Закономерности взаимодействия человека с обществом
И начнем мы эту главу со статьи Тараса Выхристюка — «О безопасном обществе, Мнении и Вере». «У понятия Истина есть два прочтения, два смысла — культурный и философский; культурный — субъективный, философский — объективный. И в последнее время культурный смысл давно перебарывает философский, что заметно и по выкрикам вторых лиц государства, и по каментам в интернетах: Истина — это то, что я скажу. Не то, чтобы это — открытие Америки; об этом прямо написано в педивикии; а сталбыть и в разных словарях. И речь тут не про лингвистику, а про мотивацию ширнармасс. Для понимания глубины наших глубин рекомендую ознакомиться с моей старой статьей «как работают приоритеты»; когда что-то для вас важно, вы это будете делать в приоритете, понад усе. Когда вам говорят «у меня нет времени» и при этом залипают в телефоне с котиками, вы уже сможете в двух словах обозначить, как это называется. Вопрос приоритетов весьма важен в понимании мотивации человеков; если человеку что-то важно (приоритетно), то он будет это делать без каких-то дополнительных мотиваторов; вот вы же потащите ребенка в больничку на другой край города, хотя вам за это не платят?.. Вещь, казалось бы, банальная, но не только лишь все могут сформулировать, как это называется; сталбыть, нет и понимания, как это работает. Соответственно, если что-то для вас неважно, вы не будете это делать, даже если это относительно несложно; тут можно вспомнить слово «халтура», и теперь вы можете в двух словах объяснить, почему и как она возникает. Пока что непонятно, какая тут может быть связь с Истиной. По идее, с этого должен был начинаться весь этот цикл статей: до безопасного общества внешний мир казался обывателю враждебным (в принципе, он таким и был), и критичным для выживания было понимание этого самого мира. Да, ты мог не понимать квантовой физики или астрономии, но для человека было важно понимание законов природы. Ибо если ты видишь искаженную картину мира, то это попросту небезопасно, и тебя скоро сожрут. Да, с точки зрения современности старорежимное понимание Истины было бесконечно далеко от объективной реальности (то есть было ложным, но — с нашей точки зрения); но на определенных исторических этапах и геоцентризм был мега-прорывом в понимании Вселенной. Речь ведь сегодня не про Истину саму по себе (про нее было в прошлый раз), а про мотивацию. И для наших лапотных предков Истина была куда важнее, чем для «продвинутых» современников, как бы странно это ни звучало. Да, большой вопрос, что они считали Истиной, но роль и приоритетность знания и образования, постижения мира вообще, до наступления эпохи «безопасного общества» была значительно выше.
То есть философское понимание Истины превалировало над культурным. Вопрос не такой однозначный; тут вопрос к культуроведам и даже этнографам, насколько Истина была важна для человечка до Явления Айфона; для каких-то категорий (по-мраксистски — классов) это было важнее, для других — не очень. Но в целом само по себе нарастание образованности населения показывает отношение к Истине от времен былинных и до наступления «безопасного общества»; когда обыватель стал нормой, и мир погрузился в эпоху безвременья и «конца истории». Между прочим, все это пока что было присказкой. Ключевая проблема, рассматриваемая в статье — как Мнение стало превалировать над Истиной. У этого поведения есть близкое по смыслу односложное определение — самодурство; хотя оно — скорее социальное, нежели гносеологическое. Приоризация Мнения над Истиной — это самодурство по отношению к этой самой Истине; и именно это поведение сейчас является культурной нормой. С наступлением эры «безопасного общества» у обывателя сложилось впечатление, что со стороны внешнего мира ему ничего не угрожает, и главное — это хорошо устроиться внутри общества. Соответственно, приоритет объективной реальности начал понижаться, пока не уехал в самый низ ценностной системы; то есть нам не важно, что происходит где-то там, за туманом и запахом тайги; а вот происходящее в «обществе» — важно; но, как говорится, есть нюансы. Строго говоря, само по себе общество (как весь связный набор человеков) никого не интересует; вас же не волнует, как живет дядя Вася — сталевар или дворник?.. Во всем «обществе» обывателя интересует только лишь он сам, плюс несколько «инфлюенсеров»; и, собстно, все. А это уже не позволяет говорить об Истине даже в культурном смысле, которая про соответствие действительности, стремление к идеалу и бла-бла-бла. Как известно из Кин-Дза-Дзы, правительство на другой планете живет, родной; и речь тут не про Совет Федерации и прочий кабмин, а вообще про виртуальность социальной жизни этих самых «инфлюенсеров», которые важны для обывателя. Среди них вы не увидите трактористов, электриков и прочих нефтяников, на которых хоть как-то держится экономика страны; зато всякой непонятной мутной сволочи — хоть отбавляй. Если посмотреть на блогеров-миллионников, то 146% из них — какие-то деклассированные элементы; люмпены, хотя и крайне высокооплачиваемые. Посмотрите, как они выпрашивают донатики — ведь это буквально попрошайничество 85-го уровня. Но при этом они — миллионеры, а чего добился ты?.. На этом минутка классовой ненависти окончена, ворочаемся к теме Мнения.
