Пару слов о Русской Идеи
Автор предлагает заменить используемую нынешними политологами парадигму «большого пространства» на парадигму «растущего влияния». И с этой точки зрения, современная Россия бьет все ранее установленные ей же рекорды» – сегодняшнее влияние России на нашей планете растет со значительно большей скоростью, чем, в свое время, росло влияние царской России или Советского Союза. И для этого ей вполне хватает и своей территории, и своих жителей. Более того, рост влияния на Земле ничем не ограничен, и может продолжаться сколь угодно долго. А главное, даже неограниченный рост влияния совсем необязательно должен заканчиваться «мировой гегемонией», ведь «зависимость» и «влияние» — совсем разные сущности. «Зависимость» — это, как правило, психическое расстройство, вызванное функциональными нарушениями, которое может включать в себя проблемы с абстиненцией. Употребляя этот термин, люди обязательно используют и прилагательное (слабая или сильная зависимость), то есть, данная категория сразу же определяет и свою интенсивность. А «влияние» (не важно, сильное или слабое) в данном контексте – это, прежде всего, социальное влияние, или процесс, во время которого происходит изменение поведения, чувств, эмоций или мнения индивида или человеческого сообщества, вследствие того, что совершают в его отношении другие люди, в том числе, в результате целенаправленного воздействия и манипулирования. Социальное влияние может принимать разные формы и может быть принято в рамках общественного договора, может иметь форму давления, быть поводом и результатом послушания, руководящего воздействия, убеждения, а также результатом маркетинга. «Оказывать влияние» на объект, и «принуждать» его к определенным действиям (с целью появления у него «зависимости» от принуждающего) – совсем разные процессы. Любое принуждение, рано или поздно, ведет к гегемонии принуждающего, а влияние на объект лишь изменяет его мнение по определенным вопросам, в той или иной степени. Та же разница просматривается и с точки зрения объекта влияния (или принуждения) одно дело, когда этот объект зависит от субъекта, и совсем другое дело, когда он лишь внимательно прислушивается к его мнению. Вот и выходит, что парадигма «большого пространства» достаточно хорошо подходит для нынешней Западной «островной империи», и совсем плохо для «континентальных империй» (России, Индии и Китая). И произошло это по той простой причине, что западные жители разучились понимать разницу между двумя совсем разными глаголами – «влиять» и «принуждать».
Да, принуждать иногда приходится и континентальным империям (вспомним, например, пятидневную войну России по принуждению Грузии к миру), однако «континентальные империи» (даже Китай со своими «восточными хитростями») всегда называют вещи своими именами – они не любят врать, ни себе, ни другим. А Запад уже давным-давно, буквально, погряз во вранье, или, если использовать дипломатический язык, «в двойных и даже тройных стандартах». А потому, чем мы быстрей забудем про парадигму «большого пространства», тем лучше будет и нам, и всему остальному не западному миру. Ведь экспансия «континентальных империй» — это, прежде всего, расширение их влияния, и только потом «родовая» и все прочие виды экспансии. А у Запада во все времена на самом первом месте стояли территориальная и финансовая экспансия, причем, чем ближе к современности, тем сильней проявлялась именно последняя. Ну а чтобы оказывать влияние на другие страны мира, недостаточно иметь большую территорию или большое количество жителей. Основным в таком деле является исторически сложившийся и закрепившийся в коллективном сознании народа ИМПЕРСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ. Такой менталитет есть и у народов современной Западной «островной империи», однако он очень сильно отличается от менталитета народов «континентальных империй». И тут уже ничего не поделаешь, как говорится, «каждому – свое». В любом случае, огромное значение имеет и количество жителей в империи, ибо в нашем мире «большинство всегда право, даже когда оно неправо», и размер территории, особенно во времена финальной сырьевой фазы того или иного общественно-политического строя (когда сырья не хватает для всех, желающих его получить). В последнем случае мелкие страны становятся зависимыми от крупных стран. Короче говоря, как ни крути, а «в нашем мире нет ничего случайного, и все зависит от всего». И новая парадигма совсем не отменяет прежнюю, а лишь развивает ее и дополняет. «Нельзя излечить и возродить Россию одними политическими средствами. Необходимо обратиться к большей глубине. Русскому народу предстоит духовное перерождение» — (Н. А. Бердяев). «Вряд ли найдется в интеллектуальном багаже российского общества другое такое величавое и многоликое, а в то же время столь загадочное и неуловимое по смыслу концептуальное образование, как «Русская идея». От этапа его становления в языке русской философии второй половины ХIХ столетия по настоящее время каждый верный почитатель «Русской идеи» считал своим нравственным долгом высказать собственное понимание этого творческого средоточия русской мысли. Однако истинный облик «Русской идеи» при всем многообразии рациональных толкований ее содержания так и не получил категориального закрепления в русском самосознании, остался чудотворной «тайной» для русского исследовательского ума.
