О «светлом будущем»
«Надежды и планы взамен «конца истории» (Вазген Авагян). «Наш постоянный читатель, вдумчивый человек под ником «Ъ1959» пишет в качестве комментария: «Социальной основой социалистических идей (в их марксистко-ленинском изводе) является 50% населения, предпочитающая отдать все свои права в обмен на «содержание». Остальные 50% прекрасно — хоть и «в поте лица своего» живут при любом другом строе, а уж особенно при капитализме». Нам такое противопоставление представляется ложным. Возникает некий образ «сообщающихся сосудов»: меньше прав – больше «содержания». Меньше «содержания» — больше прав. Конечно, с разных точек зрения вид разный, но с нашей точки зрения кажется, что капитализм только «содержание» забирает, а прав-то не дает. Отчего сделка с ним становится совсем уж невыгодной. Уважаемый Ъ1959, мы прекрасно понимаем, что если речь идет о натуральной экономике, то там очень четко разделены «трудовой доход» и «содержание»! Если кто-то собирал дикорастущие грибы – то он грибы получает трудом, а тот, кому он подарил потом грибы сразу в лукошке – на «содержании». Потому что сам грибы не собирал, а другой человек ему их дал. Но вот какая загогулина: чем шире ветвится разделение труда, детализация ролей в экономике, тем труднее понять, кто трудом хлеб добывает, а кто паразитирует. Ну, если нищий пришел к хлеборобу, и тот дал нищему краюху хлеба – еще понятно: вот кто трудовик, а вот кто на содержании. Ну, а если скрипач приехал? Черт его знает, на скрипке пиликать – то ли труд, то ли побирушничество… Но в рамках развитой цивилизации скрипач – уважаемая профессия (на Спивакова гляньте — элита!). Вот оный скрипач на содержании у хлебороба, или же трудом своим зарабатывает свой хлеб? А если рента? Если вы грибы собирали в чужом лесу, и обязаны сдать часть сбора владельцу? С одной стороны, владелец леса – не просто так, не всякий может лесом завладеть, тут попотеть пришлось изрядно! Но с другой: грибов сам не собирал, однако ж грибы получил, он «на содержании» или «в поте лица своего»? Есть нехорошее, но устойчивое подозрение: под «зарабатыванием денег» при капитализме имеется в виду примитивная банальность «захватного права». Один человек наглый, нахрапистый, агрессивный – много себе захапал, а записывают – «много работал». А как еще?! «Много украл» — согласитесь, нельзя же так написать в предвыборной биографии! Другой деликатный, скромный, локтями работать не умеет, так, считай, и не работал! Тунеядец! Раз не заплатили (не смог вышибить, настоять) – так кто еще? Социализм как раз и представляется нам попыткой (не очень удачной, как видите по итогам) вывести понятие «заработок» из примитивной банальности захватного права.
И вопрос тут очень серьезный: оплата по труду предполагает некую устойчивую практику. Тарифную сетку. Оплата по труду – понятие, требующее алгебры, нелицеприятного стандарта, определенности. Это когда платят делу, а не человеку. Положено, скажем, 100 рублей за яму – их и платят любому, кто яму выкопал. Неважно, Петр он, Сидор или Пантелей. Кто копал – тот и получает. Не меньше и не больше другого. Иначе говоря, «заработанные деньги» — это определенное законом или традицией, твердо установленное, стандартное вознаграждение. Если же каждый человек имеет собственный, уникальный, индивидуальный доход, то где же тут место понятию «за работу», «заработок»? Петр яму копал – ему 300 рублей, он кум, Сидору 100, он незнакомый, а Пантелею за яму – штраф, он неприятный и нелюбимый пасынок страны… Между тем, Ъ1959 опускает момент разделения «трудовиков» от «содержанок». И мы заранее знаем, чем это обернется на практике. Раздав всем зуботычины, хозяин завода скажет, что он только один по-настоящему работает, а все наемные сотрудники – бездельники, бездари, даже на минималку не заработали, на шее у него висят, и т. п. При этом мы даже готовы признать, что это так бывает! Что и вправду бывают ситуации, когда коллектив предприятия висит на гении-руководителе. Об этом – постоянно рекламируемый нами роман А. Леонидова «Ключ от ничего». Роман, созданный автором в поисках «правильного капитализма», оказавшихся, впрочем, безуспешными… Но