В условиях отсутствия Истины в культурном базисе теряются какие-бы-то-ни-было ориентиры в жизни обывателя; думаю, это многим знакомо. Истина прошлого (даже ошибочная) была необходимым условием выживания; теперь выживать уже (как бы) не нужно, главное — занять нишу в обществе; в идеале — паразитическую, как у вышеупомянутых «инфлюенсеров». Но куда бечь и за что хвататься в таких условиях, в условии отсутствия культурных ориентиров?.. Остается следовать Мнению, собственному или, увы, не очень. Проблема тут в том, что при подобном подходе меняется базовый подход к логике поведения. Истина в философском смысле — это соответствие мысли предмету, то есть это не просто факты, но и взаимосвязи между ними, сиречь определенная логика. Если мы понимаем, как работает сложение и умножение, то нам не нужно зубрить таблицу умножения; она запоминается для простоты, и мы легко можем вывести ее самостоятельно. Но если Истина становится, не важна нам, то тут уже возможны варианты; я могу считать, что 2*2 = 5, имею право. Всего-то надо было убрать приоритет Истины куда-то вниз. Соответственно, на место Истины приходит Мнение и Вера; причем Вера — во вполне светском понимании, не обязательно сюда приплетать религию. Напоминаю, что я пишу термины с большой буквы не для придания им сакрального смысла, а для обозначения важности рассмотрения их именно как термин в общем смысле. Вера — признание чего-либо истинным независимо от фактического или логического обоснования, преимущественно в силу самого характера отношения субъекта к предмету веры; убежденность, глубокая уверенность, в ком или в чем-либо. Противоположностью к вере является сомнение, скептицизм. Как видно из определения, Вера не связана напрямую с логикой; в принципе можно верить в логику, но в общем случае Вера вполне может логике и противоречить; верую, ибо абсурдно. И, как показано выше, именно такое поведение и провоцирует культура «безопасного общества». Вера — мощнейший мотиватор; без уверенности в чем-то мы зачастую не будем даже пытаться начать что-то делать; так что отвергать ее как таковую, конечно, не стоит. Но, как показано выше, тут возникает вопрос приоритетов — что для вас важнее, Вера или Логика? Хорошо, когда эти понятия сходятся и выбора делать не нужно; но когда приоритет Логики и Истины уталкивается куда-то вниз и на первое место выплывает Вера, бессмысленная и беспощадная, то тут уже возможны варианты. Какая разница, что происходит на самом деле; главное — чтобы я был прав; причем не в смысле какой-то-там Правды, а в смысле «мое Мнение победило». Соответственно, Мнение становится выше Истины. В социальной сфере это может сработать, в редких случаях — когда кажется, что что-то невозможно, но на самом деле шанс есть, и если идти до последнего, то этот шанс может сработать. А может и не сработать. Про сработавшие шансы пишут книги и сымают фильмы; а не сработавших в овраге волки доедают, и дела до них никому нет.
