Homo Argenteus: Новое мировоззрение

Прошлое, настоящее и будущее России и мира

Прошлое, настоящее и будущее России и мира

Продолжение статьи А.Г. Дугина — «Краткая история Хаоса». «Если Левиафан зол, то и его граждане будут злыми. Но если Левиафан изменит свой нрав и свои ориентации, он способен преобразовать природу людей. Люди сами по себе — никакие: можно сделать из них волков, а можно баранов. Все дело в правящей элите. Если Гоббс мыслит то состояние, которое было до государства и предопределило его монстрический характер (отсюда хаос Гоббса), и сравнивает его с государством, то Локк рассматривает уже существующее государство и то, что могло бы за ним последовать, если само государство перестанет быть злым монстром и станет источником морали и воспитания, а затем исчезнет вовсе, передав инициативу перевоспитанным — просвещенным — гражданам. Гоббс мыслит в категориях прошлое/настоящее. Локк — в категориях настоящее/будущее. В настоящем государство злое — эгоистичное и жестокое (отсюда войны и хаос в международных отношениях). В будущем же оно призвано стать добрым — а значит, и его граждане перестанут быть волками, и войны прекратятся, так как в международных отношениях возобладает взаимопонимание. Иными словами, Гоббс предлагает диалектику хаоса и его относительного снятия в Левиафане (с новым вторжением в области межгосударственных отношений), а Локк предлагает исправить жестокую природу государства, переделав (перевоспитав, просветив) его граждан и отменив войну между народами. Но вражду, присущую Гоббсу, Локк предлагает заменить не любовью и не порядком, а коммерцией, торговлей, спекуляцией. Торговец (а не пророк, жрец или поэт) заменит собой воина. При этом торговля называется douce commerce, «нежная коммерция». Она нежна в сравнении с брутальным захватом добычи воином после взятия города. Но насколько она жестока — свидетельствует, например, «Венецианский купец» Шекспира. Важно, что Локк мыслит постгосударственный чисто торговый порядок как то, что следует за эпохой государств. Это значит, что коллективный разум, ипостазированный в Левиафане, отнюдь не отменяется, но лишь спускается на более низкий уровень. Перевоспитанный, просвещенный гражданин (бывший волк) теперь сам себе Левиафан. Но только новый. Перевоспитывая подданных, просвещенный монарх (синоним просвещенного государства) перевоспитывает и самого себя. Отсюда начинается теория политической демократии. Государство просвещает граждан, выкорчевывает из них агрессию и эгоизм, и само становится альтруистическим, пацифистским. Отсюда — главный закон международных отношений: демократии друг с другом не воюют.

И далее. Если государства перестали быть эгоистическими (суверенными), то они способны демократически учредить надгосударственную инстанцию Мировое Правительство. Оно будет следить за тем, чтобы все общества были добрыми и только торговали бы между собой, но никогда не воевали бы. Постепенно государства будут отменены, и наступит «единый мир» (One World), глобальное гражданское общество. Казалось бы, что у Локка и в позднейшей традиции либерализма, продолжающей его идеи, хаос снят. Но не тут то было. Здесь нет военного хаоса, но есть экономический. Поэтому агрессии нет, а хаос остается. Да и агрессия, и вражда остаются, только приобретают иной характер — а именно тот, которое навязало общество торговое (капиталистическое) государство. И, конкретно, западно-европейское государство Нового времени. То, что рынок должен быть свободным, а экономика — дерегулированной, является главным тезисом либерализма, то есть современной демократии. Таким образом, хаос снова вводится, но только взятый в ином срезе — с отсеченной агрессией и прямолинейным эгоизмом. Левиафан отождествляется с рассудком (он и был учрежден на его основании), а рассудок мыслится чем-то всеобщим. Отсюда Кант, его трансцендентальный рассудок и призывы ко всеобщему миру. Этот рассудок не отменяется (вместе с преодолением Левиафана), а трансформируется, смягчается, коллективизируется (Левиафан коллективен), а далее распыляется на множество единиц, пишется на чистых досках атомарных индивидуумов. Постгосударственный человек отличается от догосударственного тем, что отныне разум является его индивидуальным достоянием. Именно так понимал гражданское общество Гегель. В нем общая рациональность старой монархии транслируется множеству граждан — буржуа, горожан. Поэтому в либеральной теории раз Левиафан есть рассудочность, то дистрибуция рациональности всем индивидуумам снимает потребность в нем. Общество и так будет мирным (что обеспечивал ранее Левиафан), а свои волчьи наклонности будет реализовывать в снятом виде — через торговую конкуренцию. В жесткой форме то же самое говорит и теоретик либерального расизма социал-дарвинист Спенсер. Нежная торговля, douce commerce, есть нежный хаос, хаос в контексте либеральной демократии.