мы не о том, что так бывает, а о том, что бывает и так, и сяк. Где та грань, отделяющая (при развитом разделении труда) субъективное мнение хозяина от объективной производственной реальности? Наверное, даже сама Анн Рэнд не рискнула бы сказать, что самые полезные при капитализме получают больше всех: она явно считала всех полезнее себя, но в лигу миллионеров не вошла… В условиях разветвленного разделения труда нужно быть очень осторожным в определении «трудящихся» и «содержащихся», это все, как говаривал классик, «условно и зыбко». Сегодня, мол, ты лицо неофициальное, а завтра уже официальное. А бывает и наоборот, ох, как бывает! Конечно, манера советского строя «мерилом работы считать усталость» — не задалась, ибо платить всякому, кто в поте лица воду в ступе толок – без штанов останешься. Но едва ли считать мерилом работы усталость – менее справедливо, чем считать мерилом работы деньги, вырученные за нее! С деньгами, при «захватном праве», пожалуй, еще похуже выйдет: фаворитам власти за толчею воды в ступе ты уже не стандартную ставку должен будешь, а невообразимые суммы выплачивать! И если (признаем честно) советская система оплаты труда была несовершенной, и плохо закончила, то как можно капиталистическую систему оплат считать совершенной?! Называть «трудом» и «заработком» доходы богатых вряд ли объективно… Кто-то где-то чемодан с деньгами спер – и он уже почетный «стахановец»?
А тот, у кого сперли – сразу переходит из стахановцев в разряд тунеядцев? Воля ваша, шаткие критерии оценивать людей… Обсуждать недостатки, кризис, нелепости советской оплаты труда можно и нужно, но видеть альтернативу в капиталистическом произволе силы – все равно, что лечить насморк отрубанием головы. Далее читатель Ъ1959 довольно глубоко подмечает: «И вот в этом и кроется неразрешимое противоречие социализма: это общество удобное прежде всего для тех, кто не хочет работать и создавать, и оно неизбежно создает наиболее неблагоприятные условия для тех кто хочет и может. И понятно почему — таких людей меньшинство в любом обществе, а «коллективизм» социалистического строя толкает их на путь всеобщего потребительства с пути инициативы. И, как ни смешно, коммунистической партии приходится играть роль силы хоть как-то противостоящей «коллективизму». Это очень интересные наблюдения, причем с явной опорой на жизнь, опыт, практику. Но только «неразрешимое» противоречие представляется нам разрешимым, с течением времени преодолимым. При, безусловно, актуальной проблеме тунеядства и паразитизма в советском обществе, отметим, что в нем так или иначе (пусть формально) заставляли работать всех, а за открытое тунеядство грозили (не всегда убедительно) посадить. Это не самая удобная ситуация для «тех, кто не хочет работать и создавать». Что же касается капитализма, плодящего рантье, открытых паразитов в законе, и огромные массы непонятно чем занятых «условно работающих» — про него тоже перебор сказать, будто он «создает наиболее благоприятные условия для тех кто хочет и может (c пользой обществу трудится)». Безработица желающих работать и паразитизм богатых наследников – бичи капитализма, а не социализма. Социализм должен был найти выход, не нашел, но если проводник не вывел вас из болота, это не значит, что из болота не нужно выходить. Просто нужно искать другого, более толкового проводника! Очень важны наблюдения Ъ1959 о меньшинстве инициативных, о разрастании при благоприятных ситуациях иждивенческого потребительства, о губительной роли «уравниловки», и об особой роли КПСС, «вынужденной играть роль силы хоть как-то противостоящей «коллективизму». Каждый из тезисов необходимо обдумывать и раскрывать, потому что тут за каждой фразой – огромная социальная проблема. Но мы и не хотим сказать, что социализм лишен проблем, мы говорим совсем другое: капитализм не в состоянии ни одной из них решить! Решать все проблемы социализма можно только внутри социализма, потому что капитализм любую из них лишь умножит, а не преодолеет. Для равновесия крупным капиталистам приходится играть роль компартии, и это тоже часть реальности, в которой мы живем.
