Мусорная цивилизация — 2
Автор предлагает в этой главе продолжить разговор, начатый в прошлой. Но посмотреть на цивилизацию с других сторон (глазами других авторов). И для начала познакомимся с текстом Александры Кузмиди — «ЭКСПЕРИМЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО». «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах» — (Жан Жак Руссо «Об общественном договоре, или принципы политического права»). Общественный договор — понятие буржуазных социологических учений XVII — начала XIX века о возникновении и сущности государства. Данное учение связано с более общей доктриной естественного права. Государство, согласно договорной теории, возникло в результате соглашения между людьми, которые до этого находились в естественном состоянии. Люди были вынуждены прийти к необходимости государства и такого договора из-за невозможности обеспечить свои прирожденные права и безопасность вне государства (бежали от естественного отбора). Большинство буржуазных социологов, сторонников теории общественного договора, не придерживались различий между государством и обществом, считая, что закрепление прав человека в конституции государства означает одновременный переход из естественного состояния в общественное. «Сегодня стало очевидно, что мир поразила одна большая проблема — отсутствие привлекательного образа будущего. Люди не могут жить исключительно сегодняшним днем, они должны знать, для чего и зачем пришли в этот мир, какова цель их существования, что ожидает их детей и внуков. Только объединение гуманитарных и естественных наук позволит теоретически обосновать желаемый для всего человечества образ будущего» — («Новый общественный договор». Институт социально-экономического прогнозирования имени Д. И. Менделеева, Сретенский клуб имени С. П. Курдюмова). В данном проекте нового общественного договора приводится 10 тезисов Нового мира. Один из них считаю наиважнейшим: «Власть — это ответственность перед миром, обществом и самим собой. Главный критерий для власти — это справедливость. Где нет справедливости — там нет государства. Исходя из новых идеологических принципов и на основе человеко-ориентированной концепции, формируется новый тип сетевого меритократического государства». Меритократия (буквально «власть достойных», от латинского meritus — достойный и древнегреческий κράτος — власть, правление) — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка. Принципы формирования стратегии и системы управления кратко выглядят следующим образом: — Сохранение и развитие Русской цивилизации как одной из осевых структур нового миропорядка. — Сопричастность и привлечение всего мирового сообщества к пониманию концепции и идеологии Русского мира. — Идеологический каркас в стратегии — основа любого управления, в том числе государственного. — Сочетание сетевых и иерархических методов управления и самоуправления.
Стратегическое управление, которое действует на данный момент, все чаще подвергается широкой критике из-за отсутствия здравого смысла в тех или иных действиях, поэтому многим принятые решения кажутся несправедливыми, однобокими, поверхностными, не отвечающими насущным требованиям без учета изменений и их соответствия возрастающим духовным и материальным потребностям граждан. Реально отсутствие логики в управленческой деятельности является результатом размытого мировоззрения. Подлинная цель государства заключается в сохранении и приумножении проживающего под его юрисдикцией народа, использование находящихся на его территории биологических и природных ресурсов во благо народа. Власть должна обладать мудростью и ответственностью, заботиться о своих гражданах, независимо от их материального положения и социального статуса. Сетевая цифровая меритократия, как форма реализация такой власти с опорой и на природный, и на искусственный интеллект, в которой любая клеточка многофункциональной матрицы организации и управления жизнедеятельностью общества должна быть заполнена достойными людьми, опытными профессионалами. В этом суть меритократии! Слабая власть сохраняет свое благополучие, желая проживать в комфорте, за счет борьбы против изменений, что порождает революции. Сильная власть, способная выжить в конкуренции, значительно более склонна к поэтапным и постепенным преобразованиям. Для нее важна скорость таких преобразований! Безусловно, никто не желает катастроф, но они происходят, так как рано или поздно происходит смена опорных точек в сознании большинства, что приводит к смене власти. Развитие цивилизации, ее особенности тесно связаны с гуманистическими принципами. Так может меняться облик страны, ее общественное устройство, могут совершенствоваться техника, появляться новые технологии, но все это не означает коренной ломки, так как в основном должна сохраняться система морально-нравственных, этических ценностей, основанных на гуманизме, когда ценность человеческой жизни является главным приоритетом общества. В любой традиционной культуре, хотя и субъективно, сформированы некие гуманистические идеалы (что значит быть настоящим человеком, каковы смыслы жизни человека), поэтому в системах с традиционными нравственными, культурными ценностями можно рассматривать движение вдоль оси координат цивилизации как путь к этим самым идеалам.
