Что такое Мировое сознание
Чтобы ответить на этот вопрос, человеку сначала нужно разобраться со своим собственным сознанием. И лучше всего это сделать с помощью рассказа «ГОЛОС МЕРТВОЙ ЛУНЫ». «Этот крошечный рассказ дает для понимания суть западной «цивилизации», того, куда она ведет человечество больше, чем многотомные монографии по культурологии» (академик Э.А. Байков). «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто» (1-е е послание к Коринфянам ап. Павла. Глава 13,1-2). «Будучи с раннего детства искренним и бескорыстным любителем астрономии, что отрицательно сказалось на его карьере и попытках строить бизнес, Вадим Теперищев купил самый мощный из всех любительских телескопов. Было дорого. Было больно. Но деньги пришли и ушли, а телескоп, как и тяга к небесным сферам, осталась… На отделанной «вагонкой» и остекленной лоджии родительской квартиры Теперищев привычно отодвинул стеклопакет, и не менее привычно подумал, как хорошо, что квартиру родителям выдали в доме на отшибе, верхом на обрыве! Всего лишь седьмой этаж типовой «брежнеской» высотки, а какой вид на заречные дали! И как минимум, полнеба открыто, как на ладони, со всеми своими эклиптиками и анталголями, особенно «заходящими» под алкоголем! Любительский телескоп, даже в предельном для его класса разрешении – все же не обсерватория: о далеких звездах он скажет мало. Как в песне: «чуть ближе, но все так же холодно». Так что Теперищев, приняв сто или двести граммов коньячку, накрывшись пледом на плетеном ротанговом кресле, в основном исследовал Луну. Для астронома Луна – заведение шаговой доступности. Мощность Вадимова телескопа, «чувствительного для семейного бюджета», хотя у Теперищева так и не завелось семьи была такова, что на Луне просматривались даже отдельные скалы и валуны. Можно было, в буквальном смысле слова, бродить по лунной поверхности среди кратеров, чем Теперищев давно и с удовольствием занимался, забывая в этот момент даже о терпкой и горькой, как спиртная настойка, зависти к «успешным и состоявшимся» однокашникам. В родном городе Вадима мест для астронома не было, а потому работал он (предпочитал говорить – «служил») в институте теоретической математики имени лейтенанта Шмидта. Получка у «с.н.с.» Теперищева в этом пыльном и ужаснувшем бы клаустрофоба своей теснотой заведении с колченогой, еще советской, покоцанной мебелью (вычислительная техника, отдадим должное, была поновее) была очень скромна. Как и его научные достижения, до диссертации никак не дотягивавшие. В народе про такое говорят – «поквитались лень с нищетой»…
Одинокий и жалкий, несчастный окурок жизни, Теперищев получал зарплату за то, в чем разбирался, как любитель, и не получал зарплаты за то, чем владел, как профессионал. Такая вот малопонятная, но очень распространенная современная загогулина, когда людям, по большей части, оплачивают не их умение, а их случайное и нежеланное приложение. Сидя пьяненьким среди лунных утесов, Теперищев мечтал о том, до чего ему было как до Луны. Он мечтал решить одну из называемых «математических задач тысячелетия», за которую мировой научной мафией обещано было с ходу миллион долларов. И о симпатичной соседке Софе Июлевой, жившей в квартире напротив. Для первой мечты Теперищеву не хватало мозгов, для второй – смелости. Поэтому, вернувшись домой с ненавистной, одновременно и скучной, и изнурительной работы, Вадим дожидался сиреневых сумерек и кутался (вкупе с пледом) в их бархат. Луну (по крайней мере, ее сторону, к Земле повернутую) он знал лучше, чем собственный район, потому что прогулки по Луне не сулили встречи с гопниками. Брошенные сломанные луноходы стали для Теперищева добрыми приятелями. Он отыскал среди серой пыли советский «Луноход-1» 1970 года и «Луноход-2». Выработав свой ресурс, навеки застыла