На Западе существует баланс Гоббса — пессимистического и ретроспективного понимания государства (а также самой природы человека) и Локка — оптимистического прогрессистского. Первое называется реализмом, второе — либерализмом. Обе современные, западоцентричные, модернистские теории совпадают в целом, но различаются в частностях. Прежде всего — в интерпретации хаоса. Для реалистов хаос заведомо злой и агрессивный. И именно для борьбы с ним было создано государство — Левиафан. Но хаос не исчез, он из внутреннего стал внешним. Отсюда трактовка природы войны в реализме. Либерализм разделяет интерпретацию генезиса государства, но верит в то, что зло в человеке можно преодолеть, — с помощью государства, которое трансформируется (просвещается), а затем просвещает и своих граждан: вплоть до проникновения в их код, в их природу. Государство, и прежде всего просвещенное государство, здесь выступает как программист, инсталлирующий в общество новую операционную систему. По мере успехов либерализма стала складываться теория новой демократии или глобализма. Ее суть в том, что национальные государства упраздняются, а вместе с ними исчезают и войны, а сама агрессивная и эгоистическая природа человека меняется с помощью социальной инженерии, которая трансформирует человека — превращает волка в барана. Левиафана больше нет, и старый — военно-агрессивный, волчий — хаос упраздняется. Начинается хаос всемирной торговли, потоки бесконтрольной миграции, мультикультурализм, смешение всех и всего в One World. Но это порождает новый хаос. Не агрессивный, а мягкий, «нежный». При этом контроль не отменяется, а спускается на нижний уровень. Если правительство (governement) даже в старой демократии представляло собой выборную, но иерархическую, вертикальную структуру, то теперь речь идет об управлении (governance) или «управленьице», когда власть входит внутрь управляемого субъекта, сплавляясь с ним до неразличимости. Не цензура, а самоцензура. Не контроль сверху, а самоконтроль. Так вертикальный Левиафан плазмируется в горизонте рассеянных атомарных индивидуумов, входит в каждого их них. Это — гибрид хаоса (естественного состояния) и Левиафана (всеобщей рациональности).

По сути, именно так мыслил гражданское общество Кант. Всеобщее разливается по атомам, и теперь не внешняя инстанция, а собственный индивидуальный рассудок просвещенного гражданина купирует свою же агрессивность и модерирует свой же эгоизм. Так насилие помещается внутрь человека. Хаос раскалывает не власть и массы, не государства между собой, а самого человека. Это и есть «общество риска» (Risikogeselshcaft) Ульриха Бека — опасность отныне исходит из самого себя, из собственной шизофренической раздвоенности, становящейся нормой. Так мы приходим к шизоиндивидууму, носителю особого хаоса новой прогрессистской либеральной демократии. Вместо того чтобы вредить другим, либеральный «хаотик» вредит себе, бьется с самим собой, раскалывается и рассекается. Операции по смене пола и в целом промотирование сексуальных меньшинств оказываются тут как нельзя кстати. Опциональность пола, свобода его выбора противопоставляет в одном и том же индивидууме две автономные идентичности. Гендерная политика позволяет «хаотику» в полной мере состояться. Но это — особый хаос, лишенный формализации в виде агрессии и войны. Именно такой порядок новой демократии и стремится навязать человечеству Запад. Глобализм настаивает на торговом хаосе (свободный рынок) в сочетании с ЛГБТ+ идеологией, которая нормативизирует раскол внутри индивидуума, постулирует «хаотика» как антропологический образец. При этом предполагается, что рациональность и запрет на агрессию уже включены в «хаотика» через массовую демонизацию национализма и коммунизма (прежде всего — в советской, сталинистской версии). Получается, что однополярный мир и соответствующий ему глобальный порядок есть порядок прогрессистского хаоса. Это не чистый хаос, но и не порядок в полном смысле этого слова. Это «управленьице» (governance), которое тяготеет к тому, чтобы быть раскатанным по горизонтали. Поэтому тезис о Мировом Правительстве оказывается слишком иерархическим — левиафаническим. Правильнее говорить о Мировом Управлении, Мировом Управленьице, которое невидимо, имплицитно. Жиль Делез справедливо указывал на то, что в эпоху классического капитализма образ крота оптимален: капитал невидимо ведет свою работу по подрыву традиционных — домодернистских — структур и выстраивает свою иерархию. А новой демократии больше подходит образ змеи. Ее гибкость и ее извивы указывают на сокрытость власти, вошедшей в атомизированную массу мировых либералов. Каждый из них по отдельности — носитель спонтанности и хаотической непредсказуемости (бифуркации).

