Особенности «общественного сознания»
Продолжим разговор, начатый в прошлой главе, и поговорим об особенностях «общественного сознания» различных человеческих сообществ. И в этом нам поможет Рамиль Ситдиков и Дмитрий Косырев со статьей – «Загадочная Россия удивляет Китай». «Россию надо срочно и всерьез изучать, потому что это уникальный для нашего мира феномен. Так ставит вопрос политолог-международник Ван Вэнь из Китайского университета в Пекине. Человек, кстати, в России замеченный именно как изучающий и интересующийся. Зачем это Китаю нужно: профессор Ван говорит, что отношения двух государств и народов будут развиваться все более серьезно, и это при том, что в его стране Россию не понимают, скорее удивляются ей. Главный здесь вопрос: откуда русский народ берет энергию, превращающую его в «воинственную нацию»? Тут надо сказать, что термин этот, привычный для китайцев по отношению к нам, не носит негативного характера — скорее в нем чувствуется оттенок уважения. Но и удивления, непонимания. Дело в том, что китайцы — совсем другой народ. Это гении тяжелого труда, титаны торговли, мастера терпения и компромисса. Все эти качества вместе создают уникальный феномен: на протяжении минимум трех тысяч лет своей истории китайцы проиграли множество войн (чуть ли не все свои войны), но остались громадной и великой нацией примерно с той же территорией, что установилась 14-15 столетий назад. То есть с ними бесполезно начинать войну: сначала ты ее выиграешь, но потом проиграешь. Их бесполезно завоевывать: сначала все будет легко, а потом твои потомки сами окажутся китайцами. В общем, это тоже феномен. Но другой. И тут надо напомнить, что с 2014 года, по ежегодным опросам ВЦИОМ, Китай зачисляется нашей публикой в самое дружественное нам государство (сегодня на втором месте идет Белоруссия, на третьем — Индия). Другие опросы — по иной системе постановки задачи — выдают «положительное отношение» к Китаю 83 процентов россиян. Примерно так же выглядит отношение китайцев к своему северному соседу. Но при этом мы друг друга не очень-то понимаем. Вот главный вопрос, который ставит профессор Ван: как это вообще получилось, что малонаселенное государство в отдаленном углу мира выросло в самое большое по территории? Как вышло, что за 800 последних лет своей истории Россия воевала фактически со всеми великими державами той или иной эпохи (даже немножко повоевала с Китаем), побеждала их, иногда проигрывала — но в целом выжила, а множество этих держав потерпели поражение? (Вот отсюда у них это уважительное прозвище – «воинственная нация»). Вывод нашего исследователя простой: тут надо разбираться и хорошо понимать, отчего такое могло произойти со страной, которая по населению и даже объему экономики всего-то равна одной провинции Гуандун.