инопланетная техника среди расщелин и метеоритных воронок, как и судьба Вадима посреди безвременья… От старья минувшей космической эры (оказавшейся очень короткой), Теперищев брел по одному ему известным тропкам к технике поновее, к китайскому луноходу 2013 года «Юйту». Китаец поелозил по пыльным равнинам спутника сорок дней, после чего перегрелся и встал. Сперва посылал еще сигналы, потом и вовсе угас, став металлоломом… — Он сломался, потому что был китайского производства! – шутили про это американцы, сами, впрочем, не слишком-то настойчивые в повторении лунных программ. Потеряв будущее, человечество потеряло и тягу к звездам, не очень понимая себя самое в прошлые периоды, когда буквально рвалось туда, будто там медом помазано… Вожделенная Софочка работала искусствоведом в музее, и, когда встречались во дворе (даже иногда прогуливаясь) толковала это через призму культурологии: — Западная цивилизация убила себя собственным техническим превосходством. Чем быстрее и успешнее ее сумрачный гений решает технические проблемы человека, тем меньше под кучей гаджетов на человеке остается самого человека. — Чем думаешь, это кончится, Софа? — Не будет проблем. — Так это же прекрасно. — Прекрасно, но некому станет оценивать. Не будет ни проблем, ни людей. Останется только техника, которая съела своего заказчика… На этом они доходили, обычно, до «Гастронома», и диалог обрывался. Софа шла в отдел женской гигиены, а Теперищев – в винно-водочный отдел…
Он чувствовал, что Софе интересен только как «на безрыбье рак», причем не речной, а в онкодиспансере. Она говорила с ним, но он ощущал (может быть, переоценивая) ее отвращение, впрочем, неизбежное, если имеешь дело со стареющим, неряшливым, бесперспективным мужиком, основную сумму знаний которого не может понять никто, кроме его коллег. Глядя на точеную фигурку Июлевой (а она умела подчеркнуть свои формы, хоть, конечно, тоже «средних лет», бальзаковского возраста) Теперищев особенно остро завидовал Григорию Перельману, который доказал теорему Пуанкаре, и получил миллион долларов, который, к тому же, отказался брать. — Тебе, дурак, не надо – мне бы отдал! – мысленно препирался с Перельманом Теперищев, как Сальери с Моцартом. – Что значит – «отказался взять»?! Никто тебя не заставлял по ресторанам гужбанить, детям бы отдал больным, на дорогостоящие операции… И-эх, ты, йеху Москвы! Теперищев был антиподом Перельмана. Тот доказал теорему Пуанкаре, а деньги не взял. Теперищев деньги бы взял, с огромным удовольствием, но доказать теорему Пуанкаре не умел… А меж тем – получи он премию Перельмана – он бы с Софочкой Июлевой поговорил бы по-другому! Сразу бы крылья за спиной почувствовал, и не с ней одной! Ибо, друзья, мужчина, когда становится чуханом, мужчиной быть не перестает: другие акцентируются на том, что он чухан, а сам-то он акцент делает, что мужчина… Но во всем подлунном мире благосклонная к Теперищеву была только Луна, которая, к тому же, и не в подлунном мире! Луна долготерпит, милосердствует, Луна не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует. Не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Луна никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится… Ну и, чисто практически, если телескоп в пределе мощности разрешения – ее и за целую жизнь не обойдешь! Побывал в одном ее закутке, назавтра устремил взгляд в другой, жаль только, что очень уж похожи они между собой, все лунные закутки… Но в один из дней Теперищев, двинувшись глазами в новом для себя направлении лунного кратера Акосты, обнаружил кое-что поинтереснее советских и китайских луноходов. Посреди миллионами лет неизменной безвоздушной пустыни, среди камней и песка блестело что-то, с ходу названное Вадимом «стекляшкой»… Первая ассоциация – кто-то гулял по кратеру и выбросил бутылку. Но «стекляшка» была явно крупнее бутылки, потому что даже в самый мощный из любительских телескопов обычная бутылка не подмигнула бы Теперищеву бликом. С детства изучая Луну, Вадим имел собственный метод, не слишком научный, но действенный, добавить разрешения к предельному. Сосредоточившись на чем-то, он мысленно убеждал себя, что находится «не здесь, а там», он психологически умножал возможности глаза и оптики, так называемым «умным взглядом», настраивая уже не телескоп, а самого себя приблизится к интересному предмету…