Апологетика «инициативных» тоже весьма опасна: инициатива бывает разная! Мало того, что умные, инициативные, активные в меньшинстве, так это меньшинство еще делится на добрых и злых. И если мы будем, как Горбачев и Ельцин, поощрять злую инициативу, криминальную активность, деструктивный активизм рвачей и хищников – то вряд ли вытащим страну из трясины безысходности. Отсюда проблемность и других высказываний Ъ1959: «…Пример — советская «раздача» чего бы то ни было: основные блага раздавались государством, а не зарабатывались. Те же квартиры: ну с какой стати и активный член общества и последний лентяй должны «получать» жилье по одним и тем же критериям (5 -7 кв. м на человека)? Но перевод общества на ЗАРАБАТЫВАНИЕ благ лишает социализм его основной социальной базы. Сталин рискнул пойти по этому пути — это был единственный этап социализма, когда блага выдавались в зависимости от сложности и количества труда». Ъ1959, в сущности, очень лаконично дает весь субстрат претензий к советскому обществу, который у менее умного и менее наблюдательного человека растянулся бы на тома. Действительно, 5 кв. м на человека – нежирно. Кисловато. Да и 7 кв. м на человека – не ахти. Но здесь встает вопрос о спасательной шлюпке. Если шлюпка мала (так получилось), а пассажиров с тонущего корабля – много, то нужно ли вывозить их в тесноте, давке – или же загрузить одну их партию с комфортом, а остальных бросить утопать? Об этом сложена песня, в слова которой мы просим вдуматься:
Наша Родина скупа была на милость,
Как издерганная нищетою мать… Если мы отойдем от КОЛИЧЕСТВА и спросим о КАЧЕСТВЕ, то увидим дело совсем с другой стороны. Для большинства жителей капстраны Родина – не мать, а мачеха. Злая мачеха из старой сказки, которая о своих детях заботится с любовью, а пащенков – сживает со свету. Ощущение себя человеком второго сорта, ощущение того, что твоя (вроде бы) страна – не хочет и не будет делиться с тобой тем, что имеет – вот что, в первую очередь, заставляет массы тосковать о социалистическом прошлом. Та мать была небогата, но все, что имела, снимая с себя последнее – отдавала детям. Эта, может быть, даже и побогаче (впрочем, спорный вопрос) – но «не про твою честь». Сталинская модель ЗАРАБАТЫВАНИЯ благ, чуждая механического уравнительства, действительно, совершеннее хрущевщины, однако разбор моделей ВНУТРИ социализма – дело самого социализма и социалистов, их внутренние разборки. А капитализм – дает ли он вообще возможность ЗАРАБОТАТЬ? – вот как надо ставить вопрос. С нашей точки зрения (под нашим углом) видно совсем обратное: капитализм выстроен именно на РАЗДАЧЕ, осуждаемой Ъ1959, то есть независимом от труда, напряжения, продолжительности рабочего дня и стажа вскармливании фаворитов и низведении пащенков до тюремной пайки крайне скудного содержания (только чтобы не сдохли, да и то не всегда). Красивая строка из советской песни «за столом никто у нас не лишний» — ничего не говорит о содержании стола, может быть, там только один ржаной хлеб нарезан, и никаких разносолов. Капитализм же постоянно ищет и находит «лишних», причем лишние они, как вы понимаете, конечно, не для себя. «Лишние рты» они для «уважаемых господ», которые прибрали к рукам все, и теперь регулируют штат прислуги… Да полно, можно ли вообще использовать термин «заработок» (полученное за работу, а не в качестве милостыни) в отсутствии твердых расценок на труд? Потому мы и ставим вопрос иначе (никого не желая обидеть, а одной лишь объективной истины для): 1) Социализм дает возможность заработать. 2) Капитализм такой возможности не дает, в нем от собственно-труда ничего не зависит, происхождение и близость к «центрам выдачи благ» в нем куда важнее, чем способность к труду и трудолюбие. Вот, чтобы сойти с эмпиреев на грешную землю – возьмем простой пример. Приехал в город деревенский парень, оставив за спиной лишь полусгнившую курную избу (она не стоит ничего, или сущие гроши). Парень «гол, как сокол», начинает с ноля. Понятное дело, что в реальном социализме 30-х, 60-х, даже 70-х годов ему придется несладко! Но безработицы нет – и куда-нибудь он железно устроится. А там – зарплаты, установленные государством, по тарифной сетке, там работодатель не сможет воспользоваться его бедственным положением и «договориться платить поменьше», на том основании, что «тебе все равно некуда деваться».
