Окружающий мир — как он есть
В предыдущих главах мы выяснили, что окружающий нас мир — это мир виртуальный, который сами же люди и придумали. Виртуальный мир (от лат. Virtualis) означает «возможный мир — такой, какой он может (или должен) появиться при определенных условиях». Однако это знание не дает нам ответов на многие важные вопросы, например: «Почему люди придумали именно такой мир?», «Могут ли люди передумать и сделать мир иным?», «Почему в мире идет постоянная борьба между Морем и Сушей?», «Каковы причины изменения мира и каковы следствия?» и т.д. и т.п. Давайте попробуем ответить на эти (и не только) вопросы с учетом изложенных в настоящем сайте знаний о мире. И начнем с исходных посылок. 1. Пространство и материя крепко-накрепко связаны друг с другом (можно считать их одной сущностью). Не бывает материи без пространства, как и пространства без материи. 2. Материя с определенными свойствами может существовать только в пространстве с тождественными свойствами, и наоборот. 3. Сознание есть одно из свойств материи и, соответственно, пространства. Ответим на поставленные вопросы, исходя из этих предпосылок. Несмотря на то, что мир наш виртуален, первопричиной возникновения мира и человечества в нем является сам мир (пространство-материя). Можно сказать так, окружающий нас мир придумал человечество, а оно, в свою очередь, придумало (отразило в своих мыслях) окружающий мир. Таким образом, человечество и окружающий его мир составляют друг с другом одно целое. Человечество, конечно, может передумать и сделать мир иным, но только в рамках свойств этого мира и, соответственно, свойств человечества. Другими словами, планы человечества по изменению мира диктуются самим окружающим миром. А человечество также виртуально, как и окружающий его мир. Вот теперь можно обратиться и к конкретике. Начнем делать это с ответа на главный вопрос геополитики — почему Море постоянно воюет с Сушей? В предыдущей главе мы выяснили для себя, что в основе этой войны лежат глубинные процессы, проходящие в подсознании человека (в правом полушарии его головного мозга). И назвали эти процессы ранним базовым воспитанием. Если Вам не нравится этот термин, можете использовать другие, например, менталитет человека, человеческая совесть и т.д. Именно разница между еврейским и русским базовыми воспитаниями и приводит к борьбе между Морем и Сушей. На нашей «грешной земле» существуют несколько форм раннего базового воспитания, автор насчитал их семь (столько же, сколько и женских гаплогрупп) — еврейское, русское, китайское, буддистское, арабское, южноамериканское и африканское (вполне возможно, что на самом деле их больше).
Все они отличаются друг от друга в большей или меньшей степени, а их носители (люди) взаимодействуют друг с другом, что и вызывает борьбу между социумами с различным базовым воспитанием. В геополитике это обстоятельство трактуется как борьба Моря и Суши, Пустыни и Горами, Леса и Степью и т.д. Ну а теперь, пару слов о причинах изменения нашего мира. По глубокому убеждению автора, главной причиной этого является сам окружающий мир. Свою волю по изменению самого себя он исполняет через населяющее его человечество. Человечество же, в свою очередь, осуществляет изменение окружающего его мира по нескольким причинам — прежде всего, по причине внутренней, а уж потом по причинам внешним. Про внутреннюю причину (раннее базовое воспитание) мы уже говорили, поговорим теперь о причинах внешних. И проделаем это на примере войны Моря и Суши — основополагающем процессе всей истории нашего мира. Сегодня эта война разгорелась с новой силой и происходит прямо у нас на глазах. Так что, недостатка в информации (как это бывает при описании исторических фактов) наверняка не будет. Кроме того, мы сможем определить возможные следствия действий тех или иных действующих лиц и сравнить их со следствиями, наблюдаемыми на практике. И наконец, если возможные и наблюдаемые следствия будут хорошо коррелировать между собой, это даст нам возможность прогнозировать будущее нашего мира. Итак, начнем. Прежде всего, давайте разберемся, что же так бесит Запад в сегодняшней политике России. В их картине мира Россия, проиграв холодную войну, признала себя побежденной (устами Горбачева и Ельцина) и приняла на себя ряд обязательств. И в первую очередь — не противодействовать «американской модели мироустройства». Россия, проиграв холодную войну, отказалась от противостояния с Западом, за что получила возможность сохранить территориальную целостность и получить так называемую «гуманитарную помощь». И, в ответ на это, получила статус «младшей союзной державы», за которой признавалась некоторая зона геополитического влияния, и с которой можно было «вести бизнес». Затем место Ельцина занял Путин, сменилась и вся верхушка. Сначала Путин показался Западу «понимающим и согласным». Запад дал понять ему, что за попытку пересмотра политики России будет учинена публичная порка. До 2008 года в США было два «официальных» взгляда на Россию и «команду Путина». Первый — Россия добровольно выбрала свое место в мире, и нет никаких оснований полагать, что она будет им недовольна. И второй — России надоела навязанная ей роль, Россия — все тот же СССР, и новый виток холодной войны лишь вопрос времени.