В целом в теории общественного договора отражены нужды утверждающегося буржуазного общества и требование соблюдения государственного правопорядка. Теория общественного договора выражала стремление буржуазии низвести власть государства с «неба на землю», превратив ее в средство защиты эгоистических интересов граждан, то есть частнособственнических интересов. Именно поэтому, несмотря на высокую цель достижения всеобщего равенства и справедливости, которую ставили теоретики XVII — начала XIX веков, то государство, которое им рисовалось, на деле оказалось не органом, служащим интересам народа, а органом господства буржуазии. В общем: «Хотели, как лучше, а получилось как всегда». Заблуждение, которое привело и продолжает вести к данному противоречию, заключается в том, что представители теории социального договора, буржуазные философы и социологи видят истоки возникновения общества и государства в разуме людей, что связано по их представлениям с понятием вечной и неизменной внесоциальной «природы человека», также ими игнорируется реальный исторический процесс возникновения классов и государства (по Марксу с исчезновением классов исчезнет и государство). Таковыми были утопические социалисты: — Анри де Сен-Симон, — Этьен Кабе, — Шарль Фурье, — Роберт Оуэн. Утописты-социалисты описывали идеальные, футуристические общества, в которых позитивные идеалы являются основной причиной движения общества в направлении к этим идеалам. Позднее социалисты и критики утопического социализма рассматривали его как не основанный на реальных материальных условиях существующего общества. Ленин считал идею общественного договора наиболее полным выражением ошибочных представлений социологов домарксовых времен (в том числе и утопических социалистов), которые: «Брались прямо за исследование политико-юридических форм, натыкались на факт возникновения этих форм из тех или иных идей — и останавливались на этом; выходило так, что будто общественные отношения строятся людьми сознательно» — (В. И. Ленин). К идее происхождения власти государства из соглашения между классами (социальный контракт или общественный договор) прибегают и некоторые современные буржуазные социологи (например, представители католицизма) в поисках аргументов против учения о классовой природе государства. Также можно привести, например, солидаризм, как социально-политическую концепцию, получившую широкое распространение в буржуазных общественных науках с переходом капиталистического общества в стадию империализма («высшей фазы капитализма).
В противоположность марксистскому тезису о классовой борьбе как движущей силе общественного развития, создатели концепции солидаризма (например, французский политический деятель Л. Буржуа, «Философия солидарности», 1902) провозгласили первичным и основополагающим фактором жизни и деятельности любого общества, прежде всего буржуазного, солидарность его членов. Солидаризм направлен против марксизма, он возник, как реакция на подчеркнуто индивидуалистические установки буржуазной идеологии в эпоху промышленного капитализма. Идея солидаризма стала основой ряда буржуазных социологических (Э. Дюркгейм) и государственно-правовых (Л. Дюги) учений начала XX века. Использовалась в буржуазно реформистских целях для обоснования: «Сотрудничества и примирения классов». Итак, мы подошли к главному заблуждению, которое порождает все противоречия буржуазного общества: «Идеализм — направление в философии, исходящее из ложного решения основного вопроса философии в пользу первичности духа, идеи, сознания, субъективного и вторичности материи, природы, бытия, объективной действительности как в онтологическом, так и в гносеологическом плане. Каждое философское учение, приводящее к такому решению основного вопроса и отстаивающее это решение в любой отрасли философии (социологии, этике, эстетике), является идеалистическим». «Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, составляли идеалистический лагерь» — (Энгельс Фридрих. «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии»). «Любая разновидность идеализма несовместима с материализмом и противостоит ему как враждебное философское направление, находящееся в противоречии с наукой». Общественное развитие — сложный и многогранный процесс, поэтому его осмысление привело к возникновению различных подходов, теорий, которые так или иначе объясняют историю возникновения и развития общества. На данный момент выкристаллизовались два основных подхода к развитию общества: формационный и цивилизационный. Если рассматривать учение о человечестве в концепции биосферы, то стоит обратить внимание на третий подход — модернизационный. Никита Николаевич Моисеев — советский и российский ученый в области общей механики и прикладной математики, академик, основатель и руководитель ряда научных школ, в 1984 году был избран действительным членом АН СССР по Отделению информатики, вычислительной техники и автоматизации (специальность — информатика). «Особой частью работы Моисеева было создание учения о человечестве и биосфере. Он, как и В. И. Вернадский, смотрел на биосферу и человечество как на проявление космических процессов. По Моисееву деятельность человека может привести биосферу к такому состоянию, в котором человеку как виду в ней не найдется место. В этом состоит принципиально новое понимание биосферы, отличное от понимания Вернадского» — (А. М. Тарко, доктор физико-математических наук).
