Толпа и бунты
Давненько мы с Вами не читали Леонидова, предлагаю заняться этим — «Анатомия люмпен-революционера» А. Леонидов (источник: https://ss69100.livejournal.com/5259700.html). «Как только требования коллективного разума сменяются пестрым набором зоологических притязаний (каждому – свое, как на воротах Бухенвальда) – мы получаем вырожденную форму народной активности, майдан. Дело в том, что народ исчезает, сменяясь скопищем особей-антагонистов. Эти особи думают только о себе, ненавидят друг друга, в рамках рыночной конкуренции, но могут сформировать союз против «третьих лиц». То есть сбиться в банду для грабежа, и поддерживать в банде какое-то время какую-то видимость внутренней солидарности. Ну, чего тут непонятного? Все же на поверхности: «Дайте мне то, что мне хочется!» Откуда возьмется – не важно. Кому, кроме меня достанется – тоже неважно. Животное не обустраивает будущности своего вида. Животное обустраивает только себя, в лучшем случае – свою стаю. И только в краткосрочной, текущей перспективе… Нетрудно понять, что человек может быть актором или не быть им. Актор – тот, кто производит акты действия. Далеко не все люди – акторы, большинство, пожалуй – жертвы в страдательном залоге. Порой не хватает ума, а порой воли, чтобы участвовать в определении пути. И потому человека влечет захватившая его сила. Такой человек как «вещь в себе» – замкнутая неактивность. Но есть и «человек в борьбе». Истоки этой борьбы – в самых первых пробуждениях разума, когда человек, сперва смутно, потом все более уверенно, понимает, что будущее – это его выбор. Можно повернуть налево, а можно направо, и куда поворачивать – тебе решать… Так борьба рождает конструкторов будущего, с их состязающимися проектами жизнеобустройства. У человека есть три измерения. Он существует как Ум – хранитель и оценщик знаний, технологий. Он одновременно существует как нравственная совокупность, как регулятор отношений между себе подобными. И он существует, как биологическая особь, со всеми инстинктами, таковой присущими. Цивилизация, выдвинув человека из животного мира, конечно же, строила себя на поощрении Ума и Веры, на подавлении зоологических низших начал. То есть в рамках цивилизации выбор человека должен быть умным и нравственным, а не первородно-животным. Но зверь в человеке ведь никуда не делся! Оттого всякая борьба среди людей велась и ведется вокруг трех основных метаидеологий, отражающих наличие в человеке Ума, Веры и Зверя: — За права человека (обобщенную идею блага всех людей). — За технопарк, против разрушения производительных сил (сохранение инфраструктуры и прогресс цивилизации). — За мародерство, стремясь оттягать что-то лично себе, «погреть руки на пожаре».
Либерализм в ходе его более чем 30-летнего торжества (особенно бытовой либерализм, торжество либерализма не в условной голосовательной практике, а в непосредственном быту) – стимулировал формирование первой и последней категории людей. То есть – замкнутых и выпавших из жизни аутистов с одной стороны, живущих, как пьяные. И активных, бешеных мародеров-растаскивателей, для которых любое событие – прикрытие для личного хапка. По формуле: — Где бы что ни горело, оно хорошо уже тем, что отвлекает людей от моего хищничества… Это формула эгоистичного мародера, настроенного богатеть и делать карьеру любой (для окружающих) ценой – объясняет то поистине страшное равнодушие, которое проявляют либеральные «борцуны» к правам человека, законности, объектам производственной инфраструктуры и культурным ценностям цивилизации. Ведь в голове человека с «американской мечтой», заточенного под личный материальный успех, все это – «предрассудки темных фанатиков». Главное ведь не в том, сохранится или не сохранится индустрия в Белоруссии, а станет он депутатом, или не станет. Если станет – то плевать на все окружающие несчастья и смерти. А если не станет – то не в радость ему любые окружающие успехи порядка и созидания. Весь пост-советизм – «длинный тренд» деградации человеческого разума, который теряет понимание причинно-следственных связей, из мира рационально-доказуемых оснований поступка переносится в магический мир безосновательного кликушества. Зачастую в «перестройку» приводит именно усыхание ума, неспособность просчитать последствия своего поведения. Но не всегда. Параллельно деградации разума идут процессы деградации нравственной сферы, сферы цивилизационной ответственности в человеческой психике. Утрата чувства долга перед обществом и законом, переориентация личности на стяжательский нигилизм – приводят к тому, что человек бросается в атаку не за правое дело (как бы он его ни понимал), а вполне сознательно – чтобы лично урвать и оттяпать. Ориентация на личный материальный и карьерный успех не рассматривает ни жертв, ни разрушений в «большом мире». Человек, пытающийся пробиться в славеукраинское или живебеларуское начальство – совершенно равнодушен как к количеству смертей вокруг себя, так и к научно-технической и производственной катастрофе. Для него не важно, сколько людей погибнет, и в каком мире в итоге все окажутся – важно лишь вырвать у других претендентов «шишку» зоологического доминирования.
