«Пир во время чумы»
Предлагаю Вашему вниманию очень интересную, а главное, абсолютно честную статью А. Леонидова — «Ставка на галлюцинации»: Запад убивает человечество психотропным арсеналом» (команда ЭиМ). «Всякая власть есть насилие. Она – насилие не потому, что злобным тиранам больше нечем заняться, кроме как насильничать. Насилие власти проистекает из объективных, неустранимых (пока?!) законов истории. Насилие власти связано с конфликтом моделей. С появлением истории (выходом из доисторического состояния) власть представляет проект, реализует ту или иную сакральную для нее модель организации общественной жизни. С точки зрения цивилизованной (исторической) власти – общество должно быт организовано тем или иным образом. Потому что если его совсем не организовывать никак – то получится кровавая каша «войны всех против всех» (по выражению Т. Гоббса). Эта «война всех против всех» происходит по экономическим, биологическим, и даже таким экзотическим, как развлекательные, причинам. Человек дерется с человеком, потому что хочет чего-то отобрать, человек дерется, потому что в нем живет садизм (преломление зоо-инстинкта доминирования), а иной раз и потому, что человеку скучно, он дракой развлекается (свойственно, например, злостным хулиганам). В противовес «войне всех против всех» (как писал Гоббс) – история предложила такой инструмент, как власть. Но, по сути своей, власть – это торжество сторонников какого-то проекта над его противниками. Романтизм предполагает выработку (пусть не сразу, но) некоей идеальной модели общества, которая всех бы устраивала. Но диалектика говорит нам: «всякое достоинство – есть продолжение какого-то недостатка, и наоборот». Для того, чтобы у модели общества не было недостатков – у нее не должно быть и никаких достоинств. Предположить такую модель (да и то с большим оговорками) – можно в качестве «сферического коня в вакууме». Но реализовать на практике – решительным образом невозможно. И потому любая модель организации общества (кроме крайне умозрительных и предельно непрактичных) имеет как сторонников, так и противников. По очень и очень понятной причине: Сторонники любой из моделей подчеркивают ее достоинства. Противники – подчеркивают ее недостатки. Ужас истории в том, что правы И ТЕ, И ДРУГИЕ! Потому что – повторим, это очень важно! – всякое достоинство есть продолжение какого-либо недостатка. И если противников модели не подавить — они обвалят модель ради своей модели. А если подавлять — то и получается «насилие — повивальная бабка истории»…
Например, сторонники колхозов говорят, что в колхозной деревне нет батраков. Противники же говорят, что в ней все батраки. Формально правы и те и другие, потому что если никто не посылает тебя работать вместо себя, то ты не батрак, а если тебе некого послать работать вместо себя – то ты батрак. Человек, не имеющий рабов – не может быть до конца свободен: у него (даже официально!) «свободное время» появляется только после окончания рабочего дня. Именно поэтому «борцы за свободу личности» всегда оказывались сторонниками рабовладения, хоть на первый взгляд это кажется странным. На самом деле – ничего странного, чистая диалектика: рабы и свободные являются онтологической парой. И если нет рабов, то нет и свободных, Так же, как, по законам онтологии, если нет «верха», то нет и «низа», если нет «справа», то не может быть и «слева», и т.п. Потому каждая модель в истории представляет свои достоинства – и вынуждена оправдываться за свои недостатки, напрямую вытекающие из этих достоинств. Человек же, если не сошел с ума, взвешивает, что для него важнее, ценнее – и выбирает между моделями. История в этом и состоит: в выборе людей между конфликтующими моделями. Но ЛЮБОМУ моделированию реализм ставит одно важное условие: иметь устойчивые, объективные опознавательные черты. Модели, которая не имела бы определительных свойств – не существует. — Я – говорит модель – дам вам вот это и вот это, и поэтому вам придется потерпеть то да се. Реализм исключает существование модели, про которую ничего нельзя сказать: это, говоря философски, «предмет отсутствия». Ну, в самом деле, можем ли мы говорить о капитализме, или феодализме, или социализме – если не знаем НИ ОДНОЙ их характерной черты? С какой стати мы будем называть предмет «капитализмом» или «демократией» — если в нем нет ни одной черты капитализма или демократии, определяемой терминологическими словарями?! Есть, конечно, такой анекдот, что Василию Ивановичу принесли ежа, и спрашивают – кто это? А Василий Иванович, задумчиво гладя иголки: — Так вот ты какой, северный олень! Но в том-то и юмор анекдота, что нельзя называть ежа северным оленем, ибо еж есть еж, а олень – олень. Зачем нам вообще членораздельная речь, если чем попало называть, что попало? Согласитесь, в таком случае существование языка просто потеряет смысл! Что невозможно для реалиста – то возможно в номинализме. Хотя в Средние Века европейская философия пошла, в основном, по пути реализма – школа номинализма уже с 12-14 веков в ней была очень сильна. От нее и хорошо знакомые нашим обывателям выражения, ставшие устойчивой формой речи: «номинальный лидер», «денежный номинал» и т.п. Вот, к примеру, были такие польские деньги, «злотые». «Злотый» — означает «золотая монета», номинально злотый равен золотой монете. На практике же он не составлял и сотой части от реальной золотой монеты!
