Когнитивная война и победа России в ней
Давненько мы с Вами не говорили здесь о человеческой психике, надо наверстывать упущенное. И начнем мы этот разговор со статьи Никиты Максимова — «Быть со всеми – не быть толпой» (источник: znanie26@online.ru). «Зная закономерности поведения толпы можно не только ее регулировать, но и управлять. Тихая спокойная музыка в концертном зале, праздничный марш на демонстрации. Спокойные, воодушевленные лица. И вдруг раздается крик «Пожар» или еще того хуже слышится выстрел. В один миг группа людей превращается в толпу. Как точно сказал Густав Лебон в толпе «человек опускается на несколько ступеней по лестнице цивилизации» и становится доступен для элементарных манипуляций с ним. Сложно, практически невозможно противостоять толпе. Быть в толпе, но ею не являться. Наверняка вам приходилось хотя бы раз в своей жизни войти в комнату в тот самый момент, когда там уже был рассказан анекдот и все громко смеются. Вы не услышали шутку, однако общее веселье вас захватывает, и вы от души смеетесь вместе со всеми. Это самый простой и безобидный пример взаимного эмоционального заражения, который ученые называют циркулярной реакцией. По мнению психолога, профессора специалиста по психологии стихийного массового поведения Акопа Назаретяна, именно такая реакция и слухи и является причиной перерождения группы людей в толпу. Конечно, циркулировать может не только веселье, но и, например, скука и более отрицательные эмоции, такие как страх, ярость. При этом надо учитывать, что такое распространение эмоций стирает индивидуальные различия. Ситуативно снижается роль личностного опыта, индивидуальной и ролевой идентификации, здравого смысла. Индивид чувствует и поведенчески реагирует «как все». Происходит, по мнению Акопа Назаретяна, эволюционная регрессия: актуализуются низшие, исторически более примитивные пласты психики. «Сознательная личность исчезает, — писал по этому поводу Густав Лебон, — причем чувства всех отдельных единиц, образующих целое, именуемое толпой, принимает одно и то же направление». Поэтому «в толпе может происходить только накопление глупости, а не ума». Существуют разные типы толпы — толпа, собравшихся, поглазеть на неожиданное происшествие или, наоборот, по какому то поводу, например боксерский или футбольный матч, митинг или рок концерт. Различают толпу агрессивную, паническую или стяжательную. Впрочем, как мы часто видим, одна толпа может легко переродится в другую, что порой приводит к большим неприятностям. Например, толпа футбольных болельщиков может превратиться в паническую, когда тысячи людей одновременно устремляются к единственному выходу, как это случилось в 1982 году в «Лужниках», когда погибли десятки людей.
Но неправильно было бы думать, что толпа в своей массе однородна. Вспоминая погром, устроенный в центре Москвы после трансляции футбольного матча, можно было бы отметить, что непосредственными дебоширами была сравнительно небольшая часть людей, составлявших толпу. Другие их активно поддерживали, а на самой периферии толпы были просто зеваки. В плотном ядре толпы обычно аккумулируется максимальный эмоциональный накал, тогда как ближе к разреженной периферии он уменьшается. Но именно эта периферийная масса, на взгляд психологов и придает ядру толпы силу мотивации, дополненную ощущением анонимности и безнаказанности. Но агрессивная толпа очень просто может переродиться в паническую. Стоит только раздастся пронзительному женскому крику, как тут же возникает паника. Именно женщины и дети чаще всего приводят к началу паники, поскольку обладают минимальным порогом возбудимости, а их крики раздаются на высокой частоте и в стрессовой ситуации оказывают разрушительное влияние на психику. Впрочем, звук можно использовать и для того, чтобы погасить панику. Акоп Назаретян вспоминает случай из жизни предвоенной Европы. В 1938 году на трибунах парижского национального велодрома по окончании соревнования возник небольшой пожар. Сотрудникам удалось быстро локализовать огонь, но уже десять тысяч зрителей с чрезмерной энергичностью двинулись к единственному выходу. Ситуация грозила стать смертельно опасной. По счастливой случайности в толпе оказались двое психологов, которые смогли вовремя сориентироваться и принялись громко скандировать: «Ne-pousse-pas!» (Не-пус-па — Не-тол-кай). Ритм подхватили окружающие, он волной прошел по толпе. Через несколько минут тысячи людей дружно скандировали эту фразу; толпа превратилась в экспрессивную, страх и суета сменились общим задором и все благополучно покинули трибуны. Еще более остроумное решение принял наполеоновский маршал М. Ней. Когда его войска в панике побежали с поля боя, он послал адъютантов передать приказ, что солдаты должны пробежать без остановки ровно 10 километров. По получении такого приказа войска пробежали еще примерно 3 километра, затем остановились, пришли в себя и восстановили состояние боеспособности. Но если фактором противодействия панике служит более медленный размеренный ритм марша или гимна, то для блокирования массовой агрессии применяются быстрые ритмы. Ведь можно не доводить дело до трагических последствий и обезопасить и толпу и окружающих от ненужных жертв.
