Homo Argenteus: Новое мировоззрение

Пару слов об истории — 2

И начнем мы эту главу со статьи авторов «ЭиМ» «БОГОДАННЫЙ ВОЖДЬ: ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ». «Почти по Монтеню»: Опыты с листочком в клеточку. Глядя на него, отметим сперва абсолютную очевидность: любая из клеточек имеет свою площадь. Эта площадь не равна нолю, но она не равна и бесконечности. Площадь клеточки ограничена ее гранями. Предположим теперь, что площадь – это благо. Деньги, материальные блага, нематериальные удовольствия и т.п. Если у клеточки есть одушевленный хозяин, живой человек, то у него, само собой разумеется, есть интерес и страх. Интерес его в том, чтобы выйти за рамки своей клеточки, увеличить площадь под своим контролем. Присоединить к своему участку соседние участки. Если одна клеточка стремится поглотить другую клеточку, то ведь и та клеточка тоже стремится поглотить соседние! И обе они боятся потерять собственную площадь. Равно как и стремятся прилепить к ней дополнительные площади. И получается, что главная задача общества, как института – удержать владельцев клеточек в их рамках, не давая им, сожрать друг друга. Такая равноудаленная система не только равно дружественна к каждой клеточке, но и равно ей враждебна. Формулировать одной фразой у меня получилось так: Доступность каждому человеку достойного труда с достойной оплатой. Такого труда, который не калечит условиями, не делает нищим, и в то же время его не требуется добывать с боем: пришел в отдел кадров, написал заявление, и, при отсутствии безработицы, спокойно приступил к исполнению обязанностей. И живешь не хуже других. А в чем беда? Что не хуже других, то и не лучше других – одно и то же, выраженное разными словами (как «чайник долго остывает» и «чайник долго не остывает»). Опыты с листочком в клеточку доказывают нам (и неопровержимо), что речь не идет о свободе никакой из клеточек. Каждая из них ограждена от поглощения, но в то же время каждая ограничена в экспансии. Живой владелец благ, которые мы условно выразили через площадь, заперт в своей клеточке. Клетке – если совсем грубо. Сурово – но ведь, правда?! Ведь дай ты им свободу – и они друг на друга попрут, потому что до боя каждый считает себя сильнее, и только бой докажет (по итогам) как там на самом деле с силой обстоит. Держать всех людей в клетках – задача неблагодарная, требующая самоотречения. И, наверное, требующая идеологического фанатизма. Нужно очень верить в Закон, чтобы «своим», имея возможность, не сделать поблажки перед «чужими». Чтобы избежать соблазна «откусить» часть клеточек у чужих тебе людей – даже не себе, а тем, кого любишь, кто тебе близок и дорог, кому хочешь жизни получше…

Теперь рассмотрим «болотные огни», которые лет полтораста манят нашу мысль и массы наши в трясину безысходности. Стало уже привычным и общим местом прославлять демократию, возносить ей пышные хвалы, присягать ей в верности, требовать ее, и все проблемы списывать на то, что «демократии мало». А вот если ее добавить, то… Популярна расистская и нацисткая теория о «неправильных народах», которые, начиная строить священную демократию, в силу своей порочности и неполноценности вместо нее в итоге получают всевластие криминальных мафий, воровской беспредел и разгул самого лютого, звериного хищничества. Почему? — Потому что недочеловеки – говорит нам демшиза – менталитет неправильный. А вот если бы речь шла о полноценном народе, то тогда он бы… Но такого «полноценного» народа история человечества так и не сыскала, потому что как бы ни извивались «строители демократии», у них все время после сборки получается воровской ход. И это, увы, не зависит от континента, потому что предельная криминализация поглощает любую «демократическую» страну. Нынче, благодаря интернету и горизонтальным связям в общении, мир стал прозрачным, и то, что раньше худо-бедно удавалось скрывать за лживым мифом про «страны, где нас нет» — теперь слишком уж очевидно. Европой правят чуждые всякому правосознанию отморозки. Америкой правят чуждые всякому правосознанию отморозки. А в исходнике, как и в России, перед 90-ми, была «почему-то» борьба за демократические свободы… Каковы же они? Перечислим кратко: Демократические свободы — политические и правовые нормы, определяющие положение личности в государстве. Основные из них: Политические свободы: слова, печати, собраний, митингов, шествий, демонстраций. Личные свободы: неприкосновенность личности, жилища, тайна переписки, телефонных разговоров, свобода совести — право исповедовать любую религию или не придерживаться никакого вероисповедания. Также к демократическим свободам относят свободу избирать и быть избранным, альтернативность кандидатов на выборах, сменяемость властей, свободу получения и распространения информации любыми доступными методами и способами.  «Парадокс демократии» — это логическая констатация ее невозможности. Чтобы все вышеперечисленные институты работали, нужно, чтобы кто-то сильный следил, чтобы их не нарушали. Но в таком случае верховная власть – надзиратель над процедурами, а не сами процедуры. Если же никто не следит за тем, чтобы институты работали, то довольно быстро выделяется криминальное лобби, которое берет их под контроль и блокирует их реальное влияние. Вот и получается «парадокс»: если надзиратель есть, то демократии нет, потому что вся власть принадлежит надзирателю. А если надзирателя нет, то демократии тоже нет, потому что вся власть принадлежит «захватному праву» и уголовному террору.