Итак, третья составляющая развития общества — процессы модернизации, которые, согласно Н. Н. Моисееву, определяются как процессы: «Совершенствования технологической и технической основы цивилизации и подстройки к ней общественных организационных структур». Данные процессы принято связывать с последними двумя веками истории. Однако, как пишет Н. Н. Моисеев: «В действительности же процесс модернизации — составляющая общего процесса развития человечества, если угодно, процесса антропогенеза, поскольку он связан и с преобразованием экологической ниши человека, и с изменением самого человека. Он проходит очень по-разному в разных частях планеты, в странах с разными цивилизациями. Это и есть проявление общих тенденций самоорганизации, роста разнообразия и сложности организации общества. Но до первой научно-технической революции процессы модернизации шли столь медленно, что практически не влияли на политическую и экономическую историю». Ученый в своей книге «Быть или не быть человечеству?» пишет: «Политику, и все с этим связанное, я считаю в некоем смысле вторичным; это — лишь некий способ существования вида Homo sapiens, судьба которого должна быть главной и общей заботой людей. Если Человек не найдет нужного ключа к своим взаимоотношениям с Природой, то он обречен на погибель. Каковы бы не были политика, демократия, государственное устройство, желания и стремления сильных мира сего!». Модернизация задает уровень развития общества, при этом не происходит значительных изменений в системе ценностей. Отставание в модернизации угрожает самому существованию страны. Так, во времена Петра I модернизация осуществлялась в интересах России как историческая необходимость, хотя одновременно шло усиление эксплуатации народных масс. Особенности современной модернизации рассмотрены Ларушем в книге. Линдон Ларуш — американский политический активист, основатель нескольких политических организаций, называемых также движением Ларуша. В настоящее время Ларуш работает в качестве директора и пишущего редактора в новостной службе Executive Intelligence Review, части движения Ларуша. Ларуш много пишет на экономические, научные и политические темы, а также про историю, философию и психоанализ. Он в своих работах исходит из того, что знания (модернизация) являются движущей силой истории: «Где источник роста? Источник роста имеется лишь один. Взгляните на всю историю человечества, взгляните на его предысторию, относительно которой есть определенные свидетельства, восходящие к многолетней давности.
