Научный метод
Мы с Вами, уважаемый читатель уже изрядно «постояли на краю», и нам предстоит еще постоять там, пока нам ни хватит духу, перепрыгнуть через пропасть. Ну а пока «на Западном фронте без перемен». Именно так автор и назвал новую книгу. Ну а теперь вспомним о содержимом последней главы предыдущей книги. Что же объединяет все три, представленные там статьи от авторов «ЭиМ»? Только одно – научный подход (не материалистический, а именно научный) при их написании. Согласно Википедии, научный метод — это система категорий, ценностей, регулятивных принципов, методов обоснования, образцов и т. д., которыми руководствуется в своей деятельности научное сообщество. Очевидно, что такое определение антинаучно, ибо оно не включает в себя главного – отличий научного метода от всех прочих методов, присущих другим сообществам людей. Однако читаем далее. Метод включает в себя способы исследования феноменов, систематизацию, корректировку новых и полученных ранее знаний. Умозаключения и выводы делаются с помощью правил и принципов рассуждения на основе эмпирических (наблюдаемых и измеряемых) данных об объекте. Базой получения данных являются наблюдения и эксперименты. Для объяснения наблюдаемых фактов выдвигаются гипотезы и строятся теории, на основании которых в свою очередь строится модель изучаемого объекта. Уже ближе к теме, однако, все еще далеко от нее, ибо именно так работает разум любого нормального человека. Читаем дальше. Важной стороной научного метода, его неотъемлемой частью для любой науки, является требование объективности, исключающее субъективное толкование результатов. Не должны приниматься на веру какие-либо утверждения, даже если они исходят от авторитетных ученых. Для обеспечения независимой проверки проводится документирование наблюдений, обеспечивается доступность для других ученых всех исходных данных, методик и результатов исследований. Это позволяет не только получить дополнительное подтверждение путем воспроизведения экспериментов, но и критически оценить степень адекватности (валидности) экспериментов и результатов по отношению к проверяемой теории. А вот это уже ближе к истине.
Философской основой современного научного метода служат логический позитивизм (неопозитивизм) и постпозитивизм. Оба эти направления критерием истины считают наблюдение (опыт, эксперимент), но расходятся в трактовках, какую гипотезу допустимо считать научной. Отдельные части научного метода применялись еще философами древней Греции. Ими были разработаны правила логики и принципы ведения спора. При этом выводам, полученным в результате рассуждений, отдавалось предпочтение по сравнению с наблюдаемой практикой. Эту парадигму изменили стоики, которые заложили начала научного метода: «очевидное» не является истиной автоматически, следует постоянно искать истину и сомневаться в «очевидном». При этом для познания недостаточно теоретических рассуждений, нечто считается истинным лишь посредством практического доказательства существования явления. Именно стоики первыми обратили внимание на важность проблемы критерия истины и указали на неочевидность критерия истины как наблюдения: теоретические рассуждения должны подтверждаться практикой, истина заключается именно в соответствии мышления и действительности. Сейчас этот процесс в научной методологии называется построением моделей действительности. Наглядным примером проблемы критерия истины является утверждение, что быстроногий Ахиллес никогда не догонит черепаху. Элеат Зенон здесь, по сути, применяет научный метод: не веря в «очевидное», он рассуждает и находит противоречия в моделях как непрерывности, так и дискретности пространства и времени. Киник Диоген, согласно Сексту Эмпирику, пытался «опровергуть» Зенона, просто начав ходить перед ним в ответ на «движения нет» (апория «Стрела») — но это именно непонимание сути апории. Зенон не отрицал факт возможности движения, а указывал на невозможность непротиворечиво его мыслить. По этому поводу Гегель указал, что доводы невозможно опровергнуть демонстрацией, их надо опровергать контрдоводами. Эта история наглядно показывает отличие научного мышления, научного метода, примененного Зеноном (построение модели и проверка ее на соответствие действительности) и обыденного «здравого смысла» Диогена. Вершиной развития логики высказываний стала софистика. Однако целью софистов была не столько истина, сколько победа в судебных процессах, где формализм превышал любой другой подход. Сократ создал сократический метод ведения спора. В противовес софистам, которые пытались навязать и доказать свою точку зрения, Сократ пытался наводящими вопросами заставить оппонента самостоятельно прийти к новым выводам и изменить свои первоначальные взгляды. Сократ считал свой метод искусством извлекать скрытое в каждом человеке знание с помощью наводящих вопросов. Ему приписывают высказывание о том, что в споре рождается истина.
