Главные причины безумства современного мира
«Наконец-то мир все понял? — Ничего он не понял, — все гораздо проще!» (А поговорить?!). «Несколько опрокину в этой статье радужные восторги после прошедшего саммита БРИКС. И скажу о том, главном, о котором мы несколько «забыли». Сейчас все радостно обсуждают результаты прошедшего саммита БРИКС. Мол, разумный мир подтягивается на нашу сторону… Государственник пишет красивые оды новому миропорядку, и некрасивые старому: «Проблема в том, что Вашингтон и Евросоюз систематически обманывали не только Москву и Пекин — они обманывали всех, до кого только могли дотянуться. Об обмане прекрасно помнят /все/». Навроде как — все помнят зло и знают, где добро… А Россия то это всегда честный партнер, щедрый и добрый друг и вообще, вся из себя такая хорошая. И еще справедливая, но при этом невинно обиженная (впрочем, как и многие другие жители этого мира) и правая, ибо мы всегда за свет и за правду. Признаюсь честно, — именно так я и сама думала примерно год назад. Наивно смотрела на происходящее и ждала вместе с нашим президентом, — когда же образуется сообщество за справедливость и за правду?! Ну, где же вы, все обиженные, затаившиеся, ждущие перемен! Ваш час настал, вместе мы победим! — В тот момент наш президент обращался ко всему миру с предложением присоединяться к нам, с предложением построить совместно новый, многополярный, по-настоящему справедливый мир и прочими балалайками и валенками, которые всем могли предложить русские. Но вот знаете, что-то никто не торопился! Сколько стран воздерживалось при голосовании в ООН, а сколько поддерживало нас? — Единицы! Очереди на выстраивание нового прекрасного мира не наблюдалось! Зато было много молчунов, тех, кто по старинке поддержал Америку или просто постоял в сторонке. — А знаете, почему? А потому что мир выбирает вовсе не правду, не добро, и не справедливость. Мир не читает историю и миру все равно до того, какие справедливые и достойные эти русские, и нехорошие американцы. И даже зло, по моим наблюдениям мир не помнит или помнит, но вовсе не с той стороны, с которой его видим мы. Но, все-таки прошел год и кому-то показалось, что мир «прозрел». В этом случае мое мнение резко отличается. Никто не прозрел. Просто все потянулись к сильному! — И все, и ничего больше, и никаких личных духовных предпочтений! Никто не хочет собственной кровью или деньгами или еще какими лишениями участвовать в отвоевывании правды. Все просто подождали, — кто начнет выплывать первый.
И за этот год мы устояли перед санкциями. Мы уверенно стоим в обороне в этой проклятой войне и даже присоединили уже новые территории. Мы — умелые переговорщики, сумели прийти к союзу со странами — нефтяными магнатами, бывшими друзьями Америки. Мы более уверенно начали спасать Африку… Ну и да, Россия — это кладезь ресурсов. И если эта Россия смогла мудро воспользоваться своими возможностями и слегка опрокинула «цивилизованную часть», то, пожалуй, стоит к ней присоединиться. Пока не поздно. Впрочем, поздно не будет никогда. Да, результаты саммита БРИКС звучат очень впечатляюще. Образовывается как бы другая половина мира. Разумная и сильная, с ресурсами и новыми выгодами. Еще шесть стран приняли, пятнадцать стоят на очереди. Но, не хочется забывать и о том, что в мире на данный момент 195 стран. В тех, кто против нас — 50+. В тех, кто в БРИКС — 11. И еще 15 — 25 стоят в очереди. Ну, пусть в результате будет 36. 