На взгляд Акопа Назаретяна, который с начала 70-х годов занимается прикладной политической психологией и работал по профессии в России, в Латинской Америке, в Европе и на Ближнем Востоке, толпой можно управлять как изнутри, так извне. Он приводит пример из нашей недавней истории, когда в августе 1991 года на площади Дзержинского сосредоточились тысячи людей, среди которых усиливались призывы к штурму мрачного и ненавистного здания КГБ. Если бы такие призывы воплотились в действие, следовало ожидать очень тяжелых последствий и человеческих жертв. В решающий момент определенным субъектам в толпе удалось переориентировать внимание людей с охраняемого здания на памятник Дзержинскому. При этом были использованы не только неприязнь людей к персонажу, но также давний слух о том, что памятник отлит из чистого золота, выкрашенного сверху густой черной краской. Толпа, в предвкушении грандиозного события, уже забыла о штурме и занялась памятником. Но, конечно, более разнообразны приемы воздействия на толпу извне. Самый известные из них — переключение внимания периферии толпы на другой объект. Это может быть небольшая автомобильная авария, футбольный репортаж, выступление популярных артистов. Еще один комплекс приемов воздействия на действующую толпу связан с использованием ритма. Считается, что после того, как толпа «поймалась на ритм», ее можно удерживать в таком состоянии сколь угодно долго: пока музыка продолжается, люди, попавшие под ее влияние, не способны по собственной воле избавиться от наваждения (отсюда, вероятно, народные сказки про волшебную гармонь и волшебную флейту). Уже с 60-х годов американские посольства во многих странах «Третьего мира» имели «на вооружении» мощные динамики и музыкальные записи в стиле рока твиста или шейка. Это средство используется в тех случаях, когда проходящая около посольства антиамериканская демонстрация превращается в агрессивную толпу и необходима быстрая ритмическая музыка для ее успокоения. Поэтому, имея в арсенале знания о поведении толпы вполне можно ею манипулировать для своих целей. Но на то важно, однажды оказавшись в ней, безболезненно оттуда выбраться. По мнению Акопа Назаретяна есть три золотых и простых правила, которые должен помнишь каждый, сталкиваясь с толпой: не надо лезть в толпу просто из-за интереса, стоит держаться от нее подальше. Второе — даже если попал в толпу, сразу же необходимо думать, как будешь из нее выбираться и намечать путь для отступления. И третье — даже если оказался в толпе и не смог выбраться из нее — представь, что находишься на работе. Это поможет не потерять голову, не поддаться общим эмоциям и не опустится на несколько ступеней по лестнице цивилизации.
