Почему Запад оказался недоговороспособным
И начнем мы этот разговор со статьи Николая Выхина – «ПО ТУ СТОРОНУ РАЗУМА»: СУЩНОСТЬ «АЛЬТЕРНАТИВНЫХ СУБКУЛЬТУР». «Жить в обществе, и быть свободным от общества нельзя: поневоле окунаешься в помои современного прозападного либерализма, который блогеры несут в духе, а украинские дегроды еще и на штыках. Для любого культурного человека (будь он хоть «негр преклонных годов», по В. Маяковскому) погружение в эту субкультуру хакслианского «прекрасного нового мира» кажется Зазеркальем, тяжким, бредовым кошмаром, попаданием в параллельную Вселенную (как бывает в хоррорах). Прежде всего: дегенеративность – не ругательство. Это – диагноз, сухая констатация факта. Дегенерат – больной человек, и даже когда он совершает отвратительные преступления – он совершает их по болезни. Неадекватность и невменяемость делают и преступления его бессмысленными, для него же самого, как и всякую иную его деятельность. Культурный человек в современном мире ощущает исчезновение (а, точнее, выветривание, эрозию) ВСЕХ основных вопросов, слагавших нормальную, разумную человеческую жизнь. Человеческая разумность проявляла себя в созидании, и связь между мыслью и рукой – неоспорима. Созидая, человек создавал структуру созидания: — хозяйствуя, ставил вопросы экономики, — обучаясь – вопросы образования, — защищаясь от произвола – вопросы правоведения и правосознания, — сознавая себя – вопросы своей национальной и религиозной принадлежности, и т.п. Я пишу азбучные истины, а задумайтесь: скольким в либеральной среде западников они непостижимы, в упор непонятны! Дегенерат, «данный нам в ощущениях» украинским фашизмом, утратил способность к созиданию, а потому и структуру созидания выбросил из головы. Ну, и логично: если нет самого созидания – то зачем нужна его разветвленная, отраслевая структура?! Сложный продукт создается кооперацией множества производств, но все они не нужны – если перестал быть нужен конечный продукт… Для полноценного человека не существует «хорошей жизни» без хорошей экономики, хорошего образования, хорошей законности и других слагаемых. «Хорошая жизнь» (ну, это же очевидно! Или нет?!) слагается из: — заводов и фабрик, — школ и университетов, — библиотек и музеев, — законов и их кодексов. — эффективных практик распределения и распоряжения. Слагается так же, как рубль из 100 копеек. Если нет ни одной копейки – то откуда же взяться целому, или хотя бы ущербному рублю?! Всякий полноценный человек понимает, что «хорошей жизни» без всего вышеперечисленного быть не может.
Оттого умственно-полноценный человек никогда не выберет президентом – клоуна, а мэром столицы боксера, и будет очень недоволен, если их выберут другие. Отнюдь не случайно постоянное попечение полноценного человека о вопросах экономики и образования, науки и культуры, духовности и самосознания: ему не то, что «делать нечего», а просто он понимает, что без слагаемых «хорошей жизни» не может быть и этой самой «хорошей жизни». Историкам хорошо известно (они могут прямо по годам перечислить) когда, как и каким образом англосаксы, проиграв дискуссию в рациональном поле, сделали ставку на поощрение асоциального дегенератизма, и перенесли центр тяжести пост-общественной жизни в иррациональное Зазеркале. Для дегенерата-«цеевропеца» «хорошая жизнь» — то, что американский инвестор привозит «в голубом вертолете», при этом «бесплатно показывая кино». В голове у дегенерата слагаемые «хорошей жизни» оплавились и слиплись в неразборчивый маразм, что и создает ощущение «параллельной вселенной» в их среде. Неспособность связно мыслить приводит к разрыву понимания причинно-следственной связи между благами и экономикой, благами и образованием, благами и законностью, и т.