Вас это удивляет? «Рубль» — от слова «рубить», вначале это был обрубок серебряной гривны. А сама гривна вообще сперва вся была из серебра. А потом появились рубли и гривны, которые к серебряному весу своих номиналов вообще никакого отношения не имеют… Номиналисты в седой древности обнаружили удивительное свойство человеческого мышления: хотя что попало не является чем попало (на этом настаивают реалисты), но НАЗВАТЬ можно что угодно чем угодно. Про такое говорят – «бумага не краснеет». Или «бумага стерпит». Формирование нынешней англоязычной дегенеративной «элиты» «новых кочевников» (термин теоретика глобализации Ж. Аттали) – как раз и есть продукт РЕИНКАРНАЦИИ НОМИНАЛИЗМА. Когда реалист, пропитанный реализмом до самого подсознания, до «подкорки», и потому ничего уже, кроме реализма, себе не представляющий, делает выбор между моделями – то он (что очевидно!) опирается на устойчивые свойства избранной модели. Например, выбирая частную собственность – он выбирает то, что соответствует определению частной собственности. Выбирая демократию – то, что соответствует определению демократии. Я вам страшное скажу: даже и фашизм у реалистов должен соответствовать определению фашизма из толковых словарей. А иначе реалист откажется считать фашизм фашизмом, заявит, что это подлог, надувательство! Для реалиста очевидно, что если предмет не соответствует своему определению – то это другой предмет. Но в таком случае «злотый» должен быть золотой монетой (или его нужно переименовать), рубль – обрубком серебряной гривны, а сама гривна – серебряным обручем вокруг шеи владельца. Реалист вам скажет: если частная собственность не соответствует ни одному определению частной собственности, то это не частная собственность. Если демократия не соответствует ни одному определению демократии, то это не демократия. В XIX веке, и даже первой половине ХХ века реализм был так популярен, что буржуазные партии даже и не думали называть себя «социалистическими», а монархии – демократиями. Рассуждали примерно так: если я возьму чужое имя, то я сторонников своих потеряю, а противники меня все равно разоблачат, выведут на чистую воду, и сяду я между двух стульев! Если мы посмотрим на современность, то покажется, что мы живем в какой-то другой вселенной, потому что в наши дни «путаница в именах» стала не исключением, а базовым правилом общественной жизни. Исходя из определения частного бизнеса (причем общепризнанного!) оный частный бизнес ведет свои дела на свой страх и риск, исходя из своих расчетов убытка и прибыли. А не по воле «большого начальника», который приказывает частному бизнесу, что делать, куда вкладываться и откуда уходить. Если же все решает «большой начальник», то это у людей, не сошедших с ума, называется «административно-командная система».
