Пару слов об общенародной идеологии
Предлагаю Вашему вниманию «Стратегию ментальной безопасности России» — статью советника Министра обороны Российской Федерации Андрея Ильницкого, опубликованную в апрельском номере военно-теоретического журнала «Военная мысль» за 2022 год. «Гибридное воздействие на Россию. В основных доктринальных документах США по внешней и военной политике Российская Федерация (РФ) закреплена как противник, что не допускалось даже во времена холодной войны с СССР. Но поскольку Россия обладает достаточным потенциалом ядерного и неядерного сдерживания и способна нанести любому потенциальному геополитическому противнику неприемлемый для него ущерб, полномасштабное военное столкновение с ней признается коллективным Западом непозволительным, несмотря на его довольно агрессивную риторику. Тем не менее, задача ликвидации России — для начала через лишение ее субъектности — остается актуальной в стратегической повестке США и Запада в целом. Атаки на российское государство носят характер постоянно усиливающегося гибридного воздействия, включая экономическое и политическое давление, информационные диверсии и кибератаки. Идеологическая и правовая платформа гибридного воздействия на Россию включает: — доктринальное закрепление США и их союзниками России в качестве своего стратегического противника; — целенаправленное размывание субъектно-объектных факторов глобального противоборства, внедрение в США и НАТО концепции операционного пространства гибридной войны — так называемых серых зон, где допускаются любые столкновения, кроме прямых военных; — формирование США, точнее коллективным Западом, глобального информационного и киберпространства, находящихся вне юрисдикции национальных государств и обеспеченных технологиями и коммуникациями, напрямую влияющими как на общество, так и на отдельных граждан; — активное проникновение транснациональных структур и корпораций в чувствительные для безопасности суверенных государств сферы, сопровождающееся попытками перехвата власти, механизмов подготовки и принятия решений у легитимных структур; — дискредитацию и подрыв международного права, разрушение мировой системы безопасности. Кризис Запада — выход через войну. Масштабы использования киберинформационных технологий и средств коммуникаций во всех сферах международной деятельности существенно возрастают, а их влияние на мировую политику и экономику в последнее время становится довольно ощутимым.
Информационная среда предоставляет возможность создания, по сути, нового оружия массового поражения ментального действия, направленного на сознание людей и социальных групп посредством «коррекции» информационного поля, навязывания мнений, предпочтений и даже прямой дезинформации. Причем новые информационно-коммуникационные технологии массового воздействия ныне доступны не только государствам, но и транснациональным корпорациям и негосударственным акторам. Доминируя в традиционных СМИ и социальных сетях, США и Запад в целом используют данные технологии для насаждения в глобальном масштабе либерально-демократических идеалов и ценностей без учета исторических традиций и культуры государств и народов. Они считают эти ценности де-факто, если не де-юре, неким уникальным и единственно приемлемым международным образцом (стандартом), для распространения и внедрения которого не требуется какого-либо четкого мандата (например, от ООН), достаточно лишь желания суверена (США и коллективного Запада) навязать их своим вассалам — всему остальному миру. Мол, Вашингтон и Брюссель лучше знают, что кому надо. Так, президент США Б. Обама, выступая перед военными в Вест-Пойнте, сказал: «Америка всегда должна лидировать на мировой арене. Если мы этого не сделаем, никто другой не сделает». Очевидно, он имел в виду, что подчинение всех наций американскому лидерству является моральным благом. А Энтони Блинкен, госсекретарь администрации президента США Д. Байдена, прямо заявил: «Мир нуждается в руководящей роли Америки». Удивляться нечему — исключительность просто въелась в американскую ментальность, они действительно так думают и действуют, тем самым подрывая основы мировой политической стабильности. В то же время во всем мире растет ощущение, что Западу, хотя он все еще доминирует в международных организациях, в СМИ, богатстве и ресурсах, не хватает политического, экономического, культурного и духовного потенциалов, чтобы справиться с глубоким кризисом, в котором он пребывает. По объективным показателям США — экономически и политически слабеющая держава, а Европа катастрофически теряет субъектность. По военному фактору ситуация для Запада уже сегодня далеко не радужная — по большинству ключевых показателей Вооруженные Силы (ВС) России и возможности их вооружения не уступают, а по многим показателям и превосходят армии США и других стран НАТО. Подтягивается в лидеры и Китай. Корень данных проблем заключается не только в исчерпании возможностей роста экономики Запада, в основе которой была модель экспансии их рынков и ограбления всего мира в обмен на «зеленые бумажки», но и в экзистенциальном кризисе западной цивилизации, девальвации их ценностей.
