Отрицание в утверждении
Начнем эту главу с заметки от «политнавигатора» — «Сами себе ЦИПСО. Почему российское общество так легко покупается на «зраду» с фронта» (politnavigator). «Скандальный и нервный информационный фон последних дней, когда российский политический телеграм пережил настоящую истерику относительно оказавшегося фальстартом масштабного наступления ВСУ и последовавший вслед за тем разбор полетов на местах дают хороший повод поразмыслить о влиянии информационной составляющей не только на непосредственный ход боевых действий но и на морально-психологическое состояние тыла. С этим, как выяснилось на практике, у России все очень скверно. Самый легкий и он же самый лежащий на поверхности путь – обвинить в случившемся «разогнавших зраду» военкоров. Нет, бесспорно, среди них хватает и хайпожеров и фейкометов, и просто людей, занимающихся банальной монетизацией блогов, паразитируя на востребованной военной тематике. Суть этой схемы недавно довольно откровенно озвучил один из ЛОМов в «телеге»: ««Запостил «зраду» — пришли подписчики как за месяц через репосты везде и вся — продал рекламку подороже». Однако давайте будем честны хотя бы сами с собой: невозможно «продать зраду» там и тогда, где и когда на нее нет спроса со стороны аудитории. Правило, согласно которому спрос рождает предложение, а не наоборот, верно не только для коммерческого маркетинга, но и для медийки, включая такую тонкую ее область, как психологические операции. Реальной причиной того, почему последний разгон «зрады» в соцсетях вышел таким удачным, является не чье-то желание хайпануть на непроверенных фактах. Даже если в наличии есть и такие желающие и непроверенные факты к ним впридачу. Реальная причина того, что активная часть российского общества уже давно сама себе ЦИПСО – это существующий и от месяца к месяцу топтания на месте в зоне СВО все более растущий внутренний запрос аудитории на ПЛОХИЕ НОВОСТИ С ФРОНТА. Не в том смысле запрос, что люди ХОТЯТ поражений, а в том, что они внутренне к ним готовы и ожидают развития событий именно в этом направлении. К сожалению, неудачный ход спецоперации привел к появлению в российском обществе синдрома выученной беспомощности. Когда на фоне демонстративной безнаказанности самых дерзких и символичных акций противника от «своих» мы ждем лишь привычного мямления и бубнежа про «недопустимость провокаций» и ставшего уже ходячим анекдотом «оставляем за собой право на ответ». Только вот почему-то за все время мы этим правом так толком и не воспользовались. Наверное, чего-то ждем. Чего же? Что мы видим прямо сейчас?
На фоне безобразной склоки «Вагнеров» с Генштабом и МО медленно, но верно ухудшается положение в районе Бахмута, где ВСУ отжимают ранее с большой кровью занятые километры, занимая фланги, с которых отходят в рамках очередной «перегруппировки» регуляры из ВС РФ. Пока пишутся эти строки, приходят сообщения о потере двух Ми-8, одного Су-34, и вероятно, еще одного Су-25, попавших во вражескую засаду в небе над Брянской областью. Эксперты пишут о том, что таких потерь, как сегодня, российская авиация не знала с марта прошлого года. Новые поставки Украине британских ракет высокой дальности сделали небезопасным последний островок спокойствия на многострадальном Донбассе – Луганск, – где за последние годы успели забыть о том, что такое регулярные обстрелы. Да и в целом есть ощущение того, что украинская военная машина хоть и ритуально прибедняется в нехватке того и сего, но в действительности уже пришла в движение и стронулась с места в направлении линий нашей обороны. Пускай пока что это и не выглядит как новая битва под Троей. При этом совершенно непонятно, что всему этому готовы противопоставить мы – кроме успокоительных фраз в интервью и пустых надежд на договорняки с Западом. Решительных действий от начальства уже не ждут – просто устали ждать. Вот именно поэтому общество внутренне готово к плохим новостям с фронта, а у страха, как известно, глаза велики. Достаточно случиться даже чему-то внешне незначительному, чтобы стронуть лавину вот этих массовых негативных ожиданий – и понеслось. Неприятная правда в том, что за год