Что же касается объективной реальности, то и там незнание законов не освобождает от ответственности; и там это вообще не работает. «Если очень хочется, то можно» тут весьма жестко бьет по не-любителям знать и понимать законы реального мира; интернет полон упоминаний о пассажирах, которые сознательно творят какую-то дичь с летальными для них последствиями; и речь тут не про самоубийц, а именно про граждан, ставящих свое Мнение превыше Истины, сиречь физических, химических и прочих естественнонаучных законов. И, тем не менее, именно такое поведение — культурная норма современников. Если Истина не важна, то люди переносят законы виртуальных миров в реальность, а то и попросту страдают самодурством — я так считаю, и пофиг на все; и на чужое Мнение, и тем более на какую-то Истину. То, что в культурах прошлого порицалось, теперь поощряется; посмотрите, как популярен «крутой» образ, причем это не веяние последнего времени, образу «крутого» уже 50+ лет. А ведь это — особая само-уверенность, переходящая во что?.. да в то самое самодурство. И ведь обыватель до сих пор считает этот образ положительным, и старается на него походить. Так и работают культурные нормы. Из всего вышенаписанного не следует, что Истина — это хорошо, а Мнение — плохо; но давайте уже правильно расставлять приоритеты. Без Мнения человек тоже существовать не может, это объективизация и расчеловечивание; но это мнение должно на чем-то основываться, и хорошо бы (для самого носителя Мнения), чтобы оно учитывало Истину. То же и с Верой, в мiрском смысле этого слова; она мотивирует на поступки, но когда она превалирует над Истиной, получается безрассудство. Тут еще важно понимать, что сама по себе Логика не равно Истина; то, что кажется логичным, вполне может оказаться чем-то Мнением, причем ошибочным. И в этом месте Вера вам может только повредить; нужен научный подход имени сомнений и перепроверок, что прямо противоположно Вере. Да, получается какой-то замкнутый круг, но хороших и простых решений у меня для вас нет; за этим — к пропагандистам, которые выкрикивают тезисы без какой-либо связи с реальностью. А пока что общество (и наше, и не-наше) разодрано на суб-культуры, где важнее — Вера, а не Истина; и если ваша Вера прямо противоречит Вере соседа, то это — нормально. Да, с помощью толерантности это можно как-то перетерпеть, вот только это будет означать в первую очередь толерантность ко Злу, с вашей же точки зрения. Ведь что такое «противоречие» — это когда ваше Зло является для кого-то Добром, и наоборот. Выглядит для обывателя положительным, но ведь подобный подход, во-первых, демотивирует, а во-вторых, разрушает Общество, как некое общее пространство. По сути это легализованный механизм хаотизации общества. Про хаотизацию, скорее всего, будет в следующий раз. Вот к чему приводит игнорирование проблемы приоритетов в голове у обывателя» (Тарас Выхристюк, Новосибирский Академгородок).