Это настолько очевидно, что даже и не знаешь, как объяснить! Вот смотрите: администратор командует; значит, административно-командная. Нет? А если ты сам решаешь, с кем и как вести дела – то это частный бизнес. Как это объяснить? Частник принимает решения сам за себя, в частном порядке, иначе какой же он частник?! Если верить словарям терминов – русскоязычным, англоязычным, франкоязычным, каким угодно – то современные США есть административно-командная система. Ну как иначе, объясните? Сидит некий большой начальник, «коллективный Байден» и административно командует – сколько должна стоить нефть («потолок цен»), где можно, а где нельзя работать «Икее» или «Макдональдсу»… А разве бизнесмен-частник не должен сам решать – где ему выгоднее быть или убыть? Вы скажите, может, я чего-то не понимаю, но на мой взгляд – нельзя же так играть с языком, полностью обессмысливая термины! Если за частный бизнес все решает Госдеп США, то о каком частном бизнесе может идти речь?! Да, в Госплане СССР приказывали производителям, и те подчинялись, потому это и называлось «административно-командной системой», со всеми ее плюсами и минусами, которые можно (и нужно) обсуждать. Но там была логика: государство командует заводами и магазинами, потому что они принадлежат государству! А где логика у англосаксов, полвека нам певших о благе и прелести частного предпринимательства, и собственными руками отменивших оное?! Дегенеративность американского доминирования в том и заключается, что и сторонники и противники частного бизнеса обязаны (если не сошли с ума) недоумевать по поводу «якобы-модели». Есть свои достоинства у плановой экономики, есть и у рыночной – но ведь тут ни той, ни другой, а вообще какая-то мутная каша! Началось это не с «санкций», хотя «санкции» это подчеркнули, а задолго «до». Евросоюз задолго до эпохи рестрикций начал «вдруг» определять допустимую и недопустимую форму огурца на уровне Брюсселя, административно-командным запрещая продавать «неправильные» огурцы от Лиссабона до Хельсинки. А все эти бесчисленные (и никак не связанные с рестрикциями) «квоты» — кому чего на еврорынок поставлять, какой провинции ЕС на чем специализироваться? Сторонники Госплана могут возликовать – вот, мол, наша правда всплыла как масло на воде! Но не торопитесь: речь не идет о том, чтобы ввести модель планового хозяйства. Дегенеративная модель глобализма предполагает, что ПРИБЫЛЬЮ предпринимателей распоряжаются власти, а вот УБЫТКИ частных предприятий – это проблемы частников. Никто производителю шкафчиков внезапное и принудительное бегство с российского рынка не оплатит. Дегенеративная модель командует, но не несет ответственности за результаты своего командования. Это и объясняет глубочайший кризис на Западе, потому что верхи «крутят-мутят», а потом, как дошло дело до «шухера» — «сваливают».
Предприниматели этого странного рынка должны, как солдаты – выполнять команды, но при этом каким-то образом самостоятельно выживать (словно в «военных поселениях» Аракчеева, где солдаты должны были сами себе выращивать еду – но не в ущерб муштре и шагистике). В итоге Запад не имеет экономической модели. Мы выплакали много слез о судьбе «советского проекта», и с некоторым удивлением заметили, что американские консерваторы (!) плачут едва ли меньше. Но эти не о советском проекте (само собой), а о своем: о традиционном капитализме с его рынками, собственностью, регуляторами и т.п. В свое время многие в России «купились» на плюсы и преимущества, которые обещали сторонники рыночного уклада. Теперь вопрос прост и короток: ГДЕ?! Нет даже смысла обсуждать, сколько в «плюсах» капитализма реального, а сколько дутого, потому как – нет его. «Кочевники» (меткое словцо Аттали!) – «новые» они или старые, капитализмом не являются. Капитализм предполагал оседлость. Это не система – все разрушать до опустынивания и перекочевывать на новые «пастбища»… Нечто подобное произошло и с политической моделью в «ловких руках» англоязычных фокусников. Оказалось, что их «демократия» — «очень уж странный предмет: только вот есть; и ее сразу нет». Записанные в толковых словарях признаки демократического режима столь же несовместимы с современным «гегемоном», сколь и «рыночная свобода предпринимательства». Лично для меня демократия никогда ценностью не являлась, и я всегда считал, что у нее «минусы» весомее, чем «плюсы». На этот счет у меня своя разветвленная система аргументации, и мы ее как-нибудь обсудим с вами, читатель, когда… найдем демократию. А пока – просто как в телефоне бывает: «вне зоны доступа». Для тех, для кого демократия была важна, была ценностью, целью политических преобразований – наступили страшные времена. Не то, чтобы американские выборы когда-то были честны, но банда Байдена ворует их совсем уж открыто, причем не в первый раз. И у меня вопрос к сторонникам демократии (к тем, кому она дорога): а что дальше? Ну, вы понимаете, что это тупик? Можно даже нарисовать (по примеру марксистов) целую красочную пирамиду ликвидации демократических институтов (они такую рисовали про эксплуатацию). На нижнем этаже этой пирамиды находятся народы колониальной периферии, и надпись: «наши выборы не считаются, если их не поддержал посол США». Зачем они тогда нужны? Зачем тратить силы и деньги – если можно сразу пойти к послу США и спросить – кто, по его мнению, должен править периферийной «банановой» республикой?
