«Монетарная демократия» и «демократический монетаризм»
Автор предлагает поговорить в этой главе о современной демократии — «ДОСТУЧАТЬСЯ ДО «НЕ-БЕСОВ»: КАК ЗАКРЫВАЛИ ПРОЕКТ «ДЕМОКРАТИЯ» (Ал. Берберов, обозреватель ЭиМ). «Когда в Новое Время в протестантских сектах создавались первые модели демократий – их создавали вовсе не для того, чтобы дураки валяли дурака. Речь шла про общины фанатиков, разуверившихся в римском папе. Заподозрив папу в ереси, эти фанатики стали подозревать в ересях «авансом» и всех новых своих руководителей. Житейский опыт подсказывал фанатику: даже если гуру сегодня не изменник, он может завтра соблазниться, и стать изменником. Как это случилось с римским папой. Сегодня наш руководитель – самый почтительный служитель наших (общинных) святынь, а завтра – кто знает? А поскольку для нас, фанатиков, общинные святыни секты дороже всего на свете, дороже самой жизни – то нужно купировать опасность перерождения верхушки. А как? Контролировать всей общиной на совете единоверцев! Регулярно вызывать начальника на правеж, так, чтобы всякий мог с него спросить, обвинить его в нарушении принципов, чистоты веры. Протестанты, таким образом, выбирали себе пасторов общины, а русские казаки – атаманов. По сути, в основе тогдашней модели демократии лежала ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ лидера секты. Он должен доказать свою чистоту окружающим пуританам («чистым») – иначе его низложат и выберут нового, более преданного главному делу общины. Изначально схема выборов строилась не на желаниях, а на сакралиях. Всякий фанатик (а пуритане были яростными фанатиками) знает, что «исполнитель желаний» — это бес, дьявол. А задача избранного главы – обеспечивать чистоту принципов. Есть вещи, которые он обязан делать, а есть табу – которые он никогда и ни в коем случае не должен переступать. И то, и другое – базовая, фундаментальная и неизменная ценность общины. Потому в старину так боялись «компромата», так ценили предвыборные клятвы и так строго относились к их нарушениям. Мол, ты служишь нашему общему священному делу, и должен всего себя отдавать этому служению, иначе мы тебе откажем в доверии… В последний раз такую схему пыталась запустить КПСС, в виде «демократического централизма» в партии. У КПСС это получилось плохо – ибо какой религиозный фанатизм у материалистов? Но западная демократия разваливается по той же схеме, что и «демократический централизм» у КПСС. Демократический политик в США XIX и даже начале ХХ веков все еще несет на себе родовые черты ПАСТОРА ПРОТЕСТАНТСКОЙ ОБЩИНЫ. Да, он стал светским человеком, но, по сути, на него возлагался все тот же старинный долг служения общей с избирателями святыне.
А потом все помутилось. Мы не назовем числа, и даже года не назовем – процессы помутнения сознания в крупном обществе очень и очень растянуты, неявны, прикровенны. Но, оглядываясь на долгую дистанцию – понятно, как все было. Общество АТЕИЗИРУЕТСЯ, а механизм выборов пастора секты – остается. Его используют, отчасти по привычке, отчасти же в силу удобства, комфорта самодовольства. Но черты пастора в политике постепенно растворяются, и все больше проступают черты беса, исполнителя желаний. Это происходит не в один момент, и даже не в одно десятилетие, а очень и очень растянуто, как дерево растет, незаметно глазу. Фанатикам выборы главы секты нужны были для соблюдения чистоты веры. Тут что пуритане в ранних США (я их не идеализирую, страшные были изуверы), что коммунисты: вера у них разная, а формула выборов одна: если он чист, то оказываем доверие, если же узнаем, что нечист – откажем в доверии. «Ибо не может нами, чистыми, руководить нечистый». Как фанатик понимает «чистоту» — иной вопрос. Может быть, очень и очень извращенно (полагая себя ветхозаветным обетованцем и на этом основании устраивая геноцид туземцев). Но сама схема работает только в том случае, если в ее основе – поиск чистоты лидера (аутентичности вере общины), а не исполнение желаний каждого придурка! Как только избираемый превращается в «исполнителя желаний» — происходит обрушение системы в Содом (куда она и упала – вы же все свидетели!). Происходит, если говорить библейским языком, «содомизация» демократии. А если