У парня появится хотя бы койка в общежитии, на которую, конечно, без слез не глянешь, но стандартная. Это больше, чем под мостом ночевать на птичьих правах. Из таких вот голых парней очень часто выходили министры, директора, депутаты, академики, члены творческих союзов и т. п. Не из всех, конечно, но возможность заработать – не гарантия. Если парень сломается, и начнет бухать – на своей койке в общаге он и помрет, но шанс ему давали… А как с этим делом при капитализме? Точного, «до головы», числа жертв ельцинизма мы никогда не узнаем, ибо дел на умерщвляемых не заводилось, учет не вели (ЭКОЛАГ – не ГУЛАГ) – но по демографии мы ясно видим, что количество жертв рыночной экономики исчисляется многими миллионами. Капитализм строится не на заработках, а на раздаче. Причем раздача идет среди «своих» (и не спорим, порой более, чем щедрая). Причем идет раздача за счет тех, кого в «свои» не взяли. Добросовестность исследователя не дает от этого убежать, закрыть глаза. Именно невозможность ЗАРАБОТАТЬ и является главной претензией к криминально-клановому капитализму (а бывает ли другой?!), потому что у того, кто «не свой» — все личные достижения и ума, и труда, аннулируются в пользу «своих». Отсюда мощнейшее негодование врагов социализма, отнюдь не беспочвенное: неплохо устроившийся фаворит (Ъ1959 полагает, что их 50%, что вряд ли соответствует реальности, социология показывает от 8 до 13%) – решительным образом не хочет «идти на общих основаниях». Профессор должен и вправе жить в 7 комнатах, а Шариков на улице – и это, безусловно, было бы справедливо, если бы звания профессоров и Шариковых выдавал ангел небесный, чистый и непорочный, «судящий по делом». Но мы живем на земле, и здесь «профессора» через одного – самозваные жулики, которые сами себя так назвали, пробравшиеся в «Преображенские» мафиозно-клановым образом, и теперь выпендривающиеся, что они «светила мирового уровня» (хотя об успехах возглавляемой ими науки давненько никто не слыхивал). Да и с Шариковым тоже много вопросов: — Он действительно Шариков, как у Булгакова? — Или его просто назначили «Шариковым», чтобы ему ничего не платить, «собака же, хули, собаке собачья смерть»? — Или, третий вариант, он действительно Шариков, но потому что его не развивали, им с детства не занимались, огрубили и оскотинили его в «гетто» городских трущоб? А теперь те, кто его сделал скотом – над его же скотством и потешаются? Эти вопросы стоят, висят в воздухе, но капитализм на них ответа никогда не даст. Потому что тут частным собственникам принадлежит государство и все его институты, потому что тут частные собственники судят и награждают сами себя, или перекрестно, «рука руку моет». Вопрос о «трдолюбии» Ксюши Собчак, сорящей направо и налево деньгами, представляется нам риторическим. Да и как ее папаша стал миллиардером из советской профессуры «сходив во власть» — тоже, кажется, даже наивному понятно…
Все вышесказанное не отменяет глубоких и болезненных проблем исторического социализма, которые вдумчиво (и регулярно) поднимает на страницах «ЭиМ» читатель Ъ1959. Он абсолютно прав, когда подчеркивает, что социализм – вовсе не является незапертой дверью, которую только открыть – и сразу выйдешь из инферно на чистый воздух! Если уж продолжать аналогию – то социализм есть сложнейший квест, прохождение полного тупиками лабиринта, и там уже многие до смерти заблудились, или были сожраны Минотавром… Огромная ценность замечаний читателя Ъ1959 – в том, что они разбивают примитивное левачество, убежденность дурачков из числа леваков: Мол, надо только «жахнуть» по частной собственности – «тут-то и жизнь хорошая начнется». Мне, как человеку, немало потрудившемуся в советской экономике (и в РСФСР, и в Армянской ССР), ТОЖЕ очевидно, что удаление из трудового стимулирования террора, страха безработицы, террористической зависимости работника от собственника (а «буржуй – лучший жандарм») – подрывает трудовую дисциплину. Приводит к ситуации «делаем вид, что работаем», которая приводит к тому, что «государство делает вид, что нам платит». Поговорка «поквитались лень с нищетой» тоже не лишена оснований по ряду ситуаций внутри Госплана. Нельзя молчать о несовершенстве как системы окладов, тарифных сеток, так и об организации учета в системе сдельщины (сам столкнулся с ситуацией, при