Управление и власть
Написать эту главу автора заставила статья Ал. Берберова — «Крах фантома»: либеральная демократия перед судом истории». «Открою вам «тайну Полишинеля»: когда, в глубокой древности, устанавливались монархии – никто не хотел их установления. Они вырастали из жизни, никем не любимые. И потом, до самого заката монархического легитимизма, монархию никто не любил. Кроме, может быть, самих монархов, да и тех не всегда (вспомним, как убегали от престола Александр и Константин, спихнув его на третьего по счету брата Николая). Никто и никогда не любил монархию, потому что все всегда видели ее безобразные отрицательные стороны. И деспотизм, и произвол, и уродство того факта, что жизнь одного человека, как куклы, в полностью руках другого человека. Никто не любил монархию, а она тысячелетиями держалась. Почему? Хотя ее никто в душе не жаловал, и про себя считал обидной, то жизнь востребовала на тот период именно такую форму правления. Смысл монархии был в персонофикации приказов. Система синхронизировалась под общее, условленное знание: кому именно подчиняться. Это было противно, но необходимо. И Гоббс объяснил, почему: иначе неизбежна bellum omnium contra omnes. Война всех против всех. Поскольку древний человек не мог избежать произвола, вытекающего из террора, шантажа, насилия сильных мира сего, он пошел путем подчинения единому центру силы, с целью удаления всех остальных очагов потенциального насилия. Монархия – это «общественный договор» о том, что на данной территории будет только один насильник. А так их был «мильон», и кто во что горазд. Их всех сокращают, одного оставляют. В надежде что он, оберегая свою монополию на террор – будет, хотя бы из шкурных интересов, подавлять все прочие очаги террора. «А мы ему все в этом поможем». Как мы уже припомнили – монархию не любил никто, включая даже некоторых монархов. Им по-человечески не нравилась полнота произвола даже в собственных руках. Они как бы и самим себе не доверяли. «Вдруг мне какая вожжа под хвост попадет, и я…». А потому один из них, немолодой, да ранний, Хаммурапи положил первый камень в фундамент СОЦИАЛИЗМА, открыл стройку этого общества, когда высек законы на камне. При этом «крепкий старик, отец мировой демократии» заявил, что эти законы ему дали боги, и даже он сам не считает себя вправе их нарушать. Запретить ему никто не может, но сам себя он обещает сдерживать. Потому и на камне высекали законы: чтобы труднее было их перечеркнуть. Так начались тысячелетия борьбы законности, правосознания с произволом, самодурством. Человеку в этой борьбе очень трудно занять какую-то сторону.
Обычно только религиозные фанатики способны встать на сторону, и не перебегать. А любой другой человек отзывчив к двум очевиднейшим фактам: Законность для тебя хороша – когда ограничивает чужой произвол по отношению к тебе. — Она для тебя плоха – когда ограничивает твою собственную «свободу». Беда в том, что «вмешайтесь, вмешайтесь» и «не вмешивайтесь» орет один и тот же человек. Когда его бьют – он жаждет посреднического вмешательства. Когда он бьет – то рычит, чтобы третьи лица не лезли. Эти вопросы политэкономии настолько просты, что их упорное непонимание связано только с отчаянным нежеланием их понимать! Есть права. И есть свобода. Права – фиксация. Свобода – отсутствие фиксации. У них фундаментальный конфликт. Есть законность. Есть собственность. Законность – подчинение. Собственность – власть, владение. У них фундаментальный конфликт. Это понятно и первоклашке – если он непредвзято смотрит на жизнь. Но образованные великовозрастные детины, до седин и после, упорно не желают этого понимать. Им вынь да подай и права, и свободы, и законность и частную собственность! — Но это же требование горячего льда… — А вот исхитрись и подай нам горячий лед! Суть позиции прохиндеев сводится к практическому различению: права – они мои, для меня. А свобода – она по отношению к другим, не ко мне. Я по отношению к другим хочу свободы. А вот они пусть в отношении меня соблюдают мои права. Опять же, законности прохиндей требует, когда покушаются на его личный произвол. А свободы (гражданской и всяческой) – когда ему нужно откинуть что-то, лично ему неприятное. Свой гражданский