Деградация сознания
Именно об этом процессе пишет А. Леонидов в своей статье — «СУММА ЗНАНИЙ ПРОТИВ СМЕРТИ МОЗГА». «Когда перед нами во всем ужасе предстает омерзительность украинства, слишком очевидная, чтобы думающий человек смог от нее спрятать голову в песок, мы должны стать выше эмоций, выше обычной гигиенической брезгливости. Украинство – лишь один из вариантов того, что случается (может случиться) с человеком, прошедшим процесс ДЕСТРУКЦИИ СОЗНАНИЯ. Если структура мышления, иерархия ценностей, приоритетов в нем, переданные в качестве культурного наследия системы классификаций разрушены, то возможно огромное множество вариантов дальнейшего поведения человека. И украинство – лишь один из них. О чем мы говорим? Для простого человека это кажется слишком сложным, но нам приходится его этим пичкать. Потому что ничего важнее этого – в жизни нет. Каким образом конструируется человеческое мышление, когда и почему оно мутирует? Если мы не ответим на этот вопрос, то все науки и все шедевры мировой культуры уже не имеют ценности. Если мы не поймем, каким образом человеческое мышление может докатиться до украинства, то мы и сами туда укатимся… Отбросим гордыню мнимого превосходства: болезнь, заразившая другого человека, исказившая его образ до запредельного безобразия, может заразить и нас с вами. Любой книголюб (а их остается все меньше и меньше – заметили?) знает, что, кроме текста, у книги есть переплет и нумерация страниц. Иногда в старых книгах мне попадалась типографская ошибка, перестановка абзацев. Что-то пошло не так, и участки текста поменялись местами… Когда мы говорим о конструкции сознания, то имеем в виду, условно говоря, «переплет, нумерацию страниц и расстановку абзацев» в связной логике мышления. Книги (предмет изучения разумом) могут быть разные – но любую из них трудно понять, если первые страницы вырваны. Трудно читать книгу с середины. Еще труднее – если все страницы перепутались, и вослед 15-ой подшита зачем-то 142-я, а за ней – 8-я… А если вырваны последние страницы – то (штамп приключенческой фантастики) мы так и не узнаем, чем в книге дело кончилось. Иногда целые сюжеты строятся на том, что человек мучается вопросом: что же там, в конце, на самом интересном месте оборвалось… Наше мышление имеет определенную структуру (иерархию ценностей, определяющую, что самое важное, а что второстепенно), классификации знаний, смысловые фильтры при отборе информации. Если уподобить жизнь книге (роману) – то структура мышления есть порядок расстановки страниц, абзацев, предложений, слов, букв в словах.
Этот порядок должен соблюдаться неукоснительно: вообразите, что будет, если страницы, или слова, или буквы смешаются (в старой типографии этому был зримый образ: «рассыпанный набор» — имеется в виду, разбирали обратно на литеры оттиски). Всякая мысль в нормальном мышлении (если оно не «украинское») – существует не в вакууме, не замкнутой в круг, и не сама по себе. Для логического мышления любая мысль – это звено в цепочке. Она опирается на предыдущее умозаключение и порождает следующее за собой умозаключение. Кратко говоря, наиболее очевидные признаки психического здоровья, полноценной психической жизни – это ОСНОВАНИЕ, СВЯЗНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ мысли. Расшифруем подробнее: Если мы о чем-то думаем (а мысль – это источник любого сознательного действия), то мы: 1) Понимаем, откуда мы это взяли (закон достаточного основания). 2) Понимаем, как этот предмет связан с другими предметами (связность мышления, альтернатива которому только навязчивая идея). 3) Понимаем, к чему это ведет, для чего нужно, причиной какого следствия в будущем может стать (перспективность идеи). Такова структура мышления, и она разрушена «не только лишь у всех» украинцев. Нужно отличать первичную пустоту емкости — и те канализационные стоки, которые туда слились, воспользовавшись пустотой. Вот у меня есть банка. Она пустая. Я могу в нее налить мед или масло, простую воду, вино, токсичные жидкости, кислоты, жидкий кал, могу туда насыпать песок и т.п. Пустота емкости примет любое содержание. Если в пустую голову залить маразм украинства – она примет украинство. А если что-то другое, то она примет что-то другое. И главный вопрос – как, почему голова оказалась пустой?! Когда емкость заполнена – она отталкивает навязываемые ей извне наполнители. Потому львиная доля, 99% труда деструктивного пропагандиста не в том, чтобы залить дерьмом пустой череп, а в том, чтобы очистить череп от предыдущего содержания. Когда мозг освобожден от традиционных ценностей, туда легко и свободно заливается любой токсин. Продолжая аналогию, скажу даже больше: природа не терпит пустоты, и если голова опустела (разуверилась в прежнем) то возникает «эффект пылесоса», втягивание в голову любого мусора, который случайно оказался поблизости. Если личность сформирована, если она центрирована базовым ядром неоспоримых ценностей (аксиом для всех ее последующих умозаключений) – то она обладает иммунитетом к чужеродным вторженцам. Очень похоже на то, как иммунитет тела отторгает любое чужеродное его органике вещество – пока он есть. А если его нет, что в медицине называют ТОЛЕРАНТНОСТЬЮ — тогда любой вирус, в обстановке иммунодефицита, оказывается смертоносным.