Нет ничего хуже толпы, которая объята паникой — путь к спасению она прокладывает по телам людей. Пытаться управлять такой толпой бессмысленно — разумнее всего предсказать ее поведение, чтобы заранее обезопасить людей. Два ученых — немец Дирк Хелбинг и венгры Иллес Фаркас и Томаш Вишек создали математическую модель поведения панической толпы. Причем в модели обыгрывались разные варианты — появление на пути такой толпы суженных участков коридора, колонн и других препятствий. Учитывались даже такие факторы, как стремление людей удаляться от стен и других людей, обходить упавших, хаотично двигаться, искать выход самостоятельно и бессознательно следовать за собратьями, повинуясь стадному чувству. Так, например, в комнате с двумя выходами очень мало находится людей, которые не будут повиноваться стадному инстинкту, и не будут ломиться в одну дверь. На основе такого моделирования ученые пришли к выводу, что одно из решений, которое поможет справиться с панической толпой будет строительство небольших барьеров напротив выхода. Такие барьеры будут способствовать рассеиванию толпы, а не создавать давку и, тем самым, снизят число нелепых смертей. Данные о гибели людей при панике сильно разнятся и часто не очень достоверны. Так, например, нет точных данных о погибших во время похорон Сталина в 1953 году и они не включены, как массовая гибель людей в международную статистику. Согласно ей, количество погибших в толпе с 1863 года по сегодняшний день составляет 7611 человек (в период с 1863 по 1992 — 6464 человек, с 1992 по 2003 — 575 человек). Максимальное количество погибших было зафиксировано в 1990 году в Саудовской Аравии, когда во время хаджа погибло 1425 человек. А всего во время этого религиозного праздника было затоптано 1923 человек. Поэтому, неудивительно, что английская компания Crowd Dynamics Ltd, которая профессионально занимается изучением толпы, начала проект под названием «Jamarat Bridge». В ходе церемонии побиения камнями дьявола, которая является неотъемлемой частью хаджа, тысячи паломников должны пройти по мосту Джамарат, неподалеку от города Мекка и бросить горсть мелких камней в колонну, символизирующую дьявола. В ходе этого ритуала в результате давки в 1998 году погибли 119 человек. После исследований английских ученых удалось составить схему формирования и шествия толпы вокруг «дьявольской колонны», что позволило в следующие годы избежать подобной давки, а в 2001 году снизить количество жертв до 35 человек.
Неискушенному человеку кажется, что толпа не сильно различается в разных странах и на разных континентах. Однако, помимо психологических различий, есть и забавные статистические. Площадь толпы, состоящей из американцев, будет сильно отличаться от такой же толпы, но японцев. Все дело в том, что представители разных стран занимают разную площадь, когда стоят. Рекордсмены тут датчане — их мужчины и женщины прочно держат первенство и занимают 0,17 и 0,16 м2, соответственно. Самые маленькие толпы из индийских женщин — им хватает 0,09 м2. Как правило, мужская толпа по площади больше, но есть и исключений — толпа женщин Швейцарии больше мужской. Русский мужчина в среднем занимает 0,13 м2, а женщина 0,11 м2. Это означает, что на нашем футбольном поле, плечом к плечу поместиться 70000 женщин и всего 59000 мужчин». Другими словами, можно назвать это как угодно, но смысл останется прежний – люди подчиняются «общественному мнению», и его воздействие на людей, тем больше, чем больше людей собралось вместе, и чем они ближе друг к другу. Умные люди (прежде всего, «автономы») во все времена помнили об этом обстоятельстве и зачастую использовали его себе на пользу. Пытаются использовать его и нынешние мировые правители. Вот что по этому поводу пишет «colonelcassad» в своей статье «Когнитивная война за мозг». «Западные правительства в военном альянсе НАТО разрабатывают тактику «когнитивной войны», используя предполагаемые угрозы Китая и России, чтобы оправдать ведение «битвы за ваш мозг» в «человеческой сфере», чтобы «сделать каждого оружием». НАТО разрабатывает новые формы ведения войны, чтобы вести «битву за мозг», как выразился военный альянс. Возглавляемый США военный картель НАТО опробовал новые методы гибридной войны против своих самопровозглашенных противников, включая экономическую войну, кибервойну, информационную войну и психологическую войну. Теперь НАТО разрабатывает совершенно новый вид боевых действий, который она назвала когнитивной войной. Описанный как «вооружение наук о мозге», новый метод включает в себя «взлом личности» путем использования «уязвимостей человеческого мозга» для реализации более сложной «социальной инженерии». До недавнего времени НАТО разделяло войну на пять различных оперативных областей: воздушную, наземную, морскую, космическую и кибернетическую. Но с развитием стратегий когнитивной войны военный альянс обсуждает новый, шестой уровень: «человеческую область».
