Мир на пороге конвергенции
Вопросов конвергенции мы коснулись на этом сайте лишь однажды. А между тем, эти вопросы представляют собой большую важность для исторического развития человечества. И потому, автор предлагает в этой главе рассмотреть их максимально внимательно. Итак, согласно Википедии, конвергенция (от лат. convergo «сближаю») — процесс сближения (в самых различных смыслах), процесс нахождения компромиссов. Конвергенция противоположна дивергенции. Термин употребителен в различных естественных и гуманитарных науках, в том числе, и в политологии. Конвергенция в политологии – это политическая теория второй половины XX века, согласно которой СССР постепенно становится более либеральным, а Запад — более социалистическим, в результате чего должна возникнуть усредненная социально-экономическая система, сочетающая принципы социализма и капитализма (например, плановую экономику и политическую демократию соответственно). В более широком смысле — увеличение сходства между различными обществами, находящимися на одной стадии истории, устранения внешнего, внеэкономического неравенства, логика сглаживания социальных конфликтов, либерально-демократических преобразований. Идеологом политической конвергенции в 1960-1970-е годы был А. Д. Сахаров. Идею сближения двух систем впервые выдвинул П. А. Сорокин в книге «Россия и Соединенные Штаты», написанной в 1944 году. Авторы теории: Джон Гэлбрейт, Уолт Ростоу, Франсуа Перру, Ян Тинберген и другие. Согласно теории конвергенции, обе экономические системы не являются совершенными с точки зрения передовой культуры и гуманистических идеалов и дальнейшее противостояние систем чревато острым классовым конфликтом на международной арене, который может привести к гибели цивилизации. Учитывая эти опасности, сохранить мировую цивилизацию можно путем сближения систем, создавая новые формы социально-экономической и культурной жизни, в которых бы в концентрированном виде могло найти свое выражение то лучшее, что имеется в обеих системах. Если Западное общество частично перенимало для себя то полезное, что было в СССР, то Советский народ держала «в ежовых рукавицах» компартия, которая не принимала эту теорию всерьез. Например, Академик Г. Л. Смирнов в БСЭ писал, что буржуазная пропаганда «широко распространяет взгляды, согласно которым в век научно-технической революции происходит автоматическое сближение форм общественной жизни при социализме и капитализме, а идейные принципы, идеологические различия будто бы утрачивают свое былое значение».
Однако действительность показывает, что «до тех пор, пока в мире сохраняются антагонистические классы, эксплуатация человека человеком, пока существует противоположность интересов монополистического капитала и рабочего класса, всех трудящихся, неизбежно будет продолжаться классовая борьба трудящихся за свое социальное освобождение, против экономического и политического господства монополий». А между тем, история показывает нам, что развитие человечества строго подчиняется диалектическому закону «отрицания отрицания», и даже когда в каком-то обществе происходят революционные преобразования, происходит «отрицание» не всего старого скопом, а лишь отдельных составных частей этого «старого». Менталитеты же Западного общества и Советского народа очень сильно отличались (и отличаются) – Запад всегда предпочитал постепенную эволюцию, русский же народ – революцию. Именно по этой причине, когда в восьмидесятых – девяностых годах прошлого века правящая в СССР компартия «отпустила вожжи», русский народ моментально перенял от Запада не только все хорошее, что там было, но заодно и все плохое. А между тем, основоположник теории конвергенции Питирим Сорокин еще в 1944 году, когда СССР и США были союзниками во Второй мировой войне, описывал этот неизбежный процесс совсем по-другому. Позднее, уже в годы Холодной войны, в частности, в работах «Взаимная конвергенция Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу» (1960) и «Главные тенденции нашего времени» (1964), П.А. Сорокин проводит мысль о том, что уже в те времена наблюдалась постепенная конвергенция черт, характеризующих советское и западное общества. Он считал, что если удастся избежать новой мировой войны, то доминирующей формой общества будет не капитализм, и не социализм, а некая интегральная форма, сочетающая в себе лучшее из обеих систем. Но в тоже время она будет характеризоваться новым типом личности, новыми социальными институтами, новыми культурными ценностями, не сводимыми ни к «капиталистическим», ни к «социалистическим». Для Запада конвергенция будет означать отказ от иллюзорных материальных ценностей чувственной фазы, ограничение власти денег. Для СССР конвергенция будет означать уважение прав человека и повышение материального уровня жизни масс. Постепенно и Запад, и Советский союз придут к смешанному типу экономики, отличающемуся и от экономики свободного предпринимательства, и от чисто государственной экономики.