В связи с этим некоторые представители современного российского интеллектуального сообщества критически отзываются о действительном содержании «русской идеи», говорят о «незнании» ее подлинной сути, указывая этим на ее «мнимый», «иллюзорный» характер. Эта «русская иллюзия», считают критики «Русской идеи», представляет собой лишь субъективно «наиболее желаемое» в творческих исканиях «русского разума», наиболее актуальный жизненный порыв «русской мысли» в постижении исторической реальности, убеждающий ее последователей в интеллектуальной зрелости «русского народа». Иногда эта скептическая мысль о «иллюзорном характере» понятийного содержания «Русской идеи» выражается в закамуфлированном виде как признание ее «всечеловеческого характера», мало отличимого от содержимого национальных идей иных «интеллектуально развитых» народов. «Я думаю, — заявляет известный специалист по истории русской философской мысли А. А. Ермичев, — конечно, русская идея является русской в том же смысле, как она является французской, немецкой и любой другой культуры, которая признает общечеловеческие ценности личности, свободы и ответственности». В контексте этих скептических замечаний «Русская идея» предстает не как главное творение русской философской мысли, освещающее концентрированным светом разума жизненный горизонт русского народа на пути в будущее, а как его главная «интеллектуальная загадка», основной проблемный узел русской исторической практики. Другими словами, не русская философская мысль произвела на свет «Русскую идею», а наоборот – это туманное содержание «Русской идеи» пробуждает, концентрирует и определяет творческий импульс русского философского разума. В наибольшей степени, по моему мнению, приблизился к разгадке главной «интеллектуальной тайны» русского народа Н. А. Бердяев, подчеркнувший, что характерной особенностью русского самосознания является нравственная парадоксальность, идейный «антиномизм», концептуальная «разноречивость» жизненных устремлений. «Для нас самих, — признавался мыслитель в 1915 году, — Россия остается неразгаданной тайной. Россия — противоречива, антиномична. Душа России не покрывается никакими доктринами». Эта концептуальная противоречивость русского самосознания достаточно рельефно запечатлена исторической практикой русского народа, совершено лишенной непрерывной линии поступательного развития, когда всякая последующая жизненная эпоха радикально отвергает достижения предыдущей. Так, первоначально племена восточных славян руководствовались в своей исторической деятельности наставлениями тысячелетнего опыта языческой религии с ее обожествлением внешних проявлений природных стихий.