И как (вопрос к сторонникам демократии) называется режим, в котором правительство назначает посол иностранного государства? Можно найти аналоги: хан Золотой Орды давал князькам ярлыки на княжение (а иной раз и отбирал) – но о демократии тогда никто не говорил… На втором этаже нашей пирамиды – Макроны и Шольцы, и надпись: «нам плевать, что о нас думают наши избиратели» (если что – прямая публичная цитата немецкого политика). То есть и тут тоже мнение Госдепа США (или кого?!) важнее воли избирателей. На третьем этаже пирамиды ликвидации демократии – власти США, и надпись: «мы правим миром, но нас не выбрал даже наш собственный народ». А великолепный (и официальный, блин!) тезис о «нелегитимности референдумов» я даже и не знаю куда поместить: снизу пирамиды, как фундамент, или сверху, как вишенку на торте? Честный поборник демократии после заявления США о «нелегитимности референдумов» должен пойти и застрелиться – потому что это «все». Это уже какой-то театр абсурда, называть такую конструкцию «мировой демократией»! Мы не обсуждаем, хороша демократия или плоха, но у нее же есть, помимо оценочных суждений, какие-то ОБЪЕКТИВНЫЕ определители, без которых она немыслима. Можете любой словарь открыть – суть будет в том, что люди сами выбирают, как им жить. Они же (в модели-то) голосовали для этого, а не в качестве «магического обряда, несущего плодородие»! На какой хрен нужны голосования, если люди на них не вправе решать – как им жить дальше? Это игра такая, или фестиваль, или что?! И вот теперь (оцените абсурд) – человек, который пойман за руку при краже выборов в США, человек, которого и там не выбрали – заявляет, что жители Крыма и Донбасса должны жить «в Украине» и больше нигде. И никак. То есть они предметы, не имеющие собственной воли, крепостные, записанные за хозяином, от которого не вправе уйти. А кто хозяин у крепостных? Может быть, наследный монарх, как раньше бывало? Вы будете смеяться, но хозяин бесправных рабов – «Демократия»! Не Порошенко, не Зеленский — они сменные прокладки, а нечто неопределенное, которое запрещает людям голосовать, чтобы… люди могли голосовать! — Что?! – спросит человек, который еще не совсем сошел с ума. «Американская рыночная демократия» интересна тем, что она: — во-первых, не рыночная, — во-вторых, не демократия, — и в-третьих – даже не американская. Если бы американский народ избрал президента, который потом руководил бы другими народами неизбранным – это было бы полбеды! Ну, по крайней мере, хоть один народ на планете его избрал… Но сегодня «лидера мира» из себя изображает человек, которого не избрали нигде: ни за пределами США, ни внутри!