говорить научным языком – то «накопление энтропии» в демократической системе. Языки разные, суть одна. Что имеем в виду? «Исполнитель желаний» — не строгий пастор-контролер, а пронырливый слуга, стремящийся угодить господину в ЛЮБОЙ похоти. Для него нет дела, что желания изрекает придурок – он исполняет желания по мере их поступления. Так и случается смертельное для цивилизации накопление энтропии, выраженное в шутке уголовника из советской кинокомедии: «к людям надо помягше, а смотреть надо поширше». А чего хотят люди? По мере растления и саморастления капризами и похотями желания человека становятся все более и более энтропийными. Ученик не хочет учиться, рабочий работать, солдат – воевать, и дай им волю – они обращаются в невежд, тунеядцев, побирушек и дезертиров. В скопище подонков, которые к цивилизации относятся потребительски: все дай, но от нас ничего не требуй! И демократическая система, из которой выдернули позвоночник устойчивых сакралий (хотя бы и сектантских), становится бесхребетной, беспозвоночной, разлагается на глазах. Хайваны хотят – и разевают пасти, и туда нужно что-то кидать, а то они тебя самого сожрут! Демократия приобретает внутри себя черты Содома, а снаружи – черты фашизма. Грабежом колоний демократические «исполнители желаний» стремятся подкупить своих растленных прожорливых избирателей, что, кстати сказать, началось уже в Древнем Риме («хлеба и зрелищ» — требовал римский плебс, угрожая отказать в доверии императору).
В какой-то момент властям это надоедает, да и просто невозможно так жить. Как доказал опыт «перестройки» — 5 лет растления толпы достаточно, чтобы великую державу, по оценке ООН «производящую все виды продукции, известные человечеству» — превратить в пыль. Уже Библия подчеркивает, что толпа в Содоме очень агрессивна (вспомним, как она атакует дом Лота, следуя своим похотям и запрету их запрещать). Мы это изучали не по Библии, а вживую: уже к 1990-му году вокруг нас бродили агрессивные содомские толпы. Сопоставьте резню в Сумгаите или Фергане, и фильм «Интердевочка», и поймете, что я нисколько не преувеличиваю. И жить так невозможно, и «боярам» надоело так жить. А что делать? Мы были бы гениальны, если бы ПРЕДСКАЗАЛИ. Но, увы, мы – лишь волочимся вослед событиям. Мы просто описываем то, что случилось на рубеже XX-XXI веков. Задним числом. По принципу – «лучше поздно, чем никогда». Так что же случилось? Толпу содомлян (не все их них содомиты, хотя число содомитов в ней стремительно растет) взяли в оборот МАНИПУЛЯТОРЫ СОЗНАНИЕМ. И пришли к очень простому, и очень жуткому правилу: Желание – это инъекция. Да, вот так, просто, без затей. Сделали укольчик – и человек захотел. Чего? Чего нужно инъекторам. Еще раз, напомним: начиналось с того, что демократические лидеры должны заискивать перед толпой, угадывать и воплощать ее желания. Это теория спорная, с нашей точки зрения (и, кстати, Аристотеля) – далеко не лучшая. Но старинная, солидная, заслуживающая уважения. Суть есть в том, что желания человека первичны, а действия политика вторичны, отражение желаний. Люди хотят больше жилья – и политик должен организовать решение «квартирного вопроса». Люди хотят повышения зарплат и пенсий – и политик это организует. Успешно – переизбран. Неуспешно – попробуем с другим. Так было вначале, или, по крайней мере, в идеале теории. Пока не пришли люди в белых халатах с черными душами, манипуляторы сознанием человека, и не предложили политикам свои услуги. Зачем, говорят, вам тревожится выполнять желания, тогда как их можно создавать? Мы залезем к людям в мозги, нажмем там нужные нейронные сцепки – и люди захотят именно того, чего вам нужно! И матрица перевернулась. Теперь уже нет желаний, которые подрядились выполнять политики. Теперь политическое руководство Запада дает команду – кто и чего завтра должен возжелать сильнее жизни… Если желание – это инъекция, доза наркомана, психотропная химия, нейролингвистическое программирование, аудио-визуальное воздействие на психику человека, то тогда нет никаких избирателей! Весь электорат превращается в КЛАВИШИ рояля, на которых можно (особенно умеючи) сыграть любую мелодию. Ну, как любую? Какую, нужно кукловодам, какую заказали аккомпаниатору.