Однако в период государственного объединения восточных славян под главенством представителей династии Рюриковичей Великий Киевский князь Владимир принял в 988 году для русского государства христианскую веру в качестве официальной религии с ее обожествлением внутренней духовной сути человека и самоотверженностью в качестве главного его нравственного достоинства. Этим актом Князь Владимир духовно скрепил Древнюю Русь и спас ее от распада на самостоятельные княжества, но уничтожил при этом духовное наследие времен язычества. Начало новой глобальной духовной ломки русской истории было положено свержением в феврале 1917 года монархии и утверждением в сражениях гражданской войны советской власти, отвергшей всякую религию как иллюзорную форму общественного сознания и провозгласившей науку своей идейной опорой. Однако в 1991 году в результате предательства в высших эшелонах советской власти союзное государство было разрушено, на центральных останках которого возникла в 1993 году нынешняя олигархическая РФ, отказавшаяся от какого-либо идейного руководства общественной практикой и полностью положившаяся в развитии страны на стихию свободного рынка. Эта «рыночная свобода» получила в начале нового века свое наиболее адекватное воплощение в раскрепощенной стихии «информационных потоков». Таким образом, сегодняшняя «информационная» действительность русской жизни очень напоминает по душевному складу социальной реальности характер своего древнего начала с его обожествлением стихийных сил природы, доведенных ныне до их внутреннего, социального максимума, связанного с культом «свободы воли» людей и нарастающим информационным хаосом. На этом крайне противоречивом историческом фоне российской действительности вполне убедительными звучат слова В. С. Соловьева о над исторических корнях «национальной идеи»: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности». Поэтому я не могу согласиться с конечным «заключением» нашего беглого анализа русской истории, что максимальное раскрепощение «свободы воли» людей и является истинным смыслом Русской идеи, так как «свобода воли», согласно христианскому преданию, была изначально присуща человеческому роду, став, по Библии, источником Вселенского Греха человечества. Но каков в таком случае «позитивный облик» Русской идеи, когда она, казалось бы, не вмещается ни в какие позитивные параметры? Неуловимую суть «Русской идеи» для определений русской философской мыслью я бы охарактеризовал как болезненное ощущение русской натурой «неполноты бытия», которую она пытается преодолеть силами собственного разума на основе благодатной веры в совершенство Божьего Творения.
Позитивным выражение чувства предельной полноты бытия служит образ мировой «целостности»: «Русская идея в данной проекции есть идеология «целостности предметного бытия» как земного приближения к постижению «Совершенства» Божьего Замысла». Эта мысль о «предметной целостности» как внутреннем основании Русской Идеи достаточно явно просматривается в статье 1948 года И. В. Ильина «О Русской идее», в которой он подчеркивает «принципиальную установку» русской научно-исследовательской мысли. Стремясь к определению желанного творческого настроя русской науки, автор заявляет: «Отнюдь не впадая в комическую претенциозность или в дилетантскую развязность самоучек, русский ученый должен встать на свои ноги. Его наука должна стать наукой творческого созерцания — не в отмену логики, а в наполнение ее живою предметностью; не в попрание факта и закона, а в узрение целостного предмета, скрытого за ними». Отвергая рассудочный характер «западной учености» в качестве образца для исследовательского поиска, русский мыслитель указывает на «предметную целостность» в качестве главного познавательного ориентира для русского научного разума. «Русский ученый призван насыщать свое наблюдение и свою мысль живым созерцанием, — и в естествознании, и в высшей математике, и в истории, и в юриспруденции, и в экономике, и в филологии, и в медицине. Рассудочная наука, не ведущая ничего, кроме чувственного наблюдения, эксперимента и анализа, есть наука духовно-слепая: она не видит предмета, а наблюдает одни оболочки его; прикосновение ее убивает живое содержание предмета; она застревает в частях и кусочках и бессильна подняться к созерцанию целого». Настроенность Русской идеи на выражение «предметной целостности» объясняет наличие значительного числа российских интеллектуалов, ставящих под сомнение продуктивность данного концепта: не все из этих «интеллектуальных работников» способны к творческому, рационально-художественному восприятию мира. Русский ученый, — убеждает И. А. Ильин, — по всему складу своему призван быть не ремесленником и не бухгалтером явления, а художником в исследовании; ответственным импровизатором, свободным пионером познания.