Ублюдки «перестройки» – это реванш зоологии, зоология в чистом виде. Ведь человеческая цивилизация – в двух словах – совокупность прав и знаний. Права должны быть соблюдены, а знания – сохранены и преумножены. Человек рассматривается цивилизацией не как пират-искатель удачи, а как хранитель права и носитель знаний, в обоих случаях служитель (что типологически восходит к храмовому служению святыням). Но в зоологии нет человека, там есть зверь. А зверь мотивирован урвать и доминировать. Зверь понятия не имеет, что у кого-то, кроме него, могут и должны быть какие-то права: на жизнь, на достойную жизнь, на законность и т.п. Точно так же зверь понятия не имеет о каких-то искусственных нагромождениях знаний, скопленных цивилизацией. И, соответственно, не имеет никаких намерений полностью или хотя бы частично их сохранять. Урвать и доминировать – вот бандеровский оскал на фоне геноцида населения, закрывающихся заводов и библиотек, лабораторий и обсерваторий, на фоне ликвидации (за ненадобностью зверью) школ и здравоохранения, пенсионных систем и систем социальной защиты. В зоопсихологии центральное место занимает драка. Драка выявляет победителя. Победитель побеждает не для какой-то отвлеченной цели, а чтобы непосредственно доминировать. То есть: он не реализует, чего хочет, а делает, что вздумается, никакой последовательностью не связанный. Если мы посмотрим на историю майданов постсоветского пространства, то увидим ярчайшие иллюстрации именно этого! Давайте по пунктам разберём, что мы видим, то в Киеве, то в Минске, то в каком-нибудь экзотическом Бишкеке: — Толпу подонков, рвущихся к власти. — Равнодушие этих подонков ко всем вопросам благополучия и просто выживания их соотечественников. К их правам и условиям жизни. — Равнодушие этих подонков к материальному и духовному наследию цивилизации (технопаркам, индустрии, академическим структурам, культуре и т.п.). — Равнодушие ко всему, чего нельзя немедленно украсть и выгодно сбыть на утилизацию. В рамках «перестроек» зверь расправляется с культурой. Он возвращает себе свой дикий мир, перемалывая «майданами» все конструкции цивилизованного образа жизни.