Именно поэтому, кстати сказать, народные массы ощущают народовластие, свою значимость при Сталине (эффект добросовестного надзирателя), но совершенно ничего такого не чувствуют при отсутствии Сталина, в условиях очередной «семибоярщины» или «семибанкирщины». В том, чтобы объявить номинальную демократию и симулировать ее процедуры – нет никакой трудности, но и никакой ценности. Все ее институты превращаются в декоративные узоры, наличия которых народ не ощущает от слова «никак», и их удаления – тоже. Зацикленность демшизы на буржуазно-демократических «свободах» делает их картину мира примитивной до полной неадекватности. В этой картине мира некий «народ» и хочет, и может обустроить жизнь наилучшим образом, но ему все время мешает некий «тиран». Потому и рецепт столь же прост, сколь и глуп: свергнуть «тирана» и дать народу «свободы». Тогда, по идее демшизы, народ начнет, пользуясь полной свободой слова, говорить, говорить, а потом, пользуясь альтернативными выборами, выберет самого убедительного говоруна. Потому что «народ» знает, чего хочет, и хочет он благого. И, типа, не он строит концлагеря, «фабрики смерти», и не он занимается геноцидами, а только «тираны»… На самом деле всякий, кто посещал хотя бы собрания собственников жилья многоквартирного дома, знает на личном опыте, что «народ» даже на этом минимальном уровне ни о чем договориться не может. Един он только в больных фантазиях «демшизы», а на самом деле состоит из множества личностей, которые в большинстве своем не знают, чего хотят, а если знают – то далеко не всегда «разумного, доброго, вечного». Наиболее популярный мотив охлократии – «отбери у них, чтобы дать нам». На это обычно возражают, что если бы народ не был темным, и не был бы растленным (а в темноте его держали тираны, и растлевали тоже) – то он бы оказался на высоте приписанной ему демшизой миссии. Но и это не так. На самом глубинном уровне, как ты народ не обучай и не воспитывай (кстати сказать, и то и другое он сам с собой делает) – остается экономический антагонизм между людьми, который нелепо и неразумно сводить к конфликту между классами. Это мы поняли уже из нашего монтеневского опыта с листочком в клеточку. Если бы гектар не был благом, то владелец не стремился бы его удержать, и не боялся бы потерять (скажем, отдав соседу, владельцу соседней клеточки). Но если гектар благо – то владелец обречен стремиться его расширить, потому что в этой схеме второй гектар – это удвоение доступных тебе благ. Не всякий человек злой, не всякий человек жестокий – но всякий понимает, что лишиться средств к существованию – смертельно. Допустим, не все отбирают чужие квадратики – но защищать-то собственные у этой ситуации вынуждены все! А тем уже меньше шага до еще одной азбучной истины – что «лучшая оборона – нападение» и «сидя в глухой обороне, победить нельзя». То есть, отразив штурм, надо самому идти на штурм, и т.п.