Человеческий прогресс, от продолжительности жизни и плотности населения бабуинов до современного человека, базируется исключительно на открытиях и на передаче этих открытий, в форме культуры, от одного поколения к другому. Источник этих открытий один: сознание человеческого индивидуума. То же самое верно и в экономике» — (Л. Ларуш. Нынешнюю систему ничто не спасет. Шиллеровский институт науки и культуры, перевод с английского под редакцией Т. В. Муранивского. 1998). Движение вдоль координаты модернизации можно рассматривать как путь к конечной цели — ноосфере (сфере разума). Таким образом, в целом формационный, цивилизационный и модернизационный подходы представляют собой три составляющие — своего рода трехмерную модель развития общества, что дает возможность последовательно анализировать общественные явления на единой основе. Поэтому процесс развития может рассматриваться как движение в трехмерном пространстве с социальной (формационной), цивилизационной и модернизационной осями координат. Движения по различным составляющим происходят в разных измерениях, но в этом нет противоречий. На отдельных этапах на передний план может выходить какое-либо из направлений, та или иная составляющая вектора, к примеру, социально-классовая (формационный подход). А, например, в странах Среднего и Ближнего Востока, которые сейчас переживают возрождение ислама, ведущая роль смещается к цивилизационной составляющей. Историческая заслуга Дэн Сяопина перед народом Китая заключается в том, что он понял решающую для страны роль модернизации, создав условия для ускоренного ее проведения. Решающий шаг в модернизации СССР был сделан при И. В. Сталине, но, что стоит отметить, тогда уделялось внимание и двум другим составляющим. Модернизацию иногда отождествляют с вестернизацией, распространением западных стандартов жизни, так как современная модернизационная волна пришла с Запада. Образ жизни Запада и его уровень принимаются многими как общепринятый стандарт, к которому принято стремиться. Нельзя не согласиться с мнением Н. Н. Моисеева, что в настоящее время потенциальные возможности западного индивидуализма, близки к исчерпанию, в отличие от менталитета, основанного на коллективизме. Темпы модернизации, происходящей на Востоке, существенно превышают темпы Запада. Таким образом, такой тройственный подход определяет возможности развития каждой страны («Россия под властью плутократии» В. В. Лисичкин; Л. А. Шелепин).
Случится или нет коллапс цивилизации? Стоит отметить, что Россия имеет уже опыт развития, когда применялся данный тройственный подход. «За три неполные сталинские пятилетки СССР превратился в сверхдержаву, став второй экономикой мира и первой Европы, внес решающий вклад в разгром фашизма и японского милитаризма. В годы четвертой пятилетки было восстановлено народное хозяйство. В этот же труднейший период преодоления послевоенной разрухи в нашей стране было создано ядерное оружие, что покончило с монополией США на его обладание. Заложен научно-технический и промышленный фундамент освоения космического пространства и создания межконтинентальных баллистических ракет, развернуто строительство первой в мире атомной электростанции и атомного ледокола «Ленин». Советский Союз находился в авангарде научно-технического и социального прогресса, начав осуществлять переход к созиданию коммунистического общества. Политика злобного антисталинизма, клевета на вождя, развернутые хрущевским руководством после смерти Сталина, нанесли непоправимый удар делу социализма, заложили основу для перерождения Коммунистической партии и Советского пролетарского государства, что, в конечном итоге, привело к формированию в ЦК КПСС предательского горбачевского руководства, осуществившего, под видом перестройки, буржуазную контрреволюцию, разрушившую СССР и социалистический лагерь» — (Из статьи д. Игнатьева «Принял Россию с сохой, а оставил с атомным оружием»)» (Александра Кузмиди). В общем и целом, все, написанное Кузмиди – справедливо, однако она использует «чужие мысли» без их анализа, и это приводит к «неразрешимым противоречиям», которых, на самом деле, нет. Например, она противопоставляет марксистов и социалистов-утопистов. А между тем, и те, и другие, писали об одном и том же — о «светлом будущем» человечества, правда, используя при этом биполярную логику: «Что первично, материя или сознание?» — либо так, либо этак. Однако если отказаться от такой логики (материя и сознание неразделимы друг от друга, и если есть одно, то есть и другое), то можно примирить и этих «антагонистов». Автор этого сайта категорически не разделяет «мертвых догм марксизма», однако если убрать из него «биполярную логику», то многие из этих догм приобретают несколько иной вид, и становится возможным работать и с ними. В любом случае, надо всегда называть вещи своими именами. Кстати, с этим согласен и Александр Дугин – «СВО и смена миропорядка». «Время от времени надо называть вещи своими именами. Недосказанность и полуправда порождают лабиринты двусмысленностей, которые, в свою очередь, создают вихри и турбулентные потоки, в которых истина рассеивается, растворяется. Двигаясь вслед за конъюнктурой, слова и речи необратимо вырождаются. В конце концов, никто никому больше не верит и все разрешается в коллапсе.
