Почему случилось так, как случилось – 2
Продолжим цитирование статьи Николаева. «Те, кто ломали систему, каждый – думали почему-то, что пряники достанутся лично ему. В итоге получились удовлетворенные (те, кто действительно забрал себе все пряники) и обиженные, обманутые (те, которые не только прибавки не получили, но и единственный свой пряник потеряли). В этом и заключается коварство либерализма. На входе мы имеем абсолютную правду: люди хотят свободы и тяготятся ярмом. На выходе – абсолютную ложь: что, якобы, получившие полную свободу люди не перережут друг друга в битве за пряники. Получается трехходовая комбинация: 1) Люди хотят свободы. 2) Враги сулят им свободу, и в итоге дают. 3) Люди истребляют друг друга, как проросшие зубы дракона, а враги ликуют, видя, что истребили противника его же собственными руками: «когда поднимутся всходы, брось камень в самую середину». В том-то вся и штука, что свобода личности (желанная – кто ж спорит?!) в итоге ведет к рабству всех окружающих. Потому так фальшив лозунг «за нашу и вашу свободу!». Наша – не ваша. Ваша – не наша. А ежели общая – так она будет общей несвободой. Вы недополучите пряников, и расстроитесь. Мы недополучим пряников, и расстроимся. Ни, по-вашему не выйдет, ни по-нашему. Что вызывает досаду – и, если человек безмозглый, то досада эта (понятного происхождения) выливается в революционные действия. А если человек – разумный (Homo sapiens), то он понимает диалектику, преподносящую чудовищную для либерала истину: «свобода всех есть несвобода каждого, свобода каждого – есть несвобода всех». Человечество, наверное, уже тысячу раз поднималось на борьбу с тиранией – то только лишь затем, чтобы в итоге получить куда более жесткую тиранию. И тут нет ничего удивительного: молодая тирания жестче старой просто по причине ее молодости. Старая давно не дралась за жизнь, впадает потихоньку в маразм. Благодушничает по-стариковски, да и много ли старику нужно? Молодость – по определению энергична, решительна, она дралась за себя еще вчера, и только вчера «в борьбе обрела право свое». Старые трясущиеся ручонки 300-летней монархии, возможно, и подзабыли палаческое дело, а вот крепкие, жилистые руки юной диктатуры – этим делом себя только что поставили. Если аристократ родился аристократом – это одно. А если он с адских низов и трущоб, в страшной, как смерть, зоомахии с себе подобными, поднялся в высший свет – это совсем другое. «Зуб даю» — второй получится по характеру куда жестче первого! Первого отнюдь не идеализирую – он чаще всего плод выдурившегося вырождения, но второй – стальная крыса.
Вот и получается диалектика: всякая борьба за свободу личности приводит к молодой и энергичной диктатуре кровавых деспотов. А чтобы получить реальную свободу общества – нужно идти обратным путем, бороться со свободой личности! Звучит как бред, но вы же помните наши счетные палочки?! Система лишает части свободы одного человека – чтобы немножко сладости в виде свободы досталось другому человеку. Если всю сладость заберет себе один – сладкой она быть не перестанет, но другому не достанется и понюхать ее. Так мы нащупали основной болевой нерв истории: антагонизм (неразрешимое метафизическое противоречие) между идеями Разума и Свободы. Выражение «Разум и Свобода» — оксюморон, такой же, как и «права и свободы». Нет, ребята, извините, не хотел вас огорчать, но: или-или. Или Разум – но тогда без Свободы. Или Свобода – но тогда уж без Разума. Или у вас права (т.е. жесткая фиксация обязательно предоставляемого вам). Или у вас свободы (т.е. отсутствие всякой фиксации). Разумеется, вам хочется, чтобы были и права, и свободы в одном флаконе. И мне хочется! Но мы берем счетные палочки из детского сада, и снова их раскладываем, и понимаем с помощью арифметики, что одно с другим совместить не получится. Не потому, что нам не хочется. А в силу взаимоотрицания желаний. Эффективно работающая система предполагает принудительную обязательность каждой из слагающих ее функций. Как только функция стала необязательной (появился свободный человек) – весь механизм начинает разваливаться. Причем смежникам «свободного» даже не нужно для этого быть свободными: у них уже нет выбора. Один человек не захотел сделать то, что обязан – а все другие, следом по цепочке, уже не смогли сделать своей части работы. Но