Предметную целостность можно разумно определить в ее генеральной сути как внутреннее единство многообразного бытия, способное к саморазвитию собственных частей. «Русский же ученый призван созерцать жизнь природного организма; видеть математический предмет; зреть в каждой детали русской истории дух и судьбу своего народа; растить и укреплять свою правовую интуицию; видеть целостный экономический организм своей страны; созерцать целостную жизнь изучаемого им языка; врачебным зрением постигать страдание своего пациента» (Ильин). Для меня таким «страдающим пациентом» выступает ныне «разорванная духовная самость» русского народа. Концептуальным преддверием избавления русского народа от этого болезненного состояния должна стать глобальная Русская научно-философская революция. Признавая «предметную целостность» логической основой Русской идеи, мы должны найти в наличной действительности реальное образование, демонстрирующее главное качество «целостного предмета», обладающего способностью саморазвития, конструктивным сочетанием частей и органичной сопряженностью духовных и материальных сил в едином теле. Таким идеальным выразителем «предметной целостности» как практическим основанием Русской идеи служит «родное Слово», элементарная частица Речи как главного средства информационного общения людей. Именно Слово, Речь, Язык как полнота речевого общения выступают фундаментом разумной жизни русского народа и всего человечества. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Руководствуясь этим неугасимым светом вербального бытия, русская философия должна опираться в своих исканиях истины на методологию «онтологического символизма», когда целостная организация языка служит направляющим исследовательским вектором постижения тайн мироздания» (Лев Гореликов). Написано, конечно, красиво (автор этого сайта так не умеет), НО ни о чем. Спросите себя сами (после прочтения статьи Гореликова), что такое «Русская идея», и что она включает в себя? И Вы вряд ли сумеете ответить на эти вопросы. По той простой причине, что чтение статьи Гореликова не дало Вам ни одной внятной мысли по данному поводу. Да, Слово (понятие) – основа менталитета любого народа, но причем здесь «Русская идея»? В основе же «Русской идеи» лежит менталитет народа «континентальной империи», который можно выразить всего тремя словами: «постоянно растущее влияние» на окружающий мир.
Увы, у нынешней Российской власти, если и есть «имперский менталитет», то в сильно извращенной форме. Эта власть большего всего на свете (буквально, до дрожи) боится начала глобального ядерного конфликта, и весь окружающий мир это ПРЕКРАСНО ВИДИТ. И наш «заклятый враг» (Западная англосаксонская «островная империя») — тоже. И ВРАГ делает свои выводы, например, такой: можно делать с Россией все что угодно, в любом случае, она не начнет ядерной войны, а никак иначе победить нынешнего мирового гегемона (в лице США) у нее не получится. В результате чего и выходит то, что уже вышло – не Россия оказывает влияние на Запад и весь остальной мир, а Запад на Россию, в том числе, и в первую очередь, в «информационной войне». А «информационные войны» во все времена существования нынешней человеческой Цивилизации всегда играли очень существенную роль во взаимоотношениях различных империй и стран друг с другом. Почему Русь попала в так называемое монголо-татарское иго? А потому, что большинство русских людей искренне верили в то, что «Восточная Тартария» намного сильней «сборища их Европейских княжеств». А почему Русь, в конце концов, победила? А потому что русские люди избавились от этой Веры. Примерно то же самое происходит и сегодня. А потому, пока у власти в России будет стоять «договороспособный» Путин со своей командой (а историческая теория «смены поколений» говорит, что смена власти произойдет в 2030 году, плюс – минус два года), России никак не победить Запад, если, конечно, мы подразумеваем под исходом этой битвы — окончательную и бесповоротную Победу России. И тут уже ничего не поделаешь, ведь «всему – свое время, всему – свое место, и всему – своя мера». Так уж устроен русский человек – прежде чем окончательно победить, он обязан временно проиграть. А любая «временная победа» только развращает его. Кстати, это еще одна особенность национального менталитета, присущего русскому народу. Не знаю, как Вы, уважаемый читатель, а автор этого сайта относится к Путину намного лучше, чем ко многим другим правителям. И связано это, прежде всего, с одинаковым строением их психики (и автор, и Путин являются «автономами»). Однако есть и существенное различие между ними – автор знает, куда идти России (так как постоянно думает об этом), а Путин — нет (так как никогда не думал над этим вопросом, ему просто некогда). А нет КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ, нет и самого развития (точнее, развитие идет, но абсолютно непредсказуемо). А чтобы такая концепция появилась, нужно достаточно точно и, главное, конкретно, понять, что такое «Русская Идея».