СВО российское общество приучили к поражениям. К тому, что мы постоянно отступаем, оставляем территории, идем на какие-то сомнительные сделки с врагом, принимаем «непростые решения» и проводим «перегруппировки», уменьшающие контролируемую нашими войсками территорию и дарящие ВСУ и их тылу ощущение собственной высокоранговости. Был и у нас небольшой период воодушевления. Когда общество в целом ожидало быстрых побед, было воодушевлено и настроено оптимистично. К сожалению, этот период был весьма кратким. По сути, месяц – до того самого «Стамбула» и «перегруппировки» с Киевщины, Черниговщины и Сумщины. С тех самых пор общество, наученное горьким опытом острова Змеиный, Харьковщины, Красного Лимана, Херсона и «зерновой сделки» ждет с фронта исключительно плохих новостей. И, если они приходят в режиме самосбывающихся пророчеств, то никто особенно не удивляется. Потому что чего-то такого и ждали. Не хотели верить, боялись, но в глубине души оставляли возможность именно для такого – негативного – сценария.
Так чего же мы ожидали от людей, привыкших ждать от начальства какого-то скверного подвоха, неожиданного как рояль из кустов договорняка? Надо признать, что люди как раз реагируют вполне логичным и единственно возможным в этой ситуации способом. То, что с фронта уже давно в основном идут плохие вести – не их вина. Но и винить в этом исключительно военкоров – как тех гонцов, приносящих плохие вести, – бессмысленно и глупо. Никакая медийка не может существовать в отрыве от «поля». И если «в поле» не происходит ничего значимого, ситуацию не исправят рулады инфосоловьев с трелями о том, что «все хорошо прекрасная маркиза». Исправить эту ситуацию могут лишь реальные изменения на земле. Тут все очень просто – были бы победы, а кому их воспеть – найдутся сами» (https://www.politnavigator.net/sami-sebe-cipso-pochemu-rossijjskoe-obshhestvo-tak-legko-pokupaetsya-na-zradu-s-fronta.html). Ну а более углубленно данную проблему рассматривает Дмитрий Николаев из команды ЭиМ — «СВЕТСКАЯ ЭТИКА»: ОТРИЦАНИЕ В УТВЕРЖДЕНИИ» (именно отсюда и появилось название данной главы). «Можно описать схему идеального общества: беда вся в том, что идеальным оно будет только для тебя, дружок! Для другого человека ты такой же человек, как и он, только чужой. Не выше – поскольку такой же. И ниже – потому что чужой. И потому, навязать ему нормы поведения извне ты не можешь, пока хотя бы не наврешь, что они свыше. Да, образованный человек понимает, что из самого факта множества религий вытекает тот вывод, что большинство из них ложны. У всех у них есть некое общее основание, плюс множество «отсебятины», наваленной на него многими поколениями человеческой придури. Но чего в религиях мира нет – так это абсурдной ситуации атеизма, при которой равный тебе диктует тебе нормы поведения и почему-то ждет, что ты ему подчинишься! Религия выходила из положения тем, что Бог: — Во-первых, тебя создал. — Во-вторых, всегда все видит. — В-третьих, может тебя наказать или наградить. Спорить с Богом бесполезно, уйти от него некуда – что и способствует принятию человеком морали, особенно на примитивном уровне человеческого развития. Мораль из страха — не лучший тип морали, но лучше такой, чем совсем никакого… Любимая песня атеистов – «не надо быть добрым от страха или за награду, а нужно быть добрым просто так». К этому остается добавить только, что «не нужно ходить на работу за деньги, а нужно просто так работать». Да и правда: коли делаешь благородное дело, то почему за деньги? Взяточник ты, что ли, не можешь просто так лечить или учить детей?! Играя в благородство, атеизм выводит нравственные задачи из практической плоскости, теряет связь с реальностью. Он работает со «сферическим конем в вакууме», и потому с реально существующими конями – нисколько не приспособлен работать. Атеизм требует себе «готового человека» с уже сформированной базой научного мышления, и добивается некоторых успехов, если такого человека заполучил. Но атеизм не задает вопроса – откуда такой человек взялся, и к тому же работает с ним на износ, растлевая его по ходу действия. На самом деле человек не рождается человеком.