То, что этот «лидер планеты» в состоянии маразма – добавляет пикантности, но даже если бы он был здоров, как бык, все равно: что это такое?! Это некий «каудильо», не для одной Испании, а для всего человечества, опирающийся исключительно на вооруженный террор?! Мы имеем дело с властью, претендующей на мир – которая настолько увлеклась террором, что делегитимировала себя до упора. Причем отчасти, думаю, сознательно: чтобы сильнее боялись. Мол, мы «психические», если что – сразу ножом, так что с нами лучше не спорить… Номинализм, как базовая основа современной американщины – обещает всем все, и не сталкивается с неизбежными для реализма противоречиями, потому что обещать – не значит дать. Номинализм легко, играючи, собирает ВСЕ лозунги от всех систем, сулит сразу и демократию, и социальное государство, и «американскую мечту» личного обогащения, и гражданское равенство, и могущество корпораций, и свободы слова с собраниями, и свободный рынок, и социальную защиту, и легкость бытия, и высокую производительность труда, и слабое государство и надежную защиту, и… ну, словом, все-все-все! Обещания очень легко давать, если изначально не собираешься их выполнять, если так и задумано – что «злотый» не будет золотым. Говорить «за все хорошее, против всего плохого» легко, сделать так невозможно – потому что часть плохого является обратной стороной хорошего, и разделять их наука пока не умеет. На деле же демагогия обо «всем» — оборачивается (и неизбежно) – ничем. Очень трудно дать каждому по золотой монете, для этого нужно много золота. Но очень легко дать каждому по «злотому», стоимость которого ты сам определяешь! Если номинал отвязать от реальности, то любой номинал выдать всегда очень легко. Главный недостаток номинализма, его ахиллесова пята – в том, что чем больше его отрыв от реальности, тем больше ему приходится опираться на сумасшедших. Потому что психически здоровый человек, даже очень плохо образованный – все равно понимает разницу между золотой монетой и бумажечкой с надписью «злотый». Это к психически здоровому приходит с детства, это не бином ньютона, а простая бытовая вменяемость. Если тебе будут давать какие-то предметы, называя их другими именами, а ты будешь в это верить, то вообрази, с чем в итоге окажешься в руках! Даже в детской игре реальная игрушка должна совпадать с ее именем, и даже маленький ребенок, желающий играть в машинки, не возьмет у вас какашку под именем «машинка», распознает подлог! Еще полвека назад англосаксы были частью истории: жестокой, циничной, кровожадной, хищнической – но частью. Потому что опирались на общеевропейский реализм, пусть как бандиты – но вполне реалистичные бандиты. Например, они называли опиумные войны «опиумными» — не разделяя предмета и названия.
Но вот уже 50 лет, как ставка англосаксов сместилась с криминального элемента на сумасшедших. Это вывело англосаксов из истории (в которой они занимали свое важное место) и превратило их Зазеркалье в антиисторию. Кто знаком с английским рационализмом викторианского времени или старых США – тот знает: англосаксы использовали Разум самым циничным образом, но тогда еще не ставили целью обернуть вспять развитие Разума у человечества. Англоязычная наука была передовой наукой, свое умственное превосходство она пыталась всегда превратить в оружие, но по принципу «бей глупых!». Сегодня мы видим обратное. Упорно реализуется цель дебилизации человечества, обращение вспять всех его образовательных, познавательных, культурных и духовных достижений, формирование взамен просвещенному человеку «эпохи модерна» — недочеловека эпохи шаманизма и пещер. С соответствующим уровнем образования, мышления и психологическим состоянием «торчка», обкушавшегося с утра мухоморами. А человеку в состоянии нарктического трипа, мыслящего бессвязными образами и не различающему объективной реальности от галлюцинаций – легко можно «впарить» что угодно: и отсутствие рынка под видом рынка, и отсутствие демократии под видом демократии, и в качестве президента – неизбранного маразматика, и в качестве золотой монеты – электронный нолик в интернете. Избавляясь от людей с критическим мышлением, способным видеть хотя бы вопиющие логические противоречия – англосаксы избавляются от критиков. Даже бунты против своей тирании они пытаются сформатировать в виде «бунта Джокера» — как бессмысленный и беспощадный пьяный погром, устроенный наркоманами под руководством психа. Еще древние подметили, что у знания три источника: авторитет, логика и опыт. Англосаксы создают антисистему, в которой «авторитеты», особенно для молодежи – ложные (клоуны и дегенераты), логика ликвидируется подрывом навыков связного мышления, а опыт нивелируется отключением памяти. Ведь забытый опыт – не опыт, а память у майдауна – как у аквариумной рыбки. Поскольку логически такой человек мыслить не в состоянии, а смерть памяти стирает всякий опыт (даже и его собственный, не говоря уж об историческом) – остается только один источник познания мира: надутые долларовыми грантами дегенеративные «авторитеты». По замыслу, что скажет эстрадный шут или обдолбанная наркотиками рок-звезда, то и должно стать для толпы истиной в последней инстанции. А что говорить шуту – подскажут ему поставщики кокаина, наркоман за дозу и мать родную продаст, дело уж известное… В такой среде невозможно не только сохранение (и тем более развитие) наследия цивилизации. В ней невозможно и существование моделей общества со сколь-нибудь устойчивыми признаками.