Базовое ядро аксиоматики, на котором удерживается в зоне здравого смысла здоровая личность – это иммунитет психики человека. Сопротивляемость бредовым идеям (а украинство, например – классическая, со всеми симптомами из учебника, маниакальная идея) – неразрывно связано со способностью распознавать, выделять бредовость в идеях. Если человек не способен фильтровать поступающие в него «предложения», то любая бредовая идея займет его мозг. Самое главное для нее – опередить другие бредовые идеи, как в игре, в которой нужно успеть первым из игроков сесть на единственный стул. В сущности, КПСС произвела с населением России (я очень надеюсь, что нечаянно, не желая этого) деструкцию сознания. А когда это (надеюсь, по неосторожности, а не по злому умыслу) случилось – то ЛЮБОЙ ПРОПАГАНДИСТ, первым добравшись до пост-советского пост-человека брал его «тепленьким», легко и незамысловато. И одинаковые люди в одинаковых городах с одинаковым «анамнезом» — в одной школе учившиеся, и там одинаково контуженные деструкцией сознания – в зависимости от подошедших к ним манипуляторам становились непримиримо враждебными. Ибо коли уж «очищен» мозг от наследия предков (традиционных ценностей) – то любое дерьмо туда втекает, весело булькая, и не встречая сопротивления. Проще говоря: человек, который ни во что не верит – поверит во все. Это частный случай общего закона философии, о том, что крайности смыкаются. И предельный скептицизм приводит к предельному суеверию, причем неизбежно, легко и быстро. Кажущийся «парадокс» в том, что даже для зачаточных форм критического мышления нужна, по закону онтологической парности вера, к определенным ценностям, слепая и фанатичная. Если же скептик захочет усомниться во всем – то он перестанет быть скептиком, ибо усомнится в самом сомнении (в Библии путь такого скептика описан в книге Экклезиаста). «Я сомневаюсь – надо ли мне сомневаться?» — последует у такого скептика, а следом – коллапс сознания, интеллектуальный обморок, потому что мышление вышло на отрицание самого себя. Исторически монотеизм выступает не только как утверждение одного Бога, но и как отрицание великого множества языческих «божеств». Следовательно, именно он является причиной, источником критического, разоблачительного мышления, когда неглавное можно опровергнуть через главное именно потому, что оно бесспорно, «по условиям задачки», главное.
