О возможности законотворчества
И найти эти возможности нам поможет статья Ал. Берберова – «Запад: катастрофа правосознания». «Правосознание существует только в том случае, если человек и закон разделены. Закон чего-то требует, а человек либо выполняет это, либо не выполняет. Но, самое главное, он не может повлиять на требования закона. Он может сто раз подряд нарушить норму, но будет, словами Достоевского, «только безобразник, и ничего больше» — тогда как норма останется сама собой. Только в этом случае можно говорить о противоречии человека и закона: закон требует, а человек не делает, вот вам и противоречие! Коллапс системы наступает тогда, когда человек самого себя делает законом. В этом случае нарушение нормы невозможно, потому что норма эластично самоопределяется в лице человека, всякий раз подгоняя себя под его поступки и желания. Это, в общем-то, простейшее рассуждение выводит нас на очевидность сакрального, религиозного происхождения «Права с большой буквы». Человек может соблюдать или нарушать закон только до тех пор, пока сам не является законом. Если же предположить, что над ним никого нет, и он сам закон, сам источник законодательства – то ничего, кроме произвола сильных, от Права не останется. Логический коллапс ожидает нашу мысль, если мы попытаемся считать преступлением или заслугой выполнение или невыполнение одним человеком воли другого человека. Мало ли чего посторонние могут выдумать и вам приказать?! Они вам скажут «прыгни в огонь, и это закон». А могут и наоборот: «не прыгай в огонь, и это закон». Их пожелания могут быть добрыми или злыми, полезными или вредными для вас, но в любом случае – они не могут иметь для вас нормативной силы. «Просветители» в своей борьбе с мракобесием, попытались опереть законность на разумность. Но эта опора – ничуть не менее шаткая, чем признание «законом» произвола других людей. И дело тут не только в том, что опытный хитрец, владеющий эристикой (искусством спора) с помощью софизмов выдаст неразумное за разумное так, что простаки поверят! Бог бы с этим, это еще как-то можно обуздать! Гораздо хуже то, что само понятие «разумность» изначально, по определению, зыбко и подвижно, вне своей аксиоматической базы (исходных догм рассуждения) может быть чем угодно без ограничений. Разумность, рациональность – это наиболее оптимальный способ достижения цели, о которой ничего не известно, которая – алгебраический «Х». Если у нас одна исходная цель – то разумно одно поведение. Если же другая – то разумным становится противоположное поведение. Если у нас цель разжечь – то рационально поливать керосином, и нерационально водой. А если у нас цель потушить – то рационально поливать водой и глупо поливать керосином» (Берберов).
И вот тут нам стоит остановиться и подумать: Достаточно ли в жизни одной разумности, или нужны еще и знания?» Ведь затушить водой горящий магний у Вас не получится, такое «тушение» лишь вызовет взрыв. Хотя на первый взгляд такое решение выглядит вполне разумным. Как видите, мы с полной очевидностью пришли к выводу, что для написания «хороших законов» (а их, как ни крути, пишут люди) нужна не только разумность (логичность), но и знания (необходимый для этого набор информации). Однако продолжим чтение статьи Берберова. «Никому не придет в голову обвинить в глупости матерых хищников, которые сумели обвести вокруг пальца все общество, сломать всякое себе сопротивление, найти (средствами разума – а чем еще?!) возможность уничтожить всех своих конкурентов. Значит, ум в обогащении? Значит, Д.И. Менделеев, который не был даже миллионером – глуп, как пробка? На самом деле любой вменяемый, адекватный человек понимает: у Чубайса и у Менделеева разные типы ума, интеллекта, разумности. В обоих случаях они очень и очень мощные – но типологически разнородные. Как же Чубайса и Менделеева соединить в единой формуле ума, разумности? А вот как: У каждого из них была СВОЯ цель. Они нашли наиболее эффективные пути достижения этой цели. Поскольку цели у них были разными, то эффективные пути тоже оказались разными, и даже противоположными. Поведение Менделеева глупо с точки зрения Чубайса, а поведение Чубайса глупо с точки зрения Менделеева. Но это аберрация зрения, связанная с абсолютизацией своего личного целеполагания. Если человек спасает утопающего – то он должен достать его из воды. Но если человек спасает горящего человека – он должен окунуть его в воду. В обоих случаях решение умно (цель достигнута) – но мы же видим, что действия противоположны друг другу! Отсюда мы делаем вывод, что не существует ничего разумного, рационального за пределами исходной базовой веры (аксиоматической базы) человека. Во что вы изначально верите – то и определяет вашу оценку разумности или неразумности действий другого человека. Уберите вероисповедные приоритеты, и увидите, что все одинаково глупо или одинаково умно. Именно в силу вложенной в определение разумности ее подвижности и неоднозначности законность не может опираться на разумность. Или, точнее, она превратится в то самое «дышло», каким называет закон народная поговорка: «закон, что дышло, куда повернёшь, туда и вышло». Повторюсь: дело не в том, что вас могут обмануть, и выдать неразумное за разумное так, что вы поверите! Хотя, конечно, и это возможно, и часто бывает, Но главная опасность в «свободном радикализме» разумности, оторванной от религиозной основы.