Не совсем явно высказанная мысль, тут еще вот какая: если это возможно, у России надо учиться. Хотя бы тому, как столь разнообразное население, разбросанное на такой территории, умеет вырабатывать очевидное национальное единство (это он, в том числе, и о нынешних украинских событиях). Вообще-то тут надо процитировать нашего классика, умевшего создавать уникальные по музыкальности навсегда запоминающиеся строки: « — Что это за страна? — воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. — Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово?» Но в той сказке Гайдара нам удивлялся бесспорный враг. Который, не переводя дыхания, продолжал: « — Торопитесь же, буржуины, и погубите этого гордого Мальчиша. Заряжайте же пушки, вынимайте сабли, раскрывайте наши буржуинские знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва». А здесь нам удивляется и пытается нас понять очевидный друг, и это хорошо. Хотя вряд ли он нас поймет, хотя бы потому, что мы сами именно сейчас себе удивляемся, пытаемся сами себя понять. И причина очевидна: уникальное единство общества (в целом около 80 процентов) вокруг смысла и целей того, что мы делаем в Донбассе и прочих частях Украины. Это уникально. Мало какой народ в наши дни бывает солидарен до такой степени. Дискуссия по поводу российского национального характера ведется громадным множеством философов, политологов и просто граждан. Более того, эти в целом единомышленники между собой еще и ругаются. Хотя общее для всех дискутантов вот то самое: что же это, за такая непонятная страна? Для одних это страна, склонная к предельному идеалистическому мистицизму, для других — народ с неуемной страстью к правде (что бы это ни значило), для третьих – «народ-артель», объединяющийся вокруг каких-то грандиозных задач, при том, что в такой артели «русским» может быть, кто угодно: пришел — и принят. Попробую внести свой вклад в этот хаос с учетом возможности сравнить нашу культуру с китайской или европейской. Возможно, очень многое значит скученность народа — и его шанс в любой момент этой скученности избежать. Русского человека больше всего поражает как в европейцах, так и в китайцах их странная склонность подчиняться установленным какой угодно властью правилам и распоряжениям. В то время как для нас настоящий закон (он же — правда) — тот, который молчаливо признается всеми, а не тот, который кто-то напишет на бумажке. Тем более не о чем говорить, если эти правила исходят откуда-то из-за рубежа и обозначаются как «общечеловеческие». Методов сопротивления неправедным законам у нас много.
Если совсем некуда деваться — тогда можно и нужно сопротивляться тихо, упорно, можно даже из поколения в поколение. И в таком случае с завоевателями, своими и чужими, происходит то же, что и с теми, кто пытался (и вполне успешно) завоевать Китай: вроде они и победили, а на самом деле это иллюзия. Побеждает все равно та самая правда. Но крайние случаи социального давления — редкость, чаще срабатывает фактор наших громадных пространств: всегда можно от скученности уйти и на дальних землях построить себе новую и правильную жизнь. Кто-то задумывался, почему в наших сказках или песнях лес — это страшное место, населенное всякими сомнительными персонажами, а идеал — это степь, открытая и вольная? Вот поэтому» (Дмитрий Косырев). По мнению автора этого сайта, можно и нужно заменить «правду» Косырева на более правильный термин — «СПРАВЕДЛИВОСТЬ». И эта самая «справедливость» неизбежно вытекает из главной составляющей русского менталитета – из «БРАТСТВА». Ибо именно справедливость является основным «камнем преткновения» в отношениях братьев друг с другом. Если они находят эту справедливость, они становятся «хорошими братьями», ну а если нет, то братства не получится, даже если они являются однояйцовыми близнецами. Именно по этой причине, наличие справедливости в жизни русского народа является ее главной составляющей. С другой стороны, «все люди разные», а потому, справедливость у одних братьев всегда отличается от справедливости у других. А потому, придумать закон, который смог бы совмещать в себе справедливость всех «русских братьев» — очень трудная задача (если вообще выполнимая). И этот единый ЗАКОН воплощен у русских в СОВЕСТЬ. Правда, и эта сущность отлична не только от человека к человеку, но и от одного поколения людей к другому. Вот что по этому поводу пишет «Мараховское время» — «Минутка индиго». «Тут злые люди подогнали исследование критичности мышления «сетевых аборигенов» — подростков, которые родились в цифровую эпоху, выросли в обнимку со смартфоном, юрки в интернетах, как рыбы, и поэтому, все понимают и их не обмануть. В ходе бесчеловечного эксперимента 300 юным словакам в возрасте от 16 до 19 лет был предложен некоторый сетевой контент — часть правдивая, а часть заведомый бред. Итог: 48% юных граждан в целом нашли правдивые сообщения более достоверными, чем ложные. 41% одинаково хорошо приняли правду и вранье. 11% категорически предпочли вранье. …Вывод, который мы можем сделать из этого прекрасного эксперимента, прост и обиден. Каждый раз, когда какому-нибудь поколению начинают лить в розовые от смущения ушки, что оно по природе своей (потому что новое, не такое как те, прежние, не знавшие прогресса) обладает каким-нибудь офигенным орлиным взором, или волчьим чутьем, или чутким слухом, или невероятным вкусом — это значит, что его собираются попользовать в особо циничной форме. Ибо единственное качество, отличающее всякое новое поколение от старого — в том, что оно несколько доверчивей. Потом это проходит» («Мараховское время»).