п. Не умея повзрослеть, прозападный дегенерат в своей патологической инфантильности выдумывает «буржуазную демократию» как сказочную скатерть-самобранку, которая все дает, и ничего взамен не требует. При этом понимать, откуда что берется, не нужно (а для рыночника – так и невозможно, в силу догмата о «непостижимости» экономических процессов) – ибо ты «в гостях у сказки». Теряя слагаемые – теряем и сумму. Если потерять каждую копейку из ста в рубле, то пропадет и сам рубль. То же самое происходит у и прозападных дегенератов, когда они разрушают экономику, образование, культуру, правосознание, самоидентификацию. Поскольку у «хорошей жизни» не осталось никаких слагаемых, она из туманной мечты ранних майданов превращается в ничто, забывается – как и все предыдущие навыки созидания. Человека в мире цивилизации неизбежно интересовали и вопросы производства, и вопросы распределения, и техника и справедливость. Школьный тележурнал «Хочу все знать!» отражал стремление человека понимать происходящее, без чего, как понимал адекватный человек – его обманут и вовсе уничтожат. В определенном смысле напряженная мыслительная жизнь – продукт инстинкта самосохранения. Не произведешь тканей – останешься голым. Произведешь, но дашь украсть – тоже останешься голым. Отсюда необходимость овладения как технологиями производства, так и средствами предотвращения воровства. У дегенерата прозападного типа ничего этого в голове нет – ему ткани привезет пресловутый «волшебник в голубом вертолете». Мифический «инвестор», который ищет не собственной прибыли – а только как дегенератские потребительские фантазии удовлетворить. Ночей не спит – думает, как бы дегенерату роскошный «шоппинг» в торговом центре устроить, и «кофе в Венской опере»…
А поскольку это «так», то все вопросы, слагающие человеческое выживание, можно возложить на «опекунов» мирового рынка, самим же играть беспробудно и упоенно в КВН, легализовав наркоту для дополнительного «кайфа»… Иррациональность мышления, примитивный первобытный магизм и «кайфозное» состояние – «снимают» все основные вопросы человеческой цивилизации. Созидание испаряется, а вместе с ним исчезают и все его слагаемые: теоретические, практические, технические и правовые. Дегенерат не считает нужным думать не только о справедливости распределения продукта в обществе, но даже и о производстве продукта, ибо «он же сам собой возникает из свободы»! Украинство плохо не тем, что русских не любит – никто никого любить не обязан. Украинство плохо тем, что «сняло» все основные вопросы цивилизации, которые – при условии сохранения цивилизации – нельзя «снимать». Объемы дерационализации чудовищны, в ЭТОЙ среде, как в братской могиле, похоронено в обнимку наследие всех мыслителей, при жизни не ладивших друг с другом. Все, что делало человека человеком – в ЭТОЙ среде «обсуждению не подлежит». Здесь невозможно поставить вопрос – какие законы нужны и как их соблюдать, потому что не нужны никакие. Невозможен политический конфликт – стороны не имеют позиций. Даже простейший вопрос – нужно или не нужно выбирать президента и парламент – не обсуждается. Он решен не в том смысле, что «не нужно», а в том, что это вообще не вопрос. Невозможен социальный конфликт – его потенциальные стороны во власти «волшебства» и «магии», в мороке «самозарождения благ из свободы». Проще говоря, в состоянии маразма. Невозможен даже вопрос о биологическом выживании: у дегенератов «инвесторы с Запада» воскресят мертвых с той же легкостью, с какой достанут (если будет на то их милость) из пустоты ништяки и вкусняшки… По всем основным вопросам человеческой цивилизации (впрочем, и по второстепенным) решение дегродов заключается в… отсутствии решения. В отсутствии самой постановки вопроса. Им кажется, что несправедливость может быть только там, где много рассуждают о справедливости. А если удалить все рассуждения, и сам термин «справедливость» удалить – то и несправедливость станет невозможна. И в самом деле: если нет правила, то какое может быть отклонение от правила, и как его определить?! Зоологические регуляции память о прошлом хранят только в качестве крайне смутной базы инстинктов (которые родом из прошлого, как предельно спрессованный и предельно обезличенный опыт). Зоологические регуляции не ставят вопросов о том, как мы живем сегодня, и как мы будем жить завтра? Они не ставят вопроса – на что рассчитывать, потому что само понятие расчета, футурологической проекции (даже самой простейшей) им чуждо. Данность дегрод получает только в самых непосредственных ощущениях: он не в состоянии предположить боль, пока рука, засунутая в огонь, не обуглится.
