Родина-мать
Прежде, чем говорить по обозначенной теме, познакомимся со статьей Н. Выхина — «КРИЗИС ЦИВИЛИЗАЦИИ И КРИЗИС РЕВОЛЮЦИОННОЙ ИДЕОЛОГИИ» («Экономика и мы»). «Прежде чем начать практическую реализацию идеи Справедливости – нужно ее сформулировать и мотивировать. Просто немыслимо реализовывать что-то, не знаю что, и не знаю, зачем. А именно с формулировками и мотивациями у марксистов очень слабо. Сила «красных» была в том, что они человеку, упавшему в могилу и заживо там гниющему, протянули руку и посулили жизнь. Голодный и бесперспективный человек невзыскателен к проводникам, обещающим вывести из ада. Ему нечего терять, он не задается философскими вопросами, и, как утопающий – хватается за любую протянутую руку, не думая, чья она. Все, кто знают историю – видят, как на ладони: сила коммунистов равна силе голода. Они блестяще выигрывают все партии в голодных нациях. Но стоит отступить голоду, нищете, безысходности – роковым образом, куда-то вместе с ними отступают и «комми»… В чем суть феномена? Голодающему не нужна философия – он думает только о еде. Потому он охотно идет за любым, кто эту еду пообещает, а уж тем более, разбив барские амбары, предоставит. Из этого можно сделать ложный вывод, что философия вообще не нужна и придумана изнывающими от безделья, выдурившимися на сытных харчах декадентами. Это неправильно. Как только человек выбрался из голодовок, приоделся, пригрелся у батареи центрального отопления (а это неизбежно при созидательной деятельности коммунистов) – его начинает тянуть на философию. Не только гнилой декадент, но и всякий психически здоровый человек хочет – если боль отступила – понять мир вокруг себя. И это страшный для КПСС момент, потому что вскрывается, какой бардак она устроила в философии. Советский человек получил хлеб, тепло, больничку, школу для деток, регулярно получает зарплату, не боится безработицы, по словам Высоцкого – «никто не стукнет, не притрет – не жалуйся; желаешь двигаться вперед – пожалуй-й-йста..,». Следуя из ада по расписанию, со всеми остановками, советский человек доезжает со станции «Хлеб насущный» до станции «Смысл жизни». И тут ему открывается ужасное: никакого смысла у его жизни нет. То есть был: нажраться, жилплощадь получить, но это уже проехали. А дальше зачем? Вопрос сводит с рельсов доселе уверенно следовавший курсом на удаление от ада поезда… Почему же так получается? Кризис христианской цивилизации к 1917 году заключался в том, что она (по очень многим и разным причинам) свалилась вначале в экономическую жопу, а потом и в чудовищную бессмысленную бойню. В бойню с миллионами физически уничтоженных жертв.
Никто до сих пор не может внятно объяснить, зачем нужна была I-я мировая война. Вторая понятно, там борьба систем, но I-я? Но и до войны, без войны все было очень плохо, потому что идеалы цивилизации все дальше расходились с ее реалиями. Как в анекдоте, в котором водитель берет попутчика: — Далеко до Риги? — Нетт, недал-леко-о. Через час: — Так далеко еще до Риги? — Да. Теперь уже дал-леко-о… У христианской цивилизации были цели, эти цели были вполне ясно и однозначно (и давно) обозначены, озвучены. Все понимают, что желания и возможность – разные вещи, и люди вынужденно мирились с тем, что реальность у них не идеальна. Но когда реальность стала очевидным образом уходить все дальше и дальше от идеала, огромная масса людей осознала: «что-то пошло не так». Мы едем на этом «христианнейшем» тарантасе уже много веков, но почему-то «Рига» не только не ближе, а век от века все дальше от нас… Что же случилось? Формально все «как бы христиане». Но фактически у человека есть, кроме веры – еще и плотские интересы особи, личные выгоды, зоологические инстинкты, биологическая самость. Если отношения обмена развиваются свободно (а это и есть рынок) – то неизбежно выделяется сильная и слабая сторона обмена. Это связано с тем, что нет на свете двух одинаково сильных людей: в любой паре, какую не возьми – один всегда чуть-чуть да сильнее, хитрее, оборотистее второго. Сильный может настоять – слабый вынужден подчинится. Обменный процесс складывается в пользу сильного, на его условиях, но это полбеды! Если бы он один раз сложился, и так