В исследовании 2020 года, спонсируемом НАТО, об этой новой форме ведения войны четко поясняется: «В то время как действия, предпринимаемые в пяти областях, выполняются для того, чтобы оказать влияние на сферу человека, цель когнитивной войны состоит в том, чтобы сделать каждого оружием». «Мозг станет полем битвы 21 века», — подчеркивается в докладе. «Люди-это спорная область», и «будущие конфликты, скорее всего, произойдут среди людей сначала в цифровом виде, а затем физически в непосредственной близости от центров политической и экономической власти». В то время как исследование, поддержанное НАТО, настаивало на том, что большая часть его исследований по когнитивной войне предназначена для оборонительных целей, оно также признало, что военный альянс разрабатывает наступательную тактику, заявив: «Человек очень часто является главной уязвимостью, и это следует признать, чтобы защитить человеческий капитал НАТО, но также и чтобы иметь возможность извлечь выгоду из уязвимости наших противников». С пугающей откровенностью в докладе прямо говорится, что «цель когнитивной войны — нанести вред обществу, а не только военным». Поскольку все гражданское население находится под прицелом НАТО, в докладе подчеркивается, что западные военные должны более тесно сотрудничать с научными кругами, чтобы вооружить социальные и гуманитарные науки и помочь альянсу развить свой потенциал в области когнитивной войны. В исследовании этот феномен описывался как «милитаризация науки о мозге». Но представляется очевидным, что развитие НАТО когнитивной войны приведет к милитаризации всех аспектов человеческого общества и психологии, от самых интимных социальных отношений до самого разума. Такая всеобъемлющая милитаризация общества отражена в параноидальном тоне спонсируемого НАТО доклада, в котором предупреждается о «внедренной пятой колонне, где каждый, сам того не ведая, ведет себя в соответствии с планами одного из наших конкурентов». Исследование ясно показывает, что этими «конкурентами», якобы эксплуатирующими сознание западных диссидентов, являются Китай и Россия. Другими словами, этот документ показывает, что деятели военного картеля НАТО все чаще рассматривают свое собственное внутреннее население как угрозу, опасаясь, что гражданские лица могут быть потенциальными китайскими или российскими спящими ячейками, подлыми «пятыми колоннами», которые бросают вызов стабильности «западных либеральных демократий». «Гражданин Оттавы» сообщил https://ottawacitizen.com/news/national/defence-watch/military-leaders-saw-pandemic-as-unique-opportunity-to-test-propaganda-techniques-on-canadians-forces-report-says в сентябре этого года, что Объединенное оперативное командование канадских вооруженных сил воспользовалось пандемией Covid-19, чтобы вести информационную войну против собственного внутреннего населения, опробовав тактику пропаганды на гражданских лицах Канады.
Внутренние отчеты, спонсируемые НАТО, предполагают, что это раскрытие — лишь начало волны новых нетрадиционных методов ведения войны, которые западные военные используют по всему миру. Дважды в год НАТО проводит «мероприятие в стиле питчинга», которое она называет «Инновационным вызовом». Эти кампании – одна из которых проводится весной, а другая – осенью, чередующимися государствами-членами — призывают частные компании, организации и исследователей помочь разработать новую тактику и технологии для военного альянса. Проблемы, подобные аквариуму с акулами, отражают преобладающее влияние неолиберальной идеологии внутри НАТО, поскольку участники мобилизуют свободный рынок, государственно-частное партнерство и обещание денежных призов для продвижения повестки дня военно-промышленного комплекса. Инновационный вызов НАТО осенью 2021 года проводится Канадой и называется «Невидимая угроза: инструменты противодействия когнитивной войне». «Когнитивная война стремится изменить не только то, что люди думают, но и то, как они действуют», — написало канадское правительство в своем официальном заявлении по этому вызову. «Атаки на когнитивную область включают интеграцию кибернетических, дезинформационных, психологических и социально-инженерных возможностей». Пресс-релиз Оттавы продолжил: «Когнитивная война позиционирует разум как боевое пространство и спорную область. Его цель состоит в том, чтобы посеять диссонанс, спровоцировать противоречивые рассказы, поляризовать мнения и радикализировать группы. Когнитивная война может мотивировать людей действовать таким образом, чтобы разрушить или расколоть в остальном сплоченное общество». Информационно – пропагандистская группа под названием Ассоциация НАТО Канады мобилизовалась для поддержки этой инновационной задачи, тесно сотрудничая с военными подрядчиками, чтобы привлечь частный сектор к инвестициям в дальнейшие исследования от имени НАТО и своей собственной прибыли. Хотя Канадская ассоциация НАТО (NAOC) технически является независимой неправительственной организацией, ее миссия заключается в продвижении НАТО, и организация может похвастаться на своем веб-сайте: https://natoassociation.ca/about-us/ «НАОК имеет прочные связи с правительством Канады, включая министерств по глобальным вопросам и Министерство национальной обороны». В рамках своих усилий по продвижению канадского инновационного вызова НАТО NAOC провел 5 октября панельную дискуссию по когнитивной войне.
