Все люди равные, но есть равнее
Продолжим разговор, начатый в прошлой главе, и для начала прочитаем статью Виктора Ханова — «Как создавались и гибли цивилизации». «Никого не удивляет, что к новому замку не подходят ключи от старого замка. Ключи от старого замка – может быть, идеально подходили для старого замка: их ведь и вытачивали с такой целью. Но для нового замка нужны новые ключи. То же самое можно сказать о биологических инстинктах живого существа и цивилизации. Биологические инстинкты вытачивались под совершенно другие условия совершенно другой жизни. Там – в косматой первобытности – они были адекватны, там они работали на выживание, там они соответствовали жизни. Нужно понимать, что цивилизация изменила все – а зоологические инстинкты в человеке остались. Как старые ключи от старого замка. Которого уже нет, потому что на двери поменяли замок. Но чем глупее человек – тем отчаяннее он пытается вставлять старый ключ в новый замок. Рискуя сломать и то, и другое… К числу глубинных инстинктов относится ощущение каждого человека, что он перерабатывает и недооценен. При этом конкретное положение конкретного человека не важно (что смешно, если смотреть холодным, отстраненным разумом). Даже самый высокопоставленный человек ощущает себя перерабатывающим и недооцененным, и очень отзывчив на все разговоры по этому поводу: они ему душу греют. Даже если человеку, как в советские годы, бесплатно дали квартиру со всеми удобствами – он начнет ныть, что ему не хватает площади, не устраивает этаж и т. п. И конкретной вины конкретного человека тут нет: это инстинкт, который, кстати сказать, трезво – понимает, что за любым «хорошим» могло бы быть что-нибудь «еще лучше». Ну, теоретически… Разумный человек должен в себе это фиксировать, объяснять действием инстинкта, и тем преодолевать, как и все прочие инстинкты (например, опростаться посреди улицы, не добегая до туалета, если уж приспичило). Но даже и самый разумный человек совсем у себя это удалить не может – не удалит же он биологической половины своей природы! Если же разум поврежден, если человек помешан, в состоянии морока, наваждения, если он утратил трезвость и впал в «бред неуязвимости», то действие инстинкта становится непреодолимым и возрастающим. Тогда уже переработка и недооцененность становятся истеричными, майданными, превращаются в навязчивую идею. В итоге конфликт инстинктов с цивилизацией (ее нормами и потребностями) приводит к гибели цивилизации. Из этой точки, теоретически, человек может вернуться к косматой гоминиде, в каменный век. Но практически это невозможно: ибо людей слишком много (многократно больше, чем выживало на лоне дикой природы) и они решительно не приспособлены к выживанию в первобытных условиях, наравне с другими дикими животными.
К новому замку старый ключ не подходит, а того старого замка, к которому он подходил – уже больше нет. Потому что, если рассматривать человека как «сумасшедшую обезьяну» (к чему неизбежно приходит атеизм) – то у этой обезьяны все уже слишком далеко зашло. Возвращение в первородные джунгли невозможно – организм, изнеженный благами цивилизации, такого перехода уже не выдержит. Если человек это понимает, то он говорит: нет, нет, мне никак нельзя без благ цивилизации – и начинает работать на цивилизацию, и мы называем такого человека ответственным, дисциплинированным, «высшим» и т. п. Но если человек этого не понимает, если он свихнулся, потерял способности к связному мышлению – то начинаются «перестройка» и «майданы». Потому что если прислушиваться к себе – то сразу услышишь: очень многое, для цивилизации необходимое, как воздух – тебе не нравится, не по кайфу. Начать с того, что для наркомана трезвость не по кайфу: его кайф наступает после приема дозы. Стандартному среднему человеку (об исключительных случаях и разговор будет исключительным) балдеть больше нравится, чем учиться. Проведите опрос среди школьников – многим ли из них хочется ходить каждый день в школу? То, что состояние отдыха (что бы под ним не понимать) приятнее состояния труда – вообще аксиома. На войне от человека требуют героизма, а естественное состояние животного – бегство от опасностей и трудностей, дезертирство. Инстинкт выступает коварным провокатором. Он убеждает каждого из нас, что все состояния цивилизованной жизни «неправильные», «неприятные», «не в кайф». Причем он делает это искренне – потому что формировался миллионы лет для совсем других реалий, и в условиях цивилизованного быта попросту сошел с ума, как компас, который положили на мощный магнит. Но разумный человек понимает, что состояния, в которое так упорно зазывает нас внутренний инстинкт – больше не существует. Для дикаря инстинкт был верным компасом, указывающим верный путь выживания. В условиях развитой цивилизации инстинкт тем более деструктивен, чем более развита цивилизация. Таким образом, нео-капитализм, постсоветский капитализм – выступает не только как «аллергия гоминиды на прогресс», но и как форма самоубийства человечества. Чем был капитализм в XIX веке (законнорожденной формацией или «поворотом не туда») мы здесь обсуждать не будем, по простой причине: мы не в XIX веке. В XXI веке постсоветизм деструктивен от начала до конца, и причины этого логически мыслящему человеку видны, как на ладони. Поднимать вверх – тяжело, толкать вниз – несравненно легче. Запад, сделавший ставку на человеческий низ, пошел в борьбе по пути наименьшего сопротивления. Вместо человека, духовно растущего над собой, самосовершенствующегося – идеалом был провозглашен дегенерат и животное.