Оттого и призыв «ЭиМ» к оппонентам – «беречь друг друга». Ведь либеральные дегенераты все наши дискуссии с обеими их сторонами – уже списали в утиль. Мы можем с пеной у рта спорить «социализм или капитализм» — а для либерал-дегенератов сам вопрос об этом не стоит. А ведь для науки способность общей постановки вопроса — важнее конкретного ответа! Все существующие науки – это сборник определенным образом поставленных вопросов, ответы на которые постоянно меняются, но это не отменяет ни одной науки. Когда химия задала вопрос о строении веществ – она стала химией, хотя за века своего существования многократно поменяла ответы на этот вопрос. Существует эвклидова геометрия и неэвклидова, но это не отменяет геометрии. Есть ньютонова механика и квантовая – это не отменяет механики. Наука – не готовый ответ (готовые ответы дает только вера). Наука – искусство ставить вопросы, интересоваться вопросами, обсуждать правильно поставленные вопросы. Самое страшное в либеральных дегенератах – не то, что они нам возражают, а именно то, что они нам НЕ возражают (кроме как застенком и пулей – что ярко продемонстрировал укрофашизм). Дегенераты не в состоянии сформулировать ответного аргумента, да им этого и не нужно. Основных вопросов человеческой цивилизации, материальных и духовных – для дегенератов либерализма вообще больше не существует! Социальный дегенерат живет в ином мире, в иной Вселенной. Процессы в ней «по ту сторону» Разума и логики, и никакой Адам Смит, никакой Маркс, опиравшиеся на «arguere mentem» (лат. «аргумент разума») для понимания этого мира нам не помощники. Тут нужны иные исследования. М.Е. Салтыков-Щедрин в своем произведении «Господа Головлевы», на материале фундаментальных исследований жизни многих своих современников, дает такую вот глубокую, страшную, но подтверждаемую жизнью картину внутреннего состояния психического дегенерата: «… сначала он что-то припоминал, потом перестал и припоминать. Даже свет свечей, зажженных в конторе, и тот опостылел ему, и он затворялся в своей комнате, чтоб остаться один на один с темнотою. Впереди у него был только один ресурс, которого он покуда еще боялся, но который с неудержимою силой тянул его к себе. Этот ресурс — напиться и позабыть. Позабыть глубоко, безвозвратно, окунуться в волну забвения до того, чтоб и выкарабкаться из нее было нельзя. Все увлекало его в эту сторону: и буйные привычки прошлого, и насильственная бездеятельность настоящего, и больной организм с удушливым кашлем, с несносною, ничем не вызываемою одышкой, с постоянно усиливающимися колотьями сердца… …мало-помалу биение сердца учащалось, голова загоралась — и язык начинал бормотать что-то несвязное. Притупленное воображение силилось создать какие-то образы, помертвелая память пробовала прорваться в область прошлого, но образы выходили разорванные, бессмысленные, а прошлое не откликалось ни единым воспоминанием, ни горьким, ни светлым, словно между ним и настоящей минутой раз навсегда встала плотная стена.
Перед ним было только настоящее в форме наглухо запертой тюрьмы, в которой бесследно потонула и идея пространства, и идея времени. Комната, печь, три окна в наружной стене, деревянная скрипучая кровать и на ней тонкий притоптанный тюфяк, стол с стоящим на нем штофом — ни до каких других горизонтов мысль не додумывалась. Но, по мере того, как убывало содержание штофа, по мере того, как голова распалялась, — даже и это скудное чувство настоящего становилось не под силу. Бормотанье, имевшее вначале хоть какую-нибудь форму, окончательно разлагалось; зрачки глаз, усиливаясь различить очертания тьмы, безмерно расширялись; самая тьма, наконец, исчезала, и взамен ее являлось пространство, наполненное фосфорическим блеском. Это была бесконечная пустота, мертвая, не откликающаяся ни единым жизненным звуком, зловеще-лучезарная. Она следовала за ним по пятам, за каждым оборотом его шагов. Ни стен, ни окон, ничего не существовало; одна безгранично тянущаяся, светящаяся пустота. Ему становилось страшно; ему нужно было заморить в себе чувство действительности до такой степени, чтоб даже пустоты этой не было. Еще несколько усилий — и он был у цели. Спотыкающиеся ноги из стороны в сторону носили онемевшее тело, грудь издавала не бормотанье, а хрип, самое существование как бы прекращалось. Наступало то странное оцепенение, которое, нося на себе все признаки отсутствия сознательной жизни, вместе с тем, несомненно, указывало на присутствие какой-то особенной жизни, развивавшейся, независимо от каких бы то ни было условий. Стоны за стонами вырывались из груди, нимало не нарушая сна; органический недуг продолжал свою разъедающую работу, не причиняя, по-видимому, физических болей. Утром он просыпался со светом, и вместе с ним просыпались: тоска, отвращение, ненависть. Ненависть без протеста, ничем не обусловленная, ненависть к чему-то неопределенному, не имеющему образа. Воспаленные глаза бессмысленно останавливаются то на одном, то на другом предмете и долго и пристально смотрят; руки и ноги дрожат; сердце то замрет, словно вниз покатится, то начнет колотить с такою силой, что рука невольно хватается за грудь. Ни одной мысли, ни одного желания. Перед глазами печка, и мысль до того переполняется этим представлением, что не принимает никаких других впечатлений. Потом окно заменило печку, как окно, окно, окно… Не нужно ничего, ничего, ничего не нужно… язык что-то бормочет, но, очевидно, только по привычке. Самое лучшее: сидеть и молчать, молчать и смотреть в одну точку. …хорошо бы настолько поднять температуру организма, чтобы хотя на короткое время ощутить присутствие жизни… Нужно дожидаться ночи, чтобы опять дорваться до тех блаженных минут, когда земля исчезает из-под ног и вместо четырех постылых стен перед глазами открывается беспредельная светящаяся пустота».