Согласно Википедии, Русская Идея — философский термин, ряд концепций, выражающих идеи исторической уникальности, особого призвания и глобальной задачи русского народа и, в более широком смысле, Российского государства. Вопрос о своеобразии России и призвании русского народа впервые поставил Петр Чаадаев, однако позитивного ответа он так и не дал. Под влиянием славянофилов находилось более позднее течение почвенничества, продолжившее развивать понятие «народность». Федор Достоевский, Аполлон Григорьев, Николай Страхов выработали ответы на критику в отношении славянофилов и переосмыслили понимание русской национальной идеи. Непосредственно сам термин «русская идея» введе6н Федором Достоевским в 1860 году. Современный русский философ А. В. Гулыга писал: «Русская идея Достоевского — это воплощенная в патриотическую форму концепция всеобщей нравственности». Существенный вклад в развитие русской национальной идеи внесла теория культурно-исторических типов, разработанная Николаем Данилевским. Данилевским идеи славянофильства были впервые перенесены из религиозно-этической сферы в естественнонаучную, создав традицию «биологического национализма». Данилевский отвергал европоцентризм и развивал циклическую концепцию множественности цивилизаций. Он писал об уникальности, «четырехосновности» славяно-русского культурного типа. Термин «русская идея» стал известен за пределами России после чтения доклада философа Владимира Соловьева «Русская идея» в Париже в 1888 году. Соловьев использовал этот термин для объяснения русского самосознания, культуры, национальной и мировой судьбы России, российского христианского наследия и будущности, включая пути соединения народов и преображения человечества. Общий замысел Соловьева относится к периоду, когда мыслитель разочаровался в идеях, сближавших его со славянофилами, что русский народ является носителем будущего религиозно-общественного возрождения для всего христианского мира. Доклад Соловьева 1888 года «Русская идея» раскрывал тему «о смысле существования России во всемирной истории». Русская идея Соловьева совпадает с идеей христианского преображения жизни, построенной на идеалах истины, добра и красоты. Для русской идеи чужда любая односторонняя этническая ориентация, в частности, вытекавшая из панславизма, в чем Соловьев сближается с религиозно-консервативным философом Константином Леонтьевым. Соловьев призывал к единству Востока и Запада в рамках учения о всемирной теократии. Эти формулировки соответствуют философии всеединства Соловьева. Русская идея Соловьева и идея Достоевского о «всемирной отзывчивости» русской души имели большое значение для развития русской философии, и, по мнению современного философа Михаила Маслина, послужила обоснованием культурного подъема, наблюдавшегося в России начала XX века.