В XX веке была сформулирована гипотетико-дедуктивная модель научного метода, состоящая в последовательном применении следующих шагов: Используйте опыт: Рассмотрите проблему и попытайтесь осмыслить ее. Найдите известные ранее объяснения. Если это новая для вас проблема, переходите к шагу 2. Сформулируйте предположение: Если ничего из известного не подходит, попробуйте сформулировать объяснение, изложите его кому-то другому или в своих записях. Сделайте выводы из предположения: Если предположение (шаг 2) истинно, какие из него следствия, выводы, прогнозы можно сделать по правилам логики? Проверка: Найдите факты, противоречащие каждому из этих выводов, с тем чтобы опровергнуть гипотезу (шаг 2). Использование выводов (шаг 3) в качестве доказательств гипотезы (шаг 2) является логической ошибкой. Эта ошибка называется «подтверждение следствием» (англ. Affirming the consequent, греч. Επιβεβαίωση του επομένου). Около тысячи лет назад Ибн ал-Хайсам продемонстрировал важность 1-го и 4-го шагов. Галилей в трактате «Беседы и математические обоснования двух новых наук, касающихся механики и законов падения» (1638) также показал важность 4-го шага (называемого также эксперимент). Шаги метода можно выполнять по порядку — 1, 2, 3, 4. Если по итогам шага 4 выводы из шага 3 выдержали проверку, можно продолжить и перейти снова к 3-му, затем 4-му, 1-му и так далее шагам. Но если итоги проверки из шага 4 показали ложность прогнозов из шага 3, следует вернуться к шагу 2 и попытаться сформулировать новую гипотезу («новый шаг 2»), на шаге 3 обосновать на основе гипотезы новые предположения («новый шаг 3»), проверить их на шаге 4 и так далее. Следует заметить, что если следовать критерию Поппера, то при учете полной группы событий и невозможности всеобъемлющего восприятия действительности, научный метод никогда не сможет абсолютно верифицировать (доказать истинность) гипотезы (шаг 2); возможно лишь опровергнуть гипотезу — доказать ее ложность. Гипотеза (от др.-греч. ὑπόθεσις — «основание», «предположение») — предположение или догадка, еще недоказанное утверждение. Как правило, гипотеза высказывается на основе ряда подтверждающих ее наблюдений (примеров) и поэтому выглядит правдоподобно. Гипотезу впоследствии или доказывают, превращая ее в установленный факт (см. теория, теорема), или же опровергают (например, указывая контрпример), переводя в разряд ложных утверждений. Недоказанная и неопровергнутая гипотеза называется открытой проблемой. Теория (др.-греч. θεωρία «рассмотрение, исследование») — система знаний, обладающая предсказательной силой в отношении какого-либо явления. Теории формулируются, разрабатываются и проверяются в соответствии с научным методом.