Это написано М.Е. Салтыковым-Щедриным в XIX веке, и еще до падения крепостного права. Но несомненна и очевидна актуальность этих натуралистических наблюдений для современных либеральных дегенератов. Все указывает, что эта схема умственного распада никуда не делась, не отменена вместе с крепостным правом, и даже наоборот: из состояния чрезвычайных одиночек состояние это становится все более массовым! Щедрин пишет о психическом вырождении провинциального русского помещика – но даже в мельчайших деталях угадывает внутренний мир прозападной молодежной субкультуры, начинавшейся с «рок-секс-наркотики», а продолжающийся как «хаос-содомия-безумие» (Николай Выхин, команда ЭиМ). Впрочем, черт с ними, и с майданутыми, и с западными либерастами, ибо Выхин поставил вопрос достаточно широко: «Что вообще означает термин «дегенерат», и откуда дегенераты берутся?» И ответил так: «Это – болезнь сознания, в фундаменте которой лежит его неполноценность (когда в рубле недостает всего одной копейки, получается «неполноценный рубль», а когда не хватает 99 копеек, то получается копейка)». А раз так, то дегенераторами являются очень многие современные люди (большинство), ибо это «большинство» не верит в существование мирового сознания (Бога), а стало быть, их сознание НЕПОЛНОЦЕННО. Другое дело, что «все люди разные» — некоторые из нах лишь на один — два процента — дегенераты, а другие – на девяносто девять процентов (вроде «майданутых»). И западные жители отличаются от жителей всего остального не западного мира всего одним – средняя степень их дегенератизма перевалила за 50%, в то время как средняя степень дегенератизма остальных жителей Земли — меньше этого предела. И, слава Богу, что мы с Вами, уважаемый читатель, относимся ко второй категории, хотя и среди нас встречаются, как «полные дегенераты», так и «умные люди». При этом «полный дегенерат» на Западе – это тот человек, у которого степень дегенератизма превышает 90% (а во всем остальном мире – от 40 до 50%). Ну а «умный человек» на Западе – это тот, у которого степень дегенератизма составляет 50 — 60%, против 10% во всем остальном мире. Ну и как Вам такое разделение жителей нашей планеты, уважаемый читатель? Понятное дело, что оно довольно условно, однако доля «правды» в нем все-таки больше, чем доля «кривды». Так что можно смело считать, что мы с Вами определили новый показатель, характеризующий сознание людей – «СТЕПЕНЬ ДЕГЕНЕРАТИЗМА» (или степень неполноценности сознания). И используя этот показатель, ответить на вопрос, поставленный в названии главы, стало довольно просто: «Недоговороспособность Запада определяется высокой степенью дегенератизма его жителей».