Но при этом в них же встроена ригидная программа, предопределяющая всю структуру желания, поведения, целеполагания — как фабрика с работающими машинами желаний. Чем свободнее атом по отношению к констелляции (воздействию совокупности внешних факторов. — zavtra.ru), тем более предсказуемой становится траектория его движения. Именно это имел в виду Путин, цитирующий «Бесов» Достоевского в пассаже о Шигалеве: «Начинаю с абсолютной свободы и заканчиваю абсолютным рабством». Левиафан как глобальный идол, рукотворный всемогущий бес, — больше не нужен, так как малыми «левиафанами» становятся либеральные индивидуумы — образцовые «хаотики», освободившиеся от религии, сословий, нации, пола. И гегемония такого прогрессивно-демократического Запада представляет собой не просто порядок в старом смысле и даже не демократический порядок, а именно гегемонию «мирного» хаоса. До какой степени этот хаос Локка является мирным? До той черты, пока он не сталкивается с альтернативой — то есть с порядком. Причем речь может идти о порядке самого Запада и даже о старой демократии в духе Гоббса (это можно совокупно назвать трампизмом или старым либерализмом) и в еще большей степени — об иных типах порядка, вообще недемократических, которые Запад совокупно называет «авторитаризмом», понимая под этим режимы России, Китая, многих арабских стран и т.д. Везде мы видим иные артикуляции порядка, которые открыто и эксплицитно противостоят хаосу. И вот здесь интересный момент: столкнувшись с оппозицией, пацифистский либеральный ново-демократический Запад goes mad и становится крайне воинственным. Да, демократии друг с другом не воюют, но с недемократическими режимами, напротив, их война должна быть беспощадной. Только «хаотик» без пола и иной коллективной идентичности есть человек, по крайней мере — человек в прогрессистском понимании. Все остальное — отсталые непросвещенные массы, на которых держится вертикальный порядок. Либо циничный Левиафан, либо еще более автономные и автаркийные версии порядка. И их необходимо уничтожить. Так однополярный мир вступает в решающий бой с многополярным именно потому, что однополярность есть кульминация воли покончить с порядком вообще, заменив его постпорядком — Новым Мировым Хаосом. Интериоризация агрессии и шизоцивилизация «хаотиков» возможны только тогда, когда в мире не будет границ: наций, государств, «левиафанов», — то есть порядка как такового. А пока это не так, пацифизм остается предельно воинственным. Трансгендеры и перверты получают обмундирование и отправляются на эсхатологическую битву с противниками хаоса. Все это бросает новый концептуальный свет на СВО, цивилизационную войну России против Запада, против однополярности и за многополярность. Агрессия здесь многомерна и имеет разные уровни.