Мы близки к этой точке, поэтому надо набраться мужества и прояснить все, как оно есть. Подрыв Крымского моста – это предел. Дальше либо правда – какой бы суровой она ни была – и трудный путь к спасению и Победе. Либо … А это догадайтесь сами, никого пугать не хочу – все и так, думаю, достаточно осознают серьезность того положение, в котором мы оказались. Есть международное право, а есть геополитика. Международное право описывает то, как все выглядит. Геополитика – как все есть. Между «быть» и «казаться» всегда есть зазор. С геополитической точки зрения, в 1991 году Россия понесла колоссальное поражение в битве Суши против Моря. Мы сдались, выкинули белый флаг и имя ему Ельцин (Ельцин-центр – то же самое, памятник поражению и предательству). И более того, мы приняли «истину» врага – его систему ценностей, его нормы, его правила, парламентаризм, либеральную демократию, идеологию индивидуализма, гедонизма и комфорта, рынок. Так появилась Российская Федерация. И на правах вассала Запада Москва была принуждена к признанию независимости своих бывших территорий — Республик. Они получили независимость от нас, и автоматически впали в зависимость от них. Откуда уходит Суша, туда приходит Море. Это закон. Три территории Прибалтики были включены в НАТО сразу. Остальные встали в очередь. На уровне международного права это отразилось в признании РФ независимости бывших частей Большой России. Но это было лишь отражением геополитических реалий. Суша проиграла и была вынуждена признать волю победителя (Моря). Нас принудили признать независимость стран СНГ. В геополитике как на зоне. Я именно это имею в виду под словом «принудили». И нас стали «принуждать» и дальше. Отдайте Чечню, отдайте Северный Кавказ, отдайте Поволжье, а дальше отдайте Урал, Сибирь и Дальний Восток. «Берите суверенитета, сколько хотите», — об этом. В самом конце 1993 года тот же самый Ельцин вдруг спохватился и решил не «принуждаться» больше. Началась Первая чеченская кампания. Жуткая, позорная, чудовищная. Но… Это был первый знак того, что есть в России нечто, что сопротивляется ее полной оккупации со стороны Моря. Либералы были на стороне сепаратистов. Наши реформаторы мыслили себя колониальной администрацией, гауляйтерами подчиненных в ходе геополитической войны областей. Российская Федерация была задумана как колониальное образование с минимальным суверенитетом. И этого суверенитета должно было становиться все меньше и меньше. Постсоветское и в планах стратегов Запада пост-российское пространство должно было постепенно переходить под прямой контроль НАТО, а пятая колонна либералов, правивших в то время в Москве, должна была этому всячески содействовать. В том числе и через саботаж Первой чеченской кампании. Кульминацией этого стал Хасавюртский мир и консолидация олигархов вокруг полностью потерявшего доверие народа и способность к власти Ельцина (семибанкирщина).
Генерал Лебедь – первый пример высокопоставленного российского военного, предавшего державу и перешедшего на службу врагу. Все кое-как докатилось до конца 90-х, когда управляемые Западом ваххабиты вторглись в Москву и Дагестан, перешли к прямому террору (взрывы домов, диверсии, рейды). «Принуждение» России к дальнейшему распаду продолжилось. Ситуация стала критической. Как сейчас. Сегодня она тоже таковая – критическая. Даже еще в большей степени, чем тогда. Дальше началась эпоха Путина. Это был радикальный поворот. Прежде всего, в геополитике. Суша отказалась распадаться и стала отчаянно биться за восстановление суверенитета. Это — Вторая чеченская кампания. Очень трудная, но победоносная. В ней выковался феномен Кадырова, того, который сила. Это — сила Суши, Евразии, Хартлэнда, отстоявшей себя от натиска Моря. Путин встал на путь геополитического реванша. И в этом его миссия. Путин – это Евразия, возвращающаяся к своей субъектности. И ничего больше. Все остальное не-Путин. Но на уровне международного права поднимающаяся с колен Россия была уже втиснута в рамки признания независимости стран СНГ. И эта форма «принуждения» была обеспечена геополитическим потенциалом НАТО. В 2007 году в Мюнхенской речи Путин поставил такое положение дел в геополитическом балансе