Те, кто сделал ставку на подлость – поступили подло (звучит, как тавтология, высшая форма истины). Те, кто сделали ставку на подлецов, на оборотней, на Ельциных и Кравчуков – поступили подло, и это не оценочное суждение, а холодная констатация факта. Если мы не знаем, чем бы закончилось восхождение человека к высотам Духа, к Ноосфере, то мы очень хорошо знаем пределы его падения: животный мир, зоологическое скотство, украинское состояние постчеловеков. То, что для всей человеческой цивилизации это смертельно – вообще не вопрос. Вопрос в другом: что с этим делать? В отдельности от оккультизма, ловко использующего животную человеческую низость, все низшее, что есть в человеческой природе, инстинкт имеет и очевидную силу, и очевидную слабость. Слабость животного инстинкта в противостоянии с Человеком – в тупости инстинкта, в его неспособности даже членораздельно сформулировать себя (потому что формировался инстинкт до появления членораздельной речи). Это в значительной степени снижает опасность инстинкта, сила которого – в глубине укорененности, в самой органике плоти. То раздражение, которое вызывает у животной стороны человека цивилизация – осталось бы смутным и бесформенным, как донная муть, если бы его не взяли на вооружение оккультисты. Оккультное воздействие опирается на грубейшие низшие инстинкты, мотивируется ими – но при этом включает в себя все богатство выработанного веками цивилизации интеллекта, научного опыта. В свое время, жаль, что недостаточно громко, эту проблему поставил «День гнева», фантастический рассказ Севера Гансовского, впервые опубликованный в 1964 году. В нем автор рассказывает про «отарков» — существ, выведенных учеными из медведей в результате безответственных исследований. Наделенные человеческим интеллектом, но напрочь лишенные какой-либо морали и нравственности, медведи оказались жуткими существами. Они разумны и способны говорить как люди. Уровень интеллекта не ниже человеческого, но они прагматичны и циничны. Они — хищники, предпочитающие сырое мясо, людоеды и каннибалы. Преступные элементы заповедника прислуживают отаркам, являясь главным образом их осведомителями. Отарки — разумны и способны к невероятным вычислительным процессам, а так же говорят точно как люди, причем весьма приятным голосом. Лесничий называет отарков зверьем, хотя он прекрасно в курсе их вычислительных способностей и способности к речи. Исходя из этого следует, что человеческое лежит вне рамок интеллекта, ведь получив его, да еще и в таком объеме, отарки людьми не стали.