36 это меньше чем 50. И не будем забывать, — пока что у этих 50+ еще есть порох в пороховницах. Кстати, как же так — у главного злодея столько сторонников, целых 50+?! — А все просто. Злодей был сильный. И все притягивались к сильному. И не имеет значения, что сила проявлялась не только в экономической области, но еще и в преступной, человеко-убийственной! Конечно, это несколько утрированная раскладка мироустройства. Но, все-таки, какая-то часть правды в утверждениях есть. Собственно, о чем я говорю. Я вовсе не оспариваю нарастающую экономическую мощь БРИКС. Я говорю о том, что пока Россия не начала побеждать практически в одиночку, пока мы не доказали всему миру свою мощь и силу, — почти никто не включался в наш союз. Отсюда мораль. Тянутся к сильным. Слабого никто спасать не будет. И не трудно догадаться, что год назад мир считал нас слабыми… А теперь еще одна мораль. Нет в мире никаких друзей. Есть расчет и выгоды. И мы должны тоже очень расчетливо и холодно подходить ко всем новым союзам. Ничего личного. Нет никакой справедливости и правды. Это просто бизнес (политика). И просто так кого-то от чего-то спасать нам тоже не резон. Все только с расчетом на собственные выгоды. И точка» (А поговорить?!»). И как тут не вспомнить главный тезис, который автор отстаивал в предыдущей главе: «Ничто животное не чуждо и человеку (а в животном мире всегда тянутся к сильному), однако каждый человек обязан держать необходимую для него дистанцию от животных». И у жителей не западного мира последнее получается лучше, чем у Западных жителей. И виной тому, прежде всего – индивидуализм, присущий западным жителям.
Ну а пока «Третий мир ждет исхода схватки России с самой могущественной силой мира» (Beriaa). «Если Россия не добьется успеха в СВО, то это отразится на ее авторитете в не западном мире, который уважает сильных. Об этом, передает корреспондент «ПолитНавигатора», заявил генеральный директор Российского совета по международным делам Иван Тимофеев. «Я согласен с теми нашими коллегами, которые считают, что неудача России на Украине негативно скажется на позициях России в не западном мире. Не западный мир в целом слабых не любит. Завершение конфликта с учетом российских условий позволит сохранить наши позиции в не западном мире», – сказал Тимофеев в интервью «Московскому комсомольцу». При этом он призывает не думать, что завершение конфликта на российских условиях даст «какие-то избыточные дивиденды». «Россия будет считаться сильным игроком, который смог бросить вызов Западу и отстоять свои интересы. Но это не приведет к тому, что Россия станет лидером глобального не западного большинства и поведет его за собой. Однако любые окончательные выводы сейчас преждевременны. «Мировое большинство» воспринимает сейчас Россию как страну, которая бросила вызов самой могущественной силе в мире и в результате находится под колоссальным давлением. И вот они как зрители в кинотеатре с попкорном сидят и ждут, что будет. Для них это бой гладиаторов», – резюмировал Тимофеев» (https://www.politnavigator.net…). И тут уже индивидуализмом Западного мира ничего не объяснишь. Так почему же так случилось? На этот вопрос пытается ответить А. Берберов в своей статье — «БОЙСЯ ЧУЖИХ ЖЕЛАНИЙ»: МАНИПУЛЯЦИИ СОЗНАНИЕМ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ЕГО ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ». «Либералы XIX века были вполне порядочными людьми (хотя, как и всегда имеются исключения) – и, когда они мечтали о свободе человека, то почти не задумывались о человеческих желаниях. Им этого было и не нужно, потому что человек традиционного общества и желания имел традиционные, хорошо известные, и очень весомо обоснованные, как и правила техники безопасности – «написанные кровью» множества поколений. То есть либерал XIX века (как и революционер) не беспокоился о мире желаний, с этой стороны он считал себя вполне защищенным. Списки того, чего человеку нужно, и чего ему не дают «тираны» — отличались завидной стабильностью. Потому до середины ХХ века политическая система, при всей ее жестокости (этого ни у какой власти не отнять) – отличалась рациональностью, о которой мы сегодня можем только мечтать. Предполагалось, что выборы ВСЕГДА будут концептуальными, структура партий – отражать реальные и объективные интересы общества, программы преобразований будут изучать по пунктам, а не по лицам и кривляньям аниматоров, потому что… Ну потому что – а как иначе?! Как можно клоунничать, если речь идет не только о твоей жизни и смерти, но и о жизни или смерти, будущем твоих детей?
