Homo Argenteus: Новое мировоззрение

И еще пару слов о войнах

«Человек человеку волк»: война в философии Томаса Гоббса» (Military lífeyrisþegi). «Многие мыслители признавали и признают, что война оказывается более естественным состоянием человечества и более естественной формой взаимоотношения народов, чем мир. Например, Иммануил Кант писал, что «состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние (status naturalis); последнее, наоборот, есть состояние войны, т. е. если и не беспрерывные враждебные действия, то постоянная их угроза». Артур Шопенгауэр, в свою очередь, отмечал, что жизнь есть непрерывная борьба за существование, поскольку «суть мира есть ненасытная воля, суть воли – конфликт». В свою очередь, Фридрих Ницше не видел иного средства вливания жизненной энергии в человечество, а, следовательно, обеспечения его бытия, кроме войны. «Придется, вероятно, изобрести еще немало суррогатов войны, но именно из них будет все более уясняться, что такое высокоразвитое и потому неизбежно вялое человечество, как современное европейское человечество, нуждается не только вообще в войне, но даже в величайшей и ужаснейшей войне, то есть во временном возврате к варварству, чтобы не потерять из-за средств к культуре самой своей культуры и жизни» – писал Ницше. Ницше, конечно, не был милитаристом, которым его многие пытаются изобразить, однако, подобно Канту и другим мыслителям, одну из основ международных отношений он видел именно в войне. Рассматривал войну как естественное состояние человека и английский философ Томас Гоббс. Он полагал, что естественное равенство людей в сочетании с их желанием обладать одним и тем же приводит к взаимному недоверию, а взаимное недоверие – к войне. В итоге естественным состоянием человечества является «война всех против всех». Политическая теория Гоббса, изложенная им в его фундаментальном труде «Левиафан» (1651), базируется на диалектике коллективного, общественно-государственного и индивидуально-личностного начал. Согласно Гоббсу, человеческое общество в своем развитии проходит две стадии. Первая из них — это «естественное состояние» (от лат. status naturalis). По Гоббсу, оно «есть анархия и состояние войны». Ведь при отсутствии гражданского состояния «всегда имеется война всех против всех». Люди живут, подчиняясь своим страстям и похотям. Они дают каждому человеку право на все, чего ему только захочется. Отсюда — известный еще со времен древнеримского комедиографа Плавта принцип жизнеустройства: «человек человеку волк». Его буквальная реализация приводит к тому, что в социуме царят крамола и абсолютно беззаконная «война всех против всех».

Состояние «войны всех против всех» характеризуется также и тем, что при нем ничто не может быть названо справедливым или несправедливым. Понятия правильного и неправильного, хорошего и плохого здесь не имеют смысла. Гоббс полагает, что «там, где нет общей власти, нет закона, а там, где нет закона, нет несправедливости. Сила и коварство являются на войне двумя основными добродетелями». Вторая стадия развития общества – государственное, гражданское состояние (от лат. status civilis) – становится главным организующим фактором цивилизации. Согласно Гоббсу, это новое состояние неизбежно приобретает искусственный характер, «ибо искусством создан тот великий Левиафан, который называется Республикой или Государством, и который является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он был создан». Государство, по Гоббсу, есть результат человеческого творчества и главное условие культурного развития народа, ибо «вне государства – господство страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, невежество, дикость; в государстве – господство разума, мир, безопасность, богатство, благоразумие, взаимопомощь, утонченность науки, доброжелательство». В современной политологической теории принято считать, что ряд положений концепции Гоббса о государстве является основой будущих авторитарных теорий власти. Как подчеркивал Гоббс, государственная власть суверенна, абсолютна и неделима, «государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное количество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для мира и общей пользы». Концепция Т. Гоббса, впервые в истории философской мысли употребившего саму формулировку «война всех против всех», исходит из того, что это состояние является изначальным (т. е. естественным) для человека. В конце концов, три объяснения войны, доминирующие в реалистической традиции, соответствуют трем традиционным интерпретациям самого Гоббса: 1. Согласно первой интерпретации, Гоббс объяснял неизбежность войны в естественном состоянии конкуренцией за ограниченные материальные ресурсы. 2. Согласно второй интерпретации, даже доброжелательные люди, не имеющие власти для своей защиты, будут бояться смерти и не будут уверены в намерениях других в отсутствие суверена. Этот страх заставляет их наносить превентивные удары для защиты своих собственных интересов. 3. Согласно третьей интерпретации, присущее людям тщеславие и агрессивное и «злое» стремление доминировать над другими неизбежно приводит к войне.