И вот уже пропала вся «демократия» (хороша она была или нет – другой вопрос) и взамен имеем диктатуру сатанистов над неодушевленными биороботами. Ваши стулья и прочая мебель вас избирают! Как думаете, изберут? Или прокатят в пользу альтернативного кандидата?! Как проголосует стул? Чтобы это понять – вспомните, как дети играют, анимируя игрушки. Ребенок подает реплику за плюшевого мишку, потом за робота с подзаводом, потом за куклу, потом за оловянного солдатика. Ребенок их выстраивает, когда ему нужно, и складывает в коробку – когда не нужно. Но ведь современная западная «демократия», выхолощенная под ноль, превращается ровным счетом в то же самое. Если желания человека – лишь инъекция, тогда у избирателей собственной воли не больше, чем у стульев! Как из протестантской общины вылез Содом, долгое время (и даже доселе) сохраняя лоскуты кожи протестантской общины, так и из Содома вылезает мертвое общество зомби-биороботов. И тоже сохраняя очень много черт предыдущей своей кожи, черт Содома и Гоморры. Форма меняется очень консервативно, гораздо позже смены сущности. Сущность давно уже иная – но форма обманчиво отсылает нас к предыдущим этапам общественного бытия. Доселе в речах западных политиков еще кричат порой петухи проповеди протестантского проповедника. А биоробот, который, по сути своей, – нежить, мертвая плоть – все еще облачается в чувственного содомита, имитируя отсутствующие у роботов похоти. Но за декорациями мы должны увидеть суть! Если желания человека – только инъекция, То, Всякие «выборы» уже предопределены ампулой вводимых инъекций. Если вы научились управлять желаниями толпы, то вам незачем исполнять ее желания: не вы делаете, чего она хочет, а наоборот, она хочет того, что вы делаете. — Отрежьте себе пипиську! — Ур-ра! Скорее, скорее, отрежем! – подвывает толпа с восторгом. Это не гипербола и не шутка. Это – прямая и буквальная американская практика, в которой растет количество восторженного самоотрезания половых органов на Западе. Это уже не Содом. Содомиты самокастрацией не занимались. Это то, что ЗА Содомом… Наверное, таким образом, система тестирует свое всемогущество. Или – сокращает рождаемость. Или то и другое, вместе взятое. Не суть важно – важнее другое: проект «демократия» закрыт, и только слепой этого не увидит в окружении сверхвнушаемых членоотрезателей, давно уже, и полностью УПРАВЛЯЕМЫХ ИЗВНЕ. Вплоть до таких интимных подробностей. Которые были бы смешны – когда бы не были так страшны…» (Ал. Берберов, обозреватель ЭиМ). А вот еще одна статья от ЭиМ — «Экономика добавленной стоимости и гешефтмахеры» (Вазген Авагян, экономист, команда ЭиМ).
