Что главнее – разум или подсознание
А для начала статья А. Леонидова – «СИЛА САТАНИЗМА В СВЯЗИ С…»: ТЕХНОЛОГИИ ГАВВАХИ». «Пока мистики говорят о «торге с дьяволом», который дает сверхъестественное могущество в обмен на кровавые жертвоприношения, ученые вывели т.н. «ромб гаввахизма», обойдя стороной мистическую составляющую деструктивных тайных лож-орденов. «Никогда такого не было, и вот опять»: крайности смыкаются. Это общий закон, проявление которого можно увидеть в чем угодно, какую сторону жизни ни возьми! Вот некий теоретик собрался обустроить умную и счастливую жизнь общества. И вот именно тогда, когда он расписал жизнь по уму в предельном рационализме, подчеркнув все хорошее, и вычеркнув все плохое – капканом щелкает закон «смыкания крайностей»! Почему-то «вдруг» рафинированный рационализм обнаруживает конвергенцию признаков со слабоумием, и жизнь, которую на бумаге обустроили «лучше не придумаешь» — оказывается вдруг столь же неадекватной реальности, как и клинические формы умственной недоразвитости… Ловушка для всех умников-теоретиков сокрыта в одном законе общественной жизни: не законы меняют настроения (как думают умники), а наоборот, смена настроений меняет законы. И беда тому, кто перепутает причину со следствием, кто посчитает людей умнее, рациональнее, ответственнее и сознательнее, чем они даны в объективной реальности… Переупрямить отдельного человека можно; общую их массу не переупрямишь. Люди выбирают не самое умное, не самое прогрессивное, не самое прекрасное – а то, к чему они, в их сегодняшнем состоянии, наиболее склонны. И далее – согласно поговорке «на зеркало неча пенять…». (Как тут не вспомнить мировой закон: «Большинство всегда право, даже когда оно неправо» — авт.). С годами я стал понимать, что сверхкраткая (на исторических часах) схватка социализма с капитализмом в ХХ-м веке – лишь маленький эпизод продолжающейся не первое тысячелетие(!) схватки Цивилизации со Зверем, Коллективного Разума с индивидуалистическим достигаторством. Можно представить этот антагонизм как битву монотеизма с сатанизмом, а можно – как битву науки с черной магией. Сущность не меняется, а имена все время меняются, по вполне понятной причине: проигравшая в текущем эпизоде сторона уходит в подполье, и берет себе, как и положено подпольщикам, какой-нибудь псевдоним, чтобы ее труднее было опознать. Задача монотеизма (культа, храмовой этики служения, сакрализма) в сохранении и развитии Коллективного Разума человечества, дискретно размещенного на сменных носителях (представителях культуры). Сатанизм же (под тем или иным именем) все время соблазняет человека личным успехом, кратковременным, но блистательным персональным взлетом, достижением (потому мы и называем его методы «машиной достигаторского индивидуализма»).
Кратко говоря, можно ходить углом, как конь в шахматах, а можно «срезать путь» напрямки. Если срезал – то успеваешь быстрее законопослушного, но вытаптываешь газон. Если пошел по правилам цивилизации – идешь по асфальту, но отстаешь от «срезателей»… В каждом случае свои очевидные плюсы и свои очевидные минусы. Есть свои законы у спринтерского бега, а есть у марафонского. Есть законы передач в автомобильном двигателе: выше мощность – ниже скорость, и наоборот. Всюду мы встречаем этот принцип «можно так, а можно эдак». Поскольку ум, интеллект, рационализм, научные знания суть есть оружия, инструменты, подобные ножу – то выбор они сделать в принципе не могут. Это не их компетенция, не их зона ответственности. Нет никакой корреляции между умом и добродетелью. Добродетель часто глупа, порочность же бывает дьявольски умной, но и наоборот тоже случается. Для сравнения: не всякий автомобиль белый, и не всякий белый предмет – автомобиль. Точно так же не всякий ум добр, и не всякая доброта умна. Бывает и так, и сяк (снова этот закон расщепляющей двойственности). Потому, чтобы действовал закон, о котором ты мечтаешь – мало сформулировать этот закон. Мало его опубликовать, принять голосованием парламента, разослать по судам, и т.п. Для того чтобы он действовал, нужно подготовить подходящего для него человека. То есть произвести колоссальную антропологическую работу, по сравнению с которой собственно-юридические формулировки легки и просты, как счетные палочки перед высшей математикой 30-го уровня абстракции. Потому труды прожектеров, думающих «как нам обустроить Россию», или еще чего-нибудь – чаще всего повисают в воздухе, как беспочвенные мечтания и пустая демагогия. Рассуждения «а хорошо было бы» вовсе не равны наличию того, что хорошо было бы иметь, кабы было! Нетрудно заметить, что лживость всегда превосходит человеческую искренность по масштабу посулов. Искренний человек может дать только то, что в состоянии дать. Потому его обещания скромны и серы. Профессиональный лжец не стеснен реализмом обещаний, он заранее знает, что обманет, заранее с этим смирился – и потому дает себе волю обещать по высшей мыслимой планке. Главный расчет любого из лжецов строится всегда на одном и том же: когда обман вскроется, будет УЖЕ ПОЗДНО для жертв обмана. Цивилизация действует в расчете на вечность, тогда как сатанизм всегда оперирует в исторически-мгновенном временном пространстве. Будучи очевидным образом бесперспективной, разрушительной для будущего, «машина достигаторского индивидуализма» — опирается на краткость жизни индивида, отдельно взятой особи. Для Коллективного Разума это не аргумент (для него «жизнь коротка, культура вечна»), но для индивидуалистического сознания принцип «потом — суп с котом» весьма убедителен.