Если Чубайс усомнится в обожествлении денег, то он впадет в смятение: зачем же я, вместо того, чтобы химию развивать, деньги воровал? Если Менделеев усомнится в химии – то он тоже впадет в смятение: зачем же я таблицу открывал, вместо того, чтобы деньги воровать?! Из этого следует, что попытки создать «законность на твердых основаниях разума» приведут ровным счетом туда же, куда и голый произвол террориста: к полному коллапсу всякого представления о праве. Можно разумно (или неразумно) решать проблему, перебирая средства ее решения. Но не в компетенции разума (рационально-логического аппарата) поставить проблему, перебирая цели! Разум вообще не для этого создан, он создан, как механизм обслуживания веры и ее сакральных приоритетов, подгоняя все условное к безусловному. Если же разуму дать право самому ставить цели – то он «растечется мыслью по древу» и произойдет его пульверизация в бесконечности времени и пространства, в бесконечности вероятностей поведения. Нахрапистое беззаконие Запада, выражающееся и в массовых (многомиллионых!) убийствах без суда и следствия, и в масштабном воровстве, и в блуде, дошедшем до массовой содомии, и в масштабной клевете, лживость которой закаливает «фейк-ньюсами» — складывалось из двух источников. С одной стороны, это дорвались до своей цели злобные циничные хищники, которые всегда внутренне презирали закон, а поклонялись ему лишь лицемерно, с целью обмануть зрителей. С другой – это наследники «просветителей», пытавшиеся вывести законность из разумности, и в итоге (неожиданно для себя) пришедшие к тому же самому, что и исходно-беззаконные хищники. Если вы проведете мысленный эксперимент, отбросив всю злобность рыночной конкуренции, «борьбы за жизненное пространство» и либеральной содомии, с целью вернуться к классическому образованию, традиционному воспитанию – то обнаружите, может быть, для себя удивительное. Очистив классическую школу от всяческого токсичного мусора, от лжи и растления – мы обнаружим вполне очевидную христианскую основу нашего, может быть, с виду и атеистического образования. Традиционная классическая наука – ВСЯ! – это поиски средствами разума и опытов средств для реализации цели христианского культа. Зачем все Ньютоны и Паскали вообще делали все, что они делали? Если с целью личного обогащения – то они неудачники, в лучшем случае середнячки, если и не круглые идиоты, то далеко не самые умные люди. Сам Ньютон и сам Паскаль многократно и без запинки ответили на вопрос – «зачем я это делаю». Целые трактаты об этом написали!