Удивительные сочетания «демократии» с махровым фашизмом, а фашизма с гомосятиной (что изумило бы аутентичных фашистов более, чем даже смешение с демократами) – отсюда. Модели нет. Нет положительных сторон никакой модели. Нет и отрицательных сторон. Есть скопище наркоманов – каждый из которых видит в режиме галлюцинации то, чего хочет увидеть. Все партии – от крайних леваков до крайне правых – становятся ГАЛЛЮЦИНАЦИЯМИ. Англосаксы используют их все, как картонные муляжи, надеясь, что наркоман с левыми симпатиями пойдет к муляжу коммунистов, а с правыми – к муляжу нацистов, центрист же, «обдолбавшись», примет за демократов картонные симуляции «умеренных»… Ну, а по другому и быть не может, в мире, в котором названия слились с самоназваниями, и велено считать: кто как себя называет, тот тем и является. Ведь если утеряна сверка имени с обязательными признаками его принадлежности – то все можно выдать за все! Если вы никогда в жизни не видели варенья – то в банке с надписью «варенье» вам можно выдать что угодно, лишь бы в банку влезало… Итогом становится ликвидация сути истории – то есть борьбы (через сравнение) устойчивых моделей организации общества. Чем безумнее дебилизированная масса – тем легче ей манипулировать, особенно тем, кто основательно изучил поведенческие возбудители у сумасшедших. В итоге рождается такая «мировая демократия», которая ликвидирует не только реальную демократию (полбеды!), но и вообще основные принципы деятельности человеческого разума. В подступающем черном гное массового безумия тонут сразу все модели, имеющие хоть какое-нибудь рациональное описание, хоть какие-то обоснование, связность и перспективу. Так и получаются «бесовские пляски» и «кровавые карнавалы», исход которых – если у англосаксов получится – ясен ведь всем, в том числе и англосаксам: гибель разумной жизни на планете, вымирание обезумевшего, тотально потерявшего адекватность реальности вида. Вы спросите: а на что они рассчитывают? Да они и сами почти открыто говорят, на что: мол, на наш век хватит… То есть эти дельцы Ваал-стрита, не просто остановившие, а и слившие в подземные пустоты реку истории, надеются, что разумная жизнь на планете угаснет позже, чем лично они физически умрут. А после них – хоть потоп. Иной идеологии у западного доминирования – нет!» (А. Леонидов, команда ЭиМ). И описанная Леонидовым картина очень сильно напоминает автору этого сайта годы его юности – времена позднего СССР, когда государственные коммунистические пропагандисты несли «всякую пургу» о «научном коммунизме», о «развитом социализме» в СССР и о «загнивающем империализме» Запада. Хотя сам Советский Союз при этом четко подходил под термин «ИМПЕРИЯ», и «не влезал ни в какие ворота» под определения «научного коммунизма». А новая общность людей – «Советский народ» «тихо галлюцинировали» примерно так же, как нынешний западные жители.