устоялся, то можно еще было бы как-то жить, приняв высеченные на камне условия сильного (мечта царя Хаммурапи). Если условия, пусть даже и перекошены в пользу сильного, но неизменны, то к ним можно приспособить себя. Я 60 или 70% отдаю господину, но 40 или 30% — железно мои! И если, например, я придумал, как повысить производительность труда, то при своих 30% я имею все больше и больше благ, и в итоге, несмотря на очевидную несправедливость – все же живу сносно. Но есть такая французская поговорка – «аппетит приходит во время еды». Вот она-то и раскрывает нам всю беду до конца. Вот скажите, зачем какому-то миллиардеру отнимать у вас комнату в коммуналке? Казалось бы, абсурд! Но понимаете, миллиардер, которому ваше барахло б/у нафиг не нужно – не одинок. У него есть фавориты, помощники. Им тоже вашу грязную коммуналку не нужно? Опускаемся на уровень ниже – а как быть с помощником помощника? Ему, может, и в самый раз, используя свое положение «при боссе», хапнуть чужую комнатенку в коммуналке? Если бы в законе было записано, что иметь свою комнату – ваше священное право, гарантированное вам всей мощью власти, всеми ее активами – то выгнать вас было бы затруднительно. Но в буржуазном законе ничего такого не написано. Там написано, что мы имеете «право» жить где угодно, хоть во дворце, но только если оплатите «х», «y», «z». И вот это «если» — оно очень коварное.
И как только по жизни выходит так, что очередной платеж «х» или «y» вам не по карману – буржуазное право на жилище оборачивается бесправием. Ведь оно не священно, не приоритетно – оно обусловлено платежами. Ваше право иметь любую жилплощадь включает в себя не только бесконечность, но и 0 квадратных метров. Потому что буржуазное право заточено под интересы Сильного, взять себе побольше. Сегодня ему, может, и не нужно – а вдруг завтра понадобится? Поэтому сегодня он вас в коммуналке терпит, а завтра – выгонит. Теоретически Сильный может себя сдерживать и не злоупотреблять естественной своей возможностью делать, что ему вздумается. Это называется «самоограничение», то, что сделал первый в истории царь-законодатель Хаммурапи, решивший, что полный устный произвол владыки – «чересчур перед богами». На практике так бывает, что Сильный себя сдерживать не хочет, а порой и не может (распоясавшись), и возникает ситуация, описанная в летописях: «коли повадился волк ходить в овчарню, не успокоится, пока всех овец до одной не зарежет». Я вам это рассказываю, объясняя, как возникла экономическая жопа для христианской цивилизации, в корне противоречащая уставным задачам этой цивилизации. Диспропорции в обменных процессах нарастали, нарастали, нарастали… По формуле «я дам тебе копейку за час труда… Нет, знаешь, за два! Да, пожалуй, тебе копейки и за три часа много будет!». Кризис идеалов цивилизации выдвинул революционное движение в поддержку этих идеалов. Революционеры почти сразу обнаружили, что официальная церковь (научившая их идеалам) – давно проституирована, инкорпорирована в шакалы при тигре, получает свою долю от охоты хищника и вообще «ведет себя, как последний мерзавец». Это лицемерие казенных культов вызвало антирелигиозные настроения в революционных кругах. И здесь революция попадает в ловушку – потому что чем больше революционеры шатают религию (и без них уже призрачную) – тем менее понятно, откуда и зачем их идеалы, впихиваемые ими ближним. Получился замкнутый круг: 1) Чем больше в обществе материализма, атеизма, дарвинизма – тем страшнее и подлее борьба особей за существование. 2) Чем страшнее борьба за существование – тем агрессивнее и решительнее революционеры. 3) Чем они решительнее – тем больше они втаскивают дарвинизма, и тем еще страшнее становится борьба за существование… Возрождение идеалов цивилизации оборачивается их отрицанием. Ну, а коли отвергнуть идеалы христианской цивилизации, то останется только жуткая реальность, та самая, ненавистная революционеру реальность и становится единственной истиной. «Все действительное разумно, все разумное действительно» — меланхолично констатирует сбоку Гегель. Интересно, а вот если его начнут заживо жрать, и это будет действительно – он назовет процесс собственного пожирания разумным?