У цивилизации есть цель. Эта цель – восстановить Эдем. Цель эта изначальная и базовая, она не обсуждается. Если только сделать ее обсуждаемой – то случится чубайсятина. Скажут – а зачем нам возрождать этот Эдем, которого, может, и не было вовсе? Не умнее ли денег побольше себе украсть и пиршествовать блистательно, личной персоной?! Но если так сказать – то наука мутирует во что-то, на традиционную, классическую науку совсем не похожее. Разум – ничуть не переставая быть рациональным разумом – пойдет совершенно иными путями, путями концлагерного доктора Менгеле, путями Чубайса, путями магов и колдунов, гуру деструктивных сект, умеющих заставить адептов переписывать квартиры на гуру, и т.п. Цель меняется – и меняется вся структура ее разумного (то есть оптимального по времени и затратам) достижения. Если человек (или группа людей – как правящая США масонерия) объявил сам себя законом – то исчезает онтологическая пара противоположностей «законность – произвол». Они сливаются в единое, до стадии неразличимости. При этом считает человек свой произвол разумным, или свой разум произвольным – уже не так важно. Некоторые типологические различия в процессе конвергенции сотрутся, приведя к голому и зоологическому произволу, как единственной норме жизни. Вообразите, что Совести, как внутреннего религиозного регулятора, не существует, и осталась только формальная законность. Что это означает? Что, овладев печатью Верховного Суда – всякий (хоть вы, хоть я, хоть тот, кого мы не любим) может штамповать бумажки, «волшебно» превращающие любое действие в законное. Переменчивость принципов есть их отсутствие. Понятно, что в каждый момент времени что-то конкретное кажется лично-выгодным, и если ЭТО считать принципом – тогда нет смысла в самом термине «принцип». Для того, чтобы облечь в судейскую мафию воротил преступного мира (давайте называть вещи своими именами – Америкой правит криминал, мафия) – очень подходит т.н. «англосаксонское» или «прецедентное» право, противопоставившее себя классическому римскому праву еще века назад. Почему? Римское право неотделимо от логики. То есть оно подчинено (пока существует) всем законам логики, и в первую очередь, ее основным законам: тождества, противоречия, исключенного третьего и достаточного основания. Иначе говоря, в римском праве невозможно, расчленив Югославию, запретить расчленять Украину (или наоборот). В римском праве нельзя совместить право наций на самоопределение и принцип территориальной целостности. В римском праве, именно через законы тождества, противоречия, исключенного третьего и достаточного основания нельзя одним людям разрешить то, что запрещено другим. В частности, закон достаточного основания запрещает через час после теракта вещать из-за океана, кто в нем виноват, а кто нет: только после расследования!
В римском праве интервенции либо разрешены – но тогда для всех, или запрещены, но тогда тоже для всех. Границы – либо священны и нерушимы для всех, либо, наоборот – для всех являются предметом свободного волеизъявления. Римское право допускает запрет референдумов ВООБЩЕ. Но оно категорически не допускает объявление итогов ЧАСТИ референдумов «нелегитимными» при сохранении в законе нормы о том, что референдум – высшая форма волеизъявления народа, как верховного носителя власти. Но что нельзя в римском праве, неотделимом от законов логики, то запросто можно в «прецедентном» праве, от законов логики независимом. Оно ведь для того и создавалось нормандскими поработителями Англии, чтобы избежать обобщения правовых принципов, являющегося основой правосознания на континенте! Смысл «прецедентного» права весьма примитивен: «судья всегда прав». Он может использовать прецедентное решение своего предшественника-судьи, или создать собственный прецедент. Законы в этой «правовой» системе вообще не ночевали. И даже непонятно, зачем англосаксам парламент (подсказка: они так веками кроят бюджет, налоги, платежи, т.е. это орган финансового обложения подданных). На практике это выглядит так: любой, кто завладел мантией судьи и печатью суда, наложив эту печать на бумажку, становится истиной в последней инстанции (если нет вышестоящего суда, где такой же мужик с печатью истина в последней инстанции). При этом что написано в бумажке – мы вообще не знаем. Там может быть что угодно – ибо с логикой законодательства (которого и нет) это никак не обязано соотносится. Создав такую систему, англосаксы называют «беззаконием» все, что противоречит наложению печати на бумажку. Не противоречие базовым принципам (которых у них и нет) определяет беззаконие, а спор с мужиком в мантии, который вообще неизвестно кто и откуда взялся. То, что это означает абсолютный коллапс права и правосознания – понятно без дальнейших комментариев. Ибо речь идет не о разовом нарушении закона, а о полной отмене закона в его традиционном смысле, в его классическом понимании, свойственной монотеистическим цивилизациям. Потому что Закон (божий) – определяет, что ВСЕМ можно, или ВСЕМ нельзя. Он потому и завязывает Фемиде глаза – чтобы она была нелицеприятной (а не слепой).
