Стрела времени
Предлагаю Вашему вниманию статью от «Neiro» (Ученый не политик, его не купишь), под названием «Колонка Esquire: почему будущее уже наступило, но человека в нем нет (и дальше будет хуже)». Колумнист Esquire Сергей Евдокимов заглядывает в будущее, где человек — лишь безымянное приложение для смартфона. Прошло почти 20 лет, как отгремел миллениум, обещавший наступление новой эпохи. И эпоха наступила: автомобили без водителя, генно-модифицированные дети, высокоскоростной интернет, летающие дроны, гиперлуп и даже криптовалюта Бузовой давно стали реальностью. Однако чего-то явно не хватает. А не хватает того, к чему это все прилагается: ощущения будущего. Как говорил Илья Ильф, радио уже изобрели, а счастья до сих пор нет. С другой стороны, а чего вы хотели? Бог умер. История кончилась. Рок-н-ролл мертв. Вот и c будущим так же. Что же случилось с будущим? Оно незаметно исчезло — в тот момент, когда на смену надежде пришел страх перед завтрашним днем. Ведь как раньше было? Раньше было принято тревожиться о настоящем, но надеяться, что в будущем все изменится к лучшему. Сейчас наоборот — надеяться давно уже не на что, и никто не знает, что нас ждет. Ну, кроме повышения налогов и очередного скандала с Филиппом Киркоровым. Будущее закончилось не только как надежда, но и как альтернативный мир, существующий в наших мечтаниях. Вы заметили, что куда-то подевалась научная фантастика? Фантастику повсеместно заменило фэнтези, а историческое воображение растворилось в прошлом, оказавшемся более вариативным и творческим, чем вся современная футурология. Будущее исчезло и как дерзновение, как посягательство на сложившийся миропорядок. Можно спать спокойно, никаких революций не будет, ведь для революции нужны идеи и мысли — такие принципиально отличные от существующих представления, — которые требуют личного подвига и самопожертвования. А подобных мыслей и в помине нет. Не существует и принципиально другого мира, чем тот, который дан нам в смартфоне и аппликейшенах. Мы его просто не можем представить, потому что больше не читаем книг. А все возможные антиутопии давно нами пережиты, ведь сначала мы увидели их по телевизору. Будущего нет еще и потому, что в нем нет нас с вами. Блокчейн, big data, искусственный интеллект, биткоины, инновации — все эти модные слова не про человека, а про технологии, в которых человек выступает лишь приложением. Ведь кто-то же должен за это платить. Да, мир стремительно меняется, наука и техника не стоят на месте, но меняется так, как будто человека не существует. Причем в буквальном смысле: от беспилотных автомобилей до полностью роботизированных производств. Да и с точки зрения продолжения рода человек, в общем-то, уже не нужен.
Так что же случилось с будущим? На самом деле оно никуда не исчезло. Даже напротив — вернулось, но не в жизнеутверждающей гуманистической форме Нового Времени, а в средневековой форме страданий и ужаса без края и конца. (Кстати, символично, что именно сейчас вновь пошел бум на апокалиптическую живопись Брейгеля, на выставку которого в Вену ломился весь мир, — уж он-то знал толк в безысходности и мраке.) Кажущаяся сила сплочения сейчас — все эти брекзиты, томосы, желтые жилеты — в общих страхах, а не в общей вере. Страхе из повелителя природы превратиться в деклассированного цифрового бомжа. Без исторических перспектив, но в шлеме виртуальной реальности. Будущее сейчас — черная дыра неизвестности. Мы не знаем о нем ничего. Мы, например, мало что знаем о будущем образования. Хотя понимаем, что главным будет не учиться, а переучиваться, потому что все получаемые нами знания будут устаревать, не успевая за развитием технологий. Мы мало что знаем о будущем медицины, которая в нынешнем виде, вероятно, тоже исчезнет, ведь вредные гены научатся просто отключать — как того гляди научатся отключать ген RCAN1, ответственный за ожирение. Еще меньше мы понимаем о будущем политики. Если люди не представляют ценности с точки зрения технологий, то какой смысл заботиться об их правах и свободах? И зачем бороться за голоса избирателей, если их мнением легко манипулировать? Да и цифровые технологии дают больше возможностей для тотального контроля. Тяжелее всех, впрочем, придется интеллектуалам — всем, кто отвечал за создание будущего в прошлом. Если раньше машины конкурировали с человеком только в физическом плане, то теперь — в креативном и интеллектуальном. Поэтому в будущем они станут не просто бесполезными, как все прочие люди, но и глубоко несчастными: они будут все понимать, а сделать ничего не смогут. Даже поплакаться в журнальной колонке, ведь их заменят на пишущих роботов» (Евдокимов).
