Изменение тактики
Предлагаю Вашему вниманию статью Ростислава Ищенко – «Удары по штабам и «нас за что». «Современную войну вести очень сложно. Особенно войну продолжительную. С одной стороны, население любой страны легко возбуждается и требует жестоко наказать коварного врага, в щебень разнеся его столицу в ответ на кражу курицы с нашей территории. С другой, война нравится народу лишь до тех пор, пока связанные с ней потери его лично не касаются. После первых же трудностей начинаются крики о «царице-немке», «измене во дворце», «некомпетентном руководстве». И через пару месяцев кричавшие об измене депутаты и генералы, под улюлюканье вооруженной гопоты, вынуждают отречение у собственного монарха, не считая это изменой. Задачей любого ведущего правительства является сохранение баланса между победами на фронте и спокойствием тыла. Идеал достигается, если эти две стороны жизни вообще не пересекаются: армия где-то воюет, СМИ каждый день сообщают о взятых населенных пунктах, уничтоженных врагах и технике, продвижении на десятки километров и прочих «флагах на башнях», а тыл живет привычной жизнью, слабо отличая на экране кадры прошлой войны от кадров войны текущей. Современная контрактная армия такую войну вести позволяет. Американская армия, ее натовские союзники и ЧВК несли в Афганистане совокупные потери, сопоставимые с потерями советской армии в Афганской войне. Но если для советского общества 13 тысяч погибших за 10 лет стали страшной трагедией, расшатавшей основы СССР, то Запад свои потери просто не заметил. Хотя раньше, в период колониальных войн 50-70-х годов прошлого века (вплоть до Вьетнамской войны), очень даже замечал. Дело в том, что и у Запада вплоть до Вьетнама включительно, и у СССР в Афганистане воевала призывная армия. То есть, каждая семья призывника, пока он не отслужит, ощущала угрозу отправки своего сына (внука) на фронт и последующей гибели или тяжелого ранения. Человеческая психика так устроена, что эвентуальную угрозу мы воспринимаем острее, чем реальную. Когда приходит реальная опасность, с ней можно бороться и мозг концентрируется на борьбе, забывая о страхе. Если же опасность отложена на будущее («витает в воздухе»), мозг концентрируется на этой опасности, человек чувствует себя беспомощным перед угрозой, так как нельзя бороться с тем, что еще не наступило, психика начинает разлагаться. Боевые действия, которые ведет контрактная армия (или смешанная, в которой только контрактники-добровольцы отправляются в горячие точки), не воспринимаются каждой семьей как угроза. Погибнуть могут только контрактники, которые добровольно выбрали для себя такую работу, связанную с риском.
Работа в полиции тоже связана с риском, так же как работа спасателей и многие другие профессии. Общество давно, столетия назад, привыкло к наличию постоянно рискующих профессиональных групп и не реагирует на это слишком остро. Точно так же средневековые итальянцы абсолютно не интересовались судьбой кондотьеров (военнослужащих, подписывающих «кондотту» — так у итальянцев того времени назывался военный контракт. Результаты сражений интересовали лишь постольку, поскольку могли принести прибыль или нанести ущерб своему городу, а значит и всей его общине. В плане психологической устойчивости общества к войне и потерям контрактная армия имеет серьезные преимущества перед призывной. Но у нее есть и свои недостатки. Контрактная армия не располагает столь же большим подготовленным резервом. Это группа профессионалов, которую могут пополнить только такие же профессионалы, срок предыдущего контракта которых истек, но они не против заключить новый. Призывники такой армии (если она смешанная контрактно-призывная, как сейчас в России) нужны в основном для охраны тылов на родине, поддержания порядка в казармах и военных городках, но главное, для ознакомления на практике с условиями будущего контракта — основная масса контрактников (по крайней мере, в мирное время) — призывники или недавно отслужившие, решившие, выбравшие для себя военную специальность и решившие продолжить службу по контакту. Ограниченность резерва делает каждого отдельного солдата ценным ресурсом, что, в свою очередь, определяет армейскую тактику, предполагающую максимальное сохранение личного состава. Капитан кондотьеров или командующий европейской наемной армией XVII-XVIII века, лишь тогда что-то значит, если он способен привлечь под свои знамена максимальное количество солдат, а они пойдут к нему, если воюет он успешно, люди у него едят хорошо, зарабатывают много, а гибнут редко. Поэтому европейская тактика до появления массовых армий XIX века (в которых солдат стал расходным материалом) состояла сплошь из маневров и мелких схваток. Командующие старались победить друг друга, исключая риск генерального сражения. Современные генералы, командующие контрактными армиями быстро приходят к изрядно забытому за два столетия господства на полях сражений массовых армий выводу — хорошо подготовленный и обученный, профессиональный солдат является самостоятельной ценностью его надо беречь пуще техники. Технику рабочие новую сделают или старую починят, а вот военных профессионалов «бабы не нарожают». Профессионала надо вырастить, привлечь на военную службу, мотивировать, обучить и подготовить. На это уходят годы, и он становится воистину золотым.