«Дожились: серьезные экономисты не могут теперь говорить о фундаментальной проблеме экономики, ДОБАВЛЕННОЙ СТОИМОСТИ, в силу того опошления, которое случилось с понятием в либерально-монетаристской лженауке. Если вы откроете словарь (а это нетрудно, коли интернет под рукой) то прочитаете их «каноническое»: «Добавленная стоимость — рыночная стоимость продукции, произведенной фирмой, за вычетом понесенных затрат вне фирмы (стоимости приобретенных у поставщиков сырья, материалов, услуг)». Монетаризм опять все свел к деньгам, забывая, что они – условные знаки и дитя произвола властей, и забывая вместе с тем мудрую фразу из советской пьесы: «тень, знай свое место». В современной экономике Тень поменялась местами с тем, кто ее отбрасывал. Мы подробно разбирали на этот счет ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА, мы доказывали, что нельзя измерять производительность в деньгах. Если человек продал два торта за 6 рублей, то у него «производительность» выше, чем у человека, который продал точно такие же два торта, но за 3 рубля. Счетчик либералов дает рост производительности труда в 2 раза выше, хотя в натуральном измерении как было 2 торта, так и осталось! Это же зазеркалье какое-то, в котором, чтобы «расти» — не нужно расти, а чтобы «падать» — не нужно падать! Получается, что шулеры сводят производительность труда к оплате этого самого труда, а это так же нелепо, как свести производительность станка к его энергозатратности (что и делают майнеры, переводя электроэнергию на дерьмо). Что у них с ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬЮ ТРУДА, то же самое у них и с ДОБАВЛЕННОЙ СТОИМОСТЬЮ. Если вы встретите меня в темной подворотне и отберете 100 рублей, то у вашего «дела» появится добавленная стоимость в 100 рублей. А если пожалеете старика, и 50 рублей оставите – то добавленная стоимость вашего «дела» снизится в 2 раза! А как иначе толковать термин, если «…добавленная стоимость измеряет стоимость, созданную на данном предприятии». Поэтому Налоговый кодекс РФ и не раскрывает понятия добавленной стоимости, хотя… использует ее в названии налога (НДС). Простой и заурядный рост цен тут же увеличивает «добавленную стоимость» предприятия, хотя в реальной жизни ничего, кроме проблем обществу, не добавляет. Нам приходится, уходя от опошленного термина «добавленная стоимость» выдумывать термин «добавленная ценность», чтобы различать либеральное и научное понимание «добавленного». Добавленная ценность – это не о деньгах. Это о штуках, и еще, дополнительно говоря – о качестве НАТУРАЛЬНОГО продукта.
Если говорить, например, о тканях (хотя – подчеркиваю – на место тканей можно подставить любой продукт) – то добавленная ценность являет собой повышение производства тканей и/или рост их качества. Производитель добавил ценности – если увеличил количество тканей в обороте/обмене. Если раньше на человека приходился квадратный метр полотна в год, а теперь их стало два, три, пять. Это и есть добавленная (в обиход, в быт) ценность. С прибылями такая ДЦ находится в сложных, диалектических отношениях. Теоретически она через рост реального производства реальных благ увеличивает прибыль у производителя. Но через снижение цен в ходе снижения себестоимости и повышения доступности – может и не увеличить. Если два веника проданы по пять рублей, а потом пять по два рубля, то добавленной ценности – целых три веника (рост больше, чем в 2 раза), а добавленной стоимости у производителя – ноль… Издевательство, которое либеральные экономисты производят с понятиями «производительность труда» и «добавленная стоимость» — связано с тем, что они пытаются прикрыть уход экономики из производительного сектора в спекулятивный. То есть ведут себя примерно так же, как наперсточники на вокзале: «кручу-верчу, запутать хочу». Рост уровня и качества жизни ОБЩЕСТВА достигается только одним способом: через рост добавленной стоимости в нормальном ее толковании (как добавленной ценности). Но рост уровня и качества жизни ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА достигается двумя путями: или вышеуказанным, или ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕМ, игрой с нулевой суммой. Вот в нашем воображаемом обществе выпускается 1 кв. метр ткани на душу населения в год. Маловато! Это ж срам прикрыть – и то нечем. Можно пойти нормальным путем хозяйствования: признать, что тканей на душу населения мало, и увеличить их выпуск. А можно пойти либеральным путем простого и тупого ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ, перетянуть одеяло на привилегированных персон, чтобы им, стало быть, тканей побольше доставалось. Остальные пусть вообще голыми ходят! Но ведь именно в этом и заключается вся суть современного западного подхода к «экономическим реформам»: которое уже метко названо некоторыми теоретиками «экономическим убийством» бывших «развивающихся» стран. Ткани не становится больше: ее даже меньше выпускается, В ЦЕЛОМ. Но в ОТДЕЛЬНЫХ СЕГМЕНТАХ создается ее изобилие за счет оголения (в данном случае – в буквальном смысле) других сегментов общества. Путь простого перераспределения благ в пользу привилегированных групп населения (фаворитов власти) – в целом, как все понимают, тупиковый. Он разрушает имеющиеся производительные силы, не создавая новых. Ведет к загниванию в древнем кастовом строе.