В любом случае, и как ни крути, человек не может прожить, причем, что в «опасном», что в «безопасном мире» — и без логики, и без Веры, и без собственного Мнения. А главное, он совершенно не в состоянии жить «в гордом одиночестве», ему нужна своя стая, В КОТОРОЙ ОН ЖИВЕТ. А стало быть, не будет общества, в котором живет тот или иной человек, не станет и этого человека, без разницы, коллективист он или индивидуалист. А потому, приоритеты общества всегда важней приоритетов отдельного человека, причем, важней именно для каждого отдельного человека из этого общества. А главный закон жизни, который люди постоянно забывают, гласит, что каждый человек – хозяин своей личной судьбы, но ни один из людей, даже самый «крутой» властитель, не в состоянии кардинально изменить судьбу подвластного ему общества. Ибо любым обществом управляет, в первую очередь, его коллективное сознание, а не правитель. Да, любой правитель в состоянии влиять на общество, однако такое влияние воздействует на общество даже не во вторую, а в десятую, а то и в сотую очередь, в зависимости от управленческих качеств этого правителя. Почему? – спросите Вы. А потому, что практически все действия любого правителя диктуются ему коллективным сознанием общества, которым он управляет. Вот и получается, что знакомый всем «эффект бабочки» (термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе в совершенно другом месте) хорошо работает в отношении отдельных людей, но не применим для человеческих сообществ. Из чего можно заключить, что человеческие сообщества не являются «хаотичными системами». «Динамический хаос» (также детерминированный хаос) — явление в теории динамических систем, при котором поведение нелинейной системы выглядит случайным, несмотря на то, что оно определяется детерминистическими законами. В качестве синонима часто используют название детерминированный хаос; оба термина полностью равнозначны и используются для указания на существенное отличие хаоса как предмета научного изучения в синергетике от хаоса в обыденном смысле. Причиной появления хаоса является неустойчивость (чувствительность) по отношению к начальным условиям и параметрам: малое изменение начального условия со временем приводит к сколь угодно большим изменениям динамики системы. Динамика, которая чувствительна к малейшим изменениям начальных условий системы, и в которой эти отклонения со временем многократно приумножаются, как раз и называется хаотичной. К примеру, мы знаем траекторию движения механической системы, если даны начальные условия. Если бы система была устойчива, не хаотична, то при небольших изменениях начальных условий, новая траектория не сильно отличалась бы от прежней, возможно даже, что новая траектория движения со временем совпала бы с прежней.
Однако, если система хаотична, неустойчива, то поначалу старая и новая траектории могли бы и быть близки, однако со временем траектории стали бы совершенно различны, то есть система проявила бы высокую чувствительность к начальным данным задачи о движении. Так как начальное состояние физической системы не может быть задано абсолютно точно (например, из-за ограничений измерительных инструментов), то всегда необходимо рассматривать некоторую (пусть и очень маленькую) область начальных условий. При движении в ограниченной области пространства экспоненциальная расходимость близких орбит с течением времени приводит к перемешиванию начальных точек по всей области. После такого перемешивания уже практически не имеет смысла говорить о координате конкретной частицы, более целесообразным является переход к статистическому описанию процесса, то есть к определению вероятности нахождения частицы в некоторой точке. Чего никак не скажешь об истории человечества, которая строго детерминирована и изначально предопределена. Эта предопределенность истории является следствием постоянной и непрерывной передачи знаний и опыта от одного поколения людей другому. А появление у нового поколения людей новых знаний и опыта (а также цикличность истории) объясняются наличием процесса частичного отрицания дел и мыслей людей прошлого поколения у представителей каждого следующего поколения. Именно этот процесс лежит в основе разработанной автором исторической теории «смены поколений». И именно из-за его наличия, судьба человеческих сообществ мало зависит от начальных условий (то есть, любые сообщества людей не являются хаотичными системами). А стало быть, логика, Вера и собственное мнение каждого человека на Земле оказывают влияние, прежде всего, на его собственную судьбу, а не на судьбу общества, в котором он живет. С другой стороны, коллективное сознание складывается из сознаний всех представителей того или иного человеческого общества, при этом схожие мысли различных людей складываются, а противоречащие друг другу мысли – вычитаются. Иначе говоря, каждый член общества оказывает свое влияние на его коллективное сознание, однако это влияние достаточно мало (оно тем меньше, чем больше общество). А потому, в больших сообществах людей этим влиянием можно пренебречь. Любая община (сообщество людей, объединенных общими целями, в том числе, и улучшением качества жизни, как главной цели любой общины) является граничным обществом, в котором учитываются интересы каждого ее члена. А максимальное количество людей в одной такой общине составляет 100 человек (любая община с большим количеством людей непременно и автоматически делится на части). Именно по этой причине, любое большое производство или какой-то многоквартирный дом, а, тем более, каждый народ, следует рассматривать, как сообщество различных общин, а не отдельных людей. По крайней мере, это обстоятельство явно просматривается у русских людей, для которых характерен коллективизм, а у всех западных жителей, как ярых индивидуалистов, оно сильно заретушировано.