Если вы думаете, что какой-то тиран подговаривает, подзуживает людей нападать друг на друга, мошенничать и разбойничать – то вы очень наивны. Активнее всего люди занимаются этим именно в отсутствии тирана, потому что ощущение безнаказанности (очень часто ложное) творит с ними дурную шутку. Вышеописанные демократические институты, бурж-дем-свободы, не только не могут предотвратить этой микросоциологической «войны всех против всех», но не могут и накала ее снизить. И, хуже того, они ее наоборот, распаляют, провоцируют. Ведь несвободный реализовать желание ограбить соседа реализовать не может, а свободному кто помешает, если такое желание обуревает его? Достаточно ввести свободу и равноправие для всех – и почти моментально они становятся свободой только для самых сильных и агрессивных. Права тоже концентрируются в их же руках. Пресечь этот процесс криминализации демократии некому, потому что для его пресечения нужен «страшный тиран», а именно его в первую голову и отменили! Сильные мира сего не только не боятся крайне ограниченного в возможностях временщика, формального лидера, избранного на несколько лет, но и сами его пугают, и весьма эффективно. Ведь тот, кто разоблачает злодеев, не опираясь на хотя бы минимально-достаточный для их подавления карательный ресурс – 1) Не добьется своими разоблачениями ничего хорошего. 2) А вот плохого много чего может добиться – например, его убьют, чтобы не выбалтывал злодейские тайны, или очернят так, что век не отмоется. Разработчики римского права, которое считается эталоном формального устройства правового механизма, и которое, именно поэтому, не признают англосаксы, погрязшие в преступной психологии, давно уже высказались о необходимости верховной инстанции. Это принцип «Roma locuta, causa finita», «Рим высказался — дело кончено». Иногда сегодня так говорят, с осуждением, о непререкаемости авторитарной власти. Но конечная инстанция необходима, и это понимает всякий логически мыслящий человек. Иначе любая тяжба становится бесконечной, а, следовательно – ее процедура бессмысленной! За всяким вердиктом последует новое обжалование – и так пока не вымрут все участники процесса. Даже идеальная демократия (как шутят ученые – «сферический конь в вакууме»), возможная только теоретической моделью – уже на теоретическом уровне содержит в себе вечную незавершенность, как основополагающий принцип. В ней люди ничего не решают для себя окончательно – потому что каждый избирательный цикл все может измениться. А потому любое решение (включая, например, и фундаментальные вопросы различения добра и зла) оказывается лишь кратковременным, до следующих выборов. Яркий пример – содомия, которая при одних каденциях считалась преступлением, при других – психическим заболеванием, а при третьих – нормой жизни и даже образцом для подражания молодежи. А потом приходит четвертая каденция (Трамп, например) и содомию пытаются сковырнуть с пьедестала почета, но снова вопрос: надолго ли?! А ну как опять придет новая партия – и снова объявит содомию для всех обязательной?!

При таком подходе (вечная нерешенность всех без исключения вопросов) общество теряет одну из важнейших опор цивилизации: преемственность, поступательность, когда множество поколений, сменяясь, преследуют неизменную сакральную цель. Сложной цели только так и можно достичь – для создания авиации, космических технологий или атомной энергетики мало не то, что одной партийной каденции, но и жизни одного поколения. И двух, и трех! Сегодня прогресс опирается на разработки, начатые еще в Средние века! Но это отдельная проблема, проблема прогресса, о которой нужно писать большую самостоятельную работу (как прогресс зависит от преемственности и способности к самопожертвованию ради будущих поколений). Мы же разбираем социальную проблему, и понимаем в этом разборе, что: 1) Если сделать всех людей свободными 2) То защитить человека от человека станет некому и нечем. Главная задача власти – удерживать человека в его жизненном пространстве, которое гарантированно сохраняется именно и только благодаря отказу от его расширения. Если у нас 10 человек и 10 клеточек, то в ситуации 1 к 1 каждый получит достаточно жизненных ресурсов. Если же количество клеточек в обладании одного человека неизвестная величина – то это могут быть 3, 5 клеточек в одних руках, а может быть и 0, причем одно из другого прямо и очевидно вытекает! Есть в жизни, в мире вещи, которые всем нравятся. Но их мало. А есть вещи, которые никому не нравятся. Но их нужно делать – иначе кирдык обществу. Из этого следует печальное, но неизбежное: Если мы «жахнем» в общество свободой, то на выходе получим чудовищную резню. Не нужно быть Вангой, чтобы это предсказать! Это вытекает из природы человека, из множества исторических опытов установленной истины. К тому, чего всем хочется (но его мало) – свободные и равноправные «кузнецы своего счастья» ломанутся со всех сторон, и там начнется драка. Туда, куда никому не хочется – начнут силой выпихивать самых слабых, а те станут отбиваться, и там тоже начнется драка. Общество привычно возопит – «тиран, где же ты, когда ты так нужен, разнять дерущихся!». А «тирана»-то и нету… Нет Рима, некому высказаться, и потому никакое дело не кончено» (Коллектив «ЭиМ»). Слава Богу, что авторы ЭиМ прислушались к советам автора этого сайта, и отказались от использования терминов «зоологический и идеологический терроризм». Однако они не отказались от своей мысли о вреде любой СВОБОДЫ в любом человеческом сообществе. А между тем, это не так! Вред представляет лишь «ПОЛНАЯ СВОБОДА», а «ДОПУСТИМАЯ СВОБОДА» не только не вредит обществу, она необходима для него, как «глоток свежего воздуха». Вы можете возразить, мол «допустимая свобода» — это уже несвобода. Но и это не так. Ведь кто «допускает» эту «допустимую свободу»? Только ЗАКОН, одинаковый ДЛЯ ВСЕХ, или Рим, как его называют авторы «ЭиМ».