сил под вопрос на уровне теории. В 2008 году в Южной Осетии и Абхазии Россия бросила вызов постсоветскому статус-кво на практике. То есть укрепление нашего геополитического суверенитета привело к тому, что мы решились на изменение постсоветских границ. Геополитика вступила в игру, потеснив международное право. Далее последовал Майдан, воссоединение с Крымом и восстание Донбасса. Майдан стал атакующим жестом Моря, а Крым и Донбасс – ответом Суши. Снова мы перестроили международное право под геополитику. Как бы мы это ни объясняли. В международном праве есть двусмысленный пункт о приоритете территориальной целостности национальных государств и одновременно о праве народов на самоопределение. На практике он всякий раз решается именно геополитическим силовым образом в балансе сил между Сушей и Морем. Суша настаивает, и Южная Осетия и Абхазия независимы, а Крым, сегодня еще ДНР, ЛНР, Херсон и Запорожье наши. Море настаивает – Югославии нет, а Косово «независимо». Только сила. Только геополитика. А международное право обслуживает постфактум то, что возникает в геополитической практике. Геополитика – голая истина, а международное право – надстройка над ней, облачение, обрамление. Теперь СВО. Она начата потому, что Суша решила осуществить еще один шаг по восстановлению своих позиций в балансе сил. Тому международному праву, которое фиксировало наличие национальных государств на постсовестском пространстве, поведение Москвы в эпоху Путина, а значит, в период восстановления геополитического суверенитета Суши, не слишком соответствовало.
Разница была в том, что Россия при Ельцине была полуколониальной, а при Путине вступила на путь истинной независимости. Ельцин-центр тем не менее существует, как существует формальное признание Москвой Украины как «национального государства». Существуют и либерал-реформаторы в самой России – как преемственность и даже компромисс между предательством и верностью. Эта двойственность привела к 2014 году. Остановить наше движение на Восток на Украине и попытка удовлетвориться Крымом, было ошибкой. Сейчас это очевидно всем. Зачем продолжать лукавить о «хитром плане». Его не было. Но именно связь с Ельцин-центром, привязанность к 90-м, к Западу, у глобализму и к Морю ответственны за эту фатальную ошибку (так же и большинство хатоскрайников-обывателей живущих в России). Мы вернулись туда же, только на значительно худших стартовых позициях. Опровергнуть это можно было только на первой стадии СВО, если бы она привела к желаемым результатам. Но она не привела. С геополитической точки зрения, Россия даже самого существования Украины как плацдарма АТО, Моря, Запада, допустить не может. Это прекрасно понимали (практически) все геополитики – от самого основателя этой науки Макиндера, бывшего комиссаром Антанты по Украине и Збигнева Бжезинского до наших евразийцев и современной российской школы геополитики. Россия является субъектом, Империей, независимой геополитической силой только вместе с Украиной (как минимум вместе с Новороссией). Это — закон. Макиндер и Бжезинский делали из этого вывод: Запад должен любой ценой и, идя на все издержки, вытащить Украину из-под России. Русские геополитики пришли к прямо противоположному – Украина и Россия (а также другие зоны Большой России, постсоветского пространства) должны быть либо вместе с Россией, либо, как минимум, нейтральны. Враждебность и прямой контроль над ними со стороны Моря – исключены. И никакое международное право здесь не помеха. Если мы на самом деле Россия, то Анти-России вдоль наших границ существовать не должно. Иными словами: Беловежские соглашения как подпись под нашим проигрышем существуют только до того момента, когда Россия остается под властью Запада, слабой и по сути оккупированной, руководимой колониальной элитой. Если Россия истинно суверенна, то только она единственная и должна быть по-настоящему суверенной на всем пост-советском пространстве. А все остальные нет. Либо с нами, либо никак. СВО – про это. И только про это. И после ее начала дипломатия, экономика, международные договора – все это больше не имеет никакого значения. Только геополитика. Только Победа – на всех уровнях и на всех фронтах.