То, что англосаксы называют законом – вчера не было законом, и завтра им не будет (причем у них этому никто и не удивляется). Оно всегда не для всех, например, не отрицает воровства, как такового, а запрещает воровать только у мафиозной группы. У русских же, например, можно – и никаких проблем с «законностью» (что они недавно и продемонстрировали). Неудивительно, что при таком отношении к правосознанию на Западе единственное его будущее, которое рисуют писатели-футурологи и кинематографисты-фантасты – апокалипсис. И они совершенно правы. С вышеприведенным отношением к законности ничего, кроме апокалипсиса доминирование англосаксов дать и не может…» (Ал. Берберов, команда ЭиМ). Берберов в своей статье во многом прав, однако его «нелюбовь к англосаксам» перевешивает в его сознании разумность (логичность). Да, прецедентное право не может работать, когда один «мужик в мантии» спорит с другим «мужиком в мантии». Однако когда Суд представляет собой коллективный орган управления, прецедентное право не только работоспособно, но и необходимо в качестве дополнительного права (к римскому, сугубо логическому праву ДЛЯ ВСЕХ). Ведь «нельзя объять необъятное» и придумать законы на все случаи жизни, без исключения. Сделать это по силам лишь ВЕРЕ (или СОВЕСТИ), причем, при исполнении обязательного условия, когда подавляющее большинство людей (из какого-то человеческого сообщества) содержит в «матрицах Веры» своего сознания – одинаковую информацию. Другими словами, справиться с законотворчеством может только коллективное сознание. А сами законы могут хорошо работать, только тогда, когда в них есть исключения. И справиться с этими исключениями способно лишь прецедентное право в Суде с коллективным управлением. Ну а чтобы судьи не смогли превратиться в «мужиков в мантии», они должны отвечать перед ЗАКОНОМ так же, как и все остальные люди. И если высшая судейская коллегия пришла к выводу, что судья ошибся в своем приговоре, она обязана объявить «справедливый приговор», а неправый судья должен быть наказан «разницей в приговорах». При этом если сам судья сомневается в правильности своего приговора, он может обратиться к прецедентному праву, и отправить дело такого подсудимого в высшую судебную инстанцию. Ну а самым главным недостатком практически всех современных Судов (и во всех странах) является отсутствие ЗАКОНА о конкретных максимальных сроках содержания под стражей того или иного подследственного (в зависимости от вменяемой ему статьи). А сегодня дела обстоят так, что пока следователи ведут дела своих подследственных, те «парятся в следственных изоляторах», кто–то — месяц, кто-то – год, а есть и такие, кто «парится» по несколько лет. Точнее сказать, законы о сроках содержания под стражей есть, однако судьи могут продлевать их неограниченное количество раз.