Первое правило манипуляции сознанием гласит: если ты не знаешь, чего хочешь, то твои желания сформулируют чужие тебе люди. Может быть, очень и очень враждебные тебе. И даже мечтающие о твоем уничтожении. Но, повторимся, в традиционном обществе это было не так актуально, потому что психопатов в нем было очень мало. И существенной роли в политическом процессе психические расстройства не играли. Человек был гораздо устойчивее к манипулятивным воздействиям, да и технологии сведения его с ума – были еще в самом зачаточном состоянии. Человек традиционного общества жил очень и очень трудно, но при этом (а может, и благодаря этому) сохранял ясность, связность мышления. Крестьянин мог быть неграмотным – но он, просто в силу своих занятий, видел полный цикл жизни, от семени, брошенного в почву, до каравая на столе. Такого обзора и близко не может быть у человека, производящего 1/118 булавки единственным рубящим жестом, повторяющимся изо дня в день, стандартно и однообразно. Неумение создавать психопатов сочеталось с естественным отбором: в жесточайших нехватках традиционного общества, в котором производительность труда была очень низкой, естественным путем формировавшийся дегенерат – попросту вымирал. Один неадекватный поступок, второй – а третьего уже не будет: кончишься. Те, кто «хотели странного» — Джек Потрошитель или маркиз де Сад – были единичным явлением. Против него традиционное общество обладало естественным иммунитетом. Между тем, очевидно, что если бы Джеков Потрошителей было много, то они попытались бы реализовать себя и в политической сфере, создав партию, соответствующую их желаниям, структуре их «странных», но для них актуальных потребностей. Мы можем, и легко, реконструировать себе картину идеального мира с точки зрения традиционного человека. Но мы принципиально не в состоянии воссоздать даже в воображении «идеальный мир» с точки зрения маньяка, психопата, шизофреника. Чего хочет от жизни психопат – знает только сам психопат. Даже близкий к нему лечащий врач может лишь смутно, в самых общих чертах, представлять мечту психопата, образ мира, который показался бы его пациенту «идеальным». Если считать идеал зданием, то кирпичики, из которых возводится это здание – идеи.
Главная отличительная черта нормальной идеи – ее пребывание во времени и пространстве, ее связность со всеми другими (т.е. непротиворечивость), достаточное основание. Про нормальную идею известно, откуда она взялась, зачем, для чего, как она структурно встроена в общий идеал бытия. Маниакальная идея, т.н. «сверхидея» психопата находится вне времени и пространства, вне связности умозаключений, она как бы возникает из себя и для себя, и замкнута на самой себе. Верный отличительный признак маниакальной идеи – то, что она чужда как культурным потребностям человечества, так и биологическим потребностям человека. У маниакальной идеи нет не только достаточного, но и вообще никакого основания. Она крайне враждебна всем формам критического мышления, которые рассматривают источники и логическую непротиворечивость утверждений. Маниакальная идея или люто враждебна логике, или вообще не воспринимает логического аргумента, потому что мышление психопата потеряло такую способность. Когда нормальный человек говорит о «верном» или «неверном» решении, то он умалчивает, кому именно хранит верность или изменяет это решение. Потому что раньше это понимали без слов, как нечто само собой разумеющееся! Мышление сформировано для жизни, оно обслуживает жизнь, служит жизни. Если оно изменяет (неверность мысли) – то оно изменяет потребностям жизни. То есть толкает к Смерти. Смерть неизбежна – но зачем ее притягивать до срока? Примитивное мышление обслуживает конкретную, биологическую жизнь, причем у всех животных: животное старается выбрать то, что ему лучше для жизни, продумать, как избежать опасности. Когда человеческий род выдвигается из животного мира с помощью абстрактного мышления, то оно обслуживает абстрактную жизнь. Не только данной особи, но и всего ее вида, или вообще жизни на Земле. Потому человеку традиционного общества незачем было объяснять – кому верен «верный выбор». Индивидуальный разум верен своему носителю, его интересам, а коллективный разум – тоже своему носителю, мыслящей совокупности, обменивающейся знаниями (продуктами опыта и мышления множества особей, ставших общим достоянием). Что касается психопатии, то она не всегда означает слабоумие. В ряде случаев психопат весьма интенсивно осуществляет мыслительные процессы, оперирует в уме сложными и разветвленными сущностями. Однако интенсивность мыслительной деятельности (а у многих маньяков она очень высока) – отнюдь не гарантирует здоровья, здравого смысла.