Времена изменились и с целью сбережения личного состава сейчас применяют не маневр, а последовательное уничтожение противника артиллерией, авиацией и ракетным оружием. В идеале пехота и бронетехника приходят в движение и занимают города и веси, когда враг уже полностью либо частично потерял боеспособность. Они не прорывают боевые порядки, а добивают уже доведенного до кондиции врага. Бескровные или почти бескровные блицкриги, вроде Крыма в 2014 году, редки и, как правило, обусловлены стечением обстоятельств, среди которых неожиданность удара находится на последнем месте, главным же является деморализующее отсутствие опоры на местное население у обороняющейся стороны, а также полное военно-техническое превосходство наступающей стороны, пользующейся, к тому же, массовой поддержкой местного населения. Итак, современная контрактная армия в классическом виде воюет долго и экономно. Но это не устраивает население, жаждущее красивых побед по телевизору (тем более, что члены семьи не гибнут на фронте, а смотрят тот же телевизор). Еще больше это не устраивает политиков. Долгая война не дает возможности точно просчитать политические риски. Все, что за пределами полугода-года, подвержено внезапным критическим изменениям и не просчитывается. Сталкиваясь с необходимостью вести затяжную кампанию, политики (по крайней мере, часть политической элиты) предпочитают непросчитываемым рискам заключение компромиссного мира, без достижения заявленных заранее решительных целей. Так было у американцев в Афганистане и Ираке. С аналогичной попыткой мы недавно сталкивались во время российской спецоперации. Однако наши главные враги (США и ЕС), задействовав против России санкционное оружие в расчете на экономический блицкриг, обнаружили, что быстрая экономическая победа невозможна — российская экономика устояла, а в среднесрочной перспективе (2-4 года) их санкции уничтожают их собственную экономику. В результате появились заявления о необходимости победы над Россией на поле боя. Но для этого Украины мало. Украина может затянуть конфликт на полгода, максимум на год, но держаться дольше ее ресурсная база не позволяет. То есть время, в течение которого Украина может продержаться, Запад должен потратить на расширение театра военных действий и подключение новых членов антироссийской коалиции, готовых выставить полевые армии. Это нетривиальная задача, но, при наличии достаточного времени, решаемая.
Соответственно, России необходимо либо снизить активность Запада, чтобы дождаться обвала его экономики, после чего он не сможет вести против Москвы активную гибридную войну. Либо минимизировать сроки боевых действий на Украине, чтобы лишить Запад повода и возможности расширить конфликт. Последнее возможно либо при помощи компромиссного мира, который мало того, что не будет воспринят российским обществом — Запад не даст Украине его заключить. Либо при помощи интенсификации боевых действий, что входит в противоречие с основами тактики контрактной армии, но достижимо, если привлечь под знамена большое количество отслуживших, но все еще романтизирующих войну бывших контрактников (в том числе имеющих опыт работы в ЧВК) среднего (35-45 лет) возраста. При этом надо понимать, что они предъявят более высокие требования к обеспечению и денежному содержанию. Но самое главное, что это далеко не неисчерпаемый, как при обычной мобилизации призывной армии, источник бесконечных резервов. Разово можно привлечь и несколько десятков тысяч, и даже, наверное, пару сотен тысяч человек. Но на этом основной поток закончится. То есть, все проблемы текущих операций придется решать, исходя из конечности и ограниченности имеющихся в наличии сил и отсутствии подготовленного и обученного резерва для продолжения высокоинтенсивных операций за пределами осени текущего года. Итак, мы вновь возвращаемся к противоречию, заключающемуся в необходимости строгой экономии наличного ресурса, с одной стороны и ускорения слома украинского сопротивления, с другой. Часть нашего общества, инстинктивно чувствуя наличие данного противоречия, предлагает радикальный выход в виде обещанных «ударов по штабам», причем требует бить прямо по Вашингтону и Лондону. Этот вариант можно было бы рассмотреть как рабочий, но общество морально не готово к возможным издержкам. Те же люди, которые требуют нанести массированный ядерный удар по США, как только слышат термин «ядерная война» и «ответный удар», в лучших украинских традициях начинают кричать «а нас за що!» и «как вы смете даже думать о ядерной войне!»