Пример: — Я не буду вводить этот препарат больному – говорит врач. — Почему – спрашивает другой. — Доказано, что он убивает больных. — А почему ты решил, что жизнь этого больного важнее всего? А если предположить иную иерархию приоритетов, когда важнее всего деньги? И нам платят большие деньги, чтобы этот больной сдох – тогда чем ты опровергнешь введение данного препарата? Мы видим, что при смене базового приоритета меняются не только умозаключения мыслящего существа, но и его поведение. Часто – на противоположное предыдущему. При одних приоритетах человеку интересно одно, при других – другое. Если же иерархия ценностей вообще рухнула, то: 1) Это патология, поведение становится совершенно безумным (как у нас с вами в «перестройку»). 2) Если человек не убьется в бесновании «праздника непослушания» — то иерархия ценностей обречена восстановится, но что в ней при такой регенерации выдвинется в «высшие ценности» — страшно и подумать. Постоянно приплетая к нашему, читатель, разговору, украинцев, я делаю это с определенной целью. А именно – показать на бытовом примере, как страшна и чудовищна деструкция сознания. Потому что в сухом академическом виде это звучит не страшно: какие-то кафедральные, начетнические латинские термины… Но когда видишь перед собой кровавое мурло вполне конкретного тупого садиста, бесноватого детоубийцу и отцеубийцу, чья запредельная жестокость к тому же запредельно инфантильна (то есть, при всех ужасах, этот дегенерат мыслить взрослыми категориями неспособен) – то понимаешь, что в обсуждаемой теме нет ничего начетнического, академического, кафедрального, сухого. Украинский фашизм «во всей красе» доказал, что тема деструкции сознания журчит человеческой кровью и перемотана человеческой требухой. Я такой же человек, как и вы, читатель, я не счетная машина, и мне – чисто по-человечески нестерпимо больно, до шока видеть, каких запредельных выродков делает деструкция сознания на «шасси» человеческой природы. Страшнее всего мне оттого, что они – это мы. Я имею в виду, что начальный материал, перед тем как его взяли в оборот манипуляторы, ничем не отличался. Взяли двух одноклассников, одинаковой успеваемости, из одной школы одного города, чуть ли не братьев-близнецов. Одному в голову вставили канализационную трубу, и пустили стоки. А другому сказали – ты постой в сторонке, ты будешь «контрольная особь». И в итоге «контрольная особь», которой в череп канализацию не сливали – в неподдельном ужасе смотрит, как ее брат-близнец на коже изнасилованных девушек со слюнявым упоением сальной рожи вырезает гитлеровские свастики… — Что ты такое, и куда ты дел человека?!
С давних времен разные мыслители приходили к выводу, что человек, как явление – не конкретная биологическая особь, а общая, транслируемая во множество особей-носителей, программа. В их числе был Л. Н. Толстой, который в «Исповеди» своей утверждал: мы не то, что наше тело, а то, что через тело проходит, пропускаемо. Толстой разминулся с телевизорами, и не мог сказать то, что скажем мы: телевизор показывает то, что транслируют на волне, на которую он настроен. Изображение в материальном смысле порождаемо внутри телевизора. Но в информационном смысле оно не рождается внутри телевизора, а получено им из эфира. Телевизор может сломаться – и тогда не будет показывать вообще ничего. Станет «черным ящиком», бессмысленным и бестолковым. Телевизор можно переключить на другую программу – и тогда он будет показывать совсем другое. Телевизору ведь без разницы – проповеди принимать или порнографию, и наивен тот, кто скажет: «телевизор растлился» или «исправился». Он – как приемник – какой был, такой и остался. Просто он теперь переключен на другую волну приема. Если говорить опять же, исторически, то религия, базовое аксиоматическое ядро воспитания личности, производящий культуру, культ (уже в корнесловице очевидно, что одно от другого) – играла роль фиксатора волны, фиксатора программы. Приемник, поймав одну волну, постоянно оставался на ней, отчего и возникала связность мышления, за счет неизменности аксиом для всех умозаключений. В детстве мы с друзьями (как, наверное, и вы, читатель) – баловались, игриво переключая каналы телевизора. Получалось очень смешно, потому что фраза начиналась на одном канале, а заканчивалась другим. И получался безумный бред, абсурд. А смех – как говорят психологи – реакция мозга на абсурд. Когда мозг не может справиться с абсурдом, он как бы перезагружается, и перезагрузкой служит смех. Таким образом, мозг преодолевает абсурд. Но есть и смехоголизм – когда для постоянного смеха человек начинает СОЗДАВАТЬ абсурдные ситуации, своими руками. Это такая психическая болезнь, «карнавалозависимость». Грубо говоря, картечь создана как защита от волков, а тебе так нравится стрелять, что ты стал волков разводить и повсюду их распускать… Ни наука, ни логика, ни критическое мышление сами по себе не существуют. Точнее, существуют, но как нечто всеядное, способное методом смены аксиом прийти куда угодно, доказать или опровергнуть что угодно. Потому феномен цивилизованного человека – гораздо шире и древнее конкретной человеческой особи — бионосителя цивилизации. В сущности (аутентично религиозному преданию) Дух Истории (Абсолютный Разум), выводя некоего «праотца» из идиотизма доисторического животного существования, заключает с ним Завет (договор).