МДИ («машина достигаторского индивидуализма») не может действовать открыто, без закулисья. Другое дело, что она и не хочет так действовать (а захотела бы – не смогла). Если у Коллективного Разума принцип «мое – всем», то у МДИ – «мое – только мое». Это касается не только имущества, благ, полезных вещей в мире материи, но и полезных знаний, полезной информации. Традиционная (т.е. храмовая, рожденная в недрах религии и для нужд религиозного служения) наука кажется индивидуалисту-достигатору: 1) В лучшем случае – безумием и пустоблудием, когда человек, вместо того, чтобы воровать себе деньги, занимает мозг ненужными, неинтересными Зверю, лишенными конкретной выгоды, отвлеченными (от конкретной личности) общими вопросами. 2) В худшем случае – вредительством, когда вместо того, чтобы подкрадываться к жертве, обманывая ее бдительность, знаток вдруг начинает бить в тазы и барабаны. Жертву он спугнул, охоту испортил, и если ему самому не нужна была охота (что Зверю странно само по себе) – то зачем он другому хищнику её сорвал?! С точки зрения Зверя знания – подобие когтей, клыков, и служить они должны только своему индивидуальному носителю, помогая другие особи подавлять, а не спасать. Отсюда враждебность сатанизма к традиционной, открытой науке, потому что достигатор стремится не к открытиям, а к «закрытиям» (открытиям только для себя). Очевидно пристрастие тайных орденов достигаторства к «эзотерике», «герметизму», «гностицизму», «градусной» системе посвящения (когда всю правду знает лишь высший градус, а остальные довольствуются своим уровнем частичного понимания). Еще более понятна враждебность сатанизма к общественной собственности и его зацикленность на частной собственности (строящейся на захватном праве). Сатанизм враждебен идеям социализма, но в условиях социализма он мимикрирует в тайную ложу «двуличных», что равнозначно онкологии, раковому заболеванию системы социализма. Подобно тому, как английский военный флот черпал боевые кадры из рыбаков, привычных к морю, сатанизм «двуличных» черпает кадры из атеистов. Атеизм выступает основным питательным бульоном, в котором особенно привлекательными, соблазнительными становятся все возможности «машины достигаторского индивидуализма»: «нажми на кнопку, получишь результат». Понятно, что не всякий рыбак – готовый военный моряк, но близость к морю у обоих очевидна, не так ли? Если двое предлагают тебе, один правду, а другой деньги – кто победит? Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Это зависит от человека, от личного настроя, уклада того, с кем «работают» ангел и черт. Есть люди, которые никогда не пойдут за чертом, есть колеблющие, а есть и изнывающие – когда же наконец, черт явится со своими предложениями, для которых они не только созрели, но и перезрели до гнилости.