А кто принимает этот ЗАКОН? Если властное меньшинство, тогда на выходе мы, действительно, получим несвободу, ну а если – большинство народа, то на выходе мы, как раз, и получим сущность, которую автор этого сайта называет «допустимой свободой». Если Вы, уважаемый читатель, работали, в свое время, в строительных отрядах или каких-то иных «шарашках» (автор объединяет их одним термином – ОБЩИНА), то Вас наверняка заранее предупреждали о действующих там законах, которые снижают свободу всех членов общины до уровня, присущего любым подобным общинам. И если Вы согласились на такие ограничения, значит, они воспринимались Вами, не как ограничение Вашей личной свободы, а, скорее, как «новые правила игры». А вот Вам еще более показательный пример из жизни автора. Как-то, по молодости лет, автор собрал вокруг себя четырех своих приятелей, и все вместе решили отдохнуть на Черноморском побережье дикарями. Причем, деньги во время отдыха (и это условие было принято единогласно) можно было тратить только на хлеб и вино, и ни на что больше. Все остальное, нужное для жизни, нужно было «отбирать у окружающей среды» любыми незапрещенными способами. То есть, мы решили отдохнуть, как дикари, «на полном серьезе». Запаслись лодкой и подводными ружьями, смастерили себе прочные и точные рогатки, взяли с собой необходимый запас соли, сахара и прочих специй, и отправились «отдыхать». И автор до сих пор с огромной любовью вспоминает этот дикарский отдых, и считает его САМЫМ СВОБОДНЫМ отрезком своей жизни. Хотя, казалось бы, с чего? Ведь налицо ограничение собственной свободы. Так-то оно так, но можно сказать и по-другому – это были не ограничения свободы, это были «НОВЫЕ ПРАВИЛА ИГРЫ». Надеюсь теперь, Вы поняли разницу между допустимой свободой и несвободой, и никто из читателей не назовет такую «свободу» — несвободой. А что может породить «допустимую свободу»? Только ДЕМОКРАТИЯ (или ПРАВО БОЛЬШИНСТВА), и ничто более. Кстати, демократия порождает и «относительное равенство», а то, в свою очередь – братское отношение людей друг к другу. Так что, хотите — верьте, хотите – нет, но в нашем мире возможны и ДЕМОКРАТИЯ, и ДОПУСТИМАЯ СВОБОДА (а примеры их существования представлены чуть выше). И любая ОБЩИНА стоит на «трех китах», порожденных демократией — на братстве, относительном равенстве и допустимой свободе. А что мы видим в нынешнем мире? На этот вопрос отвечает Виктор Ханов – «Цивилизация в ближнем и дальнем прицеле. Снайперов…». «Цивилизация – совокупность ценностей, которые культивируют (отсюда слово «культура»), удаляя «сорняки». Хаос беспорядочной движухи расщепляется в цивилизации на явления, которым оказывают поддержку, стремятся умножить, и на явления, которые осуждают, устраняют, пытаются вывести из практики. Это очень похоже на то, что делает садовод. Отсюда и сходство между словами «культ», «культура», «культивирование» (возделывание), «агрокультура» и т.п.

Сама по себе цивилизация может быть (мы не выдумываем, это опыт истории):  – циклической, замкнутой — или линейной, развивающейся, восходящей. В круговой, замкнутой (лучше всего изучены восточные цивилизации такого толка) цивилизации есть культивирование ценностей, но нет прогресса. Идеал считается уже достигнутым, он в прошлом, и его стараются лишь оберегать от порчи, эрозии, любых новаций. Потому господствует мнение – «что-то менять – только портить». В линейной восходящей цивилизации идеал находится в будущем, он еще не достигнут, а только намечен, запланирован. Движение к идеалу из реальности называется «прогрессом», «развитием». Категорически нельзя сводить «прогресс» к любым и всяким переменам! Перемена сама по себе, ради переменчивости – цивилизации не нужна и даже вредна. Прогрессивна лишь та перемена, которая соответствует исходному сакральному плану, которая была намечена как цель в самом начале пути. Бесспорны различия между замкнутой, циклической и линейной, восходящей цивилизациями. Но между ними есть и несомненное сходство. А именно: базовые ценности, которые мы называем «сакралитами». На них все держится, ради них все делается, и они придают всей конструкции смысл. То есть прогресс отнюдь не противоречит традиции, не враждебен ей и не противоположен – точно так же, как транспорт не враждебен и не противоположен тому, кого везет (если речь не об аварии, не о катастрофе). В диалектическом законе перехода количества в качество традиция является количеством, а прогресс – качеством. Традиция накапливает определенный ресурс для перемен, и когда ресурс достаточен – происходят собственно перемены. А у перемен два состояния: или они плановые, или они катастрофические. Если мы строим дом, то происходит накопление факторов. В какой-то момент дом будет достроен, и мы в нем поселимся. Для нас это отнюдь не станет неожиданностью – наоборот, перед нами очевидный и долгожданный итог трудов, ради которого труды и затевались от первого камня в фундаменте будущего дома. Враги традиции пытаются представить дело так, что подвоз стройматериалов – враждебен и антагонистичен процессу строительства. Прогресс в их понимании отрицает и попирает традицию, то есть накопление, изготовление кирпичей враждебно их укладке. Яркий пример: они пытаются выставить однополые «браки» и разрушение традиционной семьи как явление прогресса. Старая семья, все роли и отношения в ней выставляются «мракобесием», «культурной отсталостью», тогда как содомия – новейшим словом моды и собственно прогресса. Такой взгляд – бредовый, он ведет в никуда. И в нем совершенно очевидно заложен крах всей человеческой цивилизации, который сбросит ее на «базовые настройки», в каменный век.