Фокус в том, что дарвинизм является апологией буржуазии, и ни к чему, кроме как полному торжеству самых лютых и пещерных форм капитализма он не приведет. Что и доказано, в частности, опытом краха СССР. — Почему мы друг друга жрем? Да потому что все живое так делает, вся вселенная на этом построена! Выживание сильнейших – это и есть эволюция! Атеист согласится с вами, что в этом нет смысла. Но в его картине мира вообще ни в чем нет смысла, В ТОМ ЧИСЛЕ и в этом, а значит – противостояние каннибалов имеет не больше смысла, чем каннибализм. Повторюсь: революционеры порвали с религией от обиды, примерно так, как безумно влюбленный юноша порывает с девушкой, которая ему изменила. Чем сильнее была любовь – тем сильнее, после измены, ненависть. А вот дальше начинается кошмар: любовь, ставшая ненавистью превращает идеи справедливости в их противоположность. Наполняясь материализмом, революция наполняется пещерным мраком, стирает человека в животное. Ни о каком возрождении попранных практикой идеалов христианской цивилизации речи уже нет. Наоборот, чем больше кровищи – тем веселее жить, тем паче, что однова (и случайно) живем. И смерть в этой картине мира можно рассматривать как благо, как избавление от неестественного состояния вещества. Монтень писал, что жизнь – это кратковременная болезнь, которой болеет Смерть… Двухполярный мир цивилизованного человека, который поневоле включает в себя зоологию и по доброй воле храмовые святыни, превращается в однополярный. Через зоологию начинают объяснять все – и она сама становится всем. Теперь никто уже не спрашивает, далеко или близко до «Риги», потому что в «Ригу» никому уже не нужно, да и забыли про нее. Одно дело, если идеалы есть, жизнь им не соответствует – но они все же есть, и о них каждый день напоминают. И совсем другое дело – когда даже теоретически идеалов не осталось. Сильные и раньше не слишком себя сдерживали, а теперь и вовсе пошли во все тяжкие, тем более, что и общество и философия вместо осуждения поощряют их на безобразия. Нет образов – что кроме безобразий может остаться?! Кризис христианской цивилизации вытекал из противоречия между законностью, взятой, как основополагающий принцип жизни, и неопределенностью распределения благ, как основополагающим принципом рынка. Допустим, сильный мальчик отобрал у слабого все конфеты. Его пристыдили воспитатели, сказали, что так делать нельзя. Тогда сильный мальчик стал хитрее, он избил слабого и заставил его сказать, что тот сам, добровольно отдал ему все конфеты. Но воспитатели, видя фингал у слабого под глазом, сказали, что и так делать тоже нельзя. Тогда сильный мальчик снова избил слабого, и заставил его сказать, что тот сам съел свои конфеты.