Угрожающей становится деградация их элит, что проявляется, в том числе, в катастрофическом снижении пассионарности североамериканского суперэтноса (WASP-ов) и прежде всего белых мужчин, из числа которых в основном рекрутировалась элита. На фоне формируемого глобальным истеблишментом «мира постправды» у населения западных стран наблюдается резкий упадок рационального мышления, а система образования «штампует» деградированный гаджето-зависимый тип потребителя информации с пониженным порогом критичного восприятия действительности. Разгул радикального феминизма (движение Me too), черного расизма (BLM), агрессивная гендерная и зеленая повестки, диктат LGBT и других подобных меньшинств дезориентируют и хаотизируют западное общество, где нарастают раскол и сегрегация. Данные разлагающие процессы коснулись также ВС США и других стран НАТО. Так, согласно результатам социологического опроса, более 75% военнослужащих США считают, что в последние годы личный состав их ВС стал более политически поляризованным. Кроме того, для армий западных стран характерен «подрыв духа самопожертвования», их солдаты все меньше готовы терпеть лишения службы и подвергать свои жизни опасности. Все это происходит на фоне падения интеллектуального уровня западных политиков и военной верхушки. К «ядерным кнопкам» допущены люди, выросшие на компьютерных «стрелялках» и победоносных CNN-кадрах из Югославии, Ливии, Ирака, что увеличивает риск принятия самоубийственных для США решений. Что делать для выхода из кризиса? — вопрос, который американские элиты (то самое «глубинное государство») задают себе сегодня. Вариантов ответа здесь немного. Наиболее подходящим они, по всей видимости, считают выход из кризиса через войну — неоднократно опробованное и традиционное для США решение, о чем свидетельствует исторический опыт. И сегодня они жаждут получить войну, но не у себя дома, а где-то там за океаном, что позволит им чужими руками выиграть геополитическую партию, причем ценою не их жизней. В связи с этим важно понимать, что, кто бы ни находился в Белом доме, политика Запада по отношению к России во все времена (от средних веков и до наших дней) была и остается неизменной — «Карфаген (читай — Россия) должен быть разрушен». Они хотят только одного — чтобы РФ не было. И главная их мишень вовсе не ресурсы и не территория, а сама русская цивилизация — уникальный тысячелетний субъект (не Восток и не Запад, а скорее Север гигантской Евразии — великая СеврАзия) с многонациональной культурой, со своей миссией в истории и предназначением в современном мире.
Поэтому задача США и их союзников — пусть не сразу, но постепенно вывести/вытравить русских (в онтологическом понимании) как народ, как цивилизацию со своим культурно-историческим кодом, устранить российское государство как препятствие на пути установления нужного им мирового порядка. Война нового типа — ментальная война. Учение о войне представляет собой составную часть знаний об обществе и по своему содержанию является теоретическим обобщением военно-политической практики государств. Прусский военный стратег К. Клаузевиц, служивший во время Отечественной войны 1812 года в русской армии, в своем научном труде «О войне» писал, что устойчивость ВС во многом определяет моральный элемент: «Уничтожение вооруженных сил противника не должно ограничиваться уничтожением одних только материальных сил. Важнее уничтожение его моральных сил». Война ведется в целях навязывания противнику своей воли, она всегда была, есть и будет продолжением политики насильственными средствами. Однако насильственные средства меняются. Сегодня вектор их применения все более направлен непосредственно на сознание человека. По эффективности своего разрушительного воздействия на государство и социум возможности данных средств во многих аспектах существенно превышают эффект, достигаемый при использовании обычного вооружения. Это означает, что в современных условиях правомерно, на наш взгляд, говорить о возникновении новой парадигмы войны с присущими ей следующими особенностями: — агрессивные действия (нападение) начинаются без объявления, носят эволюционный, перманентный характер, ведутся в «серых зонах» и нередко приводят к проигрышу государства-жертвы из-за его неспособности дать достойной отпор; — потерпевшие поражение национальные государства ликвидируются, причем зачастую без оккупации их территории, или лишаются не столько населения и ресурсов, сколько политической воли и возможности самоуправления; — население страны-жертвы нередко оказывается под управлением структур (внешних и внутренних) без возможности влиять на собственную судьбу; — борьба ведется за умы, знания и волю, за мировоззрение отдельных граждан и общества в целом; — национальные история, культура, традиции, уклад и выбор жизненных приоритетов населения игнорируются и заменяются иными, которые навязываются извне нередко при молчаливом непротивлении людей; — абсолютной победой считается оккупация духовного пространства и общественного сознания, когда побежденный не только утрачивает способность отстаивать свои ценности, но полностью ассимилирует чуждые и «фальшивые» установки, которые ему внедрил, навязав свою волю, противник-победитель; — блицкриг в данной войне заключается в параличе воли противника через воздействие на его элиту и СМИ, чтобы затем их же руками развалить государственные институты, разложить армию и силовые структуры; — атаки на страну-жертву ведутся не только «снаружи», но и «изнутри», что радикально отличается от традиционного способа военных действий «снаружи внутрь», фронты и сражения такой войны разномасштабны, но синхронизированы и системны.