Впрочем, не все так плохо, как об этом пишет Евдокимов. Ведь от убеждений человека во многом зависит и его жизнь. И вот что по этому поводу пишет психолог Гарина-Николаева. «Скажи, а тебе когда-нибудь приходилось задумываться, что делают с тобой твои убеждения? А людей с неподвижными идеями тебе приходилось наблюдать? А взаимодействовать с такими людьми – имеешь «счастье» такого опыта? Чтобы тебе понять, для чего именно тебе я задаю эти вопросы, расскажу один случай из жизни. …Я тогда работала в банке, и вот однажды в мой кабинет открывается дверь, и в проеме двери возникает пожилая женщина, а за ее спиной маячит наша заведующая кассой. Клиентка выглядит нормально, а у заведующей такой вид… в общем, с первого взгляда стало понятно, что ее срочно надо отпускать, ни то ее разорвет от сдерживаемого смеха. Когда завкассой (почти ползком и тихо поскуливая) удалилась, клиентка основательно расположилась в кресле, подробно огляделась, затем остановила строгий взгляд на мне и заявила, что, поскольку я работаю начальником именно в том банке, которому она оказала честь своим доверием, то моя обязанность «не хихикать тут», а сделать так, чтобы ей вернули именно ее деньги, а «не совали бы чужие, потому что мне чужого не надо, чужого сроду не брала, такое уж у меня воспитание». Оказалось, женщина, принимая банк за место, где деньги принимаются исключительно на хранение и должны выдаваться в тех же самых банкнотах, что и внесены, — не просто пополняла свой вклад купюрами одного достоинства («для удобства»), но еще и аккуратно переписывала номера передаваемых «на хранение» банкнот. И как раз в этих банкнотах женщина требовала выдать ее вклад. …Если ты думаешь, что мне удалось объяснить клиентке, что банк – это не ломбард, а совсем другой модели финансовая организация, то… спасибо, конечно, тебе за доверие, но нет – мне это не удалось. Правда, на уступки клиентка все же пошла – согласилась-таки взять «не свои» деньги, но для этого мне пришлось выдать ей расписку, в которой я письменно поклялась, что если к ней нагрянет милиция с обвинением в присвоении чужих денег, то я тут же объявлюсь и честно признаюсь милиционерам, что эти деньги заставила ее взять я. …Ну да, согласна, во внешнем проявлении это выглядит забавно. Особенно если не принимать во внимание, что женщина так и осталась под властью неподвижной идеи, которая не только заставляет ее так сильно тревожиться и переживать, не только толкает на бессмысленные действия, но и выставляет ее в глупом виде, давая окружающим повод насмехаться, не принимать ее всерьез и оскорблять этим самолюбие (совсем не глупой) женщины.