Человек – продукт Культа. Биологически рождается только человекообразная оболочка, вовсе не «чистый лист», как наивно полагали просветители (собиравшиеся на этом листе написать нужное им), а наоборот – грязный, исписанный донизу лист. Человекообразная оболочка набита, как колбаса ливером, низшими зоологическими инстинктами, отравлена радиацией греха. Если с этой оболочкой очень упорно и неустанно работать – то есть шанс получить что-то путное. Шанс, а не гарантия. Но, к сожалению, в обратную сторону это не действует: если человека предоставить самому себе, то с гарантией (по закону накопления энтропии) он будет дичать и опускаться. И получится нечто очень скверное, совсем не человеческое в культурном смысле слова «человек» — что многократно доказано историей (крайний раз при распаде СССР). Культура произведена Культом (что и подчеркивает корень слова) и выстроена на возделывании, прополке (как агрокультура). Культура находится в смысловом пространстве между дикостью зверочеловека и утонченной шизофренией образованного человека, отпавшего от веры. Что хуже – судите сами, но представляется: и то, и другое УЖАСНО. При работе религиозного миссионера с первобытным человеком задача (труднейшая и опаснейшая) заключается в том, чтобы вывести этого человека из садизма и бессвязных, произвольных видений, связанных с поеданием мухоморов. Нужно отвязать наслаждение от запаха крови (очень трудно!) и связать мышление, чтобы оно стало цепочкой из набора бессвязных картинок устрашающего или услаждающего содержания. Каждая из этих задач неимоверно сложна, а когда они «две в одной» — сложность умножается в квадрат. По сути, работать приходится с садистом-наркоманом, и его требуется излечить и от садизма, и от наркомании. Причем (история не даст соврать) – у садиста-наркомана после первых успехов в исцелении, все время случаются рецидивы, он то вдруг впадет в «пьянство крови», упоенную оргию зверства, то увлечется беспочвенными идеями, очередным набором галлюцинаций и бесовщины. Так было в древности – но это же и сейчас так (что подтверждает неизменность природы человека). Скажем, продукт распада разума, украинство – дает нам яркие иллюстрации и того, и другого… Примитивное чудовище зверочеловека – очень опасно, но не опаснее третичной формы шизофреника, склонного к маниакальным проявлениям, и полученного через отпадение от уже усвоенной культуры. Отсутствие знаний, наследия цивилизации в голове – не единственная беда. Есть и такая беда как мутация знаний, деформация наследия, помешательство, суть которого в смешении и смещении умственного достояния. Люди моего поколения, помнящие «перестройку», не дадут соврать: в величайшей геополитической катастрофе ХХ века (а может, и всей исторической эры) участвовали не только садисты-наркоманы, гиперактивные бесноватые погромщики, но и огромное множество, с позиции сегодняшнего дня очевидных, шизофреников.