Сегодняшняя правящая верхушка США придерживается второго взгляда. Защита этого тезиса потребовала от политических элит Запада довольно серьезных усилий. И некоторое время «все шло нормально». «Перезагрузка» приносила свои плоды, Россия согласилась всегда уступать дорогу США и довольствоваться тем, что ей «падает со стола». И тут вдруг Путин показывает, что Россию и БРИКС больше не устраивает уготованная им роль. Более того, Путин подбивает БРИКС «все поменять» — создает «Банк БРИКС», намекает на отказ от расчетов в долларах, медленно, но верно продвигается на мировом рынке газа, «разменивает» месторождения в РФ на месторождения, разбросанные по всему миру. А ведь газ сегодня — это не просто так. Мир уже перешел от «экономики нефти» к «экономике нефти и газа». И лет через двадцать, похоже, окончательно перейдет к «экономике газа». Да и на рынке атомных технологий Россия все увереннее теснит американский «Вестингауз», по ряду показателей отодвинув его далеко назад. Разумеется, Россию постарались «привести в чувство». И «майданный переворот» (с точки зрения Запада) был всего лишь «мягким напоминанием о реальной расстановке сил». А дальше еще хуже — мы просто и прямо заявили, что у России могут быть собственные интересы. Англосаксы не могут понять, какого черта мы не выполняем договоренностей, налицо явное предательство и неблагодарность. Для Западных элит ситуация осложняется еще и тем, что правы оказались те, кто не входит сегодня в правящую элиту, и кто говорил, что России доверять нельзя. Очевидно, что Запад сегодня хочет, чтобы Россия снова уступила. Возможно, поэтому процедура с санкциями была растянута, и начиналась с чисто «символических действий». Если бы «Путин одумался», у Запада был готовый сценарий для «остановки санкций» и «отеческих объятий» (правда, с последующей поркой за кулисами). Впрочем, это был не единственный сценарий и не единственная причина. Постепенность санкций была нужна еще и для демонстрации «неотвратимости наказания». Но, поскольку мы не уступаем, Запад будет «гнуть свою линию до конца». Просто потому, что безнаказанность может послужить соблазном для других. У Западных элит (что политических, что финансовых), похоже, нет и тени сомнения в том, что они нас «закатают». Слишком уж большой у них опыт по дискредитации и расколу правительств, вбиванию клиньев между союзниками, созданию разнообразных «осуждений» и «кризисов». Да и «соотношение сил» выглядит в их глазах устрашающим. Население стран, примкнувших к санкциям, составляет 850 миллионов — в 6 раз больше России. ВВП — около 35 трлн. долларов, т.е. в 16 раз больше, площадь территории — вдвое выше, и даже геологические запасы выше. Про уровень технологий и влияния на мировое сообщество лучше вообще промолчать. Так что в своей победе они не сомневаются, как и в своей правоте.