«Я хочу» – и точка! Какие еще законы? Какое еще наследие?! Животная жажда доминирования – альфа и омега бандеровщины в самом широком смысле слова «бандеровщина». Потому что бандеровщина между личной властью и мраком грядущего делает выбор в пользу личной власти. Однозначно и уверенно. — Мне нужны от тебя две вещи – говорит бандеровец (включая и живебеларуса) цивилизации – Деньги и власть! Все остальное засунь себе… А теперь задумаемся, не преувеличиваю ли я в полемическом задоре? Давайте рассмотрим демографические, экономические, образовательные и гуманитарные итоги украинских «майданов». Можно ли из них увидеть что-то иное, кроме звериной жажды подонков — доминировать на крови и разрухе? Как ни гляди – ничего больше не увидишь. Но если ничего иного увидеть нельзя, а в Минске поднимается аналог киевского майдана – тогда какой вывод?! Сильны зоологические инстинкты! Вот вам вывод. Люди, одержимые звериной жаждой доминирования, воочию видят, к чему ведет майдан. Но их желание «лично прорваться во власть» так сильно, что все жертвы и разрушения майданутости не кажутся им чрезмерной платой за личное звериное доминирование. По итогам. Если повезет. Звери бросают себя в прорыв – видя маяком перед собой личное зоологическое доминирование. Все остальное звериной натуре безразлично. По трупам, по руинам, через «дикое поле» – но дойти до «первых ролей», взобраться наверх, взгромоздить свою тушу в руководство! Тут на все плевать: на вымирание твоего народа (зверь не знает видовой солидарности), на крах производительных сил (зверю не нацию кормить, а только самого себя, самому же хватит), на деградацию культуры (для зверя культура – предмет пытки, которым в детстве мучили учителя). Они постоянно гортанно и нечленораздельно ревут о «свободе», и делают это так часто, что совершенно очевидно непредвзятому наблюдателю. В их восприятии (в их сумрачном и разорванном зоологическом сознании) «свобода» воспринимается как ЛИЧНЫЙ ПРОИЗВОЛ. И никак иначе. Цивилизация, либералам чуждая, создала множество высших определений свободы, но они либералам и не нужны, и просто непонятны.
Есть философское понятие о свободе как о защищенности людей от порабощения друг другом. То есть как о свободе всех, обобщенной на всех, и через то ограниченной для каждого. Есть представление о свободе религиозное – как о «свободе от греха», когда ни общество, ни обстоятельства не принуждают тебя делать плохих дел. Есть представление о свободе человечества как о его нарастающей силе, мощи прогресса, превращающей человека из заложника слепых стихий природы в их повелителя, как писал Вернадский – в «фактор геологического и космического значения». Но такие «свободы» для либерала-рыночника как об стенку горох: он не то, чтобы их отвергал, он, в силу зоологизации мышления, не может их даже воспринять, осмыслить. Все они требуют высокого уровня абстрактного мышления, способности к обобщению идей («другой мне подобен, не нужно делать другому того, чего себе не хочу»). Если человек поддался реваншу зоопсихологии – то ЕДИНСТВЕННОЕ представление о «свободе» для него – ЛИЧНЫЙ ПРОИЗВОЛ. Никакое иное определение «свободы» ему недоступно. А потому бандеровская «свобода» «умывает кровью» то одних, то других инакомыслящих! Иначе она себя ни понять, ни реализовать не может, она же зоологическая! «Свобода» для хищной свиньи украинского нацизма – пойти на Восток и там захватить себе рабов. А станут сопротивляться «свидомизации» – так убить нахрен! Ну, конечно, раньше, пока была «эта гнилая правовая» цивилизация – за такое поведение бы судили… А теперь они «добились свободы», и реализуют ее безнаказанно через массовые убийства и иные зверства. И через варварские разрушения инфраструктуры производительных сил. Пока была «гнилая цивилизация» с ее «тоталитарной культурой» – человека, разрушившего завод или фабрику судили бы и строго наказали. А «добившись свободы», хищные свиньи добились и того, что любое разрушение инфраструктуры воспринимается как их «право». Есть ли в этом что-то национальное? Идеология живебеларусов показывает, что нет. Нацизм – так, рудимент, как ненависть к кошкам у Шарикова. Животное сформировалось в совокупность своих базовых инстинктов не только до культуры и до государства. Оно сформировалось и до национальностей. И когда зоология торжествует в голове (в форме жажды личного прорыва, личного доминирования любой ценой) – это может принимать нацистские формы, но никак не национальное содержание. Ни для кого ни секрет, что главная цель всех и всяческих бантустанских «патриотiв» – покинуть по итогам всей их грязной «майн кампф» свой бантустан и прописаться в Лондоне или Швейцарии!