Происходило нечто невероятное – Теперищев как бы сдвигался в пространстве, словно бы преодолев половину разделяющего расстояния, как будто бы переносил свое кресло и телескоп на орбиту выше спутников… Стекляшка, бутылка праздного туриста, выброшенная по дороге на обочину, не стала понятнее, но стала ярче. Вадим ощутил неведомое ранее чувство, пробравшее его до мурашек: как будто не только он смотрит на отсвет стекляшки, но и на него тоже кто-то смотрит… — Да что же это такое?! Элемент космического мусора? Наш, или инопланетян?! «Глаз Луны»… — неслись в голове странные мысли. Соблазн смотреть дальше на сверкающую в сером песке стекляшку был велик, но и страх не мал. Теперищев усилием своей слабой воли оторвал себя от просмотра, аккуратно зачехлил телескоп и ушел с лоджии в небогато обставленную комнату. Увы, кроме этого телескопа, других предметов роскоши Вадим не имел! — Надо успокоится, прийти в себя! – попросил слабовольный «с.н.с.», старший научный сотрудник, которого только счастливый случай и подступавшая собачья старость выручили из роли «младшего научного». – Надо собраться с мыслями, попить чаю, отдохнуть, а вернуться никогда не поздно… То, что лежит на Луне – лежит там неподвижно тысячелетиями, на мой век хватит… Налюбоваться… Надо же: стекляшка на Луне! Бутылка марсиан! Теперищев дрожащими руками открыл старенький холодильник, рычавший, как потревоженный пес, скушал котлетку, оценив заодно, что котлетка была последней. Холостяцкая жизнь, причем ведь не из принципа, а просто в силу ненужности и застенчивости… Вот если бы, как Перельман, доказать теорему Пуанкаре, да куда там… — Надо быть честнее с собой – сказал, докусывая котлетку (он держал ее рукой, а не на вилке) Вадим, и подмигнул своему отражению в старом, от отца с матерью унаследованном, югославском трюмо. – Надо быть честнее с собой, ты не дурак в клиническом смысле, Теперищев, но ты очень ограниченный человек, средний по способностям, неспособный к упорному и систематическому труду разгильдяй… — Это можно поправить! – встречно, другим глазом, подмигнуло Вадиму его отражение из зеркала. Голос звучал, впрочем, не из трюмо, а из собственной вадимовой головы. Отчего Теперищев сделал вполне напрашивающийся вывод: мало быть бездарностью, так он еще и с ума сходит! Поздравляем, желаем счастья в личной палате… — Ты не сходишь с ума! – успокоил голос в голове настолько, насколько вообще могут успокоить голоса в голове человека, ими напуганного. – Ты – это ты, а я это я. Просто мы временно в одном теле. — А ты кто? – глупо спросил Теперищев у своего отражения. Он не стеснялся своей глупости, потому что был один, да к тому же и не строил о себе иллюзий. – Ты в зеркале? — Нет, я просто через зеркало с тобой общаюсь, чтобы тебе было проще! Так-то я в тебе. Я не знаю твоего языка, и потому говорю твоими мыслями. Ты назвал меня «стекляшкой», и довольно метко. Ну, если сформулировать твоими понятиями… — Теперищев отчетливо ощутил, что у него в голове кто-то роется, как крыса в мусорном баке – Ага, вот определение! Я фотонная отражательная сущность, я перемещаюсь по лучу света. Меня достаточно увидеть, на любом расстоянии, и я уже с тобой, потому что тела в вашем понимании у меня нет. Только разум. Чистый разум.