О чем мы? О том, что перед вами эволюция буржуазно-рыночного права. Вначале сильный просто все отбирает, потом, приличия ради, шантажом заставляет признать, что не силой отобрал, а добровольно отдали. А либеральная стадия этого юридического сифилиса – когда шантажом заставил подписать зависимого человека, что отдал ему 100500 благ, и это факт, а куда он их дел – «сам ума не приложу»! Понимаете, по бумагам в либеральном обществе у всех все есть и всем все дано. Этим оно страшнее царизма, например, который не умел ловко лгать. Он уж если бил – то честно признавал, что ударил. В «либеральной демократии» у всех на лицах следы побоев, а кто бил – непонятно… Но самое ужасное – в том, что это уже никому и не интересно. Для того чтобы орать о попрании идеалов, святынь – надо сперва эти идеалы и святыни иметь. А если их нет – что тогда попрано? С точки зрения дарвинизма, чего попирает гадина, съедающая гадину? Только свой естественный голод, больше ничего… Итак, кризис цивилизации породил революционные силы, которые, однако, скопировали не только идеалы своей цивилизации, но и все элементы ее кризиса. Это как если бы кошка съела зараженный корм, и вместе с кормом получила в себя болезнь. В революционное движение «через не хочу» влилась вся та муть, которой наиболее циничные группировки дельцов оправдывали свои зверства, потому что эта муть считалась в разлагающемся и разъедаемом противоречиями обществе XIX века «последним словом науки». Правда, оно было последним только в том смысле, что по времени недавно вылупилось, а приняли это как некую сакральную прогрессивность «вершины всех наук». Далее началась трагедия. Решительные и энергичные прогрессоры далеко и быстро, но ТЕХНИЧЕСКИ, МАТЕРИАЛЬНО, толкнули вперед цели и задачи христианской цивилизации, дело теозиса, дело перехода в Ноосферу из Биосферы. Однако внутри их учения, в самой сердцевине его изначально затаилось САМООТРИЦАНИЕ ПРОЕКТА: Процитирую святителя о. Луку (Войно-Ясенецкого): «Я тоже полагаю, что очень многое в программе коммунистов соответствует требованиям высшей справедливости и духу Евангелия. Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти… Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову». Это о. Лука говорит своим гонителям на допросе. Суть такая: вы делаете объективно-нужное, но субъективно вы таковы, что погубите дело рук своих. Почему наша цивилизация (да и вообще любая, хоть ацтеков) не может добиться ЦЕЛЕЙ, вооружившись атеизмом, материализмом, дарвинизмом? Казалось бы, какая разница, что говоришь, главное, что руки делают!
На самом деле развитие любой цивилизации – это, прежде всего, развитие мозга, абстрактного мышления. Все остальное, по сравнению с развитием абстрактного мышления – вторично. Развивая мышление, нельзя убежать от развития у человека способностей к логике (хоть КПСС и пыталась бегать, и тем немного дни свои продлила). А в чем особенность правильного умозаключения? Оно независимо от воли и хотения своего озвучивателя. Нравится мне или не нравится, что дважды два четыре, но я – если не лжец и не дурак – вынужден буду это признать. Мне может быть очень не по нраву то, что в атеизме нет Смысла Жизни, устойчивых Добра и зла, Единой Истины. Мне не по вкусу, что в нем, нет ничего вечного, а есть только локальное. Но я обязан буду сделать этот вывод из первичной посылки, из вводных данных. Может быть, коммунисты и думали, что логику можно подчинить человеку – но на деле она не подчиняется людским хотелкам, что она и доказала. Всякий логический вывод, если производится без сбоев логики, зависит не от того, кто его ведет, а от точки отсчета. Кто задает точку отсчета, тот заранее выигрывает, потому что процесс выведения умозаключения неумолим, и единственное, в чем заключается свобода воли человека – в том, чтобы принять иную точку отсчета. КПСС не хотела вырастить крыс-каннибалов, но она их вырастила. Причем из самых лучших, старательных и подхалимствующих своих учеников (двоечники, как всегда, отставали, отстали и в этом). Какова альтернатива? Упорно проявляемое нежелание признать вытекающее из аксиомы умозаключение превращает человека во фрика, формирует ему образ городского сумасшедшего, делает смешным и жалким. Помните, как вся страна хихикала над Ниной Андреевой, которую предатели как раз для этого и выпустили, в роли фрика коммунизма! Христианская цивилизация сформулировала свои цели (теозис, обожение, Ноосфера) не просто так, не в пустоту, а конкретно под свой символ веры. Если у человека в голове атеизм, то усердное служение грядущим потомкам и абстракции человечества представляется ему каким-то бредом, блажью больного. А если человек дарвинист – то не только бредом, но и вредоносной порчей породы, извращением естественного отбора, противоестественной кабалой сильных особей в обслуживании слабых. Самая краткая формула цивилизации – «нечто, стремящееся к умозрительной цели». Умозрительной – то есть предварительно, в уме, в мире идей поставленной. Этим цивилизация отличается от механических и инстинктивно-биологических форм движения, двигательной активности.
