого подорожания страхования маршрутов через Суэц стало финансовое ослабление египетского режима, с вероятной новой попыткой толкнуть страну в объятья «братьев-мусульман». Присоединение Египта к БРИКС уже стало результатом вынужденного дистанцирования от США. Однако этот маневр в сложившихся условиях приближает арабский мир скорее к России, чем к Китаю. Вот если бы Россию действительно удалось ослабить и изолировать, как планировалось при ее втягивании в украинский кризис, тогда могли бы сыграть планы лондонских стратегов на Ближний Восток (как и на замену пророссийского товарища Си в Китае).
То же самое и с амбициозным лондонским проектом Междуморья по изоляции России от Старой Европы и мировых рынков, который мог бы иметь шанс в случае подписания стамбульских соглашений, но был сорван стараниями элит США. Такой проект был бы относительно рентабельным только при полном финансовом контроле Сити над всем «римлендом», когда и Турция, и Иран, и вся Азия при закулисном дирижировании из Лондона сформировали бы олигополию покупателей на рынке нефтегаза, формально под давлением санкций и «потолка цен». Хотя, конечно, вероятность такого развития, когда у России не осталось бы рычагов влияния для стимулирования конкуренции торговых коридоров и покупателей – изначально была небольшой и могла реализоваться только при резком ослаблении США, например, из-за «победы» Харрис или невозможности подвести итоги выборов. После провала долгосрочной стратегии лондонских элит на БВ, как и ранее на Б/У, никакого особого смысла в сохранении нынешнего киевского режима не остается, кроме совсем уже запоздалых попыток разжигать антиамериканизм и осложнить возможное взаимодействие новой администрации США с Кремлем. Общественное мнение в России однозначно враждебно именно к Лондону и «демократам», а в отношении США и трампистов испытывает определенные надежды на восстановление прагматичных подходов, как всегда было при республиканцах. Однако это вовсе не означает, что инерцию амбициозных проектов Турции или Польши по интеграции постимперских пространств нельзя использовать в интересах своего влияния, не для изоляции от мирового рынка, а наоборот – для обхода санкций и продвижения новых импортозамещенных технологий на европейский и другие рынки. При общем снижении интереса других глобальных игроков, а может быть при изменении характера этого интереса – поскольку торговые обороты в Восточной Европе могут работать и на «цифровой доллар», и на «цифровой рубль», почему бы на месте неродившегося Междуморья не устроить реинкарнацию СЭВа, пусть даже в удобной для участников идейной упаковке возрождения альянса «великих» Польши, Венгрии и Литвы. Такое достаточно вероятное развитие может стать еще одной иллюстрацией к известной политтехнологической формуле «Кто нам мешает, тот нам и поможет». Преломление в больших узлах не отменяет политические тренды и эмпирические модели, они же «политические теории», но может порою вывернуть их смысл наизнанку. Вместо изолирующего антироссийского буфера энергия движения соперников может вывернуть в создание такого же по форме, но интеграционного по смыслу.
И вообще политическое искусство возможного именно в этом и состоит – найти точку опору и узловой момент времени, когда минимальное локальное воздействие изменяет течение всех вроде бы угрожающих трендов в твою пользу или хотя бы не в пользу конкурентов. Новый 2025 год уже точно станет поворотным в глобальном политическом процессе, принесет долгожданный финал большого узла Дна Надлома Глобализации. Это настолько интересная тема для сравнительного анализа с аналогичными узлами других масштабных исторических процессов, что придется посвятить этому сразу несколько глав нашего политико-философского эссе» (oohoo). В общем и целом, автор разделяет мнения всех представленных здесь авторов, в том числе, и «oohoo». Однако текст последнего из-за недостаточной «глубины обобщения» — слишком сложный, с одной стороны, и не может быть использован в качестве прогноза (по той же причине), с другой стороны. И достичь нужной «глубины обобщения» можно только одним способом – если «начать с самого начала» – с устройства нашего мироздания. Именно такая попытка и предпринимается автором на этом сайте. А в качестве главного аргумента «ЗА или ПРОТИВ» автор использует мысли очень многих других авторов, и, прежде всего, живущих прямо сегодня, так сказать, современников. И чем лучше пишут эти «современники», тем меньшая нужда в авторском тексте (как, например, в этой главе). Ну а получилась эта попытка или нет, решать Вам, уважаемый читатель.