Такая реакция подтверждает, что, несмотря на все проблемы последних лет, мы все-таки один народ. Но это значит и то, что возможность резкого повышения ставок, в том числе уничтожения конвоев с оружием для киевского режима на территориях западных стран, для нас на данном этапе исчерпана. Народ, привыкший видеть войну по телевизору, не готов к возможным последствиям таких решений у себя за окном. Следовательно, ценность оперативной, эффективной и успешной операции против украинской группировки в Донбассе многократно повышается. По сути, там сейчас начинается генеральное сражение, от которого зависит не судьба «спецоперации» со всеми ее «этапами», а судьба войны России с Западом за свое существование» (https://ukraina.ru/opinion/202…). Что же ждать от наших вооруженных сил в ближайшее время? Как и предполагал автор этого сайта, «ВС РФ обеспечат сухопутный коридор в Крым и выход к Приднестровью» (интерфакс). «Данную информацию на годовом собрании Союза предприятий оборонных отраслей промышленности Свердловской области 22 апреля 2022 года сообщил исполняющий обязанности командующего войсками Центрального военного округа Рустам Миннекаев. «С начала второй фазы спецоперации, она уже началась буквально два дня назад, одной из задач российской армии является установление полного контроля над Донбассом и Южной Украиной. Это позволит обеспечить сухопутный коридор в Крым, а также воздействовать на жизненно важные объекты украинской экономики». Он также добавил, что «контроль над югом Украины — это еще один выход в Приднестровье, где также отмечаются факты притеснения русскоязычного населения». Очень интересная информация. Впервые публично более детально сформулированы задачи Вооруженных Сил РФ на вторую фазу специальной операции. Это очень позитивная информация для российской общественности, т.к. отсутствие в публичной повестке четко обозначенных целей СВО порождает массу слухов и домыслов вплоть до пораженческих настроений. Полагаем, что от этой новости вздрогнет прозападное правительство Республики Молдова. Кстати, 20 апреля 2022 года в Молдавии вступил в действие закон о запрете Z, V и георгиевской ленты. У команды президента Молдавии Майи Санду скоро появятся дополнительные стимулы к юридическому урегулированию отношений с Приднепровской Молдавской Республикой. Да, и в целом с обоснованием вектора западной ориентации Республики Молдова возникнут проблемы» (https://www.interfax.ru/world/…).