Внутреннее растление, разложение человека, приоритет зоологических мотиваций в нем – выступают основным источником топлива для любого типа масонерии (а различных типов ее, с точки зрения декоративных элементов дизайна – «легион»). По мере торжества масонерии мотив «соблазнения» разными, нечестно добываемыми бытовыми «ништяками» отходит на второй план, а на первый выступает… принуждение к греху. В православной культуре есть очень точное и адекватное определение Высшей Свободы Духа: «свобода – есть свобода от греха». Это ситуация, когда ты можешь совершить зло по собственной воле, по своей прихоти, но не принуждаем ко злу системой, окружением, шантажом и насилием. Но если «черный орден» захватил власть, то он начинает именно принуждать к греху, в том числе и тех, кто, сам по себе, грешить не склонен. Это мы видели в прошлом, и особенно отчетливо видим сейчас, на текущем витке истории. Борьба предусматривает победителя. Иногда человек побеждает в борьбе случайно, в силу везения («кому-то под руку попался каменюка» — как пел Высоцкий). Но довольно часто победа в борьбе зависима от предварительных тренировок, выработки в себе качеств победителя. Например, спортсмены, прежде чем выйти на соревнование, очень долго тренируются. Когда ученые-атеисты пытались понять мотивы жестоких инициаций у древних народов – они выводили ритуальные пытки из потребности в закалке тела и духа для жестокой борьбы без правил. Сразу скажем наше мнение: объяснение отнюдь не исчерпывающее, ряда садистских обрядов не объясняющее, но почву под собой, и рациональное зерно в себе – имеющее. Если цель – биологическая борьба за существование, то садист и отморозок имеет в ней больше шансов, чем тонко чувствующий и возвышенный (оторванный от грязи) эстет. Черная и кровавая тайная солидарность дает членам той или иной ложи следующие преимущества (для удобства запоминания их располагают по углам ромба): 1) «Повязка кровью», знакомая любой банде, укрепление внутренней солидарности деструктивной секты, делающая невозможной простой выход из нее. 2) Необратимый психический слом у участников кровавых и в ином смысле подсудных, постыдных «инициаций» — которые выводят их в «рептилоиды» (условно говоря) в другой – противостоящий и враждебный человечеству – вид, «питающийся людьми», как кошки мышами. 3) Вымороченные фонды обогащения, переход ресурсов, активов, богатств убитых к убийцам. 4) Запугивание широких масс населения, которые сильнее запугиваются, чем более тайным, непонятным, является источник террора, устраняющий всех «несогласных». Террор тайной ложи безлик – человека не судят и не казнят по суду, его внезапно убивают возле двери его квартиры, или он вообще «исчезает», пропадает без вести. Кто это сделал, каковы возможности у того, кто это сделал, зачем это сделано – неизвестно, и создает почву для смутных слухов, панических истерий…
Параллельно нужно отметить, что тайная засада умножает, порой кратно, силу нападающих. Тут нам поможет простой здравый смысл: всякому понятно, что если нападение удалось осуществить внезапно, неожиданно – то конечно, оно будет (при прочих равных) много эффективнее нападения, про которое противник был заранее оповещен, ждал и готовился. Нападение неизвестными силами из «мрака и тумана» вызывает панику, и в режиме паники многократно умножает число воображаемых врагов, которые на тебя напали. На одного реального убийцу напуганное воображение нарисует десять выдуманных. Вся эта совокупность дает понять, почему масонериям, пусть и разного типа, разных форматов – всегда нужен атеизм масс. По сути, борьба социализма с капитализмом в ХХ-м веке лишь малый, кратковременный эпизод большой, идущей тысячелетиями (!) борьбы монотеизма с сатанизмом. Стороны борьбы «по модам века сего» меняют знаки, возглавия, имена (это досадно путает понимание!), но по сущности своей остаются неизменными на протяжении десятков веков. Всякий деструктивный тайный орден (при всем их кажущемся разнообразии и независимости друг от друга: одни умирают, другие появляются безо всякой связи с предыдущими) в своей основе имеет машину индивидуалистического достигаторства. Проще говоря, он нужен, потому что может своим «акционерам» чего-то лично дать, и очень существенное – что толкает их на жизнь во мраке двуличия, лжи и конспирации. При этом индивидуализм этого достигаторства в том, что ущерб для любой из окружающих средств в процессе достижения желаемого не имеет значения. Например, властолюбие Ельцина обменяло его личную власть на катастрофические территориальные потери России, но самого Ельцина, как и его клику, это нисколько не волновало: ими двигала цель личного, индивидуального (и стайно-группового) успеха. Они хотели власти и денег для себя лично, и не рассматривали ущерб от этого для страны и народа, как что-то неприемлемое. «Яйца жалеть – яичницы не пожарить». Столкновение с террором и шантажом тайного ордена ставит человека в очень сложную жизненную ситуацию: он не знает глубины и силы того мрака, который его шантажирует. Легальные карательные органы ограничены законом, собственно, поэтому они и легальные: точно известно, докуда они могут пойти, а докуда уже нет. Про тайную террористическую мафию ничего такого неизвестно: докуда она блефует, докуда дотянется? Кроме того, и цели тайной террористической секты тому, кто к ней столкнулся в «объективных ощущениях» — тоже неизвестны. Поэтому сопротивляться ее шантажу очень и очень страшно. Ты знаешь, что столкнулся с монстром из мрака, но ни сил его, ни размеров, ни возможностей не знаешь. Потому очень велик соблазн уступить, поддаться шантажу, сделать то, чего от тебя вымогают. При этом каждый отступник делает «черный орден» сильнее, потому что те, кто полны решимости сопротивляться, оказываются «в котле», в окружении.