Но, с точки зрения эгоиста и циника, он предпочтительнее добавления ценностей в оборот. Дело в том, что обогащаясь таким способом, эгоист и циник избегают сложностей организации расширенного воспроизводства, квалификационного ценза компетентности для руководителей, просто напряженного труда. Возникает генерация начальств, которые ничего не обязаны знать, уметь и делать. В кресло руководителя может сесть даже идиот – там требуется только сидеть, а более – никакой нагрузки. Деструктивный способ обогащения позволяет «элитам» снизить нагрузку на себя и наследников, наращивая права и возможности – снизить в то же время свою ответственность до ноля. В последнее время часто звучит и ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ аргумент: мол, чем больше производство, тем больше затраты ресурсов и больше индустриального загрязнения планеты. Следовательно, не нужно больше производить! – говорят горе-экологи. — Кому надо – тем всего хватает, а остальным ничего уж и не нужно! В этом либеральном тупичке и производительность труда, и добавленную стоимость, и даже саму по себе «нужность» (или «ненужность») человека предлагают измерять в деньгах. То есть произвольной волей тех, кто печатает деньги. — Ты мне нравишься – я тебе дам побольше напечатанных условных знаков! А ты мне не нравишься – тебе вообще ничего не дам, хоть изработайся до кровавого пота! Разумеется, это путь в никуда, и без возвращения к нормальному пониманию «добавленной стоимости» как добавленной реальной ценности (а не произвольной оценки безответственного печатника денег) мы шагаем в бездну «темных веков» (Вазген Авагян, экономист, команда ЭиМ). После прочтения этих статей, у автора появилась «навязчивая мысль», назвать нынешний общественно-политический строй в России – «монетарной демократией». Ибо, чтобы ни выбирал сегодня русский человек, он выбирает деньги. Западные жители уже пресытились деньгами, им подавай что-нибудь необычное и привлекательное, вроде их потаенных сексуальных мечтаний, а русские предпочитают сексу – деньги. Так что права оказалась одна из участников «моста из девяностых», сказав, что «у нас нет секса». Правда, и с деньгами – тоже проблема. А на Западе в это время процветает «демократический монетаризм». И вот как его описывает Александр Роджерс – «Дефолты, большие и маленькие». «У меня просто «праздник экономиста». Потому что всяких циферок по экономике вышла масса, и есть чем заняться. Уже несколько дней в этих ваших инторнетах курсирует новость о том, что штат Калифорния то ли объявил, то ли намерен объявить дефолт по своим долговым обязательствам перед федеральным правительством США на сумму в 18,6 миллиарда долларов.