А теперь давайте посмотрим, что по данному поводу пишут авторы Википедии. Дегенерация — процесс упрощения организации, связанный с исчезновением органов и функций, а также целых систем органов. В индивидуальном развитии: Разрушение в ходе онтогенеза клеток и (или) органов. Отклонения психики, обусловленные неблагоприятной наследственностью. В эволюции: В филогенезе — редукция органов, их систем и прочих структур организма, упрощение организации в процессе эволюции. Во многом она подобна дегенерации на уровне развития отдельных особей. В селекции и сельском хозяйстве: Ухудшение со временем приспособительных и (или) хозяйственных ценных свойств растений и животных; ослабление жизнеспособности культивируемых организмов при ухудшении условий выращивания. Как видите, наблюдается полное совпадение с нашим подходом. Ну а главным выводом из этого подхода является такой: «Умные люди» на Западе очень похожи на наших «полных дегенераторов». Причем, этот вывод остается справедливым, и в том случае, когда границы «степени дегенератизма» на Западе и во всем остальном мире перекрывают друг друга (что, скорее всего, и является истиной), и в том, когда между ними есть даже какой-то зазор. Более того, дегенератизм может быть, как разумным, так и подсознательным (эмоциональным). Вот что по поводу второго типа («Эмоциональный дегенератизм») пишет Ирина Гончаренко. «Недавно в разговоре с одним социальным работником столкнулась с новым для себя термином – «эмоциональный дегенератизм». Если исходить из значения ключевого слова, то дегенератизм — это вырожденность чего-либо. В данном конкретном случае — эмоций, чувств. То есть, если применять этот термин к человеку, то это — неспособность испытывать и проявлять эмоции или неспособность испытывать и проявлять свои чувства, а также понимать и внимательно относиться к чувствам других людей. По сути, мне кажется, это — один из вариантов безразличия к другому человеку и яркое проявление эгоизма и эгоцентризма. К сожалению, в последнее время мы все чаще и чаще сталкиваемся с людьми, «страдающими этим диагнозом». И что самое печальное, а подчас и трагичное, ломающее судьбы, жизнь людей — это «развенчание кумиров» среди друзей. Думаю, многие согласятся, что мы очень часто с открытым сердцем принимаем людей, верим в то, что вот именно этот человек — настоящий, порядочный, преданный, верный друг. Но через некоторое время сталкиваемся с ситуациями, ставящими нас как минимум в тупик, когда мы не понимаем, что произошло: «если друг был не враг, а так…», а то и более — в положение, когда вот это самое безразличие и наплевательство, граничащее с «молчаливым» хамством, оставляет нас оплеванными и униженными.
Каждому из нас хочется быть услышанным, желательно — понятым, принятым, чтобы друг не пропускал твои мысли параллельно, тут же забывая о том, что ты думаешь, чувствуешь, что тебе дорого, что с тобой происходит, чем важным и очень личным для тебя ты поделился с ним. Такая забывчивость ранит. И оскорбляет. Потому что ты-то сам помнишь или стараешься помнить о том, что важно для твоих друзей, что их касается. И не понимаешь: а как может быть иначе? Ведь это твой ДРУГ! И когда не встречаешь ответного, то становится обидно и больно. Очень больно! А еще очень больно, когда умалчивают, недоговаривают. По сути, обманывают. Про ложь и ее разрушительном воздействии на дружбу и на любовь я писала в другой статье – «Ложь». Повторяться не стану. Но подобное проявление не просто ранит, оскорбляет, унижает. Оно убивает! И человека, и его доверие, и его доброе отношение, и дружбу, и тем более любовь. Получая в ответ такое, более не хочется ничего. И, естественно, видеть и слышать такого «друга». Но вот тут, к сожалению, не каждый в состоянии сделать решительный шаг. Причины тому разные. Лично у меня — попытки цепляться за дружбу в надежде, что «просто ошибка, недоразумение», зачастую нежелание самой обижать, ранить, унижать — даже не словом (стараюсь это оружие не использовать), а просто молчанием и нежеланием поддерживать контакт — а вдруг?! Но ведь что важно: при этом ты обманываешь сам себя, ищешь какие-то оправдания, ведь ДРУГ! НО это, по сути – «ложь во спасение». И вопрос: а во спасение ли? Не вводишь ли сам себя в заблуждение, не создаешь ли иллюзию, чтобы защититься от боли и обиды? А по факту: что потом? А ничего хорошего! Развенчание кумиров! Крушение иллюзий! И окончательная «смерть». И понятно, что потом будет возрождение. По-крайней мере, так получается у меня. Возрождаюсь, практически, из пепла, как Феникс. Падаю, поднимаюсь, зализав раны, снова лезу на какие-то немыслимые пики чувств, зная, что снова буду лежать у подножия, израненная и еле живая. Какой-то мазахизм в особо извращенной форме! И ведь по-другому не умею! Пытаюсь — не получается! И снова вопрос: а для чего оно мне надо?! И остается этот вопрос из раза в раз без ответа… И дальше в голове ироничная мысль: так ведь это тоже научное исследование! И ты сама для себя — подопытный кролик. Извечная попытка что-то исследовать закономерно ведет к потерям. Разным. В данном случае абсолютно неоправданным. Но, видимо, во мне тяга к исследованиям сильнее чувства самосохранения. И напрашивается вывод: а ведь и я тогда – «эмоциональный дегенерат»! Только по отношению к самой себе. Я сама себе — не друг! А, значит, и поделом!» (Гончаренко).