долг, например. Если другой человек не выполнит гражданский долг – это будет названо «беззаконием». «Он обязан был меня защитить – и подло отказался это делать!» А если я дезертировал, тунеядствую, развращаю – то это проявление моей личной свободы, я, мать вашу, свободный человек! Понятно, что с таким прохиндейским подходом (его научное имя – либерализм) никакой каши не сваришь. С таким подходом можно только опрокинуть котелок, в котором пытаются кашу сварить. Что и происходит с удручающим однообразием там, где либералы торжествуют, устраивая свои «перестройки» и майданы. Потому что вся их позиция: «мне все можно, без чужого согласия, в отношении меня ничего нельзя без моего согласия». Когда таких набирается много, они, как пауки в банке, выжирают друг друга. Пока не останется один, самый сильный паук – который восстанавливает монархию (иногда инкогнито, в виде диктатуры). Долго и мучительно обдумывая причины воцарения такого монстра, как Ельцин, я пришел к неутешительному выводу: его успех в его жестокости и беспринципности, лживости и цинизме, которыми он превзошел всех возможных конкурентов. Многие могли начать расстреливать толпы народа – но только один Ельцин посмел это сделать.
И вышло: из десятка претендентов девять уклонились от массовых расстрелов, и ушли в небытие, один на них согласился – и предопределил всю грядущую историю. Народ (если речь идет о растленном, содомизированном народе) отдает власть над собой тому, кто согласен его убивать, не раздумывая. Остальные в роли правителей Содому не нужны. Понимая, как формируется монархия в банке с пауками, нам интересно другое: как формируется правосознание в тени монархии, как оно там вызревает, на что опирается? История знает не только динамику нарастающего террора, но и обратную: когда в силу ряда обстоятельств террор власти снижается до минимальных значений. Почему и как? Смысл социализма, суть социалистического уклада определил уже Хаммурапи: столб с каменными законами стал неодушевленным, но реальным соправителем живого царя. Если предположить, что в благоприятных условиях правосознание развивается много поколений подряд, люди привыкают подчиняться писаной норме поведения, превращают это как бы в условный рефлекс, то это ослабляет произвол. Если теоретически продлить эту динамику, то, условно, на графике, можно прийти в ту точку, когда закон управляет почти всем (социализм) и вообще всем (коммунизм). Но вот вопрос: что в таком случае выйдет с частной собственностью? Вы уже поняли: никакого произвола – значит, никакого владения, везде закон – значит, везде только подчинение. Фигура «Хозяина» испаряется, даже если формально сохранить за ним имя «Хозяин». Но оно, скорее всего, не сохранится, потому что ничего не будет обозначать. С чего начинается собственность? Я Хозяин – я могу все. Потом начинается законничество: ты не можешь вот этого, общество запрещает, не можешь того, общество запрещает… Так постепенно Хозяин лишается всех возможностей произвола. У него на каждый случай – инструкция извне, как он обязан поступить. Но если у частного собственника нет пространства для произвола – то он никакой уже не частный собственник. Любой же понимает: мало находиться в доме, чтобы быть собственником дома! В доме могут жить и арендаторы, и гости, и временные постояльцы, и кто угодно. Чтобы считаться собственником дома – нужно иметь право сжечь этот дом. Если тебя лишили права поджигать дом – то ты уже не Хозяин, а лицо, подчиненное чужим правилам. Теоретически я могу объявить себя собственником астероида между Марсом и Юпитером, и даже оформить бумаги. И никто не будет против, потому что никто не будет мне завидовать. А никто не будет мне завидовать, потому что я ничего сделать с астероидом не могу: руки коротки. Если я, или мои наследники, когда-нибудь смогут добраться до этого астероида, то спящее право собственности оживет. Но пока я ничего не могу сделать со своей собственностью – я фактически не собственник, даже если бы формально им значился. Если у беглого помещика имеются бумаги на отобранное революцией поместье – это не делает его собственником. Собственником его делала возможность произвола в поместье. Исчез произвол – прощай и собственность.