А теперь давай я покажу тебе Еще Одну неподвижную идею. Но она уже вообще не смешная, а чрезвычайно опасная: впрямую влияет на здоровье и продолжительность жизни людей. Итак, вот оно, это опасное убеждение, управляющее подавляющим числом людей и заставляющее их терять здоровье и от этого выглядеть не лучшим образом: старение – это естественный процесс, поэтому старость – это неизбежность. Если и ты считаешь, что это правда, то давай я тебе напомню, что уже давным-давно установлено: на уровне физиологии человека нет НИ ОДНОЙ предпосылки к старению тела. И, с твоего позволения, еще раз: история медицины не знает ни одной естественной смерти человеческого организма от старости — т.е. смерти оттого, что клетки перестали делиться. Клетки бесконечно рождаются, а значит, они беспрерывно молоды, ибо все, что рождается, рождается молодым — по определению. Так что старение – это противоестественный процесс, а инициирует и поддерживает его только это: неподвижная идея, что старение – это неизбежность, которой нельзя не подчиниться. Других виновников старения нет в природе – и это тоже доказано: признаки старения проявляются только там, где их ждут (т.е. убеждены, что эти признаки обязательно проявятся, не могут не проявиться). В этой связи я вот что тебе предлагаю: пожалуйста, перестань уже поддаваться этому опасному заблуждению про неизбежность своего старения – и ты, вот увидишь, перестанешь стареть» (Гарина). Так что, если посмотреть на нынешнюю жизнь глазами Гариной, а не Евдокимова, то наряду со многими отрицательными эффектами (а потому, легко наблюдаемыми), можно заметить и положительные. Короче говоря, как на жизнь посмотришь, такую жизнь и получишь. Однако в любом случае, чем ближе к истине Ваш взгляд на жизнь, тем сильнее Вы можете влиять на нее. А в качестве примера, предлагаю Вам взгляд В.Л. Авагяна — «Не нужны ни в каком качестве» (источник: https://ss69100.livejournal.com/5475692.html). «Экспорт зерна и кукурузы из Украины сократился на миллионы тонн. Сокращение экспорта Пшеницы – почти на 3 миллиона тонн. Сокращение экспорта Кукурузы – почти на 13 миллионов тонн. Сокращение экспорта ржи – 3 тысячи тонн. Экспорт муки сократился более чем на половину, на сегодня это почти 90 тысяч тонн, что меньше почти на 150 тысяч тонн от прежнего объема. Руководство Украины, выкручиваясь, снова и снова демпингует, снижает цены на свою продукцию. И тем превращает украинского сельхозпроизводителя в нищего раба, работающего за гроши. Не остается средств к развитию, это ведет к необратимым последствиям для сельскохозяйственного сектора Украины.
Кратко говоря: к прекращению бытия даже в жалкой роли агро-сырьевого придатка… Хотите знать, почему так происходит? Почему лакействующим с психологией халявщиков не оставили даже секторов с тяжелым трудом и низкими технологиями? Понятно, что им никто не даст делать автомобили – но, казалось бы, уж кукурузу-то выращивать… Ан нет! Чтобы понять, почему так происходит – нужно просто открыть любой годный учебник по экономике. И перечитать забытый параграф. Рынок – это антагонизм между продавцом и покупателем. Все, что одному хорошо, другому смерть, и наоборот. Если в мире останется мало кукурузы (или чего угодно другого) – для потребителей продукта это очень плохо. А вот для продавцов – наоборот, очень хорошо. Чем меньше людей выращивают кукурузу, тем дороже они могут ее продать, и, следовательно, больше выручить, лучше жить! Торжество одного производителя (или их группы) строится на гибели другого. Доминирующим на рынке продавцам кукурузы не нужно, чтобы в мире стало больше кукурузы. Чтобы увеличивалось товарное предложение этого – или любого иного продукта. Это для потребителя рост предложения – расширение выбора и снижение цен. А для производителей – только разорение. При всем оксюмороне «аграрная держава» (что-то вроде «горячего льда») – Украине, попавшей в цепкие лапы внешнего управления, не дадут быть и аграрной. Промышленность снесли – снесут и жалкие потуги, торговать «натурпродуктом». Тут не стоит злорадствовать, а