Однако вернемся к законотворчеству. Понятное дело, что законы пишут люди, однако не каждому человеку это по силам. Мы с Вами уже выяснили, что написать «хорошие законы» могут лишь те люди, которые обладают разумностью (логичностью) и имеют в своем распоряжении весь необходимый для этого багаж знаний. Однако правильное целеполагание того или иного человека обусловлено совсем не этим, оно определяется «коллективным сознанием» общества, в котором он живет. И правильно осознать это «коллективное сознание» может далеко не каждый человек. Лучше всего для этого подходят «автономы». Именно из них и нужно собирать судейские коллегии. Короче говоря, любой судья должен быть избран (но не «всем народом», а лишь судейской коллегией) и соответствовать выборному цензу, главным условием которого является принадлежность кандидата к психологической категории «автонома». В этом и состоит одно главных отличий исполнительной власти от судебной. В исполнительной власти «автономами» обязаны быть лишь «выборные сюзерены» (президент, губернаторы и шерифы), а в судебной – все судьи поголовно. Ну а вторым отличием является построение самой власти. Исполнительная власть обязана быть индивидуальной (авторитарной) со строгой иерархией внутри нее, а судебная власть – коллективной. Ну а теперь поговорим о судебных коллегиях. Согласно «Энциклопедическому словарю конституционного права», «Судебная коллегия — одно из основных подразделений, образуемых в гражданских судах общей юрисдикции среднего уровня и в Верховном Суде РФ, а также Высшем Арбитражном Суде РФ. С учетом объема работы они могут создаваться в других арбитражных судах и в военных судах среднего уровня. Целью их создания является обеспечение специализации судей при рассмотрении конкретных категорий дел. В судах (гражданских) общей юрисдикции среднего уровня имеются отдельные коллегии для разбирательства уголовных и гражданских дел. В Верховном Суде РФ наряду с коллегией по гражданским делам и коллегией по уголовным делам имеются еще Военная коллегия и Кассационная коллегия. В судах общей юрисдикции среднего уровня коллегии выполняют функции двух судебных инстанций — первой и второй (кассационной), а в Верховном Суде РФ — трех (первой, второй и надзорной инстанций). Особым видом судебных коллегий в данном суде является Кассационная коллегия. В арбитражных судах субъектов РФ судебные коллегии рассматривают дела по первой, апелляционной инстанциям и по вновь открывшимся обстоятельствам, в судах округов — в кассационном порядке и по вновь открывшимся обстоятельствам, а в Высшем Арбитражном Суде РФ — по первой инстанции и по вновь открывшимся обстоятельствам» (academic.ru).
Как видите, коллективное управление характерно и для нынешней судебной власти. А вот чего там явно не хватает, так это наличие «автономов» («свободных эксплуататоров» среди судейских даже больше, чем внутри центральной исполнительной власти). А главной подсознательной доминантой всех «свободных эксплуататоров» является соревновательный инстинкт, а не социальный, как у «автономов», а потому, они всегда стремятся к такому положению дел, когда, согласно Берберову, «человек самого себя делает законом». А это для всех судейских – «непростительный грех». Короче говоря, самыми лучшими кандидатами в судьи являются «автономы», на худой конец можно набрать судейских и из «эксплуатируемых», но только не из «свободных эксплуататоров» и «козлов отпущения», у которых в подсознании доминирует соревновательный инстинкт. Ибо судейское дело является крайне ответственным и для самих судей, и для подсудимых, но, прежде всего, для последних. Народная же мудрость гласит: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Каждый судья должен обладать законодательной инициативой, однако самой законодательной работой должен заниматься отдельный законодательный, выборный, коллективный орган – «Советы народных депутатов». И этот законодательный орган обязан представлять в себе все слои населения (все психологические категории) и обладать «обратной подчиненностью» — законы на любом уровне власти принимаются только тогда, когда за них проголосовало большинство нижестоящих Советов. Из этого условия вытекает и следующее – каждый депутат, перешедший в вышестоящий Совет, сохраняет свое место (и, соответственно, голос) во всех предыдущих Советах, вплоть до муниципального Совета, в котором он начал свою карьеру. Именно эти обстоятельства автор и называет «обратной подчиненностью». При этом «самые главные» — муниципальные Советы, хотя и обладают законодательной инициативой, выполняют исключительно исполнительные функции. Вышестоящие над ними Советы муниципальных образований, наряду с исполнительными функциями выполняют и законодательные функции. Ну а самым первым, чисто законодательным органом власти являются следующие за ними Советы субъектов регионов, где исполнительную функцию исполняют выборные шерифы (главы исполнительной власти и муниципальной полиции). Именно на этом уровне и появляются первые законы – законы субъектов регионов. И эти законы не нуждаются в их утверждении вышестоящим Советом (Советом народных депутатов того или иного региона). Они начинают работать сразу после их принятия Советом субъекта региона.