— И ты подселилось в меня? — Ну, ты же не прогонишь? — Ты космический паразит? — Нет! – фотонная сущность испугалась, явно опасаясь, что ее выгонят из только что обретенного дома. – Нет, ни в коем случае! Я не паразит, я… — снова крыса роется в помойке ущербных знаний Теперищева о мире – Я симбиот! Я нахожусь в симбиотической связи со своими носителями! Ну, по крайней мере, так твои нейрословари это определяют. — Чего ты хочешь, отражательная сущность? – немного выспренно, отступив от трюмо на шаг, и приняв величественную позу, спросил Вадим. Как-никак первый контакт с инопланетным существом, понимать надо! — Я совершенно безопасен для тебя! – продолжал ворковать внутренний голос, а отражение в зеркале чуть гримасничало, чтобы, наверное, убедить Теперищева в реальности происходящего. Потому что иного толку от этих гримас не просматривалось. — Я ведь не имею тела. Я ничем не отличаюсь от автора прочитанной тобой книги, за тем исключением, что получив меня, ты как бы прочитал сразу миллиарды книг. Сроки моей жизни таковы, что исчисление их в твоей метрологии бессмысленно. Поэтому я очень многое знаю, помню, и умею. Но, поскольку я бестелесно, все – только в теории! Я не могу помочь тебе – шорох крысы в голове, подбирающей понятия – постричь ногти или вскопать огород… Но я могу помочь тебе… — на этот раз крыса рылась несколько дольше, залезая глубже в слои понятий и привязанных к ним терминов – в интересующих тебя задачах тысячелетия… Что такое «доллары» я не знаю, миллион для меня – число ничтожное, но я чувствую пульсацию этого твоего желания, и могу удовлетворить… — Если ты такой умный, чем я-то могу тебе помочь? – поинтересовался битый жизнью, опасливый «с.н.с.». Он уже давно понял, что бесплатны сыры лишь для мыши ловкой… — У меня есть разум, которого нет у тебя! – сказало отражение голосом прямо в среднее ухо Теперищева. — Обидно, слушая! — Но у тебя есть тело, которого нет у меня! — Ты хочешь отнять мое тело?! — Как это может сделать бесплотная сущность? – стекляшка заухала в голове, видимо, пытаясь имитировать человеческий смех. Отнимают руками, а я без рук. Вообще без конечностей! Для тебя дать мне почувствовать плоть – ровно ничего не будет стоить. С чем бы это сравнить? – щекотливый матерый пасюк опять перерывал стопочки понятий в утлом сознании Вадима. — Ну, это как если бы ты что-то сделал, а потом бы другу подробно рассказал свои ощущения. Понимаешь? Или, точнее… — крыса шершаво роется в извилинах – Как если бы ты снял что-то на видео, и показал другу! Но только видео не как у вас, низших существ, а трехмерное и трехвременное, со всех сторон… — А что мне за это будет?