А теперь, остановимся на таком вопросе: «Что такое община?». Община — это самоуправляющийся производственный и социально-бытовой коллектив, основанный на совместном (коллективном) владении (и/или распоряжении) средствами производства, коллективистских принципах солидарности и взаимопомощи. Представляет собой базовый социальный институт и первичную форму экономической и социальной организации непосредственных производителей в доиндустриальных обществах. Выделяют два основных исторических типа общин – первобытные и соседские (территориальные, сельские). Первобытная община ранее в историографии именовалась также родовой. Основывалась на принципах доклассовой эгалитарности, а также родственной близости. В раннепервобытной общине, которая вела присваивающее хозяйство, добывался только жизнеобеспечивающий продукт, поэтому для нее были характерны общая собственность и уравнительное (равнообеспечивающее) распределение. Ее структурную основу обычно составляло локализованное родственное группирование (подразделение родовой организации, линидж, рэмидж), а ее размеры не превышали нескольких десятков человек. Соседская община. В широком смысле представляет собой любое самоуправляющееся объединение людей, связанных территориальной общностью и совместной деятельностью (общими интересами) – городская, муниципальная, приходская, производственная, религиозная (конфессиональная), этническая, и т. п. Именно соседские общины во всех их проявлениях и создают базис для формирования любого гражданского общества. В России в конце 15 – 17 вв. сложилось три типа общины. Свободная от частновладельческой зависимости «черная община» (была распространена в северных и северо-восточных регионах, позднее в Сибири; сохранялась на протяжении всего феодального периода) состояла из лично свободных крестьян, фактически выступала в качестве самостоятельного юридического лица, обладала верховными правами на занимаемую ею территорию. Этот тип оказался наиболее изученным в исторической и этнографической литературе, из-за чего его характерные черты иногда не вполне правомерно переносились на общинные миры центральных районов. С черной общиной были схожи старообрядческие в Сибири, однако в условиях гонений они были гораздо крупнее и несравнимо более сплоченными.
«Владельческая община» возникла в центральной части страны, где раньше всего произошло оформление крепостного права, а следовательно, и подчинение крестьянских миров крупным вотчинникам (позднее – также массе рядового служилого дворянства и монастырям). Превращение общинников в зависимых людей и переход общинных земель в феодальную собственность осуществлялись различными способами. Среди них – передача князем права на сбор налогов и пошлин с черных волостей светским и духовным феодалам; прямой захват ими крестьянских наделов и черных волостей и другие формы мобилизации земли и закабаления крестьян. С конца 15 в. главным фактором установления частновладельческой зависимости общины стала государственная власть, которая раздавала населенные земли в поместья, а позднее – в вотчины. Монастырская или частновладельческая община находилась под властью земельного собственника, которая реализовывалась управляющим помещика или вотчинника, приказными старцами и приказчиками монастыря. В дворянских имениях, создававшихся на постепенно передвигавшихся к югу засечных чертах, складывались общины, состоявшие во многом из беглых крестьян из центральных районов. Владельческая община не являлась субъектом права, все ее отношения с государственными учреждениями, другими общинами и частными лицами осуществлялись или через владельца вотчины и поместья, или – по его доверенности – управляющим имением, а также мирскими властями, составлявшими важную часть общинного самоуправления. Совершенно особым типом организации были казацкие поселения на Юге России и в Сибири, жители которых сочетали ведение традиционного крестьянского хозяйства с военной службой. В 18–19 вв. казачество составило особую сословную группу. В процессе возникновения крестьянских общин формировались простые общины – либо большое селение, либо несколько близкорасположенных небольших селений с общим землепользованием; они