Стандартный метод проверки теорий — прямая экспериментальная проверка («эксперимент — критерий истины»). Однако зачастую теорию нельзя проверить прямым экспериментом (например, теорию о возникновении жизни на Земле), либо такая проверка слишком сложна или затратна (макроэкономические и социальные теории), и поэтому теории часто проверяются не прямым экспериментом, а по наличию предсказательной силы — то есть, если из нее следуют неизвестные/незамеченные ранее события, и при пристальном наблюдении эти события обнаруживаются, то предсказательная сила присутствует. Моделирование — это изучение объекта посредством моделей с переносом полученных знаний на оригинал. Предметное моделирование — создание моделей уменьшенных копий с определенными свойствами, дублирующими оригинальные. Мысленное моделирование — с использованием мысленных образов. Знаковое или символическое — представляет собой использование формул, чертежей. Компьютерное — компьютер является и средством, и объектом изучения, моделью является компьютерная программа. Построение математической модели позволяет систематизировать существующие данные и сформулировать прогнозы, необходимые для поиска новых. Ярким примером этого является таблица Менделеева, по которой было прогнозировано существование множества ранее неизвестных элементов. Полученные из свойств математической модели прогнозы проверяются экспериментом или сбором новых фактов. Эксперимент (от лат. experimentum — проба, опыт) в научном методе — набор действий и наблюдений, выполняемых для проверки (истинности или ложности) гипотезы или научного исследования причинных связей между феноменами. Эксперимент является краеугольным камнем эмпирического подхода к знанию. Критерий Поппера выдвигает в качестве главного отличия научной теории от псевдонаучной возможность постановки эксперимента, прежде всего такого, который может дать опровергающий эту теорию результат. Одно из главных требований к эксперименту — его воспроизводимость. Эксперимент делится на следующие этапы: — Сбор информации; — Анализ; — Выработка гипотезы, чтобы объяснить явление; — Разработка теории, объясняющей феномен, основанный на предположениях, в более широком плане; — Проведение наблюдений с целью найти противоречия в выработанной теории.
В XX веке некоторые исследователи, в частности Людвик Флек (1896-1961), отметили необходимость более тщательной оценки результатов проверки опытом, поскольку полученный результат может оказаться под влиянием наших предубеждений. Следовательно, необходимо быть более точным при описании условий и результатов проведения эксперимента. Выдающийся российский ученый, М. В. Ломоносов, придерживался мнения, что вера и наука дополняют друг друга: «Правда и вера суть две сестры родные, дщери одного Всевышнего Родителя, никогда между собою в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду всклеплет. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать, нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого между ними междоусобия». И сейчас среди ученых есть верующие люди, примером может быть директор проекта «Геном человека» Фрэнсис Колинз, написавший книгу «Доказательство Бога. Аргументы ученого», посвященной вопросу совместимости религии и науки. На сегодня предположение о божественном вмешательстве автоматически выводит теорию, использовавшую такое предположение, за пределы науки, потому что такое предположение является в принципе непроверяемым и неопровергаемым (то есть противоречит критерию Поппера). Научный метод подразумевает поиск причин явлений исключительно в естественной области, без опоры на сверхъестественное. Академик Виталий Лазаревич Гинзбург: «Во всех известных мне случаях верующие физики и астрономы в своих научных работах ни словом не упоминают о Боге… Занимаясь конкретной научной деятельностью, верующий, по сути дела, забывает о Боге…». Даже простая убеждённость в чем-либо на основе предыдущего опыта или знаний может изменять интерпретацию результатов наблюдения. Человек, имеющий определенное убеждение касательно некоего явления, часто склонен воспринимать факты в качестве доказательств своей веры уже только потому, что они ей прямо не противоречат. При анализе может оказаться, что предмет веры является лишь частным случаем более общих явлений (например, Корпускулярно-волновая теория считает частными случаями предшествовавшие представления о свете в форме частиц или волн) или вообще не связан с предметом наблюдения (например, концепция Теплорода в отношении температуры). Не менее антинаучной может быть и идеологическая предубежденность. Примером несовместимости подобной предубежденности и научного метода является сессия ВАСХНИЛ 1948 года, в результате которой генетика в СССР оказалась под запретом до 1952 года и биологическая наука оказалась в застое почти на 20 лет.