Цивилизованный человек понимает, что онтология немыслима вне понятийных пар: не бывает верха без низа, правой стороны без левой, тяжелого без легкого, относительного без абсолютного. Соответственно и явления разумной жизни делятся на переменчивые и неизменные, причем весь смысл переменчивости придает именно неизменное. Если мы откажемся от священных, сакральных, культовых ценностей – тогда и все переменчивые обстоятельства станут бессмысленными. Если у тебя нет устойчивой цели, то ничего не достигнешь. Хоть меняйся через час, хоть вообще не меняйся, всякой скорости перемен одна цена – ноль. Понятно, например, что вся бытовая техника делается с целью облегчить традиционные будни традиционной семьи. Если же это техника вместо обслуживания семьи начнет ее пожирать – то это не прогресс, а патология суицидальности, типологически сходная с украинским дегенератизмом (ярким примером антижизни и античеловечности). Технологии бывают разные. Но у всех у них единая методологическая основа, которая объединяет их понятием «технологии». Совершенно очевидна разница между технологией дробления камня и технологиями ткацкого дела. Однако и там и там схема становления технологии едина: 1) Ставится задача, определяется цель (нужно дробить камни или ткать ткань). 2) Появляются первые примитивные устройства для этой цели. Они трудоемки, низкопродуктивны, опасны и т.п. 3) По мере работы с этими устройствами человек вносит в них коррективы, продиктованные логикой и опытом: как увеличить продуктивность дробилки или прялки, как снизить негативные факторы при достижении цели. 4) Таким образом, развивается технология, в результате ее развития, ткани или дробленого камня все больше, а для человека процесс их получения все легче. А в чем подвох? А в том, что среди технологий есть и технология разрушения технологий, которая работает в точности по такому же алгоритму, как и все остальные технологии! Если ученый англосакс поставил в Тавистокском институте перед собой задачу разрушить мышление, мозг человека, то далее развитие этой технологии идет по пунктам 1, 2, 3, 4. Схема изготовления эффективного оружия зомбирования нисколько не отличается от схемы изготовления эффективной камнедробилки, ткацкого станка, пылесоса и т.п. Так возникает кажущийся «парадокс»: наука и техника Запада развиваются, а цивилизация и прогресс при этом загибаются, умирают. Наука и технология – оружие обоюдоострое. Есть и наука об уничтожении науки – строго научная, опирающаяся на разработки серьезных ученых. Есть технология разрушения технологий – строго технологичная, выстроенная строго на принципах разработки технологий.

