Пару слов о революционной ситуации
«Животный мир не знает различения Добра и зла. В нем есть только переменчивая конъюнктуры выгоды, в каждой ситуации своя, и лишенная стабилизирующего обобщения. Цивилизация возникает там и тогда, где и когда абстрактное мышление формулирует обобщенное представление о Добре и зле. Возникают универсальные формулы, «что такое хорошо и что такое плохо», которые отделяют идею Добра от ситуационный выгоды конкретной особи. Тут все связано в один клубок: отделить «добро вообще» от «выгодного мне здесь и сейчас» может только развитое абстрактное мышление. Где оно есть – там родилась и цивилизация (в исходном виде совокупность абстрактных идей), а где родилась цивилизация, там началось и движение к социализму в научном смысле слова (к социализации общества – авт.). Человек стал способен сформулировать идеал совершенства, абстрактный образ «правильного», «нормального». Он, умнея, делает для себя «великое открытие»: оказывается, не все, что вокруг него творится, правильно и нормально! Социализм рождается на конфликте Идеала с реальностью. По формуле «надо вот так, а в жизни оно не так». Можно плюнуть и махнуть на все рукой – это называется «капитализмом». А можно пытаться исправить ситуацию – это и называется «социализмом» в самом общем (правда, и в самом смутном) виде. — Мы неправильно живем! – открывает для себя человек на достаточном уровне развития абстрактного мышления (способности к обобщению идей, созданию универсальных формулировок). – Живем неправильно (во грехе), а надо жить правильно (т.н. «эдемизация»). Стремление поправить жизнь в соответствии с идеалами создает и выдает социалиста. Научный социализм (в отличие от утопического) – это не только главный, но и единственный вектор цивилизации, вся суть которой: преодоление естества (спонтанно складывающихся ситуаций) искусственными конструктами. Если вас устраивает текущая жизнь, складывающаяся, как попало, если вы не хотите заменить ее Идеалом – то зачем вам бороться с естеством? И громоздить искусственные конструкты? Которые, будем честны: враждебны этому естеству! Но, если мы люди (т.е. достаточно умственно развиты), то нам не нравится зоологический уклад, «закон джунглей». Нам подавай иное! Тернии и волчцы земля растит сама, никакого труда рост сорняков от нас не требует, но нас, видите ли, сорняки не устраивают! Нам хочется помидоров, а помидоры сами не растут, они (в отличии от терний и волчцов) требуют себе огородника и культивирования. Обобщая: естество возникает само по себе, без моих или ваших усилий. Мы можем радоваться дождю или злится на него, но он идет независимо от наших желаний – если это не поливальная установка.
Искусственный конструкт требует себя создать и поддерживать. Если мы хотим, чтобы в жизни воплощался наш идеал, а не что попало – нам нужно усилия прилагать. Ум и старание – чтобы поддерживать искусственный конструкт от сползания в естество (имеющее энтропический характер). Энтропия — (от др.-греч. ἐν «в» + τροπή «обращение; превращение») — мера необратимого рассеивания энергии или бесполезности энергии, переход неуправляемой Разумом системы в самое естественное из всех возможных своих состояний (оно же самое примитивное). Накопление энтропии упрощает сложную систему, и, если управляющий Разум не устраняет этого эффекта – любая сложная, но неразумная система стремится к самоупрощению до крайности. Таким образом, вопрос о научном социализме – это вопрос функциональности человека. Научный социализм – это умозрительно предполагаемое общество, в котором все, или хотя бы почти все люди функциональны, соответствуют занимаемым должностям, профессионально пригодны каждый на своем месте, достаточно компетентны и ответственны для качественного выполнения своей функции. Грубо говоря – ученый занимается наукой, а не лизоблюдством у начальства, правоохранитель ловит преступников, а не вступает с ними в симбиоз, организатор производства – занят производством, а не оргиями, у него душа болит за предприятие, воин готовится настоящим образом воевать, а не пьянствует, занятый очковтирательством, и т.п. Когда люди функциональны, функции своей соответствуют – тогда и наступает «научный социализм». Отсюда ясны и его неизбежная необходимость для человеческой цивилизации, и его вечная незавершенность» (Николай Выхин — «Социализм научный и утопический: почувствуйте разницу»). А кто формулирует идеи добра и зла? Вопрос не так сложен, как это кажется на первый взгляд. И ответ на него, исходя из авторского мировоззрения, звучит так: «Общественное сознание того или иного народа (в общем случае, мировое сознание) через своих «лучших представителей». А кто такие «лучшие представители того или иного народа»? Это – те люди, психика которых которые максимально отличаются от естественной животной психики. В соответствие с авторской концепцией, люди, в зависимости от доминирующих в их подсознании природных инстинктов, делятся на три психологические категории. К первой группе относятся «свободные люди» («автономы» и «свободные эксплуататоры»), ко второй — «полусвободные» («ведомые эксплуататоры» и «трудно эксплуатируемые»), к третьей — «несвободные» («легко эксплуатируемые» и «козлы отпущения»). При таком делении на психологические категории, автор принимает в расчет только десять природных инстинктов из нескольких десятков, которые существуют в подсознании каждого человека. Ниже представлены все учитываемые автором инстинкты.