Один из основных тезисов «мичуринских» биологов во главе с T. Д. Лысенко против генетики состоял в том, что основоположники классической теории наследственности (отнюдь не «идеалистической») Мендель, Вейсман и Морган якобы вследствие своего идеализма создали неправильную идеалистическую теорию с элементами мистики вместо правильной материалистической: «Как мы отмечали ранее, столкновение материалистического и идеалистического мировоззрений в биологической науке имело место на протяжении всей ее истории… Для нас совершенно ясно, что основные положения менделизма-морганизма ложны. Они не отражают действительности живой природы и являют собой образец метафизики и идеализма… Истинную идеологическую подоплеку морганистской генетики хорошо (невзначай для наших морганистов) вскрыл физик Э. Шредингер. В своей книге «Что такое жизнь с точки зрения физики?», одобрительно излагая хромосомную вейсманистскую теорию, он пришел к ряду философских выводов. Вот основной из них: «…личная индивидуальная душа равна вездесущей, всепостигающей, вечной душе». Это свое главное заключение Шредингер считает «…наибольшим из того, что может дать биолог, пытающийся одним ударом доказать и существование Бога и бессмертие души». Ну а когда ученые, проводя свои эксперименты, «забывают о Боге» (забывают о Мироздании и его мировом сознании), они сразу же превращаются из ученых в «вульгарных материалистов». Ведь если у Мироздания нет сознания, значит, все явления, происходят в нем случайным образом, и должны приводить к увеличению энтропии (увеличению хаоса), а мы наблюдаем прямо противоположное – постоянное уменьшение энтропии (увеличение порядка). Причем это происходит не только со «сложноорганизованной живой материей», но и с материей «неживой» (посмотрите в звездное небо и Вы убедитесь в этом). Короче говоря, автор полностью разделяет взгляды Менделеева – наука и вера в Бога (вера в существование мирового сознания) лишь дополняют друг друга. Согласен автор и с мнением Томаса Куна, который считал, что научное знание развивается скачкообразно. Научная революция происходит тогда, когда ученые обнаруживают аномалии, которые было невозможно объяснить при помощи старой парадигмы, в рамках которой до этого момента происходил научный прогресс. Развитие науки соответствует смене «психологических парадигм», взглядов на научную проблему, порождавших новые гипотезы и теории. И Кун относил методы, которые влияют на переход от одной парадигмы к другой, к области социологии. Ну а автор этого сайта (на основе изучения человеческой истории) абсолютно убежден в том, что любая «переходная эпоха», и в обязательном порядке, сопровождается «научной революцией», а то и не одной.
Майкл Полани считает, что научное знание можно передать через формальные языки только частично, а оставшаяся часть будет составлять личностное или неявное знание ученого, которое принципиально непередаваемо. Ученый, постепенно погружаясь в науку, принимает некоторые правила науки некритично. Эти некритично принятые и формально непередаваемые правила (часто включают навыки, умения и культуру) и составляют неявное знание. Ввиду того, что формализировать и передать неявное знание невозможно, невозможно и сравнение этого знания. Вследствие чего в науке присутствует сравнение только формализованной части одной теории с формализированной частью другой теории. Кстати, в истории науки бывали случаи, когда идеи, открытия, получившие впоследствии научное признание, изначально имели обоснования или пояснения, не соответствующие научному методу. Одним из наиболее ярких подобных примеров является обоснование Коперником гелиоцентрической системы. Первоначально в новой теории планеты обращались вокруг Солнца строго по круговым орбитам, что давало значительно больше расхождений с наблюдениями, чем господствовавшая до нее теория эпициклов Птолемея, то есть экспериментальная проверка говорила в пользу прежней теории, а не новой. Поэтому Коперник был вынужден апеллировать к простоте, внутренней красоте и гармоничности: «В центре всего, в покое, находится Солнце. В этом прекраснейшем храме кто может найти этому светильнику лучшее место, чем то, из которого он может освещать все одновременно?». В богословии и в некоторых направлениях философии научное знание рассматривается как всегда ограниченное, условное и потому никогда не способное претендовать на абсолютную истинность. Это подтверждается процессом смены научных теорий, описанным выше. В то же время многие философские системы вообще выражают сомнения в существовании абсолютных истин, предлагая другие теории истины и знания, а успех науки в объяснении мира рассматривается большинством философов как признак ее относительной истинности, что бы это ни обозначало. К ним автор относит и себя, так как верит своему чувству «истинности полученной информации» (соответствию своих мыслей мыслям мирового сознания) значительно больше, чем авторитету того или иного «большого ученого». А вот, что по этому поводу думает Зиновьев А.А. в своей книге: «Идеология партии будущего» М.: Алгоритм, 2003 г. «Поясню кратко, что такое научный подход к изучаемым объектам (научное понимание). Научный подход есть особый способ мышления и познания реальности, качественно отличный от обывательского и идеологического. Он больше нужен в профессиональной науке и чаще тут встречается. Но нет запретов на выработку и применение его и для людей, не имеющих степеней и званий и не зарабатывающих на жизнь путем сочинения научных статей и книг.