Они плодили невообразимое множество сложнейших, разнообразных и пестрых, но равно-безумных теорий, их бормотание сплеталось с буйством садистов и оформляло его особым психопатическим фоном. Угроза шизофрении была заложена у самых истоков цивилизации: двойственная природа человека (биологическая и социальная) – всегда угрожала (и угрожает) раздвоением, расщеплением личности. Если животное существует только как особь (включая и стадо, как дискретный организм), и ничего не знает о своем виде, то человек не может стать человеком, не впустив в себя Коллективный Разум. Оттого, в отличие от животного, человек одновременно и Особь, и Человечество в его лице. Как, например, гриб – это и плодовое тело (которое срезает грибник), и часть сокрытой, связующей множество плодовых тел, грибницы. Гриб вроде как сам по себе, но он немыслим без грибницы. Срезание одного гриба не повредит другому грибу, но уничтожение грибницы, и шире – микоризы – убьет сразу все грибы. Такое же положение и у человека, раздваивающегося (с риском шизофрении) между собственным, приватным разумом и коллективным разумом своего вида. Лев или медведь ничего не желают знать про других львов или медведей, и прогоняют, даже убивают их – если те пришли на охотничий участок. У человека в рамках цивилизации такое гипер-эго особи невозможно. Говоря несколько более практично, бытовым языком – задача цивилизации заключается в снижении взаимной агрессии, но для этого требуется убийство убийц. А такая двойственность задачи – чревата шизофренией. Если мы не будем убивать убийц – мы не снизим агрессию внутри ареала. А если мы их убиваем, то это ведь… агрессия?! Получается, мы огонь тушим огнем? (есть такая тактика у пожарных, называется «встречный пал»). Цивилизация производит человека с пониженной агрессивностью (повышенной благожелательностью). Но у такого человека оказывается пониженная социальная ответственность (начиная с той девушки, которая «всем дает» — потому что хочет всем угодить и ни с кем не хочет конфликта). Произведенные цивилизацией «агнцы» — бессильны перед волками мира. И не только волками в овечьих шкурах, но и просто открытыми. А когда, осознав это, цивилизация торопится слепить волкодава – она поневоле производит суперхищника (он же должен быть сильнее волков, иначе, зачем он нужен?). И тут совсем уж нечто раздвоенное: ты хотел снизить агрессию человека к человеку, а в итоге породил инквизицию, или НКВД с пресловутым ГУЛАГом.
И самое обидное – что по-другому не получается! Ты не хочешь убивать – но тогда обречен безвольно наблюдать за океаном зоологического перераспределительного воровского насилия, bellum omnium contra omnes. А поскольку ты человек нравственный, то хочешь вмешаться в этот кошмар, но туда без оружия не влезешь. Ты лезешь с оружием, иногда тебя убивают, иногда даже побеждаешь, но… Глянешь в зеркало – победитель-то весь в крови с ног до головы! Поэтому философы и говорят (и весьма справедливо), что пацифизм – удел рабов и самоубийц. Религия не может вырождаться в беззубый и всеядный пацифизм, не перестав быть сама собой. Суть религиозности в том, чтобы отделить «агнцев от козлищ», провести четкую, метафизически-нерушимую грань между теми, кого надо защищать всеми силами, и теми (тоже человекообразными) – которых нужно всеми силами уничтожать. И в процессе не перепутать одних с другими! Атеизм избежать путаницы никоим образом не сможет, потому что в нем нет метафизики, и «все относительно», все «диалектически-неоднозначно». Об этом писали и Достоевский в образе Раскольникова, и террорист Савинков, написавший целый роман о смещении у террориста образа «врага революции» к образу «личного врага». И Достоевский, и Савинков доказали одно: выдержать «средней линии» атеист не сможет. Он или скатится в идиотский, но однозначный пацифизм, и будет зарезан первым же волком; или в террор, который будет снова и снова расширять в сторону безразмерности и безликости жертв. И то, и другое – цивилизации равным образом хана… Плутания культурного и высокообразованного человека, потерявшего догматические основы и корни традиции – неизбежно выведут его к шизофреническому спектру расстройств психики. Такой человек, в отличие от первобытного дикаря, психически весьма сложен, удален от зоологических инстинктов, но при этом все суждения его отличаются нарастающей бредовостью. «Многознание уму не научает» — говорили древние, имея в виду, что систематизм знаний, их связность и единство – гораздо важнее объема памяти, захламленного миллионами бессвязных эпизодов, без начала и без конца. Руины огромного дворца суть есть куча щебня и мусора – и для жизни хуже самой маленькой, но целой, избушки. Точно так же и руины огромного разума, потерявшего связность – хуже, чем крошечный, но цельный и связный, живой ум пусть даже неграмотного, но здравомыслящего человека» (Дмитрий Николаев, команда ЭиМ). Можно, конечно со многим поспорить в рассуждениях Николаева, но в одном он, безусловно, прав – «человек – это биологическая особь, научившаяся общаться с коллективным сознанием, хотя бы подсознательно». А ЧЕЛОВЕК с БОЛЬШОЙ БУКВЫ – это тот, кто делает это осознанно. Отсюда напрашивается только один вывод: «Человек, который не умеет этого делать, и даже не хочет слышать о существовании коллективного сознания – это «недочеловек» или «атеист» в терминологии Николаева.