Ну а если эти законы противоречат Конституции страны, то только Конституционный суд может отменить их действие внутри субъекта региона, Совет которого их принял. А главной работой Совета любого уровня является согласование текста любого нового закона со всеми нижестоящими Советами. Именно этот процесс автор и называет «законотворчеством». Именно так (и никак иначе), и должны появляться все новые законы. Понятное дело, что в такой работе много рутинного, и для исполнения этой рутинной работы любой Совет вправе нанять для себя «профессионалов пера». Однако за конечный результат отвечают лишь депутаты, которые сумели согласовать текст будущего закона. Недостатки же уже действующих законов лучше всего понимает как раз судейский корпус, а если этот корпус будет состоять лишь из одних «автономов», то они, легко осознав «коллективное сознание, смогут так же легко понять и концепции будущих законов. Именно по этой причине, автор и наделяет их законодательной инициативой. И такая инициатива должна стать высшей по сравнению со всеми другими законодательными инициативами, и рассматриваться Советами в самую первую очередь. Вот Вам и творческая составляющая «законотворчества». К слову сказать, автор этого сайта – «автоном», потому он и берет на себя смелость описывать здесь КОНЦЕПЦИЮ будущего мира. Однако концепция устройства и само устройство – разные вещи, и чтобы одно превратилось в другое, нужны усилия мыслей и действий большинства людей нашего народа, а он, как и все другие народы нашего мира, довольно пассивен. Вот будущий судейский корпус и станет драйвером для него. Драйвер – это устройство, которое переводит виртуальные команды в команды, которые понимает другое устройство – устройство-исполнитель. В нашем случае, первое устройство – это «автономы» из судейского корпуса, а второе – народ. Ну а виртуальные команды – это команды коллективного (или мирового) сознания. Ведь кто такой «идеальный судья в мыслях каждого обычного человека? Это, прежде всего, — САМЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК. И эта мысль остается неизменной на протяжении многих веков, хотя все люди прекрасно понимают, что у каждого человека — своя справедливость. И только у «коллективного сознания» эта справедливость – ОДНА НА ВСЕХ. Увы и ах, но осознать эту справедливость большинству людей просто не по силам, а лучше всего сделать это, получается как раз у «автономов». Вот им «и карты в руки». Тем паче, что «загнать» «автономов» в исполнительную власть – задача не самая простая (не любят «автономы» власть). А в судьи они наверняка пойдут, ведь судебная власть, хоть она и называется так, представляет собой, скорее, контроль над властью, чем саму власть. И тогда даже самая обычная судебная практика сможет превратиться в законотворчество.
К слову сказать, и депутаты Советов совсем не лишены этого «законотворчества» с акцентом на последнем слове. Ведь переубедить человека с помощью одной лишь логики ни у Вас, ни у любого другого человека, наверняка не получится, так как Вы оперируете разумом, а переубеждаемый Вами человек – Верой. А Вера в иерархии сознания стоит на самом первом месте. А потому, если депутатам захочется принять какой-то необходимый, по их мнению, закон, им тоже придется включать все свое сознание на «полную катушку». Применяя при этом в спорах с не согласными с ними людьми, не только свой разум, но и Веру, и подсознание. А это, как ни крути – тоже творчество. И они, оставаясь действующими депутатами на всех нижестоящих уровнях, какие сумели пройти, могут при нужде поехать туда, и попробовать убедить тамошних депутатов в своей правоте, и даже принять участие в голосовании по конкретному закону. И чем больше людей принимают участие в создании того или иного закона, тем ближе этот закон к мнению «коллективного сознания». Именно данное обстоятельство и объясняет тот факт, что законотворчеством во все времена занимались не отдельные личности, а те или иные коллективы людей. Кстати, Международный суд ООН, заседания которого проходят во Дворце Мира в Гааге, был создан в 1945 году для разрешения споров между государствами. Он также выносит консультативные заключения по правовым вопросам, которые были переданы ему другими