Бескомпромиссное геополитическое противоборство нового типа, обладающее перечисленными особенностями, получило соответствующий термин — ментальная война (МВ). Она носит тотальный характер, предполагающий комплексное воздействие, направленное как на информационное поле, так и на сферу чувств, эмоций и настроений населения страны — жертвы агрессии. Соответственно, технологии МВ включают информационную и психоэмоциональную составляющие. В рамках первой противник осуществляет перезагрузку (переформатирование) информационного поля — поля знаний, фактов и сведений, что, безусловно, является серьезной угрозой национальной безопасности. Психоэмоциональная составляющая МВ — навязывание своей воли противнику — представляет не меньшую угрозу, поскольку направлена на захват и манипуляцию сознанием, управление настроениями и эмоциями, когда объекту (индивидууму, группам людей и обществу в целом) настойчиво и непрерывно внушаются нужные настроения, оценки, мнения о чем-либо/ком-либо, и это принимается людьми неосознанно, как данность без понимания сути. Для повышения эффективности манипулирования общественным сознанием как на уровне знаний и смысла, так и на уровне эмоций путем воздействия на разум и подсознание людей активно внедряются технологии искусственного интеллекта для «коррекции траекторий» и «направленной оптимизации» поисковой выдачи дестабилизирующей информации. Некоторые исследователи отождествляют МВ и когнитивное воздействие — близкие по содержанию, но принципиально разные по масштабу и уровню понятия. В отличие от русского языка, где данные прилагательные употребляются со словом «война» как равнозначные, в английском языке они не смешиваются. Так, определение «ментальный» применяется в словосочетании «MENTAL WAR», то есть именно в контексте войны (WAR), воздействующей на государство и все общество противника, а «когнитивный» — в выражении «COGNITIVE WARFARE», т. е. со словом «WARFARE», которое переводится как «боевые операции», «методы и способы ведения боевых (военных) действий».
Таким образом, ментальная война — это скоординированная совокупность разномасштабных действий и операций, направленных на «оккупацию» сознания противника в целях паралича его воли, изменения индивидуального и массового сознания населения для деморализации армии и общества, уничтожения духовно-нравственных ценностей, традиций и культурно-исторических основ государства, «стирания» национальной идентичности народа. Следует иметь в виду, что сама военно-политическая практика, идентифицированная и описанная автором как ментальная война лишь недавно, существует в том или ином виде уже десятилетия. Данное понятие, введенное в научно-политический дискурс в 2021 году, что называется, «зашло», вызвало значительный резонанс в экспертной среде как в России, так и за рубежом. В общественно-политическом и экспертно-научном сообществах полемика о характере и содержании МВ продолжается и расширяется. В частности, отмечается, что концепцию МВ следует рассматривать с двух позиций: во-первых, как методы исследования и обоснования направлений, видов и содержания деятельности (технологий) при ведении психологической обороны (наступления) и военно-политической работы в ВС РФ, а во-вторых, как методы практических действий, способы противоборства, нейтрализации негативного влияния противника, ответного и превентивного наступательного воздействия и реализации других подобных мер. Понимание сущности МВ, ее причин и источников, применяемых форм, способов и средств, их влияния на все общественные процессы дает возможность органам государственного и военного управления, общественно-политическим организациям РФ глубже уяснить свою роль, определить актуальные направления деятельности и консолидировать усилия в укреплении национальной безопасности, суверенитета, обороноспособности страны и защиты духовно-нравственных ценностей народа. От информационного противоборства к ментальной безопасности. Человек и общество живут в пространстве традиций, стереотипов, установок, систем ценностей. Общность истории, культуры, традиций и территории — это самоидентификация, а понимание смысла сегодняшнего дня, четкость целей и ценностей — это мировоззрение. Первое и второе составляют идеологию развития государства и общества, которая, в свою очередь, определяет и формирует стратегию развития страны, без которой невозможно целенаправленно двигаться вперед, ибо, как отмечал древнеримский философ Сенека, «у корабля, не знающего своего курса, не бывает попутного ветра».