Прав Николаев и в том, что «плутания высокообразованного человека, потерявшего догматические основы и корни традиции – неизбежно выведут его к шизофреническому спектру расстройств психики». Что мы сегодня и наблюдаем среди жителей Запада. И означает сие наблюдение только то, что современной Западной Цивилизации «пришла хана». И это сегодня понятно уже всем жителям Земли, за исключением, лишь самих Западных жителей. А теперь разберемся с вопросом, что такое культ? Согласно Википедии, культ (от лат. cultus) – это почитание, поклонение. А стало быть, второе определение «человека» можно записать так: «Человек – это биологическая особь, которая почитает мировое сознание и поклоняется ему». Именно по этой причине, животное может быть очень умным, но не может быть «культурным», а высокообразованный человек не является синонимом «культурного человека». Вот Вам и ответ на вопрос: «Почему отдельные представители интеллигенции являются не умом, а «говном нации». И подобных представителей среди современной интеллигенции, причем, что у нас, что на Западе, более чем предостаточно. Ну, не хотят высокообразованные люди поклоняться чему-либо, и совершенно напрасно! Ибо человек без Веры – это «недочеловек» (а если он верит во что-то, значит, и поклоняется объекту своей Веры). Именно по этой причине, среди атеистов во все времена было достаточно много культурных людей, ведь они верили в науку. Другое дело, что НАУКА не является «истиной в последней инстанции», и может завести человека очень далеко от нее, однако Вера при этом никуда не исчезает, и человек остается человеком. Вера же в мировое сознание лишена этого недостатка, ибо такой «верующий» постоянно находится в сомнениях – а «правильно ли он расшифровал послание от мирового сознания или что-то упустил из него?». Если же человек сомневается в чем-то, он ищет подтверждения или опровержения своим мыслям, а «кто ищет, тот всегда найдет». А потому, базисом любого утверждения такого человека является само утверждение, а не отрицание какого-то другого утверждения, а «отрицание» является лишь следствием утверждения, и совсем необязательным следствием. Ну и на закуску (в продолжении поднятой темы) статья от Вазгена Авагяна — «МИР ПОГЛОЩАЕМ ПАРАЗИТОМ»: СТРАТЕГИЧЕСКАЯ БЕСПЕРСПЕКТИВНОСТЬ ЗАПАДА». «То, что у современного Запада нет стратегических перспектив, то, что он замкнулся в цикл самопожирания и не имеет никакого «образа Завтра» (кроме обсуждаемого на все лады «конца света» и «конца истории») – вынуждены признавать и те, кто занимает на этом самом Западе ведущие позиции, находится в положении бенефициара, владельца ключевых активов.