Пять инстинктов «первой очереди» (инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода, инстинкт веры авторитетному мнению, социальный инстинкт и инстинкт собирания материальных ценностей) и пять инстинктов «второй очереди» (инстинкт доминирования, инстинкт свободы, инстинкт сохранения достоинства, инстинкт исследователя и соревновательный инстинкт). У «свободных» людей доминируют четыре инстинкта «второй очереди» и только один инстинкт «первой очереди». У «полусвободных» людей доминируют три инстинкта «первой очереди» и два инстинкта «второй очереди», а у «несвободных» – три инстинкта «второй очереди» и два инстинкта «первой очереди». В общем случае, необходимо учесть и тех людей, в подсознании которых доминируют по пять инстинктов, либо «первой», либо «второй очереди», и тех, у которых доминируют четыре инстинкта «первой очереди». Очевидно, что люди, у которых доминируют все пять инстинктов «второй очереди», нежизнеспособны, и их в нашем мире крайне мало. Тех же, у которых доминируют все пять инстинктов «первой очереди», нельзя отнести к людям. Автор относит все подобные живые существа к животным, которые, кстати, тоже делятся на такие же психологические категории, как и люди, а стало быть, в их подсознании существуют и инстинкты «второй очереди». Иначе говоря, в подсознании животных всегда доминируют все пять инстинктов «первой очереди», плюс какие-то инстинкты «второй очереди» (кроме инстинкта сохранения достоинства, сия сущность животным малоизвестна). И им самостоятельно никак не изменить такое положение дел, а человек может это сделать (за счет получения новых условных рефлексов). Итак, неучтенными остались лишь та группа людей, в подсознании которых доминируют по четыре инстинкта «первой очереди». Однако таких людей среди русского народа тоже очень мало (русский менталитет изначально предполагает доминирование, как минимум двух инстинктов «второй очереди» — инстинкта свободы и инстинкта сохранения достоинства). Больше всего людей из рассматриваемой нами психологической категории можно встретить среди западных жителей (на Востоке они тоже встречаются, но значительно реже, чем на Западе). Кстати, именно по этой причине, русские люди являются наиболее пассионарными среди жителей Земли, а западные – наименее пассионарными. Выхин в своей статье «все разложил по полочкам», и сделал это очень логично, однако его вывод о том, что идеальное (или «социалистическое» в терминах Выхина) общество и свобода несовместимы, он сделал неверный. Ведь мироздание уже давным-давно создало такое идеальное общество в образе «СЕМЬИ». И вся «хитрость» такого «идеального общества» заключается лишь в том, что «полная свобода» в нем замещена «допустимой свободой».