Частная собственность порождает монополизацию, а монополия стремится закрепить за собой всю разумность, уничтожив разумность окружающих, как уничтожают конкурентов. Разум, таким образом, в западной модели цивилизации приходит к самоотрицанию (через антисоветизм). Вначале он очень радовался тем возможностям, которые дает носителю его развитие. А потом задумался, что ведь и конкурентам развитие разума тоже дает такие же возможности. Отчего же не законсервировать себя герметически, и не сделать монопольным преимуществом конкретных носителей, которые могли бы в таком случае выступать «богами» для окружающих неграмотных недоумков? То, что тайное знание заложено в масонерии как фундаментальный принцип – проявилось уже в средневековье. И вырастало, как сами масоны любят подчеркивать, из цехового устройства средневекового ремесла, в котором сохранение коммерческой и технологической тайны являлось залогом сверхприбылей. Если ты умеешь что-то только один – то, конечно, твои возможности несравненно шире, чем, если это умеют все. Покушение капитализма на разумность человечества – не есть какой-то заговор злобных персоналий. Это покушение вытекает из самой природы частной собственности, из очевидных удобств ее монополизации, да и просто сохранения. Потому социализм – если отмести всю леваческую бредятину, наваленную на него – по сути своей, исходно, есть Смысл Жизни Коллективного Разума. Отметим, что у каждого индивидуального разума есть собственный смысл жизни – иначе индивид бы лег и помер. Не видя в жизни никакого смысла, продолжать ее невозможно – отсюда и появляются самоубийцы. Но кроме собственно мозгов в конкретном черепе – есть ведь, очевидным образом, и Коллективный Разум! Мы же не сами придумали таблицу Пифагора или Менделеева – ее нам преподал в готовом виде Коллективный Разум. И возникает закономерный вопрос: а может ли он жить, если у него нет никакого смысла жизни? Не совершит ли он сам с собою то, что совершает над собой во всем разуверившийся, отчаявшийся человек? Не это ли случилось с СССР? Поставим вопрос иначе, с обратного конца: труд энтузиастов, открытия ученых, достижения культуры, подвиги героев – они слагаются во что-то общее, или же просто так, сами по себе — каждое? Понятно, что вор ворует для себя – но неужели и герой тоже совершает подвиг исключительно для самоудовлетворения? А открытие ученого – оно же находится в лоне его науки, коллективного детища многих умов, как же оно может быть только само для себя?! Но если поступки лучших людей человечества складываются во что-то общее, стремятся к какому-то единому результату, взаимно дополняя друг друга по пути к нему (а не просто хаотическое брожение бессвязных актов) – то как назвать это? Если все они действуют для чего-то, а не только для себя – то чего им нужно в итоге-то?!

Можно не называть это «социализмом», если у кого-то аллергия на слово. Можно назвать «Ноосферой», как Вернадский. Но непременно появятся и те, у кого аллергия на слово «Ноосфера», и тогда придется им в угоду искать третье слово, и так до бесконечности… А единственный разумный путь – понять, что важно не слово-обозначитель, а тот предмет, который оно обозначает. То есть: Смысл Жизни Коллективного Разума. Или он складывается для чего-то, или не сможет складываться, и начнет разваливаться (что и происходит в сообществах либеральных дегенератов). Всякий Разум нуждается в смысле своего существования, или хотя бы в том, что сам считает смыслом: и тут нет разницы между индивидуальным мозгом и Ноосферой человечества. Смысл нужен и тому и другой – иначе начнутся (уже начались) суицидальные настроения. И вместо развития человечество задумается об эвтаназии, уже легализованной Западом. Зачем мучится, если можно не мучится?! Обособление собственности обречено на засекречивание разумности, на борьбу с коллективным Знанием. Борьба с конкурентами не только располагает, но и требует не давать им полезных знаний, и напротив, если есть возможность, насаждать в их мозгах безумие, нечто прямо или криво противоположное выживанию. И наоборот: кто делится знаниями, в итоге поделится и имуществом, хотя сам, возможно, не всегда это понимает. Ведь в мире технологий, искусственного производства материальных благ – нет, и не может быть четкой грани между интеллектуальной и материальной собственностью. Ее не было, впрочем, даже и в первобытном мире, потому что находка вкусного корешка, пусть и дикорастущего, неразрывно связана со знаниями о том, где и как такие корешки искать. Писатель А. Леонидов ввел в оборот такое понятие, как «гиперия» — то есть гипертрофированное развитие какого-либо зачаточного природного свойства объекта для блага и нужд цивилизации. Например, у яблока-рекордсмена гипертрофированно развиты некоторые свойства его дикого предка, шерсть есть и у дикой овцы, но селекционеры стараются, чтобы свойство шерстистости у домашней овцы гипертрофированно возросло, и т.п. У первобытного человека есть естественное, простейшее любопытство, любознательность от природы, но систематические занятия науками есть уже гиперия первобытного любопытства. Мы живём в мире гиперий (что и обуславливает его искусственность) – и в этом мире знание является не только силой, но и производительной силой в экономическом смысле. То есть идея становится прямым и безусловным источником материального блага: природа никогда не вырастит такие яблоки, которые выращивает вооруженный наукой селекционер. Природе это и не под силу, и не нужно. Точно так же (ломая идиллию романтиков) безумие украинского типа – это гиперия природного безумия, в дикой природе существующего лишь зачаточно.