Да и в тылу пока все спокойно — «InsideOver: три шага России в ответ на санкции вызвали удивление на Западе» (Станислав Блохин). «Россия в удивительной и довольно неожиданной форме противостоит западным санкциям. Таким мнением поделился итальянский аналитик Андреа Мураторе. США и их европейские партнеры ввели в отношении России несколько пакетов санкций с целью замедлить ее экономическое развитие. В ответ на эти действия правительство РФ приняло меры, направленные на стабилизацию ситуации и снижения эффективности западных ограничений. По словам Андреа Мураторе, Москва пошла на действительно неожиданные и нестандартные шаги в ответ на санкции. Об этом сообщает издание InsideOver. «РФ удалось в удивительной и неожиданной форме противостоять ударной волне западных санкций», — рассказал итальянский эксперт. Автор InsideOver констатировал, что Запад особенно сильно удивили три элемента российской реакции на санкции. Во-первых, большой неожиданностью стало намерение правительства РФ заставить покупателей российского газа и нефти из недружественных стран платить за топливо рублями. Также сложно было представить, что ЦБ РФ поддержит данное решение. Во-вторых, удивил и рубль, который невероятно быстро оправился от рекордной девальвации. Этому поспособствовали меры РФ по поддержанию своей валюты. В частности, российские компании обязали конвертировать 80 % валютной выручки в рубль. И наконец, неожиданностью для Запада стал эффект от инвестиций ЦБ РФ в отличные от доллара и евро финансовые активы. Были закуплены большие объемы золота, китайских юаней и индийских рупий, в итоге эти вложения принесли большую выгоду российскому государству. Зависимость страны от западной финансовой системы снизилась, а вместе с ней, и эффективность санкций. «Как это ни парадоксально, экономика сопротивлений начала приносить плоды в определенных секторах», — отметил Андреа Мураторе. В Италии полагают, что российская экономика и рубль будут на данном этапе достаточно неплохо справляться с западными ограничениями, но в тоже время они начнут становиться все более зависимыми от третьих сторон, в особенности от Китая. Сотрудничество с последним позволяет РФ не только находить бреши в западных санкциях, но и укреплять свою национальную валюту» (Станислав Блохин). Короче говоря, тактика, выбранная Путиным в экономической войне, вполне устраивает Россию, а вот тактика наших вооруженных сил на поле брани нуждается в корректировке — «Изменение тактики России. Украина будет истощена» (Константин Двинский).
«Сегодня и.о. командующего войсками Центрального военного округа Рустам Миннекаев сделал ряд очень важных и интересных заявлений, которые ставят окончательную точку в вопросе выборе армией России тактики ведения боевых действий: Понятно, что сейчас много средств массовой информации говорят о провалах каких-то наших [подразделений], но это не так. Первые дни войны тактика украинских подразделений была рассчитана на то, что, вырвавшись вперед, отдельные группы российских войск попадали в заранее подготовленные засады и несли потери. Но российские ВС очень быстро к этому приспособились и сменили тактику. Действительно, мы видим, что в течение последних недель ВС РФ не проводят активных наступательных операций. При этом интенсивность артиллерийских, ракетных и авиаударов по позициям врагам кратно выросла. Например, только за вчерашний день оперативно-тактической авиацией ВКС было поражено 64 военных объекта Украины, а ракетными войсками и артиллерией — 450 объектов. Преимущественно это места скопления живой силы противника, а также места скопления бронетехники и военные склады. Также отметим постоянные удары «калибрами», которые выводят из строя военную инфраструктуру противника на всей территории страны. Понятно, что в этих условиях ВСУ несут колоссальные потери. Причем это не просто заявления, а зафиксированные на фото и видео факты. Отметим, что с украинской стороны таких материалов уже практически нет, хотя в информационном плане они активно пытаются использовать каждый случай. Но в последние недели таковые отсутствуют. К слову, даже в сводках ВСУ потери России обозначаются в 100-200 человек в день, в то время, как в первые дни они рисовали несколько тысяч. Понятно, что все эти цифры не соответствуют действительности, но даже ВСУ рисуют нам минимальные потери, которых в реальности практически нет. Нет их по простой причине. Русская армия не вступает в кровопролитные прямые столкновения с противником, используя свое техническое преимущество. Перед тем, как заступить на новую территорию, она обрабатывается всевозможными видами артиллерии, ракет и авиаударами. Фактически продвижение идет по территории, на которой уже практически не оказывается сопротивление. И лишь подавляются оставшиеся разрозненные группы врага. Ярче всего это заметно на изюмском направлении. Противник несет колоссальные потери как двухсотыми, так и пленными. Уже дошло до того, что в бой бросаются солдаты третьей волны мобилизации, которые при возможности бросают оружие и сдаются в плен. К слову, пленных на изюмском направлении также большое количество. Основное продвижение идет именно здесь.