А что такое «допустимая свобода? Если сказать совсем просто, то это смесь «полной свободы» с «полной несвободой». Задайте себе такой вопрос: «Кто в семье находится в самом привилегированном положении?» Правильно, дети. Тем не менее, и свобода у них урезана значительно больше, чем у взрослых – здесь можешь делать все, что угодно, здесь можно делать одно, но нельзя — другого, а здесь вообще ничего делать нельзя. Ну а если внимательно посмотреть на поведение «взрослых» в обществе, то можно заметить, что и их свобода ограничена. Ну а теперь задайте себе второй вопрос: «А кто, взрослые или дети, чувствуют себя более свободными?» Безусловно, дети. По той простой причине, что они воспринимают «допустимую свободу», которую имеют, как «полную», ну а взрослые люди уже прекрасно понимают, что их свобода всегда ограничена обществом, в котором они живут. Тем не менее, и они не чувствуют себя РАБАМИ этого общества, ибо все окружающие их люди имеют примерно такие же права, что и они сами. Короче говоря, «все познается в сравнении». И если человек чувствует себя в окружающем его обществе относительно равным со всеми другими, он воспринимает это как норму жизни и не претендует на большую свободу и большие права. Зато, если человек чувствует себя ущемленным, он наверняка будет требовать у общества — больше свободы и больше прав. Именно государство со своими законами (если, конечно, их исполнение обязательно для всех) и превращает полную свободу своих граждан в свободу допустимую. Ну а если люди не хотят допустимой свободы и требуют полную свободу, то в результате получается анархия и хаос. Как видите, «допустимая свобода» напрямую связана с «относительным равенством», и обе эти сущности являются базисом БРАТСТВА. Причем, если с «допустимой свободой» людям все более-менее понятно, то с «относительным равенством» возникают вопросы. А между тем, и здесь все просто – чем больше ответственности и обязанностей у человека, тем больше у него и прав. Однако не стоит забывать, что люди требует больше свободы только в том случае, если они чувствуют себя ущемленными. И таких причин достаточно много в любом человеческом обществе. А самая главная из них – огромный разброс в доходах разных людей в одном и том же обществе. Был бы жив Ленин, он назвал бы сегодняшнее положение дел в России «революционной ситуацией». Но эта «революционная ситуация обусловлена не тем, что «верхи не могут, а низы не хотят», а тем, что огромное количество людей в нынешней России чувствуют себя ущемленными, и, как показал Пригожинский мятеж, даже среди властной элиты.
И тут уместно еще раз вспомнить очень правильные слова Фридриха Энгельса: «Свобода воли… не что иное, как способность принимать решения со знанием дела. Таким образом, чем свободнее суждение человека по отношению к определенному вопросу, с тем большей необходимостью будет определяться содержание этого суждения; тогда как неуверенность, имеющая в своей основе незнание и выбирающая как будто произвольно… тем самым доказывает свою несвободу свою подчиненность тому предмету, который она как раз и должна была бы подчинить себе». Чувство «ущемленности» как раз и относится к «тому предмету, который она как раз и должна была бы подчинить себе», но не может, ввиду непонимания причин возникновения этого чувства. Причем, эти слова в равной степени относятся, как к «низам», так и к «верхам». «Верхи» не понимают причин недовольства собой со стороны «низов», а «низы» (даже во властной элите) не понимают, куда их тащат «верхи»! Вот и получается, вместо свободы воли – ее несвобода. Зададимся таким вопросом: «Когда у людей возникает «чувство ущемленности»? Только тогда, когда в обществе, в котором они живут, нет надлежащего порядка (т.е. недостаточно «искусственных конструктов», поддерживающих нужный людям ПОРЯДОК). Другими словами, когда общество недостаточно цивилизовано. Если общество достаточно цивилизовано, революционной ситуации в нем нет, и не может быть, ну а если то же самое общество теряет свою «цивилизованность» (или искусственность), тут же возникает революционная ситуация. Как очень верно подметил А. Леонидов: « Подобные друг другу сознания формулируют и подобные друг другу желания. Два одинаковых человека одного и того же хотят, одного и того же не хотят. А это неумолимо означает и пункт два: Психически здоровый человек никогда не согласится на свое униженное неравенство. Террором его можно какое-то время удерживать от активного протеста, но «на одних штыках сидеть колко», и «вода дырочку найдет»: психически здоровый человек будет искать способы выйти из унизительного для себя неравенства. И тут же вылезает третий пункт. Пункт (3) стал стратегией: 3) Просвещение – это враг господ, и враг метафизический, с которым у господ – антагонизм. Если другой человек узнает все то, что ты знаешь — он захочет овладеть всем тем, чем ты владеешь! Человеческое мышление в функциональном состоянии имеет биологическую и социальную части. Биологическая блюдет интересы особи, живого тела, социальная – отвечает за сохранение и развитие Коллективного Разума, единого и общего достояния множества мыслящих особей (говоря языком капитализма – «информационный кондоминиум»).