А. Леонидов в романе «Третий Рим» писал так: «Неужели ты думаешь, что они не знают, как Бог велел жить людям? Они это знают лучше нас с тобой: все фарисеи – книжники. Прижми их к ногтю – и у них наизусть от зубов будут отскакивать заповеди добродетели, связно и последовательно. Другое дело, что для себя им это непотребно. Неверие в Бога – это такое удивительное колдовство, матерь всякого колдовства – которое меняет все. В нем казавшееся верующим нужным – становится ненужным, представлявшееся правильным – оказывается неправильным, а все логичное – становится абсурдным. Далеко ходить не придется – начни с самой жизни человеческой! Для неверующего она – лишь пустое и глупое, нелепое обременение, случайный выхлоп небытия, в любом случае краткий, и, во всяком случае, бессмысленный. Потому смерть человека не воспринимается уже как беда: всякий померший лишь расширяет жизненное пространство оставшимся. Непонятно, правда, для чего – ну, да в хозяйстве сгодится, придумают…» Если цивилизация (в любой ее восходящей формы) стремится подавить животные инстинкты ради восхождения человека к высотам Духа, то оккультизм движется в обратном порядке: все достижения науки и техники он ставит на службу низшим, животным инстинктам. Так и получается майданный тандем между тупым выродком и высокоинтеллектуальным злодеем, стоящим за спиной выродка-«ледокола». Злодей воздействует на низшие инстинкты выродка, которые тем более властны над телом, чем более угас в нем собственный разум… В экономической жизни чаще всего человеку досаждает «более чем стандартная» ситуация, которая ему, разумеется, само собой, не нравится: когда он много работает и мало зарабатывает. Это очень обидно, причем любому, кого ни возьми: мне, вам, третьему лицу. А чего хотелось бы? Хотелось бы наоборот: мало работать и много зарабатывать. Но это уж совсем идеал для зоологических инстинктов, труднодостижимый, и тогда человек просит у судьбы хотя бы промежуточную ситуацию: пусть много работаю, но хотя бы и зарабатываю тоже много. — А в чем тут проблема? – спросите вы. Нам и самим интересно. Что за злой волшебник такой, и зачем так заколдовал жизнь, что люди работают много, а зарабатывают мало? Кому это нужно и для чего? Для начала нам нужно с вами вспомнить, что «много» и «мало» — это оценочные понятия. Само по себе каждое из них не существует – только в паре. Нет тех, у кого меньше – нет и тех, у кого больше. Много или мало ты зарабатываешь – можно понять только в сравнении с окружающими. Таким образом, стремление «много зарабатывать», с виду такое безобидное и очевидное у каждого человека, вступает (не всегда это понимая) в конфликт с окружающими. Борьба за «много мне» — это борьба за «мало другим», и ничего больше.
Если ты производишь какой-то обменный продукт, то, чтобы «много зарабатывать» — необходимо, чтобы все твои смежники зарабатывали мало, значительно меньше твоего. То есть ты за час своего труда зарабатываешь в 10 раз больше, чем они за час своего. Просто поднять цену – это ни о чем. Смежники тоже поднимут цены, добавится нолик в расчетах, а сам баланс не изменится. Ты им что-то продавал за рубль — и они тебе за рубль. Ты решил жить лучше – и стал продавать им за 2 рубля. Но – вот ведь какая закавыка: они тоже хотят жить лучше! И они тоже стали с тебя требовать 2 рубля вместо одного, потому что сами платят теперь 2 рубля там, где раньше платили один. Разумеется, ситуация, при которой человек вдруг начинает очень много зарабатывать – возможна, и часто случается. Это происходит, когда твой продукт в остром дефиците, очень востребован, а продукт твоих смежников в избытке. Но что будет дальше? В условиях идеального рынка прибыль на капитал во всех отраслях одинакова из-за свободного перемещения капитала, притока и оттока средств в отрасли с высокой или низкой нормой прибыли. Эта «движуха» и выравнивает рентабельность по всей экономике. Инвесторы переносят свой капитал из менее прибыльных отраслей в более прибыльные до тех пор, пока норма прибыли не станет одинаковой везде, что является признаком установившегося равновесия. То же самое касается и такого специфического капитала, как «человеческий капитал». Если человек одни инженер на весь город, то его золотом осыплют, потому что он уникален, по инженерной части больше не к кому обратиться. Надолго ли это? Нет. Видя, как хорошо живет инженер – все начнут учится на инженеров и детей своих этому же учить. По мере того, как будет возрастать количество специалистов этого профиля – цена на их услуги начнет падать до средней величины. То есть: вчера ты процветал, потому что был один такой. Но сегодня таких, как ты много, вы конкурируете, и оплата вашего труда уже мало отлична от свекловодов, которых тоже много. Парадокс (кажущийся) в том, что именно свободный рынок в идеальном состоянии настроен так, что сверхприбылей в нем ни у кого долго быть не может. Да, крупные выигрыши на нем бывают – но, как в лотерее, они одноразовые (притом, что и маловероятные, как в лотерее). Человек, который много зарабатывает – именно этим приманивает в свою сферу конкурентов, и начинает зарабатывать все меньше и меньше. Наоборот, человек, который очень мало зарабатывает – отталкивает своих конкурентов своей бедностью. Остается один – и цена на его услуги начинает расти, ибо где другого-то возьмешь? Он же в этой (непрестижной) сфере единственный специалист! Эти закономерности действуют как в микромире отдельных людей, так и в глобальной экономике одинаково. Богатые (и люди, и страны) сталкиваются с растущей конкуренцией, стремлением повторить их опыт богатства – и сходят до средней величины. А бедные – наоборот. Или нет?! Ну, мы же видим, что нет…
Дело в том, что свободное перемещение капитала, приток и отток средств действуют в идеальной модели рынка, которая существует только как логическая конструкция типа «Если – То». А в реальной жизни такой модели не существует: белое платье в болоте очень быстро перестанет быть белым. Для того, чтобы поддерживать идеальную рыночную конкуренцию по правилам и в строгом соответствии с законом – нужны структуры типа сталинских, которые будут жестко пресекать любые поползновения криминального, оккультного, толка и всякие сговоры-заговоры. А до кучи – еще и мороки, наваждения, зомбирование и т. п. (что, впрочем, входит в совокупность оккультного воздействия). Играть в «свободу конкуренции» без товарища Сталина и его «ордена меченосцев» — все равно, что в белом платье невесты по трясинам лазить. Провозгласить-то можно что угодно – а кто поддерживать будет? Не тостом – а реальной силой, карательными мерами? Чтобы он не ослабел – каков его экономический базис? Если он не питается взятками и коррупционными схемами – что тогда его будет питать, и как? Чтобы декларации хотя бы чуть-чуть имели смысл, не совсем бы повисали в воздухе – нужно ведь обеспечить гарантии их выполнения, санкции за невыполнение, ответственного за контроль, с полномочиями карать и т. п. Вы чего хотите? Добиться, чтобы все много работали и мало зарабатывали без карательного аппарата, без «тоталитарной» партии, без диктатуры, которую некоторые называют «диктатурой пролетариата», но можно иначе назвать (хоть горшком назови – главное, чтобы была, а не то, как называется). И вы серьезно думаете, что все, только по причине ласкового уговора – согласятся много работать, и мало зарабатывать?! Совершенно очевидная зависимость: чем больше разрыв между богатыми и бедными, тем больше в системе криминала, терроризма и оккультизма. А как иначе система может преодолеть сугубо-рыночный закон «органического строения капитала», при котором любые рывки туда и сюда в конечном счете выравниваются в среднюю, единую для всех доходность?! Сразу же начинаются проблемы с законностью. Тут куда ни кинь – везде клин! Если зафиксировать закон несправедливым – то с ним будут бороться негодующие массы. А если зафиксировать его справедливым, то, для личного обогащения, его придется обходить явочным порядком, искать для себя в нем лазейки, орудовать ночью оборотнями…
В итоге мы видим: система оккультистов приходит к тому, чтобы ввести самые расчудесные, самые справедливые законы, которые «за все хорошее, против всего плохого» — с тем, чтобы вообще не выполнять их. С тем, чтобы они существовали в каком-то ином, параллельном пространстве, в альтернативной реальности. Мы же видим, теперь уже невооруженным глазом, что реальные США, Франция или Англия – никакого отношения не имеют к собственному номинальному законодательству. Реальность и правосознание на Западе окуклились в полностью автономные анклавы, когда закон и жизнь уже напрямую и грубо противоречат друг другу. Теоретически, этого можно избежать. Но – если начать выполнять законы – то сложившиеся «элиты» Запада потеряют и большую часть своих денег, и всю свою власть. Если формальное право каждого быть избранным превратить в реальную возможность каждому быть избранным – то что же останется от устойчивых «элит», правящих западными странами много