Заключительная глава
Вот и пришла пора для заключительной главы книги под названием: «Один ум – хорошо, а два сапога – пара». И лучше всего для этой главы подходит работа Николая Выхина — «ЭПШТЕЙНОКРАТИЯ»: ВЛАСТЬ ПОДОНКОВ И САТАНИНСКИХ ИНИЦИАЦИЙ. ТЕОРИЯ ВЛАСТИ И СОВРЕМЕННЫЙ ЗАПАД». «Простое: живут 100 человек. 10 из них железно сплочены, всегда действуют заодно. 90 же – пребывают во взаимных сварах, конкуренции, да и просто взаимном непонимании: «кто в лес, кто по дрова», как «лебедь, рак да щука». Из простой ситуации – простой вопрос: в чьих руках, в итоге, окажется власть? Если 10 всегда атакуют совместно, а из девяноста оставшихся каждому некого позвать себе на помощь? Ветер возникает в результате неравномерного распределения атмосферного давления, он движется из зоны высокого давления в зону, где давление ниже. По сути, эта формула природы ветра из учебника по физике – почти готовая формула реальной, предметной власти. Только речь идет не об атмосферном, а (впрочем, похожем) СОЦИАЛЬНОМ давлении, связанном с разницей в плотности соприкасающихся социальных групп. Обладая давлением, власть может обеспечить ПОДАВЛЕНИЕ, т.е. проявить свою сущность. А, не обладая давлением – не может. И сколько бы корон она на себя ни надела – она не власть. Мы понимаем, что сплоченность людей в одной группе выше, а в другой ниже. И сплоченность, и разреженность – понятия относительные. То, что более сплоченное в одной среде – может оказаться рыхлым, попав в другую среду. Вооружившись этим знанием, мы поймем: чтобы «надавить» — нужно обладать силой давления. То, что плотнее – продавливает то, что рыхлое. Все сводится к вопросам давления (подавления). Которое либо есть, либо нет. Кроме того, вооружившись этим знанием, мы понимаем, насколько наивны, по-детски смехотворны все иные теории власти – легитимистские или классовые, теория «случайной удачи», этническая теория и т.п. Есть только одно, постоянно подтверждаемое практикой, свойство власти: способность давить, обладающая для этого ресурсом давления. Опровергая, по сути, все теории власти, теория давления в то же время довольно органично все их включает в себя. Самая глубинная, и при этом самая очевидная, поверхностная, понятная или мудрецу, или ребенку с детским незамутненным взглядом сущность власти: — наиболее сплоченная группа методом выталкивания поднимается над менее сплоченными. Это порождает две задачи, которые решают практикующие политики: — Придумать меры по повышению сплоченности своей группы принадлежности. — Придумать меры по внесению хаоса, разброда и шатаний, смуты и сомнений, разного рода свар, склок и разногласий в конкурирующие группы.
Таким образом, в техническом смысле ЛЮБАЯ власть – это подавление, достигаемое превосходством плотного слоя людей над рыхлыми и разреженными слоями. Однако человек – существо разумное. Потому в его случает подавление имеет: — не только силу действия, — но и цель действия. Например, когда квасят капусту, то ее придавливают тяжелым камнем или гирей. Камень осуществляет гнет, он так и называется в бытовой речи: «гнет». Но цели он никакой не осознает. Ему без разницы, где лежать – на берегу реки или на шинкованной капусте. Если же речь идет об одушевленном субъекте (а не о неодушевленном предмете, как булыжник), то подавление осуществляется не только физически, но и целенаправленно. Проще говоря, кроме силы подавления есть еще и его цель. Традиционная цивилизация вырастает всегда из религиозного культа, имеющего сакральные (над-зоологические) задачи. Власть в таком случае не самодостаточна, она – придаток к сакральным целям, их технический аппарат. Именно поэтому (пока остается придатком к культу) власть не может отбросить глобальные задачи, не может заняться только личным обустройством своего персонального состава. Она и сама этого боится, и общество, фанатичное в вере — ей этого не даст. И это актуально, пока сохраняется «боязнь греха» у власти и у общества. Но только до тех пор, пока она не отделится от религии и не превратится в самоцель (и заодно – в могильщика цивилизации). Когда власть превратилась для своих носителей в