которой увеличение производительности труда с помощью рационализации привело к… снижению расценок по сдельщине). Социализм во многом оказался для трудящихся «слабительным», он их, особенно в последние годы, очень расслаблял – что оказалось досадной оборотной стороной заботы о людях. Эти проблемы не нужно «заметать под ковер»… Но – уместно ли на основании неудач одного делать вывод об идеальности другого? Увидев, как террор собственника, прямой и неприкрытый, стимулирует работать под страхом произвольного увольнения, делать вывод, что это и есть «комильфо», и лучше террора ничего регулировать производственные отношения не может? Скажу детским языком: террор – это плохо. Если мы не можем найти ему замену – еще хуже. Значит, нужно искать лучше! Иначе мы примем за идеал и конец истории бессловесную забитость южнокорейского трудяги, вкалывающего по 14 часов в сутки, и даже переставшего из-за постоянных переработок размножаться (Южная Корея демографически вымирает быстрее всех). Итогом жесточайшего террора южнокорейского капитализма, ведущего к вымиранию Южной Кореи – мы имеем, не спорю, прекрасные автомобили, бытовую технику, и пр. Но это мы имеем – а южный кореец имеет беспросветную яму затурканности и очевидность вымирания своей нации… Идеал ли это? Конец истории по Фукуяме?! Отраженные в сериале «Игра в Кальмара» реалии южнокорейского (образцового в мире капитала) капитализма – лучше всего на свете?!» (Вазген Авагян, команда ЭиМ).
В общем и целом, Авагян, безусловно, прав, однако и он «не говорит всей правды» своим читателям. А чтобы это сделать, нужно, прежде всего, разобраться с терминологией. Вот, давайте, этим и займемся. Итак, первый вопрос: «Что такое капитализм, и что такое социализм?» И то, и другое – это общественно политические формации, в основе которых лежит КАПИТАЛ. То есть, и «капитализм», и «социализм» — это, прежде всего, КАПИТАЛИЗМ! Как, впрочем, и все остальные, построенные людьми формации (феодализм, Афинская рабовладельческая демократия и т.д.). Ничего другого люди так и не сумели придумать, за всю свою историю. Разница между капитализмом и социализмом всего одна — первый капитализм является индивидуальным, а второй – социальным. И оба этих капитализма – далеки от идеала (минусов в них больше, чем плюсов). Причем, это негативное соотношение более ярко выражено именно в индивидуальном капитализме, тут Авагян прав. А теперь, другой вопрос: «Какой вид капитализма можно считать идеалом?» Этот вопрос намного трудней первого, и ответ на него во многом зависит от эпохи, в которой тот или иной капитализм существует. Мы с Вами, уважаемый читатель, живем именно в сегодняшнее время, а потому, попробуем ответить на этот трудный вопрос с точки зрения «нашей с Вами колокольни». И чтобы у нас с Вами не возникали лишние глупые вопросы, давайте назовем нынешний капитализм – «бандитским». Каковы же главные минусы «бандитского капитализма»? Первый минус сразу же бросается в глаза, стоит взглянуть «широко открытыми глазами» на этот «бандитский капитализм». Сегодня он хуже, чем был вчера, когда он был «производственным», А сегодня он не производственный, а финансовый, другими словами, ТОВАР сегодня ушел на второй план, а на первый план выбрались ФИНАНСЫ. Вот Вам еще одно определение «идеала» — мало быть социальным, нужно быть еще и производственным. А каков был главный плюс у Советского социального капитализма? Правильно, этот плюс определялся тем, что капитализм в Советские времена был государственным. Правда и минусов от этого было предостаточно. Итак, у нас появилось еще одно определение для «идеала» — капитализм должен быть государственным, но не монопольным. Иначе говоря, чем больше различных форм собственности «гуляет по свету», тем лучше, однако основной формой собственности должна быть государственная собственность. Еще один вопрос: «К чему стремились все люди и во все времена?» К Братству в отношениях между собой, не только внутри одной семьи, но и внутри всего общества, в котором они живут. А стало быть, идеал капитализма должен быть еще и братским. И так можно продолжать до бесконечности, идеала мы все равно не достигнем (он недостижим), однако для начала нам хватит и четырех определений: «Братский, социальный, производственный, государственный (но не монопольный) КАПИТАЛИЗМ.