веков по наследству?! Но главное, конечно, не в этом, а в «бабках», в деньгах. Отказ от оккультных игрищ привел бы к тому, что всем пришлось бы много работать и мало зарабатывать (учитывая оценочность этих понятий). Что значит «много работать»? Не меньше всех окружающих. А что значит «мало зарабатывать»? Не больше всех окружающих… Изначальная цель оккультных игрищ – обойти рыночный закон органического строения капитала, с его оттоком людей из низкооплачиваемых зон и притоком в высокооплачиваемые. В модели идеального рынка с предположением идеальной конкуренции надолго сохранить за собой высокие доходы невозможно. Это придется каждый год делать новое великое открытие, потому что прошлогоднее, дававшее тебе сверхприбыль, уже усвоено другими и используется ими, сбивая цену. А такого ритма не выдержит даже великий гений — притом, что крысы западных правящих масонерий никакие не гении. В рамках цивилизации (которая суть есть зародыш социализма, но об том подробно в другой раз) деньги были придуманы, чтобы кормить и стимулировать полезный обществу (и цивилизации) труд. ОПТ – «Общественно Полезный Труд». В рамках этой условности при отсутствии такового денег человеку нет, а за вредные дела – ему полагается наказание, а не оплата. Это понятно, очевидно, даже бесспорно логически – но это вновь выводит нас на грустную ситуацию «много работаю, мало зарабатываю». Если попробовать в нежелательное вставить частичку «не» (по формуле минус на минус дает плюс), то получим: «НЕ-много работаю, НЕ-мало зарабатываю». Но что для этого нужно?
Для этого нужно, чтобы уже не общество тебя оценивало (через твердые цены, тарифные сетки и жесткие расценки стандартной сдельщины), а ты сам себя. Чтобы ты сам решал, что считать твоим трудом и во сколько общество должно его оценить (себя ведь не обидишь!). И тут мы сталкиваемся с тем, что обществу такой подход категорически не нравится. И можно понять, почему. Такой рывок одного человека к свободе – означает очень плохие перспективы для другого человека. Первичная, от цивилизации, функция денег – поощрять и стимулировать полезные действия своих носителей – испаряется. В лучшем случае деньгами начинают поощрять бездействие паразита. Но хуже, и чаще – деньги становятся поощрением вреда, вредительства, искусственного создания тех проблем общества, за избавление от которых негодяй потом берет «отступное». Так происходит классический для капитализма и свободного рынка отрыв денег от труда и труда от денег. Совершенно очевидно, что трудящийся, хоть бы сдох от усердия и трудолюбия – ничего, кроме физиологического минимума, не получит. Напротив, те, кто купаются в роскоши, либо совсем бесполезны, либо, к тому же, еще и адски вредны… Вся система мотивации движения «вперед и вверх», на котором построена человеческая цивилизация – рушится. Она ведь предполагала (наивно), что будет продвигать наиболее полезных для себя, осуществляя как бы селекцию, отбор людей, в наибольшей степени цивилизованных. И, благодаря этому общество будет очищаться, очищаться, избавляться от первобытной мути и звериного изуверства… Но, когда в игру вступают оккультные структуры – то все наоборот. Общественно-полезные действия не поощряются, и к тому же за их счет обеспечивается сверхприбыль хищников и паразитов. Когда человек начинает (в рамках оккультных практик) заигрывать со злом, то сперва, несомненно, полагает себя хозяином положения, и думает, что контролирует процесс. Скажем, всякий взяточник убежден, что берет деньги для себя, для своей семьи, чтобы легче и веселее (и богаче жилось). Если ему сказать, что через эти деньги его «замазывают» и «берут на кукан», чтобы потом ты не смог спрыгнуть с темы – он сперва не поверит. Однако вся логика игры со злом такова, что человеку, после определенной степени погружения – назад уже дороги нет. Те, кто полагал себя хозяином зла, а зло – своим слугой, обречен однажды понять, что все наоборот. Развитая оккультная структура не может сдать назад. В ней нарастают круговая порука, взаимный шантаж, необходимость продолжать начатое – хотя, очень может быть, человеку бы хватило украденного, и он хотел бы «выйти из дела». Но выйти он уже не может – ибо его не только «лишат всех благ» за предательство, но еще и посадят, и, скорее всего, учитывая все, что он на пути к богатству наделал – пожизненно. Так власти Запада прошли «точку невозврата» в своих сатанинских игрищах, и обречены продолжать их. Хотя уже невооруженным взглядом видно, что им очень не хочется.