Согласно договору, праотец получает Силу Разума, постоянно восходящую в своем могуществе, но за это обязан передать Завет всем своим потомкам. Пока род остается верным Завету – в нем возрастает умственная сила. Она растет, растет, от дубин приводит к космодромам и атомным электростанциям… Но, если мы возьмем украинского дегенерата – то это обратно снова дубина. Пусть вас не обманывает их супероружие, оно дано гоминидам с Запада, а сами гоминиды ничего, сложнее дубины сделать не в состоянии. Великое материальное наследие цивилизации они беспощадно уничтожают, потому что обезьяна никакой ценности в нем не видит. Равно как и в духовном наследии цивилизации, которое уходит водой в песок через дебилизацию и деградацию личности. Поскольку Сила Разума возрастала столетиями, от поколения к поколению, нагнетавшему жар этого огня в замкнутом тигре традиционных ценностей (если он оттуда вырывается – то все вокруг сжигает), то и погаснуть, моментально охладеть этот многовековой накал не может. Но мы видим, что скорость остывания Разума в разы превосходит скорость его нагнетания. Чтобы сделать великое открытие, человеческому коллективному разуму требовались порой столетия; а чтобы забыть – хватает иной раз и года. Или десятилетия. Мы понимаем, что произошло в XIX, и особенно в ХХ веке. Объясним аналогиями. Вот у вас есть жаропрочная печь. И вы в ней нагнетаете силу огня с помощью мехов, как это делают металлурги. Весь смысл и польза жара в том, что он внутри печи, и служит системе, создавшей печь. Теперь по каким-то причинам (обсудим их потом, отдельно) печка взорвалась или развалилась. Вначале следует выплеск чудовищной силы высвобожденного, раздутого мехами, огня, сметающий все на своем пути. А затем, когда взрыв иссяк – наступает что? Правильно, остывание! Печи больше нет, мехами его не поддувают, металлурги лечат ожоги (в лучшем для них случае). Огонь спадает и охлаждается. Конечный его итог – мертвое пепелище. Похоже на ХХ-й век, а? Берите начало ХХ века, а потом его конец, и сверяйте факты… А недавно украинцы взорвали великую плотину, продукт более развитой предыдущей цивилизации на их территории. Это не только картинка деградации вьяве, но и аналогия тоже. Разум построил плотину и очень долго копил в запруде полезные знания. Отбирал, сортировал, классифицировал, по полочкам раскладывал… Потом плотину взорвали (или она сама треснула?), вначале следует мощнейшая волна, цунами, а потом возникает гниющее болото на огромных площадях. Когда меня тянет истерически завыть от новостей – кликушески вопя – «как, как человек может так опуститься, так выродиться?!» — я для успокоения вспоминаю про… бомбу.
Ну вот, бомба: устройство, в котором предусмотрены механические и химические процессы. Если это устройство включить, то оно совершит огромное зло, убив всех вокруг, и само будет разорвано в мелкие клочья. Способна ли бомба осознать зло, которое она своим функционированием несет другим и себе? НЕТ. Далее я провожу аналогию между мозгом дегенерата и бомбой. Там идет совокупность «бомбических» мыслительных процессов, которые убивают как своего носителя, так и окружающих его людей. Это может остановить сапер, вмешавшись извне, но сама бомба не в состоянии себя отключить. Она идет по алгоритму. Мозг дегенерата тоже сам себя контролировать не в состоянии. Даже в тех редких случаях, когда понимает, что сам себя убивает… Некий таксист обнаружил человека в запредельно-отчаянном положении (кстати, реальный случай из жизни – о том, как таксисты вывозили шокированных людей с мест теракта в аэропорту). Понимая, что человек оказался полностью зависим от него, таксист в сто раз повысил цену поездки, и обобрал клиента до нитки (в реальности за поездку из зоны теракта таксисты драли по 60 и даже по 80 тыс. рублей за поездку). Прошло время, и таксист сам попал в беду. Так получилось, что теперь его жизнь зависела от воли того, кого он обобрал. И тот, ответно, отыгрался по полной, обобрав теперь уже таксиста до нитки. С лихвой вернул свои потери. Могло ли быть иначе? Теоретически да. Люди издревле мечтали про общество, в