Потому реальное сопротивление черному ордену требует от человека веры, чья сила превозмогает страх смерти (и тем более материальных и моральных издержек). Если такой фанатичной веры в Свет нет – то человек, скорее всего, сдаст назад, уступит из чувства самосохранения. Черный орден строит свою власть на страха, а страх – на своей власти, создавая своего рода «перпеттум мобиле». Каждая уступка ему увеличивает его силы, возможности – и создает предпосылки для еще более позорной, страшной уступки, которая, в свою очередь… и т.п. Для общества, в котором преобладают атеисты – торжество «черного ордена» становится неизбежностью. И не потому, что атеисты этого хотят, а потому что у атеизма «нету методов против Коли Сапрыкина». Черный солидаризм (как это мы видели в КПСС) выдавливает «чужих», дискредитирует их, объявляет «коррупционерами», и продавливает, проталкивает своих. Постепенно во власти и истеблишменте оказываются «одни свои». Например, к мрачному итогу 1991 года ЦК КПСС за редчайшими исключениями оказалось составлено из одних предателей, либо идущих у них на поводу слабаков. Нужно понять, почему так происходит. Индвидуалистическое достигаторство идет по пути тайного деструктивного заговора не потому, что какой-то злодей его туда направляет, а потому что индивидуализм, эгоизм + личные амбиции, жажда личных достижений инстинктивно, интуитивно нащупывают этот путь. При этом историческое крушение одного из «черных орденов» (неоднократно случавшееся в истории) включает принцип «дерево упало – подлеску шанс», и является прологом к «завязке» нового «черного ордена». «Тайна беззакония» оказывается «переходящим знаменем» сама по себе, через мир бесов, даже там, где никто и не думал (сознательно) ее кому-то другому передавать. Известно выражение «цель оправдывает средства». Но куда менее известно выражение «цель определяет средства» — т.е. низменная, животная, зоологическая цель так или иначе, но нащупывает низменные средства для самореализации. Конечный гаваххизм (торжество деструктивной кровавой секты) – это не случайность, а продукт дарвинистского «естественного отбора», потому что когда на власть претендуют несколько тайных достигаторских орденов, побеждают самые черные. Умеренные, которые склонны «не бить ниже пояса» и соблюдать хоть какие-то правила боя – в драке без правил обречены. В свое время сползание в ад постсоветизма западники объясняли «голосованиями народа», который «не захотел…» и т.п. Но веры таким их заявлениям уже нет, потому что «голосованиями народа» они объясняют ВООБЩЕ ВСЕ. И это очень удобно. Ведь «воля избирателей», в устах закулисы, как воля божья – неисповедима. У нее нет ни интеллектуального, ни морального ценза, ни требований к связности-преемственности.