Новость смешная по всем аспектам (уж извините старого циника, который веселится над чужими проблемами). Во-первых, потому что и внутри самих США, и российские либералы-западники, и украинские русофобы годами назойливо повторяли «У одной Калифорнии ВВП больше, чем у всей Российской Федерации». Типа «Ну против кого вы вообще рыпаетесь?». Мы рыпаемся против страны, треть которой в руинах (как Детройт), вторая треть в бездомных (как та же Калифорния), а оставшаяся часть в наркоманах. И вся целиком она погрязла в перестрелках и массшутингах. Впрочем, в долгах она погрязла еще больше… Подробности про американский госдолг и проблемы банковской системы можно почитать в одной из моих прошлых публикаций (там еще ссылочки на предыдущие, что удобно – позволяет отслеживать изменение ситуации в динамике). По состоянию на 2008 год основными секторами экономики Калифорнии были образование и здравоохранение (18%), операции с недвижимостью и лизинг (17%), торговля, транспорт и коммунальное хозяйство (16%), правительственные услуги (12%), промышленность (10%), профессиональные и технические услуги (9%), информационные технологии (6%), финансы и страхование (6%), строительство (4%), сельское хозяйство и горнодобыча (2%). То есть реальный сектор – промышленность, строительство, сельское хозяйство и горнодобыча – в сумме только 18%. Сейчас наверняка еще хуже (искать свежие данные лень). Дутенький ВВП, вот и не вывозит. Во-вторых, по прикидкам местных борцов с коррупцией, из бюджета Калифорнии ежегодно разворовывается порядка 36-37 миллиардов долларов (представляете, маленькие, там воруют из бюджетов, причем, в таких масштабах, что коррупционеры любых других стран нервно курят в коридоре от зависти – это если не дрочить на лысого орла, а читать документы, лежащие в открытом доступе). То есть разворованных денег хватило бы, чтобы выплатить этот долг дважды. Но, несмотря на то, что Калифорния – это типа самый высокотехнологичный штат (еще Техас) и флагман американской экономики – что крайне показательно для общей картины, это все цветочки вперемежку с хиханьками. Самое главное, связанное с долгом, происходит в Конгрессе. Где республиканцы и демократы не могут договориться о поднятии потолка госдолга США (а предыдущий потолок они уже исчерпали или достигли, кому как больше нравится). Республиканцы отказываются его поднимать, если не будут существенно урезаны расходы бюджета. Свежие переговоры, прошедшие накануне, к подвижкам не привели.
Поясняю: если урезать расходы, то это не только меньше денег на распил, но и — сокращение числа госслужащих, — урезание социалки (этот пункт никого не беспокоит), — меньше денег на столь необходимый ремонт инфраструктуры (впрочем, туда и так тратят очень неохотно и мало), — меньше стимулирования и без того стагнирующей экономике, — меньше денег на войну (да как вы смеете!). А если не резать, то госдолг вырастет за ближайшие десять лет с 32 до 45 триллионов (и это консервативные, очень оптимистичные для них ожидания). После переговоров Байден вышел и сказал, что «Если в США будет дефолт, то это ударит по всему миру». Все подумали «Кроме России, потому что у нее больше нет долларов». Еще все подумали «Нужно быть, как Россия». И, наконец, все подумали «Срочно нужно избавляться от долларов». Вот как это работает в реальном мире. Однако самое смешное, что я тут посидел с карандашиком и прикинул, что теоретически бюджет США можно было бы сводить практически бездефицитным (чуть поскромнее, но зато без тяжелых последствий). Но для этого надо: — не набирать долги (не влезать в рейганомику), — не воровать (архисложно для нынешней илитки США), — закрыть все американские военные базы за пределами страны. Впрочем, уже поздно. Все три пункта не выполнены. В ближайшие десять лет США будут тратить в среднем по 1,5 триллиона в год на проценты по долгам (может и больше). Как я всегда пишу, «Кредиты – это воровство у собственного будущего». Кстати, тема с банкротством банков (а их кандидатов на таковое насчитали 722) не закрыта и даже никак не решается. Так что, продолжение следует…» (https://alexandr-rogers…). Ну а что лучше – «демократический монетаризм» или «монетарная демократия» — решайте сами. А, по мнению автор этого сайта, и то, и другое – все не хорошо. Эпоха «Кали-юга» закончилась и современному человечеству пришла пора переходить к новому общественному устройству – к «государственному коммунизму». Ибо только он наделяет мир смыслом. Как очень верно подметил в свое время Антуан де Сент-Экзюпери: «Те, у кого нет царства, что наделяет материальный мир смыслом, сердятся на вещи. «Может ли быть, чтобы, разбогатев, я не стал богаче?!» — негодуют они и подсчитывают, сколько еще нужно накопить, потому что богатства явно недостает». Так что же нас ждет в ближайшее время? На этот вопрос отвечает Иван Рыбин — «Четвертый рейх. От создателей долларового лохотрона». «Все будет долго и сильно дешеветь, помимо котировок ценных бумаг обвалятся цены и на реальные активы — подобные прогнозы в последнее время раздаются все чаще. Причина тому одна, ее называют в качестве ключевой все без исключения эксперты — рост процентных ставок по кредитам.