Плесень ползет – но не ставит перед собой предварительно направление. Камни падают с горы, но не ставят перед собой цели упасть. Цивилизация – то, что знает, куда идет, потому что заранее поставило перед собой цель прийти туда. Цивилизацию не устраивает имеющееся положение вещей (иначе, зачем ей менять его?). Цивилизация – это когда человек захотел летать, понял, что прямо сейчас полететь не может – и начал учится, собирать знания и материалы, чтобы в итоге взлететь. Мышление цивилизованного человека бинокулярно, как зрение. В нем совмещаются реализм и идеализм. Реализм дает возможность адекватно оценить, где ты в данный момент находишься. Идеал – то, куда тебе нужно добраться. Так возникают точка «А» и точка «Б» и между ними – вся линия истории, преодолевшей замкнутый круг доисторических времен. Если у человека нет цели – ему некуда идти. Если цель есть, но нет логики – он убьется по дороге. А если он строит между собой и целью мост технологии – то это цивилизация. Но если вдруг конечная цель изменилась, то весь мост технологий оказывается бессмысленной тратой времени и сил! Сколько нужно труда и материалов, и времени, чтобы перекинуть мост на другой берег Волги, а вам вдруг стало не нужно на другой берег… Атеизм в корне меняет целеполагание человека. Он схлопывает как пространственную (от бесконечности в локацию), так и временную (от вечности к краткому сроку) перспективу мышления. У тебя больше нет ни Космоса, ни времени, у тебя остался только тесный пузырь протяженности и короткий отрезок бытия. Там логика совершенно другая! То, что было верным для вечности, для бесконечной линии – для пузыря и отрезка категорически неверно. Прежде всего: за пределами локации ничего нет, и воображать там что-то – на уровне безумия, галлюцинаций, психической болезни. В лучшем случае – воспринимается как нелепая блажь чудака и не умеющего жить недотепы. Можно сказать, что смысла ни в чем нет – и на этом остановиться. И стать белоручкой, «добру и злу внимая равнодушно», бездеятельным неврастеником, тоскливым пессимистом (таких очень много в нашей интеллигенции, а в советской было еще больше). Но можно и продолжить, что и приведет к чудовищу приватизации: смысла нет ни в чем, но есть занятия приятные, с точки зрения зоологических инстинктов, а есть неприятные. Поскольку все занятия равно бессмысленны и одинаково неразумны – почему бы не сделать выбор в пользу чувственно-приятного?
Приговоренному к смерти обед не нужен, потому что он не успеет проголодаться. Но по традиции во многих странах смертнику подают самый шикарный обед в его жизни, самые вкусные деликатесы. Ему пища нужна не как имеющее смысл топливо, а просто для раздражения вкусовых рецепторов и центров удовольствия. Для цивилизации что пессимист-неврастеник, ходячий труп, умерший до смерти, что чудовище, ищущее наслаждения в самых изощренных извращениях – никоим образом не опора. Можно ли в рамках атеизма не приходить к вышеозначенным выводам? Можно. Глушение мозга, слабоумие, разрыв связного мышления, блокировка (а у сознательных – самоблокировка) вывода… Для того, чтобы избежать вывода о равенстве 2Х2 четырем, нужно не знать математики. А если знаешь математику – то, как от тебя ни скрывай, ты все равно к выводу пифагоровой таблицы придешь. Еще раз подчеркиваю: теоремы не подчиняются нашим желаниям! Из формулы «если… => то…» не выскочишь, иначе, кроме как в безумие. А выпрыгивать в безумие (как многие делают) для цивилизации не вариант: ее строительный материал – разум. Христианская цивилизация поставила свои цели (образ идеального будущего, возвращение человека в рай, если угодно, коммунизм) под свои аксиомы (догматику). Из своих и только своих аксиом она вывела свои теоремы – науку, культуру, законы, нормы и табу, критерии психической вменяемости и т.п. Если вы подменяете первичную аксиому, тогда все это колоссальное сооружение становится безосновательным. Наука вырождается в обслуживание убийц и хищников, культура в обслуживание дегенератов, медицина, вместо лечения болезней, начинает зарабатывать на них, шарлатанствовать, мораль оказывается уделом дураков, содомия (и много еще чего) перестает считаться психическим расстройством… Ну, и, разумеется, вторичные умозаключения, кроме того, что используются не по назначению, разрушаются. Когда прокуратуру наполнят воры и преступники, понятно, что она уже не прокуратура, хоть и поменяла вывеску. Если в Академии (или в Церкви) засели руководителями жулики, очковтиратели – то это уже не Академия и не Церковь, а две конторы «Рога и Копыта» имени О. Бендера. Человеку становится смешно то, за что он вчера еще шел на плаху и на костер, то, что вчера ему казалось святым – начинает казаться нелепым мелодраматичным и наигранным пафосом. Происходит хорошо нам видное по современности озверение и оскотинивание человека, в рамках которого задачи цивилизации не только технически не решаются, но и вообще не нужны обитателям ее руин. Всякая борьба теряет принципиальность и превращается в зоомахию (схватку за кусок двух однотипных зверей). Знакомо, не правда ли, читатель? И в ТВ, и в окне видите это? И нет уже того, что «ревность по доме Твоем снедает меня» (Ин. 2:17), то есть мотива, изначально двигавшего пламенными революционерами, отличавшего революционеров от уголовщины.