Если вы скажете, что «люди проголосовали глупо» — вам ответят: ну что поделать, такие вот тупые избиратели, другого народа для вас у нас нет! Если вы скажете, что люди проголосовали подло – то же самое, мол, избиратели аморальны, что тут поделаешь? Если вы станете спрашивать, как же так получилось, что в УССР подавляющее большинство голосовало за сохранение СССР, а через несколько месяцев – за незалежну Украйну, вам скажут: ну вот такие они ветреные, эти избиратели: то так капризничают, то эдак! Удобство на «неисповедимость воли электората» удобно, как ничто иное (потому, наверное, и выбрано масонериями как основной таран против суверенных государств). Конечно, постепенно (не сразу, не будем себе льстить) закрадывается подозрение, что тут «что-то не так». «Меня опять терзают смутные сомнения – когда у посла медальон, у Шпака магнитофон»… Очень уж «воля избирателей» смахивает на псевдоним правящей масонерии. Как-то, знаете, во всех чертах и извивах… А когда случается, что «воля избирателей» против шерстки печатникам денег, то сразу и референдумы становятся «нелегитимными» и выборы «неправильными, фальсифицированными». А новый тренд – вовсе ненужными. Все же знают, что Зеленский – «п»-резидент Украины! Зачем лишний раз людей баламутить, смуту вносить в ясность их выбора – он не просроченный, он бессрочный! Хорошее дело – приятно наградой, благодарностью людей, но тяжело своим процессом. Плохое дело, в ряде случаев – приятно процессом, но огорчает осуждением, проклятием людей. Масонерия совмещает все пряники, объявляя плохое дело «хорошим». То есть и процесс приятен, и награды, и благодарности такие – как будто ты всех облагодетельствовал, а не обокрал… Закон цивилизации таков: упорядоченность и порядочность – не могут рассматриваться по шкале «удобно-неудобно», «комфортно-некомфортно», «богаче-беднее» и т.п. Шкала «богаче-беднее» — это сообщающиеся сосуды, в котором удобства и выгода одного прямо пропорциональны неудобству и невыгоде другого человека. Всякий, кто начинает с приоритета «хочу, чтобы мне было максимально удобно» — обречен закончить требованием предоставить ему рабов и реставрировать рабовладение. С этой позиции и нужно рассматривать все нытье о «неудобствах» и «нехватках» жизни в СССР, и помнить, что оно все время будет раздаваться при любой попытке сделать людей порядочными, а жизнь системно-упорядоченной. Если рабовладелец лишился своих рабов, или хотя бы части прав на распоряжение ими – разумеется, ему станет «неудобно», «некомфортно», и не так, как раньше «хорошо»…» (А. Леонидов, команда ЭиМ).
Откуда же у людей берется такая тяга к «персональному достигаторству», и так ли это ПЛОХО, как описал Леонидов? Начнем с того, что все черты характера того или иного человека определяют не особенности устройства его разума, а особенности его подсознания. В «матрице Веры» подсознания любого человека заложена истинная для него информация в виде целых образов – природных инстинктов и условных рефлексов. И подобных программ в любом конкретном сознании – не один десяток. Однако среди них есть более сильные программы (автор этого сайта называет их доминирующими инстинктами) и более слабые. А за тягу к «персональному достигаторству» отвечает «соревновательный инстинкт». И он обязательно входит в число одиннадцати доминирующих инстинктов каждого человека (это – нормальное положение дел для всякого человека). Однако когда соревновательный инстинкт попадает в первую пятерку доминирующих инстинктов (что характерно для «свободных эксплуататоров» и «козлов отпущения»), он уже начинает заметно влиять на характер человека (у всех остальных людей он занимает положение ближе к концу списка доминирующих инстинктов). Ну а когда он становится одним из САМЫХ ДОМИНИРУЮЩИХ инстинктов (ПЕРВЫМ — в самом крайнем случае), это – уже психическое заболевание, которое Советские психиатры называли «вялотекущей шизофренией», и которую западные психиатры болезнью не признавали. Однако по мере развития этого заболевания, оно перерастает в свою уже неизлечимую форму — в «либерастию», как ее окрестил автор этого сайта. И если таким заболеванием страдает большинство какого-то народа, то его дела крайне плохи — этот народ находится «при смерти» (он агонизирует). Так что, однозначно ответить на вопрос: «что здесь хорошо, а что плохо?», у нас не получится. Так как «всему – свое место, всему – свое время, и всему – своя мера». Однако, по глубокому убеждению автора этого сайта, у любого здорового человека социальный инстинкт ОБЯЗАН доминировать над соревновательным инстинктом. Ибо человек – это, во-первых, «общественное животное», а не одиночный хищник, а во-вторых ЧЕЛОВЕК, а не животное, что обязывает его обуздать свои природные инстинкты (а лучше всего, держать их под контролем разума). В любом случае, не стоит путать соревновательный инстинкт с инстинктом доминирования. Соревновательный инстинкт призывает человека к соревнованию со всеми «встречными поперечными», а инстинкт доминирования – к управлению близкими ему людьми. А это, согласитесь, «большая разница».