В общей словесной форме принципы научного подхода к исследуемым объектам выглядят очень простыми и бесспорными. К их числу относится, прежде всего, принцип субъективной беспристрастности, т.е. познание объектов независимо от симпатий и антипатий исследователя к ним и, не считаясь с тем, служат результаты исследования интересам каких-то категорий людей или нет. Сам по себе научный подход не гарантирует истину. Он может впадать в заблуждения. Но его целью является все-таки истина. Фраза «Платон мне друг, но истина дороже» тут не просто крылатое изречение, а обязательное правило. Требование беспристрастности в отношении объектов неживой и живой дочеловеческой природы очевидно. А в сфере социальных объектов отношение исследователей к личностям, массам, движениям, партиям, классам, социальным системам и т.д. накладывает свою печать на то, что они говорят и пишут о них. Тут субъективизм и тенденциозность суть обычное дело. Устанавливаются оценочные штампы. Например, считается, что демократия — это хорошо, а диктатура — плохо, что коллективизация в России была злом, сталинизм был преступлением, советский период был черным провалом русской истории, Запад есть средоточие всех добродетелей, Советский Союз был империей зла. Попробуйте проанализировать с этой точки зрения то, что сообщается в средствах массовой информации на социальные темы, и вы вряд ли обнаружите беспристрастные (нетенденциозные) суждения. При ознакомлении советских людей с марксизмом всегда сообщали, что Маркс и Энгельс перешли на позиции пролетариата, и считали это признаком научности, а учения «буржуазных» мыслителей считали ненаучными уже на том основании, что они были на позиции буржуазии. А между тем именно классовая позиция Маркса была одной из причин, сбивших его с научного подхода к обществу и к социальной эволюции на идеологический. Научный подход, далее, означает то, что исследователь в познании объектов исходит из наблюдения реально существующих объектов, а не из априорных (предвзятых) представлений, мнений, предрассудков, — это тоже вроде бы очевидно. Но фактически этот принцип постоянно нарушается и даже умышленно игнорируется. Еще совсем недавно, например, считалось широко признанным убеждение, будто наука о «полном коммунизме» («научный коммунизм») возникла уже в прошлом веке, хотя этого полного коммунизма не было даже в Советском Союзе. При этом исходили не из фактически данной советской реальности, а из утверждений людей, никогда не живших в реальном коммунистическом обществе, причем высказывавших свои суждения о коммунизме, когда его еще не было в реальности даже в виде первой его стадии, называвшейся социализмом.