Капитализм активно играет на противоречиях между биологическим и социальным в человеке, но в РАМКАХ ЗДОРОВОЙ ПСИХИКИ оба начала враждебны капитализму. Зоологическое начало отвечает за интересы особи – а особи не нравится унижение, второсортность, роль расходного материала в рамках чужих, посторонних интересов. Социальное начало отвечает за Коллективный Разум – а этот Разум содержит в себе Единое Знание для богатых и бедных. Противоречие между биологическим и социальным началами – скорее головная боль социалистов, у которых из-за этого раздрая «черного и белого волков внутри человека» дела не клеятся. Но угробить Хозяина равным образом хотел бы и раб-эгоист, и раб-добролюб. Для первого это будет сведением личных счетов, для второго – торжеством общей справедливости. Они передерутся, конечно, но потом. А пока их давит один Хозяин – они вместе. Таким образом, Капитал совершенно не случайно пришел к проектам типа «МК-Ультра» или тавистокским экспериментам с психикой человека. Господа осознали, что здоровая психология масс – это им приговор, и нанесли массированный удар именно в области психики. Но что такое «здоровая психология масс»? Ее краткая формула: «связное мышление на сакральных основаниях». Именно в таком виде цивилизация отделила психическое здоровье от психических заболеваний. Откуда мы знаем, что мы здоровы, а психи в дурдоме больны? А вдруг наоборот?! А вот отсюда! Психопат тоже мыслит, в его мышлении идут патологические процессы. Но они не проходят ДВУХ ФИЛЬТРОВ. I. Цивилизационный фильтр. II. Логический фильтр. Два этих фильтра в рамках цивилизации отделяют здорового человека от психически больного. Цивилизационный фильтр отвечает за целеполагание. Цель человека должна соответствовать общей цели цивилизации (ее базовым ценностным установкам). Мы называем маньяком того, кто поставил себе цель убить много незнакомых людей. Эта цель деятельности не проходит цивилизационный фильтр, выбраковывает его из состава человечества. Но как быть, если цель не патологическая, а вполне нормальная, человеческая (в рамках тех норм поведения, которые заданы базовым ценностным ядром нашей цивилизации) – а вот средства ей не соответствуют? Вот в этом случае действует логический фильтр. Чтобы не быть психом, надо иметь достаточное основание для используемых средств, при движении к одобренной цивилизацией цели. Допустим, я хочу жить благополучно. Цель вполне себе нормальная – объединяющая всех людей, кроме маньяков. Но, думая осуществить этот замысел – я беру ступу, наливаю туда воду, и начинаю яростно толочь ее с утра до ночи. Поскольку никакого благополучия ни в чем от этой моей отчаянной активности не происходит, умные люди мне говорят, что мои методы не соответствуют моей цели. Я иду не в ту сторону. Я не только не приближаюсь к цели похода, но даже и отдаляюсь от нее, тратя время и силы на НЕАДЕВАТНЫЕ средства для благородной цели.
Удар англосаксов по психологии масс призван был сломать ОБА фильтра, созданных цивилизацией для различения нормальных людей от психически-больных. В итоге получилось что-то вроде украинства – когда и цель маниакальна, как бредовая навязчивая идея, и средства неадекватны даже для этой (бредовой) цели. Наука не умеет ставить цели, это не ее функция. Наука – джинн, исполняющий желания обладателя (любые). И если задача уничтожить весь мир – то наука будет и ее решать так же, как и любую другую. Она – инструмент. Нож режет то, что им режут. Он может сломаться, затупиться, но он не может отказаться резать то, что хозяину приспичило порезать. Наука – то же самое. Но наука требовательна к логической связности между целью и средствами. Какая бы у тебя ни была цель – средства должны ей соответствовать. Средства науки должны решать задачу, а не мешать ее решению. Или цель меняй, или средства под нее подгоняй, в этом наука неумолима. Но в своей попытке уйти от зависти бедных Капитализм превратил сам себя в «безумного гения», в распространенный штамп «сумасшедшего профессора». Он сносит к херам и сакральность целеполагания, и связную логику в достижения произвольных целей. В итоге обезумевший человек (что и демонстрирует украинство ослепляюще-ярко) и «хочет странного», и идет к этому странному «странной» дорогой. Для цивилизации это смертельно. Потому что цивилизация по самой сути своей – поиск подходящих ключей к нужной двери. В самом общем виде цивилизация живет так: — Разум формулирует потребность. — Если средств для ее реализации не хватает, наука начинает искать «добавочные возможности». Нам нужны гвозди. И мы твердо знаем, зачем. Но гвозди не растут на деревьях. Тогда мы берем руду, начинаем ее крутить-вертеть (научным языком это называется «рекомбинацией слагающих материю элементов»), и в итоге, после множества промежуточных стадий, получаем гвозди, которые были нам так нужны. Тут главное не забыть в долгом процессе извлечения гвоздей из Земли – зачем они изначально нам были нужны. Может ведь такое получится, что мы искали-искали, но пока нашли – забыли, зачем искали. В жизни такое – сплошь и рядом, так ведь? А бывает и наоборот, ох, как бывает! Это когда конечную цель помнят туго, но гвозди решили делать… из бананов. Из мякоти… Пытаясь законсервировать свое доминирование (следуя инстинкту самосохранения системы), крупнейшие частные собственники искали выход. В итоге поставили все средства находившейся в их руках науки для борьбы с… наукой и научностью. То есть первичная задача цивилизации – воспроизводство наследия культуры на новых носителях, оказалась снята и заменена на противоположную. Вместо воспроизводства новых поколений мыслящих существ – началось уничтожение связного мышления, как такового» (А. Леонидов).