кумушкам из РФ лучше на себя оборотиться. Все наше «вхождение в мировую экономику» – обернулось тем, что мировая экономика не оставляет нам ничего. В процессе погребения и опустынивания ландшафтов мы, конечно, в хорошем смысле отстаем от Украины или Молдовы, но насколько? Если бы мы были умнее, то раньше бы поняли: мировой экономике, «евроинтеграции» от нашей «открытости» нужно только одно: чтобы нас всех не стало. Романтики-славянофилы объясняют это высоким штилем «тысячелетней русофобии Запада», особой накаленной ненавистью «их» к «нам». Ребята, не надо всего этого пафоса, слишком уж сложное объяснение (хотя, может быть, отчасти и верное). «Любить» да «ненавидеть» – это все русское, очень русское. Запад мыслит иначе, в нем поколение за поколением рождается в кошмаре рыночной конкуренции. И с пеленок понимает, как важно «бить первым», как важен превентивный удар по возможным конкурентам – пока они еще в зачаточном, слабом состоянии. Чем большой кровью и адским трудом отвоевывать у чужаков сегмент рынка – лучше его сразу чужакам не дать. Не пустить изначально. Не дать глупейшим существам на земле (украинствующим юродам) «заниматься агрономией за деньги».
Так, для себя, в рамках натурального хозяйства, что вырастил, то и съел – еще может быть… Но чтобы за деньги продавать продукт земли?! А ты знаешь, сколько (кроме, и помимо тебя) хочет и мечтает это делать?! Если продукта на рынке много – то его просто много: кризис перепроизводства. А если продукта на рынке мало – то его увеличение роняет цены. Что тоже плохо для его производителей. Посмотрите на нефтяников: как только цены на нефть в мире падают, нефтяники сговариваются снизить добычу нефти. Чтобы нефти в мире стало меньше, и цены перестали падать. Думаете, с кукурузой или рожью как-то иначе?! Потребитель хочет, чтобы кукурузы было больше: тогда она ему дешевле, доступнее. Но ведь он хочет и того, чтобы больше было дешевой нефти, ему ведь зашибись, когда нефтепродукты дешевы и их много! И что?! Ну, идите, расскажите нефтяным картелям, как хорошо обывателям из «среднего класса» – когда в мире много дешевой нефти! Для рынка нет разницы – нефть ли, зерно или кукуруза. Законы оборота с любым товаром одинаковы. Продавцам не нужен рост предложения, и особенно он не нужен – если он идет со стороны, от чужаков. Им, в общем-то и свой собственный не особо в кайф! Но если они увеличивают производство продукта, его доступность собственными силами – то они, теряя в цене – все же приобретают на росте сбыта. А если на рынок пришел чужак – то он цену сбивает, а роста сбыта старым продавцам не дает. Хуже того: он им и цены портит, и спрос снижает. Очень они его ждут на мировом рынке, как вы считаете?! Глупейшие существа на земле (украинствующие) – живут какой-то бредовой верой в «братство буржуазных демократий» – думая, что их туда, в закрытый клуб, примут и золотом осыплют, от щедрот американских. Это фантомные аллюзии и деформированные паллиативы советского «братства народов» получали больше многих (что, видимо, и сказалось на плачевном состоянии их мозгов). Потому что очень глупо уравнивать мотивы поведения коммунистов и буржуазии! Коммунист мотивирован людям счастье дать, от себя оторвав, а у капиталиста обратная задача. Кто и с какого перепою выдумал, что капиталисты будут от себя отрывать – вам, дуракам, отдавать?! Это противно самой их природе и анатомии их хозяйства… Никакого «либерально-рыночного интернационала» не существует – потому что его органически не может существовать. Здесь одни живут за счет других, перетягиванием одеяла на себя. Соответственно, чем больше они у вас отберут – тем им лучше. А чем больше вам оставят – тем им хуже. Финансово-экономическая ситуация, в которой европейское сообщество и МВФ не слишком-то балуют Украину «финансовой поддержкой» – отнюдь не нова. И на русофобию ее не спишешь. И даже на политику трудно списать. Тут надо начинать разбор с экономики частной собственности, в которой домен частного собственника существует не в вакууме и не в отдаленной галактике.