самоцель – неизбежен следующий шаг: отказ от сакральных целей цивилизации, от Общего Дела, переход к оккультным технологиями «черных орденов». Начинается то, чем знаменит современный Запад – процесс извлечения денег путем разрушения мироздания, всех окружающих сред (от природной до социальной и инфраструктурной). Возникает такая, ныне уже и не скрываемая западными сатанистами, динамика: Если деньги извлекаются в карман «сильных мира сего» — то при этом разрушаются общество и мир. Если мир и общество не разрушаются, то деньги не извлекаются. Мир и общество превращаются в топливо, в уголь или бензин, которые масонерия сжигает в своем рывке к эффективности и оптимизации персонального обогащения. Сплоченные слои верующих (или коммунистов – в нашем особом случае ХХ века), при достаточном накале фанатизма – сами по себе представляют достаточно плотную и достаточно крупную группу, чтобы методами «народного контроля» ловить за руку обворовывающих общество и мир «приватиров». Но если происходит охлаждение веры, то вместе с тем и слои вчерашних верующих фанатиков разрыхляются, хаотизируются. И вот тут у «черного ордена» возникает реальный шанс (даже неизбежность) захвата всей полноты власти над атомизирующимся обществом.
В нормальном обществе черной солидарности тайного корыстного заговора, всюду проталкивающего «своих», и лоббирующего выгоды «своих» — противостоит белая солидарность верующих, тем более упругая, чем выше уровень идеологического фанатизма. В обществе больном и духовно разлагающемся, АТЕИЗИРОВАННОМ, противостоять черной солидарности сатанистов некому и нечем. Одинокий человек не может противостоять системе. Он – чтобы противостоять – должен примкнуть к кому-то. Если он примыкает к «черному ордену» — то становится винтиком оккультной машины, в буквальном смысле слова пожирающей мироздание. А если он примыкает к «белой солидарности» верующих, то… И они и она должны, для начала, попросту быть! Но в атеизированном обществе примкнуть честному человеку НЕ К КОМУ. Организаций-то полно, но все они, как КПСС: говорят одно, а ведут в совершенно другую сторону. Примыкать к таким двуликим Янусам честному человеку себе дороже. Без религиозной веры всякая организация, подобно КПСС, будет говорить то, что ей выгодно говорить, и делать то, что ей выгодно делать. Поэтому говорить она будет одно (то, что от нее хотят услышать), а делать совсем другое (возвышать свою группировку-клан, и подавлять все остальные группы людей). КПСС для нас ближайший пример (хотя все примеры во все века сущностно одинаковы): вот человек вливается в ее ряды. Для чего? — Или для того, чтобы влиться в черный орден внутри КПСС, ведущий дело к расчленению СССР. — Или же – чтобы, будучи коммунистом без двойного дна, без маски лицемера – бороться с мировым капитализмом. Но во втором случае его борьба оказывается парализована СОБСТВЕННЫМ ЖЕ РУКОВОДСТВОМ его партии! Такой человек в итоге или совратится или сломается (что мы и видели на примере судеб 20 млн. членов КПСС). В процессе угасания веры персоналитет власти (все эти министры, директора, члены и генеральные секретари) отделяется, освобождается и от сакральных целей культа (что логично: нет культа, нет и его целей). В этом случае разрушение мира ради личной прибыли, невозможное для верующего – становится обыденным и очевидным средством личного успеха, карьеры и обогащения. Универсальная формула ВСЯКОЙ власти: «способность осуществлять подавление ради цели «Икс». Но «Икс» — алгебраическое понятие. Под «Икс» можно подставлять что угодно: Царствие Небесное, Коммунизм, Халифат, личное обогащение «господ-начальников», национальное и расовое превосходство и т.п. Оккультизм по природе своей всеяден, он равнодушен к идеологической составляющей, к «сакральным вешкам», к статистике возведения культовых объектов и статистике роста общины единоверцев. Магу интересно «волшебство», способное творить «чудеса», безо всякой привязки к «славе Божией» или «торжеству идей коммунизма». Проще говоря, магу интересно не культовое «волшебство», а такое «волшебство», которое обслуживает лично его в любом его капризе.
