Война с разных сторон
Продолжение статьи Евгения Норина — «Британский аналитический центр об изменении ВС РФ в ходе СВО». «Призом для сражающихся будет возможность действовать на средних высотах вне досягаемости переносных ручных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК). Та сторона, которая сможет оперировать в этом диапазоне высот, сможет с легкостью опознавать цели и бомбить их с большей точностью. В настоящее время ВКС сдерживаются силами ПВО, расположенными за украинской линией фронта. Однако, вероятно, самая большая из существующих угроз, которая может изменить тактическую ситуацию на местах, заключается в том, что ВКС получат свободу действий на средней высоте над украинскими позициями. КОМАНДОВАНИЕ И КОНТРОЛЬ. УРС, выпущенные украинскими войсками в июле 2022, отодвинули русские штабквартиры на 120 километров от ЛБС. Осенью 2022 года эта дистанция создала значимые проблемы русским войскам. Эти проблемы были большей частью решены к зиме. Русские штабы стали более рассредоточены и увязаны с передовыми командными пунктами по проводам. Это удалось с помощью украинской коммуникационной сети на оккупированных территориях, которая прочна и устойчива. Русские военные потом подсоединяли свои командные пункты (КП) к ближайшей точке гражданской телекоммуникационной сети путем прокладки наземных кабелей. КП бригад отодвинуты от фронта, обычно на дистанцию около 20 километров, но зачастую хорошо защищены, в том числе размещением в укрепленных подземных помещениях. На контрасте с низкой обнаруживаемостью командных связей, русские коммуникации от батальонного КП вниз по цепи управления зависят не от радио, а часто от аналоговой системы связи, и чаще передаются открытым текстом, чем в зашифрованном виде. Предполагается, что это является результатом ограниченной подготовки, во многих подразделениях вооруженных сил. Более того, в то время как некоторые подразделения разработали формы «зашифрованной» речи, большинство из них не придерживаются этой практики. Исключениями будут подразделения разведки и артиллерийских наводчиков, которые могут использовать такие системы как «Стрелец» и «Азарт». Что касается взаимодействия между подразделениями, российские войска продолжают бороться за горизонтальную интеграцию в своей системе командования и контроля. Распределение огневых средств, например, между общевойсковыми подразделениями армии, бригадной артиллерией и батальонными минометами, демонстрирует разумную интеграцию огневых средств между эшелонами. Однако такое локтевое взаимодействие для артиллерийского целеуказания наблюдается в ограниченных масштабах. Также нет особых свидетельств того, что подразделения располагают средствами для горизонтальной коммуникации. «ПРИОРИТЕТНАЯ ПОМОЩЬ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ УКРАИНЫ. Пока Украина готовится к наступательным операциям, важно осознать тактические проблемы, с которыми столкнутся ВСУ. Русская пехота, при надлежащей поддержке, сделает наступательные операции Украины проблемными. В частности, качество российской артиллерии, их защита средствами противовоздушной обороны, степень инженерной защиты российских войск и способность нарушать мобильное командование и контроль — все это представляет собой тактические проблемы. В то время как оборонительные операции России носят позиционный характер, что является смертным грехом среди приверженцев маневренной войны, преодоление подготовленной обороны по-прежнему представляет проблему. Эта оборона не является абсолютно позиционной, поскольку российские войска используют некоторые мобильные резервы на тактическом уровне. Глубина обороны означает, что Украина должна создать серьезную боевую мощь, чтобы прорвать российские рубежи, а протяженность российских оборонительных укреплений по всему фронту делает их обход практически невозможным. Даже если украинские войска добьются прорыва в будущем и смогут перейти к маневренным действиям, для этого потребуются локальные прорывы и операции по зачистке обойденных оборонительных позиций. Это означает, что, хотя перед украинскими наземными подразделениями стоит множество задач, и они должны будут уметь маневрировать силами, подготовка к штурмовым операциям против укрепленных позиций является важнейшим приоритетом подготовки украинских войск. Первым препятствием для украинских сил является победа в артиллерийской дуэли. В условиях господства артиллерии противника наступательный маневр обходится чрезвычайно дорого. Международные партнеры Украины предоставили большое количество артиллерийских систем, и страна стабильно получает боеприпасы, хотя пропорции поставок не всегда совпадают с балансом калибров, имеющихся в распоряжении ВСУ. Однако реальная проблема заключается в неравномерности возможностей украинской артиллерии в разных ситуациях. Украинская артиллерия располагает достаточными средствами для сдерживания продвижения русских, благодаря эффективной системе управления огнем и способности координировать огонь из нескольких рассредоточенных орудий. Однако подавление превосходящего числа русских артиллерийских систем требует значительных контрбатарейных усилий для выявления и уничтожения вражеских огневых позиций.