Ну а теперь, памятуя о наличие у людей совести (правда, не у всех), можно поговорить и о конкуренции — «Про виртуальную и реальную конкуренцию» (Тарас Выхристюк). «Продолжаю цикл статей о конкуренции и логике; в комментариях к предыдущей статье заметили, что конкуренции бывают разные, и я в своих крайне логичных (для себя) умозаключениях как-то упустил, что логика бывает разная; и под конкуренцией можно понимать разные вещи. Поэтому продолжаю разбирать логику конкуренции; более детально разберем понятие «конкуренция», одно из ключевых для современного «общества». Дабы два раза не вставать, вспомним определение конкуренции из прошлой статьи (а на самом деле, конечно, из Википедии): Конкуренция — это борьба между экономическими субъектами за максимально эффективное использование факторов производства, при единых правилах для всех ее участников. То есть здесь декларируется упор на эффективность при единых правилах. Ключевое слово выделено — именно что декларируется; поэтому статья и называется «про виртуальную конкуренцию». В объективной реальности все немного по-другому. И чтобы это показать, вспомним, что в биологическом определении конкуренции упоминается важное свойство, стыдливо «забытое» в экономическом определении — антагонизм. Который отличается непримиримостью позиций и интересов. В предыдущей статье сделал упор на этом понятии; если учесть, что это — неотъемлемая часть конкуренции, то дальше уже все понятно; конкуренция = Зло, сатанизм и механизм по разрушению «общества»; во многом, поэтому всегда стараюсь писать это слово в кавычках. Но ведь в общем случае конкуренция не всегда — непримиримый и оголтелый антагонизм; даже при антагонистических интересах в общем случае конкуренция вполне может быть мирной; но — в сферическом вакууме. Если говорить точнее — при четком соблюдении правил, о чем говорится в «экономическом» определении. Но, так как, на практике такого не бывает, то все, расходимся. Если говорить серьезно, то у нас есть примеры конкурентности, происходящей в мирной форме — это спорт. И это же является примером, что в объективной реальности конкурентность всегда приводит к конфликтам; даже там, где, казалось бы, все прозрачно и очевидно; достаточно посмотреть на состояние «мирового спорта», чтобы понять, что это скорее война всех со всеми, чем спортивные принципы, быстрее-выше-сильнее и вот это все. На уровне физкультуры все это вполне работает; но там, где сталкиваются экономические интересы, там все, кровь-кишки, и понеслась.
Про спорт писал еще много лет назад, задолго до скандалов с «отменой России»; слишком очевидно, куда оно все идет. Сам по себе спорт давно не интересен, но в качестве иллюстрации регулярно его использую, в том числе, как и сейчас — как показатель того, насколько декларации расходятся с делами. И это «жжж» неспроста; как часто говорю, все в нашей жизни — от смыслов (другими словами — от целей); чего мы хотим добиться, что является нашей конечной целью. Для современников эта цель практически всегда выражается в деньгах; звучит абсурдно, и именно поэтому обычно это все обкладывается высокопарными словами о Свободе, Демократии, Равенстве и прочей чешуе, которая на практике ничего не стоит. Потому что цель, напоминаю — в бабле. А все остальное — брехня. И если разбирать определение конкуренции, даже либерально-википедийное, то в нем есть два узких момента, связанные, во-первых, с эффективностью, а во-вторых, с равными правилами и правами. Сперва посмотрим на эффективность. Недаром я выше говорил про цели — в чем мы будем измерять эффективность? Угадали? Вот именно, в бабле. Фирма А (или ЧП А) борется с фирмой Б за эффективность не в чугунии, не в расходе электричества и прочих ресурсов, а в бабле. То есть, сколько она получит дохода, понеся при этом какое-то количество расходов; речь в современной, простигосподи, «экономике», всегда начинается и заканчивается деньгами. И это только на первый взгляд кажется нормальным — ну и че, все же так делают. А ведь этот подход автоматически (т.