Написано красиво, но чисто «по-женски», а стало быть, не до конца истинно. Умный человек отличается от глупого, прежде всего, тем, что он умеет не лгать, но и не говорит всю правду. И это – абсолютная истина, как и то, что в любви нет умных, ибо разум в таком деле находится на самом последнем месте. Впрочем, у людей, которые научились «синхронистическому мышлению» (одновременному и синхронному мышлению всеми составными частями сознания – Верой, разумом и подсознанием), в любви нет и «глупых». А стало быть, и Гончаренко не является «эмоциональным дегенератом», а лишь обладает дюжей силой ума, что, действительно, не очень характерно для женщин. И пусть женщины не обижаются на эти слова, во-первых, эти слова правдивы, а во-вторых, являются, скорее, похвалой для женщин, нежели причиной для обиды. Ибо у любой здоровой женщины «фертильного возраста» главной доминантой подсознания является природный инстинкт продолжения рода, а стало быть, и напрямую связанными с ним, инстинктами «самосохранения» и «собирания материальных ценностей». А подобные люди не могут стать, ни «автономом», ни «свободным», ни «ведомым эксплуататором». Их удел – быть «трудно» и «легко эксплуатируемые», хотят они того или нет. И это – ни хорошо и ни плохо, а всего лишь одно из свойств женской природы. А обижаться на изначально присущее тебе свойство – по крайней мере, не очень умно. Это, как если бы мужики обижались на то, что их мужская У-хромосома – дегенеративна по своей природе, и несет в себе лишь информацию об их принадлежности к «сильному полу» (и боле никакой). Так, и дегенератизм западных жителей — это не оскорбление, а одно из характерных для них свойств, равно, как и их малая договороспособность. Причем, последнее свойство наблюдается лишь в том случае, когда они пытаются о чем-то договориться с представителями не западного мира, а договариваться друг с другом они умеют вполне неплохо. Более того, «умные люди» на Западе легко договариваются и с нашими «полными дегенераторами». По той простой причине, что они, в этом случае, очень похожи друг на друга. А вот с «умными людьми» им договориться очень тяжело — практически невозможно. И объясняется это большой разницей в «степени дегенератизма» (степени неполноценности сознания) между ними и нами. Автор называет эту неполноценность сознания «вялотекущей шизофренией», хотя данное свойство западных жителей и не является психическим заболеванием, по крайней мере, для них самих, ибо оно изначально присуще им. Просто в последнее время, из-за Цивилизационного кризиса в мире, это свойство приобрело просто угрожающие размеры (опять-таки, для нас с Вами). Короче говоря, мы с ними – ПРОСТО РАЗНЫЕ, примерно, как мужчины с женщинами. Причем, Россия по отношению к Западу является скорее женщиной, чем мужчиной.