уполномоченными органами ООН. Международный суд является одним из шести основополагающих органов ООН, наравне с Генеральной Ассамблеей, Советом Безопасности, Экономическим и Социальным Советом (ЭКОСОС), Советом по Опеке и Секретариатом. В отличии, например, от Суда Европейского союза, Международный суд не является высшей судебной инстанцией, в которую могут обращаться национальные суды: он уполномочен рассматривать спор только по просьбе одного или нескольких государств. Суд состоит из 15 судей, которые избираются на девятилетний срок Генеральной Ассамблеей и Советом Безопасности ООН. Выборы проводятся каждые три года, при этом ротации подлежит одна треть мест. Члены Суда не представляют свои правительства, и в составе Суда не могут находиться двое или более судей из одной страны мира. Как видите, и в Гаагском суде имеет быть место коллективное управление. Автор же этого сайта – не юрист и не «сын юриста», но он – «автоном», и умеет осознавать мысли мирового сознания (так же, кстати, как и «сын юриста» Жириновский, в свое время). А потому, не стоит с ним спорить, упирая на его непрофессионализм. Раз автор сумел дожить до преклонных лет, и пройти «целым и невредимым» через девяностые годы прошлого века, значит, он – профессионал по жизни. А стало быть, имеет право рассуждать по всем житейским вопросам, в том числе, и по вопросам законотворчества. Ну а самым известным судом в истории человечества стал Суд над Иисусом.
Этот суд был, пожалуй, самым важным за всю историю судопроизводства, однако мы, к сожалению, знаем о нем не более того, что написано в Библии. Иерусалим сдался римлянам в 63 году до нашей эры и в течение последующих десятилетий страдал от установленного римлянами порядка. Восстание евреев в 6 году нашей эры закончилось порабощением еврейского народа. Так продолжалось до тех пор, пока у евреев не появился новый лидер, Иоанн Креститель, среди пророчеств которого было предсказание о пришествии Бога. Правитель израильского региона Галилеи Ирод приказал казнить Иоанна, но народ уже узнал об Иисусе и потянулся за ним. Напряженность в отношениях между евреями и римлянами все возрастала: Иисус изгнал торговцев из христианского храма, а в храме Ирода в Иерусалиме перевернул стол, за что его и арестовали. Судить Иисуса поручили Понтию Пилату. Официальный Рим не хотел спровоцировать очередное восстание казнью видного еврейского лидера, поэтому предложил толпе помиловать Иисуса. Сделка не удалась: горожане решили освободить разбойника Варавву. А то, что случилось дальше, известно каждому. Возникает такой вопрос: «Почему евреи сделали такой выбор?» Как ни удивительно, но самый верный ответ на этот вопрос таков: «Потому что они – евреи!». Дело в том, что наиболее характерной чертой менталитета еврейского народа является его индивидуализм. А Христос проповедовал коллективизм. И эти две сущности являются антагонистами друг другу, вот и получилось то, что получилось – «нашла коса на камень». Евреи считают себя богоизбранным народом, и это, действительно так – Бог избрал их, чтобы перевоспитать, или умереть самому, и вышло второе. Короче говоря, евреи являются богоизбранным народом не потому, что они лучше других, а потому, что хуже других. И «справедливость» у них совсем другая, чем у коллективистских народов. А стало быть, у них должны быть другими и законы, и суд, и власть. И преемником этого менталитета стал нынешний западный мир (как говорится, «дурной пример заразителен»). А главной бедой Ельцинской и пост Ельцинской России как раз являлось навязывание русскому народу тогдашними «либерастами» западных законов, которые никак не соответствуют его коллективистскому менталитету. И выход из такого положения наверняка будет таким же, как и в Иерусалиме времен Пилата – русский народ накажет своих новых проповедников – «либерастов». Что мы сегодня с Вами и наблюдаем – привычный менталитет русского народа берет верх над искусственными «либеральными установками» власти. Ну а лучше всего осознают мысли «коллективного сознания» как раз «автономы», вот они и должны управлять нашим миром. Мысли «автономов» станут подстраиваться под менталитет своего народа, а народный менталитет, в свою очередь, — уже под мысли мирового сознания.