А вот Игорю Гринчевскому (и автор с ним согласен) видится, что все не так однозначно, и причин тому много. «Перезагрузка Обамы была вынужденным шагом, попыткой оттянуть наступление Большого Системного Кризиса, а не «великодушной уступкой», как внушили себе американские политики. Потому что, попробуй они «прессануть» Россию в 2008 году, кризис начался бы еще тогда. И их бизнесмены это просчитали. А политики из команды Обамы — интуитивно почувствовали». «Потому что Россия — НЕ ОДНА «борзеет». «Борзеет» весь БРИКС. А вот против него Западное преимущество смотрится вовсе не так впечатляюще. По населению они вообще уступают БРИКС более чем втрое. По территории — мы почти равны. Да и по экономической мощи разница уже не в 16 раз, а примерно один к одному. «А кроме стран БРИКС есть еще и «второй эшелон» недовольных. Турция. Израиль. Аргентина. Венесуэла. И всем им «монополярный мир» и вечные «интересы США по всему миру» уже до чертиков надоели». «Да, БРИКС не един. Это — «рыхлое образование», в то время как своих союзников США неплохо выдрессировали и достаточно прочно привязали себе незримыми путами экономики, оборонных союзов, единства банковского пространства, дипломатии и т.п. Но все же и Запад не едины. И потому «партизанская тактика», с уклонением от прямого противостояния (нам реально не выдержать его), с затягиванием времени, с постоянными ударами по «болевым точкам» и напоминаниями, что вовсе не мы начали этот кризис, что не мы его развиваем. И что интересы стран-участников ВОВСЕ не совпадают с интересами США». «Отвлекать, укорачиваться и стравливать — вот какой должна быть наша тактика. И есть немало шансов, что у них просто не хватит времени. Отвлекутся. Найдут нового противника». «В нашем мире РЕАЛЬНО идет кризис. И он сам по себе будет нашим союзником. Не так-то просто изыскивать ресурсы на борьбу, когда ресурсов мало, а противник демонстрирует, что борьбы не хочет. Опыт «в укрощении» у стран Запада большой, но… Именно сейчас может оказаться так, что «давилки не хватит». История нас рассудит, кто прав». И история начинает это делать — прямо здесь и сейчас. История показывает нам, что Западная политика (и в особенности внешняя политика США) деградировала от глобального видения нашего мира до бессистемной рефлексии. Это видно по всему миру — на Ближнем Востоке, в Европе, в Восточной Азии. Несмотря на отдельные «миролюбивые» пассажи западных политиков, например, высказывание канцлера Ангелы Меркель по поводу того, что Германия заинтересована в разумных отношениях с Россией, градус конфликта вокруг Украины ничуть не спадает. При этом США продолжают сохранять хорошую мину при плохой игре — представители Госдепартамента старательно игнорируют все неудобные факты, притом, что руководство украинскими силовиками, фактически не скрываясь, осуществляют американские инструкторы и дипломаты. Впрочем, давление, которому Россия подвергается со стороны Запада, невозможно объяснить исключительно событиями на Украине. Россия однозначно показала Западу, что не будет больше мириться с той политикой в отношении себя, которая была принята после окончания холодной войны. Запад же всячески пытается принудить Россию к ее согласию на роль побежденной страны.