Исследователь, написавший окончательное исследование 2020 года по когнитивной войне, спонсируемое НАТО, Франсуа дю Клюзель, принял участие в мероприятии вместе с канадскими военными офицерами, поддержанными НАТО. За работой группы наблюдал Роберт Бейнс, президент Канадской ассоциации НАТО. Модератором выступил Гаррик Нгаи, руководитель отдела маркетинга в оружейной промышленности, который является советником Министерства национальной обороны Канады, вице-президентом и директором NAOC. Бейнс открыл мероприятие, отметив, что участники обсудят «когнитивную войну и новую область конкуренции, в которой государственные и негосударственные субъекты стремятся влиять на то, что думают люди, и как они действуют». Президент NAOC также с радостью отметил выгодные «возможности для канадских компаний», которые сулит этот инновационный вызов НАТО. Дискуссионная группа 5 октября началась с Франсуа дю Клюзеля, бывшего французского военного офицера, который в 2013 году помог создать Инновационный центр НАТО https://act.nato.int/innovationhub (iHub), которым он с тех пор управляет с его базы в Норфолке, штат Вирджиния. В 2020 году Верховный главнокомандующий НАТО по трансформации (SACT) поручил дю Клюзелю, как руководителю iHub, провести шестимесячное исследование когнитивной войны. Дю Клюзель подвел итоги своего исследования на панели в октябре этого года. Он начал свое выступление, отметив, что когнитивная война «прямо сейчас является одной из самых горячих тем для НАТО» и «стала повторяющимся термином в военной терминологии в последние годы». Хотя Дю Клюзель и был французом, он подчеркнул, что стратегия когнитивной войны «в настоящее время разрабатывается моим командованием здесь, в Норфолке, США». Менеджер инновационного центра НАТО выступил с презентацией PowerPoint и открыл ее провокационным слайдом, в котором когнитивная война описывалась как «Битва за моз». «Когнитивная война-это новая концепция, которая начинается в информационной сфере, то есть своего рода гибридная война», — сказал дю Клюзель. «Все начинается с гиперсвязи. У каждого есть сотовый телефон, — продолжил он. «Все начинается с информации, потому что информация — это, если можно так выразиться, топливо когнитивной войны. Но это выходит далеко за рамки исключительно информации, которая является самостоятельной операцией – информационная война — это самостоятельная операция». Когнитивная война пересекается с крупными технологическими корпорациями и массовой слежкой, потому что «все дело в использовании больших данных», — объяснил дю Клюзель. «Мы производим данные везде, куда бы мы ни пошли.