Классический жанр сочинений о русской идее окончательно сформировался в начале двадцатого века. В этом жанре писали многие ведущие русские мыслители. Жанр характеризуется особой образностью, не ограниченной выработкой однозначного «научного» определения русской идеи. После Октябрьской революции идеология национализма развивалась русской эмиграцией. Ряд авторов внесли в данный термин, как апологетический, так и критический вклад в понимание русской национальной идеи: Иван Ильин, Иван Солоневич, Николай Бердяев, Николай Трубецкой, Георгий Федотов, Николай Устрялов и др. Согласно Льву Карсавину, главному философу евразийства, русская идея, которая рассматривалась Соловьевым и Достоевским в качестве обращенного в будущее религиозно-общественного идеала, должна пониматься более узко и определенно, как конкретизация «субъекта русской культуры и государственности». Евразийцы выступали за создание «россиеведения» — нового полидисциплинарного учения, соединяющего труды философов, обществоведов, естествоиспытателей. В рамках этого направления русская идея получила более конкретное и многостороннее культурологическое, этнологическое и, по выражению философа-евразийца Петра Савицкого, «геософское» обоснование. Основатель евразийства Николай Трубецкой считал, что для России плодотворно «экономическое западничество» — следование западной экономической модели, и в то же время осуждал «космополитизм» и «интернационализм» как неприемлемые для России формы ложного «стремления к общечеловеческой культуре». Философ Иван Ильин отвергал «утопический этатизм» евразийцев, рассматривая и Февральскую и Октябрьскую революции как катастрофу российской государственности. Он считал необходимым реабилитацию ценностей консерватизма и обоснование русского национализма и патриотизма, которые он рассматривал не как политико-идеологические, а как духовно-культурные явления. Не вступая в прямую полемику с Достоевским и Соловьевым, Ильин, тем не менее, определенно высказался против «христианского интернационализма», понимающего русских как «какой-то особый «вселенский» народ, который призван не к созданию своей творчески-особливой, содержательно-самобытной культуры, а к Претворению и ассимиляции всех чужих, иноземных культур». По определению Ильина, русская идея — совокупность понятий, выражающих историческое своеобразие и особое призвание русского народа.
Вершиной классического жанра сочинений о русской идее, по мнению Μ. Α. Маслина, является книга религиозного и политического философа Николая Бердяева «Русская идея. Основные проблемы русской мысли 19 века и начала 20 века». По существу автор отвергает русскую идею Соловьева. Не отрицая христианские перспективы русской идеи, он в то же время писал о наличии собственных национальных, духовно-метафизических интересов России, что, по его мысли, стало главным следствием последнего для его времени этапа развития российской мысли. Согласно Бердяеву, России не удалось принять новоевропейский гуманизм с его формальной логикой, «секулярной серединностью». Бердяев призывал двигаться вперед к эпохе Святого Духа, к новой коммюнотарности — общественности, соборности. Метафизика национального духа Бердяева характеризуется восприятием русской интеллектуальной истории как целостности, без изъятий и перерывов ее органического развития. Русская идея содержит представление о русских как народе-богоносце. Этим подчеркивается вселенский характер русской идеи, ее соборность и универсализм. Приверженцы русской идеи представляют, что Россия имеет глобальное значение и важна для всеобщего христианского спасения. Русский философ А. В. Гулыга в 2003 году писал: «Сегодня русская идея, прежде всего, звучит как призыв к национальному возрождению и сохранению материального и духовного возрождения России. Русская идея актуальна сегодня как никогда, ведь человечество (а не только Россия) подошло к краю бездны… Русская идея — это составная общечеловеческой христианской идеи, изложенная в терминах современной диалектики». Исследователи А. А. Иванов, А. Л. Казин и Р. В. Светлов утверждают, что этот «всемирный пафос русской мечты О ПРАВДЕ позволил России многие века возглавлять многонациональную Империю — подчас даже в ущерб родовому русскому началу как таковому. Собственно, в этом и состоит русская идея. Все великое требует жертвы, и русский народ эту жертву принес и приносит».