В «Левиафане» Гоббс пишет, что война возникает из-за того, что люди, не имеющие суверена, который мог бы контролировать их поведение, неизбежно прибегают к насилию, конкурируя за одни и те же ресурсы. Как пишет «Гоббс»: «Люди непрерывно соперничают между собой, добиваясь почета и чинов и, следовательно, на этом основании среди людей возникают зависть и ненависть, а в итоге и война». То есть естественным состоянием людей неизбежно является состояние войны по причине, в первую очередь, эгоистичной природы людей. Согласно теории Гоббса, человеческие действия всегда являются следствием желания или отвращения к чему-либо, что индивиды воспринимают как полезное или вредное для их собственного благополучия. Для того чтобы этого избежать, люди должны заключать общественный договор. На основе такого договора и возникает государство (Левиафан), которому в обмен на гарантии безопасности, мира и спокойствия люди добровольно уступают часть своих прав и свобод. Государство получает свою законность или легитимность, своего рода мандат на преодоление состояния войны всех против всех в результате соглашения между всеми членами догосударственного сообщества людей. По мнению Т. Гоббса, государства – это «военные лагери», которые защищаются «друг от друга с помощью солдат и оружия». Хотя с морально-этической позиции Т. Гоббс осуждал войны, из его концепции вытекало признание неизбежности этого явления до тех пор, пока сохраняется «естественное» состояние международных отношений. Таким образом, согласно Гоббсу, причиной войн являются не только материальные интересы, но и идеологические разногласия. Он утверждал, что идеологическую подоплеку войны в его время можно объяснить культурной средой, которая порождала бесконечные конфликты по поводу неразрешимых с точки зрения рациональности вопросов. Превознося государство, которое защищало людей от войны всех против всех и определяет, что справедливо, а что нет, Гоббс не дает ответа на главный вопрос: где та грань, которая отделяет допустимый произвол власти от действий, которые могут привести к крушению государственности и гражданской войне? Заключение. В своей философской работе «Левиафан» Т. Гоббс изложил свое видение о войне, человеке и государстве. Государство он назвал именем библейского чудовища Левиафана и не просто так – с его точки зрения естественным состоянием человека является «война всех против всех» и только государство может создать цивилизованное состояние общества. При этом государство, которое он называет «смертным богом», должно отнять у своих граждан часть свобод и требовать от них полного послушания, основанного на страхе.

Иначе говоря, естественный закон не может обеспечить безопасность и мир, это может сделать только государство, в пользу которого люди должны добровольно отказываться от своих прав путем заключения общественного договора. Концепт войны всех против всех позволяет Гоббсу продемонстрировать рациональность договорного решения как для общества в целом, так и для каждого его члена, в интересах которого он будет смириться с Левиафаном, чтобы тем самым избежать негативных последствий естественного состояния» (Military lífeyrisþegi). В любом случае, современное человечество существует в искусственном состоянии уже многие века, и главной причиной всех нынешних войн являются сами «Левиафаны» (властные элиты тех или иных государств). Вот что по этому поводу пишет Ироничный Будда – «Теневая картография: как искаженные карты формируют мировосприятие». «В мире, где тот, кто рисует карту, определяет территорию, самый эффективный способ контроля — заставить людей видеть то, чего нет, и не замечать того, что находится прямо перед их глазами. Человек, смотрящий на искаженную карту, не просто заблуждается — он живет в параллельной реальности, созданной для него картографом». Парадокс плоского мира. Взгляните на привычную карту мира на стене школьного класса или в вашем смартфоне. Плоское изображение выпуклой планеты. Уже в этом заложено фундаментальное противоречие, которое мы принимаем как должное. Но задумывались ли вы когда-нибудь, какую именно проекцию используете ежедневно? И главное — почему именно эту? Вы можете удивиться, но большинство людей в западном мире до сих пор ориентируются по карте в проекции Меркатора — картографической системе, созданной в XVI веке для… мореплавания. Да-да, карта, изначально предназначенная для определения морских маршрутов, стала основным способом восприятия мира для миллиардов людей, никогда не выходивших в открытое море на парусном судне. Проекция Меркатора непропорционально увеличивает территории, расположенные ближе к полюсам. Например, Гренландия на такой карте выглядит сопоставимой по размеру с Африкой, хотя в реальности африканский континент больше ее примерно в 14 раз. Россия кажется гигантским монстром, нависшим над «маленькой» Европой. А экваториальные страны — преимущественно бывшие колонии западных держав — визуально уменьшены. Случайность ли это? Исторический анахронизм? Или, возможно, тонкий инструмент формирования определенного мировосприятия? Согласно официальной версии, выбор картографических проекций — это лишь вопрос технического удобства. Мол, невозможно изобразить сферу на плоскости без искажений, поэтому каждая проекция имеет свои достоинства и недостатки. Проекция Меркатора сохраняет углы (что важно для навигации), но искажает площади. Проекция Петерса сохраняет площади, но искажает формы. И так далее. Прекрасное рациональное объяснение. Но давайте копнем глубже:

1. Если проекция Меркатора нужна для навигации, почему она используется в школьных учебниках, массовых медиа и популярных картографических сервисах, где навигационные свойства не имеют никакого значения? 2. Почему альтернативные проекции, более точно отражающие реальные пропорции континентов, до сих пор остаются маргинальными и редко используются вне узкоспециализированных контекстов? 3. Почему в начале XXI века Google Maps, сервис, определяющий то, как миллиарды людей воспринимают географию, выбрал модифицированную проекцию Меркатора вместо более современных решений? 4. Почему во многих странах до сих пор используются карты, центрированные на бывших метрополиях, даже после десятилетий политической независимости? Показательный пример — реакция на карту мира в проекции Петерса, представленную в 1973 году. Эта проекция, сохраняющая правильные пропорции площадей, вызвала настоящую бурю в картографическом сообществе. Ее называли «пропагандистской», «идеологически мотивированной» и даже «некартографической». Американская картографическая ассоциация в 1989 году официально осудила использование проекции Петерса, объявив ее «вредной для картографической науки». Вдумайтесь: научное сообщество объявляет вредной карту, которая точнее показывает реальные пропорции мира. Не странно ли? Контроль над тем, как люди воспринимают мир визуально, осуществляется многоуровневой системой, где за видимыми игроками скрываются менее очевидные. Ключевые акторы этой системы: 1. Образовательные институты и издательства учебников — формируют базовое пространственное восприятие мира у подрастающих поколений. Примечательно, что даже в постколониальных странах часто используются карты, центрированные на бывших метрополиях, с непропорционально детализированным изображением «центра мира» и схематичным — периферии. Цифровые картографические сервисы — Google Maps, Apple Maps, Bing Maps определяют современное восприятие географии. Все они базируются в странах «глобального Севера» и, что интересно, используют модификации все той же проекции Меркатора. Более того, эти сервисы часто показывают разные границы одних и тех же территорий в зависимости от того, из какой страны к ним обращаются. 3. Международные организации по стандартизации — устанавливают нормы картографических обозначений, номенклатуру географических названий и признанные границы. Примечательно, что в этих организациях непропорционально представлены бывшие колониальные державы, а рекомендации часто отражают их геополитические интересы.
2. Геополитические исследовательские центры — производят аналитические карты, визуализирующие «зоны влияния», «очаги нестабильности», «оси зла» и прочие концепты, которые затем проникают в массовое сознание через медиа и образование. 5. Новостные агентства и медиахолдинги — используют карты как инструмент визуальной пропаганды, манипулируя цветами, масштабами, ракурсами и выборочной детализацией для создания нужного эмоционального впечатления от территории. Особенно показателен пример с техногигантом Google, который после аннексии Крыма Россией в 2014 году стал показывать разные карты пользователям из разных стран: для пользователей из России Крым отображался как российская территория, для пользователей из Украины — как спорная территория, а для остального мира — как часть Украины. Технический компромисс или признание существования множественных геополитических реальностей? Современные механизмы формирования геополитического восприятия через карты включают множество тонких технологий: 1. Манипуляции центрированием — выбор точки, находящейся в центре карты, неосознанно воспринимается как выбор «центра мира». Европоцентрические карты, доминирующие в мировом информационном пространстве, помещают Европу в центр, разрывая Тихий океан и визуально маргинализируя АТР — самый динамично развивающийся регион современности. 2. Цветовая кодификация — психологическое воздействие через цвета на картах. Территории «союзников» обычно изображаются мягкими пастельными тонами, территории «противников» — агрессивными красными или темными оттенками. Вспомните стандартные карты времен холодной войны с кроваво-красным СССР, нависающим над бледно-голубым «свободным миром». 3. Избирательная детализация — территории, важные для целевой аудитории, показываются с высокой детализацией, остальной мир схематизируется до неузнаваемости. Например, на американских картах часто каждый штат США показан детально, в то время как целые регионы Африки или Азии объединены в аморфные пятна. 4. Лингвистическая колонизация — использование искаженных, устаревших или откровенно колониальных названий для обозначения территорий. Даже в русском языке мы до сих пор используем искаженные европейцами названия многих географических объектов, хотя местные названия совершенно иные.