Поскольку у фотонной отражательной сущности не было пальцев, она загибала пальцы Теперищеву: — Я покажу тебе равенство классов P и NP. — Докажешь? – Вадим думал, что лунная сущность ошиблась. — Нет, только покажу. Записывать тебе придется самому, у меня же нет рук, и нечем держать это ваше… — сущность, кажется, удивилась диковинному языку туземцев – Перо?! Все сложится у тебя в голове, и сам запишешь, и отправишь, куда хотел! Это тебе миллион долларов раз, если я правильно считал твои желания… Я покажу тебе от начала до конца доказательство гипотезы Ходжа, в алгебраической геометрии. Энвера Ходжи… — Нет – уже втягивался Теперищев – Энвер Ходжа там, в памяти, сбоку, в отходах, это был такой албанский диктатор… — Вижу, вижу, извини, не ту комбинацию считал… Конечно, не Энвера, а Уильяма Ходжа! Во всем алгебраическом подмногообразии. Это тебе миллион долларов два. Надеюсь, что это вкусно, миллион долларов, просто принимаю на веру твою жажду, хотя и не знаю, о чем идет речь… Ускользающая сущность: ты за ней видишь то примитивный автомобиль, то примитивное жилище на берегу моря, то вообще пляж с пальмами, то напиток из старой бутылки… То, почему-то, все перед тобой кланяются – за то, что ты на четырехколесной повозке, что ли?! — Умоляю – простонал Теперищев – не отвлекайся… — Далее, даю тебе доказательства гипотезы Римана, теории Янга — Миллса, обосную для тебя существование и гладкость решений уравнений Навье — Стокса, гипотезу Берча — Свиннертон-Дайера… В итоге у тебя будет много-много четырехколесных повозок, которых ты так жаждешь…Извини, мне трудно это понять, я же по лучам перемещаюсь… — Попробуешь плоти – уже несколько плотоядно осклабился Вадим – Поймешь! — На то и уповаю. Дальше сущность с Теперищевым словами уже не говорила, а перешла на куда более легкий для нее, более понятный язык математических величин и соотношений. Вадим бросился к столу и только успевал записывать. Перед его мысленным взором, на самой грани его понимания, ясно и четко, как будто на меловой доске в школе, во всей полноте предстало доказательство гипотезы Римана, одной из семи «проблем тысячелетия». Сущность быстро и легко, словно семечки щелкая, расположила соответствующим образом на числовой прямой простые числа, что Теперищев и сам смог бы сделать… А дальше совершило абсолютно недоступное уму прежнего Вадима, с такой простотой, как будто два пальца обмочить! — Ну, вот сюда используем функцию Тодда. Всего и делов-то: вот мы и закрыли парадокс дзета-функцию и для простых чисел до заданного предела! Вот тебе и искомая закономерность частоты, с какой появляются простые числа в этом числовом ряду! — Но… — прохрипел Теперищев, глядя на собственные записи – Это же… Гениально…
— Да?! – в голосе внутри головы отчетливы были нотки удивления. – Чего тут гениального, если это очевидность первого ряда? Задачка для… — сущность покопалась в путаном словарике русского языка из головы Вадима – Этого, как у вас говорят… Первого класса… Как эти… Сложения счетных палочек… Что такое палочки? Почему они у тебя в голове сочетаются с образом разнополого соития ваших земных сущностей, ведь они же счетные? — Ну… — Теперищев засмущался, потому что и вправду его застали за неприличными думами. – Потом поймешь… Давай, раз так просто, еще и уравнение Навье-Стокса… — Нет! – сущность уже меньше боялась, что ее выгонят из тела. Она уже менее заискивала, не вполне понимая, что такое миллион долларов, но вполне осознав, как это важно для носителя. Осознав, как сильно ему нужна. И потом сущность говорила наглее: — Как там у вас? Баш на Баш! Я сделал дело, теперь плоть! Не волнуйся, я не обману! Я не покушусь на твой миллион баксов… что такое баксы?! – тем более, что не знаю даже, что это такое… Но я хочу почувствовать плоть… Что такое «женщина»? — Это такое устройство для размножения мужчин… — объяснил, как умел, Теперищев. — Хочу женщину-еду! — Нет, ты не понял, это разные удовольствия! Женщина – это одно. Еда – другое. Это надо по очереди. — Как интересно! – ликовала сущность внутри головы. – Тогда с чего начнем?! По идее, думал Вадим, начинать надо с простейшего: с еды. Но последнюю котлету из холодильника он уже съел, да и та была невкусной. На дворе давно за полночь, рестораны закрыты, магазины тоже… Если только спросить взаймы у соседки? Хм, будить ее среди ночи, чтобы попросить пельменей?! Не поймет – земляне слишком примитивны для сложных интеллектуальных комбинаций… А если разбудить ее не ради пельменей, а ради… Черт возьми, я ведь уже миллионер, как минимум! Это же совсем другое дело… …Софочка Июлева открыла далеко не сразу, и стояла на пороге своей квартиры заспанная, недоуменная, не слишком хорошо запахнув наскоро накинутый халатик. — Господи! Вадик?! Что случилось?! Пожар? Террористы?! — Софа, Софа! – ликующе подпрыгивал Теперищев – Ты в курсе, что такое теорема Римана? — Ну… — Июлева наморщила хорошенький лобик – По моему… Одна из задач тысячелетия… Вопрос на миллион долларов… — И не только вопрос! — Да объясни толком! — Еще и ответ на миллион долларов! Перед тобой миллионер, Софочка, долларовый миллионер! Понимаешь?! Это же все меняет, правда?! Потому что я всегда тебя очень хотел, но сейчас могу, наконец, в этом признаться… — Погоди, погоди! Ты решил теорему Римана, и думаешь… Перед Июлевой был иной Вадим, совсем другой Вадим: уже смелый и решительный, окрыленный, поверивший в себя, в свою звезду, в удачу, так долго от него ускользавшую… Но чем дольше ловил – тем приятнее поимка!