Поскольку человек не готов расстаться с частной собственностью – постольку он не готов к верховенству закона. У нас не любят говорить, что собственность рождает беззаконие – но, извините, это вытекает из формальной логики. Или ты подчиняешься (закону) – и тогда ты не хозяин. Или ты хозяин – но тогда сам решаешь, что делать, ничьего разрешения со стороны не дожидаясь. Но как же быть? Ведь беззаконие приводит ко всеобщему хаосу, ко всеобщей резне! И вот тут на помощь приходит монархия (включая такой ее специфический вид, как масонерия, «групповое самодержавие» ложи). Единый центр власти своей волей пресекает резню между собственниками, каждому дает команду «фу!» и «цыц!». Драчуны расходятся, и далее уже ведут тяжбу перед престолом, пытаясь уговорить монарха встать на их сторону, и отдать им побольше. Человеку, сколько-нибудь знакомому с логикой, понятно, что преодолеть стадию монархии (и правящей масонерии) без преодоления института частной собственности невозможно. Если нет вертикально интегрированной власти, то собственники обречены, кусать друг друга, как это делали князьки в феодальной раздробленности (по той же самой причине – некому было крикнуть «Roma locuta, causa finita»). Отсюда видна вся деструктивность теорий либеральной, буржуазной демократии, которая хочет частную собственность оставить, а монархию ликвидировать (а существование правящих масонерий отрицает). Давайте смоделируем, что случится, если эту теорию буквально воплотить в жизнь… Некий единый Госплан может нарезать площадь на квадраты, и запретить переходить их грани. Но если совместить принцип личной свободы и принцип неограниченного обогащения, безразмерности возможной (потенциальной) частной собственности, то получится характерная для смутных времен ситуация: 1) Все твое. 2) Все у тебя отобрано. Частная собственность включает в себя одновременно два равноправных сценария: и тот, в котором ты владеешь всей площадью, а не каким-то одним ее квадратом. И тот, в котором ты не владеешь ни одним квадратом площади, потому что тебя вышибли за грань поля. Мы уже писали, что капитализм не называет себя капитализмом, капитализм сам себя называет «естественным строем», и вполне оправданно. Естество капитализма в том, что его никто не создавал по чертежам и макетам, никто не придумывал в кабинетах, он сложился сам собой, а изучать его начали только после того, как он сложился. И это – важное преимущество естественного строя над искусственными конструктами, которые, прежде чем возникли в жизни – были выдуманы каким-то идеологом из головы.
Но отсюда неопровержимо вытекает страшное заключение: — Естественный строй несовместим с мирным сосуществованием. Все – потенциально твое. Сколько у тебя смогут, или не смогут отобрать – зависит только от тебя. От твоей хватки, бойцовских качеств, силы, решительности, настойчивости, воли к победе. На максимуме перечисленного – получаешь все. На минимуме – лишаешься даже самого скромного. Разбитого противника не оставляют, чтобы он мог оправиться, его гонят до обрыва и туда сталкивают. И вопрос тут не только в жадности – забрать все его имущество себе, но и в безопасности: не ты его, так он тебя. Это относится и к теории «демократических выборов» на «альтернативной основе». Такая теория примитивно опрокидывает экономическую грызню конкурентов рынка в сферу политики, как простую кальку. После того, как делец стал политиком – политик тоже превращается в дельца. Он боится банкротства, идет к победе, и тут – «все средства хороши». Монархия, при всем ее уродстве, примитивной схеме – хороша была тем, что персонофицировала источник приказов. Монарх находился над людьми, его неравенство, превосходство сакрализировала церковь. «Для того чтобы мы все оставались людьми, нам нужен один сверхчеловек». Но в условиях навязываемой либералами демократической конкуренции мафиозных кланов и группировок источник выполняемых человеком приказов обезличен и анонимен. Законопослушный гражданин оказывается в ситуации, когда он выполняет приказы никого и одновременно с тем любого. У проигравшего выборы всегда есть возможность объявить выборы нечестными, следовательно – он, проигравший, настоящая законная власть, а формальный победитель не только не власть, но и уголовный преступник, узурпатор власти. Итог такого подвешенного положения вещей оказывается для народа куда хуже монархии (при всех издержках и слабостях монархии). Перманентная борьба кланов и группировок за власть приводит к разрухе, как материальной, так и духовной. А если, выбираясь из «войны всех против всех» заменить демократию масонерией – то получится та же монархия, только безликая и тайная, владеющая всем, но ни за что ответственности не несущая. Впрочем, даже и это лучше, чем прямое и буквальное следование нормам демократии – потому что ничего страшнее разгулявшихся толп не бывает в истории. Люди, которые хотят избавиться от монархии, должны понимать, что и формально-логически, и в житейском здравом смысле это неотделимо от удаления частной собственности, как таковой. Монархия является элементом частной собственности, самой крупной частной собственностью в стране – на собственно страну. Экспроприация собственности у одного собственника при сохранении других – мягко говоря, странно, и несправедливо.