«Американская мечта», будоражившая в «перестройку» незрелые мозги наших соотечественников, оказалась взятой из «Словаря Оруэлла». Того самого, в языке которого слово «мир» означает войну, «свобода» — рабство, «демократия» — фашизм, а «изобилие» — нищету и прозябание. Развал «американского мифа» разрушил и те «муляжи перспективы», которыми Запад пытался подменить советское идеологическое «Светлое Завтра». Кратко говоря, молившиеся на «многопартийную демократию» уперлись в ее отсутствие и «нелигитимность», обнаружив «глубинное государство» мафиозного (именно что криминального!) типа. «Свобода слова» на Западе разбилась о цензуру, неслыханную даже для деспотических режимов, «свобода собраний» забита до смерти дубинками Макрона и Демпартии США. И открытыми заявлениями, что «нам плевать на мнение наших избирателей» — которые, при всей их странности, украшают своих изрекателей венцом похвальной честности. Катастрофа «среднего класса» на Западе, многолетнее непрерывное сползание вниз уровня жизни, о которых теперь не говорит только ленивый – доказывает, что и другим муляжом, «постоянно растущим изобилием для всего населения», Запад тоже не в состоянии больше прикрываться. И возникает вопрос: если упал муляж свободы, демократии, и одновременно с ним муляж рыночного изобилия, постоянно растущего уровня жизни (он уж 40 лет, с точностью до наоборот, постоянно падает) – ТОГДА ЧТО ОСТАЛОСЬ? Чем порадуете, господа либералы-западники, на чем сердце успокоится? Пропихнутая вами система не делает мир свободнее, она не делает мир зажиточнее, она не делает мир безопаснее, она не противостоит беззаконию, а наоборот, насаждает правовой нигилизм. ТОГДА ЧЕГО В НЕЙ ХОРОШЕГО? Планета пожираема паразитом, причем паразитом, хоть и огромным по размерам, но простейшим по строению. Это что-то вроде червя, который питается цивилизацией, превращая структурные ткани цивилизации в бесструктурную труху (кал червя). Стратегическая бесперспективность Pax Americana заключается не в том, что он потерял ориентиры, а в обратном: в том, что главным ориентиром этого животного-паразита всегда и было отсутствие ориентиров. Именно по отсутствию перспектив (деидеологизации) он и предлагал опознавать себя, т.е. либеральную «демократию». Всякий, кто видит будущее, а не просто копошится в грязи настоящего – враг Запада. Эти «свидетели будущего» все разные – но Западу все враждебные. Все они «тоталитарные» просто потому, что взамен бездумной неизвестности завтрашнего дня предлагают что-то там построить по плану и проекту.
Суть проблемы (фундаментальная) в том, что существуют под общим именем «экономики» Биономика и Ноономика (языком Аристотеля – «экономика» и «хрематистика»). Ноономика – разумное хозяйствование. Биономика – хозяйствование, мотивированное зоологическими, низшими инстинктами. Ноономика предполагает тот или иной выход к плановому хозяйству, сразу или постепенно, но в порядке обязательной перспективы. Биономика же иррациональна и строится на хаосе, на случайностях. Ноономика предполагает выход и закрепление оптимальных параметров потребления основных материальных благ. Биономика же (хищничество и бегство от хищников) – бесхозяйственна, расточительна и неоднородна, понятия про «оптимум» не имеет, в ней количество какого-либо блага случайно, как в лотерее, или катастрофически недостаточно, или наоборот – безумно много и зашкаливает неизвестно зачем (излишки просто сгнивают и уничтожаются за ненадобностью, наплевав на экологию). Человек, умеющий считать, может рассчитать, сколько ИМЕННО ему нужно, и чего. А человек неграмотный, и не умеющий считать, но сильно напуганный импринтингом нищеты окружающих, мыслит, как грызун: «чем больше, тем лучше». У неграмотного и запуганного человека нет ни разумного минимума, ни разумного максимума. У него все безумно и склонно впадать в запредельные крайности. Отсюда и нищета, от которой повсюду валяются трупы бомжей, и богатство, норовящее переписать весь шар земной на одного владельца… Возможности ноономики, в которой правят разум и математический расчет – безграничны. Но ее требовательность к уму участников – весьма велика. Возможности биономики (кальки с отношений в дикой природе) крайне ограничены. Зато, понятная и животным, к умственному уровню, к образованию и культуре критического мышления она не предъявляет вообще никаких цензов. Если развитие Разума должно и хозяйство переводить на рельсы разумности, то деградация разума – ведет в обратную сторону, туда, откуда (из мрака мезозойских трясин) человеческая цивилизация некогда вышла. Люди тупеют, и чем они тупее – тем больше проявляют склонность к каннибализму. Но чем больше они проявляют склонности к каннибализму, тем больше они тупеют, потому что ум цивилизации формировался в диалоге, в обмене сведениями, а людоедам друг с другом говорить не о чем. Им что драться, что бежать – уместнее молча… Если мы говорим об изобилии для одинокого хищника, любой ценой для окружающих его сред (всех, и природной, и человеческой) – то рост такого изобилия подобен метастазам бешено разрастающейся раковой клетки. И нетрудно понять, что такая онкология уничтожит организм (то есть общество, цивилизацию).