И Леонидов прав, сравнивая нынешнюю Западную цивилизацию с сумасшедшим домом. Главной задачей любой власти является установление и поддержание на своей территории какого-то порядка. А нынешний «глобальный капитал» решил для себя, что его больше всего устраивает ПОРЯДОК, принятый в дурдоме. Однако такой порядок работает только до тех пор, пока в этом дурдоме присутствуют нормальные врачи и санитары. Увы и ах, но в дурдоме, под названием Запад, нормальные врачи еще присутствуют, хотя и сильно смахивают на «сумасшедшего профессора», а вот большинство санитаров – душевно больные люди. И в этом случае, хаос берет верх над порядком, однако больные пациенты и санитары воспринимают это хаос, как порядок. Вы, конечно, можете возразить автору, мол, далеко не все западные жители — поголовно умалишенные. Однако если человек считает главной целью своей жизни – заработать как можно больше денег, то никак по-другому назвать его, автор не может. Ну а самое обидное состоит в том, что и жители России болеют той же самой болезнью, правда, в более легкой форме. А больше всего таких больных наблюдается как раз среди врачебного персонала (властной элиты России). Что сильно сказывается на качестве принимаемых властью решений. «Всякое богатство современного мира заработано нечестным трудом». Причем, на Западе эту мысль никто и никогда не поймет (ни во власти, ни в народе), так как там отсутствует различение Добра и Зла (по крайней мере, в этом вопросе). Ну а в нынешней России эта мысль понятна в народе и непонятна во власти. Именно по этой причине, Россия и многие страны остального не западного мира постоянно находятся в революционной ситуации, а на Западе – всегда «тишь и благодать». Поймите правильно – народное недовольство возможно и на Западе, но оно никогда не выльется в призыв: «поменять действующие там принципы построения государственной власти». Вот Вам и ответ на вопрос: «Почему России так «везет» на революции». Совсем не потому, что русскому народу нравится «побузить» (это «веселое дело» по нраву как раз западным жителям), а потому что власть и народ в России всегда располагаются на разных полюсах (имеют резко отличный друг от друга менталитет). В мусульманских странах данное обстоятельство сглаживается «единой Верой» власти и народа, а в нынешней «светской России» «единая Вера» отсутствует. Ведь что такое «светское государство?» Согласно Википедии, светское государство — государство с устройством, где религия отделена от государственной власти и которое регулируется на основе гражданских, а не религиозных норм; решения государственных органов не могут иметь религиозного обоснования. «В настоящее время в науке доминирует представление о светском государстве как о государстве, в котором не существует какой-либо официальной государственной религии и ни одно из вероучений не признается обязательным и предпочтительным. Соответственно, светский характер государства предполагает, что государство и церковь отделены друг от друга и не вмешиваются в дела друг друга» (Алейникова С. М., Бурьянов С. А. Светское государство в вопросах и ответах: кратко, доступно и актуально, под ред. И. Кондратьева — М., 2015). Именно по этой причине, в России и получается то, что получается.