Да, как ни крути, а «История любит повторяться» (Фукидид), причем, «История повторяется дважды — сначала в виде трагедии, потом в виде фарса» (Георг Гегель). И нынешнее повторение истории – точно фарс, но только для сторонних наблюдателей, а не для самих Западных жителей. Ведь этот фарс предвещает трагедию для них – гибель всей англосаксонской Западной империи. Причем, очень близкую гибель, так что тамошние «заправилы» не успеют сполна насладиться своей жизнью. И грядущий «потоп» случится и для них – тоже. Российская империя в конце прошлого века не умерла только потому, что она являлась и является «вечной континентальной империей». Срок же жизни всех «островных империй», вроде нынешней англосаксонской, строго ограничен, и в конце жизненного пути их ждет смерть, так же, как и каждого отдельного человека. И многие западные жители понимают это, а чтобы не думать о грядущем конце, они и избрали для себя ФАРС («Пир во время чумы»). Так уж устроено человеческое сознание – ни один человек на Земле не любит думать о своей кончине. Ибо никто не помнит о своих «прошлых жизнях» на Земле и о своей жизни в мировом сознании. И проделывает такую манипуляцию с человеческим сознанием наше Мироздание – вполне СОЗНАТЕЛЬНО, ведь ему нужен опыт жизни как можно большего количества людей, а не только Адама и Евы. А любое сознание (в том числе, и мировое) постоянно учится, причем, больше на своих ошибках, чем на чужих. Нынешним же Западным «заправилам» данное свойство сознания своих граждан совсем ни к чему, вот они и стараются (как умеют), чтобы избавиться от него. И ближе ко времени гибели империи, желания «заправил» и народа начинают совпадать, и вся империя начинает «бредить». Если Вы, уважаемый читатель, внимательно посмотрите на историю всех прежних империй, то наверняка заметите данное обстоятельство у всех них перед их гибелью. И второе, такое же железобетонное наблюдение, как и первое – ни одна империя не «умерла своей смертью» (из-за внутренних неурядиц и гражданских войн), наоборот, гражданские войны лишь обновляли империи. Причины гибели империй всегда были посторонними (какая-то сторонняя империя заменяла собой умирающую империю). А потому, рано или поздно, но в нашем мире останутся лишь три «вечные континентальные империи» — Россия, Китай и Индии, все же остальные страны мира будут относиться к зонам влияния этих империй. Согласно Википедии, империя (от лат. imperium — власть) — государство во главе с императором или колониальная, либо международно-значимая держава, опирающаяся в своей внутренней и внешней политике на военные сословия (организованную армию) и действующая в интересах военных сословий. («Кто о чем, а голый о бане». Авторы Википедии в большинстве своем – «либерасты», а потому, они и пишут лишь о том, о чем хорошо знают — об «островных империях» — авт.).
Как правило, империя объединяет разные народы и территории в единое государство с единым политическим центром, играющее заметную роль в регионе или даже во всем мире. Самыми известными империями являлись Римская, Священная Римская, Монгольская, Османская, Российская и Британская. В современном мире лишь японский монарх носит титул императора, но на этом основании Японию называть империей нельзя, так как само название этой страны переводится как Японское государство, а не Японская империя, а также по Конституции японский император является лишь символом государства и единства народа. Словарь Даля определял империю как «государство, властелин которого носит сан императора, неограниченного, высшего по сану правителя». Большая Советская Энциклопедия предлагает в значении империи уже два значения. Во-первых, это «наименование монархических государств, главой которых является император», среди которых Рим после падения республики, восточная часть Римской империи — Византийская (просуществовала до 1453 г.), государство Карла Великого (768-814 гг.), германская Священная Римская империя (962-1806 гг.), Российская империя (1721-1917 гг.), Франция при Наполеоне I и Наполеоне III (1-я и 2-я империя), Австрийская (1804-1918 гг., с 1868 года — Австро-Венгерская). Во-вторых, «империей иногда называют организацию колониального господства отдельных буржуазных государств. В этом смысле говорят о Британской империи, как об организации, охватывающей вместе с Великобританией все доминионы и колонии, о Французской империи, несмотря на республиканский характер государственного строя Франции». Современная политология рассматривает империю как монархическое государство во главе с императором (например, Российская империя) или как сложное по форме устройства государство, состоящее из метрополии и колоний (например, Римская империя, Британская империя). Ну а, по мнению автора этого сайта, термин «император» является производной от термина «империя», а никак не наоборот. Согласитесь, читатель, что древняя Римская империя является классическим примером «островной империи», а управлялась она попеременно — то императором, то сенатом. И если применить к ней первое определение, то получается какая-то «чехарда» — то империя есть, то империи нет. А вот перед тем, как ее, действительно, не стало, ее народ стал «бредить» и устраивать «пир во время чумы». Что мы и наблюдаем сегодня у Западного мира. Ну а выводы делайте сами.