Если же мы говорим об изобилии для всех, для «ширнармасс» (как в СССР дразнили «широкие народные массы») – то оно не может быть выстроено иначе, кроме как на подавлении эгоистичной ненасытности, на подавлении нездорового, чрезмерного роста раковых клеток, идущего (обогащение сверхбогатых) в ущерб, и даже убивая остальные клетки. Чтобы КАЖДАЯ клетка получала при обмене веществ достаточно питания – необходимо удалить из организма раковые метастазы клеток, пытающихся все питательные вещества замкнуть на одних себе и собственном росте. Потому богатство и нищета идут рука об руку, и где нет одного – там никогда не бывает и другого. Лозунг приватизации по Чубайсу недаром гласил (Чубайсу не откажешь в честности): «Хотите быть богатыми – научитесь делать других нищими». Это и есть БИОНОМИКА – схватка за то, что есть в готовом виде, игра с нулевой суммой вместо восходящей линии разумного созидания. Не сделать больше (хищник делать не умеет) – а найти, где есть, и отобрать у тех, кто пользуется. Рынок – механизм сокращения издержек. Изобилие – это рост как продуктовой массы, так и рост зарплат, чтобы покупать производимое. А это – РОСТ издержек. Понимаете? Не сокращение, ради которого был создан рыночный механизм, а нечто прямо ему противоположное. Если растет масса продукта, то растут издержки по сырью, полуфабрикатам, машинам и оборудованию, амортизации, накладные и представительские расходы. А как иначе? У нас есть рыночные «умельцы», которые делают больше масла при уменьшении доли молока, но мы же понимаем, что это ненастоящее масло! А настоящее – если его становится больше – поглотило в процессе производства и больше молочной продукции. Если растут зарплаты работников – то УВЕЛИЧИВАЮТСЯ издержки работодателя по статье «заработная плата». Это такие азы бухгалтерии (да и просто арифметики), что их стыдно разжевывать! И вот у нас получается изобилие: рост товарной массы (рост издержек затрачиваемых сырья, энергии, инфраструктуры) и рост платежеспособности широких масс. Как это связать с рыночным механизмом?! Либо через вампиризм, либо вообще никак. Сами посудите: вот вы работодатель. Один работник согласен работать за 100 рублей, другой требует 1000. Вы обоим назначите 1000? Или же предложите амбициозному работнику равняться на неамбициозного? Понятно, что французский рабочий 70-х годов ХХ века, получавший в 10 раз больше азиатского коллеги – никакой не рабочий, а получатель колониальной ренты. Такие дорогостоящие рабочие рынку не нужны, и органически отторгаются рыночными отношениями, почему, собственно, на Западе ныне и сдулся хваленый «средний класс», созданный исключительно для подкупа масс в противостоянии с миром социализма.