Сатанист, когда он на кукане у дьявола – делает уже не то, чего ему нужно, чего он хочет – а то, чего нужно его «кредитору». Как кабальный холоп, который, хочешь-не хочешь, а долги вынужден отрабатывать. Сегодня Запад представляет нечто, сползающее к большой (и термоядерной! ) войне – притом, что все его «элитки» визжат от ужаса, и кудахчут, как куры в тонущей клетке. Им совершенно этого не нужно – но кто их теперь уже спрашивает?! Надо было раньше думать, когда нормальную, рациональную, цивилизованную структуру экономики меняли на оккультную трясину дерьма, потому что очень хотелось больших денег быстро хапнуть. А когда ты уже, весь замазанный до макушки «черными инициациями» и сатанинскими радениями, в этой трясине, где все держится на мороках да на зомбировании – уже ничего нельзя придумать для своего сохранения, кроме как террора, оккультизма и криминальных выходок. В народе говорят: «фарш невозможно провернуть назад». Система, глубоко пронизанная оккультными метастазами, уже не может вернуться назад, к трудовой целесообразности и эквивалентным обменам. Чтобы уйти от ответственности за предыдущие мороки – она вынуждена напускать новые мороки, «прежних злее». А то, что она стаскивает всё человечество во тьму – настолько очевидно, что пугает уже и ее «кормчих». Это мы видим – как и общий крах цивилизации в наши дни…» (Виктор Ханов, команда ЭиМ). А теперь, давайте посмотрим, что по поводу оккультизма пишут авторы Википедии. Согласно Википедии, оккультизм (фр. Occultisme от лат. occultus — скрытый, тайный) — общее название оккультных наук и искусств (оккультная философия, алхимия, астрология, магия, теургия, психургия, онейрокритика, некромантия и другие), касающихся скрытых и неизвестных сил и явлений в человеке, космосе и природе. Впервые термин «philosophia occulta» («тайная философия») был употреблен в XVI веке Агриппой Неттесгеймским, термин «оккультные науки» (фр. sciences occultes) восходит к названию книги Эзеба де Сальверта, а термин «оккультизм» был введен в широкое употребление Элифасом Леви в 1856 год. К 1884 году Жозеф Пеладан под «оккультизмом» подразумевал все «оккультные науки». Оккультизм — это «скрытое знание», в отличие от «открытого знания», обычно называемого «наукой»; также это учение о «скрытых способностях человека» и «незримых силах природы». Иногда называется герметизмом, по имени одного из мифических персонажей, Гермеса Трисмегиста, обозначает традиции ритуальных магических практик, тайных (англ. arcane) знаний. Современная наука классифицирует большинство оккультных учений как «паранормальные верования». Но так ли это? КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕТ, и мы это выяснили в конце прошлой главы: «Несмотря на то, что наш мир КОНЕЧЕН, объем знаний о нем БЕСКОНЕЧЕН». А потому, какая-то доля этих знаний всегда остается неизвестной «широкому кругу» людей. И данное обстоятельство постоянно и безукоризненно исполняется со времен Адама и Евы.