СВО впервые по-настоящему масштабное волеизъявление России пересмотреть геополитические результаты холодной войны. Это значит, что Россия решилась – уже решилась, речь идет о недавнем прошлом и о настоящем, а не только о будущем – изменить однополярный миропорядок и вступила в прямой конфликт с цивилизацией Моря, ее англосаксонским ядром. Для Москвы это смертельная битва – но только за предпосылки к тому, чтобы стать субъектом, Империей. Поэтому для нас на карту поставлено все. Море же, даже если потеряет всю Украину, сильно не пострадает. У Запада останется еще множество путей, чтобы попробовать удушить санкциями, торговыми ограничениями, технологическим голодом. Но для нас слабость в СВО – просто смертельна. Никому не возможно, да и не нужно, объяснить, что мы были вынуждены ее начать и что руководствовались исключительно гуманитарными соображениями. Это риторика. Мы замахнулись на настоящий, полноценный, истинный, цивилизационный суверенитет. И поставили ради этого на карту все. Вот и надо это осознать. Россия решилась на смену миропорядка. И теперь все общество должно быть стремительно перестроено на новый евразийский, патриотический лад. Это касается, прежде всего, силовых ведомств, где явно накопилось за время полуколониальной эпохи множество проблем. Отчасти налицо прямой саботаж – искусное продвижение на ключевые посты явно не справляющихся с этим фигур, маргинализация достойных и сильных руководителей, сознательное погружение в бесчисленное количество технических деталей, и наконец, прямая коррупция – фактически узаконенная капитализмом и эпохой «Ельцин-центра». Это мы видим в поведение Военторга в ходе частичной мобилизации. И везде. Сегодня главная проблема в нашем силовом потенциале. Но ее корни уходят в общество, в отсутствие идеологии, в разложенный комфортный стиль жизнь, в ту реальность, которая была навязана нам после нашего поражения и капитуляции в 90-е. Мы пожинаем плоды парадигмальной ментальной оккупации России. Путин уже дал сигнал покончить с этим, но кому он его дал? Если и не прямым агентам влияния, то продуктам этого долговременного саботажа – изнеженным, коррумпированным, циничным, а часто просто недееспособным и умственно не полноценным (в заботе о собственном нутре, впрочем, они вполне полноценны) представителям той элиты, которая сложилась в черные 90-е. Это как бояре нашего Смутного времени, готовые служить и Шуйскому, и Лжедмитрию, и напрямую полякам, и даже шведам. И это дерьмо призвано обеспечить России Победу в сложнейшем противостоянии с чудовищным, решительным, технически оснащенным и маниакально убежденным в своей правоте врагом… Это конечно не об украинцах, зомбированных жертвах из числа восточных славян, наших братьев. Это о Западе, о цивилизации Моря, о планах глобалистских элит превратить мировое господство в триумф цивилизации сатаны.
И они полны решимости, сделать это, посмотрите, во что превратились современная западная гендерная, постгуманистическая культура и философия – это прямое воспевание ада. В самой России пришел момент радикальных, стремительных и безотлагательных перемен. Момент, когда из сердца исходят слова «Братья и сестры», а не «дорогие россияне». «Все для фронта и все для победы», а не жалкий лепет чиновников, пытающихся объединить необъединимое – священную войну всего народа не на жизнь, а на смерть, и никем не соблюдаемые нормы международного права. Чтобы наступать на фронтах, мы должны дать решительный бой внутри. Эпоха полумер и компромиссов закончена. Наш бой имеет все шансы, стать на сей раз последним» (Александр Дугин). Другими словами, вопрос стоит так: «Либо Суша (Россия и весь остальной не западный мир) останется «мусорной цивилизацией», в какую сегодня окончательно превратилось Море, и отправится вместе с ним «на свалку истории», либо эта Суша должна доминировать во всем нашем мире. А для этого нам надо победить Запад, причем, ОКОНЧАТЕЛЬНО и БЕСПОВОРОТНО! И у этой ПОБЕДЫ НЕТ ЦЕНЫ, ибо в данном случае работает лишь «биполярная логика» — либо мы, либо никто. И это обстоятельство обязан осознать каждый русский человек. Как очень верно подметил Дугин: «Эпоха полумер и компромиссов закончена».