Теперищев увлек сладкую соседку вглубь ее жилища, казавшегося кукольным домиком, затыкая ей рот поцелуем, и неумолимо, не принимая никаких отговорок, раздевая донага… Так, молча, на диване женского одиночества, который, учитывая, как сильно Вадиму приспичило, даже не успели разложить – фотонный дух постиг страсть и сладость половых отношений туземцев. — Очень приятно! – поделился он впечатлениями от увиденного и прочувствованного с Теперищевым – Но я не понял: при чем тут размножение? Вы обменялись субстанциями промежуточного агрегатного состояния, а где же новый человек? — Еще нескоро будет! – весело хихикнул счастливый Вадим. — Как все сложно! – недоумевала фотонная сущность – И эти существа еще считают сложной простейшую теорему Римана! Поистине, во Вселенной еще есть, чему мне удивляться… — Ну, так что мы теперь? – спросила «Стекляшка» — пойдем записывать гладкость для решения уравнений Навье — Стокса? — Нет! – Теперищев постепенно сливался с пришельцем, всё менее различая, где сам, а где чужой. – Я тоже проголодался! Я хочу еды! Сейчас ты узнаешь, что такое вкус, что такое пища, что такое мясо! Мне хочется именно мяса! — Не знаю, что это такое, но в твоих ощущениях оно особенно пульсирует, так что… Июлева со страхом смотрела, подняв голову с подушки, как ее сосед, а теперь любовник, стремительным ураганом новой сущности ворвавшийся в ее жизнь, разговаривает сам с собой. Причем не шепотом, а все громче и громче. — Вадик… Ты что? С тобой э-э… все нормально?! — Я очень проголодался, Софа! – объяснил Теперищев как-то не поземному осклабившись. — Да, ты был супер! Даже и не думала, что у тебя такой бешенный темперамент! – зарумянилась соседка. — Нет, я не про тебя! Вообрази, пока я решал теорему Римана – представляешь, какой это выход энергии, какое бешеное кружение нейронов! Я очень, очень, очень голодный! Я хочу мяса! Жареного мяса, со сковороды, шкворчащего, чтобы обжигало язык! — Да что с тобой! Не пугай меня, то ты был Казановой с Кама-Сутрой под мышкой, а теперь похож на психа! — Тебе не понять! – отмахнулся Теперищев на фотонных элементах – Твой интеллект на уровне свиньи, различие ничтожно, так, что можно пренебречь… Но, хоть ты и тупая, как лунный булыжник, ты должна мне помочь! Все примитивное обязано служить разумному, это главный закон Вселенной, понимаешь?! Да, впрочем, где тебе…
… Кровь забрызгала всю тесную кухоньку Софы Июлевой. Кровь капала с кухонного ножа, с разложенных вокруг плиты кусков расчленённого женского трупа. Тут же окровавленной мочалкой валялся рыжий скальп, который сущность первым делом, отрезав, отбросила, как невкусный… Тело Теперищева наслаждалось после сытной трапезы, сущности понравилось не только свежее жареное мясо, но и вкус крови на «запивку»… — То была женщина – объяснял Вадим самому себе – А это еда… — Незабываемые ощущения! – несуществующей головой кивала «Стекляшка» с Луны, ощущаемая, как пульсирующее колебание внутри мозга. – Но, мне кажется, ты кое о чём забыл… — Организовать алиби? – разулыбался Теперищев вымазанным в крови ртом, скаля красные от крови зубы – Это мы сейчас быстренько организуем, я у тебя в голове прочитал, как это сделать… Примитивные слизняки ни в жизнь не разгадают – они и живут-то мгновение! — Это само собой! – согласилась с носителем лунная сущность – Но я о другом! То, что мы сегодня делали – это стоит миллион долларов? — Ну что ты! Гораздо, гораздо меньше! — Да?! — Голову даю на отсечение, дешевле в сто раз! – и, словно бы в доказательство астроном-любитель поднял обезображенную, с замутненно — бараньими глазами, голову. Голову Софы Июлевой, грубо, тесаком, отрезанную от тела… — Тогда нам немедленно надо записать с тобой продолжение! – ликовала лунная сущность. — Какое еще продолжение?! — Не ленись, тело! Нам с тобой очень