С одной стороны, Россия доказывает свой суверенитет — а значит, принимает правило хаоса международных отношений. Как ни крути, это настоящая война, пусть и не признанная Москвой, чьи колебания не случайны: это не классический военный конфликт двух национальных государств, это нечто иное — это битва многополярного порядка против однополярного хаоса, и территории Украины здесь именно концептуальный фронтир. Украина — не порядок, не хаос, не государство, не территория, не нация, не народ. Это — концептуальный туман, философский бульон, в котором идут фундаментальные процессы фазового перехода. Из этого тумана может родиться всякое, но пока это суперпозиция разных хаосов, что делает этот конфликт уникальным. Если рассматривать Россию и Путина как реалистов, то СВО — это продолжение битвы за укрепление суверенитета. Но это подразумевает роялистский тезис хаоса международных отношений и отсюда — легитимацию войны. Истинно суверенному государству никто не может запретить что-то делать или чего-то не делать, так как это противоречило бы самому понятию суверенитета. Но Россия явно бьется не только за национальный порядок против глобалистского управляемого хаоса, но и за многополярность, то есть за право разных цивилизаций строить свои собственные порядки, преодолевать хаос своими собственными методами. Таким образом, Россия воюет с Новым Мировым Хаосом именно за сам принцип порядка — не только своего, русского, но порядка как такового. Иными словами, Россия стремится отстоять именно мировой порядок, противопоставленный западной гегемонии, которая является гегемонией интериоризированного хаоса, то есть глобализма. И еще важный момент. Сама Украина представляет собой чисто хаотическое образование. И не только сейчас. В своей истории Украина — это территория анархии, зона, где преобладало «естественное состояние». Украинец украинцу волк. И тем более волк он москалю или ляху. Украина — естественная область анархической вольницы, сплошное Гуляйполе, где атомизированные чубатые автономы ищут наживы или приключений, не будучи скованными никакими рамками. Украина — тот же хаос, отвратительный, бесчеловечный и бессмысленный. Неуправляемый и грузный. Хаос беснующихся свиней и их подруг. Это — Гардаринские свиньи, в которых вошли изгнанные Христом бесы и которые ринулись в пропасть. Судьба Украины — как идеи и проекта — сводится именно к тому символу. Поэтому неудивительно, что разные типы хаоса столкнулись между именно на Украине. С одной стороны, глобальный управляемый хаос Запада новой демократии поддержал и сориентировал украинских «хаотов» в их противостоянии с российским порядком. Да, этот порядок — пока лишь обещание, лишь надежда. Но Россия время от времени ведет себя именно как его носительница. Речь идет и об Империи, и о многополярности, и о лобовом противостоянии Западу.

Но чаще всего этот вектор облекается в форму суверенитета (реализма), что и сделало СВО возможной. Не следует упускать из виду и глубинное проникновение Запада внутрь российского общества — у хаоса в самой России есть своя серьезная поддержка, которая подтачивает вектор России на самобытность и отстаивание своего порядка. Пятая и шестая колонны в России — сторонники западного хаоса. Они и подтачивают, и разлагают волю государства и народа к Победе в СВО. Поэтому Россия в СВО, будучи приоритетно на стороне порядка, действует подчас по правилам хаоса, навязанным как Западом (Новый Мировой Хаос), так и собственно природой противника. Русский хаос. Победить должен именно он, создав Русский Порядок. И последнее. Российское общество несет в самом себе хаотическое начало. Но это еще один хаос — русский хаос. И у этого хаоса есть свои особенности, свои структуры. Он противоположен Новому Мировому Хаосу либералов, потому что не является индивидуалистическим и материальным. Отличается он и от тяжелого, мясного, телесно-садистского хаоса украинцев, естественным образом плодящего насилие, терроризм, попирание всех норм человечности. Русский хаос — особый, у него есть свой код. И этот код совершенно не совпадает с государством, структурируется в полной независимости от него. Этот русский хаос ближе всего к изначально-греческому понятию — это пустота между Небом и Землей, которая пока еще ничем не заполнена. Это не столько смешение враждующих между собой семян вещей (как у Овидия), сколько предвосхищение чего-то великого — рождения Любви, явления Души. Русские — народ, предуготованный к тому, что еще не дало о себе знать в полной мере. И именно такой особый — чреватый, беременный новой мыслью и новым делом — хаос несут в себе русские люди. Для такого русского хаоса рамки современной российской государственности тесны и даже нелепы. Он несет в себе зерна какой-то немыслимой великой невозможной реальности. Русской танцующей звезды. И то, что в СВО включено не просто государство, но призван сам русский народ, делает все еще более комплексным и сложным. Запад — хаос. Украина — хаос. Русский народ — хаос. У Запада порядок в прошлом, у нас — в будущем. И к битве хаоса примешаны эти элементы порядка — фрагменты порядка прошлого, элементы будущего, очертания альтернатив, конфликтующие грани проектов. Не удивительно, что СВО выглядит столь хаотично. Это и есть война хаоса, с хаосом, за хаос и против хаоса. Русский хаос. Победить должен именно он, создав Русский Порядок» (А.Г. Дугин, https://ss69100.livejournal.com/6384925.html). А теперь, давайте сравним Дугинский «Русский Порядок» и авторский «государственный коммунизм». Как ни крути, а без управления (без Левиафана) человеческие сообщества существовать не могут, что называется «по определению». Ибо отсутствие Порядка непременно вызывает Хаос. Однако спросите себя: из чего возникает Порядок? Ответ однозначный – из Хаоса.