Для российской цивилизации история и культура имеют определяющее и формирующее значение, они лежат в основе цивилизационного кода русского (не в этническом, но в онтологическом понимании) человека. Потому история и культура — особый участок, где МВ ведется предельно агрессивно, на уничтожение. Образование и воспитание молодежи — также пространство МВ и одно из главных направлений ментального удара по России. Ментальная сфера — образование и воспитание, сакральные и символические области духовных основ многонационального народа России, ее история и культура — является стратегической средой, защиту и единство которой надо обеспечивать, обладая соответствующими инструментами и возможностями как на внешнем контуре, так и внутри страны. Это задача общегосударственного масштаба, которая должна решаться с опорой на идеологию, консолидирующую российский социум на общем деле созидания и развития России. На фоне реализации Западом целенаправленной политики по сдерживанию РФ жизненно важное значение приобретает защита традиционных духовно-нравственных основ российского общества. Для этого необходимо переходить от оборонительной тактики информационного противоборства к наступательной стратегии обеспечения информационно-психологической, а точнее — ментальной безопасности. Россия через свои СМИ, неправительственные организации, политические партии, официальных лиц и предпринимателей должна предлагать миру привлекательные духовно- моральные образцы — консервативную идеологию, основанную на принципах морали, справедливости и солидарности, уважения национального суверенитета, уклада жизни, традиций и ценностей, продвигая ее как альтернативу «либерально-демократическим ценностям» Запада. Уместно в этой связи привести следующее высказывание Владыки Савватия: «Западной цивилизации свойственно искать «образ будущего», потому что в прошлое смотреть порой стыдно, а Восточная опирается на прошлое, ибо не видит определенности в будущем. Русская цивилизация всегда опиралась на вечное». Следует отметить, что исходная идеологическая платформа такой политики уже сформулирована в новой редакции Стратегии национальной безопасности Российской Федерации в разделе о защите российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти. Обеспечивать данную защиту предусматривается путем решения следующих основных задач: — укрепление гражданского единства, общероссийской гражданской идентичности, межнационального и межконфессионального согласия, сохранение самобытности многонационального народа РФ; — защита исторической правды, сохранение исторической памяти, преемственности в развитии российского государства и его исторически сложившегося единства, противодействие фальсификации истории;
— укрепление института семьи, сохранение традиционных семейных ценностей, преемственности поколений россиян; — реализация государственной информационной политики, направленной на усиление в массовом сознании роли традиционных российских духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей, неприятие гражданами навязываемых извне деструктивных идей, стереотипов и моделей поведения; — развитие системы образования, обучения и воспитания как основы формирования развитой и социально ответственной личности, стремящейся к духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому совершенству; — поддержка общественных проектов, направленных на патриотическое воспитание граждан, сохранение исторической памяти и культуры народов Российской Федерации; — укрепление культурного суверенитета РФ и сохранение ее единого культурного пространства; — защита российского общества от внешней идейно-ценностной экспансии и внешнего деструктивного информационно-психологического воздействия, недопущение распространения продукции экстремистского содержания, пропаганды насилия, расовой и религиозной нетерпимости, межнациональной розни и др. Важность поставленных в Стратегии задач трудно переоценить, они имеют рамочный характер и, безусловно, должны быть переведены в плоскость реальной политики, разверстаны на направления, закреплены за ответственными государственными структурами с четкими индикаторами и сроками реализации. Американцы, кстати, тонко прочувствовали опасность российского консервативного наступления, объявленного в Стратегии, и важность прописанных в ней ценностей, о которых Президент РФ подробно говорил в своем выступлении на заседании дискуссионного клуба «Валдай» в 2021 году. Ведущие аналитические центры США, в частности Центр стратегических и международных исследований (CSIS), выпустили по этому поводу ряд публикаций, а также целый доклад «Что такое стратегический консерватизм?» Удивительно, что американские эксперты это увидели и оценили, а российские элиты — в целом нет. Складывающаяся военно-политическая обстановка требует от органов государственного управления, в том числе от Министерства обороны и других силовых ведомств РФ, а также от общественно-политических организаций глубокого осмысления и качественного всестороннего анализа всего спектра гибридных угроз, включая ментальную, выработки и реализации эффективных ответов на них, прогнозирования трендов развития невоенных средств (технологий) обеспечения безопасности страны и внедрения их в практику повседневной деятельности. Для этого необходимо, на наш взгляд, разработать и ввести в действие Стратегию ментальной устойчивости (безопасности) всего социума и отдельного индивида на платформе традиционных духовно-нравственных ценностей.