Очевидно, что, если украинские силы хотят создать условия для наступательных действий в любом секторе, их международным партнерам следует уделить приоритетное внимание предоставлению систем обнаружения для ведения контрбатарейного огня. Выигрывать бой в прямом столкновении также важно, как и подавлять вражеские позиции во время штурмовых действий. Что касается тяжелого вооружения, то значительный акцент был сделан на крупнокалиберных пулеметах 50-го калибра [12,7 мм], которыми оснащены украинские подразделения. Хотя они очень эффективны, их огонь ведется по очень пологой траектории. Их хорошо дополнили бы автоматические гранатометы, такие как Mk. 19 (GMG), который представлял бы большую угрозу для войск противника, находящихся в траншеях или вырытых на открытых позициях, учитывая навесную траекторию выстрелов. Если украинские подразделения прорвут оборону, жизненно важно, чтобы они смогли воспользоваться созданной ими брешью. Если их наступательным операциям не хватит импульса, это приведет к серии последовательных атак на подготовленные российские оборонительные сооружения – медленный и непропорционально дорогостоящий способ закрепления позиций. И наоборот, они максимизируют отдачу от затрат на каждую атаку, если им удастся прорваться и использовать передовые позиции, после чего российские войска окажутся в заведомо проигрышной позиции. Чтобы сделать это, украинские войска должны поддерживать темп и оставаться защищенными, продвигаясь вперед. Это приводит к двум требованиям. Для поддержания темпа жизненно важно наличие и исправность оборудования. Хотя это может быть сделано в обороне путем восстановления транспортных средств и работы с ними обученных механиков, техническое обслуживание техники, предоставляемой международными партнерами во время наступательных операций, во многом будет зависеть от умения экипажей поддерживать ее в боевом состоянии. По этой причине крайне важно, чтобы имелся доступный запас запасных частей для всей переданной техники, чтобы руководства пользователя были переведены на украинский язык и распространены в соответствующих подразделениях, и чтобы у экипажей было время должным образом ознакомиться с техникой, которое использует иную методику технического обслуживания, сильно отличающуюся от техники, которую они эксплуатировали ранее. Вторым важнейшим требованием для поддержания темпа наступления является защита прорвавшихся сил от контратак тех российских сил, которые находятся в резерве. Резервные силы могут быть задержаны артиллерией до тех пор, пока они находятся в зоне обнаружения.
Оборонительный артиллерийский огонь противника следует предотвращать, сохраняя темпы наступления и, следовательно, лишая противника возможности передавать в режиме реального времени данные о местоположении целей. Это означает нарушение их средств удержания подразделений под наблюдением. Между тем, защита подразделений от авиации имеет решающее значение для предотвращения ответных ударов с целью притупить прорыв. Для поражения артиллерии противника могут быть полезны некоторые развертываемые средства РЭБ, но будь то беспилотные летательные аппараты или авиация. Тактическая противовоздушная оборона, безусловно, является самым важным приоритетом. Способность использовать элементы противовоздушной обороны для защиты войск во время маневрирования является жизненно важной областью, которая требует новых шагов по поддержке Украины со стороны ее партнеров. Наконец, срыву вражеских контратак или ударов артиллерии и авиации в значительной степени способствовало бы разрушение инфраструктуры командования и контроля противника. Для этого будет важно подавление средств противовоздушной обороны, защищающих эти цели. Помощь в радиоэлектронных атаках и в использовании таких средств, как беспилотные летательные аппараты, для угрозы и вытеснения средств противовоздушной обороны или же насыщения их ложными целями — все это могло бы в значительной степени способствовать созданию путаницы, подавлению принятия правильных решений противником и снижению уровня защиты для максимального усиления воздействия ударов украинских РСЗО. ВЫВОДЫ. Тенденция международного дискурса, связанного с российскими военными, заключалась в том, чтобы списать их со счетов как тактически неумелых, технически отсталых и морально сломленных. В этих критических замечаниях есть чуть больше, чем доля истины. Тем не менее, критики склонны экстраполировать действия отдельных российских подразделений на все силы в целом. Наряду с их недостатками, ВС РФ продемонстрировали, что большая часть их техники эффективна, обладает высокой летальностью и может быть адаптирована к целому ряду угроз. В боеспособности российских войск имеются серьезные недостатки, они наиболее ярко проявляются при проведении наступательных операций. И наоборот, многие российские подразделения не только продемонстрировали достаточную квалификацию, но и показали, что они способны адаптироваться к возникающим угрозам. Хотя российские вооруженные силы начали решать целый ряд тактических задач, стоящих перед их подразделениями, примечательно, что зачастую эта адаптация носит ответный [реактивный] характер. Специализация пехоты была обусловлена неспособностью, обучить достаточное количество войск, а не упреждающим планированием. Ускорение и упрощение управления артогнем было вызвано неспособностью, обеспечить эффективный ответный огонь в начале войны.