3. Манипуляции с границами и территориальными спорами — избирательное признание или непризнание границ в зависимости от геополитических интересов. Карты Apple до сих пор показывают индийские территории, оспариваемые Китаем, как «ничейные», чтобы не потерять китайский рынок. 6. Визуализация «угроз» — создание карт с наложением векторов «экспансии», «влияния» или «угрозы», исходящих от геополитических конкурентов. Классический пример — карты NATO с красными стрелами советского наступления в Европу времен холодной войны. Сегодня эту роль играют карты «российской угрозы» или «китайской экспансии». Особенно изощренной манипуляцией является создание иллюзии непреодолимой географической дистанции между цивилизационными центрами. Большинство людей, взглянув на стандартную карту мира, уверены, что кратчайший путь из США в Россию пролегает через Европу и Атлантику. В реальности же — это путь через Берингов пролив. Беринг, кстати, первым и доказал это, но об этом почему-то не любят вспоминать. Манипуляции с историческими картами представляют собой особый жанр геополитического конструирования. Посредством хитроумных картографических приемов можно: 1. Создавать иллюзию исторической преемственности — например, изображая современные национальные государства как «естественных наследников» древних империй, хотя между ними нет прямой культурной или этнической связи. 2. Представлять колонизацию как «открытие» или «освоение» — классическая техника западных исторических атласов, где экспансия европейских держав изображается не как захват населенных территорий, а как героическое расширение цивилизованного мира в «пустые» пространства. 3. Манипулировать этническими границами — избирательно выделяя или игнорируя присутствие определенных этнических групп на спорных территориях в разные исторические периоды. 4. Создавать нарратив «извечного противостояния» или «исторического братства» между народами с помощью серийных исторических карт, демонстрирующих только выбранные исторические эпизоды. Ярким примером является картографирование «Великой Тартарии» — обширной территории Северной Азии, которая на европейских картах XVI-XVIII веков изображалась как единое государство со сложной внутренней структурой. К XIX веку эта картографическая традиция полностью исчезла, а сам термин был вытеснен из научного оборота. Причины этой картографической «амнезии» до сих пор вызывают ожесточенные споры между историками. Другой пример — карты «исторической Палестины» и «земли Израиля», визуализирующие одну и ту же территорию с диаметрально противоположных позиций. Картография здесь становится не просто инструментом навигации, но оружием в борьбе за историческую легитимность.

Переход к цифровым картам открыл беспрецедентные возможности для манипуляции пространственным восприятием: 1. Персонализация геополитической реальности — современные алгоритмы позволяют показывать разным пользователям разные версии мира, создавая фрагментированное геополитическое сознание. Google уже практикует это с отображением спорных территорий. 2. Контроль над масштабированием — цифровые карты позволяют ограничивать, насколько близко пользователь может рассмотреть определенные территории. Многие стратегически важные объекты до сих пор размыты на спутниковых картах Google и Bing по запросу правительств. 3. Интеграция геолокационных данных с персональной информацией — создает возможность не только отслеживать перемещения пользователей, но и анализировать их пространственное поведение, формируя на этой основе персонализированные геополитические нарративы. 4. Контроль над обновлением карт — избирательное обновление различных регионов создает неравномерную детализацию мира. Некоторые регионы Африки на Google Maps обновлялись раз в десятилетие, в то время как карты западных мегаполисов обновляются ежегодно. 5. Геймификация пространства — интеграция карт в видеоигры, где геополитические конфликты представлены в упрощенной, часто идеологически заряженной форме. Достаточно вспомнить серию игр Call of Duty, где российские или ближневосточные локации неизменно предстают как рассадники терроризма. Особенно показателен контроль над «стандартным» ракурсом Земли в популярных интерфейсах. Почему на заставке iPhone мы всегда видим Землю, центрированную на Северной Америке? Почему стандартный вид Земли из космоса практически всегда показывает Атлантический, а не Тихий океан? Эти визуальные паттерны незаметно формируют представление о «центре» и «периферии» мира. Понимание механизмов картографических манипуляций позволяет разработать стратегии противодействия: 1. Развитие критического картографического мышления — способности анализировать карты как тексты с собственной идеологией, риторикой и целями. Включение элементов критической картографии в образовательные программы. 2. Создание альтернативных картографических школ — развитие независимых традиций визуализации пространства, отражающих различные цивилизационные перспективы. Например, китайские «вертикальные карты», где север находится внизу, а юг — вверху. 3. Разработка интерактивных карт, позволяющих пользователям осознать искажения — цифровые инструменты, наглядно демонстрирующие, как одна и та же территория выглядит в разных проекциях, с разным центрированием, в разных масштабах. 4. Создание мультиперспективных атласов — учебных материалов, показывающих одни и те же исторические события с картографической перспективы разных цивилизаций и культур.