Например – какими техническими средствами напустить такой морок на тупых украинских жлобов, чтобы они все тебе отдали, ничего бы взамен не попросили, и еще бы с восторгом за тебя умерли. Я думаю, что никто из оккультистов не строит иллюзий, будто можно, превращая нормальных разумных людей в украинствующих дегенератов развивать, или хотя бы сохранить культурное наследие цивилизации. Это слишком очевидно, а они неглупые (при всей своей адской жестокости) люди. Это означает, что оккультные ордена сознательно принесли в жертву цивилизацию «человека разумного» ради своего личного, сиюминутного обогащения, личного успеха на крови и чужих костях. Это и есть пример «волхования», которое лишено идеологической задачи, потому что всякая идеология (концентрат коллективного сознания) обращена в будущее, и не может пожертвовать светлым будущим своих адептов ради сиюминутного тактического и личного выигрыша: Все сдохнут, а я миллиардером стану. Все сдохнут, а я депутатом парламента стану. Все сдохнут, а я виллу куплю на испанской Ривьере, и т.п. Всякий религиозный культ, будучи стержнем (скрепой солидарности) рассчитывающего на бессмертие Коллективного Разума – не может принести будущее в жертву текущему. Культ может видеть эталонное будущее по-разному, некоторые культы видят его очень – с нашей точки зрения – мрачно, но факт: они ВСЕГДА их, так или иначе, видят. Оккультные же технологии обслуживают только своих носителей, смертных, кратко живущих, персонально – и никакого общего будущего не предусматривают. Нелюдь, которая извлекает частную прибыль из разрушения общей жизни – иногда принадлежит к демоническим сектам и страдает острой формой садизма. Но иногда – не значит всегда. Иногда – и нет. Чтобы понять этот фокус – вообразите существование двух видов топлива (например). Одно топливо стоит 10 рублей, другое, например, 30. А вам, вашему хозяйству, позарез нужно топливо, постоянно и в больших количествах. Выбор, казалось бы, очевиден: если вы постоянно и много топлива потребляете, то каждый галлон, баррель, литр 30-рублевого топлива наносит вам существенный убыток, и формирует упущенную прибыль. При прочих равных вы, разумеется, станете закупать топливо по 10 рублей. Но вот вам говорят, что использование топлива по 10 рублей аморально. И вот тут – очень важная смысловая развилка! Если ВСЕ общество согласится использовать 30-рублевое топливо вместо 10-рублевого, то убытки будут разделены на всех и как бы исчезнут. Они будут взаимно компенсированы, как бы методом перекрёстного субсидирования. Но если одна часть общества станет, как положено, топить 30 рублёвым топливом, а другая станет топить 10 рублёвым, то очевидно безусловное экономической преимущество «аморальных истопников». Постепенно они захватят все деньги в стране, а вместе с тем и всю власть в ней.