Таким образом, остается неясным, в какой степени эти изменения станут постоянными чертами российской армии. Также очевидно, что как институт, российские вооруженные силы по-прежнему не в состоянии предвидеть новые угрозы. Подразделения противовоздушной обороны, например, со временем демонстрируют растущую квалификацию в борьбе с угрозами, но внедрение любой новой ударной системы или тактики с украинской стороны обычно вызывает период дезорганизации и дружественного огня. Прежде всего, очевидно, что российские военные систематически борются за координацию; этим можно воспользоваться. Бессердечие российского подхода к собственному личному составу по-прежнему приводит к тому, что они, как правило, не справляются с использованием своих возможностей из-за плохой сплоченности подразделений. Важнейшим козырем российских вооруженных сил остается огонь артиллерии. Здесь менее ясно, является ли этот подход устойчивым и достаточно ли высоки темпы адаптации. В конечном счете, Россия использовала свои огромные запасы боеприпасов крайне неэффективным образом, и расход превышает производственные показатели, как в отношении снарядов, так и в отношении стволов. Огневая мощь использовалась российскими военными в качестве опоры для компенсации своих тактических недостатков в других областях. Если вес залпа, который могут произвести российские военные, уменьшается, тогда совсем не ясно, как российская пехота может эффективно удерживать позиции. Таким образом, возможно, самая большая опасность для Украины, что касается долгосрочного развития российских войск, заключается в том, что другая страна предоставит оборудование и рабочих для создания дополнительных производственных мощностей в России по производству боеприпасов и стволов. Украинские войска, несмотря на превосходство в их моральном духе и часто в подготовке, продолжают сталкиваться с целым рядом сложных военно-тактических задач при возвращении территории своей страны. Преодоление этих проблем требует постоянной и надлежащим образом адресной поддержки со стороны их международных партнеров, которая отражает эволюцию тактической ситуации. Победа над российскими войсками потребует в большей степени повышения тактического мастерства, подготовки сил и обслуживания техники, нежели добавления новых систем [оружия]. Прочность российских укреплений требует от Украины проведения многогранного процесса подготовки, прорыва и эксплуатации [прорыва], требующего подготовки ее подразделений. Жизненно важно, чтобы партнеры Украины уделяли приоритетное внимание налаживанию устойчивого процесса индивидуального, коллективного обучения и подготовки персонала для ВСУ. Сегодня инициатива принадлежит Украине. Но по мере того, как российские военные приспосабливаются, здесь не может быть места для самоуспокоения» (Димитриев, 27.05.2023).