могли объединяться в соседские миры, или общины-волости. Позднее возникали сложные общины: на черных землях они состояли из нескольких малодворных селений, удаленных друг от друга на значительное расстояние, а в поместьях и вотчинах – из близкорасположенных селений с раздельным землепользованием. В 1797 г. в государственной и удельной деревне группы смежных общин были сведены в волости. После крестьянской реформы 1861 г. крестьяне, принадлежавшие ранее одному помещику, составили одну общину. В центрально-черноземных и южных губерниях община состояла, как правило, из одного большого села; иногда, если до реформы крестьяне принадлежали разным владельцам, село разделялось на две или несколько общин. В нечерноземной полосе получили широкое распространение сложные общины. К середине 19 века в общине доминировали семьи с расширенным составом (3–4 работника-мужчины, в том числе женатые сыновья домохозяина и/или его зятья). Они медленно уступали позиции простой семье, состоявшей из родителей и еще не вступивших в брак детей. Повзрослевшие и женившиеся сыновья имели право на отдельный двор и земельный надел, семейные разделы были постоянной приметой деревенской жизни. В 1860-х гг. средний размер семьи с общим хозяйством в Европейской России составлял около 6,5 человека, в 1897 г. – 6,3 человека, в 1917 г. – 6 человек. Семьи-«гиганты» (до 30 человек), отличавшиеся относительной зажиточностью, скорее были исключением, обычно их удерживали от распада выдающиеся качества главы семьи («большака»).
Внутри общины существовало серьезное имущественное расслоение. Имелись также различия между «родовитыми» и «неродовитыми» семьями. Крестьянская «родовитость» не обязательно была связана с богатством. Гораздо важнее была потомственная, на протяжении многих поколений, принадлежность к данной общине. Кроме того, ни один из предков или родственников членов «родовитой» семьи не должен был быть замечен в неблаговидных деяниях. Уголовное преступление, совершенное кем-либо из членов общины, налагало пятно на всю его семью и на всех родственников. Важную роль играли семейно-родственные объединения, или кланы. В них входили большие и малые, богатые и бедные семьи. Клановая солидарность не была абсолютной, но все же родственные связи были очень прочными. Случалось, что в деревне развертывалась ожесточенная борьба между кланами за власть и влияние (в советской историографии рассматривалась как «социальная война» между беднотой и кулаками). Первые упоминания об органах общинного самоуправления относятся к 14 веку. Во главе стояли выбранные на сельском сходе (собрании домохозяев) сельский староста (юридически его ведущая роль закреплена Судебником 1497) и подчиненные ему сотские, пятидесятские и десятские (избирались соответственно от 100, 50 и 10 крестьянских дворов). Зачастую они выполняли свои обязанности в течение нескольких десятков лет. Значимое место в делах соседских миров, составлявших волость или стан, занимали выборные волостные старосты. Сельский и волостной старосты выделяли пахотную землю крестьянам, сдавали незанятую общинную землю внаем на оброк, контролировали казну. Постепенно они превратились в главных действующих лиц при разборе конфликтов, прежде всего, земельных. Общины могли также избирать других должностных лиц – особых сборщиков податей, писарей и т. д. Черные и, как правило, владельческие общины самостоятельно определяли сроки выборных должностей общинного самоуправления, решали вопрос об освобождении их от повинностей и размерах вознаграждения за общественную службу. Все преступления крестьян, кроме наиболее тяжких (убийство, разбой, поджог) и их тяжбы между собой, разбирал мирской суд или «совета стариков», который состоял из глав больших семей. Именно так и смотрят на общины большинство людей, однако автор этого сайта смотрит на общины несколько иначе. В его трактовке общиной является любое объединение людей, в котором учитываются интересы всех его членов. Читая этот текст, именно так и надо понимать термин «община», иначе Вы можете «заплутать в трех соснах». И в этом понимании данного термина любую семью следует рассматривать, как «элементарную семейную общину».