котором человек бескорыстно помогает ближнему, попавшему в трудную ситуацию. А когда сам попал в беду – то получает такую же бескорыстную помощь от ближних. У этого общества есть имя, но мы его умолчим, потому что у многих аллергия на это слово, да и не в слове дело! Тут дело в самом принципе. Все как-бы признали базовую основу любой монотеистической религии: «поступай с другим так, как хотел бы, чтобы он поступил с тобой». Но каким образом произошло это признание? Через Коллективный Разум, носителями которого цивилизованные люди являются. Он с позиции собственных выживания и удобства просчитал, как ему будет безопаснее и эффективнее существовать, и вывел норму взаимного отказа от взаимного истребления своих носителей. И тут все понятно, даже просто. Вот сошлись хрестоматийные физик и лирик в драке за хрестоматийный гараж (намеренно говорим штампами советской культуры). Их двое – гараж один. Оба хотят иметь. Если физик убьет лирика, то Коллективный Разум потеряет лирику, складированную в голове этой персоны. Если наоборот, то Коллективный Разум потеряет физику, которую имел неосторожность разместить в голове слабого в драке существа. А Коллективному Разуму ведь и то, и другое дорого, ему то нужно (и выгодно), чтобы оба выжили. Они для КР – как разные клеточки одного мозга! Как называется ситуация, когда клетка одного вида пожирает клетку другого вида? Онкология, рак, метастаза…
Поэтому Коллективный Разум им говорит: Товарищ первый нам сказал, что вы уймитесь, Что не буяньте, говорит, и разойдитесь… Но физик и лирик упираются лбами в этот проклятый рязановский гараж, который один на двоих. Строить второй гараж (как, кстати, предложено в одноименном фильме)? Сколько он будет строиться? А есть ли место для него? А вдруг его не выделят, или оно будет очень неудобно? А жизнь идет, а гаража все нет, проклятый физик (или лирик) МОЕ счастье СЕБЕ захапал… Коллективный Разум размещает себя на разных особях-носителях, он похож на меломана, у которого коллекция виниловых пластинок. На каждой пластинке – своя мелодия. Расширять свою коллекцию меломан очень страстно хочет. Он хочет больше винила, хорошего и разного. Ситуация, в которой его пластики побили, раскололи друг друга для меломана – трагедия. Некоторые из побитых были очень редки, дороги, утрата невосполнима – а причина всего лишь в том, что пластинкам было тесно на полке. Анализируя это, Коллективный Разум приходит к выводу: нужно построить удобные, просторные полки для хранения винила. При этом полки (социально-экономические отношения, производительные силы и производственные практики) – сами по себе не важны. Они лишь средство для оптимального хранения винила (плоти), который сам по себе тоже не важен. Полки средство и винил средство, а цель – сбережение записанной на виниле музыки. Коллективный Разум – это особое, дискретное живое существо, подобное пчелиному рою. Как живое существо оно имеет свой собственный инстинкт самосохранения и свой собственный эгоизм. Эгоизм КР выражается в том, что очень не нравится биологическим особям: все их ЛИЧНЫЕ удовольствия, животные наслаждения КР ставит на службу цивилизационному результату, достижениям коллективной умственной деятельности. Потому в материально-бытовом комфорте КР не видит самостоятельной ценности, ему – в силу особенностей его строения – безразлично, что люди кушают и во что одеты, ему важен только умственный результат. Продукт, который он требует – ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ. Вы живете (с его точки зрения) – чтобы хранить, передавать и пополнять духовное наследие человечества. Целью цивилизации не является удобный диван для лежебоки или вкусный обед для обжоры. Ее цель – максимально подробная память лежебок и обжор о Гомере и Данте, Ньютоне и Менделееве. Потому цивилизация за материальный комфорт, если он способствует духовному прогрессу человека, и против, если он превращает человека в самодовольную тупую свинью. Таким образом, потребительское общество – паразит цивилизации, возникший за счет нее, поедающий ее ткани и остро враждебный истощаемому донору.