Британский теософ Элис Бейли, одна из основателей нью-эйдж, в рамках которого ожидается наступление эры Водолея, предоставляла России особое место в обновленном мире. По ее мнению, именно из России должна прийти новая общечеловеческая религия, которая зальет человечество «Солнцем Правды». Отличное от традиционной русской философии понимание русской идеи распространено в среде сторонников этнического русского национализма, русского неонацизма и русского неоязычества. Русские рассматриваются как лучшие представители «белой» или «арийской расы»: как наиболее древний народ (создавший культуру, письменность и цивилизацию для всего человечества) или наиболее чистые в «расово-биологическом» смысле или лучше других сумевшие сохранить традиционные «арийские» ценности и культуру. Русским приписывается историческое и культурное или расовое превосходство над другими народами. Главными врагами русских и «арийской расы» считаются евреи и иудаизм. Эта идеология включает русское мессианство: русский народ считается единственной силой, способной противостоять мировому злу и повести за собой остальной мир. «Арийская» русская идея ставит перед Россией задачу построения аналога Четвертого рейха, новой «арийской» империи мирового масштаба. Русский арийский миф отвергает любые территориальные споры, поскольку русский народ изображается абсолютно автохтонным на всей территории Евразии. Реже встречается модель сепаратизма отдельных русских регионов. Предполагается раздробление России на несколько русских национальных государств, лишенных этнических меньшинств. В обоих случаях считается, что сплочение общества в новом государстве должно строиться на единой «родной вере». Александр Асов, популяризатор «Велесовой книги» и идеолог неоязычества, писал, что «поиск объединяющей здоровые силы общества Русской Идеи» должен заключаться в обращении к исконной «русской национальной традиции». Неоязыческий автор В. М. Кандыба утверждал, что Вселенная была создана Божественной мыслью, которая и является русской идеей, одновременно заявляя, что русская идея является «объективным результатом космической эволюции». Суть русской идеи он видит в том, что русский народ произошел из Божественного света и в будущем снова превратится в «единый вид лучистой энергии». «Если мы, русские, потеряем чувство ответственности за нравственное содержание человеческих мыслей, то Землю постигнет апокалиптическая катастрофа… Мы, русские, носители «Русского духа» и «Русской идеи», являемся народом-богоносцем, духовным космическим феноменом, на котором пока еще держится земная цивилизация». Националистический автор А. И. Белов, сторонник «арийской» идеи, называющий себя «палеонтологом» и «палеоантропологом», писал, что суть русской идеи состоит в «божественном происхождении русского народа».
Ряд русских националистов, пытавшихся сформулировать «русскую идею», со временем отказались от «советских» или «державно-монархических» идей и стали сторонниками русского неоязычества. Это язычество они понимали его не как религию, а как идеологию, в которой остро нуждается русский народ. К числу таких авторов относятся художник и публицист Игорь Синявин, поэт Алексей Широпаев, вначале позиционировавший себя как сторонника империи и теоретика «православного фашизма», а затем объявивший себя «язычником» и «регионалистом», и все прочие националисты. Ну а, по мнению автора этого сайта, все перечисленные выше философы и политологи — и правы, и неправы одновременно. Правы в определении отдельных характеристик «русского менталитета», но неправы в том, что относят эти характеристики исключительно к принадлежности людей к одной единственной национальности — «русский». На самом деле, подобные характеристики присущи всем людям на Земле, а у русских они лишь более ярко выражены. А произошло это потому, что русские люди олицетворяют собой «золотую середину» — у них не наблюдается доминирования разума над подсознанием, как у западных жителей, и подсознания над разумом, как у восточных. А стало быть, они лучше общаются с мировым сознанием. Ну а самое краткое и конкретное определение термина «Русская Идея», по мнению автора, можно сформулировать следующим образом. Русская Идея заключается в стремлении русских людей жить не по «писанным законам», а «по понятиям» (по Совести или по «неписанным законам»). А стало быть, единственным верным способом построить «светлое будущее» для русских является путь постепенного сближения «писанных» и «неписанных» ЗАКОНОВ. Очевидно, что поправить «неписанные» (мировые) законы людям явно не под силу. А потому, нам остается только одно — изменить «писанные» (государственные) законы. И сделать это надо «по понятиям», в соответствие с действующими мировыми законами (с нашей Совестью).