Давайте посмотрим, что по этому поводу пишут в интернете. Вот как это делают авторы MED Media-портала. «Люди делятся на два лагеря: тех, кто постоянно соревнуются с себе подобными, и тех, кто принципиально не желает участвовать в любых соревнованиях. И, как положено, представители каждого лагеря с большим задором презирают всех, кто находится по ту сторону баррикад. Одни даже на отдыхе из кожи вон лезут, чтобы приготовленный ими шашлык гости признали самым вкусным на свете. Другим, попав на работу в солидную компанию, не сразу приходит в голову мысль о карьере. Одних упрекают в том, что они готовы идти по головам ради самолюбия, других – в бесхребетности и размытости жизненных планов. И теперь рука тянется написать: «На самом же деле…». Хотя никакого «самого дела» нет. Некоторые соревнуются, а некоторые – так. Несмотря на существование выражения «соревновательный инстинкт», желание соревноваться – не инстинкт, а один из инструментов естественного отбора с точки зрения эволюционной теории. Если, конечно, понимать дарвинизм как стремление всех обскакать и передать свои гены победителя дальше. А чтобы обскакать – соответственно, надо соревноваться, соревноваться и соревноваться. Но это для тех, кто верит в естественный отбор. Для остальных можно сформулировать иначе. К постоянному стремлению соперничать с другими людей подталкивает всего два принципиальных мотива. Доказать себе. Формулировка такого мотива зависит от ситуации и от темперамента: принять вызов, перейти на новую ступень, развлечь себя, исполнить пунктик в списке личных задач, сохранить самоуважение. Доказать другим. И тут формулировок воз: самоутвердиться, держать марку, они еще пожалеют, нравится побеждать, нельзя огорчать маму. Все остальное – нюансы: был ли привит дух соревновательности в детстве, появился ли после крупных неудач или возник после прочтения крутой книжки по менеджменту. Считается, что стремление соревноваться – это выигрышная жизненная стратегия. Возможно. Но есть нюанс: стремление побеждать любой ценой может таить в себе ряд опасностей. Опасность первая: нетерпимое отношение к альтернативным вариантам развития. Для тех, у кого вся жизнь – соревнование и самоутверждение, нередко существует единственная шкала для оценки любых достижений: своя собственная. Если утрировать, то такой человек, работая, например, в автосалоне, склонен думать, что все вокруг мечтают работать в автосалоне, чтобы накопить денег и открыть свой автосалон, а у кого нет машины – тот вообще конченый неудачник. Соответственно, вокруг упертого в свою систему ценностей обязательно будут находиться «лохи» и «чудики». А если подобному персонажу будет дана власть (в семье ли, в рабочем коллективе или в городе), то можно дать голову на отсечение – «чудикам» не поздоровится.
Опасность вторая: слишком жесткая мотивированность на цель. Это как с яйцами, собранными в одну корзину. Достаточно уронить корзинку – и трагедия вселенского масштаба ее владельцу обеспечена. Опасность третья: проблемы со здоровьем. Два кардиолога Мейер Фридман и Рэй Розенман исследовали людей, обладающих интенсивным стремлением к своим целям и сильнейшей готовностью соревноваться с окружающими. Предыстория была такова: эти два врача работали с пациентами с сердечной недостаточностью и спустя какое-то время обратили внимание, что подавляющее большинство больных отличают сходные черты характера и поведенческие реакции. Чтобы проверить свои догадки, Фридман и Розенман отобрали для участия в исследовании две группы (по 83 человека каждая) топ-менеджеров и директоров крупных компаний в возрасте 40-45 лет. Деление на группы было по характерологическим признакам. В группу А попали те, кто стремился постоянно и во всем занять первое место: как в работе, так и на отдыхе. Этих людей отличало непреходящее желание быть признанными и успешными, они были умственно и физически очень работоспособны, но при этом постоянно действовали в условиях аврала, нехватки времени и победного рывка. Вторая группа пациентов (Б) – полная противоположность. Они отличались относительным отсутствием амбиций, не работали в условиях нечеловеческого напряжения и перманентных авралов. С каждым участником исследования было проведено интервью, была собрана о нем информация, в том числе: наследственные заболевания, количество рабочих часов в неделю, вредные привычки, время на сон. Кроме того, все испытуемые неделю вели дневники питания (алкоголь сюда тоже входил). У каждого был взят анализ крови (на предмет холестерина и времени свертывания) и сделана электрокардиограмма. Оказалось, что среди случайно отобранных участников исследования, в группах А и Б были заметные различия по коронарной недостаточности. В группе А больных сердечной недостаточностью оказалось 28%, в группе Б таких было всего 4%. Как выяснилось, и по другим результатам две эти группы отличаются достаточно сильно. Так, например, представители группы А больше времени сверхурочно проводят на своей нервной работе, больше курят, больше пьют алкоголя, хотя едят меньше жирной пищи. Кроме того, в группе А в среднем значительно выше уровень холестерина. Существует искушение иначе трактовать эти результаты: объяснять коронарную недостаточность наследственностью или фактором курения. Впрочем, Фридман и Розенман дали ответы на все придирки.