Нет драмы столкновения рядового, но фатантичного работника с нерадивым руководителем Проекта. Потому что и самого Проекта больше нет. Просматривая советские фильмы 70-80-х годов, я с изумлением отметил, что в них, в их мире – СССР и социализма больше нет, хотя формально он дотащится до 1991 года, но уже бесплотным призраком. То есть в умах ноосферная преобразовательность, которую ценил во «власти рабочих» свт. Лука Войно-Ясенецкий умерла раньше календаря, она уже в 70-х полностью сменяется «доставанием» и «упаковыванием» себя, любимых, прислушиванием к собственным желаниям и самокопанием. Никакая ревность ни по какому дому никого не снедает – ибо нет уже, ни Дома, ни ревности. Вы думали, что можно выбросить аксиомы, но оставить теоремы. А теоремы без аксиом стали безосновательными и рассыпались. Если ты не жаждешь блага всему человечеству, то вряд ли в науке ты будешь искать открытий, а не доходов. Это же касается и всего остального…» (Н. Выхин, команда ЭиМ). На взгляд автора, Выхин очень верно сформулировал основные психологические причины «неизбежного крушения коммунизма» — христианская мораль была базисом коммунистической морали, а сам социализм-коммунизм – лишь надстройкой. И лишившись своего фундамента, эта надстройка попросту рухнула. Пока вместо Бога выступали вожди – Ленин и Сталин, надстройка еще могла удержаться на месте, но как только авторитет вождей упал (с подачи Хрущева, который не мог стать очередным вождем, по своим личным качествам), надстройка «зашаталась», а после смерти «третьего и последнего полу-вождя» (Брежнева) и вовсе развалилась. А Михаил Горбачев на эту роль годился еще меньше, чем Никита Хрущев. При этом сами Советские люди в 1993 году чувствовали себя победителями, как 48 лет тому назад в 1945 году чувствовали себя их деды и бабки. И никто из них так и не сумел до конца понять, что они разрушили именно то, что построили для них их предки-победители. Автор знает это наверняка — по себе лично. Именно поэтому, он сегодня ненавидит Бориса Ельцина с той же силой, с какой возносил его тогда. Что тут скажешь, автор – человек, а «людям свойственно ошибаться». Однако «Бог любит троицу», и «четвертого полу-вождя» из Ельцина не получилось от слова совсем. Не стоит забывать и то, что Ленин и Сталин были явными «автономами», а Брежнев и Ельцин – «свободными эксплуататорами» (причем, последний – ярым). А между «автономами» и «свободными эксплуататорами» всегда стоит «классовая ненависть». Люди же из всех остальных психологических категорий лишь поддерживают в этой классовой борьбе тех или других (чаще «автономов», но бывает и «свободных эксплуататоров», короче говоря, тех, кто больше пообещает). Слава Богу, что нынешним правителем России является «автоном» Путин, и после его смерти (в 2030 году, плюс-минус два года) «на трон» снова сядет «автоном» — преемник Путина. Вот именно при этом «преемнике» Россия и подвергнется «тектоническим сдвигам» в своей внутренней политике.