Отметим, что активизировалось оно тогда, когда ВС России накопили достаточное количество сил, а также перемололи артударами кадровый состав ВСУ. Впрочем, на этом направлении «элитных» частей ВСУ нет, поскольку с северо и северо-запада славянско-краматорскую агломерацию особо никто не думал отправлять. Тем не менее, боеспособные формирования представлены. Например, 25-я отдельная воздушно-десантная бригада ВСУ. Однако ее кадровый состав потихоньку выбивается. А в иных формированиях активно подвозят резервистов. То есть, боеспособность этих соединений весьма низкая. Соответственно, на первом этапе русская армия артударами, ракетами и работой ВКС выбила кадровый состав, после чего осторожно начали продвигаться сухопутные войска. Да, ВСУ пытаются заткнуть дыры, отправляя на убой резервистов, но эффективность всего этого низкая. Отдельно отметим, что при такой тактике ВС РФ противник теряет свое главное преимущество — возможность атак малыми группами с использованием западного в т.ч. противотанкового вооружения. Сейчас подобраться к бойцам русской армии куда сложнее. Правда, у врага имеется огромный человеческий запас. Да, качество мобилизованных очень низкое, потери колоссальные. Но подвозить их можно регулярно. Что мы, в общем-то, и видим исходя из того, какие формирования бросают на передовую. Например, 71-ю егерскую бригаду, которая была наспех сформирована меньше двух месяцев назад. О таком подразделении вообще мало кто знал. Что касается линии фронта от Донецка до Лисичанска, то здесь артиллерия перемалывает укрепрайоны противника. Да, это сделать непросто, учитывая созданную за 8 лет инфраструктуру. Однако важно выбить именно кадровый состав. Поэтому о каких-то прорывах ДНР или ЛНР говорить вряд ли возможно. Единственными участками является Попасная (сейчас за нее идут упорные бои), а также фронт между Авдеевкой и Горловкой (после продвижения двухнедельной давности пауза). Однако самый главный стратегический момент заключается в том, что у Украины через некоторое время иссякнут ресурсы, ведь, очевидно, что специальная операция продлится долго. И речь здесь вовсе не о человеческих ресурсах и не пехотных вооружениях. Речь о следующем: — экономика, — бронетехника, артиллерия, самолеты/вертолеты, — военная инфраструктура, — боевой дух. Да, Запад активно поставляет вооружение на Украину. Однако, преимущественно, это пехотное вооружение. Да, в последние время пошли десятки единиц артиллерии и бронетехники, однако этого не достаточно, чтобы эффективно противодействовать русской армии. Нанести точечные удары, затормозить продвижение — да, но ни о каком наступлении и, даже, обороне по всей линии фронта речи идти не может.
Может ли Запад увеличить поставки тяжелого вооружения? Теоретически, да. Но необходимо понимать, что, во-первых, запасы ряда государств (по крайней мере, европейских) скудны. А, во-вторых, для эксплуатации широкой номенклатуры необходимо проходить обучение. Плюс логистика. Одно дело — переправить грузовиками джавеллины или нлавы, а другое дело — растянуть эшелоны бронетехники, которые являются легко уязвимыми для наших ракет и авиации. Также уделим внимание экономике. Зеленский уже ноет, что Украине необходимо 7 млрд. долларов в месяц, а таковых денег нет. Запад пока что не проявляет желания дотировать Украину. Да, какие-то деньги они выделят, но их будет явно недостаточно. А, значит, Киев просто не сможет финансировать расходы бюджета, начиная от простых социальных выплат, заканчивая зарплат военнослужащим. То есть, будет страдать обеспечение. А это является одним из самых деморализующих факторов. России же необходимо готовиться к затяжному конфликту. Нынешняя тактика является не быстрой, но, как видим, вполне эффективной. При этом Россия еще даже активно не включалась, действуя даже не вполсилы, а не более, чем на 20-25%. В это же время Украина использовала все имеющиеся ресурсы и инструменты, которые