Частная собственность имеет понятное и несомненное стремление расширятся, увеличивать себя, прирастать. Но, поскольку она существует МЕЖДУ НАМИ – то она не может раздуваться иначе, кроме как нас, стесняя и сдавливая! Разбейте, к примеру, листок на клеточки. Может ли одна клеточка увеличится без уменьшения других клеточек? Возьмите любую сумму денег. Чем больше взял из нее один – тем меньше осталось другому. Нет?! Попробуйте возразить… Не то, чтобы частная собственность (личный домен) – хочет давить других. Не исключаю садизма, как мотивации, но в любом случае – это второстепенно. А главным-то образом – частная собственность не может развиваться, не подавляя других. Хочет-не хочет, дело другое. Возможно, и не хочет. И что с того?! Если чужой домен не придавит лично, конкретно вас – то ему нужно искать кого-то другого. А чем другой лучше (или хуже) вас, чтобы давить его, а не вас? Так что дело не в русофобии, а в коренной природе частного домена, который, не имея расширения, не имеет и развития. Ему нужны лимитрофы. Он их находит: всюду, где сможет и где дадут найти. Например, волк не испытывает к зайцу ненависти. Особой любви к зайчатине волк тоже не испытывает: баранина или свинина для него ничуть не хуже. Заяц нужен волку, чтобы что-то съесть, и находится в пределах досягаемости. Если мы понимаем этот принцип хищности, то мы понимаем, что вопрос – кого Запад больше хочет ограбить, Украину, РФ или Аргентину – нелеп. В идеале – всех. А в реальности – ограбит тех, до кого дотянется. Но опять же, не в том смысле, что придет и начнет станки ломать, будто луддиты! Расширяя свои возможности (например, сбыта, сегмента рынка) – он лишает других людей возможностей просто в качестве побочного эффекта. Ему же не других обидеть хочется, а себя приподнять. А то, что поднимая себя – он кого-то опускает – просто издержки движения к цели… Достаточно посмотреть на имитацию бурной деятельности МВФ по спасению греческой, испанской, итальянской и прочих экономик, которые привели к усугублению ситуации и тому, что страны, которым берется «помогать» Европа и МВФ – очень быстро обрастают долгами и их экономика схлопывается. По сути дела, иностранные «инвесторы» и особенно «кредиторы» строят весь свой доход на ликвидации структурных сфер в экономиках доверившихся им «счастливчиков». Сокращение секторальных структурных производственно-финансовых ниш внутри своей экономики – неизбежный удел всякого, кто попадает под внешнее управление в условиях господства рыночной экономики. Управляющий управляет в свою пользу. И если он внешний – то и польза тоже внешняя. А внутри страны у него только конченная мразь платной агентуры, которая и забирает себе лично в карман наживку в виде кредитов ушли на евроблагоденствие.