И главная задача любого управления – как раз и состоит в создании «упорядоченного хаоса». А сделать это в условиях отсутствия обратных связей между субъектом и объектом управления, как показывает практика, попросту НЕВОЗМОЖНО. При этом всякий субъект управления всегда и везде стремится к уничтожению всех уже существующих обратных связей, так как они его «сковывают». И в результате этого, вместо Порядка опять начинает доминировать Хаос. А между тем, помешать управлению может только положительные обратные связи, а отрицательные связи лишь повышают эффективность этого процесса. Тем не менее, «человеческий фактор» (он же – хаос) вносит свои коррективы, хотим мы того или нет. И победить его попросту НЕВОЗМОЖНО, можно лишь приспособиться. И помочь в этом деле может только «двоевластие», при котором каждый из двух субъектов управления руководит не только народом, но и другой властью. Одна из таких властей всем давно известна, это – центральная исполнительная власть – иерархичная структура со строгой подчиненностью сверху — вниз. А вот другой власти, современное человечество не знает, хотя в его истории и были попытки построить подобную власть. Это – коллективная, выборная, периодически обновляемая, законодательная власть с ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ ОБРАТНОЙ ПОДЧИНЕННОСТЬЮ (всякий вышестоящий орган этой власти подчиняется решениям большинства нижестоящих органов). Вот именно последнее условие современное человечество и не может никак исполнить. Именно по этой причине, все существующие в нынешнем мире парламенты, рано или поздно, превращаются во «вторую руку» уже существующей центральной власти. И только при условии реализации законодательной власти с обратной подчиненностью, мы сумеем-таки достичь «упорядоченного хаоса», когда Порядок (центральная власть) следит и контролирует Хаос (народ и его исторически сложившиеся стихийные правила поведения), а Хаос следит и контролирует Порядок. Другими словами, мы получаем и Хаос, и Порядок «в квадрате» (или «упорядоченный хаос»), к чему и стремятся все «свободолюбивые люди мира». Другое дело, что «стремиться к чему-то» и «достичь искомого результата» — это совершенно разные вещи. Впрочем, нет стремлений, нет и результатов. Поехали дальше. Как ни крути, а все нынешние «выборы», будь они прямыми или косвенными, тайными или открытыми и т.д. изначально ущербны! По той простой причине, что управляет любыми выборами сам Левиафан, в виде центральной власти того или иного государства. И этот порядок, нужно полностью сломать. Необходимо отделить выборную систему от государства и поручить ее управление какой-то третьей силе, обладающей собственными, не зависимыми от государства источниками финансирования.