Зомбирование «национальной свидомостью» ведется руками тех, у кого нет и тени никакой «свидомости», теми, кто глобалист, «гражданин мира», «неокочевник», и все добытое в кровавой борьбе за власть конвертирует в покупку недвижимости в Западной Европе. Есть ли противоречие между «американской мечтой» (культом личного финансового успеха) и бантустанскими нацизмами? Нет. Человек, стремящийся к личному обогащению – идет по линии наименьшего сопротивления. Грубее – за что платят, туда он и ломится. Между диким зверем, уже положившим за цель весь мир удавить за свою копейку, и Глобальной Закулисой возникает СИМБИОЗ. Одни печатают мировые деньги бесконтрольно – и выдают их, кому хотят. Другим нужны деньги, ничего, кроме денег, и они готовы на все, чтобы эти деньги хапнуть. Что могут заказать мировые банкиры? Да все, что угодно! Как только они заказывают «свидомость» – у корыта раздачи начинается давка свиней-получателей. Мировые банкиры могут это сделать даже в шутку, не в рамках своих планов, а «на пари», на спор! Взять, приколоться, потому что деньги сами печатают, сколько хотят – и ляпнуть: — Хотим создать нацию пидоргов, бюджет N миллиардов долларов! И через день уже будет «нация» – с активом, старейшинами, национальной интеллигенцией, этнографами-лингвистами, которые за ночь, чуя бабло, слепят новый «древний» язык, и т.п. Это же моментальность и безусловность рыночных отношений: платишь-получаешь, любой каприз за ваши деньги! Но проблема не столько даже в плательщиках скверны («в темноту и ввысь уходит нить»), сколько в огромных количествах социально-выродившихся «хомо маркетингус», реагирующих только на платежи, и утративших собственную идентичность, полностью вытесненную покупной. «Атомарная личность» рыночного концлагеря – ищет выгодного контракта, как амеба питательных веществ. Эта «атомарная личность» порвала с национальной и духовной средой, потеряла всякую общность с чем-то за пределами своей алчущей корма особи. «Атомарную личность» волнуют платежи. Ее не беспокоит ни уничтожение ее народа, с которым она давно уже фактически порвала, ни, скажем, уничтожение Православия униатами. За пределами платежей эту АЛ не волнуют ни грубейшие нарушения законности, ни физический геноцид, ни тотальный геноцид культуры. «Заплатят – повозмущаюсь. Нет платежа – нет и моей реакции». Вся личность либерала сводится к роли купюроприемника. Он даже не понимает (порой искренне) – как комично выглядят его бурные возмущения резиновой дубинкой – при полном его же равнодушии к ракетным обстрелам мирных городов! Либерал – это механизм, который включается, когда хозяину нужно, и выключается по той же причине. Но ведь человек – не механизм, а организм?! Да.
В качестве реализации животных инстинктов либерал органичен. Для реализации низших биологических мотивов ему не нужны стимулирующие платежи извне. Доминировать в роли, например, «депутата бантустана», он хочет не потому, что ему заплатили, а просто как всякое примитивное живое существо, согласно инстинкту животного доминирования. Но органика животного – не распространяется на высшие сферы мыслительной деятельности, где у «атомарной личности» давно уже все пусто и мертво. Там и остается эта механика «писем против Лукашенко», лишенная личной эмоциональной вовлеченности, и потому регулируемая механически, соображениями выгоды для особи. Организм животного, достроенный верхними этажами «бывшего человека», превращается в механизм с чисто-механическими реакциями в сфере абстрактных идей. Животное-Кравчук успевает побывать и руководителем Компартии и ее злейшим врагом, и даже не видит в этом никакого противоречия: он просто, как положено животному, всегда стремился доминировать, и просто приспосабливался к среде» (Леонидов). Таким образом, чтобы понять любой майдан, и суметь спрогнозировать его будущее поведение, необходимо изучать зоопсихологию. Разницы между толпой людей и стаей собак практически нет. Правда, на зверей не действуют деньги, а на людей они действуют, и достаточно сильно, но их можно заменить пищей (необходимыми для жизни ресурсами), и все встанет на свои места. Согласно Википедии, зоопсихология — это наука о психической деятельности животных, ее проявлениях, происхождении и развитии в видовом и индивидуальном аспектах. В психической деятельности отражается восприятие мира животным и отношение к нему, проявляющееся во внешнем поведении, доступном наблюдению со стороны. Психическая деятельность предшествует наблюдаемому поведению и целиком обуславливает реакции живого существа на события во внешней и/или внутренней среде. В практическом плане под психической деятельностью можно понимать совокупность интеллектуальных процессов и эмоциональных состояний. Поскольку человек как Homo sapiens является высшим представителем животного мира, то стремление исследовать психику и поведение животных тесно связано с попытками человека понять самого себя.