если человек – обязан, то он ведь уже не свободен! Нельзя же одно с другим совместить. Или свободно – или принудительно. А «добровольно-принудительно» — это шутка. Смешная шутка, вспомните, как мы все над ней смеялись… Если в систему, сложенную Разумом, внести элемент свободы (просто как ложку дегтя в бочку меда) – то в системе начнется цепная реакция распада разумных взаимоотношений. Эффект домино: одна плашка упала – и вослед складываются все остальные. Это теория, опирающаяся на логику, на арифметику детского сада и начальной школы. Но вспомните, как это проиллюстрировала история! Страна, обладающая колоссальным потенциалом – в пять лет сложилась, как карточный домик, а всего лишь потому, что в нее дурачки внесли элемент подлинной (а не фиктивной, как в США) свободы личностей! Те, кто продумывал «перестройку» — были мрази, но отнюдь не дураки. Они – дьявольски хитрые люди (а может, и демоны) – опирались не на химеру, не на фикцию, не на плод праздного воображения. Они знали, насколько лаком человеку запах свободы, и с какой охотой рванет человек массы, средний, статистический – на этот запах. Потому что либерализм – не ложь. Это – хуже лжи, это коварно поданная полуправда. Достоверность стремления личности к свободе не подлежит никакому сомнению: это факт, подтверждаемый ежечасно. И, установив этот факт, нужно думать дальше. Как компьютер вас спрашивает: «вы действительно хотите удалить этот файл?». Такая заложена программистами страховка от случайного удаления.
Когда общество нажимает на кнопку «Свобода» — появляется страховка Разума, табличка «вы действительно хотите запустить эту программу?». Предлагается подумать, перед тем, как снова нажать кнопку запуска. Если вы верите, что люди от природы ангелы, что они от природы добры, и только жестокая власть делает их злыми, если вы думаете, что став свободными – они не сожрут друг друга – дерзайте! Нажимайте кнопку, и вперед, к свободе каждой личности! Но если вы немножко лучше разбираетесь в природе человека, в глубокой ее греховности, в ее изначальной, врожденной (от биологии, от инстинктов) порочности, то вы поймете: — Не диктатура породила жестокость. — Наоборот, изначальная жестокость первичной анархии породила диктатуру. «Вся человеческая культура – это попытка человека преодолеть самого себя» — говорит персонаж в одном из романов А. Леонидова. Определенная часть человека понимает, насколько он в целом порочен, и пытается себя стреножить. Как говорит Леонидов – «добрый человек – это злой человек, который решил перестать быть злым». Всякий человек от природы злой, хищный, жестокий, но некоторые люди огромным усилием воли тормозят в себе эти качества. Их и называют добрыми (а в наиболее ярких случаях – святыми). Так какова же задача человеческой цивилизации, и почем либерализм с ней несовместим, разрушителен для цивилизации и культуры? Почему либерализм с его культом свободы личности – яд, а не лекарство? Задача Коллективного Разума триедина: — Освободить руки человека для добрых дел. — Связать руки человека для злых дел. — Рекомендовать этим рукам не заниматься бессмысленными, пустыми делами. А поскольку это так, то мы не можем говорить о «Свободе» или «Диктатуре» без приставок. Не бывает «просто Свободы» или «просто Диктатуры»: свобода всегда существует только от чего-то конкретного. Равно как и диктатура тоже всегда чья-то. Величайший обман либералов – в уравнивании всех диктатур по внешним признакам и техническим инструментам. Всякий, кто подавляет личность – равен всякому другому, подавляющему личность? Нет, нет, и еще раз нет! Тут главный вопрос – С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ подавляется личность человека в той или иной диктатуре? Если человеку мешают самореализоваться в добрых делах, то перед нами дегенеративная, зоологическая диктатура. А если ему точно так же мешают, и тоже самореализоваться, но в злых делах – то перед нами прогрессивная диктатура. Как же можно их уравнивать идиотским словом «тоталитаризм»?! Это то же самое, что сказать, что все танкисты убийцы. Будет формально верно, фактически же издевательство над здравым смыслом. Все танкисты ездят на танках, и танки в целом похожи друг на друга. Все танкисты имеют целью уничтожить противника. Так что же, нет разницы между советскими танкистами и гитлеровцами?