Данный документ позволит развернуть целенаправленную, согласованную работу всех органов государственного и военного управления по следующим важнейшим направлениям противодействия противнику в МВ, ведущейся против России: — консолидация государства и общества, основанная на общности истории и культуры, едином понимании смысла дня сегодняшнего и видения завтрашнего, т. е. на идеологии развития страны через солидарное действие всех и каждого; — четкая координация военных, политических, экономических, дипломатических, гуманитарных усилий по информационному противодействию ментальным угрозам; — создание и эффективное функционирование центров анализа, прогнозирования, разработки и координации действий на межведомственном (национальном) уровне; — развитие системы прогнозирования, мониторинга, предупреждения угроз ментальной безопасности РФ, определения их источников, выработки мер по блокировке и ликвидации последствий; — повышение защищенности ментальной сферы и информационной инфраструктуры РФ, устойчивости ее функционирования; — защита духовных, нравственных и культурных ценностей народов России; — предотвращение фальсификации истории, купирование атак на ментальную сферу россиян, духовное и культурное наследие, сакральные и символические области, историю и русский язык; — развитие сил и средств информационного и киберпротиводействия и др. Стратегия ментальной безопасности должна базироваться на исторических российских традициях, справедливости и морали. Именно эти цивилизационные рамки прочерчивают «красные линии» национальных интересов России, упорядочивают внутренний и международный ландшафт в соответствии с определенными ценностями, такими как «данная Богом ценность разнообразия между нациями» и необходимость «многополярного мирового порядка», основанного, как неоднократно подчеркивал Президент РФ, на культурном плюрализме. Важно понимать, что идеологическая и моральная основы политики — первичны. Технологические решения должны следовать за концептуальными, точнее, идеологическими, а не наоборот, ибо технологии — лишь инструмент, но никак не цель. Подмена целей инструментом — прямой путь к поражению в МВ. Потому тезис о том, что для эффективного управления страной нужны прежде всего управленцы-технократы, на наш взгляд, совершенно не оправдан. России необходимы управленцы-профессионалы с четким ценностным профилем, в основе которого кредо беззаветного служения Отечеству. Главным отличием обновленной национальной элиты должны стать ее идеологическая заряженность, способность к высокой (это тот пафос, который уместен!) мечте о Великой России. Ныне ситуация с идеологическим оснащением российского общества меняется в позитивном ключе. Свидетельство тому — принятие новой Стратегии национальной безопасности РФ, в основу которой положена защита духовно-нравственных ценностей. Теперь дело за реализацией данных стратегических установок на практике.