Первые работы в этой области принадлежат древнегреческим мыслителям (Сократ, Аристотель, Хрисипп). В 1894 году было сформулировано «правило Моргана»: не следует привлекать для объяснения поведения животных более высоких психических категорий, чем необходимо. К числу факторов, негласно признанных не подлежащими изучению, были отнесены процессы психической деятельности. Основанием для исключения их из объекта исследования послужила недоступность этих процессов непосредственному наблюдению. Тем самым зоопсихология превратилась в исследование не психической деятельности как таковой, а лишь наблюдаемого поведения, которое является ее результатом. Крайне важный этап в развитии зоопсихологии как научной дисциплины был связан с идеями Чарльза Дарвина, говорившего об инстинктах как форме поведенческого эволюционного приспособления и настаивавшего на том, что психическое приспособление первично по отношению к морфологии организма. Тем самым была заложена база для развития работ в трех основных направлениях: 1. изучение эволюционного аспекта поведения; 2. изучение роли инстинктов в индивидуальном поведении; 3. наблюдение поведенческой общности человека и животных. Существенный вклад в развитие этологии как науки внес австрийско-советский зоопсихолог К. Э. Фабри. Его этология — это наука о формах поведения животных, характерных для данного биологического вида и обеспечивающих его выживание (видоспецифичные формы поведения). Этология практически не затрагивает вопроса об индивидуальном поведении и обуславливающих его мотивациях, а само поведение рассматривается в рамках вариаций наследственно закрепленных форм («комплексов фиксированных действий»). Понятно, что этология не охватывает психических и поведенческих аспектов межвидовых взаимодействий — в частности, отношений домашних животных с человеком. В противоположность этологии и почти одновременно с ней развивался и прямо противоположный подход, названный бихевиоризмом (от англ. behavior — «поведение»). Родоначальник бихевиоризма, Дж. Б. Уотсон поставил задачу изучения механизмов формирования индивидуального поведения и способов воздействия на него. Основным предметом изучения для бихевиористов стали именно сиюминутные индивидуальные мотивации животного и их баланс, позволяющий формировать желательное для человека поведение. Бихевиоризм стал мощной и хорошо разработанной основой для изощренных методов дрессировки. Исследования бихевиористов сыграли немалую роль в понимании процессов формирования и использовании жизненного опыта в индивидуальном поведении. Ограничения бихевиоризма связаны с тем, что этот подход учитывает главным образом воздействие со стороны в процессе искусственного формирования поведения, снижая значение наследственно обусловленных форм активности.