Мозг может с потрясающей скоростью формировать, показывать носителю и сменять воображаемые картинки, которые, однако, не имеют никакого отношения ни к биологическому, ни к культурному благу (да и просто выживанию) носителя. Вовсе не сложность, не экзотическая вычурность делает мысль здравой, а лишь верность мысли жизни, сохранение связи с живой жизнью, сбережением своего носителя. Что может показать видеоплеер? Да что угодно! Что в него загрузили – то и покажет. Что может озвучить аудиоплеер? То же самое. Для него любой звуковой файл – равен любому другому. Ему же без разницы, симфоническую ли музыку озвучивать, или матерные вопли, или просто шорох из глубокого космоса, или тишину. На аудионоситель вы можете записать любой звук, или никакого. При этом гарантирую вам, что аудиоплеер не подаст вам жалобы, не станет ругаться или спорить. Если он опознал файл, как звуковой, то воспроизводит его в том виде, в каком тот записан. Нужно помнить об этом, когда мы говорим о функции мыслительного воспроизводства у человеческого мозга. Это, конечно, не плеер, но ряд сходств с плеером мы можем найти. Вооруженные этим знанием, мы оглянемся по сторонам и увидим, что современный мир одержим маниакальными идеями. То есть идеями, мощно переживаемыми, но вне всякой связи со временем, пространством, жизнью, целесообразностью и т.п. Яркие примеры таких массовых маниакальных расстройств психики – содомия и украинство. Хотя они находятся, вроде бы, в разных сферах – генезис их становления одинаков до стандартности. Это Чужие (англ. Aliens) сформулировали желания у тех, кто сам не знал, чего он хочет. Сомневался в формулировках – ему и «помогли». До смерти. Маниакальная «сверхценная» идея лишена не только источников, но и понимания цены, ценообразования. Для маньяка, как для одержимого, вопросов цены не существует: пусть погибнет весь мир, лишь бы ему залезть в баночку из-под кетчупа, и ничего во Вселенной нет, чем этот его замысел. Любая нормальная идея потому и нормальна, что рассчитывается столбиком на бумажке! Поскольку она не заменяет собой «Землю и Небо», а находится в контексте, то она спокойно и трезво оценивает плюсы и минусы своей реализации. У маньяка только один приоритет – ничего за его пределами нет. Если же человек психически здоров, то у него ВСЕГДА много приоритетов, которые находятся в связном соподчинении друг с другом. Всякое желание человек оценивает через возможный ущерб другим приоритетам – именно так мы и «отказываемся от покупки» слишком дорогого или не очень нужного. По другой цене – может быть, но не такой ценой…
Запад во второй половине ХХ века сломал традиционного человека с традиционной структурой потребностей, выверенных культурой и временем, отобранных многовековым опытом выживания рода людского. Кто-то скажет «сатанисты», а я думаю, дело было проще: манипуляторы увлеклись давшейся им в руки технологией подделки желаний потребителя их продукта. Сперва манипуляторы ни о чем таком глобальном не думали, а просто «влезали в голову» с рекламной целью: продать побольше своих товаров и своих политиков на буржуазных выборах. Иногда кое-что можно внушить человеку, что якобы он очень этого хочет, и человек не вспомнить, что до начала процесса внушения он этого совсем не хотел. И пока ему не начали внушать, что это его самая заветная мечта – ему как бы и не надо было ее вовсе… А потом вдруг он «загорелся» и ломанулся за «новой мечтой». Представьте, как это удобно в рамках капитализма! Не себя подстраивать под потребителя, как это делал ранний, производственный капитализм, а наоборот, подстроить потребителя под себя. Раньше ты произвел какое-то ненужное дерьмо, никто его не купил, и тебя наказали рублем. А теперь ты подкрутил надстройки в голове у публики, и она вдруг возжелала дерьма сильнее мармелада! И уже не ты наказан рублем за ненужное дело, а твой потребитель взял на себя твой штраф за бесполезность обществу… Производственный капитализм подкузьмил