В Китае тоже это поняли и, несмотря на все свои технологические и экономические достижения, в 2021 году там объявлено о переходе от идеи индивидуальной свободы, до сих пор двигавшей китайскую экономику за счет максимизации потребления, к принципу социальной справедливости. Таким образом, по мнению руководства КНР, общество становится полноценным субъектом, ибо в отличие от идеи индивидуальной свободы, идея справедливости всегда социальна. Выживание и сохранение российской цивилизации, народа, экономики и общества в условиях МВ, развязанной против РФ, зависит не только от политического руководства страны, но от скоординированного и консолидированного участия всего общества и государственных структур России: ВС и специальных служб, академических и научно-образовательных кругов, политических институтов, СМИ, общественных и религиозных объединений. Для этого, повторим, нужна Стратегия ментальной безопасности, в основе которой идеология, скрепляющая единым смысловым каркасом общество и государство, культуру и дух, историю и будущее. Контроль за реализацией данной Стратегии целесообразно организовать в рамках государственного мониторинга состояния национальной безопасности на основе показателей, определяемых Президентом РФ, а его результаты отражать в ежегодном соответствующем докладе секретаря Совета Безопасности России» (источник: сайт Андрея Ильницкого). Написано все верно, но отсутствует главное – выводы. А главный вывод, по мнению автора этого сайта таков: «У русского народа отсутствует общенародная ИДЕОЛОГИЯ — ЦЕЛЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ русского народа, пусть даже в виде «прекрасной Утопии»». Такая цель была у советского народа, и она заключалась в построении коммунистического общества, хотя все прекрасно понимали, что эта цель утопична и неосуществима. Такая цель есть у американского народа – «американская мечта», когда каждый американец мечтает стать богатым, успешным и счастливым. Понятное дело, что и эта цель недостижима, но люди, тем не менее, продолжают в нее ВЕРИТЬ. А теперь спросите у самого себя, что строит и о чем мечтает ВЕСЬ РУССКИЙ НАРОД? Увы, ответа на этот вопрос попросту нет — Вы можете легко сказать, о чем мечтаете сами, но за весь русский народ Вы точно не сможете ответить. Более того, запрет на «государственную идеологию» (а это, «между нами, девочками, говоря» — Цель существования нашей власти) прописан в ныне действующей Конституции России. Вот и получается, что и русский народ, и его нынешняя власть ЖИВУТ БЕСЦЕЛЬНО. Согласно Википедии, Цель (нем. Ziel) — идеальный или реальный предмет сознательного или бессознательного стремления субъекта; конечный результат, на который преднамеренно направлен тот или иной процесс; «доведение возможности до ее полного завершения»; осознанный образ предвосхищаемого результата.
И у нас с Вами нет этой Цели, откуда сразу же выползает «страшный вопрос»: «Так, ради чего мы живем?», ответить на который, мы, увы, не можем. Вот автор и занимается на страницах своего сайта постановкой такой ЦЕЛИ. Постановка цели – это процесс ее возникновения. Существуют два основных вида постановки цели: прямая и опосредованная. Прямая постановка цели — сначала ставится цель, затем определяются способы ее достижения. Опосредованная постановка цели — в ходе неких действий или размышлений, формулируется цель этих действий. И автор, чтобы не промахнуться, использует оба этих способа. В случае прямой постановки конечной цели на пути к ее достижению могут выделять несколько промежуточных целей. В случае опосредованной постановки конечной цели промежуточные цели выделяют лишь изредка. На практике обычно промежуточные цели выделяют для длительных процессов, либо же процессов, очень сильно воздействующих на качественные характеристики их объектов. Более того, конечная цель в этом случае, чаще всего, так и остается недостижимой. И это понятно, ведь жизнь человека конечна, а потому, и конечной цели жизни НЕ СУЩЕСТВУЕТ (кроме смерти, но это – уже не жизнь в понимании любого «живого человека»). Именно по этой причине нам проще рассматривать ЦЕЛЬ в техническом аспекте. А Цель в технике предусматривает положительную динамику, изменение текущего состояния чего-либо в сторону улучшения, удовлетворения определенных потребностей или требований. Измеримость цели предполагает, что по описанию цели можно легко определить, насколько ее достижение улучшит текущее состояние. Цель отвечает на вопрос «Чего нужно достигнуть?», а задача — на вопрос «Какими действиями этого можно достигнуть?». Цель в технике часто ошибочно отождествляют с задачей. Например, «цель — строительство нового многоэтажного жилого дома». На самом деле, «строительство многоэтажного жилого дома» — задача, цель же — «повышение благосостояния отдельной категории граждан». Множество целей управления процессом, которые должны реализовываться системой управления, определяется как внешними, так и внутренними факторами и, в частности, потребностями субъекта власти. Различают три вида технических целей: стабилизация — заключается в требовании поддерживать выходы объектов на заданном уровне; ограничение — требует нахождения в заданных границах целевых переменных; экстремальная цель — сводится к поддержанию в экстремальном состоянии целевых переменных. Общенародная же идеология (как цель) предполагает под собой совокупность стабилизации и ограничения. И окончательной такая цель быть не может, так как в ней постоянно изменяются не только «границы целевых переменных», но и сами переменные. Так что, такая цель недостижима в принципе. Любую же недостижимую цель принято называть Утопией. Вот и получается, что общенародная идеология просто обязана быть Утопичной. И в этом требовании нет ничего плохого. На этом и закончим.