Перевод британского доклада о состоянии российской армии от Евгения Норина сокращен и не включает в себя некоторые моменты. Например, инженерные работы на линии разделения, но в самом докладе этому уделено особое внимание, ну и для украинского контрнаступления это имеет большое значение: «Один из наименее обсуждаемых элементов ВС РФ во время полномасштабного вторжения в Украину это их инженерные части. В отличие от большей части российской армии инженеры показали себя хорошо. Скорость, с которой русская пехота роет окопы и масштаб, с которым они укрепляют свои боевые позиции, а также саперные работы заслуживают отдельного внимания. Каждой бригаде придается две инженерные роты, одна сосредоточена на земляных работах, а другая — на саперных. Российские инженерные войска в значительной степени следуют своей доктрине времен холодной войны, лишь с небольшими поправками. Русские оборонительные позиции обычно состоят из двух-трех линий. Первая полоса вдоль линии соприкосновения включает в себя позиции, занятые пехотой. Вторая представляет собой правильно сделанные траншеи (по сравнению с лисьими норами в первой) и бетонные огневые точки по возможности. Перед этими позициями расположены несколько полос препятствий. Обычно это противотанковый ров глубиной 4 м и шириной 6 м, зубы дракона и проволочные заграждения. Между полосами от 700 м до километра, чтобы была возможность перекрыть всю серию препятствий огнем. Траншеи в лесных массивах, на линиях хребтов и открытых пространствах распределены поротно и представляют собой отдельные участки, а не сплошную линию фронта. Еще одна линия обороны находится обычно в 5 км от первой. Третья линия включает в себя запасные боевые позиции и скрытые резервы. Транспортные средства в окопах. Командные пункты, как правило, располагаются под землей и укреплены бетоном. Общая глубина оборонительных укреплений на некоторых направлениях превышает 30 км. Минные поля — еще один элемент российской линии обороны. Они чаще расположены скрыто, и редко отмечаются соответствующими знаками. Украинские силовики считают, что у россиян нет недостатка в минах, они создают смешанные поля, включающие как противотанковые, так противопехотные мины. Россия не подписала Оттавский договор 1997 г. и ее войска свободно используют автоматические противопехотные мины. Они, как правило, оставляют проходы назад между первой и второй линиями обороны. Стараются использовать особенности рельефа и минируют узкие места. В некоторых случаях противопехотная мина может быть установлена прямо поверх противотанковой. Часто бывает смешанное минирование по принципу срабатывания. Например, противопехотные мины нажимного действия комбинируются с миной на растяжке.
Русские также широко используют магнитно-активируемые противотанковые мины, доставляемые реактивными системами залпового огня (РСЗО). Несмотря на то, что российские войска умело используют свои минные поля, они не так хорошо показали себя в прорыве украинских минных заграждений. Еще одна область, в которой русские показали высокие компетенции — наведение мостов. Это в основном проводится на армейском уровне и сопровождается вспомогательными операциями. Инженерные подразделения обычно быстро наводят переправы, и не похоже, чтоб у ВС РФ не хватало понтонов, даже если их операции по форсированию рек в целом демонстрируют серьезные недостатки. Российские войска настолько уверены в своей способности быстро наводить переправы, что иногда разрушают мосты даже на тех маршрутах, которые собираются использовать в дальнейшем, поскольку, по их оценке, нарушение сообщения украинских сил имеет большее значение, чем необходимость их последующего восстановления» (https://t.me/russ_orientalist/…). Ну а теперь взгляд на происходящее с нашей стороны — «Главное сказано между строк: Россия готовит сокрушительное воздушное наступление» (Влад Шлепченко). «Пока русская армия очень ограниченно применяет свою воздушную мощь. В первую очередь – из-за опасений больших и неоправданных потерь в самолетах и летчиках. Однако ситуация меняется: наши ВКС шаг за шагом распутывают клубок проблем и задач, не дающих России запустить сокрушительное воздушное наступление. Россия продолжает перестраиваться на военные рельсы. В стране начата большая трансформация вооруженных сил, цель которой – подготовиться к новым угрозам со стороны НАТО. И вот на днях широко известный в узких кругах Telegram-канал Fighterbomber, автор которого – отставной летчик, после начала СВО проделавший огромную работу по сбору средств и закупке необходимого снаряжения для наших военлетов и поисково-спасательных групп, выдал весьма загадочное сообщение. «Вчера произошло событие, которого в военной авиации ждали много-много лет. Все воздушные армии Лаоса переданы в прямое подчинение ВКС. Свет в конце тоннеля стал чуть ярче», – сообщил админ канала подписчикам. Непосвященный человек может удивиться: какое нам дело до военных реформ в далекой стране из Юго-Восточной Азии и чему так радуется автор? В реальности же все просто: Лаосом, а временами и Барбадосом некоторые патриотические блогеры, пишущие на чувствительные темы, называют… Россию.