Общество полагает 10-рублевое топливо аморальным. Оно начинает преследовать и карать тех, кто его использует. Те в ответ формируют криминальное подполье. Из криминального подполья получается мафия, а если мафия в итоге захватит власть, и сама станет назначать тех, кто за ней якобы охотится, сама будет их снимать с должности, когда захочет, то мы и получим… современный Запад! Разумеется, «топливо по 10» и «топливо пол 30» — аллегория. Речь идёт о: — моральных методах обогащения личности, не разрушающих основ цивилизованного бытия, — и аморальных, которым наплевать на то, что они разрушают. Существует очевидное, безусловное, явное экономическое (материальное) превосходство воровства и разбоя, насилия и шантажа над честным и безобидным общественно-полезным трудом. Однако, имея больше денег, чем честный колхозник, вор в то же время и рискует больше, не правда ли? Его же могут поймать, посадить в места крайне дискомфортные, или даже казнить? Ну, как бы да. Сам смысл существования правоохранительных органов, всех этих полиций, прокуратур, судов и тюрем – в том, чтобы, во имя цивилизации и культуры сбить экономическое преимущество вора над честным тружеником, за счет преследований и подавления воров хотя бы «поравнять счет» в разгромном для тружеников соревновании по доходам, уровню жизни. И это работает, не давая опухоли террора и воровства разрастаться выше критического уровня – пока… пока криминальная мафия сама не пришла к власти. Оккультный орден (вроде того, что сложился в поздней КПСС) является гибридом криминальной мафии, террористической организации и деструктивной секты. Мафиозная глава этого трехглавого дракона отвечает за его снабжение деньгами на все его текущие нужды, за подкуп продажных, террористическая – за физическое устранение тех, кто опасен и не желает продаваться мафии. Деструктивная (как правило, сатанинская) секта снабжает всю конструкцию смыслами, системным подходом (когда зло используют не эпизодически, а тотально, сознательно взращивая именно зло). Кроме того, деструктивная секта отвечает за оболванивание и растление широких масс населения, чтобы там не складывалось «белой солидарности» — единственного, что может угрожать «черной солидарности» сатанинской ложи. Оккультное хозяйствование использует не те формы, которые нужны цивилизации для самосохранения, а наиболее эффективные формы с точки зрения доходности, наиболее быстрые в смысле окупаемости вложений. По совместительству они же – «самые злые», «самые вредные» для людей.
Проблема цивилизованного хозяйствования в том, что оно очень затратное и при этом отличается низкой нормой прибыли (относительно воровства, разбоя и другого криминала). Приведем несколько примеров: одно дело просто выгрести из водоема всю рыбу, и совсем другой уровень расходов – в восполнении водоема, зарыблении, восстановлении потенциала рыбалки на нем. Одно дело просто спилить все ценные породы деревьев – и совсем другое сопровождать вырубку восстановлением лесов для будущих поколений. Уровень расходов тоже совсем другой. И так во всем: чем более грабительское, чем менее цивилизованное хозяйствование – тем больше оно дает личной прибыли тем, кто им занимается. Кедр, к примеру, растет 80 лет – атеисту неинтересно, что будет через 80 лет, через 80 лет вселенная атеиста исчезнет, обратится небытием… Если власть религиозна (а это возможно только в том случае, если она опирается на религиозное большинство населения, ее сила – в связи с народом), то она осуществляет миссию. Если она осуществляет миссию, то не является самоцелью, она является лишь инструментом, и потому не может использовать самых эффективных инструментов быстрого личного обогащения в силу их «греховности». Она и сама греха боится, а если страх потеряла – ее народ поправит. Совсем иное дело, если общество глубоко растлилось, разложилось, а власть не религиозна. Тогда никакой миссии, кроме личного хапка нет ни у кого: ни у министра, ни у чернорабочего. Всеобщее шкурничество создает благодатную для оккультных игрищ почву. А что случится, если оккультный черный орден захватит всю полноту власти? Это вы легко увидите, присмотревшись к ситуации в США, в Европе, ярче всего это видно в современной Франции. Кратко говоря – это власть лжецов и людоедов. Как лжецы – они постоянно лгут, что у них демократия, что они якобы проводят выборы, якобы не сдерживают свободу слова и собраний, якобы следуют закону, и вообще «за все хорошее против всего плохого». Язык без костей, и поймать их за язык у них внутри страны некому: все подавлены смертельным ужасом власти террористической мафии. Как людоеды, они чередуют приступы своей (впрочем, ныне уже никого не способной обмануть) лживости регулярными смертоубийства, бойнями, геноцидами, войнами, и прочими «прелестями» неоколониализма. Можно спорить, хорош или плох коммунизм, хорош или плох шариат, есть Катехон или нет Катехона – но не о чем спорить по другому вопросу, кристально-ясному: завладевшие властью оккультисты не строят НИЧЕГО. У них нет в прицеле никакого будущего – ни христианского, ни мусульманского, ни коммунистического – ВООБЩЕ НИКАКОГО. Те методы хозяйствования, которые применяет оккультная масонерия – разрушительны как для материальной сферы цивилизации, так и, в еще больше степени, для мозгов населения, для человеческого интеллекта и психической адекватности человека. Но если они широко используются в обществе – то они становятся единственным средством защиты от банкротства хозяйствующего субъекта.