Отсюда все эти многочисленные заявления политиков о том, что Россия и Путин должны «радикально изменить свое поведение» (аж, на 360 градусов, как недавно заявила Анналена Шарлотта Альма Бербок – министр иностранных дел ЕС). И это как раз то, о чем говорит министр иностранных дел России Сергей Лавров, риторически разводя руками: «Они говорят только об одном: Россия должна изменить свою политику, пока она ее не изменит, будут санкции. И что подразумевается под изменением политики, я не знаю». Между тем, общий смысл западных мыслей о «поведении» России понятен. Многие западные политологи вполне откровенно признали, что российские действия в Крыму и на Украине застали Запад врасплох, поскольку вся его политика строилась исходя из тезиса о том, что Россия — «угасающая держава», но это оказалось не так. Поэтому увещевания о необходимости «изменить поведение» означают только одно — продолжать политику «угасания». Все подобные уговоры абсолютно напрасны, и Западу скоро придется это признать. К обострению отношений Россия и Запад шли давно. Достаточно вспомнить самые яркие события на этом пути — «закон Магнитского», а в ответ — «закон Димы Яковлева», история с Сноуденом, война в Сирии. Однако все это, так сказать, верхний срез. Реальная причина нарастания конфронтации была заложена в 2007 году в мюнхенской речи Владимира Путина. Президент России ясно дал понять, что продвигаемая США и Западом в целом система безопасности, не учитывающая интересы России, не имеет долгосрочных перспектив. Казалось бы, что может связывать ту давнюю речь и нынешний кризис на Украине? А связывает их необходимость формирования в Европе новой архитектуры безопасности. Кризис на Украине потому и возник, что оказавшуюся в «серой зоне» Украину Запад решил в одностороннем порядке перетянуть на свою сторону. «Теперь разрешить этот кризис без выработки масштабного соглашения о новых правилах игры, без создания новой системы европейской безопасности невозможно. Для России принципиальным условием урегулирования конфликта являются гарантии внеблокового статуса Украины. Без этого у России нет никакого интереса, поддерживать территориальную целостность Украины, а единственно возможной целью становится максимальное расширение территории будущей Новороссии. Внеблоковый же статус потребует как серьезных юридических гарантий со стороны США, НАТО и ЕС, так и не менее серьезных гарантий реального устройства Украины (например, федеративного или конфедеративного), которое стало бы инструментом удерживания от попыток перетянуть Украину на чью-то сторону» (Павел Быков, Геворг Мирзаян «Эксперт» №34).
«Однако в силу целого ряда причин Запад пока не готов идти на масштабный компромисс с Россией. Если говорить про Европу, то здесь сказывается не только зависимость от США, на что указывает большинство аналитиков. Сложность в том, что Евросоюзу в силу структурных проблем сложно проводить равноправную политику. В отношении всех остальных стран (кроме США) в ЕС выработана целая система навязывания политики, критериев, регламентов и прочего. ЕС их вырабатывает, а затем за счет преобладающего экономического веса навязывает желающим с ним сотрудничать. Однако в случае с Россией, которая экономически, может быть, и выглядит значительно более слабой, но политически, особенно военно-политически, гораздо более консолидирована и влиятельна, этот подход совершенно не годится. ЕС же с упорством, достойным лучшего применения, пытался использовать именно его — что в случае с так и не разработанным (и уже давно забытым) новым Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, что с «третьим энергопакетом», что с Восточным партнерством. Модель «ЕС вырабатывает правила — Россия их выполняет» и привела к кризису на Украине, где хитроумные европейские политики рассчитывали, что через соглашение об евроассоциации они добьются того, что Россия будет оплачивать переформатирование украинской экономики под интересы ЕС. Подобное упорство ЕС привело к печальным результатам, однако и резко изменить свою политику Европа не может. В ЕС и без того кризис управления (плоды форсированного расширения), кризис идентичности (реванш новых правых), кризис лидерства (Франция не способна ни политически, ни экономически подставить Германии плечо), кризис экономики (того и гляди снова начнется спад и новая волна долгового кризиса). Поэтому Брюсселю (и Берлину) приходится все больше поглядывать на Вашингтон, на который хоть как-то можно опереться, или, по крайней мере, так кажется. А в условиях застарелой зависимости ЕС от США это не может не сказываться на отношениях с Россией» (Быков, Мирзоян). Как очень метко подметил Владимир Путин, «трудно говорить с людьми, которые даже дома говорят шепотом». Американцы же продолжают претендовать на глобальное лидерство, но субъективных и объективных возможностей для проведения такой политики у них уже недостаточно.