А они, в свою очередь, становятся дороже потому, что Федеральная резервная система (ФРС) США поднимает ставку рефинансирования. То есть систему старательно раскачивают. «Готовьтесь к месяцам коррекции рынков и угрозе новой финансовой катастрофы. Активы будут стремительно дешеветь, так как инвесторы, купившие их на заемные средства, могут оказаться не в состоянии обслуживать свои долги. Серьезное опасение вызывает ситуация на рынке коммерческой недвижимости США. Равно как и в американских региональных банках. Еще одним фактором нестабильности могут стать проблемы у небанковских финансовых посредников, таких как хедж-фонды и пенсионные фонды», — предупреждает главный экономист крупнейшей немецкой страховой компании Allianz Людовик Субран. На первый взгляд, ничего особо нового. Но это не совсем так. Фондовый рынок, действительно, сейчас является угрозой № 1 в мировом масштабе, так как 99,9% обращающихся там «активов» не более чем фикция. «Воздух», который на самом деле ничего не стоит. И эту «липу», действительно, очень часто покупали в кредит, в расчете на рост стоимости. Роста нет, и принудительное закрытие позиций — массовая продажа этих фиктивных «активов» — неизбежна. Однако немецкий экономист затронул и другую больную тему, а именно рынок коммерческой недвижимости. Прежде всего — офисной и торговой. В Штатах там очень шаткое положение, грозящее катастрофой национального масштаба. Все просто. Во-первых, все построено или куплено в кредит, сумма задолженности — около $3 трлн. Во-вторых, доходов нет. Народу понравилось работать на удаленке, а стремительный рост интернет-торговли сделал ненужными огромные моллы. В-третьих, половина «коммерческой ипотеки» в ближайшее время нуждается в рефинансировании, а в вышеуказанной ситуации банки вряд ли согласятся на новые ссуды. Уж больно опасно. Не давать еще опасней, так как в этом случае недвижимость придется отбирать, а что с ней делать в таком огромном количестве — непонятно. Цены тут же рухнут, то есть убытки финансистов будут колоссальными. Собственно, примерно об этом в своем обзоре недавно написал банк Morgan Stanley. Но очень осторожно. «Проблемы будут сосредоточены в определенных регионах США, включая крупные городские центры, такие как Сан-Франциско и Нью-Йорк. Вероятно, мы вступаем в рецессию в сфере недвижимости. Банки будут очень разборчивы в том, какие кредиты они готовы предоставлять», — осторожничает директор по инвестициям Guggenheim Partners Энн Уолш.