е. практически всегда) приводит к удешевлению продукта при произвольном влиянии на его качество. Если бы целью «экономики» было бы взаправдашнее удовлетворение потребностей человеков и их сообществ, то целью деятельности был бы конечный результат — производство автомобилей, чугуния или хотя бы песенок с кинолентами. Но так как мы все измеряем в деньгах (см. одномерную логику монетаризма), то никого не интересует собственно результат, всем важна только разница расходов и доходов, сиречь прибыль. Понимаю, что подобный подход существовал всегда, со времен изобретения денег как таковых, но во времена былинные он без затей карался по закону, и только современники догадались возвести его в норму; что ж, получите результат. Теперь у нас автомобили измеряются в количестве экранов и внешнем виде фар, чугуний в подметки не годится аналогам из прошлого века, а уж про песенки и фильмы вообще лучше совместно помолчим. Зато «эффективность» не то, что у «совков»: и даже у «пиндосов» образца 1950-80-х.
Отсюда видно и второе узкое место конкуренции — равные правила. В относительно недавнем цикле статей про ресурсное рабство показывал, что при всей болтовне о «свободном рынке» в мировой «экономике» существовали разные правила доступа к ресурсам; и даже в ресурсных странах их же собственные ресурсы для местной экономики стоят дороже, чем для «цивилизованных». На этом и базировался весь праздник жизни цеевропейцев. Но прежде, чем обличать клятых пиндосов и их наймитов, достаточно посмотреть на город-герой Москвабад, чтобы понять, что «наши» — точно такие же, и развернуть промышленность где-нибудь у нас в Сибири сейчас практически нереально без поклонов в адрес центра; и чем это отличается от какого-нить наглосаксонского рабства? Тем, что бабло утекает в Москву, а не в Лондон? Жителям окраин это прям офигеть, как помогает. Хотя на бумаге у нас вроде как одна страна и одни правила, а на деле — ну, вы меня поняли. Всего-то и надо было все бабки собрать в одну кучу. Зато «эффективность». Если же говорить более общо, то именно сбитые цели приводят к неравным правилам. Если бы целями деятельности были бы реальные, физические результаты, то можно было бы свести любое соревнование к спорту в хорошем смысле этого слова. Мы соревнуемся, кто сделает автомобиль лучше; и победитель получает переходящее красное знамя (или любое другое, на выбор) – это, по сути, спорт. Но так как победитель соревнования в объективной реальности получает все, включая бездыханный труп соперника, то это уже совсем не спорт; и поэтому нет такого преступления, на которое не пойдет капитал при 300% прибыли. А ведь мы сводим «эффективность» именно к максимизации прибыли, нет? И разве это не называется «провокация»? Кто будет соблюдать правила, если на кону стоит не просто переходящее знамя, а сама ваша жизнь? Результат на лице. Есть еще одно понимание конкуренции, в программировании параллельных систем, когда один и тот же ресурс монопольно используется разными процессами в зависимости от порядка выполнения инструкций; в просторечьи «кто раньше встал, того и тапки». Тогда как верным является распараллеливание и последовательное использование ресурсов. Так что в этом случае конкуренция — синоним ошибки. Возможно, от конкуренции в нашей жизни мы не сможем уйти вообще никогда (если не вознесемся на высшие слои бытия и не станем бороздить просторы Большого Театра в не-материальных телах); но это не повод считать современную ее реализацию нормой жизни. Именно это принятие конкуренции за норму приводит к росту конфликтов в Обществе; особенно если считать Обществом все Человечество в целом. Понимаю, что сейчас оно, общее для всех Человечество, выглядит абсурдом; но уже, надеюсь, понятно, почему.