На основании технического сходства (наличия в танке пушки, пулемета, гусеничного хода и т.п.) делать вывод об идентичности всех танковых армий мира? Это же безумие! Один и тот же танк может сперва насаждать зло, а потом, попав в трофеи – противодействовать злу. И не понимает этого только тот, кто потерял различение добра и зла, впал в моральное помешательство. Свобода личности ничего, кроме Смерти и Ужаса, не принесет (что и доказали потуги горбачевской команды, доселе большой кровью заливающие планету). Когда вы возражаете на это, что вы – нравственный человек, и вы свободы во зло не используете, то мы не будем сомневаться. Примем как истину, без доказательств! Допустим, вот лично вы – став свободным, во зло свои новые возможности не используете. А за соседа справа вы ручаетесь? А за соседа слева?! Когда либералы говорят о свободе личности – они же не только о вашей свободе говорят! Они говорят о свободе всех: и вас, и соседа слева, и соседа справа, и все они «добрые люди»?! Перед вами медведь в клетке. Разумеется, он страдает, что в клетке. Мы это видим точно так же, как и вы. Вы открыли клетку, выпустили медведя на свободу – что будет? Именно с вами – ведь это же вы открыли клетку, вы же стоите к медведю ближе всего… Понимая подвох, вы говорите: «медведю свободы не нужно, а мне нужно». Я — мол, это я, а медведь – медведь. Мы не спрашиваем вас, почему вы так уверены, что вы – не медведь (ведь аппетит приходит во время еды – начнете пользоваться полной свободой, глядишь, шажок за шажком и втянетесь в кровавую оргию). Мы даже не спрашиваем вас, какая в этом справедливость, если один в клетке, а другой на свободе! В сторону, в сторону все эти «проклятые вопросы»! Если вы посадили медведя в клетку, то вы должны его кормить, понимаете? То есть, нет свободы по обе стороны решетки. Медведь без клетки сожрет вас, а в клетке он сам себя не прокормит. На вас налагаются обязанности определенного поведения, исключающие вашу свободу. Таким образом, цивилизация – это создание системы разумных обязанностей, которые либерализм, культ Свободы, ломает. Чувственное «хочу» вытесняет рациональное «надо». «Шахтеры за Ельцина» (помните, такие были, и много их было?) – не собирались голодать или сидеть под бомбами. Они думали, что заветная свобода от «Совка» сохранит в их жизни все приятное, и уберет все неприятное. И, с виду, логично! Обрету я свободу – буду делать, чего хочу, а чего не хочу – не буду. Нравится мне борщ кушать – буду борщ кушать. Не нравится лезть в забой – не полезу. Это раба можно заставить без его воли, а я ж свободный человек буду! Что в итоге? Голод, смерть, война… Почему? Ответим словами детской песенки, популярной в 1991 году:
…Но в том-то и дело, что он не один,
Кто больше всех деньги на свете любил…
Он это забыл…» (Дмитрий Николаев, команда ЭиМ).