Однако главный вопрос заключается не в том, существуют ли оккультные знания или нет (они всегда существовали, существуют и будут существовать), а в том, кто именно ими обладает, и как он ими распоряжается. Если ТОЛЬКО В СВОЮ ПОЛЬЗУ, то в результате мы получаем мир «дикого капитализма». Ну а если «В ПЛЮС К ЭТОМУ» обладатель оккультных знаний использует их еще и в ПОЛЬЗУ ОБЩЕСТВА, в котором живет, то результат получается совсем иным, который многие нынешние люди называют «социальным государством», а автор этого сайта – «государственным коммунизмом» или социальным, братским, государственным (но не монопольным) капитализмом. В любом случае, каждый человек на Земле, чтобы он ни делал, делает это, прежде всего, «для себя любимого» (так уж устроена человеческая психика), и только потом для общества. Однако в нашем мире встречаются и такие люди, которые ВЕРЯТ в то, что «чем лучше всем, тем лучше каждому», а стало быть, именно в этом случае, лучше становится и им самим и всем их близким (так уж устроена их индивидуальная психика). Автор этого сайта называет их «АВТОНОМАМИ», и их достаточно много (1/6 часть от численности всего человечества). И если во главе исполнительной власти (на посту «выборного сюзерена» любого уровня — президента, губернаторов и шерифов) будет стоять именно «автоном», и никто другой, то можете смело считать, что Вы УЖЕ ПЕРЕМЕСТИЛИСЬ в «коммунистический рай». Другими словами, автор предлагает ввести в требования к кандидатам (в избирательный ценз) на все выборные посты исполнительной власти — его обязательную принадлежность к психологической категории «автономов», используя для этого соответствующие психологические тесты с непременным использованием «детектора лжи» (ВРУНЫ ВО ВЛАСТИ ТОЖЕ НЕ НУЖНЫ). Избирательный ценз — это устанавливаемые законом условия для получения, или осуществления гражданами избирательного права. В конституционной практике различных государств используются следующие виды избирательного ценза: Возрастной, гражданства, имущественный, образовательный, оседлости, половой, расовый, служебный, по грамотности. Однако вернемся к оккультизму. Этимологически слово «оккультизм» относится к «знанию того, что сокрыто». Нигидий Фигул, по словам Цицерона, видел «то, что скрыла природа (лат. quae natura occultavit)». Хотя словосочетания «тайная философия» (лат. «philosophia occulta») и «оккультные науки» (фр. sciences occultes) были известны и употреблялись с XVI века, самое раннее использование термина встречается на французском языке, как фр. «l’occultisme», в статье А. де Лестранжа опубликованной в 1842 году в «Словаре новых слов» Жана-Батиста Ричарда де Рандонвильера («Dictionnaire des mots nouveaux»). Ханеграфф утверждает, что уже на данном этапе термин был связан с христианским эзотеризмом.
Французский маг Элифас Леви затем использовал этот термин в своей книге о ритуальной магии фр. «Dogme et rituel de la haute magie», впервые опубликованной в 1856 году, и оказавшей значительное влияние на всю последующую литературу, связанную с тайными науками и магией. В 1853 году писатель-масон Жан-Мари Рагон также использовал термин «оккультизм» в своей популярной работе «Оккультное масонство» (фр. Maçonnerie occulte), связывая его с более ранними практиками, которые со времен эпохи Ренессанса называли «оккультными науками» или «оккультной философией», но также и с недавним социалистическим учением Шарля Фурье. Элифас Леви был знаком с этой работой и, возможно, заимствовал термин оттуда. Леви также утверждал, что является хранителем древней традиции оккультных наук и приверженцем оккультной философии. Именно благодаря использованию Элифасом Леви термина «оккультизм», он получает широкое распространение и начинает применяться повсеместно. Различные авторы XX века использовали термин «оккультизм» по-разному. Например, немецкий философ Теодор В. Адорно в своих «Тезисах против оккультизма», использовал этот термин в качестве общего синонима иррациональности. Другой автор, Робер Амаду, в своей книге от 1950 года фр. «L’occultisme», использовал этот термин в качестве синонима эзотеризма, однако более поздним исследователем эзотеризма Марко Паси, такой подход был сочтен «излишним». В отличие от Амаду, другие авторы рассматривали «оккультизм» и «эзотеризм» как разные, хотя и связанные, явления. В 1970-х годах социолог Эдвард Тирякян провел различие между оккультизмом и эзотеризмом. Первый термин он использовал в отношении практик, методов и процедур, а второй – рассматривал, как систему религиозных или философских убеждений, на которых основаны такие практики. В любом случае, причиной всех неприятностей нашего мира являются не оккультизм или эзотеризм, сами по себе, а их «носители». Увы и ах, но большинство во власти (причем и сегодня, и вчера, и завтра) занимают антагонисты «автономов» — «свободные эксплуататоры» (именно они, лучше всех других, подходят для власти). Так что, полностью избавиться от них — попросту НЕВОЗМОЖНО. Однако вполне возможно поставить преграду для них, для их попадания на должности «выборных сюзеренов». Именно это и предлагает сделать автор этого сайта.