сам себе и с другой стороны: своими усилиями он создал толстую подушку экономической избыточности, которая позволила дегенератам выживать с сохранением причудливого мира их неадекватных фантазий. Раньше за неадекватность система крайней скудости карала смертью! А теперь продукта стало побольше. Но если продукта больше – то и паразитам (мышам или мучным червям) попросторнее… В самом деле, ну как жить мучным червям без муки? А если муки все больше и больше, и ею заваливают амбар за амбаром, то и вероятность заражения червями, жучками тоже ведь увеличивается! Манипуляция сознанием родилась как один из фабричных продуктов, для каждого из которых разрабатывают и совершенствуют технологию производства. Сперва ведь не было разницы, обувь ты производишь, или манипуляцию сознанием, у кого продукт лучше, дешевле, качественнее, тот и победит. В сфере обуви – те, кто сделают лучшую в мире обувь. А в сфере манипуляции сознанием – те, кто сделают самую действенную манипуляцию. У науки и инженерии есть общая методология изобретательства и рационализации, для которой вообще нет разницы – о каком именно продукте идет речь. Общий метод на то и общий, что ты его применяешь и к выращиванию пшеницы, и к производству автомобилей, и к фабрике иллюзий. Посадил инженера – и он рисует схемы, а потом показывает опытные образцы: вот так лучше, так еще лучше, а вот так еще и дешевле, и быстрее, и охват шире…
Путь от рекламы дрянных штанов, ставших «брендом» до украинства – конечно, очень долог, но начинался он именно с рекламы дрянных штанов, внушаемых, как превосходные и необходимые. В определенный момент человек массы потерял власть и контроль за своими желаниями: их «приватизировали» хитрые мозгоправы. Человек утратил способность анализировать – откуда у меня взялось то или иное жгучее желание, чем объясняется его жгучесть, с чем она связана, и что даст в итоге? Хочу – и точка! И нечего объяснять: желание само себе доказательство. Кто из хомяков может рационально объяснить – зачем ему нужно залезть на хомячиху?! Просто в определенный момент некая внешняя сила включает в хомяке желание, которого, кстати, в иные сезоны у хомяка и нет вовсе – и желание само себя обосновывает по замкнутому кругу: мне это нужно, потому что хочется, а хочется, потому что нужно. Наивно предписывать хомяку сознательное и осмысленное желание продлить хомячий род! Такое желание может быть, у Бога была, творца хомяков, придумавшего, чтобы они размножались, но уж никак не у отдельного хомячка! Хотя манипуляции сознанием родились из производственного капитализма, быстро обнаружилась разница между папой и дочкой. Производственный капитализм стоял на аксиоме: продается нужное, ненужное не продашь. Поэтому он производил больше пользы, чем частных изъятий (на чем, кстати, строились не оправдавшиеся надежды марксистов). Его никто не спрашивал, хочет он этого или не хочет: если сделал объективно-ненужное, то прогорел. Хочешь прибыли – дай людям благ. Убыточное предприятие не может быть доходным – для старого капитализма это казалось нерушимым правилом… Манипуляция сознанием масс открыла дверцу в зазеркалье, населенное «идейными» содомитами и «украми», и вдруг оказалось, что убыточное предприятие вполне может быть прибыльным! Потому что появилась возможность раскладывать убыточность на психопатов, не обладающих рациональным анализом. И тот, кто производит объективно-ненужное, субъективно вдруг оказывается очень и очень «нужным». Потому что его потребители руководствуются не собственными, а его желаниями, а сам себе он убытков не хочет… И правило «капитализм приносит больше пользы, чем изъятий» перестало работать. Изъятия частника стали стремительно нарастать безотносительно полезности его деятельности: за счет манипуляции сознанием потребителей продукта. Так на руинах рациональных систем, умеющих считать, возник современный мутакапитализм, в котором массы считать не умеют, а хозяевам считать незачем: и так сойдет!