Конфликт интересов и даже их антагонизм далеко не всегда должны приводить к конкуренции и пожиранию слабых сильными. Даже в дикой природе для внутривидовой борьбы придуманы разнообразные ритуалы, и мальчиками в борьбе за девочку не обязательно (а вообще-то и строго запрещено) проламывать друг другу головы; это анти-общественно (даже у скотов), и практикуется только у некоторых видов. К которым мы не относимся. Границы антагонизма четко определяются общественной культурой и называются одним простым словом «Зло»; ты не можешь поступать подобным образом не потому, что придет дядя милиционер и поругает, а потому, что это плохо и недостойно. И только если ты тупой, тогда придется звать милицию. Этим, в общем-то, мы отличаемся от «цивилизованных»; только пропагандисты вам этого не скажут; потому что сами обычно не понимают. Самые замшелые «патриоты» в общественном пространстве — по сути переобувшиеся в воздухе «западенцы», которым сейчас выгодно брехать про березки и окушков в речке; на самом деле им пофиг и на то, и на другое, и тем более — на нас с вами. На простого советского человека всем плевать, от Самого и до последнего популиста; все на свете измеряется в деньгах, а сколько у вас денег? Ну и пошел вон. Оттого и не формулируется никак национальная идея; просто потому, что думающие думают тем же местом, что и «цивилизованные», вот и приходится брехать. Русские (в широком смысле этого слова) сформировали свою культуру (тоже в широком смысле этого слова) в условиях недонаселенности и крайней скудости ресурсов, когда Закон было блюсти попросту некому; и его функции брала на себя эта самая культура. Россия (в широком смысле) — это любой крестьянин, купец или казак; куда дошел, там и она. А в условиях перенаселения возрастает конкуренция, которая приводит к антагонизму, который приходится гасить с помощью Закона; и он перетирает собой культуру; поведение людей начинает определяться в основном именно Законом, а не культурными ограничениями. Это верно не только для «цивилизованных», но именно у них внутренняя культура человека деградировала до минимального уровня. А у нас пока что еще наоборот, особенно в глубинке; есть еще места, куда милиция просто не может добраться. И люди там живут не хуже нашего (в плане свободы и безопасности); нетрудно понять, почему. И, тем не менее, логика современной России направлена скорее в сторону цеЕвроп, чем наоборот.
Отличие в области ограничений и правил — при «культурном» подходе они внутри каждого, при «законном» — снаружи, в виде репрессивной машины и мотивации страхом. «Культурный» подход сложнее, но и гораздо устойчивее — люди не превратятся в скотов даже при полном коллапсе репрессивной машины. По сути, тут отличия в доверии – «при культуре» мы доверяем собственному населению, при «законе» — не доверяем. Судя по тому, что творится у современников, вы можете узнать свое место в жизни; и сейчас, и на сто лет вперед; если не случится мировая революция, конечно. Казалось бы, что-то опять унесло аффтара в какие-то дебри; все под контролем, щаз вернемся к сути статьи. Все эти культурно-законные коллизии — это методика обработки антагонизма в обществе. Что мы делаем при возникновении антагонизма — либо разбираемся по закону, либо решаем по договоренности, либо кровь-кишки. Соответственно и границы конкуренции у нас определяются либо на одном уровне, либо на другом. И конкуренция в принципе сводится к соц. соревнованию и вполне культурному состязанию за переходящее знамя, но — при наличии этой самой культуры. Тогда как самые ярые борцуны за конкуренцию, как правило, не менее яростно отрицают роль культуры в нашей жизни, сводя ее к песенкам и театрам, и вознося молитвы на Закон. Вот в таких условиях конкуренция неминуемо будет идти бескультурными методами (по определению жеж), с прогибанием Закона под наиболее сильных игрецов и переходом в откровенное людоедство по команде «можно». Вспоминаем распад СССР и миллионные жертвы нашего общего народа под улюлюкание «цивилизованных». Не забудем, не простим; и это уже давно не шутки. К сожалению, современная реализация конкуренции — это откровенное скотство, ограниченное заборами законности; стоит этим заборам пасть, как тут же начинается «В мире животных», только без Дроздова и цензуры. Можно ли привести ее к человечьему виду — пожалуй, да, в условиях господства Культуры; не над законом, он тоже нужен, но — как крайняя степень ограничения антагонизма. Вот когда поведение в Обществе будет в основном определяться культурой, и только в крайнем случае — законом, тогда и можно будет снова «распомоить» этот термин. А пока — увы» (Тарас Выхристюк). О чем эта статья? Прежде всего, о том, что «совесть» и «культура» — тождественные понятия. И оба этих понятия включают в себя так необходимую русскому человеку справедливость. Что же касается конкуренции, то она тоже не чужда «русской душе», но лишь в одном случае – если эта конкуренция справедлива (или в терминах Выхристюка, эта конкуренция является «спортивной»). Ну а пока мы с Вами ведем здесь разговор о справедливости и совести, «Лондон ищет замену Зеленскому» (Борис Джерелиевский).