Вопрос вовсе не в том, чтобы у физика и лирика были два гаража, а в том, чтобы они оставались физиком и лириком. Если же они, как носители знаний, будут утрачены, тогда они бесполезны для цивилизации что с гаражами, что без гаражей. Потребности цивилизации (Коллективного Разума) выдвигают острую и неизбежность житейского уклада, который на русском языке будет звучать как «Обществизм», господства общих интересов над частной выгодой, господство «Мы» над «Я». Если животное живет, чтобы есть, то человек, по замыслу цивилизации, наоборот: ест, чтобы жить. А «жить» — имеется в виду не просто дыхание в состоянии «овоща», но активная культурная программа бытия. Пресловутая и набившая оскомину «польза обществу» — всего лишь признание превосходства народа над родом, вида над индивидом. — Коллективный Разум возник задолго до твоего рождения. Он должен расширятся и крепнуть после твоего ухода. Вывод: ты для него лишь расходный материал, как чернила для авторучки. Чернила кончаются, ручку заправляют снова и снова. Люди приходят и уходят, а цивилизация все пишет и пишет, причем начала писать древними людьми, продолжает нами, и намерена продолжать нашими потомками. Это неизбежное укрощение индивида, эту несамодостаточность, навязываемую культурой биологической особи – «живи не для себя, а для общества» — люди называют «общинностью». Суть общины не в том, что чисто физически, на определенной территории сбилось определенное количество живых существ. Скопище не станет обществом, пока не превратится в слаженный и единый организм коллективного мышления, синхронизировавшего и мысли и действия. Нисколько не удивляет, при таком угле зрения, то, что зоология в особи бунтует, выражает «аллергию на прогресс», пытается самовыразиться в противостоянии «узурпатору тела», Коллективному Разуму. Биологический организм воспринимает КР как некоего подселенца, захватчика, мешающего зоологическим инстинктам развернуть заложенную в них алгоритмику действий особи. У зоологии свои представления о том, зачем рождается особь и как ей следует жить, в корне расходящиеся с Коллективным Разумом. Инстинкты раскрываются совсем не так, как нужно Коллективному Разуму. Особь уложена в локацию между своим рождением и смертью. Ее время здесь – а прошлое и будущее для нее – вредная и опасная галлюцинация, фантазии о несуществующем и несущественном. Все это бурлит, бродит в человеке, восходя от кишечника, пытаясь переделать аскетичного синтезатора в плотоядного расчленителя. Выразить в человеческих словах это себя не может, потому что инстинкты сформировались до появления членораздельного языка.
В частности, капитализм так и не назвал сам себя капитализмом. Он бормочет что-то бессвязное про «естественные отношения», которые «складываются сами собой», «бытие определяет сознание», «материальные вперед идей», и что это, типа, очень хорошо. Когда не так, что ты сперва подумал, а потом сделал, а наоборот: ты вначале сделал, а только потом стал обдумывать, что это у тебя получилось, и зачем… А, собственно, «капитализмом» это «бытие определяющее сознание» (то есть все, что делается – делается бездумно, и потом только осмысляется, отражается мозгами, задним числом) – стали дразнить его враги. В итоге капитализм и сам стал себя звать именем, полученным от врагов, потому что собственного имени себе так и не смог сформулировать. Это как лев Васька в зоопарке! Он же не сам решил себя звать Васькой. Его так назвали пленившие его люди. Постепенно лев привык быть Васькой и стал откликаться на это имя, прилепив его к себе. Точно так же и с «естественным строем», который враждебные к нему профессора, изучая, обозвали «капитализмом». А он так привык, что стал откликаться… В силу своей завязки на дочеловеческие (и уж точно доисторические) инстинкты, уклад, неловко и беспредметно названный «капитализмом» (отчего у неумных возникает вражда к капиталовложениям) – не может выразить себя в членораздельной, человеческой, и уж тем более письменной речи. Инстинкты не умеют говорить и писать. Они рычат, урчат, ворчат, мимикрируя в борьбе с цивилизацией они научились попугайничать (имитировать человеческую речь, чтобы сбить с толку, обмануть преследователей). Но не может капитализм сказать о себе ПРАВДУ членораздельным человеческим языком. Вообразите, что в Ельцина или Порошенко вкололи «сыворотку правды», и они честно