естественным образом иссякают. При этом у России существует такой эффективный инструмент, как частичная мобилизация по программе БАРС (Боевой армейский резерв специальный). Если говорить простыми словами, это контрактники, проходящие службу на полставки. Конечно, речь не может идти об их использовании непосредственно на передовой, где работают исключительно профессиональные военные. Однако армия — это огромный тыл и инфраструктура снабжения. И здесь человеческий ресурс не менее важен» (https://zen.yandex.ru/media/dv…). В общем, все не так хорошо, как хотелось бы, но и не так плохо, как это может показаться на первый взгляд. Ну а если сказать совсем просто, то «Обойдемся без ваших гвоздей» (Столетие). «Сегодня Запад пытается максимально изолировать нашу страну от мировой экономики «вырвать… из мирохозяйственных связей». Заставить нас деградировать, запустить процесс распада нашей экономической системы. Отстоять экономическую независимость будет непросто. «Просадка» российской экономики из-за транспортных ограничений и недостатка ликвидности, по оценке первого заместителя председателя правительства РФ Андрея Белоусова, выступившего на днях в Совете Федерации, уже началась, хотя пока почти не затронула рынок труда. Из-за международных санкций транспортная система страны оказалась под двойным ударом: жесткой дискриминации подверглись все международные перевозки. Всё это, конечно, подпортило картину нашей экономики. Однако «замысел наших геополитических противников», по мнению того же Белоусова, терпит очевидный крах. В своей попытке затянуть на России эти четыре кольца блокады – торговой, финансовой, транспортной и гуманитарной – Запад явно проигрывает.
Изолировать такую огромную страну, как Россия, невозможно. Наша страна и в условиях санкций будет развивать свои собственные технологии и компетенции взамен тех, что раньше могла покупать за нефтедоллары. Но легкой жизни, судя по всему, в ближайшее время не предвидится. «Сложный процесс подстройки к новым условиям неизбежно вызовет снижение ВВП, – подтвердила Эльвира Набиуллина, выступая с годовым отчетом в Госдуме. Но российская экономика, по ее словам, «сможет вернуться на траекторию роста, развивать производство, создавать новые рабочие места, наращивать внутренние инвестиции». На первоначальную перестройку экономики председатель Счетной палаты Алексей Кудрин отводит два года. Процесс импортозамещения большого количества товаров, разработки технологий и строительства новых предприятий, как считает Кудрин, займет гораздо больше времени. Не будем гадать, сколько лет потребуется стране, чтобы обрести полную экономическую независимость и неуязвимость от внешних факторов. Хорошо уже то, что в правительстве и парламенте есть настрой на работу по ускоренному импортозамещению. На повестку дня выходит новая промышленная политика, целью которой должно стать построение самодостаточной экономики, способной на 90% обеспечить свою страну всем необходимым. При наших природных ресурсах это вполне возможно, хотя работа предстоит огромная. Ведь мы привыкли жить на всем готовеньком, закупая за границей даже гвозди. Чтобы обрести экономическую самостоятельность и свободу, придется наладить множество производственных цепочек: в нефтехимии – от добычи нефти до выпуска изделий из пластмасс, в металлургии – от выпуска поковок до широкого ассортимента легированных сталей, титановых прутьев, алюминиевых дисков. В сельском хозяйстве возродить семеноводческие и племеноводческие объединения, научиться производить свои кормовые добавки. По расчетам ученых, предложения отечественных производителей, исходя из имеющегося спроса, могут оцениваться в 18-20 трлн. рублей. Для создания такого огромного рынка потребуются большие вложения в производство – примерно треть ВВП в год. Теперь, когда деньги от экспорта будут напрямую идти в бюджет, ничего не мешает поддержать своего производителя.