Назовем эту пред-идеальную разновидность капитализма – «государственным коммунизмом» и подумаем над тем, как нам к ней подступиться. Понятное дело, что если данное обстоятельство понимаем только мы с Вами, уважаемый читатель, то для построения «светлого будущего» этого «маловато будет». Нужно, чтобы и во властной элите появились люди, разделяющие наше с Вами мнение. И такие люди там уже есть, вспомним хотя бы Путинскую программу «Время героев» (программа развития для участников специальной военной операции. Реализуется Высшей школой государственного управления РАНХиГС на базе Мастерской управления «Сенеж»). Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС) — российское высшее учебное заведение, занимающееся подготовкой специалистов социально-экономической и гуманитарной направленности, а также подготовкой и переподготовкой специалистов высшего управленческого уровня. РАНХиГС — крупнейший вуз России с 47 филиалами. Образована в 2010 году путем реорганизации Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации в форме присоединения к ней Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, а также 12 других федеральных государственных образовательных учреждений. В Академию входят: Институт бизнеса и делового администрирования (ИБДА) — старейшая бизнес‑школа России, чьи программы имеют престижные мировые аккредитации. Институт основан в 1988 году, входит в экосистему Президентской академии с 1996 года. Институт государственной службы и управления (ИГСУ) — крупнейший институт Президентской академии, формирующий новую генерацию управленцев России, инновационный образовательный центр. Входит в Академию с 1994 года. Институт общественных наук (ИОН) — одно из самых инновационных и быстроразвивающихся подразделений Академии. Входит в РАНХиГС с 2009 года. Институт отраслевого менеджмента (ИОМ) — один из крупнейших институтов Академии, где реализуется принцип непрерывного образования, начиная от профориентационных программ для школьников и заканчивая MBA. Входит в Академию с 2014 года. Институт экономики, математики и информационных технологий — первый Институт в России, разработавший и реализующий программы высшего образования полностью в онлайн-формате. Институт «Высшая школа государственного управления» (ВШГУ) — обеспечивает подготовку, переподготовку и повышение квалификации управленческих кадров для системы государственного управления, формирует и развивает кадровые резервы всех уровне. Подразделение входит в Академию с 2013 года.
Институт права и национальной безопасности (ИПНБ) — одно из крупнейших учебно-научных подразделений РАНХиГС, где готовят специалистов в сфере юриспруденции, таможенного дела и национальной безопасности. Входит в Академию с 1996 года. Институт управления и регионального развития (ИУРР) — входит в Академию с 1998 года. Институт финансов и устойчивого развития (ИФУР) — единственный в Академии институт непрерывного образования полного цикла, последовательно реализующий программы среднего, высшего и дополнительного образования. Входит в Академию с 2018 года. Увы, но во всех этих институтах «Новое Мировоззрение» не преподают, тамошние профессора о нем и вовсе не слышали. Тем не менее, многие из нынешних студентов Академии являются участниками СВО — активными людьми из «простого народа», и его нужды они отлично знают. Другими словами, они понимают «Новое Мировоззрение» на подсознательном уровне. Главным же плюсом этой Академии служит то обстоятельство, что ее основным учредителем является «автоном» Путин. А главной функцией любых «автономов» является их классовая борьба против «свободных эксплуататоров», которую они постоянно ведут, без разницы, знают ли «Новое Мировоззрение» или не знают. В любом случае, они подсознательно тянутся именно к «государственному коммунизму». Почему автор так назвал данную разновидность капитализма? Да, потому, что внутри нее действует главный тезис коммунизма: «каждому по потребности», с одним небольшим уточнением: «каждому по минимальной потребности», а все, что выше этого, человек должен заработать самостоятельно. Тут же возникает и другой вопрос: «А каким образом наемный работник сможет заработать нужный ему объем потребностей, если его Работодатель ищет прибыль, и потому, стремится к сокращению заработанной платы всем своим наемным работникам. Есть ответ и на этот вопрос. И он заключается в определении «государственный». Другими словами, государство отменяет все существующие в настоящее время налоги на предприятия (кроме отчисления в пользу государства платы за использование природных ресурсов). И вместо них вводит один единственный налог – «налог на доходы предприятий», который тем выше, чем меньше Фонд оплаты труда (ФОТ) того или иного предприятия. И в пределе (при условии ФОТ = 0), налог на доход предприятия равен его доходу. Очевидно, что и прибыль Работодателя в этом случае равна нулю. А любой Работодатель, и ВСЕГДА, стремится к получению максимальной прибыли. Исходя именно из этого желания, он и определит оптимальный для себя объем ФОТ своего предприятия.