Природа не может породить такого количества и плотности на квадратный метр клинических маньяков, как фабричное их производство по зомбирующим технологиям Тавистока и ЦРУ МК-Ультра. Иногда серийные убийцы возникают сами по себе, в силу сбоя природы: но их мало, потому что сбой это в естественной среде – редкость. Но вот англосксы изучили его детально, препарировали весьма основательно – и научились производить серийных убийц-маньяков на конвейере, широким потоком, путем обработки масс и информационного пространства. Таким же путем Мичурин выводил супер-яблоки. Если социализм – это Смысл Жизни Коллективного Разума, то современный Запад – антипод и Смыслов и Коллективного Разума. Слишком явно и отчетливо в его агониальных судорогах проступает нынче отрицание высокоразвитым разумом самого себя. Что и доказывает: чистый разум, голое рацио не могут быть стержнем и содержанием человеческой цивилизации. Чистый Разум, чем более развит – тем более одержим соблазном оставить себя в одиночестве, обеспечивая себе монополию, а своей частной собственности – бессрочное наследование. Чтобы он не перечеркнул сам себя, распространив свою биологическую смертность на цивилизацию и человечество – необходимы «сакралиты». Безусловный приоритет несменяемых базовых ценностей, нарушение которых жестко табуировано. Только это и может сбалансировать «чудеса науки и техники» в мире переменных величин цивилизации, постоянно трансформирующихся в ходе прогресса. Если же оставить только одни переменные, относительные, условные ценности – убрав сакральные, то коллапс Разума неизбежен (как индивидуального, так и Коллективного). Перебирая технологии, Разум придет к технологиям самоуничтожения, что и случилось на Западе. Сумрачный «англо-германский гений» определил главной целью Коллективного Разума уничтожение жизни на Земле. Он задумал сделать то, чего не смогли сделать безмозглые стихии, которые били по людям сильно, не прицельно. И потому часть людей (а до того – живых организмов) выживала. Но Разум – не безмозглая стихия, он растет над собой, совершенствует применяемые методы. И если у него ТАКАЯ цель – то он будет совершенствовать и совершенствовать ее орудия, пока сполна не реализует. Например, дегенераты украинства – не только искусственно выведенные мутанты, но и существа, в принципе не самодостаточные, нежизнеспособные. Ключевые вопросы человечества украинский дегенерат не способен не только решить, но даже и для себя сформулировать. Ни одна из практик дегенератов не может распространяться на сколько-нибудь исторически-длительное время. Это практики самоуничтожения, причем одновременно во всех сферах – и не видеть этого может только помешанный (каковыми укрофреники и являются).

Когда Билл Гейтс публично, открыто мечтает с помощью вакцин сделать весь род человеческий бесплодным, лишить его способности к деторождению, то наивно, уподобляясь марксистам, сводить все его мотивации только к жажде наживы монополиста-миллиардера. Надо понимать, что представители западных масонерий не являются верховыми собственниками того, чему они являются формально, юридически, собственниками и владельцами. Технологии сатанизма, которые были задействованы при захвате масонерией таких сверхкрупных кушей (недоступных «просто человеку», как он ни извивайся) – требуют он «собственников» отрабатывать инфернальные «инвестиции» в их успех. И тогда хозяин корпорации, непостижимым для атеистов образом, начинает вести себя уже не как «человек экономический», а как явный и очевидный сатанист, служитель Зла с большой буквы, а не слуга самому себе (каковым является рядовой барыга, обычный вор). Если мы не будем учитывать инфернальный андеграунд западных правящих масонерий, то окажемся «глупенькими жертвами обмана и самообмана». Потому что понять, ЗАЧЕМ сверхбогатому мультимиллиардеру уничтожать род человеческий (среди которого он комфортнее всех устроился) – без учета инфернальных обязательств невозможно. Будь он просто экономической величиной – он, конечно, наделал бы много злодейств (понятных, объяснимых при его образе доходов), но до людоедских мечтаний Билла Гейтса или британской королевской семьи не дошел бы. Ларчик открывается просто: технологии личного возвышения и личного сверхобогащения, применяемые в правящих масонериях требуют колоссальной безжалостности, беспощадности, «кидалова», то есть предательства тех, кто им доверился, и «в особо крупных размерах». Это не только практика, но и веками совершенствующееся искусство взбираться наверх по головам и шагать по костям. Колоссальные деньги «оплачиваются» в момент получения колоссальными жертвами и разрушениями, для человечества, в пользу масонерии. Хотя это начинается с экономики, это неизбежно, по мере гиперболизации и увеличения масштаба обретает инфернальные черты сатанинского сообщества (по сути, а часто и по имени). Война с социализмом начинается как борьба с силой, угрожающей сверхдоходам миллиардеров, но вся логика этой борьбы переводит ее от борьбы с социализмом на борьбу в целом с Разумом, логикой в головах, культурой – подменяемой дегенеративными субкультурами. А как разделить Разум и жизнь «человека разумного»? Врачи, например, имеют критерий смерти: смерть мозга. Даже если остальные члены тела еще не умерли, прекращение мыслительной деятельности констатирует смерть человека (а грибков и плесени, которые могут произрасти на его биоматериале – нет).