А многие мыслители шли в этом направлении ещё дальше. Они полагали (думают так до сих пор), будто советский коммунизм был построен неправильно, поскольку согласно Марксу он должен был выглядеть совсем иначе. С точки зрения научного подхода к реальному коммунизму надо поступать как раз наоборот, а именно: брать за исходное то, как в реальности сложился социальный строй в Советском Союзе в силу его конкретных исторических условий и объективных социальных закономерностей, и смотреть, насколько созданная Марксом воображаемая картина будущего для него общества соответствует этой реальности. Неправильной тут является не реальность, а априорная теоретическая концепция, применяемая к ней. Точно такая же ситуация сложилась и в отношении к современному социальному строю западных стран. Общепринято считать его капиталистическим с экономической точки зрения и демократическим с политической точки зрения. Причем, капитализм и демократия описываются так, как это сложилось в XIX веке и в первой половине ХХ века в западной идеологии. И до сих пор тысячи специалистов упорно жуют и пережевывают эти ставшие бессмысленными представления, игнорируя тот очевидный факт, что социальный строй западных стран радикальным образом изменился, что во второй половине нашего века в этом отношении на Западе произошел качественный перелом. И даже самые умные и трезвые западные теоретики говорят об отклонении нынешней экономической и политической системы Запада от некоего правильного капитализма и некоей правильной демократии. Научный подход к объектам предполагает следование правилам логики и методологии науки. И это требование кажется бесспорным, само собой разумеющимся. Вряд ли вы найдете человека, который с ним не согласился бы. И опять-таки фактически лишь ничтожное число исследователей и в ничтожной мере следуют ему. Почему? Конечно, многие умышленно нарушают правила, о которых идет речь. Но это не значит, будто они знают эти правила. Обычно они их не знают вообще или знают на самом примитивном уровне. Подавляющее большинство говорящих и пишущих на социальные темы просто не умеют пользоваться этими правилами. Лишь самые примитивные из этих правил и на самом примитивном уровне усваиваются как бы сами собой, просто в практике образования и работы. Но мало сказать, что исследователь должен следовать правилам логики и методологии науки. Важно, как понимаются сами эти правила, каков их ассортимент насколько они соответствуют потребностям познания. Если, например, вы хотите строго определять понятия, но не знаете различий между определениями и утверждениями, а из видов определений знакомы только с самыми примитивными определениями путем указания родовых и видовых признаков объектов, то вашему намерению грош цена.
А попробовав найти в логических сочинениях полезные советы на этот счет, вы убедитесь, что хорошо разработанной, общепринятой и пригодной для неспециалистов в логике теории такого рода не существует. Так обстоит дело и с прочими разделами логики и методологии науки. Ее состояние фактически не соответствует задаче обеспечения научного подхода к социальным проблемам современности» (https://deepcloud.ru/articles/chto-takoe-nauchnye-podhody). А авторы «ЭиМ» хорошо обучены и с удовольствием используют в своих статьях эту самую «методологию науки». Именно по этой причине, их легко и читать, и критиковать (если есть за что). Автор этого сайта тоже придерживается такой линии при написании глав своего сайта, другое дело, что аксиомы, лежащие в основе любого научного метода, порой разнятся друг с другом. Например, аксиомы, в которые верят авторы «ЭиМ» и аксиомы, в которые верит автор этого сайта. Однако даже в этом случае, используемые ими аксиомы похожи друг на друга, и не вызывают явных различий в результатах проведенного анализа. А стало быть, и логика, которой пользуется автор этого сайта и авторы «ЭиМ», примерно одна и та же. Ну а главное – авторы «ЭиМ» — такие же патриоты России, как и автор этого сайта (им нравится жить в России, «невзирая на времена и нравы»), и они думают о будущем России, частенько заглядывая в ее прошлое. Другими словами, они подсознательно используют в своих размышлениях историческую теорию «смены поколений», хотя пока еще осознанно не сформулировали ее для себя. Единственное, чего автор не понимает, почему они назвали свое объединение «Экономика и мир», ведь в своих статьях они поднимают самые разные темы жизни, а не одну только экономику. Но, как говорится, «на вкус и цвет товарищей нет». В любом случае, автор этого сайта публикует на его страницах практически все статьи от «ЭиМ», которые попадаются ему на глаза. Жаль, что это случается, не так часто, как хотелось бы.