К зоопсихологии примыкают и работы по физиологии высшей нервной деятельности, подтвердившие тот факт, что психические процессы имеют свое физиологическое, вещественное выражение. И. П. Павлов оставил нам прекрасный надежный метод изучения реакций животного на стимулы в лабораторных условиях. Однако, глубоко исследовав процесс формирования реакций и закрепления их в виде автоматизмов (условный рефлекс), нейрофизиологи не ставили перед собой задачу изучения поведения во всей его полноте и выяснения роли рефлексов в сложном поведении. Итак, в «классической» зоопсихологии изучаются (в отрыве друг от друга) три аспекта психики и поведения животных: 1. наследуемое поведение в биологически обусловленных ситуациях — этология; 2. способы формирования желательного поведения животных — бихевиоризм; 3. физиологические основы психической деятельности — нейрофизиология. Нас же с Вами интересуют лишь две первые дисциплины. Этология — полевая дисциплина зоологии, изучающая присущее видам генетически обусловленное поведение (инстинкты) животных и его эволюционные аспекты. Термин ввел в 1859 году французский зоолог Изидор Жоффруа Сент-Илер. Этология тесно связана с зоологией, эволюционной биологией, физиологией, генетикой, сравнительной психологией, зоопсихологией, а также является неотъемлемой частью когнитивной этологии. Основоположник этологии, лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц называл этологию «морфологией поведения животного». Следует обратить внимание, что этология исследует собственно поведение животных, причем именно его видовые и эволюционные аспекты. Бихевиоризм — направление в психологии человека и животных, буквально — наука о поведении. Это направление в психологии, определявшее облик американской психологии в начале XX века, радикально преобразовавшее всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и заканчиваются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику. Основателем данного направления в психологии был американский психолог Джон Уотсон.
Важнейшими категориями бихевиоризма являются стимул, под которым понимается любое воздействие на организм со стороны среды, в том числе и данная, наличная ситуация, реакция и подкрепление, в качестве которого для человека может выступать и словесная или эмоциональная реакция окружающих людей. Субъективные переживания при этом в современном бихевиоризме не отрицаются, но ставятся в положение, подчиненное этим воздействиям. Во второй половине 20-го века бихевиоризм был замещен когнитивной психологией, которая с тех пор доминирует в психологической науке. Однако многие идеи бихевиоризма до сих пор используются в определенных направлениях психологии и психотерапии. Сегодня в зоопсихологии появились новые направления, которые могут нас заинтересовать. К ним относится и адаптивная зоопсихология (АЗ) — это наиболее современное направление в зоопсихологии, концепция которого основана на процессах психического приспособления к условиям среды, проявляющихся в наблюдаемом поведении. Поведение рассматривается как закономерный результат скрытых от наблюдения процессов восприятия, преобразования и генерации информации (психических процессов). Моделирование психической деятельности как совокупности информационных процессов позволяет непротиворечиво сочетать представление о влиянии наследственных и прижизненных факторов, а также учесть влияние человека во всем его многообразии: — человек как фактор эволюции домашних животных; — человек как вид-лидер в приспособлении к антропогенной среде; — индивидуальный хозяин, определяющий все условия жизни животного и все процессы приспособления. Влияние человека не сводится к прямому пошаговому управлению поведением, что позволяет исследовать и формировать самостоятельные реакции животных и определять желательный результат поведения, не пользуясь конкретными инструкциями. Практические методики, основанные на АЗ, дают возможность управлять собственным приспособлением животного к реальным условиям. В результате приспособительное поведение становится для животного естественным, благодаря чему устраняется любая возможность конфликтов. Сопоставив эти дисциплины с другой дисциплиной (психологией толпы), автор не заметил каких-то серьезных отличий, так что тезис Леонидова о влиянии зоопсихологии на майданы вполне справедлив. Согласно Википедии, Психология толпы — это раздел социальной психологии, изучающий поведение групп людей и отличия поведения групп от поведения отдельных индивидуумов.