Из всего вышесказанного можно сделать только один вывод: «Любая ЦИВИЛИЗАЦИЯ – это искусственная конструкция, выстроенная человеческой мыслью лучших представителей того или иного народа». Вот и мы с Вами, уважаемый читатель, занимаемся здесь не «толчеей воды в ступе», а нужными любой цивилизации рассуждениями о лучшем устройстве нашего мира. И то, что нам прямо сегодня кажется несбыточным, обязательно сбудется в будущем, причем независимо от мнения «большинства, которое всегда право». Ведь когда сбудется изложенное здесь, то и это «большинство» будет разделять наши с Вами мысли. Так уж все устроено в нашем мире – большинство оказывает влияние на меньшинство ничуть не больше, чем меньшинство на большинство. Более того, первичным процессом (то есть, действием) выступает как раз второй процесс, ну а первый является противодействием. А сила действия в «живом, постоянно изменяющимся мире» всегда чуть больше, чем сила противодействия. И особенно ярко это проявляется именно в переходные эпохи, в одной из которых мы с Вами и проживаем. Как ни крути, но в атеистическом Советском Союзе «Веру в Бога» заменили на «Веру в коммунизм», и пока эта Вера была сильна, сильна была и Россия. Ну а стоило ей ослабиться, СССР «приказал долго жить», а «Вера в коммунизм» заменилась «Верой в светлое капиталистическое будущее». Но и эта Вера просуществовала недолго, а сегодня мы «пожинаем плоды ее утраты». «Мир усеян могилами великих держав, потерявших национальную идею» (Евгений Давутов, GEOFOR, Центр геополитических прогнозов). «Политолог, создатель и Почетный Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов — о западноцентризме и необходимости переломить волю Запада. — Сергей Александрович, «умом Россию не понять»? По-прежнему? Или что-то изменилось в нашем культурном коде? — Я надеюсь, что нет. Мы стали гораздо более сложными. Со времен этого стихотворения прошло более 150 лет, но культурный код изменился не слишком сильно. В Россию, конечно, нужно верить. Особенно учитывая нашу историю, наш размах. До конца Россию не понять. Я всегда вспоминаю слова фельдмаршала Миниха, который говорил, что «Россия управляется прямо Богом». Может быть, он преувеличил, но во многом это так. — Вы утверждаете, что западные элиты, во многом справедливо, видят один из корней своих проблем в России, которая, защищая свою безопасность и суверенитет, подорвала пятивековой фундамент, на котором стояла система культурного, политического, экономического и военного превосходства, грабежа. Кем и когда этот фундамент был заложен?
— Этот фундамент был заложен в XVI-XVII веках, когда в силу целого ряда причин Европа создала лучшее оружие, военную организацию и получила военное превосходство. Сначала португальцы с испанцами и голландцами, потом англичане начали завоевывать весь мир, навязывать ему колониальные условия, предлагать свою культуру, свои политические порядки. И эти пять веков как раз сейчас и заканчиваются. Главное — Запад лишается возможности перекачивать мировое ВНП, то есть богатство, в свою пользу. — Получается, Украина принесла себя в жертву западным интересам, а мы опять мешаем? — Я не знаю, принесла ли, потому что на Украине нет национальной элиты, она управляется воровской, компрадорской хунтой, которая продала свой народ в ландскнехты Западу. Поэтому украинцам, живущим на Украине, можно сочувствовать, хотя их идеологически тяжко обработали, превратили в значительной степени в русофобов. Что касается Запада, то он пытается остановить свое быстрое падение вниз, которое началось в 1960-ые, потом было прервано советским развалом в 1990-ые и с 2007-2008 годов возобновилось и идет по нарастающей. Украина лишь один, хотя и очень важный для Запада, из боев арьергардной агрессии. Он пытается удержать свои доминирующие позиции, бессовестно превратив украинских жителей в пушечное мясо. — А в какой ситуации находилась бы сейчас Россия, если бы 24 февраля 2022 года не началась СВО? — Она находилась бы в ситуации чуть более внешне комфортной, чем сейчас, но ей бы угрожала гораздо более тяжелая война, и она бы не добилась тех успехов, целей, которых уже достигла. Война была абсолютно неизбежна. Я об этом много раз писал и говорил, в том числе, 25 лет назад, когда Россия, в припадке слабости и частично прекраснодушия, подписала Основополагающий акт Россия-НАТО, который де-факто легитимизировал дальнейшее расширение союза. И тогда, и потом я писал, что это все непременно окончится войной, потому что, кроме собственно расширения НАТО, копилось огромное количество противоречий, которые толкали мир, в первую очередь теряющий свои позиции Запад, к войне. Я бы предпочел, чтобы она началась пораньше, где-нибудь в году 2018-2019, но не знаю тогдашнего соотношения сил и тогдашних расчетов. Мы копили силы, но копил силы и противник, то есть Запад на Украине. Идеально это надо было делать намного раньше — в 2014 году. Можно было использовать тот энтузиазм и подъем, растерянность режима в Киеве, который пришел после госпереворота, но тогда не случилось. Сейчас мы, конечно, стали гораздо сильнее, у нас, наконец, достигнута полная продовольственная безопасность. Что касается того, что происходило бы у нас, если бы не началась СВО, то мы бы болтались в проруби, не понимая до конца, с кем имеем дело и куда нам идти.