Происходит это не по причине излишней язвительности или намерения оскорбить нашу страну, а исключительно из-за нежелания попасть под действие статьи о дискредитации армии, каковая, помимо огромных штрафов, предусматривает еще и реальные сроки лишения свободы. Иными словами, такой эвфемизм – всего лишь костыль, опираясь на который неравнодушные патриоты могут привлекать внимание общества к бедам и проблемам в Вооруженных силах, требующим решения, но которые в силу каких-то причин не решаются в штатном режиме. И тут нам придется включить внутреннего Штирлица. Потому что никаких официальных комментариев на эту тему не поступало и вряд ли поступит в ближайшее время. Так что в дальнейших наших рассуждениях нам придется опираться лишь на те данные, которые можно найти в открытых источниках, да на понимание общих закономерностей организации Вооруженных сил. В настоящее время Россия имеет четыре воздушные армии: 4-ю Краснознаменную ВВС и ПВО; 6-ю Ленинградскую Краснознаменную армию ВВС и ПВО; 11-ю Краснознаменную армию ВВС и ПВО; 14-ю Краснознаменную армию ВВС и ПВО. Каждая из них является мощным оперативным соединением, включающим дивизии противовоздушной обороны, состоящие из зенитно-ракетных полков, авиационные дивизии смешанного состава, бригады армейской авиации на вертолетах, отдельные вертолетные, штурмовые и транспортные полки. При всем этом, насколько можно судить по открытым данным, каждая из армий находится в подчинении того военного округа, в пределах которого развернута. В начале июня начальник главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Вооруженных сил генерал-полковник Евгений Бурдинский подтвердил, что Россия создаст два новых военных округа, общевойсковую и воздушную армии, а также 26 бригад и пять дивизий. Комментируя это сообщение, информированный источник в Минобороны рассказал «Известиям», что эта армия будет состоять из нескольких истребительных полков, бомбардировочного полка и бригады армейской авиации. «Решение о том, в состав какого военного округа войдет это объединение, пока не принято», – отмечал собеседник издания. Этот комментарий хорошо рифмуется с последними новостями, которые распространяются среди военных о подчинении воздушных армий руководству ВКС. Дилемма – включать особо эффективные средства поражения в состав линейных подразделений или выделить их в отдельные элитные части – преследует военных с тех пор, как государства научились создавать и вооружать армии.
Проблема тут состоит в том, что единственно правильного подхода не существует. В начале XX века методом проб и ошибок было установлено, что пулеметы нужно интегрировать в порядки пехоты, а не сводить в отдельные батареи, а тремя десятилетиями позже немцы на практике доказали, что танки должны собираться в дивизии и корпуса с высокой степенью автономности, а не размазываться ровным слоем по всей сухопутной армии. Такой же выбор стоял и перед нашим руководством: подчинение воздушных армий командованию округов в теории должно давать высокую степень взаимодействия между воздушной и наземной компонентами. Логика тут такова, что победа в основном достигается на земле, а командование у структуры общее – и потому будет пристально следить, чтобы авиация не отрывалась от решения приземленных задач. Но это в теории. На практике так получается далеко не всегда. С другой стороны, подчинение всей авиации единому командованию, опять же в теории, позволит более широко маневрировать силами и проводить масштабные операции по взлому вражеской ПВО, завоеванию господства в воздухе и его реализации. Переподчинение армий ВВС и ПВО командованию ВКС позволяет предположить, что на самом верху решили, что для авиации пришло время сказать более веское слово в ходе СВО. Но чтобы ее активизация не привела к неприемлемому росту потерь, ей дают больше самостоятельности. Комментируя ситуацию, генерал-майор в отставке Владимир Попов отметил, что для отечественных Вооруженных сил ситуация двойного подчинения вполне характерна. С одной стороны, они находятся в подчинении округов, с другой – командования своего рода войск. «Такое было, потом и отказывались от этого. У нас периодически эта синусоида – влияния управленческого аппарата. Знаете, по принципу «кто старше, тот и додавливает эту программу управления». Или напрямую через командующих округами, или же это уходит на профессиональное руководство ВВС, а теперь ВКС», – отметил генерал-майор. По словам нашего собеседника, сосредоточение авиации под руководством родного начальства, во-первых, повышает эффективность ее применения, во-вторых – ведет к снижению потерь. Эксперт также подчеркнул, что в прошлом необходимость подчинения авиации штабам пехотных и танковых соединений в значительной степени была связана с технической слабостью связи. При нынешнем уровне развития техники эта проблема больше не актуальна, уверен Попов. «Авиация выполнит любые задачи, которые будут ставиться нам через пехотных командиров. И дивизии поддержим, и разведку проведем, и удары нанесем, все будет то же самое. Но с высокой степенью экономичности по потерям и эффективности по результатам.