говорят о том, что строят: — Мы все, а вы говно. Мы будем жить во дворцах – а у вас не будет и хибар. Мы будем блаженствовать – а вы сдохнете на черных работах. Наши дети будут счастливы – а ваши сгниют в подвалах. Мы возьмем себе все, а вам не оставим ничего… Нетрудно же понять, что вся суть «естественного строя», в котором действует не идеология, а инстинкт зверя – в этом и только в этом. Но мыслимо ли политику все это связно и членораздельно озвучить про себя и свои мечты? Что с ним сделает толпа — если вместо лапши на уши он ей вот ЭТО повесит? Потому политики болтают о чем угодно, щебечут волнистыми попугайчиками, а ДЕЛО ДЕЛАЕТСЯ БЕССЛОВЕСНО. Хрустят кости, брызжет кровь, повсюду расчлененка – но репродуктор радостно бакланит про «свободу и демократию»…
То, что называют «капитализмом», к капиталовложениям (необходимости в любом проекте) не имеет никакого отношения. Этот термин – продукт материалистов, которые изгалялись в расклейке произвольных ярлыков. Вот, мол, лев с капиталом (лежит на туше убитого буйвола) – он капиталист. А вот голодный лев, от которого буйволы убежали – он не капиталист. Брюхо пусто? Значит, записываем в пролетарии! Так материалисты сделали два разных биологических вида из сытых и голодных представителей одного вида. Им же очень нужно было натянуть сову на глобус, доказать, что бытие определяет сознание. Оттого богатство уровняли с пороком, бедность с праведностью (что, кстати, бесило даже Чернышевского и Горького, много писавших о «дрянных, испорченных, притворных бедняках»). В итоге материалистических фокусов вся борьба за цивилизацию ушла в сторону, вбок, где увязла в маразме и утонула в бездонной трясине «перестройки». Материалист мыслит в категориях «наделенности» и «обделенности», нисколько не понимая, кого и зачем, и для чего цивилизация стремится наделить всеми благами, а кого наказать лишением благ (по-родительски «оставив без сладкого» за плохое поведение и неуспеваемость). Материалисты понимают справедливость оригинальным образом: — Свинья кушает помои, а ее хозяин – ананасы! Это несправедливо! Надо добиться, чтобы свинья кушала ананасы наравне с хозяином (на практике обычно получается обратное, хозяин кушает помои наравне со свиньями, но это эксцессы). Вы действительно думаете, что цель цивилизации – предоставить свинье ананасы?! Цель цивилизации в том, чтобы свинья росла над собой, становилась умнее свиньи, развивалась духовно, от корыта поднимала глазки на астрономию… — Да! – отвечает материалист – Но ведь бытие определяет сознание, материальное первично! Чтобы она глазки подняла – надо начать ее кормить ананасами! При смене питания свинья сразу поумнеет, человеком станет… Как этим людям объяснить, что: — свинья, конечно, с удовольствием схарчит и ананасы, и апельсины, и алычу (в окрестностях Пятигорска так много алычи, что ее собирают с земли лопатой, и кормят свиней, сам видел!); — свинья с удовольствием будет кушать печеный хлеб (в СССР несознательные граждане откармливали свиней хлебом из магазина): – но свиньей от этого быть не перестанет?! Как положено всеядным – человек в своей природе содержит и скотство свиньи, и жуткую плотоядность опасного хищника. Этим очень похож на медведя, отчего древние люди видели в медведях «сверхлюдей». Этого не удалить ампутацией из органического строения человека, это всегда с ним, и остается лишь одно: ПОДАВЛЯТЬ это, где-то загоняя в клетку табу, где-то канализируя агрессию в нужную цивилизации сторону (превращая волка в волкодава). Но давайте вспомним, что господин Дарвин приписывал атакованному обстоятельствами животному? Приспособление. Вы гоните зверя к обрыву, зверь понимает вашу враждебность, и тренируется прятаться от вас. А потом и нападать из засады. Со спины. Так, чтобы ваше «ружье знаний», ваше преимущество над зверем – вам не помогло. В качестве альтернативы вектору цивилизации (в сторону крепнущей общинности, крепнущего коллективизма) зоология из глубин подсознания выставляет своего могучего бойца. Черта с два это «капитализм» — никакого касательства к средствам производства или производственным отношениям он не имеет! Под личиной «капитализма» прячется асоциальный уклад – «Личинизм». Общевизм за общество, Личинизм за личность (точнее, личинку, «личность» — понятие социальное) – я понятно объясняю?» (А. Леонидов). Продолжение статьи в следующей главе.