Или «дешевого топлива» не использует никто. Или же его используют некоторые – именно они и возьмут в итоге под контроль всю экономику. Тот, кто упорно продолжит сидеть на дорогом топливе в ситуации, когда его прямые конкуренты перешли на дешевое – обречен разориться. Именно это и происходит с цивилизованными формами ведения хозяйства при господстве оккультистов. У аморального хозяйства и оборачиваемость капитала выше, и прибыльность его вложения. Моральное хозяйствование при конкуренции с аморальным оказывается по всем статьям нерентабельным. Ну, вот простой пример: вы целый год растили урожай. Пришли воры и в два часа весь урожай украли. Сравните эффективность своей деятельности и воровской. Вы ждали урожая год – и не дождались. Воры «трудились» два часа – и получили тот урожай, на который вы год рассчитывали. Вывод: если деятельность воров не будет пресечена силовым способом, с суровым наказанием для них и компенсацией для вас – всякая трудовая деятельность теряет смысл. Деятельность воров можно пресечь, спору нет – но это если верховная политическая власть не у них. Если они маргиналы, а власть на вашей стороне. Но если власть захвачена ворами – то кто будет для вас пресекать воровство? Вы лично с берданкой в руках? Один против военной машины американского уровня?! Вы агрессивному воровскому блоку НАТО скажете – «не смей воровать мои помидоры!» и пальнете из двустволки? Смешно бы было – когда бы, не так страшно… Вот мы говорим: «религиозная власть имеет миссию». А что это такое без пафоса, техническим языком? Это наличие таких духовных ценностей, идеалов, принципов, которые для верующего в них носителя важнее, приоритетнее, чем естественный антагонизм между человеком и человеком в вещества и энергии. В материальном мире нельзя ничего поделить так, чтобы доля была больше или равна целому! Всё материальное при делении уменьшается, согласно закону сохранения вещества и энергии. Отсюда следует: когда «Икс» чего бы то ни было получает другой человек – вы недополучаете ровно столько, сколько он получил. Вот перед вами двести рублей. Если другому сто – то вам останется только сто. А если другому ноль – то вам все двести. Вот коробок спичек. Отдайте другому хотя бы одну спичку – и ваш коробок уже неполон. Нельзя никуда уйти от экономического антагонизма человека с человеком – в том числе и в жалкую по своей нелепости «классовую» теорию, согласно которой за власть борются не лично Хрущев лично с Берией, а класс с классом.
Нет, ребята! Это не буржуи с пролетариями борются, это конкретно Хрущев убивает конкретно Берию, и они не к разным классам принадлежат! Между ними антагонизм особи и особи: если власть получает один, то ее не получает другой, и наоборот. То же самое происходит на заводе, где одному пролетарию дали квартиру, а другому не дали. Это не значит, что два пролетария принадлежат к разным классам! Это значит, что один пролетарий оказался сильнее, хитрее, пронырливее собрата по классу, и без мыла влез в ж… в местком или еще куда-то. Экономический антагонизм нельзя отметить: нельзя сделать Землю бесконечной, чтобы на ней всем хватило земельных участков любой площади, карельских берез для мебели из карельской березы для всех желающих, и т.п. Экономический антагонизм можно отменить только одним способом: — Если ваша власть религиозна и имеет миссию. — Миссию сколь угодно долбанутую, но, главное – духовную, нематериальную. Тогда служение фанатиков этой миссии (которая, повторимся, может быть и долбанутой на всю голову) не отменяет, но преодолевает, подавляет рваческий порыв вещистов (русская калька слова «материалисты»). Есть железная формула: «если мне, то не тебе, если тебе, то не мне, а если поделим – то каждому лишь половина». Ее никто не может отменить. Ее не может отменить и религиозный фанатик – но религиозному фанатику ПОФИГ. У него есть что-то такое важное (спасение души, коммунизм и т.