Каждую минуту, каждую секунду мы выходим в Интернет. И это чрезвычайно легко использовать эти данные, чтобы лучше узнать вас и использовать эти знания, чтобы изменить ваше мышление». Естественно, исследователь НАТО утверждал, что иностранные «противники» являются предполагаемыми агрессорами, использующими когнитивную войну. Но в то же время он дал понять, что Западный военный альянс разрабатывает свою собственную тактику. Дю Клюзель определил когнитивную войну как «искусство использования технологий для изменения восприятия человеческих целей». Эти технологии, отметил он, включают области NBIC – нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии и когнитивные науки. Все вместе «это создает своего рода очень опасный коктейль, который может еще больше манипулировать мозгом», — сказал он. Дю Клюзель продолжил объяснять, что экзотический новый метод атаки «выходит далеко за рамки» информационной войны или психологических операций (psyop). «Когнитивная война-это не только борьба с тем, что мы думаем, но это скорее борьба с тем, как мы думаем, если мы сможем изменить образ мышления людей», — сказал он. «Он намного мощнее и выходит далеко за рамки информационной [войны] и психопатологии». Де Клюзель продолжил: «Крайне важно понимать, что это игра на нашем познании, на том, как наш мозг обрабатывает информацию и превращает ее в знания, а не только игра на информации или на психологических аспектах нашего мозга. Это не только действие против того, что мы думаем, но и действие против того, как мы думаем, как мы обрабатываем информацию и превращаем ее в знания». «Другими словами, когнитивная война-это не просто другое слово, другое название информационной войны. Это война с нашим индивидуальным процессором, нашим мозгом». Исследователь НАТО подчеркнул, что «это чрезвычайно важно для нас в вооруженных силах», потому что «у него есть потенциал, разрабатывая новое оружие и способы нанесения вреда мозгу, он может задействовать нейробиологию и технологии во многих, многих различных подходах к влиянию на экологию человека… Потому что вы все знаете, что очень легко превратить гражданскую технологию в военную». Что касается того, кто может быть целью когнитивной войны, дю Клюзель показал, что целью могут стать все и каждый. «Когнитивная война имеет универсальный охват, начиная с отдельного человека и заканчивая государствами и многонациональными организациями», — сказал он.
«Его сфера деятельности носит глобальный характер и направлена на захват контроля над людьми, как гражданскими, так и военными». И частный сектор имеет финансовую заинтересованность в продвижении исследований когнитивной войны, отметил он: «Огромные мировые инвестиции, сделанные в нейробиологию, свидетельствуют о том, что когнитивная область, вероятно, станет одним из полей сражений будущего». Развитие когнитивной войны полностью трансформирует военный конфликт, каким мы его знаем, сказал дю Клюзель, добавив «третье важное боевое измерение современного поля боя: к физическому и информационному измерению теперь добавляется когнитивное измерение». Это «создает новое пространство конкуренции за пределами того, что называется пятью областями операций – или наземными, морскими, воздушными, кибер- и космическими областями. Война на когнитивной арене мобилизует более широкий спектр боевых пространств, чем это могут сделать только физические и информационные измерения». Короче говоря, сами люди являются новой спорной областью в этом новом режиме гибридной войны, наряду с сушей, морем, воздухом, киберпространством и космическим пространством. Еще из интересного в остальной части материала: 1. Развитие способностей наносить вред когнитивным способностям противников будет необходимостью. Другими словами, НАТО нужно будет получить возможность защитить свой процесс принятия решений и сорвать процесс противника. 2. Любой пользователь современных информационных технологий является потенциальной мишенью. Он нацелен на весь человеческий капитал нации. 3. Помимо потенциального выполнения когнитивной войны в дополнение к военному конфликту, она также может проводиться в одиночку, без какой-либо связи с участием вооруженных сил. Более того, когнитивная война потенциально бесконечна, поскольку не может быть никакого мирного договора или капитуляции для такого типа конфликта. 4. Точно так же, как этот новый режим боя не имеет географических границ, он также не имеет ограничений по времени: «Это поле боя является глобальным через Интернет. Не имея ни начала, ни конца, это завоевание не знает передышки, прерываемое уведомлениями с наших смартфонов, в любом месте, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю». 5. Некоторые страны НАТО уже признали, что нейробиологические методы и технологии обладают высоким потенциалом для оперативного использования на различных предприятиях в области безопасности, обороны и разведки. 6. Хотя ряд стран проводили, и в настоящее время проводят нейробиологические исследования и разработки в военных целях, возможно, наиболее активные усилия в этом отношении были предприняты Министерством обороны Соединенных Штатов. Наиболее заметные и быстро развивающиеся исследования и разработки проводятся Агентством перспективных исследовательских проектов в области обороны (DARPA) и Деятельностью по проектам передовых исследований в области разведки (IARPA)».