Потому что «командиры красные» (командование военных округов и общевойсковых соединений. – Прим. ред.) возможности авиации не вполне знают и гонят ее в любую дыру. И чтобы этого не происходило, нужно профессиональное руководство», – уверен эксперт. Делаем выводы. Уже неоднократно отмечалось, что ключевой проблемой нашей авиации в зоне спецоперации является украинская система ПВО. Без ее радаров и пусковых ВСУ давно были бы раскатаны в тонкий блин ракетно-бомбовыми ударами. Это обстоятельство понимают и Запад, и наше командование. Враг всеми силами пытается поддержать постепенно деградирующий противовоздушный щит «незалежной»; наша же армия ищет средства его преодоления. Весной текущего года бомбардировочная авиация начала получать в товарном количестве авиабомбы, оснащенные универсальными модулями планирования и коррекции. ВКС обзавелись инструментом, который позволяет наносить удары, не входя в зону действия ЗРК «Бук». Как результат – кратно возросла интенсивность и эффективность ударов по ближним тылам противника. Воздушное наступление сыграло не последнюю роль в срыве летнего «контрнаступа» ВСУ. Попытки украинцев подтянуть к линии фронта более дальнобойные комплексы С-300 привели к тому, что те стали жертвами «Ланцетов». Теперь на повестке дня стоит вопрос о налаживании разведки в оперативном тылу противника и максимальном ускорении процессов выдачи целеуказания. Первая задача решается за счет постепенно усиливающегося применения беспилотников; вторую, возможно, удастся решить, объединив все силы авиации под единым командованием родного для них командования ВКС. Ликвидация вражеской ПВО откроет путь к полноценному применению авиации по наземным целям и будет фактически означать выигранную войну» (Влад Шлепченко, «Царьград»). Однако авиация – авиацией, но «без пехоты все равно никуда» — «Россия готовит резервную армию для решающего момента. Она будет сформирована уже к концу июня» (Виктор БАРАНЕЦ). «На совещании Совбеза министр обороны Сергей Шойгу назвал немало крайне любопытных цифр и фактов, которые говорят о переменах в вооруженных силах нашей страны. И все они связаны как со спецоперацией, так и с новыми угрозами у наших границ (например, вступление соседней Финляндии в НАТО). Попытаемся осмыслить суть той статистики от Шойгу. По словам министра, уже к концу июня будет сформирована резервная армия и в ближайшее время – армейский корпус (он, возможно, и будет прикрывать границу с финами). И резервная армия, и корпус получат вкупе более 3 700 единиц техники. Наша оборонка уже больше года стахановскими темпами (в три смены) кует пушки, танки и самолеты.
Создание резервной армии — это явный признак того, что руководство Минобороны и Генштаба намерено сформировать новый кулак на поле боя, дабы успешно парировать удары группировок ВСУ, не дать им получить преимущество на том или ином участке зоны спецоперации. Есть тут и другая цель — более плотно перемалывать поступающую на Украину западную боевую технику, количество которой не уменьшается. Возможно, наши стратеги учли и опыт Великой Отечественной, когда резервные армии в решающие моменты обеспечивали победу над врагом в сражениях. Шойгу уточнил: «Плюс к этому пять танковых полков — в первую и двадцатую армии… Эти пять полков, как по личному составу, так и по технике сформированы на 60 процентов». Считаем: 5 танковых полков — это примерно 500 боевых машин и не менее 2 тысяч личного состава. Ну а что касается контрактников, то в Вооруженные силы набрано уже 114 тысяч человек. Мощная агитационная кампания дает внушительные результаты: по словам министра, в среднем за сутки на контракт поступает 1 336 человек. В боевой строй встали еще и более 52 тысячи добровольцев. По словам министра, «они рвутся в бой, но сначала должны пройти серьезную подготовку. У этих людей высочайшая мотивация». Их сегодня готовят на 8 полигонах 645 инструкторов с боевым опытом. Кстати, добровольцы СВО получат удостоверения ветерана боевых действий, а вместе с этим — положенные по закону льготы» (Виктор БАРАНЕЦ, WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27519/4782686/). Ну, и напоследок, для тех, кто интересовался, где НГШ ВС РФ Герасимов? Вот он — «Доклад Герасимову» (Colonel Cassad). «Ни в какую отставку он не уходил, продолжает выполнять обязанности командующего объединенной группировкой. Герасимову доложили, что вчерашние попытки поразить Крымский мост, а также объекты в Ростовской и Калужской областях предпринимались с помощью модифицированных ракет С-200. Всего уничтожено 4 ракеты. Отдано распоряжение по выявлению позиций таких комплексов и их уничтожению» (https://colonelcassad.livejour…). Короче говоря, мотивация в ВС РФ совсем низкая, при этом она позволяет одерживать России победы (пока только тактические) на фронтах СВО. И все мы с нетерпением ждем «стратегических побед».