Монархия, как самая крупная частная собственность – стабилизирует всю пирамиду частной собственности, и при ее исчезновении начнутся (и всегда в истории бывали) хаос и бойня. Частный собственник, видя, что цикнуть некому — хочет себе добавочных долей, а самое главное – защищается от того, кто решил его самого обобрать. Он сочетает агрессию, азарт стяжательства и страх, инстинкт самосохранения. «Если буду хорошо драться, то получу больше, чем имею; а буду драться плохо – потеряю и то, что имею». Там, где власть гуляет по рукам – там и собственность гуляет по рукам. Там, где врут, что власть гуляет по рукам законно – там и про собственность врут, что она перераспределяется законно. Кошка сожрала мышь, и требует от других мышей признать это «законным». Тем куда деваться? Да, говорят, матушка, законно, на все твоя воля… Своим выбором, своим социально-экономическим укладом США и Запад в целом обрекли себя на перманентную агрессию и бесконечные войны. В их выборе задача преуспеть и навредить другим людям стали синонимами. Если соседа не погубил – то и сам успешным считаться не можешь. В своей погоне за успехом (личным успехом объединенных воровским замыслом проходимцев) Запад последовательно демонтирует правосознание, культуру, цивилизацию, образование, социальные программы и т.п. И даже не потому, что он этого хочет, а просто при избранных им ставках в игре (ставках на подонков, криминал и психопатов) – у него просто нет другого выбора. Мы уже много лет назад предрекали, что невозможно быть разнузданным преступником за границей – и законопослушным дома. То, что США делали и делают для циничного разграбления других народов, неизбежно бумерангом возвращается и к ним ВОВНУТРЬ. Мы допускаем, что сперва их вожаки и вправду не понимали, что для поощрения частной собственности придется все больше и больше подавлять законность, и это подавление правосознания сложилось просто по итогам гангстерской практики. А может быть, так и было задумано с самого начала, уже не суть. Но сама стратегия очевидна: обрушить каменный столб, некогда воздвигнутый на заре цивилизации мудрым Хаммурапи, и двигаться к перманентно расширяющемуся произволу перманентно сжимающегося круга крупнейших частных собственников. Древневосточным царям, вроде Ротшильдов и Барухов не нужны каменные столпы с «напоминалками» о праве и бесправии. Они хотят вернуть древневосточный абсолютизм своему царству. Это не было фатальным: мы знаем, что в определенное время у Запада был шанс пойти иным путем, путем «конвергенции», к миру нормальных человеческих отношений, немыслимых без своего экономического базиса: нормирования. Однако силы, «топившие» за «конвергенцию» потерпели сокрушительное поражение от бесноватых. А бесноватые толкают мир к зоологическому состоянию, в котором нет ни закона, ни разума – одно только бесконечное насилие и вседозволенность крупных хищников. И мы вынуждены признать, что такое вырождение социума, пробивающего дно за дном – единственная альтернатива ресоветизации общественных отношений» (Ал. Берберов, обозреватель ЭиМ). По мнению автора этого сайта, Берберов попутал два разных термина – хозяин и собственник. Давайте заглянем в Википедию.