А вот еще одна заметка от авторов «Экономика и мы» — «Список смерти» за слово правды…» (Михаил Кунцев). «Американский журналист Макс Блюменталь рассказал о том, как на Украине вносят рассказавших правду о Крыме иностранных репортеров в «список смерти». Киев намерен терроризировать иностранных журналистов, рассказавшими в своих репортажах правду о Крыме, о чем сообщил своей аудитории американский журналист Макс Блюменталь. Он уточнил, что таких репортеров Украина вносит в «список смерти». В числе таких неугодных оказался журналист американского телеканала NBC Кир Симмонс, опубликовавший документальный видеосюжет из Крыма. В нем репортер рассказал о теракте на Крымском мосту, заявил о том, что жители полуострова «братаются с русскими военными» и готовы противостоять попыткам военного захвата Украины. А после, как утверждает Блюменталь, репортер «попал в список смерти наряду с несколькими гражданами США, журналистами, сановниками и даже детьми». Сообщит ли об этом NBC? Будет ли «свободная пресса» осуждать это? — задался вопросами в соцсети американский журналист. Киев боится правды в любом виде, это окончательно сложившееся царство лжи. Фашистская Украина делает смертниками всех тех знаменитостей и журналистов, кто не только рассказал правду о Крыме, но даже просто посетил его. Симмонса, в частности, внесли в список врагов в начале марта, обвинив в «покушении на суверенитет и территориальную целостность Украины» за то, что осмеливается иметь свое мнение и храбрость смотреть на вещи собственными глазами» (Михаил Кунцев, обзор новостей для ЭиМ). Короче говоря, «свободные люди свободной страны» свободны убивать несвободных». И это обстоятельство – уже далеко не «счетная палочка из детсада». А оно, скорее, похоже на лом, а против лома, как мы знаем, эффективно действует только другой такой же лом. Вот именно это и случилось в нашем мире, и виной тому – природное стремление любого человека к своей СВОБОДЕ. И как ни крути, но приматы всегда были, и будут свободнее людей, даже если их (приматов) посадить в клетку. Ибо получив от Мироздания свой разум, человек обязан заплатить за это своей свободой. А западные жители оказались значительно свободолюбивей русских (с их русской тягой к «допустимой свободе»), и потому, лишились разума. Война же для неразумных существ – вполне нормальный способ бытия. Именно по этой причине автор этого сайта и говорит, что, несмотря на то, что Россия первая напала на Украину, она сделала это лишь для обеспечения своей самообороны от «Западных животных» (в том числе, и от хохлов). Ну а чем заканчивается война разумных существ с неразумными, Вы прекрасно знаете и сами – безусловной победой разума. Что же касается присущей западным жителям «рациональности», от она вполне возможна и без участия разума (на одном подсознании), и данный тезис ярко подтверждается «рациональностью животных».
А вот как об этом пишет XXI VEK — «Как была построена и как падет «Великая Капиталистическая Стена» (Андрей Фурсов). «Быт, мода, культура повседневности – мощнейшие орудия капитализма, посильнее пушек. В любом обществе средний класс и часть рабочего класса, т.е. те сегменты общества, для которых повседневное существование не сводится к борьбе за обеспечение физического выживания, стремятся жить лучше, имитируя в быту тех, кто выше их на социальной лестнице. Эта возможность имитировать роскошь верхов в повседневной жизни, возможность «роскошизации» повседневности, обуржуазивание быта небуржуазных групп без их буржуазификации — это и есть «пряник», «морковка» капитализма. В «докапиталистических» обществах возможности такой имитации ограничены как материально, так и социально (кастами, рангами и т.д.). Повседневность в таких случаях неавтономна и неиндивидуальна, она представляет собой более или менее жестко фиксированную функцию предписанно-групповой принадлежности, является ранжированно-групповой. Социальная единица такой повседневности, как правило, группа. Повседневность Капиталистической Эпохи носит индивидуальный (или индивидуализированно-массовый) характер. А потому не имеет тех «теоретических» преград на пути стремления к роскоши, которые характерны для «докапиталистической» Повседневности. Различие между двумя уровнями бытия – повседневностью и роскошью – сохраняется и при капитализме. Продолжают существовать замки и бриллианты, парфюмерия и одежда от Сен-Лорана, дорогие автомобили и яхты, и многое другое. Но возникает и иная, сниженная – повседневная – форма роскоши для среднего класса. Это явление – результат того, что в течение 200 лет западная повседневность стремилась подтянуться к роскоши, развиваться по ее законам, стремилась выйти за собственные рамки, т.