Под толпой в психологии понимается бесструктурное временное скопление людей, не имеющее четкой цели, члены которого обладают схожим эмоциональным состоянием и объектами внимания. Одна из ярких черт толпы с точки зрения психологии это то, что в толпе может раствориться любая индивидуальность, каким бы образованным и интеллигентным ни был индивид в отрыве от толпы. История знает много примеров, когда большие группы людей способны производить драматические и неожиданные социальные изменения, действуя в обход привычных механизмов и паттернов. Такие события часто приводят к конфликтам. Ученые разработали несколько различных теорий, объясняющих психологию толпы. И все они, в той или иной степени, повторяют принципы этологии, бихевиоризма и адаптивной зоопсихологии. Согласно этологии Тинбергена, анализ поведенческого акта можно считать полноценным только в том случае, если исследователь пытается определить определенные причины, главными из которых являются следующие. Как поведенческий акт влияет на способность животного выживать и оставлять потомство? И какие воздействия запускают поведенческий акт? Главными же принципами бихевиоризма являются закон эффекта (процесс, включавший в себя усиление поведения посредством подкрепления) и закон рефлекса (рефлекс включает в себя респондентное поведение, которое вызывается биологически релевантным стимулом). Перечисленные выше принципы легко объясняют тот факт, что психическое состояние индивида в толпе характеризуется резким усилением влияния следующих факторов: 1. Повышение эмоциональности восприятия всего, что он видит и слышит. 2. Повышение внушаемости и уменьшение степени критического отношения к самому себе и способности рациональной обработки воспринимаемой информации. 3. Подавление чувства ответственности за собственное поведение. 4. Появление чувства силы и сознания анонимности. «Самый поразительный факт, наблюдающийся в одухотворенной толпе, следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души. И эта душа заставляет их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности. Существуют такие идеи и чувства, которые возникают и превращаются в действия лишь у индивидов, составляющих толпу. Одухотворенная толпа представляет собой временный организм, образовавшийся из разнородных элементов, на одно мгновение соединившихся вместе, подобно тому, как соединяются клетки, входящие в состав живого тела и образующие посредством этого соединения новое существо, обладающее свойствами, отличающимися от тех, которыми обладает каждая клетка в отдельности» (Гюстав Лебон).
Другими словами, поведения людей в толпе практически полностью копирует поведения животных в стае. Под действием на сознание людей стрессовой окружающей среды (например, в виде революционной ситуации), они, даже не замечая этого, переключаются на автоматическое мышление, главным действующим лицом в котором является подсознание. Автор уже писал здесь, что сумел научиться отключать свой разум с помощью приказа самого же разума. Это помогало ему, и не раз, выжить в чрезвычайных условиях. Примерно тот же процесс (по крайней мере, в том же направлении) мы наблюдаем и тогда, когда человек живет в постоянном стрессе (а революционная ситуация вызывает у него достаточно сильный стресс). Ну а главной непосредственной причиной всех майданов является СТИМУЛ (чаще всего, со стороны). Понятное дело, что лучшим стимулом для человека являются деньги, можете считать это — характерной особенностью вида Homo sapiens. Ведь деньги можно всегда поменять на любые необходимые человеку ресурсы. Итак, для бунта все готово, нет только вожака стаи. Но даже когда у человека работает одно подсознание, он все равно чувствует, что роль вожака – очень опасна для жизни (один неправильный шаг, и тебя может затоптать та же толпа, которой ты хочешь управлять). А потому, стимул для вожаков толпы должен быть достаточно большим, иначе на эту роль никто не согласится. Таким образом, отслеживая финансовые потоки и перекрывая их, государство может надежно защититься от любой революции, навязанной извне. Однако если революционная ситуация в стране достаточно накалена, этот способ «тушения» бунтов уже не действует. Ведь на место вожака может попасть любой активный и неравнодушный человек, причем, абсолютно забесплатно. Сегодня мы с Вами живем в мире, где революционная ситуация накалена практически повсеместно, а стало быть, погасить ее могут только две силы – армия или проведение необходимых стране реформ. Все уже свершившиеся бунты и революции в истории человечества показывают нам, что одной полиции для усмирения бунтов явно не хватает. Впрочем, надо признать, что подобные «вожаки» (лидеры без финансирования) могут выиграть лишь одну-другую стычку, на большее они не способны. Это понимал в свое время и Ленин, который сумел организовать вокруг себя таких «вожаков» (партию большевиков) и обеспечить их финансирование. В любом случае, бунт – это далеко не самый лучший способ — изменить политический строй в стране. Значительно проще (и надежней) совершить «революцию на самом верху» (дворцовый переворот) и провести в стране необходимые ей реформы. Кстати, именно такой дворцовый переворот и совершил в свое время наш нынешний президент Путин. Так что, кричать, что все представленные здесь мысли – это полная Утопия, значит, обманывать народ, и прежде всего – себя.