5. Деколонизация топонимики — возвращение к аутентичным названиям географических объектов вместо их колониальных искажений. Например, использование названия «Мумбаи» вместо колониального «Бомбей». Примечательно, что Россия уже предпринимает шаги в этом направлении. Создание Национального атласа России, развитие собственных картографических сервисов (Яндекс.Карты), включение в школьные учебники карт мира с Россией в центре — все это элементы картографического суверенитета. Как обычному человеку научиться «читать между строк» современных карт? Обратите внимание на следующие маркеры: 1. Непропорциональные размеры территорий — сравните визуальные размеры территорий на карте с их реальными площадями. Часто обнаруживаются систематические искажения в пользу определенных стран. 2. Избирательное использование цветов — анализируйте цветовую гамму, используемую для разных регионов. Нейтральны ли эти цвета или они создают определенные эмоциональные ассоциации? 3. Детализация «своих» и схематизация «чужих» территорий — сравните уровень детализации разных регионов на одной карте. Часто «важные» регионы показаны с множеством деталей, а «неважные» — схематично. 4. Специфические обозначения спорных территорий — как на карте обозначены территории с неоднозначным международным статусом? Чья позиция отражена в этих обозначениях? 5. Выборочное масштабирование — обратите внимание на вставки с увеличенным масштабом для определенных регионов. Почему выбраны именно эти территории? 6. Манипуляции с проекцией и ракурсом — под каким углом показана территория? Какая проекция используется? Как это влияет на восприятие размеров и важности разных регионов? Интересный пример — карты российско-украинского конфликта в западных медиа, где территория Украины часто показывается в увеличенном масштабе, с детальной прорисовкой отдельных населенных пунктов, а Россия представлена как аморфная темная масса без внутренней структуры, нависающая с востока. Историческая перспектива: эволюция картографических манипуляций. Эволюция методов картографического конструирования реальности отражает переход от явного доминирования к скрытому влиянию: Колониальная эпоха (XV-XIX века) — откровенно евроцентричные карты с искажениями в пользу империй-метрополий. Неевропейские территории часто изображались схематично, с экзотическими иллюстрациями вместо точных деталей. Характерны надписи «Terra Incognita» и изображения мифических существ на территориях за пределами европейского знания. Эпоха идеологического противостояния (XX век) — карты становятся явным инструментом пропаганды. Противостоящие блоки изображались контрастными цветами, с акцентированием «зон влияния» и «железных занавесов». Характерный пример — советские и американские карты холодной войны с диаметрально противоположной интерпретацией одних и тех же территорий.