е. за рамки минимума бытовых удобств и потребностей. Например, для среднего (и очень экономного) француза такой «роскошью повседневности» становится обед в ресторане за 70–90 франков. Дома это стоило бы в 3–4 раза дешевле, но здесь это в «официальной чистоте», где его обслуживает официант – и так, что можно почувствовать себя господином, а не бедным посетителем перед лицом очередного хама из обслуги; где еда не только вкусна, но и красиво подана. Роскошь повседневности как буржуазный быт – это магазины и улицы, где пахнет духами и вкусной едой (а не потом, тухлыми овощами и перегаром от фиолетовощекой продавщицы). «Повседневная роскошь» – это цветы на подоконниках, чистый подъезд с ковром и вежливая речь. Западная повседневность стремилась походить на роскошь, имитировать ее, пусть в ограниченной и миниатюрной форме. Короче, роскошь – как повседневность – это когда достоинство, по крайней мере, внешнее, жизни, будь то внешняя воспитанность или внешний вид, становится нормой и ценностью поведения. Это когда повседневная жизнь обретает собственное и самостоятельное чувство достоинства, когда человек, как это ни покажется смешным на первый взгляд, начинает уважать себя в качестве бытового существа – едока, носителя одежды, хорошо пахнущего существа и т.д.
Кто-то скажет: ага, а как же насчет уважения личности, индивидуальности. Ведь главное – внутренняя жизнь, духовность, внешнее – не имеет значения, это – мещанство, шмотки. Такое противопоставление – ошибочно и появилось как результат самооправдания определенной безбытности, социально наиболее уродливой части русской интеллигенции и ее богемных аналогов на Западе. На самом деле одно не противоречит другому («быть можно дельным человеком, и думать о красе ногтей» – это написал Пушкин), хотя в реальной жизни далеко не всегда совпадает. Я говорю здесь исключительно о повседневности буржуазного быта, вынося за скобки интеллектуальные и нравственные искания. Собственности на всех хватить не может. Зато быта хватает на большее число людей. Капиталистическое время, таким образом, растягивается. Оно материализуется двояко – в виде собственности и в виде «роскошеподобной» повседневности, которая представляет собой первую линию обороны капитализма, его Великую Стену. Структуры повседневности буржуазного быта – мощнейший социальный регулятор, причем по линии субстанции. Именно они придают дополнительную устойчивость Капиталистической Системе всякий раз, когда возникают проблемы с субстанцией или связанными с ней формами организации (производство, собственность, гражданское общество). Именно образ жизни, структуры повседневности стали последним доводом в выборе рабочих и средних классов Запада против коммунизма в XX в. По крайней мере, так считает (и я с ним согласен) «вечный диссидент» Рудольф Баро. Он прямо говорит о том, что даже рабочие и низы среднего класса Запада опасались, что коммунизм разрушит привычный для них образ жизни, их повседневность, в которой есть хотя бы блестки роскоши. Эти блестки – доля, пай этих социальных групп в богатстве и роскоши Капиталистической Системы. Их ваучер, но настоящий, реальный, а не сконструированный по-чубайсовски. То, что повседневность значительной массы населения тяготела к роскоши, нарастило на Западе, точнее – на его повседневности, над ней толстый слой роскоши, т.е. чего-то на первый взгляд лишнего, ненужного, избыточного. Но это только на первый взгляд. В случае социальных потрясений избыточная субстанция становится и дополнительным креплением, еще одним социальным амортизатором, тем социальным жирком, который можно проедать в трудные времена. Именно эту стену сейчас разбивают глобалисты. Лишение собственности и жизнь на базовый доход («бедно, но более счастливо, чем прежде»), которое провозглашает Шваб, предполагает несколько вещей. В первую очередь, существенное снижение уровня жизни: меньший объем и сниженное качество потребляемого продовольствия.