нужны миллионы долларов, я уже понял! Поэтому мы сейчас же пойдем и запишем доказательство теории Янга — Миллса!» (ЭиМ). Другими словами, Мировое сознание – не доброе и не злобное, оно – лишь коллективное, то есть, такое же, как у большинства жителей Земли. Единственно, что отличает Мировое сознание от любого индивидуального сознания, так это его приверженность к «Общемировой справедливости» (к исполнению «Круга общемировых законов»), что индивидуальные сознания и даже коллективные сознания малых групп, проделывают ДАЛЕКО НЕ ВСЕГДА. Например, нынешнее коллективное сознание жителей Западного мира противоречит большинству законов из этого «Круга». А раз так, то Мировое сознание выступает против Запада, и стремится его уничтожить, как главную опасность для дальнейшего существования всей человеческой Цивилизации. И рано или поздно, но Мировое сознание сделает это, причем, скорее всего, с помощью какого-то природного катаклизма. Ибо сделать это с помощью СВОЕГО влияния на умы жителей Земли, подчиняющихся «общемировой справедливости», — довольно проблематично (это может повлечь за собой полное уничтожение всей современной Цивилизации и приведет к образованию новой Цивилизации, причем, «с ее самого начала», что уже не раз происходило в нашем мире).
А природный катаклизм способен сохранить нынешнюю Цивилизацию, но не в прежнем виде, а кардинально ОБНОВЛЕННУЮ. Что крайне необходимо и самому Мировому сознанию, причем, в случае природного катаклизма это произойдет сообразно посланию апостола Павла (то есть, мыслям самого же мирового сознания): «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто». А любовь (необъяснимая привязанность к другой жизни) – очень характерное чувство, как для Мирового сознания, так и для сознания всех людей и животных, ибо последние являются составной частью Первого. Вот и выходит, что подобный природный катаклизм станет БЛАГОМ для землян, а совсем не их наказанием. И именно ЛЮБОВЬ является главным качеством Мирового сознания. А где любовь, там и все остальное, включая и Добро, и Зло, меняются лишь границы между этими сущностями. Согласно Википедии, Доброта — это тип поведения, характеризующийся проявлениями щедрости, внимания, оказанием помощи или заботы о других, без ожидания похвалы или вознаграждения взамен. Это предмет интереса философии, религии и психологии. Во второй книге «Риторики» Аристотель определяет доброту как «готовность помочь нуждающемуся человеку не взамен чего-либо и не ради выгоды самого помощника, а ради выгоды человека, которому помогли». Фридрих Ницше считал доброту и любовь «самыми целебными травами и средствами в человеческом общении». Доброта — одна из рыцарских добродетелей. В учении Мехер Бабы, Бог является синонимом доброты: «Бог настолько добр, что невозможно представить Его безграничную доброту!». Исследования, проведенные в Йельском университете с использованием игр с младенцами, показали, что доброта присуща всем людям. Существуют аналогичные исследования о корнях эмпатии в младенчестве – моторное отражение развивается в первые месяцы жизни и приводит (оптимально) к заботе, проявляемой детьми о своих сверстниках, попавших в беду. Барбара Тейлор и Адам Филлипс подчеркнули элемент необходимого реализма в доброте взрослых, а также то, как «настоящая доброта меняет людей в процессе ее проявления, часто непредсказуемым образом». Доброе поведение может улучшить измеримое благополучие человека. Многие исследования пытались проверить гипотезу о том, что добрые дела улучшают положение человека. Метаанализ 27 таких исследований показал, что изучаемые вмешательства (обычно измеряющие краткосрочные эффекты после кратковременных проявлений доброты у субъектов исследования) подтверждают гипотезу о том, что проявление большей доброты улучшает самочувствие.