Современная эпоха (конец XX — начало XXI века) — переход к тонким, часто незаметным манипуляциям. Карты создают иллюзию объективности и научности, скрывая идеологическую нагрузку за технократическим дизайном. Ключевой инструмент — контроль над «стандартами» картографирования и цифровыми платформами визуализации пространства. Эта эволюция не случайна. Она отражает общую тенденцию перехода от прямого колониального контроля к мягким формам влияния через формирование определенного восприятия мира. Анализ скрытых механизмов картографических манипуляций позволяет сделать несколько ключевых прогнозов: 1. Усиление борьбы за контроль над цифровыми картографическими платформами, которые становятся основным источником пространственного восприятия для большинства населения планеты. 2. Развитие национальных картографических проектов крупными державами как элемента информационного суверенитета и противодействия западоцентричной модели мира. 3. Интеграция элементов дополненной реальности в картографические сервисы, что создаст новые возможности для манипуляции восприятием физического пространства. 4. Персонализация карт на основе психологических профилей пользователей, когда алгоритмы будут показывать каждому именно ту версию мира, которая укрепляет его существующие убеждения. 5. Использование картографических манипуляций в новых сферах — от визуализации экономических данных до отображения культурных связей и информационных потоков. Для России критически важным становится развитие собственной школы критической картографии и создание альтернативных визуальных моделей мира, отражающих многополярную реальность XXI века. Мы лишь приоткрыли завесу над одним из тонких механизмов формирования геополитического сознания. Карты — это не просто изображения территорий, это мощные инструменты программирования того, как люди воспринимают мир и свое место в нем. Контроль над картографированием — это контроль над пространственным воображением целых народов. В мире, где цифровые карты становятся основным интерфейсом взаимодействия с физическим пространством, способность критически «читать» эти визуальные тексты становится необходимым навыком информационного выживания. «Карта никогда не бывает территорией, но в умелых руках она может стать инструментом преобразования территории по своему образу и подобию. Великое искусство мудрого состоит не в том, чтобы отказаться от карт вовсе, но в том, чтобы в путешествии по чужим картам не забывать о собственном внутреннем компасе» (Ироничный Будда). И если мы воспользуемся советами Ироничного Будды, нам придется признать, что на протяжении всех описанных в статье эпох, те или иные страны Западной Европы (а иногда, и все разом) являлись противниками России. И желание повоевать с Россией у них возникало достаточно часто. В чем же главная причина подобного поведения западных стран?

Причины начала различных войн были разными, но одна из них всегда присутствовала – слишком велика была Россия (даже в сравнении со всей Западной Европой), чтобы не попытаться «отхватить от нее лакомый кусочек», и слишком «тупой», причем, во все времена,  была властная элита стран Западной Европы, пытавшихся «откусить этот лакомый кусочек». И эта «тупость» властных элит заключалась, прежде всего, в их неумении поддерживать баланс между своими ничем неограниченными желаниями и весьма ограниченными возможностями (опять-таки, даже всей Западной Европы, по сравнению с Россией). И начинала все подобные войны с Россией всегда та страна Западной Европы, властная элита которой была наиболее «ТУПОЙ» — глядя на карту, все ее мысли вытесняла только одна: «Как было бы хорошо, если бы тот или иной кусок этого огромного края стал ее собственностью». Короче говоря, основной причиной всех последних войн на Европейском театре военных действий являлись экономические мотивы. И с этой точки зрения, нынешняя Специальная Военная Операция на Украине, начатая Россией, является исключением из данного правила, ведь она началась, прежде всего, по политическим мотивам. Ну а основной причиной МИРОВОЙ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (или «затянувшийся Мировой революции»), начавшейся еще с 1914 года (а, то и с 1905 года), и продолжающейся до настоящего времени – стала все та же ТУПОСЬ мировой властной элиты. Первая и вторая мировые войны, «холодная война», нынешняя СВО на Украине и т.д. и т.п. – лишь небольшие эпизоды этой войны. Причем, все составляющие этой войны всегда начинались с национальных разборок, а заканчивались гражданскими распрями. По крайней мере, это замечание справедливо для русского народа (у других народов случалось и наоборот). Однако, в любом случае, всегда присутствовали и одно, и другое, так что можно смело заявить, что эти сущности взаимозависимы, и одна из них вызывает другую. И Россия, действительно, эту войну не начинала, она хочет закончить ее, но только в СВОЮ ПОЛЬЗУ.  И сделать это она может только в одном случае – при полной капитуляции Западного мира. Увы, никак иначе не получится, ибо и мировые, и гражданские войны всегда заканчиваются только так, и никак иначе. А любые договоры «о прекращении огня» и даже «о мире» следует рассматривать лишь как временную приостановку военных действий. Так что, все патриотические возгласы «об очередном договорняке» нужно отбросить, как никому не нужный мусор. В противном случае, и «холодную войну» нужно рассматривать, как «договорняк». Короче говоря, хотите Вы того или нет, но идущая сегодня МИРОВАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА является вполне естественным состоянием дел для нынешнего мира, и оспорить это утверждение Гоббса у Вас вряд ли получится. На этом и закончим.