п.), что ему безразличны вопросы личной наделенности материальными благами. А если не совсем безразличны – то где-то на периферии сознания. Получение материальных благ доставляет удовольствие – но не является главным делом жизни, целью жизни, а так: десертом, бонусом, подарком, прилагаемым к главному приобретению. Вера сплачивает людей «белой солидарностью», способной (впрочем, с переменным успехом даже в наилучшем случае) противостоять «черной солидарности» хищной стаи, охотящейся на людей. Вере противостоит цинизм. Или одно – или другое, третьего не дано. Или фанатик – или подонок. И потому нельзя противопоставить цинизму ничего, кроме веры. Например, цинизм нельзя преодолеть никакими, даже самыми праведными и обстоятельными законами – потому что контроль за исполнением законов захватит оккультный орден карьерно-финансового заговора и взаимного продвижения. Цинизм нельзя преодолеть никакими демократическими процедурами, никакими институтами демократии. Потому что нет такой процедуры или института, которых нельзя было бы симулировать, имитировать, изображать в режиме «общества спектакля». — Вы хочете выборов? Их есть у меня! Оккультная власть вам заявит, что выборы были уже вчера, и вы на них уже проголосовали. Вы удивитесь и спросите: за кого? Вам ответят: «за меня». Если вы станете настаивать, что выборов вообще не было, и вы не голосовали за креатуру «черного ордена» — то исчезнете. Макрона во Франции для этого целый синдикат киллеров, наёмных убийц, а участники американского движения «Оккупай Уолл-стрит» пропали без вести так, что даже молекулы от них найти никто не может… Нужно же быть взрослым человеком, и понимать, как устроена жизнь!
А она устроена движением воли (подобном ветру) от плотных слоев высокого давления к разреженным слоям низкого давления. Плотная группировка диктует – атомарные личности подчиняются (на уровне заложников в руках террористов). Когда мы говорим о солидарности внутри «черного ордена», то понимаем, что для борьбы с ним (для самой возможности борьбы!) необходимо нагнетать плотность в альтернативной группе до сопоставимого с солидарностью «черного ордена» величины. Солидарность, как и все на свете, имеет две стороны: количество и качество. Иногда в истории рыхлой, но очень большой группировке удавалось победить сплоченную, но очень малую группу. Проигрывая в качестве плотности, большая группировка выигрывает в количестве, «берет массой». Иногда. Что не отменяет закона овладения властью плотными слоями социума. Я не говорю, что нет в мире хороших людей. Я говорю, что хороший человек, не опираясь на солидарность с другими хорошими людьми, обречен быть затравленным солидарной стаей злодеев. Даже если он – при его одиночестве – каким-то случайным образом оказался носителем высокого титула, то это ненадолго. Его гонят – и загонят. Одиночка противостоять системе не может. А системы всего две: моральная, опирающаяся на религиозную организацию высокой миссии, светлого духа, и аморальная, опирающаяся на извлечение личной материальной выгоды. Если первая система исчезла (люди перестали верить в Бога, в коммунизм и т.п.), то за второй, инфернальной, остается монополия власти. Почему? Человека к поступку можно побудить лишь двумя способами: 1) Или взывая к его совести, это бесплатно, но для этого должна быть совесть. 2) Или по найму, для этого совести не нужно, но это платная процедура. Пробежимся по конкретным примерам. Вот в ледяной воде кто-то тонет. Человек бросается спасать. И тут одно из двух: или этот человек с детства воспитан в том духе, что священный долг каждого – спасать утопающих. Или же рассчитывает на материальную выгоду. А третьего-то нет! И тут самое страшное: экономическое преимущество всегда находится на стороне воров, убийц, террористов и шантажистов, насильников, мучителей и т.п. У них всегда материальных благ больше – в том числе и для раздачи наемникам – чем у людей, живущих без греха по совести. В итоге «черному ордену» есть чем оплатить армию беспринципных наемников, а честным людям, даже если их в 10, в 100 раз больше, чем оккультистов – нечем. Таким образом власть, лишенная миссии, оторвавшаяся от этики служения сакралиям, превратившаяся для своих носителей в самоцель, удерживаемая только ради себя, а не ради высоких целей – превращается в чудовище. Не всегда это происходит сразу, иногда чудовищность такой власти (в режиме атеизма) сгущается «эволюционным» путём: борются за власть разные, но побеждают только самые беспринципные, агрессивные и жестокие. Это своего рода «естественный отбор» — когда мягкие носители власти вымирают, не в силах выдержать конкуренцию с извергами.