Так, например, в группе Б было немало испытуемых, которые в силу неважной наследственности могли тоже иметь коронарную недостаточность. Но не имели ее. Исследование Фридмана и Розенмана показало, что поведенческие модели способствуют приобретению определенных заболеваний. Что делать тому, кто заметил в себе признаки целеустремленного человека типа А? Научиться расслабляться. Релаксация, аутотренинг, йога, да хоть бассейн два раза в неделю – лишь бы не зацикливаться на том, чтобы вы плаваете быстрее всех или круче инструктора выполняете асаны. Попробовать побыть хуже других , вникнуть в это ощущение, перестать его бояться (как вариант – начать бояться меньше). Потренироваться приобретать несколько вариантов видения одних и тех же событий, множественную точку зрения, в том числе и на однозначно «плохое» и однозначно «позитивное». Умение менять ракурс, видеть в негативном повороте событий новые возможности – кстати, совершенно незаменимый навык в плане взаимодействия с окружающими и продвижения собственных планов. Попробовать побыть другим. Задача не в том, чтобы бодро довести себя до шизофрении, а в том, чтобы понять какой логикой руководствуются эти непонятные вялые окружающие, что у них за цели и чувства» («MED Media-портал»). А вот мнение эволюциониста, палеоневролога, профессора, директора НИИ морфологии человека Сергея Савельева по поводу инстинкта доминирования. «Инстинкт доминирования направлен на то, чтобы в социальных системах заполучить преимущество в добыче пищи и возможности репродуктивного переноса генома в следующее поколение. Люди так устроены, что еда, размножение и доминантность являются инстинктивными формами поведения. И политическое доминирование – это тоже инстинктивная форма поведения. Обращаю ваше внимание, что я не говорю, хорошо это или плохо. Эти понятия нельзя оценивать. Инстинкты не оцениваются в социальных понятиях. Это биологический инструмент. Но есть другой вопрос: во что превращается человек, когда реализует свою инстинктивную форму поведения и достигает вершины доминантности, становится главнейшим доминантом в какой-то стране? В политике доминантность – это целеустремленность, причем биологического характера, не имеющего никакого отношения ни к творчеству, ни к оригинальному мышлению, ни к чему-то другому. Во время интенсивной работы мозг человека, при массе одной пятидесятой от массы тела, потребляет двадцать четыре процента всей энергии организма. А если он не работает – то только девять процентов. Не работать – скрытый примитивнейший мотив, который сидит и в иерархичной системе. Почему? Потому что чем выше ты забираешься, тем больше можешь потреблять еды и меньше расходовать энергии.
Возможен ли искренний отказ от доминантности? Нет, невозможен. Даже если человек искренне верит во что-то, он не может свои биологические системы просто взять и выключить. Природу обмануть нельзя. Любые социальные структуры, в том числе и политические системы, это отнюдь не человеческая особенность. Никакого феодализма, первобытнообщинного строя, социализма, капитализма не было никогда. Это так называемая биологическая социальная эволюция, связанная с механизмом отбора мозгом искусственных систем» («Наша Психология»). Как видите, авторская трактовка природных инстинктов не сильно отличается от трактовок специалистов. Разница наблюдается лишь по месту доминирования того или иного инстинкта (например, Савельев считает инстинкт доминирования – инстинктом «первой очереди», и, возможно, он прав). И чтобы не было разночтений автор этого сайта и вовсе согласен снять принятое им деление инстинктов на «очереди», суть самой теории от этого не изменится. В любом случае, пока люди окончательно не откажутся от животного «последовательного мышления» (когда информация последовательно передается от подсознания к разуму, и наоборот) и не освоят «синхронистического мышления» (одновременно и синхронно — и разумом, и подсознанием), их подсознание будет брать верх над разумом.