Сегодня в рамках нового закона о продаже земли, на Украине началась компания по доведению до банкротства сельскохозяйственных сильных украинских предприятий, чтобы потом забрать за бесценок их строения, технику, производственные мощности и перерабатывающие заводы. Параллельно МВФ выжимает все, что можно выжать, требует постоянно поднимать тарифы и цены на ЖКХ для украинского населения. Но важно понимать, что дело не в Украине, как таковой, а в стандартном курсе «экономического убийства»! Который применяется к любому конкуренту в рыночной микро- и макро-экономиках, если до конкурента получается достать. И тут нет разницы – Аргентину ли «грохнуть», Малайзию или Украину. Прикорм туземных элит, хищных крыс при большом хищнике, тотальное ограбление, вбивание в каменный век – и перспектива вечно любоваться «сверкающим градом на холме», который возвели для себя твои победители. Стащив все лучшее в мире – к себе. И сбросив все худшее в нем – вам» (В.Л. Авагян). Ну а если Вы думаете, что Россия находится в значительно лучшем положении, чем Украина, Вы заблуждаетесь. Весь нынешний мир построен по единому лекалу – в мире царствует «индивидуальный капитализм». И все вновь присоединившиеся к нему страны (в том числе, и Россия, и Украина) находятся в одинаковом положении – на правах колоний Запада. И вот что по этому поводу пишет Макогоненко (Харламп Лебядкин II) — «(Не)последние 20 лет». «В РФ можно выделить три фазы или периода развития. Фазу турбо-капитализма, фазу гипер-меркантилизма, и фазу стейк-холдеровского капитализма. Фаза турбо-капитализма была у нас в 1991 — 2000 годах. Это так называемые «святые 90-е». Она характеризовалась сплошным разграблением (мародерством) крупных материальных останков от СССР (достаточно вспомнить приватизационную аферу Ельцина-Чубайса). Разгулом преступности (криминалитет оргпрестпности как истребительные эскадроны смерти). Лукавым экономическим псевдо-романтизмом по построению грабительского капитализма. И еще много-много такого, от чего могут стать волосы дыбом. С приходом двулично-вероломного «нового царя» у нас начался второй период или фаза — фаза лукавого, фарисейского супер(гипер)-меркантилизма. Что такое меркантилизм? Сущность меркантилизма – не примитивное отождествление богатства с деньгами, а открытие первой существенной связи в пестром мире продуктов и услуг, составляющих богатство (капитал, как форма или вид могущества), — связи между всеми его возможными предметами и одним поддающимся точному измерению предметов – деньгами.
В своем развитии меркантилизм прошел два этапа. Ранний период (XV в. — начало XVI в.) был связан с первоначальным накоплением капитала, когда выяснилось, что исходным пунктом всякого предпринимательства являются деньги, на которые нанимаются рабочие и покупаются необходимые для бизнеса товары. Поэтому экономическая политика правителей на этом этапе состояла в привлечении в страну капиталов иноземных. На этом этапе меркантилизм как бы вылупляется из первоначального капитализма. В РФ это «вылупление» происходило в турбо-режиме. Неомеркантилизм — это «стратегический» режим всестороннего поощрения экспорта. Цель неомеркантилистской политики состоит в том, чтобы увеличить уровень иностранных (заморских, иноземных) запасов, что выражалось в размещении валютных резервов за рубежом и приобретении иностранных ценных бумаг. Такой экономический режим предполагает снижение уровня жизни народонаселения. В идеале неомеркантилизм должен быть ориентирован на использовании контроля движения капитала и воспрепятствовании внутреннего потребления как средство увеличения иностранных запасов и продвижения капитального развития. Это должно включать протекционизм на двух уровнях: защите отечественных производителей и воспрепятствованию потребительского импорта. Но на высоко-правительственном уровне в РФ это так и оставалось в идеале — то есть «в уме». Защищался только отечественный производитель-добытчик ресурсов. Неомеркантилизм — это политический режим, который поощряет экспорт, препятствует импорту, контролирует движение капитала и централизует валютные решения в руках центрального правительства. Точнее — это щупальца метропольного меркантилизма для колоний. Целью неомеркантилистской политики является увеличение уровня валютных резервов правительства, что позволяет проводить более эффективную денежно-кредитную и фискальную политику. Поэтому бюджет РФ в 10-18 годах 21 века временами опухал профицитом. Часто применяющийся термин неомеркантилизм (neomercantilism) используют в отношении тех стран, которые пытаются иметь активное сальдо торгового баланса для достижения какой-либо социальной или политической цели. Например, страна может пытаться добиться полной занятости, увеличивая масштабы производства сверх того, что диктует спрос в стране, и экспортируя избыток за границу. Или, например, страна стремится сохранить политическое влияние в какой-нибудь стране, экспортируя туда больше товаров, чем импортируя оттуда. В РФ только одно «милое дело» — большой экспорт-вывоз ресурсов (газ, нефть, металлы) и продовольствия (зерно) в обмен на бусы ширпотреба бытовой техники и гаджетов.