Сегодня Америка — лишь «одна из многих», хотя и первая среди стран Запада. Это снижает возможности мягкого и взаимовыгодного вовлечения в свою орбиту других стран и управления ими — то, что в прежние времена было главным козырем США. Впрочем, уже нет идей и навыков, которые позволяли бы США продолжать «нести свет» народам Земли. Все проекты американского вмешательства, призванные сделать мир лучше, с треском провалились. Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия (в этом списке мог бы оказаться и Египет, если бы тамошние военные вовремя не вмешались) — везде, где США пытались навязать свои представления о правильном устройстве мира, это оборачивалось неисчислимыми страданиями и жертвами для «облагодетельствованных» народов. «Более того, степень пренебрежения, которую США демонстрируют по отношению к «младшим братьям», такова, что нет даже точных данных, сколько погибло людей в этих конфликтах. Самое потрясающее, с нашей точки зрения, что за все это никто ни в Европе, ни в США не понес никакого наказания. Страны, которые указывают всем подряд, где можно и где нельзя применять полицию, сами регулярно становятся причиной гибели сотен и сотен тысяч людей — но не видят в этом никакой проблемы. Именно из этой персональной безответственности и выросла самая бездарная, как пишут о ней сами американские политические комментаторы, администрация в истории США. Безответственность порождает некомпетентность, которая вкупе с претензиями на американскую исключительность не может не вызывать одного грандиозного провала за другим» (Быков, Мирзоян). О слабости и деградации американской дипломатии говорили давно, однако до недавнего времени США могли демпфировать последствия своих ошибок за счет специфики существующего применения международного права. Все страны обязаны были жить в его рамках, а Штаты имели эксклюзивное право нарушать эти рамки. Естественно, они злоупотребляли этой возможностью в своих интересах и порой совершали стратегические ошибки, однако возможности их соперников (прежде всего, Россия и Китай) использовать эти ошибки были ограничены. Присоединение Крыма к России обозначило конец этой системы. Россия стала первой (и пока единственной) современной страной, у которой хватило мужества и возможностей поставить свои национальные интересы выше ущербной системы международного (читай — американского) права. Теперь за ней могут последовать и другие, что не просто создаст серьезные проблемы для американской внешней политики, а фактически угрожает полной утратой гегемонии со всеми вытекающими отсюда экономическими последствиями.
«Одним из самых проблемных регионов стал Ближний Восток, где США за период «арабской весны» совершили ряд серьезных стратегических ошибок. «Не разобравшись в происходящем, американцы сочли, что начавшееся брожение в арабских странах поможет реализовать Бушевский проект Большого Ближнего Востока руками самих арабов. Отчасти поэтому Вашингтон не только поддержал «арабскую весну», но и пошел ради ее продвижения на серьезные стратегические жертвы. В частности, США отказали в поддержке своему верному союзнику Хосни Мубараку и нанесли тем самым серьезный удар по не подвергавшейся до этого особому сомнению надежности американских политических гарантий диктаторам из стран «третьего мира». Последующие же события в Египте подчеркнули отсутствие у США уже не только четкой стратегии поведения, но вообще понимания сути происходящих в регионе событий» (Быков, Мирзоян). Американцы сегодня плывут по течению, желая оказаться на «правильной стороне истории». «После того как плодами стояния на Тахрире парней с айфонами воспользовались парни с бородами и выиграли сначала парламентские выборы, а затем президентские, администрация США, оправившись от шока, решила просто модифицировать свое видение будущего Большого Ближнего Востока. Теперь вместо либеральной демократии режимы должны были опираться на «зеленую» демократию и умеренный политический ислам по турецкому образцу. Предупреждения политологов о том, что турецкий вариант возможен лишь в странах со значительной прослойкой среднего класса, были проигнорированы. Соединенные Штаты начали налаживание отношений с режимом Мухаммеда Мурси и не обращали внимания на то, что неэффективная политика «Братьев-мусульман» приводит к радикализации 85-миллионного Египта. В итоге ситуацию бросились спасать египетские военные, которые организовали переворот, «перезагрузили» власть и вернули Египет к светской авторитарной форме правления, существовавшей в период Мубарака. Однако вместо того, чтобы поддержать переворот, Вашингтон, живущий мечтой о «зеленом» демократическом Ближнем Востоке, пошел на конфликт с возглавившим переворот генералом Ас-Сиси и тем самым лишь усилил влияние на Египет со стороны Саудовской Аравии» (Быков, Мирзоян). Все это подготовило почву для расширения и углубления египетско-российских отношений и, прежде всего в военной сфере. А теперь обратим свое внимание на политику США относительно Сирии. Вашингтон во имя тактических интересов (попытки отрыва Сирии от Ирана) поддержал тех, с кем воевал все прошлое десятилетие — радикальных исламистов.