Соответственно, прогресс человеческого рода сменился регрессом, а цивилизация, обезумев, пошла вспять, туда, куда никто и не думал, что она может пойти. У Зазеркалья свои законы. Всякий, кто производил продукт, знает, что рост прибыли с него связан с ростом востребованности продукта. И это толкало прогресс вперед – пока продуктом были объективно-полезные, ценные продукты. Но если основной продукт сбыта – безумие масс, то рост прибыли связан с ростом востребованности безумия. То есть безумие должно крепчать – иначе прибыли манипуляторов, как минимум, не вырастут (а то и обвалятся). Безумцы хороши, как таран: они нечувствительны к боли, к потерям, у них «странное» представление об оплате их услуг (позволяющее манипуляторам здорово экономить) и т.п. Потому безумцев бросили на взлом крепостей противника: после краха СССР исчез государственный суверенитет стран Западной Европы (сейчас уже мало кто помнит, что Франция была когда-то суверенной страной, а не придатком к планам англосаксов), исчез всякий расчет «издержки/прибыль» у безумных исполнителей чужих желаний. Но, сметая все на своем пути, безумцы не в состоянии ничего созидать, строить, заниматься полезной (а не убийственной и самоубийственной) деятельностью. Скажем брутальных украинских дегенератов или женственно-расслабленных содомитов нельзя использовать не только на технологически-сложных производствах, но даже и на самых простых, обычных. С таким составом человечества придется забыть не только о Космосе, но и о средневековых ремеслах, потому что их мышление первобытно, оно не доросло даже до феодальных категорий и способностей. Остановить же этот поток безумия Запад не может (хотя сам его запустил) – потому что всю свою власть выстроил именно в рамках «общества спектакля абсурда». Потому в отношении будущего случился «большой взрыв», который признал даже А. Арестович (вот уж от кого не ждали!). Проекта будущего у Запада нет до такой степени, что это признают даже его платные проституированные марионетки. Вы сейчас доедите, утилизируете, как вторсырье, все, что осталось, а что потом? Если у вас убыточные предприятия приносят прибыль, то убыточность перестала быть очистным фильтром для безумных затей, каким всегда была в истории человечества. Если платой за нарастающую покорность дегенератов является их нарастающая дегенерация, то ведь очевидно, что в итоге: коллапс мозга, психический паралич, полная неадекватность и тотальная недееспособность разучившихся жить миллионов (или уже миллиардов?) людей…
Есть такое выражение – «бойся своих желаний». Зря, что к нему не прислушались англосаксы, когда реализовывали через манипуляции сознанием свои планы мирового господства, топливом для которых стала энтропия. Но теперь уместно и другое выражение: «еще больше бойся чужих желаний, проникающих в твою голову!». Удав обладает способностью передать кролику свое желание съесть его. Кролик покорно выполняет желание удава – не пытаясь убежать. Нечто подобное происходит сегодня и с человечеством под эгидой инфернального глобализма, стирающего связное мышление, словно надпись с меловой доски грязной тряпкой…» (А. Берберов, команда ЭиМ). Другими словами, главной причиной появления нашего «безумного, безумного, безумного мира», по мнению Берберова, являются манипуляции с сознаниями подавляющего большинства людей на Земле. Однако любой психиатр, владеющий гипнозом, прекрасно знает, что если тот или иной человек категорически не хочет, чтобы его загипнотизировали, то никакой гипнотизер не сможет это сделать. А стало быть, это самое «подавляющее большинство людей» ХОЧЕТ, чтобы их загипнотизировали. Откуда у людей появилось такое желание? Это – «проделки человеческого подсознания», который не терпит НИКАКОГО ОБРЕМЕНЕНИЯ СЕБЯ со стороны разума. Вот что по этому поводу пишет А. Леонидов — «Сыворотка правды» для либеральных людоедов». «Ограничения и обременения: необходимая неприятность в цивилизации. Две истины пребудут неизменными, пока жив человеческий род, вид «человека разумного». 