Обосновывается это борьбой за экологию. Планируют также резко ограничить возможность людей перемещаться: туризм станет роскошью, доступной только богатым. Кроме того, жизнь будет проходить «под колпаком» — ежечасным социально-информационным контролем. В 2016-м или в двенадцатом году, я могу ошибиться в дате, Фонд Рокфеллеров опубликовал такой постер, человек стоит на фоне красивого озера типа швейцарского и говорит: у меня ничего нет, у меня нет собственности, я счастлив. Вот это и есть создание нового, они должны создать слой людей, которые будут полным объектом для эксплуатации в рамках возникающей системы» (источник: https://dzen.ru/a/ZACWQndY1CQN…). А теперь комментарий автора «XXI VEK»: С Россией очень опасно шутить, когда бразды правления в ней берет само Провидение. «Благоразумный», сухой, рациональный Западный ум уже очень давно не видит процесса духовной эволюции человечества и его главенствующей роли в жизни всех землян. Надпись на надгробном памятнике для обожествивших свой неодухотворенный интеллект, убогих по своему мировосприятию западников: «Прохожий остановись. Я был таким, как ты, а ты будешь таким, как я». В 1927 году, выдающийся ученый и мыслитель Владимир Иванович Вернадский обратил внимание на своего рода уникальную «особенность» отечественного бытия: «…история нашего народа представляет удивительные черты, как будто в такой степени небывалые (то есть нигде, кроме России, не имевшие места). Совершался и совершается огромный духовный рост, духовное творчество, невидные и не осознаваемые ни современниками, ни долгими поколениями спустя. С удивлением, как бы неожиданно для самого народа, они открываются ходом позднего исторического изучения…» Вернадский подтвердил свое умозаключение целым рядом фактов, напомнив, в частности, что древнерусская иконопись ждала высшего признания несколько столетий. Речь шла, конечно, не о том, что ценнейшие иконы и фрески вообще не существовали для «долгих поколений», но о том, что они не осознавались как воплощение великого духовного творчества, сопоставимого с вершинами мировой культуры в целом. «Вся наша активность есть лишь проявление Силы, заставляющей нас стать в порядок общий, в порядок зависимости. Соглашаемся ли мы с этой Силой или противимся ей, — все равно, мы вечно под ее властью. Поэтому нам только и надо стараться, отдать себе возможно верный отчет в ее действии на нас и, раз мы что-либо об этом узнали, предаться ей со спокойной верой: эта Сила, без нашего ведома действующая на нас, никогда не ошибается, она-то и ведет Вселенную к ее предназначению» («Философические письма». Письмо третье. Петр Яковлевич Чаадаев). Не секрет, что П.Я. Чаадаев говорил о единственной реальной Силе, способной радикально трансформировать сознание человечества, названной в Евангелиях Силой Духа Святого Божьего. Этой Силе сегодня способен сознательно открыться любой человек с духовным талантом и буквально физически, по полной программе прочувствовать в своем бренном теле ЕЕ трансформирующую Энергию. Но будет большой ошибкой считать, что духовный Путь такого человека будет изначально усеян розами без шипов и блаженством.