Сейчас, за эти полтора с небольшим года, уже произошли крупные позитивные сдвиги. Пошла массовая национализация элиты и ее сознания. Мы избавляемся очень быстро с помощью Запада от компрадорской буржуазии, прослойка которой была чудовищно раздута из-за дурацких реформ 1990-х годов, и свойственного ей типа мышления. — Идет специальная военная операция, а в мирной жизни ничего не изменилось, хотя СМИ постоянно призывают нас к мобилизации общества. В нашей духовной культуре что-то не так? — Я уже сказал о национализации мышления элиты и ликвидации, теперь уже убогого, западноцентризма и компрадорской буржуазии. Еще одна из целей операции, я полагаю, как раз подъем народного духа и, в том числе, культуры. То, что я сейчас вижу, мне очень нравится. Появляются сильные произведения, мощные, на грани великих, пьесы, интересная литература. Я вижу пробуждение, то, что мы можем назвать народным духом. Например, «Война и мир» Юрия Грымова и «Эйнштейн и Маргарита» режиссера Александра Марина. — Как вы считаете, в данный исторический момент у России есть национальная идея? — Да. Национальная идея есть, конечно. Но она, к сожалению, не сформулирована, и это большая ошибка. Нам нужна национальная русская мечта, образ того, к чему мы хотим стремиться и к чему хотим вести мир. Такую мечту довольно легко сформулировать. Но это должно происходить через серьезные разговоры в обществе» (GEOFOR, Центр геополитических прогнозов). Как ни крути, но нынешний цивилизационный кризис – результат управления миром англосаксами. Англосаксонское управление миром не имело долгосрочного планирования, оно было выстроено на решении краткосрочных задач, эффективность решения которых связана с отказом от будущего. И вот, это будущее наступило. Мы вошли в мир, который Тэтчер и Рейган (а точнее, стоящие за ними силы) – не предусматривали. Они решали свои задачи в своем времени, решали их максимально эффективно, потому что концентрировали на них все наличные силы. И они рассчитывали, что умрут к сегодняшнему дню, и, как оказалось, справедливо рассчитывали. Теперь они померли, и наши проблемы – уже не их проблемы, а наши, хотя причины этих проблем были заложены именно во времена Тэтчер и Рейганом. Любое настоящее – это результат прошлого и причина будущего. Почему так случилось? «Кратко и по пунктам: 1) Цивилизация нуждается в долгосрочности. 2) Долгосрочность требует амортизации. 3) Амортизация снижает текущую прибыльность. Это как банковский счет (не лучшее сравнение, но и оно лыко в строку): вы можете снять все сейчас, тогда у вас будет сразу много-много денег, но потом ничего. А можете снимать только проценты, и тогда (в старом капитализме, где инфляция была микроскопической) – будете получать немного за раз, но сто лет (как Нобелевские лауреаты, получатели процентов с капитала Нобеля). Если управляющий хочет обеспечить миру стабильность и развитие – он вынужден смириться со снижением текущей доходности «на руки», потому что забота о будущем требует колоссальных затрат. Но отказ их пресечь – залог устойчивого развития!» (Вазген Авагян). Как видите, уважаемый читатель, мы с Вами далеко не одиноки в своих мыслях: «Главное для людей – не максимальная прибыль, а максимальная ЦИВИЛИЗОВАННОСТЬ, в прямом смысле этого слова.