Существование же человечества невозможно, как при отсутствии женщин, так и при отсутствии мужчин. То же самое можно сказать, о Западном и всем остальном мире. Другое дело, что среди женщин встречаются и «стервы» (так же, как среди мужчин – «стервятники»). Так вот, нынешний Запад – это «стервятник», а нынешняя Россия – «стерва». Однако это обстоятельство ПОПРАВИМО, в отличие от изначально присущих им свойств. При этом не стоит забывать главное – наиболее ценными для нашего Мироздания, как и для нашей Земной природы, являются ЖЕНЩИНЫ, а не мужчины. А главной функцией последних является защита женщин, даже за счет потери своей жизни. Нападать же мужчинам на женщин (что и делает нынешний Запад) — и вовсе не комильфо. А стало быть, авторское определение неполноценности сознания Запада, как «вялотекущая шизофрения», имеет право на свое существование. Следует отметить особо, (особенно для Западных жителей), что даже полное уничтожение всего Западного мира не приведет человечество к краху, так как на Земле останутся Россия и Восток (или «глобальный Юг»). А последний субъект является «женщиной» для первого субъекта, так же, как первый является «мужиком» для последнего. Ну а сегодня мы наблюдаем другую картину — «два мужика для одной бабы», что для нашей Земной природы «многовато будет». Вы можете возразить, что исчезновение любой части из этой «троицы» не приведет Земной мир к краху, так как, в любом случае, останется один мужик и одна женщина. Так-то оно — так, да не совсем. Если погибнет «стерва» (Россия), тем паче, погибнет и женщина, оставшаяся в одиночестве («Глобальный Юг»), а следом за ней и сам Запад. А вот если погибнет «стервятник» (Запад), «стерва» (Россия) попросту переквалифицируется в «стервятника». И «вся недолга». Ну и как Вам такой «расклад»? А ведь этот расклад означает лишь одно – Западу суждено погибнуть, как субъекту истории человечества. Причем, без разницы, как на это смотрит сам Запад. Так что, будет более правильным, называть нынешний кризис не «Цивилизационным», а «Западным» (по имени главного героя, которому в финале суждено погибнуть). Понятное дело, что на наш мир можно взглянуть и с другой точки зрения, однако автору этого сайта больше по нраву его личная точка зрения, с которой он и смотрит на мир. И если ему не удалось переубедить Вас, уважаемый читатель, — тоже не беда, в этом случае, каждый из нас останется «при своем». В любом случае, если Запад погибнет, «накроется «медным тазом» и его валюта, причем, по глубокому убеждению автора, скорее всего, случится наоборот – сначала умрет валюта, а потом и сам Запад. И все это должно произойти в самое ближайшее время до 2036 года. Причем сам автор молит Бога, чтобы гибель Запада случилась, только как субъекта истории человечества, а не в виде физической гибели всех его жителей. И вовсе не потому, что он сильно жалеет Западных жителей. А лишь потому, что те могут «забрать с собой в могилу» и много не западных жителей (коих автор, действительно, жалеет).
И это не придумки автора этого сайта, это стройная система взглядов, пришедшая к нам с востока. Инь и янь — это категории древней китайской философии, отражающие двойственность мира. Ян — это мужское активное начало, инь — женское пассивное. Эти начала взаимозависимы и определяют друг друга. Даже если они противоположны, одно не может существовать без другого. В даосской культуре инь и янь взаимно контролируют друг друга. Инь создает янь, и наоборот. В «Книге перемен» («И цзин») ян и инь служили для выражения светлого и темного, твердого и мягкого. В процессе развития китайской философии ян и инь все более символизировали взаимодействие крайних противоположностей: света и тьмы, дня и ночи, солнца и луны, неба и земли, жары и холода, положительного и отрицательного и т. д. Концепция о взаимодействии сил инь-ян, которые рассматриваются как основные космические силы движения, как первопричины постоянной изменчивости в природе, составляет главное содержание большинства диалектических схем китайских философов. Учение о дуализме сил инь-ян — непременный элемент диалектических построений в китайской философии. В V-III вв. до н. э. в древнем Китае существовала философская школа инь ян цзя. Открытый в Китае несколько тысячелетий назад, этот принцип первоначально базировался на физическом мышлении. Однако по мере развития он стал более метафизическим понятием. В японской же философии сохранился физический подход, поэтому деление объектов по инь и ян свойствам, у китайцев и японцев различаются. Являясь основной (фундаментальной) моделью всего сущего, концепция инь-ян раскрывает два положения, объясняющих природу Дао. Во-первых, все постоянно меняется. И, во-вторых, противоположности взаимодополняют друг друга (не может быть черного без белого, и наоборот). Целью человеческого существования, таким образом, является баланс и гармония противоположностей. Не может быть никакой «окончательной победы», ибо в жизни нет ничего окончательного (даже смерть – это одновременно конец одной жизни и начало другой). Точно такими же «инь и ян» являемся и МЫ С НИМИ, так что, договориться друг с другом мы НИКОГДА не сможем, зато «совместное проживание» нам обеспечено до «конца времен». А потому, хотим мы того или нет, но нам придется приспосабливаться друг к другу. Даже несмотря на то, что с той стороны выступают люди с «вялотекущей шизофренией». Впрочем, они нас воспринимают ничуть не лучше, для них мы тоже являемся чем-то непонятным. Так что, в этом вопросе у нас полный паритет – они не понимают нас, мы не понимаем их. Однако Россия – женщина, и мужчина (Запад) обязан уступить ей место.