«Западные СМИ уже обозначили Херсонское наступление как «последний шанс» Зеленского. Впрочем, клоун решил дать себе еще один «последний шанс» и начал еще одно наступление на Харьковском направлении, не дожидаясь окончательного провала «битвы за Херсон». Почему последний? Потому как результаты этих «контрнаступов» едва ли удовлетворят западных хозяев. Ведь ради занятия нескольких пустых населенных пунктов, которые ему еще не факт, что удастся удержать, он сжег большую часть полученной от Запада техники и практически все боеспособные части. И самое обидное для тандема Зеленский-Ермак – это то, что ответственность не удастся полностью спихнуть на Залужного. Слишком уж они «замазались» в этих операциях, выступив как их главные интересанты. В любом случае, в самое ближайшее время позиции Зе-команды на политической арене Украины сильно просядут. И этот факт вызвал серьезное беспокойство в Лондоне, где внезапно обнаружили, что внятной альтернативы поддерживаемым им Зеленскому и Ермаку, под которыми зашаталась почва, у них-то и нет. По этой причине и появился в украинском политикуме (или паноптикуме) новый претендент на пост главы государства. Да не кто-нибудь, а любимчик Зеленского – начальник ГУР Кирилл Буданов. Понятно, что верность и благодарность – это не про украинский истеблишмент, но как тревожные и подозрительные хлопцы с Банковой сумели прохлопать политический дебют «военного разведчика»? Вы будете смеяться, но они сами в нем и поучаствовали, поскольку британские кураторы по линии информационной войны дали указания медиа-технологам Зе-команды разгонять популярность Буданова в качестве альтернативы Залужному, за которым стоят США, что и приняли делать, представляя Буданова как скромного труженика «управляемого террора», который не «хайпует», как Залужный, но у которого все получается – и убийства «коллаборантов», и теракты, и диверсии в России, и «партизанская война» на освобожденных территориях. И ни одной жалобы на него от подчиненных, в то время как главком ВСУ только и умеет, что ныть и бегать жаловаться в американское посольство, а у самого и в армии бардак, и солдаты на него жалуются, а он только сдает противнику город за городом. Понятно, что пиарщики Ермака трудились на этом поприще не за страх, а за совесть, превознося Буданова и оттаптываясь на личном враге своего шефа, ставшем таковым после совместного визита в посольство США, где Залужный вовсю наслаждался унижением главы офиса Зеленского.