Власть, как самоцель (а не как придаток к священной миссии насаждения какого-то общечеловеческого «Икс»), спасая, удерживая саму себя, начинает уплотнять солидарность своего правящего клана – и разлагать, растлевать все другие группы населения, чтобы сделать их максимально циничными, аморальными и в силу того… беззащитными перед ее солидарностью. Это не прихоть и не злой умысел – это инстинкт самосохранения власти, потерявшей религиозную начинку Катехона. А власть, переставшая быть Катехоном – ничего не строит, кроме самой себя. И ни для кого не строит, кроме как для себя. Она даст любые законы – с лёгкостью, потому что заранее решила, что они не будут выполнятся. Она объявит какие угодно выборы – с лёгкостью, потому что заранее уже решила их не проводить, только симулировать. Она охотно поддержит номинальную свободу слова, собраний, все права человека – с легкостью, потому что заранее для себя решила, что фактически ничего этого не допустит. Кто сказал, будто мафия станет на каждому углу кричат, что она мафия? Это же глупо! Разумеется, на всех углах, из каждого утюга мафия станет рассказывать о себе нечто противоположное. То есть мы получим классику западной демагогии и «общества спектакля»: — Я имею право на… — Имеете. — Погодите, вы не дослушали! Имею ли я право на… — Да имеете, имеете. — Значит, я могу… — Не можете. — Погодите, вы опять не дослушали, вы же даже не узнали, о чем я! Могу ли я… — Нет, не можете! Так мы получили современный оккультный (уже и не скрываясь!) глобализм, который (проартикулирую еще раз, это очень важно): — Извлекает деньги, — Разрушая мир. При этом везде прямая зависимость: нет разрушений и погибели – нет долларов. Мало разрушений, мало трупов – мало и долларов. Много разрушений, много трупов, много зла – много и долларов. — Но это же закончится глобальной катастрофой! – кричите вы. — А разве они это скрывают?! – спрашиваю я у вас. Наркоман, сидящий на игле, понимает, что наркотик его убивает. Но все равно продолжает «кайфовать», увеличивая дозу (потому что старая уже не «вштыривает»). Англоязычный глобализм, сидящий на зле, как на источнике и своей власти, и своих доходов – тоже прекрасно понимает, чем закончится его «кайф» «денег из воздуха». Каждый второй фильм Голливуда – про ближайший апокалипсис, а о светлом будущем не снимали давно даже лживых кинокартин! Ну, а какое может быть, даже и не светлое, а просто будущее, у системы, которая начисто отвязала труд от доходов, доходы от труда, преступление от наказания и наказание от преступления, в которой террор и воровство, самое грубейшее – стало нормой жизни неприкрыто, на международном уровне?! Когда они украли ЗВР России – просто потому, что так им захотелось, они что, рассчитывали, что никто в мире об этом не узнает?! Они не такие наивные. Они решили: все узнают, что мы воры. Но нам плевать. Все и так это знают. А обворованные – утрутся. Иначе мы им… — и далее непереводимый экстаз садиста-террориста…
— Но ведь это закончится глобальной катастрофой, в ближайшее время?! — Да, да, да. Цивилизация рода людского возникает не из разума, как такового (поскольку разум вполне может быть и злым, разрушительным). Она вырастает не из научного познания мира – потому что циник легко обращает это познание в орудие убийства и порабощения ближних, вместо их развития и восхождения к свету. Цивилизация рода людского вырастает из табуирования разной деятельности, прежде всего экономической: «не убий, не укради», и в числе прочего – «не обсуждай эти запреты». Начнешь обсуждать – усомнишься в них. Усомнишься – поймешь (если быстрый разумом, как Невтон), что убийством и воровством богатеют богаче и легче, чем общественно-полезной деятельностью. А дальше уже оккультные технологии для отвода глаз, для напуска мороков на ближних, и готово дело: хана цивилизации. Человечество развивало полезные