Итак, собственность, как экономическая категория — это исторически развивающиеся общественные отношения по поводу распределения (присвоения), описывающие принадлежность субъекту, у которого имеются полномочия на распоряжение, владение и пользование объектом собственности. Совокупность вещей, принадлежащих данному субъекту — собственнику — составляет имущество соответствующего лица, поэтому отношения собственности называются также имущественными отношениями. Хозяин же — в русской экономической традиции собственник, обладающий определенным набором нравственных установок. Выделение хозяев в качестве особой категории собственника впервые появляется в учительной литературе XVI-XVII веков, характерным примером которой стал «Домострой». Философы этого периода рассматривают экономическую деятельность как разновидность религиозного подвига. Среди качеств хозяина выделяют рассудительность, знание практической стороны дела, заботу о материальном и особенно нравственном положении подчиненных. В период развития капиталистических отношений стало актуальным противопоставление хозяина и «хищника», «дельца». Уже в XVIII веке одним из критериев принадлежности к хозяевам считалось стремление к «общей пользе». В XIX веке в предпринимательской среде формируются представления об идеальном хозяине — человеке честном, аскетичном, патриотически настроенном. Короче говоря, хозяин это собственник, который обладает определенным набором нравственных установок. А у Берберова все — наоборот, в его представлении хозяин – это «прохиндей», у которого нет никаких моральных установок. Автору не совсем понятен и следующий тезис Берберова: «Есть права. И есть свобода. Права – фиксация. Свобода – отсутствие фиксации. У них фундаментальный конфликт. Есть законность. Есть собственность. Законность – подчинение. Собственность – власть, владение. У них фундаментальный конфликт. Это понятно и первоклашке – если он непредвзято смотрит на жизнь». Возможно, первоклашке все понятно, а автору этого сайта понятна лишь первая часть тезиса: «Есть права. И есть свобода. Права – фиксация. Свобода – отсутствие фиксации. У них фундаментальный конфликт». А вот со второй частью: «Законность – подчинение. Собственность – власть, владение. У них фундаментальный конфликт» — возникли затруднения. В первом тезисе, налицо антагонизм – есть фиксация, нет фиксации, потому, и возникает конфликт. А во втором, если убрать из приведенной ниже цитаты термин «власть» автор антагонизма не видит: «Законность – подчинение. Собственность – владение». И если эти сущности – антагонисты, то невозможно существование «законной собственности», а раз так, то государство может отобрать у Берберова любую его собственность, ведь она – незаконна.
Короче говоря, где-то в изложении вкралась ошибка. Попробуем найти ее. Перечитав статью еще раз, автор понял, что путаница началась из-за отождествления Берберовым процесса управления и власти. Да, управление является одной из функций власти, но далеко не единственной. Согласно все той же Википедии, власть — это возможность навязать свою волю другим людям, даже вопреки их сопротивлению. Суть власти не зависит от того, на чем основана такая возможность. Власть может базироваться на различных методах: демократических и авторитарных, честных и нечестных, насилии и мести, обмане, провокациях, вымогательстве, стимулировании, обещаниях и так далее. Считается, что власть появилась с возникновением человеческого общества и будет в той или иной форме всегда сопутствовать его развитию. Она необходима для организации общественного производства, которое требует подчинения всех участников единой воле, а также для регулирования других взаимоотношений между людьми в обществе. Специфической разновидностью является политическая власть — способность определенной социальной группы или класса осуществлять свою волю, оказывать воздействие на деятельность других социальных групп или классов. В отличие от иных видов власти (семейной, общественной и другой), политическая власть оказывает свое влияние на большие группы людей, использует в этих целях специально созданный аппарат и специфические средства. Наиболее сильным элементом политической власти является государство и система государственных органов, реализующих государственную власть. Власть выступает как объектом, так и предметом сразу нескольких академических дисциплин: политологии, политической философии, философии власти, социологии власти, психологии власти, теории государства и права. Можно отметить следующие функции власти: — Регулятивная. – Контролирующая. – Управленческая. – Координационная. – Воспитательная. Как видите, управление входит в функции власти, но наряду с ним, власть занимается и многим другим. М. Вебер источниками власти считал: — Насилие (физическая сила, оружие, организованная группа, угроза применения силы). — Авторитет (семейные и социальные связи, харизма, экспертные (специальные) знания, вера). — Право (положение и полномочия, контроль над ресурсами, обычай и традиция).