Так что, «Не пропадет наш скорбный труд, и дум высокое стремленье». Вы можете не согласиться с автором, но как ни крути, а он любит свою Родину, хотя и был когда-то бандитом. И не только ее одну, но и весь окружающий мир (автор – жизнелюб, по своей сути). И, как очень верно подметил в свое время Антуан де Сент-Экзюпери: «Любви не растратишь. Чем больше даешь, тем больше остается. Когда черпаешь из живого родника, то с каждым днем он щедрее». И всякая сущность нашего мира становится лучше, если ее любит человек, и не только в его глазах, но и в реальности. Почему женатые мужчины выглядят лучше, чем холостые? Потому что за ними ухаживают любимые жены, и ухаживают значительно лучше, чем сами мужики за собой. То же самой можно сказать и о любимых женщинах, они расцветают. Почему? А потому, что они ухаживают за собой значительно лучше, чем делали это до появления у них чувства любви. Короче говоря, если Вы любите какую-то сущность, то и она любит Вас. И если взглянуть на проблему распада социализма-коммунизма немного шире, чем это сделал Выхин, то можно смело заявить, что СССР развалился потому, что его никто не любил (его терпели). И произошло это по той простой причине, что и сам социализм-коммунизм никого и никогда не любил (ни за кем не ухаживал), причем, строго по определению его авторов – Маркса и Энгельса, он лишь исполнял ими порученное. А жить вместе без любви долго не получится, в конце концов, такой семье впереди светит только одно – развод. Вот он и случился. А чтобы люди смогли полюбить общественно-политический строй, в котором они живут, надо сделать его таким, чтобы он «ухаживал» за каждым своим гражданином. И если граждане полюбят его, то и они начнут «ухаживать» за этим строем. Правда, не стоит забывать, что сила действия в нашем мире всегда немного превышает силу противодействия, другими словами, оптимальный общественно-политический строй обязан любить своих граждан больше, чем они его. Вот именно о таком строе автор и говорит на своем сайте. И первое, что обязан сделать любой общественно-политический строй, это обеспечить «биологическое существование» каждого своего гражданина в любых возможных условиях. То есть, ежемесячно выплачивать каждому гражданину прожиточный минимум, просто за то, что он является гражданином своей страны. За что любая мать любит своего ребенка? Только за то, что он является ее ребенком. Понятное дело, что она может полюбить и других детей, но только за «что-то», а своего дитя она любит «просто так». А в СССР к каждому гражданину относились с подозрением – а не является ли он «скрытым врагом народа»? А если кого и любили, то только за «что-то». Тем не менее, многие люди любили свою Родину, чего не скажешь о взаимности. А ведь Родина-мать обязана любить своего гражданина больше, чем он любит ее, иначе, какая она к черту мать?
И раз мы рассматриваем человеческое общество как «дружную семью», проживающую совместно со своими бабушками и дедушками, то Родина-мать обязана любить и их тоже. Причем, независимо от того, по чьей линии (материнской или отцовской) проходят эти «бабушки и дедушки». Другими словами, Родина-мать обязана выплачивать всем им достойные пенсии. Ну а самой главной заботой любой матери и любого отца является защита своих детей от угроз внешнего мира. При этом не стоит забывать, что дети для матери – всегда остаются детьми, сколько бы лет им не исполнилось. А те, в свою очередь, могут не пожалеть своей жизни для защиты Родины-матери от угроз внешнего мира, только чувствуя материнскую любовь. Как видите, настоящая любовь должна быть взаимной, иначе это – не любовь. Более того, мать продолжает любить своих детей, даже если они совершат какие-то неблаговидные дела. Да, она постарается строго наказать их за это, но любить не перестанет. То же обстоятельство должно неукоснительно исполняться и Родиной-матерью. И в «светлом будущем» России смертной казни не должно быть, однако это никак не относится к современной России, главной особенностью которой является то, что «дети» ее любят, а она их «терпит». А мораторий на смертную казнь как раз и является ярким примером ее «долготерпения». А между тем главный принцип любой общественной жизни заключается в том, что в нормальном человеческом сообществе каждый относится к каждому, так же, как тот относится к нему. И силой действия в этом случае является то, как Вы относитесь к окружающим Вас людям, а силой противодействия – как они относятся к Вам. А потому, и напоследок совет от автора, уважаемый читатель, — полюбите окружающий Вас мир, и он обязательно станет лучше.