1. Цивилизация самим фактом своего существования обуславливает необходимость ограничений и обременения обязанностями. 2. Личности неприятны ограничения и обременения, а отсутствие таковых – приятно, что, чисто-по человечески, легко понять. Так возник изначально заложенный антагонизм между искусственным конструктом, по имени «цивилизация» и совокупностью зоологических инстинктов, регуляций, сформированных в доисторическую эпоху и для поведенческой регуляции живого существа в доисторическую эпоху. Никому не хочется быть под гнетом ограничений. Никому не хочется тесниться в типовой квартире – а хочется иметь жилище, не ограниченное числом этажей: чтобы, по меткому выражению М. Булгакова, кушать в столовой, а не в спальне, и читать в библиотеке, а не на кухне. И это желание избавиться от ограничений потребления, воспринимаемых личностью как унижение, так велико, что зачастую закрывает арифметически-неопровержимый факт: если один человек заберет себе все наличные блага, другому не останется ничего, никаких благ. И перед другим человеком встанет трагический выбор: или умереть (жить без ничего невозможно) или убить того, кто все забрал и делиться не желает. И то, и другое, как вы понимаете, плохо.
И вот, ЧТОБЫ ЭТОГО ИЗБЕЖАТЬ, цивилизация (задолго до коммунистов!) придумала ограничения потребления особью. Она определила жадность как порок, и стала искать пути борьбы с жадностью, алчностью, ненасытностью, стяжательством, сребролюбием. Идеалом человека цивилизация выставила монаха – человека не только образованного (вся культура и наука до исторически-недавнего времени была сосредоточена только в церковной ограде), но и отказавшегося (порой до чрезмерного аскетизма) от частной собственности и личных удовольствий. — Вот вам образец! – сказала цивилизация людям – Стремитесь к нему! В монашестве заложен очевидный конфликт с животной чувственностью человека, причем конфликт накаленный и яростный. Причину я указал выше: ограничить потребительские аппетиты личности цивилизации необходимо, самой личности – неприятно. Дело не в том, что я съем тонну овсяной каши за один присест. Дело в моем желании иметь право съесть ее тонну, в том, что ограничение одной тарелкой кажется оскорбительным, даже если физиологически мне больше и не нужно. Получается, что кто-то за меня решил, что мне тонна овсянки не нужна! Я бы, может быть, и сам пришел к такому же выводу, понимаете, но – сам! А тут – кто-то, меня не спросясь, говорит – столько-то рублей тебе на погулять, и не рублем больше. Протест в такой ситуации неизбежен. Как и сама ситуация в условиях ЦОЖ (Цивилизованного Образа Жизни). Обременение обязанностями гораздо более обидны для личности, чем потребительские ограничения. Потому что про ограничения, когда паек нормальный, достаточный телу – легко забыть. Вру, нелегко – но можно, поднатужившись. А вот обременение обязанностями – напомнит о себе, если забудешь. Костлявой рукой безносой старухи оно постучится к вам в дом, зазвенит будильником, когда хочется спать, обернется рабочим буднем, когда хочется выходного дня. Зачем мы будем уподобляться худшим функционерам