Понятное дело, что при построении подобного государства возникнут и многие другие трудности (например, вполне предсказуемый уход предпринимателей от оплаты налогов), однако все они являются чисто техническими, и потому, легко решаемы. В частности, чтобы обеспечить высокую собираемость налогов, придется национализировать (на платной основе, но по правилам государства) всю банковскую систему страны и организовать единый Государственный Банк. Этот Банк должен выполнять не только банковские функции, но и функции налоговой службы, Собеса и Пенсионного фонда. И запретить любым магазинам принимать наличные деньги выше определенного предела, например, выше 10% от прожиточного минимума (ПМ) за одну покупку. Все остальные покупки, размер которых превышает предельный, оплачиваются по безналичному расчету через банковскую карту. И тут же со счета покупателя взимаются действующие в стране налоги на физические лица. Полному запрету оплаты наличными деньгами подвергаются и штрафы, независимо от их размеров. Очевидно, что подобный шаг вызовет резкий подъем доходов у наемных работников и сократит доход Работодателей. Что неизбежно вызовет сокращение налоговой базы для государства. И избежать этого можно будет только одним способом – введением пропорционального налога с доходов и расходов физических лиц. Нынешняя властная элита России уже идет в этом направлении, однако предпринимаемые ей шаги явно недостаточны (им совсем неохота сокращать свои собственные доходы). Однако им придется это сделать, ведь в противном случае они лишат себя собственной «кормовой базы», ибо, чем больше доходы государства, тем выше и доходы государственных чиновников. Ну а частных предпринимателей такой поворот дел вообще мало затронет. Ведь вместо того, чтобы платить налоги государству, они будут платить зарплату своим наемным работникам, а уже те станут отдавать какую-то часть из своих возросших доходов — государству. Короче говоря, главной налоговой базой станут конечные потребители, а не предприятия, как сейчас. И для большинства физических лиц (как наемных работников, так и Работодателей) выплачиваемый им государством прожиточный минимум (ПМ) станет лишь небольшой прибавкой к получаемым доходам (у кого-то большей, у кого-то меньшей). Для детей ежемесячная выплата ПМ будет являться единственным их доходом (так же, как и для заключенных), для пенсионеров – вполне ощутимой частью доходов, а для всех остальных и вовсе малозаметной. Так что беспокоиться о том, что такая выплата «ни за что» развратит людей, не стоит. Очевидно, что придется отказаться и от сдельной системы оплаты труда, которая и является одной из форм эксплуатации человека. И на смену ей нужно ввести повременно-премиальную систему, где доля премии по отношению к размеру должностного оклада может варьироваться (по желанию Работодателя) от 0 до 100% для каждого отдельного работника, и должна составлять 50% в среднем по предприятию. А ФОТ предприятия рассчитывается как полторы суммы всех должностных окладов. Понятное дело, что мы с Вами рассмотрели в этой главе лишь самые основные аспекты устройства «светлого будущего», коих на практике будет намного больше. Однако придет время, разрешим и их.