Термин «нео (гипер-, супер- ) меркантилизм» хорош тем, что показывает одновременно задачи и анархичность процесса при стихийной направленности в сторону развития производства. Но это развитие происходит только там, где возможна и достигается прибыль (не развитие ради прогресса либо благополучия народа). B добывающем и обрабатывающее производство колониальный меркантилизм возникает по логике, обычной для капитализма: переработка сырья, и медленное усложнение переработки, а не плановое развитие наиболее передовых отраслей. «Невидимая рука рынка» уравновешивается мохнатой рукой государственного вмешательства, протекции и подавления конкурентов, но это не тоже самое, что возврат кейнсианства. Гипермеркантилизм не второе пришествие кейнсианства — а его пародийная форма госкапитализма. На втором этапе (XVII-XVIII вв.) правители и их советники-консультанты сформулировали самый надежный способ, привлечь деньги в страну — экспорт. Для РФ как полуколонии это выразилось в патологическом гомеостазе сидения на «нефтяной игле». Но в глобальном, внешнем капиталистическом мире уже во всю шли изменения. Поэтому классический меркантилизм был дополнен монетаризмом. Все произошло как в дополненной кибер-реальности. Реальные ресурсы и собственность уходили на Запад, а тут оставались виртуальные деньги. Дополненная монетаризмом реальность гипер-меркантилизма обернулась реальными барышами олигархов и виртуальными благами для народонаселения. Ныне меркантилизм как таковой воспринимается и именуется как протекционизм. Однако протекционизм — это только внутренняя политика защиты производителей, а меркантилизм — это и внутренняя политика (протекционизм), и внешняя. Протекционизм — это государственная политика, при которой правительство применяет барьеры торговли (тарифы и квоты) с целью защиты местных производителей от зарубежных конкурентов. В широком смысле, это и поощрение экспорта, и протекция национального рынка. В РФ о протекциях национальных производителей на национальном рынке слышно мизерно. Официальная пропаганда в этом аспект визглива, но пуста. Протекционизм (учет интересов отечественных олигархов) у нас выдавался (и выдается) за патриотические настроения и политику. Хотя это — просто форма меркантилизма.
Почему я употребил в начале поста такие слова, как «лукавый», «фарисейский» супер(гипер)-меркантилизм? По причине, проявленной в политике принципиальной двойственности. Относительно олигархов это всегда и последовательно был меркантилизм. Корысть-выгода, меркантильные интересы олигарха та всегда ставились выше интересов народонаселения. Точнее — дело велось так, чтобы ущемить интересы стада — и одновременно избежать, дискредитировать, оболгать, блокировать или подавить «без лишнего шума» любые проявления протеста. То есть реализовалась постоянная попытка сочетать меркантильные интересы Кремля и меркантильные интересы олигархата. Подавалось это под соусом заботы об интересах России и народонаселения. Если же говорить о международной политике — то пытались (не всегда успешно) соблюсти некий баланс между интересами отечественных олигархов и интересами глобалистов давосского толка. В гласной политике то было изображено как спорадически вспыхивающее и гаснувшее противостояние «башен Кремля». Почему выше я упомянул «вероломность»? В официозе, гос. риторике и пропаганде начали усиленно эксплуатировать понятие патриотизма. В очень простом, примитивном ключе — всегда, когда сомнения или протесты могли затронуть интересы олигархата, эти возможные сомнения и протесты огульно и загодя шельмовались как непатриотичные. Люди добровольно-манипулятивно «обязывались» быть патриотами интересов Кремля, АП и ГД — даже если интересы или инициативы этих высших инстанций входили в явное противоречие с интересами народонаселения РФ. Апофеозом