Таким образом, любые человеческие общества, когда-либо существовавшие на Земле, а также существующие сегодня и в будущем, являлись и являются объединениями различных общин. Другое дело, что братские отношения между людьми внутри семейных общин далеко не всегда распространяются на отношения между людьми из различных общин. В современном мире, скорее, все происходит с точностью «до наоборот». Ибо общие цели одной общины зачастую противоречат общим целям других общин. А главное противоречие «спрятано» внутри главной цели каждой общины – повышение качества жизни ее членов. И усмирить это противоречие можно только одним способом – если повышение качества жизни внутри одной общины не приводит к его снижению внутри других общин. Качество жизни — это междисциплинарное понятие, характеризующее эффективность всех сторон жизнедеятельности человека, уровень удовлетворения материальных, духовных и социальных потребностей, уровень интеллектуального, культурного и физического развития, а также степень обеспечения безопасности жизни. По мнению социологов Финансового университета при Правительстве России, высокое качество жизни человека подразумевает следующие критерии: — Достаточную продолжительность здоровой жизни, поддержанную хорошим медицинским обслуживанием и безопасностью (отсутствием значимых угроз жизни и здоровью). — Приемлемый объем потребления товаров и услуг, гарантированный доступ к материальным благам. — Удовлетворительные социальные отношения, отсутствие серьезных общественных конфликтов и угроз достигнутому уровню благополучия. — Доступ к знаниям, образованию и культурным ценностям, формирующим личность и представления об окружающем мире. — Учет мнения индивида при решении общественных проблем, участие в создании общепринятой картины мира и правил поведения человека. — Социальную принадлежность, полноправное участие в общественной и культурной жизни во всех их формах. — Доступ к разнообразной информации, включая сведения о положении дел в обществе. — Комфортные условия труда, дающего простор для творчества и самореализации, относительно короткий рабочий день, оставляющий человеку достаточно свободного времени для различных занятий. Как видите, уровень лишь одного из представленных выше критериев (приемлемый объем потребления товаров и услуг) невозможно повысить у членов одной общины, без его снижения у членов других общин. Все остальные критерии уровня «качества жизни» не зависят друг от друга.
А потому, доход в размере одного прожиточного минимума (ПМ) должен предоставляться государством ВСЕМ СВОИМ ГРАЖДАНАМ, без единого исключения. Причем, ПРОСТО ТАК, «за красивые глаза», вне зависимости от возраста ГРАЖДАНИНА и его социального положения. А разница в суммарном доходе граждан не должна превышать величину в 99 раз. Автор этого сайта называет такое положение дел в обществе «относительным равенством». И добиться этого можно только с помощью пропорциональных налогов на все доходы и расходы всех физических лиц с «верхним потолком» в 50 и 25%, соответственно. Именно эти обстоятельства и определяют «социальность» того или иного государства. Если они соблюдаются, то государство является социальным, а если нет, то это государство не является социальным. И автора буквально бесит, когда он слышит, что современная Россия является социальным государством. Следует отметить особо, что авторское определение «социального государства» никак не противоречит определению Википедии: «Социальное государство (нем. Sozialstaat, англ. Welfare state) — модель государства, политика которого направлена на перераспределение материальных благ, доходов и богатства в соответствии с принципами социального равенства и социальной справедливости ради достижения каждым гражданином достойного качества и уровня жизни, сглаживания социальных различий и помощи нуждающимся». Разница в определениях только одна – определение автора этого сайта является конкретным и четким, а у авторов Википедии – оно весьма расплывчато. И обеспечить эту необходимую для любого государства четкость и конкретность можно только тогда, когда вместо «большой кучи разношерстных Банков» у него появится единый Государственный Банк, совмещающий, наряду с банковской функцией, еще и функции налоговой и социальной службы, а также пенсионного и прочих государственных фондов. Никак иначе социального государства не построить, как ни старайся. И только такое «социальное государство» можно называть социалистическим (а в будущем, и коммунистическим). Причем, переход от социализма к коммунизму должен происходить в автоматическом режиме, примерно так же, как это происходит с молодым человеком, который достиг возраста совершеннолетия. Подробнее об этом написано в предыдущей главе.