Итак, борьба с социализмом порождает борьбу с Разумом, а борьба с Разумом, в свою очередь, столь же неизбежно, порождает ненависть к человеческой жизни, ненависть к человеку, как таковому, в котором видят не брата, а волка. Волков же истребляют, в лучшем для волков случае запирают в зоопарке, но никто не даст волкам гулять свободно, где им хочется… Тот безмозглый шматок мяса, который нельзя назвать даже животным (ибо этот шматок лишен животного инстинкта самосохранения) в который превращают (и во многом успешно) население бывшей УССР – есть полный и окончательный финал разумности в биомассе. Биомасса с помощью изощренных технологий полностью отделяется от разумности, прежде присущего ей (в зачаточном виде даже животным) феномена, сохраняя, однако, исступленную и бессмысленную агрессивность. Человек, увы, уязвим. Совокупность базовых вопросов, слагающих само существо человека, как разумного существа – уязвима. Украинский дегенератизм доказывает это с беспощадной ясностью. Но ведь такую цель давным-давно и поставили англосаксы перед англоязычной наукой: увести человека от базовых вопросов его сущности. То есть от вопросов саморазвития, самосознания, самоценности, изучения инструментов выживания и познания. Проблема самосознания человеческой личности в том, что самосознание неотделимо от самозащиты и самообеспечения. Психически здоровый человек не может смириться со своей второсортностью, использованием себя в чужих играх, как неодушевленного орудия. Ему ненавистна роль «двуногого скота» и «говорящего инвентаря». Вопросы собственного достоинства неотделимы от познания мира, и лишить человека достоинства можно только отучив его от познания в целом. Ведь познавая мир – он неизбежно будет познавать и самого себя, и тех, кто на нем верхом катается… Психически здоровый человек неизбежно задаст вопрос о своем доступе к известным обществу благам, к достигнутому обществом уровню образования, он поставит вопрос о собственной правовой защищенности, он зафиксирует преступления против себя (а заодно и против других – по методу аналогии). Потому для Запада, противопоставившего себя социализму (т.е. Смыслу Жизни Коллективного Разума Человечества) – вопрос борьбы с психическим здоровьем всегда был актуален. Наш шанс остановить западные «элиты» в этом броске к вечному господству над недочеловеками – в сущности, сегодня, последний. Если с другими народами удастся проделать то же самое, что проделали с населением Украины, то вопрос ликвидации жизни на Земле в ближайшей (одно-два поколения) перспективе будет «блестяще» решен. Бывает, и часто, что здоровые клетки становятся раковыми. Но врачи еще не научились делать раковые клетки метастаз обратно клетками здоровых органов…» (Виктор Ханов, команда ЭиМ).

Следует отметить особо, что то, «что проделали с населением Украины», можно реализовать на практике лишь с пограничными народами, но никак не с имперскими, вроде русского. И западный мир на протяжении всей своей истории как раз и занимался этим делом по отношению ко всем своим соседним народам, в том числе, и в отношении русского народа. И каждый раз получал от русских за это «по сусалам». Вопрос: почему так происходило, и в чем главная причина этого обстоятельства? И ответ на него лежит в особенностях менталитета русского народа по сравнению с менталитетом западного мира. Дело в том, что русские люди являются коллективистами, а западные – индивидуалистами. Сплотить же индивидуалистов может лишь «удачная война», а коллективистов – любая. Более того, если война на первых порах пошла не так удачно, как хотелось бы, то коллективисты сплачиваются еще сильней, а индивидуалисты, в этом случае, начинают «разбегаться в разные стороны». Очевидно, что исход любой войны зависит от многих факторов, но, прежде всего, он зависит от сплоченности воюющего народа. И по этому показателю русский народ всегда бил любые индивидуалистские народы, в том числе и пограничные народы, вроде украинского народа, и имперские, вроде западноевропейских народов. Побьем и на этот раз, так что Ханов напрасно беспокоится по поводу того, что «шанс остановить западные «элиты» в броске к вечному господству над недочеловеками», сегодня является последним. Увы и ах, но он точно НЕ ПОСЛЕДНИЙ, ибо «горбатого только могила исправит». И, слава Богу, что реализовать «свой бросок к вечному господству» у Запада НИКОГДА не получится, ибо на его пути всегда стояла, стоит и будет стоять РОССИЯ. Причем, это отлично понимают и сами западные жители, именно по этой причине, они и не любят Россию так сильно. А вот их властные элиты, ввиду их «отрицательного отбора», зачастую забывают об этом обстоятельстве, и, время от времени, тащат свои народы на войну с Россией. Что всегда заканчивается одним и тем же – проигрышем Запада.