такого «чего изволите» казенного патриотизма стала концепция Суркова-Володина: «нападение на Путина — это нападение на Россию». Народонаселение автоматически, по инерции, но наивности или по лености ума верили во все это. Но практика и реальные результаты всегда, в конце концов, эту веру обманывали, ломали. Поэтому и вероломство. Понты и этапы. Надо отметить еще одну отличительную склонность второго этапа — это масштабные и безответственные понты. Заседания АТЭС, остров Русский (с мостом), Олимпиада, «Суперджет», ЧМ по футболу, космодром Восточный — вот далеко не полный список гигантских прожектов для понтов и распилов. Итак, первая фаза — этап турбокапитализма. Он окончился, но не исчез. Бандитско-грабительский турбо-капитализм вошел в плоть и кровь российского аппарата управления, в «идеологию» и квази-культуру. Отсюда — неизбывная пока криминальность и примитивизм всей административной, властной-чиновнической и предпринимательской жизни. Второй этап — гипер-меркантилизм. Сейчас это костяк, скелет всей властно-политической жизни» (Макогоненко).
В общем и целом, все верно, однако осадок после прочтения этой статьи – такой же негативный, как и после прочтения статьи от Евдокимова — безысходность. Впрочем, автор этого сайта называет подобную «безысходность» по-другому – «предопределенностью истории». Он сам принимал активное участие в либерально-буржуазной контрреволюции девяностых годов прошлого века, и прекрасно знает, что Советский народ «сносил» тогдашний коммунистический режим с большим воодушевлением и удовольствием. А народ никогда не ошибается, как говорится, — «если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно». Да, после осуществления этой контрреволюции русский народ зажил намного хуже, чем в Советские времена, тем не менее, он пошел на это! Вы наверняка скажите, что народ тогда просто обманули, и в Ваших словах будет много правды. Тем не менее, «звезды все равно зажглись», а значит, это было нужно нашему Мирозданию. Как ни крути, а история человечества движется по спирали (и с этим сегодня никто не спорит), а раз так, то она заранее предопределена. Понятное дело, что и отдельные люди оказывают на историю влияние, однако наибольшее влияние на нее оказывают массы, а не отдельные люди. Данное обстоятельство можно описать всего одной фразой: «Большинство всегда право, даже когда оно не право». А теперь давайте поговорим о времени, как о трехмерной сущности. Стрела времени всегда направлена из прошлого в будущее, однако рисуют ее люди чаще всего не совсем верно. Прошлого в нашем физическом мире уже нет, а будущего – пока еще нет, таким образом, наш физический мир представляет собой одно лишь настоящее. Прошлое же существует лишь в памяти, как и будущее — в мечтах людей. Однако и прошлое, и будущее существуют в сознании человека прямо сейчас, то есть, обе эти сущности одновременно существуют и в нашем физическом мире. И если прошлое всегда однозначно, то будущее, наоборот, очень многовариантно. Люди каждый момент своей жизни совершают разнообразные выборы своих действий. И после их реализации многовариантность будущего тут же превращается в однозначную память о прошлом. Другими словами, «есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Таким образом, стрелу времени правильнее рисовать не так: «→», а вот так: «-‹». И всегда реализуется то будущее, которое существует в мечтах у большинства людей на Земле. А большинство людей на Земле всегда выступали и выступают за ОТНОСИТЕЛЬНОЕ РАВЕНСТВО, вот и получается, что современную цивилизацию впереди ожидает либо «государственный коммунизм», либо вообще ничего. А что такое «государственный коммунизм»? Это общество, состоящее только из богатых и относительно бедных, ну а нищих и сверхбогатых там просто не может быть, по определению.