В переводе на русский: быть может, кому-то кредиты и рефинансируют, но точно не всем. И кто-то на этом точно разорится. Многие. В Европе аналогичная ситуация, хотя такого объемного «мыльного пузыря» на рынке коммерческой недвижимости нет. Зато есть те, кто вложился в нее за океаном, посему инвестиции этих компаний и физических лиц теперь под большим вопросом. Кстати, жилая недвижимость в Америке тоже под вопросом — цены начали падать. И по той же причине: в США ипотека с «плавающей» ставкой, сейчас проценты растут, и немало тех, кому ежемесячный аннуитетный платеж становится не по карману. Весь так называемый западный капиталистический мир в целом живет не по средствам, везде огромные долги. У государств, у компаний, у частных лиц. Кредиты, которые так легко выдавались банками направо и налево, опутали всю планету, и час расплаты приближается. Кстати, а эти самые кредитные деньги-то откуда? «Откуда банки берут деньги для выдачи кредитов? Это новые деньги, которые банки создают «из воздуха»! Для обозначения этого таинственного парадокса денежно-кредитного мира «посвященные» экономисты используют эвфемизмы типа «неполное покрытие обязательств», «частичное обеспечение» и т. п. Немногие честные и смелые экономисты пытаются довести до сознания общества простую истину: банки занимаются фальшивомонетничеством в особо крупных масштабах. В настолько крупных, что легитимные деньги, эмитируемые центробанками (статус таких денег прописан в конституциях и законах), составляют лишь меньшую часть общей денежной массы. Основными эмитентами денег (называемых «депозитными» и существующими исключительно в безналичной форме) являются коммерческие банки. А чтобы они имели право заниматься фальшивомонетничеством в особо крупных масштабах, финансовые регуляторы (чаще всего те же самые центробанки) выдают лицензии. Количество фальшивых денег многократно превышает количество настоящих денег в экономике. Это проявляется в моменты набега клиентов на банки, тогда выявляется то самое «неполное покрытие обязательств», о котором осторожно говорят профессиональные экономисты», — объясняет доктор экономических наук, профессор Валентин Катасонов. Если «на пальцах»: под некий актив, стоимость которого раздута в десятки и сотни раз, выдается кредит, который потом трансформируется в другой кредит. Собственно, таким нехитрым образом, накручивая пирамиду ничего не стоящих обязательств, можно «нарисовать» любую сумму денег. Что и происходит. Однако конечный получатель ссуды — человек, компания или даже государство — владеет реальными ценностями, именно на это и рассчитан данный «лохотрон». В итоге банкиры, создавшие «из воздуха» кредитные доллары и евро, станут обладателями объектов недвижимости, заводов и пароходов, а также возьмут за фаберже политиков — лидеров государств, которые им должны.
И грядет новый передел собственности в общемировом масштабе. И власти тоже. Увы, затронет это и Россию, и дело не только в финансовых связях нашего бизнеса с Западом. Все гораздо печальней и опасней. В большинстве европейских (и не только) стран сбережения граждан и их пенсионные накопления вложены в различные фонды, активы которых на 100% состоят из всякого «воздуха». В основном американского происхождения — ценных бумажек, недвижимости и прочего. Обнуление этих средств автоматически означает социальный взрыв, чего политиканы всеми силами будут постараться не допустить. И банкиры-космополиты — истинные власти США — станут вить из них веревки. Уже вьют. А управляемые политики — это приход нового Гитлера (или гитлеров — в количестве нескольких штук). В 30-е годы ХХ века в Германии все именно так и произошло. «Мы должны очень четко понимать конечную цель Запада — создать глобальный рейх, Четвертый рейх. Основной целью является разрушение России, ее ослабление, чтобы Соединенные Штаты могли доминировать во всем мире. США злит просто то, что Россия существует», — считает американский политолог Джон Вароли. Кстати, совсем не друг РФ, просто реалист. Много лет работал на «Радио Свобода», в любви к России замечен не был, напротив. Но глобальная конфронтация его явно пугает, равно как и перспективы всепланетного электронного концлагеря под управлением ФРС. Понимание этих опасностей есть и в нашей стране, но почему-то не у тех, кто стоит у власти. Простые граждане уже в курсе, что против нас идет война. А чиновники занимаются непонятно чем. Да и в целом все уже даже не странно, а страшновато. «После ударов по Кремлю, массированного налета БПЛА на целый ряд регионов, ежедневных терактов и в канун наступления ВСУ страна ждет от властей жесткой реакции. Но вместо нее получает… переговоры по продлению зерновой сделки, от которой за полгода наша страна получила дырку от бублика. И саммит с киевскими террористами по поводу разрешения на запуск аммиакопровода в Одессу. Того самого проекта, который лоббировал осенью олигарх Мазепин и который грозит катастрофой для тысяч людей, в случае его подрыва», — возмущается гендиректор ОАО «Череповецкий литейно-механический завод» Владимир Боглаев» (Иван Рыбин). Короче говоря, рано или поздно, но рухнет и Западный «демократический монетаризм» и Российская «монетарная демократия», но сначала рухнет первое, и только потом второе. Вот к такому исходу событий нам и следует подготовиться.