«Эта поддержка привела к тому, что самая влиятельная исламистская группировка — «Исламское государство» (тогда она называлась «Исламское государство Ирака и Леванта») — пересекла границу и вторглась на иракскую территорию, сходу захватив весь северо-запад страны и создав угрозу Багдаду. Вместо того чтобы тут же помочь Ираку (своему союзнику, в восстановление которого были вложены десятки миллиардов долларов), администрация США начала торг с иракскими властями о необходимости отставки Нури аль-Малики. Спасать же иракское правительство были вынуждены Тегеран, перекинувший в Ирак подразделения КСИР, и Москва, в срочном порядке продавшая Багдаду штурмовики. Бомбить же исламистов США начали только после того, как те развернули вектор наступления на Эрбиль (столицу Иракского Курдистана). Американцы не могут позволить исламистам захватить земли курдов, поскольку лелеют мечту создания независимого курдского государства, которое даст им возможность оказывать серьезное влияние на процессы, проходящие в Турции, Иране, Сирии и Ираке. Рефлексивная политика привела не только к проблемам на Ближнем Востоке, но и к осложнению отношений со стратегическими союзниками. Причем как в Европе, так и в Восточной Азии» (Быков, Мирзоян). Крайне недальновидной выглядит американская политика на европейском направлении. Фактически речь идет не о союзнических отношениях, а о неприкрытом диктате со стороны Соединенных Штатов и об открытой американской игре на создание очагов нестабильности вдоль европейских границ. Любые попытки Евросоюза проводить самостоятельную внешнюю политику жестко и публично пресекаются Вашингтоном — вплоть до введения санкций. Так, США оштрафовали крупнейший французский банк BNP Paribas почти на десять миллиардов долларов и лишили его на год права осуществлять клиринговые операции. И сделали это за то, что банк обслуживал трансакции с Кубы, из Судана и Ирака. Причем, по некоторым данным, США были готовы отменить наказание, если Франция откажется от поставок вертолетоносцев «Мистраль» в Россию. США не стесняются открыто шантажировать союзников в совершенно неподходящих условиях — на фоне продолжающегося скандала вокруг американских шпионов в Европе. В результате в европейских странах растут антиамериканские настроения. И введение Россией ответных санкций лишь усилило их — европейские бизнесмены расплачиваются за желание США наказать Россию.
Канцлер Ангела Меркель неожиданно сменила гнев на милость, заявив, что Германия заинтересована в разумных отношениях с Россией. Возможно, что здесь сыграли свою роль контрсанкции России, но не исключено и то, что это очередной дежурный дипломатический реверанс. Вопросы вызывает и неэффективная политика в отношении России. Желая наказать Москву за Украину и на примере этого в какой-то степени доказать собственное величие, американцы фактически принесли в жертву национальные интересы США. Большая часть политологов предупреждает, что основным соперником США является не пытающаяся лишь вернуть свою исконную сферу влияния Россия, а претендующий на мировое господство Китай. По сути, сдержать Пекин американцы могут лишь на первом этапе китайской экспансии — создав систему коллективной безопасности в Восточной Азии вокруг Японии, и не дав Китаю взять под контроль весь регион. Однако проблема в том, что ключевым элементом этой системы сдерживания при любых раскладах является участие России с ее ресурсами, протяженной границей с Китаем и влиянием на китайском «заднем дворе» — в Средней Азии. «Американцы же делают все возможное для того, чтобы Москва не только не вошла в эту систему, но и сблизилась с Пекином. Последствия этого сближения могут быть крайне серьезными: китайская экономика получит источник снабжения ресурсами без всяких транзитных рисков, а политики, имея гарантии спокойствия на северных и западных границах, смогут сосредоточить все свои усилия на восточном направлении. Неудивительно, что страны — союзники США в Восточной Азии невысоко оценивают перспективы американского плана сдерживания Китая, а потому ищут альтернативные варианты, некоторые из которых представляют угрозу для позиций США. Среди них, в частности, Япония, разочаровавшаяся в эффективности своего союзника и больше не верящая в надежность американских гарантий. Если уж, считают в Токио, Вашингтон сдал верного Мубарака, то почему бы ему не сдать Японию ради того, чтобы не идти на конфликт с крупнейшим американским кредитором — Китаем. В связи с этим японский премьер Синдзо Абэ фактически провозгласил новую японскую внешнеполитическую доктрину (получившую название «Доктрина Абэ»), в которую входит активизация японской дипломатии, военно-техническое сотрудничество с антикитайскими странами региона, укрепление собственных вооруженных сил и пересмотр отдельных положений пацифистской конституции» (Быков, Мирзоян). Теоретически у Вашингтона еще есть возможность провести работу над ошибками и вернуть себе контроль над ситуацией. Однако для этого США нужно преодолеть свой упрощенческий взгляд на мир. «Нам нужно задать себе тяжелые вопросы: чего мы хотим добиться, как мы хотим этого добиться, и каковы будут последствия наших действий? В нынешнем переменчивом мире нет места ни легким решениям, ни моральной чистоте (термин американских консерваторов, идеализировавших политику США и рассматривающих мир в черно-белых тонах).