«Истинный защитник России – это история, ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу», – утверждал Тютчев. История и ПРОВИДЕНИЕ всегда были и останутся тождественными понятиями. О том же как-то И.В. Сталин сказал У. Черчиллю: «Прошлое (история) принадлежит Богу». Эту идею В.И. Вернадского, П.Я. Чаадаева, Ф.И. Тютчева и И.В. Сталина достаточно полно раскрыл и советский философ, доктор философских наук, профессор МГУ Мераб Константинович Мамардашвили, который внимательно изучал наследие (философические письма) выдающегося русского мыслителя и философа Петра Яковлевича Чаадаева и согласился с ним в том, что: «Очевидно, какая-то сила действует в мире, большая, чем мы сами, и производящая в нас там, где мы отказались от самих себя, какие-то состояния, чтобы мы были достойны того, что с нами может случиться. Иначе говоря, понять, увидеть то, что есть на самом деле, можно только в определенных пограничных состояниях» (XXI VEK). И носителем этой СИЛЫ как раз и является наше Мироздание («мировое сознание» или Бог). Ну и «на закуску – «8 психологических эффектов, которые искажают восприятие реальности» (Михаил Афонин). «Ловили себя на мысли, что все вокруг замечают ваши несовершенства? Знаете людей, которые очень сильно меняются на людях? Психологи утверждают, что подобные эффекты искажают восприятие реальности и не всегда могут быть безобидны. Назовем 8 самых популярных. 1. Эффект софитов. Мы все склонны преувеличивать интерес других людей к себе. Представьте, вы залили блузку в кофейне и вам кажется, что это маленькое пятнышко заметили все вокруг. Вы будто стоите под светом софитов и все смотрят только на вас. На самом деле, это не так. Скорее всего, никто не заметит этой оплошности. А даже если и заметят, им будет все равно. 2. Эффект публики. Одни и те же вещи мы делаем по-разному, если находимся в присутствии других людей. Например, с тем, что вы делаете очень хорошо – вы справитесь намного лучше, чем с новым поручением в присутствии наблюдателей. Когда человек делает то, что умеет и знает, ему легче справиться с психологическим стрессом и страхом оценки, чем, если он берется за совершенно новую незнакомую задачу. 3. Эффект Форера. Привет гороскопам. Мы воспринимаем точными общие характеристики нашей личности, если думаем, что они созданы специально под нас.
- Эффект Пигмалиона, или эффект Розенталя. Эффект, который некоторые социологи оценивают, как самогипноз. Если нам кажется, что мы симпатичны собеседнику, то у нас меняется манера общения в диалоге. Или когда начальник возлагает на сотрудника большие надежды, ставит сложные, но выполнимые цели, специалист показывает большую продуктивность и лучшие результаты. Такое самопрограммирование работает и на успех, и на неудачу: ожидание провала непременно к нему и приведет. 5. Эффект свидетеля. Очень странный эффект. Чем больше людей оказались рядом с местом преступления или ДТП, тем меньше шанс, что кто-нибудь из них отреагирует и поможет пострадавшим. Коллективная ответственность за поступок всегда ниже. Но, если очевидец происшествия всего один, он понимает, что ответственность переложить не на кого, и с наибольшей вероятностью придет на помощь. 6. Иллюзорная взаимосвязь. Люди верят во взаимосвязь между несвязанными вещами. Эта ловушка создает предпосылки для развития стереотипов. «Все блондинки — блондинки», «День не задался, потому что утром мне перебежала дорогу черная кошка» — типичные примеры иллюзорной корреляции. 7. Эффект тамагочи. Любимая игрушка детей из 90-х. Строго по расписанию мы заботились о любимом питомце. Дети привязывались к нему и испытывали теплые чувства. Сегодня тамагочи утратил прошлую популярность, но привязанность к гаджетам осталась. Мобильные телефоны, планшеты и даже отдельные приложения — все они вызывают эмоциональную зависимость. 8. Эффект Зейгарник. Забавный эффект, который связан с памятью. Оказывается, мы лучше запоминаем прерванное действие, чем завершенное. Если человеку не дают доделать то, что он начал, возникает напряжение, не отпускающее до выполнения задачи. И поэтому он будет ее помнить» (https://dzen.ru/a/Y4CYTxe49CCKzIpH). Именно этот эффект автор и использовал в концовке этой главы.