Нашей стране, вписанной в глобальные производственно-торговые цепочки, будет непросто полностью восстановить производственный цикл на каждом предприятии, машиностроительном заводе или ферме на основе предложений отечественной промышленности. Придется учиться превращать дарованные нам природой сырьевые ресурсы в свое богатство, а не ждать, пока его переработают в Китае, Европе или Америке и привезут нам башмаки, мебель, компьютеры и смартфоны. Ориентир на все, сделанное у нас, позволит выстоять в мире, который трясет от роста цен на сырье и энергоносители, растущего недоверия к доллару и риска войн. У нас есть все, чтобы добиться устойчивого экономического процветания даже в эпоху самых жестких кризисов. И это должны зарубить у себя на носу те, кто по-прежнему склоняется к глобальному разделению труда. В нынешней гибридной войне враг вовсю использует сильную зависимость нашей страны от импорта, причем не столько от готовых потребительских товаров, сколько от мелочовки, без которой не сойдет с конвейера автомобиль или трактор. Да, сегодня еще очень велика зависимость российского агропрома от ввозных селекционных семян, яиц для разведения кур-бройлеров, племенных быков, витаминных присадок и комбикормов. Но многое из этого уже производят в регионах, хотя пока в недостаточных количествах. Для ускоренного удовлетворения спроса, очевидно, придется вводить особый порядок управления народным хозяйством, вспомнив опыт военного времени и мобилизационной экономики. Жесткое планирование пригодится и на случай, если беспрецедентные западные санкции сбросят весь мир в тяжелый глобальный кризис. Переход на новые рельсы управления будет происходить постепенно. Задача номер один – как можно скорее восстановить прежние производственные отношения, сменить логистическую линейку. Для того, чтобы импортозамещение превратить в импортоопережение, неплохо создать стратегический орган, который бы занялся форсированием новой индустриализации наподобие Национального агентства проектного управления (НАПУ) Узбекистана, отвечающего за промышленное развитие и модернизацию экономики. Наши экономисты предлагают создать Высший экономический совет (ВСЭ) с непосредственным участием общественных объединений и ассоциаций отраслевых промышленников и аграриев, которые помогло бы правительству быстрее ориентироваться в динамично меняющейся ситуации. Специалистов и производственников, собранных во ВСЭ, можно было бы привлечь к созданию законов и постановлений. Они смогли бы подсказать свои решения по развитию всего, что позволит нам сэкономить ресурсы, рабочую силу, открыть новые индустрии и возможности, свести к минимуму импортную зависимость.
Все восемь лет под возрастающим давлением западных санкций у нас велась работа по импортозамещению. В нашей стране строились сотни новых промышленных предприятий, выстаивались технологические цепочки, чтобы создать условия для продовольственной и технологической безопасности. Не все еще удалось сделать, в каких-то отраслях мы сильно проигрываем Западу, но те шаги на поддержку отечественного производителя, которые предпринимает правительство, внушают надежду, что в скором времени мы сможем преодолеть отставание. Главное, чтобы обозначенные правительством направления и меры по преодолению санкционного давления были ориентированы не на решение сиюминутных задач, а на перспективу. Поддержка отечественных производителей льготами, дешевыми кредитами, субсидиями, госзакупками очень скоро даст о себе знать. Стране, производящей лучшие в мире космические корабли и другую сложнейшую технику, под силу освоить выпуск потребительских товаров, не уступающих западным аналогам. Достаточно вспомнить советский опыт, когда предприятия ВПК по конверсии смогли наладить массовое производство товаров народного потребления. Когда стало ясно, что теперь мы должны летать только на своих самолетах, выяснилось, что детали для гигантов авиационной промышленности планетарного масштаба «Боинг» и «Эйрбас» изготавливают… в российском городе Рыбинске. Теперь современное высокотехнологичное производство, научившееся конкурировать на международных рынках в самых жёстких условиях, готово послужить нашему авиапрому. Как известно, потребление композитных материалов на душу населения в России в несколько раз меньше, чем в других развитых странах, к решению проблемы подключили особую экономическую зону «Алабуга». За довольно короткий срок здесь удалось создать лучший в мире уникальный материал под названием «аристар». Изготовленная из него пластина шириной 5 мм и весом 2 грамма оказалась прочнее стали или авиационного алюминия и способна выдерживать груз более 500 кг. Применение такого материала в авиационной, космической, судостроительной, атомной промышленности, в противопожарных технологиях сулит прекрасные перспективы. Развитию отечественной композитной базы мешает нехватка своего сырья, оборудования, кадровый голод, пробелы в нормативной документации. Ситуация постепенно выправляется. Санкции заставляют нас в ускоренном порядке полностью заместить импорт компонентов для перспективного российского среднемагистрального пассажирского самолета МС-21-300 и отечественной космонавтики» (Столетие). Так что, «будем жить».