для цивилизации отрасли экономики только там и тогда, где сумело наложить табу на самые прибыльные технологии извлечения личных доходов. Почему? Да потому что общественная полезность предполагает низкую норму прибыли и долгую окупаемость вложений. Никто, кроме фанатика, ею заниматься не будет – подонки будут не строить, а пристраиваться к тому, что другие строят. В дарвинизме этому есть научное имя: приспособление (приспособленчество). Тот, кто ловчее всех приспосабливается – тот, с точки зрения дарвинизма, самая перспективная ветвь эволюции. А тот, кто упорно тянет на своем горбу и себя, и пристроившегося паразита – дурак и тупиковая ветвь эволюции…» (Николай Выхин, команда ЭиМ). Как ни крути, но рассуждая о «классовой борьбе, Маркс оказался прав в том, что людям свойственно собираться в конкурирующие друг с другом группы («кружки по интересам»). И назвал их классами, хотя на взгляд автора этого сайта, им больше подходит название «кланы» (группировки, связанные тесными отношениями, наподобие семейных). Именно по этой причине всякое человеческое сообщество является, в какой-то степени, клановым. Увы, но Выхин упустил это обстоятельство из вида, когда размышлял о «смертельной борьбе за власть» между Хрущевым и Берией. А между тем, тогда сражались за власть не конкретно две эти персоны, а их кланы. Что же касается «тупиковой ветви эволюции», когда кто-то «упорно тянет на своем горбу и себя, и пристроившегося паразита», то она совсем не тупиковая, ведь зачастую и сама эволюция опирается на принцип «хозяин – паразит, которые постепенно приспосабливаются друг к другу». Яркий пример тому – митохондрии, которые в давние времена существовали на Земле в виде паразитов. То же самое должно происходить и внутри человеческих сообществ – в конце концов, конкурирующие группы обязаны приспособиться друг к другу.
То есть, классовая борьба должна затухать во времени, а она не затухает. И главной причиной этого обстоятельства является появление в любом развивающемся обществе все новых и новых конкурирующих групп. А угасание классовой борьбы свидетельствует лишь о замедлении развития того или иного общества (о его старении). Именно это обстоятельство сегодня и наблюдается в западных странах, где классовая борьба проявляется лишь между мигрантами и урожденными жителями этих стран. И рано или поздно, но это должно привести западный мир к фашизму, причем, доминирующей силой этого фашизма станут мигранты, а не урожденные жители. Единственная сила, которая может противостоять такому положению дел, это наличие в обществе общих сакральных идей (в этом вопросе Выхин абсолютно прав). Увы, но нынешние Западные «гендерные игрища» вместе с непоколебимой уверенностью жителей западных стран в своем превосходстве, вряд ли могут стать такими идеями. Более того, западные жители разучились учиться и на своих, и на чужих ошибках. А стало быть, чтобы ни говорили лидеры этих стран, но Запад упорно движется к своей погибели. Именно так и происходила гибель всех прошлых империй, о которых мы знаем. Ну а весь остальной не западный мир еще не разучился этому, и такой участи постарается избежать. Нынешний же мировой гегемон (США) вместо того, чтобы привлекать не западные страны на свою сторону, делает все, от него зависящее, чтобы они объединялись друг с другом против его глобальной политики. В результате чего нынешний гегемон всего мира постепенно превращается в «гегемона меньшинства». Забыв при этом один из главных мировых законов: «Большинство всегда право, даже когда оно неправо». А теперь такой вопрос: «В чем главная разница между животными и людьми?» Самый краткий ответ на него звучит примерно так: «Животные обладают полной свободой, а люди изначально ее лишены». Вот и выходит, что западные жители постепенно превращаются в животных, то есть деградируют. Подумайте над этим, уважаемый читатель.