Собственно, о президентских амбициях Буданова (продиктованных ему из Лондона) в Зе-офисе догадались, можно сказать, случайно – из-за излишней болтливости «разведчика», а также из-за появления другого претендента, также продвигаемого англичанами – отставного генерала Сергея Кривоноса, бывшего зама ССО ВСУ. Первым движением Зе-офиса после этого осознания было повесить на зрадника провал с десантом на ЗАЭС, и с позором отправить в отставку. Однако они быстро сообразили, что это не самый удачный вариант по двум причинам: во-первых, придется признать сам факт десанта и его провала, в то время как он уже был объявлен «провокацией русских», а во-вторых, отставной Буданов с уже созданным ему реноме может быть опаснее, чем тот, что находится на службе под контролем. Вполне возможно, что расправиться с ним будет поручено тому же Залужному, который является его непосредственным начальником. Впрочем, вовсе не факт, что британцы прямо сейчас начнут валить Зеленского, чтобы заменить его Будановым или Кривоносом. И тот, и другой – скорее, «заготовки» на случай непредвиденного развития ситуации» (Борис Джерелиевский). Короче говоря, налицо тот факт, что Метрополия Западного мира (Великобритания) начала сопротивляться воли своей самой сильной колонии (США), и это противостояние России только на руку. В любом случае, победит колония, так как англосаксонская Метрополия, как и вся Западная Европа, находится на сегодняшний день в полной экономической заднице. А потому, выиграть в конкурентной борьбе она попросту не может, от слова совсем. И в этом противостоянии нет ни справедливости, ни совести. Просто одним конкурентам более выгодна одна власть на Украине, а другим – другая. И вычисляется эта «выгода» тем самым «баблом», о котором писал Выхристюк. А в чем же «выгода» для России? Только в одном – конкурентная борьба между Великобританией и США обязательно вызовет такую же конкурентную борьбу в Украинской власти (причем, совсем не «спортивную»). Кстати, поговорка «Паны дерутся — у холопов чубы трещат» имеет украинское происхождение. Панами называли помещиков на территории современных Польши, Украины и Белоруссии. Холоп — крепостной крестьянин, поданный пана. Несмотря на то, что понятия пан и холоп уже канули в Лету, поговорка не теряет актуальности, и по сей день. Означает она, что при любых междоусобицах между власть имущими, страдают, в первую очередь, их подчиненные или подданные. Однако пострадавшие могут и бунт учинить, и тогда не поздоровится, прежде всего, власть имущим, в том числе, и нашим российским. «Россия до 24.02 не была той страной, которая может выиграть Третью мировую. Такой страной она становится сейчас, и на наших глазах происходит эта трансформация…» (dolgarevaanna). «СОБРы из Балаклеи вышли, их сменила регулярная армия, мне только что написали. Планы пока неизвестны, но, очень хочется верить, эта ситуация даст высшему командованию ясное понимание ошибок на Харьковском фронте, в том числе, и кадровых. «Империя получила урок. Империя благодарит». Абсолютно верно написал Игорь Караулов, что Россия до 24.02 не была той страной, которая может выиграть Третью мировую. Такой страной она становится сейчас, и на наших глазах происходит эта трансформация. Впрочем, СССР 22 июня 1941 года тоже не был страной, способной выиграть войну. Он стал таким к 1943-му.