И лучше Церкви (причем, любого вероисповедания), по мнению автора, на эту роль никто не подходит. Церковь, с помощью своей паствы и различных общественных организаций, проводит на подвластной ей территории любые выборы за свои собственные деньги, а после их проведения государство компенсирует Церкви все ее выборные издержки. Второе, что необходимо сделать, прежде всего, это упростить процедуру импичмента любого выборного «сюзерена» (президента страны, губернаторов – глав регионов и шерифов – глав муниципальной полиции и субъектов регионов). Инициировать процесс импичмента может любой муниципалитет, подвластный «сюзерену» или любая зарегистрированная в том или ином муниципалитете общественная организация. Муниципальный Совет или общественная организация направляет местному священнику соответствующее письмо, и тот после этого ОБЯЗАН провести голосование в этом муниципалитете. Если большинство избирателей проголосовали за импичмент, священник отправляет итоги проведенного им голосования своему иерарху, и уже тот ОБЯЗАН провести голосование на всей подвластной ему территории и т.д., вплоть до Митрополита всея Руси при импичменте президента. Эта процедура останавливается, только в том случае, если большинство избирателей проголосуют против импичмента. В противном случае, она доводится до логичного конца. Выборный «сюзерен», подвергнувшийся импичменту, снимается со своего поста и помещается под административный арест сроком на пятнадцать суток. За это время следственные органы проверяет законность его действий на занимаемом им посту, и если нарушений не найдено, то «на свободу с чистой совестью» (но уже без права баллотироваться на пост любого выборного «сюзерена»). Ну а если нарушения есть, то «вор должен сидеть в тюрьме». Депутаты же законодательных органов не подвержены импичменту, зато они ежегодно должны обновлять (по собственному выбору) свой состав не менее чем на 10% и пополнять его за счет депутатов из нижестоящих Советов (случайным образом). Все же муниципальные Советы пополняются за счет ежегодных выборов, проводимых в этих муниципалитетах. Так, о законодательной власти мы с Вами уже поговорили, пришла пора говорить об исполнительной власти. Главный принцип этой власти состоит в эффективном управлении подвластных ему структур. Любой выборный «сюзерен» вправе сам подбирать себе своих помощников («государственных чиновников»), а все государственные чиновники подчиняются лишь ЗАКОНУ и своему «сюзерену», никому, и ничему больше! «Сюзерен» вправе уволить любого подчиненного ему государственного чиновника в любое время (без объяснения причин) и назначить нового. Государственные чиновники тоже обладают правом назначать своих помощников и увольнять их в любое время. Те, в свою очередь, тоже подчиняются ЗАКОНУ и своему «сюзерену», однако в отличие от «государственных чиновников», эти помощники управляют своими подчиненными уже строго по КЗОТУ.

Каждый выборный «сюзерен» подчиняется ЗАКОНУ и вышестоящему «сюзерену», при этом вышестоящий «сюзерен» вправе наказать нижестоящего «рублем», но не может его уволить. Общий же ежемесячный доход всякого выборного «сюзерена» и «государственных чиновников» определяется не только их «сюзереном», но и их помощниками. Любой выборный «сюзерен» начисляет премию за работу всем своим помощникам и нижестоящим «сюзеренам» в размере от 0 до 100% от их должностного оклада. В свою очередь, «государственные чиновники» и их помощники  определяют долю от общего дохода, начисленного их «сюзерену, в размере от 50 до 100%. Именно ее, в конечном счете, «сюзерен» и получает, оставшаяся доля идет в доход государству. После окончания срока своих полномочий любой выборный «сюзерен» вправе выставить свою кандидатуру (либо кандидатуру любого другого представителя центральной власти) в качестве кандидата на этот пост. В выборах участвуют один «кандидат от власти» и три «кандидата из народа». Последних (случайным образом) определяет Церковь из числа кандидатов, набравших в своих муниципалитетах большинство голосов. Каждый из этих четырех кандидатов должен пройти «выборный ценз», в том числе, и психологический тест с использованием «детектора лжи». Кандидатом на пост выборного «сюзерена» может стать лишь «автоном» (представитель соответствующей психологической категории людей), и никто другой. Проведение данного психологического теста необходимо для того, чтобы по максимуму затруднить «классовую борьбу» внутри самой власти. Понятное дело, что от «подковерной борьбы» мы так не избавимся, но сможем резко сократить ее накал. Да и народу это пойдет только на пользу, ведь «автономы» не склонны к эксплуатации других людей, они предпочитают самостоятельно добиваться поставленных для себя целей (и «собирание материальных ценностей» в эти цели не входит, именно в этом и состоит их главное отличие от «свободных эксплуататоров»). Ну а общим местом у представителей этих двух психологических категорий людей является доминирование в их сознании природных инстинктов второй очереди (инстинкта сохранения достоинства, инстинкта доминирования, инстинкта свободы и исследовательского инстинкта). В любом случае, «все познается в сравнении», и во властной элите, как в новом для себя человеческом сообществе, все новоприбывшие объединятся со старожилами и автоматически поделятся на все шесть существующих у людей психологических категорий. И кто-то из них станет там даже «козлом отпущения». Однако в целом такая властная элита будет придерживаться принципов «автономов», главным из которых является неприятие возможности эксплуатации одного человека другим человеком.