Что же касается Зла, то та же Википедия описывает его такими словами: Зло — нормативно-оценочная категория морального сознания, характеризующая отрицательные нравственные ценности. Противоположная понятию «добро» категория этики. Обобщенно обозначает нравственно-отрицательное и предосудительное в поступках и мотивах людей и в явлениях действительности. Используется для характеристики, понимания и оценки вреда, ущерба и страданий. В широком смысле зло включает негативные состояния человека и силы, вызывающие эти состояния. В этом смысле термин «зло» относят ко всему, что получает у людей отрицательную оценку или порицается ими с какой-либо стороны. Вопрос о преобладании зла или добра в мире составляет предмет спора между пессимистами и оптимистами. В священных писаниях авраамических религий начало человеческой истории ознаменовано ослушанием людей в Раю: Адам и Ева поддаются искушению Сатаны, и таким образом совершают первый грех. Концепция «первородного греха» в христианстве приобретает характер «родового проклятья» и печати зла над всем человечеством. В иудаизме грех Адама и Евы рассматривается много мягче. В Торе функция Сатаны — это всего лишь функция прокурора, обвинителя, но вовсе не персонифицированного зла. Кроме того, в иудаизме наш мир не предстает в виде тотального наказания первым людям, грех — поправим, а изгнание Адама и Евы из рая оказывается осмысленным в рамках необходимости одухотворения (подъема) именно нашего «материального» мира. Христианство вместе с представлением о первородном грехе, лежащем печатью на всем человеческом, вводит фигуру посредника между природой Бога-творца и тварной природой человека: фигуру Иисуса Христа. Согласно большей части христианских учений, Иисус Христос обладает обеими природами — и божественной и человеческой — одновременно, и его появление в мире согласно христианству знаменует искупление родового проклятья и человеческого греха отпадения, знаменует собой новый завет, новый договор с Богом. Тем самым, зло не устраняется из мира, но человеку даруется обещание вернуть его в лоно творения из обители твари. Разрыв между тварным миром и творцом не устраняется, но сам Иисус Христос выступает как жертва и как дар, способный заполнить разрыв в бытии между творцом и тварью. Зло в христианстве — принципиально исторично. Оно возникло не по воле Бога и имеет начало, но оно когда-то будет побеждено по воле Бога и будет иметь конец. Человеческая история в христианстве впервые предстает Историей, имеющей вселенский смысл, предстает как мистерия. Иудаизм же последовательно рассматривает зло не как относительно самостоятельную историческую силу, но как отсутствие добра, негативную характеристику существования в нашем мире. (Эта же точка зрения характерна для многих христианских мыслителей-схоластов). Смысл истории в иудаизме — не в конце времен, а в преобразовании «материального мира» по божественным законам, ради завершения которого иудеи ожидают Машиаха (мессию). Вот, собственно, и вся разница между этими сущностями. Ну а материальным носителем Мирового сознания является «пред-материя» («нейтринные матрешки», «эфир» или «темная материя» — называйте, как хотите).