Для защиты и продвижения наших интересов нам нужно торговаться, и иногда этот торг может выглядеть аморальным. Однако он является неотъемлемой частью искусства управления государством» — так описал проблемы внешней политики США в журнале National Interest американский политолог Томас Грэм. Именно так и поступает нынешняя американская власть. И этот торг зачастую приводит США к резким колебаниям во внешней политике. Прочитав эти строки, многие читатели могут прийти к выводу, что Запад совершает одну ошибку за другой, а Россия безупречна. К сожалению, это не так. Что мы наблюдали в последнее время? Сначала — украинский выбор между Европейским и Таможенным союзами. Затем — противостояние Януковича и Майдана. Далее — Крым и сепаратистские выступления на юго-востоке. Затем — антитеррористическая операция в Донбассе. К настоящему моменту большинство этих сюжетов в прошлом, и на Украине идет полномасштабная война между Западом и Россией. Проанализируем украинскую историю, получившую название «русская весна» (с легкой руки Егора Холмогорова). Как говорится, пора бы хоть что-то родить. Начнем с заявленных целей. На протяжении разных периодов «русской весны» российский политический истеблишмент и обслуживающие его СМИ так описывали ситуацию на Украине. Сначала ностальгически, объясняя свои действия желанием восстановить союз хотя бы какой-то части республик, составлявших основу Российской империи и СССР. Согласно концепции, впервые предложенной Солженицыным, обязательными частями такого союза должны быть Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан. Намерение Киева — заключить ассоциацию с Евросоюзом, было воспринято как серьезнейшая угроза объединительному процессу на постсоветском пространстве и «антироссийский шаг». Затем геополитически, объясняя события на Украине, как результат битвы земных центров силы, занимающихся постоянным переделом сфер влияния, где главным противником России являются США (или «западная цивилизация» в целом). Согласно этой логике, Украине просто не повезло, и она стала очередной территорией нашего сражения с американцами, инициировавшими там антироссийский переворот. А главный мотив вмешательства в происходящие события — не допустить «появления баз НАТО у наших границ» и сохранить Украину «в зоне российских интересов». Что же мы имеем в результате? Вследствие «русской весны» и Белоруссия и Казахстан охладели к интеграционным проектам на постсоветском пространстве. Благо и у Лукашенко, и у Назарбаева было и есть свое русскоязычное население, которое отныне воспринимается ими, как мина замедленного действия. Еще печальнее ситуация с «защитой русскоязычного населения». Тысячи трупов с обеих сторон — и почти все они при жизни были русскоязычными. Люди, лишившиеся своих домов, и вынужденные беженцы — тоже. Все нынешние смерти, кровь, боль, слезы и разрушения — исключительно следствие выбранных правящей Российской элитой способов «защиты русского мира». В принципе, одного этого было бы достаточно, чтобы любой нормальный русский националист проклял «русскую весну» и всех ее инициаторов.