Главной же задачей любой центральной власти является нахождение приемлемых для всех компромиссов между Работодателями и наемными работниками и финансовая поддержка недостаточно обеспеченных граждан. И добиться этого можно только одним способом. Прежде всего, необходимо отменить все действующие сегодня налоги на предприятия и ввести вместо них один единственный регулирующий налог на доход того или иного предприятия, который исчисляется из принципа – чем больше фонд оплаты труда предприятия (ФОТ), тем меньше налог на его доходы. Например, в таком виде: Нал = Дох2/(Дох + К ФОТ), где: К – регулируемый государством коэффициент. Очевидно, что при условии ФОТ = 0, Нал = Дох, а прибыль Работодателя равна нулю. Ничуть не менее очевидно и то, что при определенном размере ФОТ Работодатель будет получать максимально возможную прибыль. Именно этот размер ФОТ он и станет поддерживать. В результате такого переформатирования предприятия перестанут быть основной налоговой базой государства, а их место займут «конечные потребители» (физические лица). Каждый гражданин страны будет обязан платить государству пропорциональный налог на все свои доходы (с верхней планкой в 50%) и пропорциональный налог на все свои расходы (с верхней планкой в 25%). А государство обязуется из этих налогов ежемесячно выплачивать прожиточный минимум всем своим гражданам (невзирая на их возраст и социальное положение) и достойную пенсию – пенсионерам. А весь остаток после социальных выплат пойдет в бюджет государства. Этот бюджет делится на три равные части, одна часть — в федеральный бюджет, одна – в региональные бюджеты и одна – в муниципальные, и распределяется между ними пропорционально количеству проживающих там граждан. Все промежуточные бюджеты, например, субъекта региона, формируются в равных долях из соответствующего верхнего и нижнего бюджета. В данном случае, из регионального бюджета и входящих в субъект муниципальных бюджетов, ну а если город имеет федеральное значение, то из федерального и регионального бюджета. Очевидно, что обеспечить достаточно полный сбор всех будущих налогов существующей сегодня налоговой службой, при наличии в стране далеко не одной сотни самых различных банков, не представляется возможным. А потому, первое, что должно сделать будущее государство, это национализировать всю банковскую систему страны (на платной основе, но по жестким правилам государства) и организовать Единый Государственный Банк. Данный Банк должен исполнять не только банковские функции, но и функции налоговой службы, Собеса и Пенсионного фонда. Ну, и т.д. и т.п. (на этом сайте, при желании, можно найти все интересующие Вас подробности будущего общественно-политического строя). Понятное дело, что подобный «государственный коммунизм» имеет очень мало общего с коммунизмом Маркса и Энгельса (разве что, каждый гражданин получает по своим потребностям, но, увы, минимальным). И более правильно, этот общественно-политический строй стоило бы назвать цивилизованным, государственным (но не монопольным), промышленным, социальным капитализмом. Однако это слишком долгое и нудное название, а потому, автор и назвал его «государственным коммунизмом». И, по его мнению, он сильно смахивает на тот самый «Русский порядок», о котором писал Дугин. А Вы как думаете, уважаемый читатель?