- В докладе цитируется генерал-майор США Роберт Х. Скейлс, который резюмировал новую боевую философию НАТО: «Победа будет определяться в большей степени с точки зрения захвата психокультурных, а не географических высот». 8. Если кинетическая сила не может победить врага, то психология и связанные с ней поведенческие и социальные науки могут заполнить пустоту. Использование социальных наук будет иметь центральное значение для разработки Плана операций в области людских ресурсов. Он будет поддерживать боевые операции, предоставляя потенциальные направления действий для всей окружающей человеческой среды, включая силы противника, а также определяя ключевые человеческие элементы, такие как Когнитивный центр тяжести, желаемое поведение в качестве конечного состояния. 9. Все академические дисциплины будут вовлечены в когнитивную войну, а не только естественные науки. «В вооруженных силах для сотрудничества с военными как никогда потребуются знания в области антропологии, этнографии, истории, психологии и других областях». 10. Сегодняшний прогресс в нанотехнологиях, биотехнологиях, информационных технологиях и когнитивных науках (NBIC), подкрепленный, казалось бы, неудержимым маршем триумфальной тройки, состоящей из Искусственного интеллекта, Больших данных и цивилизационной «цифровой зависимости», создал гораздо более зловещую перспективу. В виде встроенной пятой колонны, где каждый, сам того не подозревая, ведет себя в соответствии с планами одного из наших конкурентов. 11. Современная концепция войны заключается не в оружии, а во влиянии. Победа в долгосрочной перспективе будет по-прежнему зависеть исключительно от способности влиять на когнитивную область и изменять ее. 12. Когнитивная война вполне может быть недостающим элементом, который позволяет перейти от военной победы на поле боя к прочному политическому успеху. Человеческая область вполне может быть решающей областью, в которой многодоменные операции достигают решающего эффекта. Пять первых доменов могут дать тактические и оперативные победы; только человеческий домен может добиться окончательной и полной победы. 13. Давно прошли те времена, когда война велась за то, чтобы получить больше земли. Теперь новая цель состоит в том, чтобы изменить идеологию противников, что делает мозг центром тяжести человека. И это делает человека предметом спора, а разум становится полем битвы. Когда мы говорим о гибридных угрозах, когнитивная война является наиболее продвинутой формой манипуляции, наблюдаемой на сегодняшний день. Она направлена на то, чтобы влиять на принятие решений отдельными лицами и влиять на группу людей на их поведение с целью получения тактического или стратегического преимущества» («colonelcassad»).
Однако «пятая колонна» потому так и называется, что составляет ограниченное и мешающее развитию общества меньшинство людей (что-то вроде «пятой ноги» у собаки). Да, они могут влиять на «общественное мнение», но так уж сложилось, что нашим извечным противником является Запад, где лидерами «общественного мнения» выступают «эксплуататоры». А в Российском обществе роль лидеров «общественного мнения» взяли на себя «автономы» (слова в кавычках — это психологические термины, и ничего большего). «Эксплуататоров» в любом обществе в два раза больше, чем «автономов», однако лидерами из них становятся далеко не все, а лишь их меньшая часть. Да и психологической Силы у «автономов» значительно больше, чем у «эксплуататоров», так что можно считать, что общая сила лидеров «общественного мнения» Запада и России примерно равна. А стало быть, наша Российская «пятая колонна» находится в паритете с их Западной «пятой колонной». Что подтверждается итогами так называемых «оранжевых (а точнее – когнитивных) революций», которые легко одерживали победу в прозападных странах (в том числе, и в предсмертном СССР), но ничего не смогли достичь в антизападных странах (прежде всего, в современной России). Так что, «когнитивная война» никак не угрожает современной России, а вот наоборот – запросто! Учитывая же, что профессионализм наших отечественных хакеров (да и их количество) значительно выше в России, чем на Западе, результаты такой войны легко спрогнозировать, и они не в пользу Запада. Если посмотреть на последние взаимные компьютерные атаки Запада и России, то можно заметить, что со стороны Запада их на порядок больше, а вот их результаты — на порядок меньше наших. Таким образом, Российское превосходство в когнитивных войнах составляет два порядка (мы в сто раз сильнее Запада). И «colonelcassad» совсем напрасно волнуется по этому поводу – победа останется за нами!