завравшейся КПСС, и врать, что это приятно, органично, естественно? Давайте честно сознаемся, что обязанности – неприятны, тем более не органичны, и уж точно тем более – не естественны! Они всегда были – и в обозримом будущем останутся НАСИЛИЕМ НАД ЛИЧНОСТЬЮ. С развитием науки и техники, появлением механических слуг, повышением производительности труда – происходит физическое смягчение обязанностей. Человеку из прошлого, который, чтобы попить чаю, вынужден был битый час «раскочегаривать» самовар – люди с электрочайниками кажутся барами, аристократами! Устраняет ли физическое смягчение проблему насилия над личностью? Нет. Потому что вместе со смягчением обязанностей возрастает и острота их восприятия личностью. Человек становится более нежным, избалованным, то, что вчера ему было принять легко, сегодня уже трудно. Часто тавтология бывает высшей истиной, так и в данном случае: человеку не хочется делать того, чего он не хочет делать.
Да, я готов, по доброй воле, писать статьи или играть в футбол, или ходить на лекции, или заняться столярным делом, но только тогда, когда САМ этого захочу! Когда же дело вменено в обязанность, не спрашивает твоих внутренних ощущений – оно неприятно. Почему же цивилизация, так много рассуждающая о человеколюбии, о гуманизме – так жестоко насилует личность? По необходимости. Вообразите, что случится в трамвайном движении, если водители трамваев начнут выходить на работу только когда им хочется порулить! А не ежедневно в пять утра, как они сейчас это делают – и никто не спрашивает их, насколько им внутренне этого хочется… Цивилизация не может себе позволить ждать, пока человеку захочется сделать доброе и полезное дело: он должен, и точка. Иногда бегемоты отбивают у крокодилов добычу, о чем даже документальные съемки имеются на ВВС. Но у бегемота это под настроение: захотел, посочувствовал оленю – растоптал крокодила. А в другое время – нет. Но если бы бегемот был спасателем в условиях цивилизации, то ни о какой добровольности выбора речи бы не шло: это была бы его работа. И получается странная психологическая загогулина: каждый понимает, что это необходимо, но каждому этого не хочется брать на себя. Рабовладельческое общество вырастает из перерождения жрецов и надсмотрщиков храмовых хозяйств, очагов и зародышей человеческой цивилизации. Вначале это была просто работа – такая же, как и у камнетесов: все рабы у храма, только на разных должностях, все должны следить за отправлением культа, кормлением и строительством в определенном культом режиме. Но у человека, который начальник, возникают определенные возможности, которыми можно злоупотребить. Особенно в сговоре с другими начальниками: «ты – мне, я – тебе». Так надсмотрщики культа стали постепенно превращаться в господ, подменяя собой Господа. Очень ярко это видно в исторической судьбе дворянства. В Московии дворян порют так же, как и крестьян. Им дают не власть, а должностные функции, как главам территориальных администраций. Они – служивое сословие, которое только потому и владеет своим имуществом – что служит. Даже крепостное право сперва – право коменданта крепости, в которую собрались лица, нуждающиеся в защите, осуществлять управление обороной крепости. Понятно, что власть коменданта в крепости, которую все время осаждает враг, очень велика, по законам военного времени он может очень многое. Но в то же время он – должностное лицо, командир крепостного отряда, с него и спроса больше, и обязанностей на нем больше, и наказывают его, случись чего, жестче» (А. Леонидов). Продолжение в следующей главе.