Нам надо понимать, что эта война не закончится к ноябрю. В лучшем случае она закончится в течение года — если будет объявлена мобилизация (эмоциональный вопрос я в данном случае выношу за рамки). Если нет — то затянется года на два-три. В любом случае, закончится она победой России. Слава русскому оружию!» (@dolgarevaanna https://t.me/dolgarevaanna/184…). Ну а пока «Похоже, мы побеждаем!» (Алексей Викторович). «Люби врагов своих! Гнушайся врагами Божиими! Поражай врагов Отечества! Что-то сегодня на КОНТе карнавал всепросральщиков, «военкоров» и прочих шатателей. Похоже, мы побеждаем, раз в это говно снова сунули палкой! Хороший индикатор, лучше всякой аналитики!». Однако вернемся к основной теме главы — к главным тезисам различных менталитетов, всех существующих на Земле человеческих сообществ – к Свободе (для западных жителей), Равенству (для восточных жителей) и Братству (для русских). Очевидно, что понятие «Братство» значительно шире всех остальных понятий, хотя бы потому, что включает в себя и относительную свободу, и относительное равенство. Более того, каждый русский человек трактует это понятие по-своему. Именно это обстоятельство и не позволяет «понять русских», ни западным, ни восточным жителям Земли. Им проще понять друг друга, чем русских. Восточные жители думают о западных, примерно в таком контексте: «Эти более либеральны (свободны), а эти – менее». Ну а Западные о восточных, в таком: «Эти менее демократичны (более равны), а эти – более демократичны (менее равны)». И понять русских людей, при таком черно-белом подходе, они просто не могут. Для них русские, во все времена, остаются загадочными «цветными существами», не подпадающими под их черно-белую трактовку. А русские не в состоянии понять такую трактовку – они привыкли искать во всем оттенки самых разных цветов, и им непонятно, как можно обходиться без этого. Поймите правильно, уважаемый читатель — все приведенные выше рассуждения относятся лишь к «общественному сознанию», личные же сознания у всех людей на Земле – весьма и весьма разноцветны. А что такое «общественное сознание»? Согласно Википедии, общественное сознание (нем. gesellschaftliche Bewußtsein) — в марксизме: отражение общественного бытия; совокупность общественных представлений, присущих определенной эпохе. Общественное сознание отражает, в сущности, и само состояние конкретного общества. Общественное сознание нередко противопоставляется индивидуальному сознанию, как то общее, что содержится в сознании каждого человека, как члена общества. Общественное сознание является составной частью надстройки и выражает его духовную сторону. В советской философии особенно акцентировалась идея того, что общественное сознание «активно» отражает общественное бытие, то есть преобразовывает его. Оно, складываясь из сознаний составляющих общество людей, не является его простой суммой, а обладает некоторыми системными свойствами, не сводимыми к свойствам индивидуального сознания.
Большую теоретическую проблему представляет вопрос о том, кто же является носителем, субъектом общественного сознания. Является ли общество или какая-либо его часть таким субъектом, который способен принимать решения, иметь определенную эмоциональную жизнь, воспроизводить подобных себе носителей сознания? В определенном смысле можно говорить о субъективных свойствах не только каждого отдельного человека, но и более общих групп людей (класс, национальность, государство, человечество). Но при этом следует помнить, что идеальное как мыслительный процесс не может быть присуще ни обществу в целом, ни какой-то отдельной общественной группе. Сознание как таковое является исключительным свойством личного бытия. Общество, через родителей и ближайшее окружение ребенка развивает его сознание, в котором, таким образом, собственное бытие всегда связано с бытием некоторой более общей группы. В каждой культуре создается символика, так или иначе заставляющая личность жить интересами общности, испытывать радости и переживания по поводу ее успехов и неудач. Вне такого объединения сознательная жизнь человека не только теряет высший смысл, но попросту невозможна. Хотя сама личность силой мышления способна модифицировать собственное сознание, но известные в истории философских идей попытки построить свое бытие как совершенно независимое от общества всегда демонстрировали свою несостоятельность. Социально-исторические общности людей могут выглядеть как субъекты, способные принимать решения. Например, государства принимают решения о начале или окончании войны, классы ведут борьбу, выбирают эффективные формы ее осуществления. Хотя решения, в конечном итоге, принимаются ограниченным кругом лиц или даже отдельными людьми, но в развитой общественной структуре они связаны достаточно жесткими регламентирующими их действия правилами — конституцией государства, законами, положениями и нормами, а также моралью. Ну а если сказать совсем просто, то менталитетом того или иного общества. И согласно авторскому подходу, менталитет того или иного общества тождественен с его «общественным сознанием». И это «общественное сознание» можно рассматривать, как простую сумму личных менталитетов его участников. И в этом вопросе автор расходится с «общественным мнением», которое не признает наличие менталитета у отдельного человека. Ну а как, по этому поводу, думаете, Вы, уважаемый читатель, решать только Вам самим.