Рыночные отношения не дают изобилия по той простой и фундаментальной причине, что изобилие требует роста издержек системы, а рынок – инструмент и институт сокращения ее издержек, рассматривающий необязательные расходы (которые технически можно сократить) как «разбазаривание средств» фирмы или корпорации. Помните рекламу: «если нет разницы, зачем платить больше?». Так вот, в ней отражена вся суть рыночных механизмов. Выбор рыночного игрока обречен быть сделан в пользу снижения издержек под угрозой его банкротства (плата за «экономическую свободу»). А это обрекает и объемы продукта, и объемы зарплат снижаться до крайнего физиологического минимума. Что они и делают всякий раз, как только рыночная свобода увеличивается, а социальные регуляторы внеэкономического регулирования сокращаются. Страны Запада тысячу лет (на самом деле дольше) прозябали в хорошо описанных Ч. Диккенсом полуголодной нищете на грани вымирания – и возникает хороший вопрос: а что мешало им тысячу лет развивать экономику ДО появления СССР? Почему сделанное в ХХ веке – они не могли сделать в XIX, XVIII, XVII-м? Наука и техника сделали рывок, говорите? А почему именно в ХХ-м веке? Что, раньше были другие люди или иные законы физики, химии? Страх перед СССР заставил рыночные системы (и далеко не все!) – заняться противоестественным для них симулированием изобилия, стремительного РЕАЛЬНОГО (а не спекулятивно-биржевого) роста производства, научно-технической революцией. До СССР им этого тысячу (и больше) лет им это было не нужно. И, как мы уже видим, БЕЗ СССР они собираются еще на тысячу лет погрузить человечество в пучину беспросветной, безысходной нищеты. Всего лишь за 30 лет без СССР основные симуляторы западного изобилия оказались демонтированы, «средний класс» распущен, прогресс свернут, социальная сфера сложена вчетверо и т.п. Если бы мы были умными людьми (каковыми мы, увы, не оказались) – то мы все это ясно бы видели уже в 1989 году, и предотвратили бы величайшую геополитическую катастрофу ХХ века. Потому что рыночное торгашество, экономические свободы автономных игроков и народное изобилие – не то, что синонимы, а антонимы! Симулировать изобилие рынок может, но не везде, а только в метрополиях колониальных империй, и не навсегда, а на короткое время (до очередного «кризиса»), и не для всех, а максимум для «двух третей» (дающих электоральное преимущество).
Но любые рыночные симуляторы изобилия в корне отличаются от УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ, как бумажные цветы – от живых. Рост экономик между кризисами – горячечный, лихорадочный. Он так же нездоров и иррационален, как и падение в кризис. Все приобретаемое обществом – приобретается не навсегда, а до первого шухера. Сказать «теперь всегда так будет» Запад ни про что достигнутое не может. Оно «сейчас вот так», а про завтра мы сказать уже ничего не можем. Там, может быть, все это будет свернуто (как Детройт или средний класс в США). Победа США в «Холодной войне» имеет очень много разных причин, но ни одного положительного последствия. Первое, что съели англосаксы у человечества – ПЕРСПЕКТИВУ. Предлагаемые ими инструменты строительства будущего – или лживы, или пусты, а всякий проект – лишь муляж, прикрывающий конкретную алчность конкретного барыги. Власть США над планетой, Pax Americana – это власть паразита над донором, неспособным и не желающим никакого симбиоза. Паразит съедает донора, после чего и сам умирает, и очевидно, что ничего больше Pax Americana не способен дать ни человечеству, ни себе. Запомните, друзья: с ним – Демократии не будет. Никакой. Роста уровня жизни не будет. Никогда. Законы выйдут из употребления. Все. Культура сгниет и умрет. До конца. Все, что несет в себе торжество Pax Americana – лишь зоологическая, примитивная, как простейшие организмы, сытость паразита, а точнее — разрастающейся колонии паразита, которая, ускоряя выедание носителя – ускоряет этим и собственную гибель. Но паразитов такие вопросы никогда не интересовали. Они не едят, чтобы жить: они живут только, чтобы есть» (Вазген Авагян, экономист, обозреватель ЭиМ). И любое УТВЕРЖДЕНИЕ «паразита» – это всегда ОТРИЦАНИЕ любого утверждения хозяина паразита». Подумайте об этом, уважаемый читатель.