Самый примитивный источник власти — применение или угроза применения грубой силы, насилия (деспотическая власть отца семейства, власть уголовного преступника над его жертвами). К методам прямого насилия нередко прибегает и государство. Но гораздо чаще власть в государстве базируется на институтах юридического права. Облекать государственное принуждение в добродетельные упаковки учил правителей еще Никколо Макиавелли. В современном, постоянно усложняющемся мире способность человека подчинить себе других людей все больше зависит от его умственных способностей. Интеллектуальная власть бывает порой куда более эффективной, чем грубое насилие. Даже в уголовном мире авторитет главаря определяется зачастую не столько его физическими данными, сколько способностью спланировать безнаказанное преступление. Моральная власть, апеллирующая к справедливости, честности, долгу и другим нравственным ценностям, более эффективна в тех случаях, когда ее носитель способен служить в этом отношении примером для других. Физические, интеллектуальные, психологические и нравственные возможности индивидуализированы, ими человек может обладать самостоятельно, без видимой зависимости от других людей. Социальным источником власти является право, прежде всего, право собственности. Организационная власть (административный ресурс) тем заметнее, чем сложнее управляемый социальный организм. Именно она делает столь влиятельными бюрократические структуры не только в государстве, но и в крупных корпорациях и общественных организациях. В последнее время в источник власти превратилось владение информацией и каналами ее распространения. Средства массовой информации давно характеризуются, как «четвертая власть». Меньше обращается внимания на циркулирование информации внутри бюрократических структур, фильтрующих и изменяющих ее. В любом случае, власть – это и воздействие субъекта власти на поведение людей, и способность одной стороны влиять на поведение другой, и механизм, который помогает организовать и управлять общей деятельностью. И все эти функции власти можно объединить одним словом – «управление обществом». А для политической власти характерны такие признаки: Она распространяется на всех людей, которые живут на территории государства. Действует на основе права от имени всего общества. Может использовать разнообразные ресурсы власти — принудительные, социальные, экономические и т. д. Создает единый общегосударственный центр принятия политических решений. Она является единственной, кто может использовать силу, как в пределах страны, так и за ее пределами. И как ни крути, но любая вменяемая власть должна быть ограничена (разделена на ветви), легитимна (оправдана с общественно-моральной точки зрения и признана людьми), регламентирована (ее должен контролировать закон) и институциональна (связана с общественными институтами).
Другое дело, что далеко не каждая власть в нашем мире (и раньше, и теперь, но особенно в последнее время) является «вменяемой», увы, но в мире функционируют и «невменяемые власти», которые Берберов и называет «прохиндеями». И в чем Берберов, безусловно, прав, так это в том, что невменяемыми становятся, прежде всего, неолиберальные власти. Короче говоря, стоит в том или ином государстве укорениться неолиберальным идеям, и власть моментально становится невменяемой. И это понятно – такая власть становится «излишне свободной», и потому, она «фиксирует» только свои права, но не обязанности. Чем вменяемый человек отличается от невменяемого? Только одним – у последнего есть только права и нет ни единой обязанности. Увы и ах, но управлять собой (а тем более, каким-то обществом) такой человек просто не в силах. А стало быть, не может управлять и власть, состоящая из подобных людей, ибо работа «целого» всегда определяется работой его составных частей. Короче говоря, в итоге мы получаем удивительную ситуацию — «Власть – есть, а управления – нет». Вместо власти все решает «естественный» свободный (стихийный) рынок, то есть СЛУЧАЙ или ХАОС. И хаос вполне удовлетворительно справляется с этой задачей, правда, людям, которыми он управляет, это не очень-то нравится, в результате чего и возникает «революционная ситуация». Автор уже писал здесь: «есть порядок – нет революционной ситуации, нет порядка, она тут же проявляется». Ведь порядок и хаос – явные антагонисты, и вместе они сосуществовать никак не могут, либо одно, либо другое. Вот и получается, что неолиберальная власть отличается от всех остальных типов власти тем, что она отказывается исполнять свою главную функцию – управление подвластным ей обществом. Однако нет управления, нет и власти. Что остается в «сухом остатке»? ТОЛЬКО ХАОС! И к чему может привести такая власть? Только к одному – к гибели. Вот что по этому поводу пишет «colonelcassad» — «Неглубокая рецессия». «Евросоюз официально признал начало рецессии в Еврозоне. Но заявил, что рецессия неглубокая, которая продолжается с первого квартала 2023 года. Причиной указывают «войну на Украине и санкции». По факту же, отказ от дешевых российских энергоносителей нанес чудовищный удар по европейской промышленности, вынудив снизить на 20-30% потребление газа и закрытие ряда предприятий. Формально, отказались «от российской зависимости», при этом находятся в полной энергетической зависимости от США, при этом продолжая покупать российские энергоносители через третьи страны. Ценой экономической рецессии. Гениальная экономическая политика, но, впрочем, вассальный статус обязывает. Когда ЕС выйдет из рецессии, это вопрос конечно интересный. РФ же уже со следующего года должна показать экономический рост, чего в 2022-м году мало кто ожидал» (источник: https://colonelcassad.livejournal.com/8411550.html).
Короче говоря, какими бы свободолюбивыми ни были люди на Земле, если они вменяемы, то должны понимать, что Свобода хороша только тогда, когда она не выходит за рамки «допустимой свободы». А определять размеры этих «рамок» должна власть (государство). Именно по этой причине, коммунизм, в его интерпретации Марксом и Энгельсом, невозможен по определению (там нет места государству, а стало быть, некому определять рамки «допустимой свободы»). Очевидно, что и нынешняя неолиберальная Западная власть не в состоянии диктовать своим жителям рамки «допустимой свободы» (да и нет у нее такого желания), что может привести Западное общество только к хаосу и, соответственно, к гибели. Ведь любая ЖИЗНЬ – это, прежде всего, определенный ПОРЯДОК. А стало быть, нет порядка, нет и жизни. Остаться в живых Западный мир может только в одном случае – если он станет фашистским, то есть, миром, в котором резко сокращены размеры рамок «допустимой свободы». И судя по всему, именно в эту сторону и направился нынешний Запад. И это обстоятельство не является результатом реализации желаний народа или властных элит Запада, оно диктуется лишь «инстинктом самосохранения» коллективного сознания Запада. А стало быть, России, хочет она того или нет, опять придется «схлестнуться» с фашизмом и уничтожить его, причем, на этот раз ОКОНЧАТЕЛЬНО. Ну и напоследок еще одна статья от ЭиМ – «Загробная месть: когда покойники разговорчивы…» (Михаил Кунцев). «Роберт Кеннеди-младший, ставший кандидатом в президенты от Демпартии США, заявил, что из-за действий Вашингтона погибли сотни тысяч граждан Украины. Он говорит не просто в духе «кремлевской пропаганды»; «кремлевская пропаганда» по сравнению с ним весьма умеренная, и приукрашивает события в пользу противника (полагаем, чтобы не разрывать с ним все отношения). А Кеннеди, хоть и младший — но напоминает воскресшего дядю яростью и темпераментом, и у него свой счет к убийцам его семьи (а там безнаказанно отстрелили многих). В интервью Джордану Питерсону племянник 35-го президента Соединенных Штатов заявил буквально следующее: «Мы превратили Украину в скотобойню, которая уничтожила 350 тысяч молодых украинцев. Они лгут о том, сколько людей погибло. Они скрывают это от нас». По мнению Кеннеди-младшего, именно Белый дом втянул Банковую в конфликт с Кремлем. Также кандидат на пост президента США сообщил, что американские биолаборатории вели небезопасные работы по всему миру, включая Украину. Все это нам давно известно — а интересно лишь тем, что зубастый клан Кеннеди, некогда совершенно подавленный и задвинутый генеральной мафией, управляющей США — ничего не забыл. И хочет мстить. И — что важнее — может, как видите…» (Михаил Кунцев, обзор новостей для ЭиМ).