В этом вопросе П.А. Сорокин был солидарен с Дж. Гэлбрейтом. В Советском Союзе в 1970-е годы идеи конвергенции разделял академик-диссидент А.Д. Сахаров, в то время как на официальном уровне теория конвергенции клеймилась в СССР как буржуазная. Во второй половине 1980-х гг. мысли о конвергенции высказывал и М.С. Горбачев. И хотя реальные пути развития США и особенно СССР оказались несколько иными, чем предсказывал Сорокин, доктрина конвергенции оказала большое влияние на различные теории нарождающегося и будущего типа человеческого общества (модели постиндустриального общества и др.). В качестве важнейшего средства преодоления бездуховности современной цивилизации Сорокин рассматривал созидательный альтруизм, бескорыстную, созидательную любовь, («Альтруистическая любовь» (1950), «Пути и власть любви» (1954), «Власть и мораль» (1959)). Он отмечал, что ни демократические преобразования, ни создание международных инструментов типа ООН, сами по себе не могут привести к предотвращению войн и конфликтов. Демократия может быть так же агрессивна, как и автократия. Только значительное увеличение степени альтруизма отдельных личностей, институтов или культур способно установить прочный мир и гармонию между людьми. Альтруизм, альтруистическая любовь, как отмечал П.А. Сорокин, является огромной силой, но при условии, что мы знаем, как ее производить, аккумулировать и использовать. Сорокин описывает три типа альтруистических личностей: — «удачливые» альтруисты, проявляющие с детства незначительные эгоистические наклонности и удачно интегрирующие в себе ряд моральных ценностей; — «катастрофические» или «поздние» альтруисты, ставшие таковыми в зрелом возрасте в результате дезинтеграции эгоистических ценностей, чему способствуют пережитые ими социальные катастрофы; — «промежуточные» альтруисты, находящиеся в постоянном поиске морального совершенства. Сорокин исследовал личности Будды, Мохатмы Ганди, христианских святых, проводил полевые исследования в университетах, больницах, тюрьмах, и на их основании сформулировал так называемый закон поляризации. Суть его в том, что люди реагируют на социальные и личные катастрофы в полярно противоположных направлениях (позитивная и негативная моральная поляризация). В случае позитивной моральной поляризации имеет место альтруистическое перевоплощение, в случае негативной — поиск гедонистического, ориентированного на себя, удовольствия, ожесточение, агрессия, или тупая покорность судьбе, или самоубийство.
Часть современного человечества движется к позитивной поляризации и противостоит деструктивному процессу деморализации другой части человечества, движущегося к негативной поляризации. Задачи выживания человечества, считал П.А. Сорокин, требуют альтруистического перевоспитания, как правителей, так и народных масс. Уровень развития любого общества зависит, прежде всего, от личностных качеств его членов. Так, если население страны состоит из малокультурных и бездарных людей, то такое государство никогда не будет преуспевающим. В случае, когда общество, состоит из талантливых, внутренне свободных и волевых лиц, это создаст предпосылки к более совершенной форме общежития. Соответственно для понимания исторической судьбы любого государства необходимо выяснить, какие качественные изменения произошли в характере населения, как изменился его состав в ту или иную сторону в определенную историческую эпоху. Те потрясения, которые испытало население России в период первой мировой войны, революций и гражданской войны, что стало орудием отрицательной селекции, производящей отбор «шиворот-навыворот», т. е. убивающей лучшие элементы населения и оставляющей жить и плодиться «худшие». За восемь лет военных конфликтов население России потеряло: самых физически сильных, трудоспособных, волевых, природой одаренных, культурно и интеллектуально развитых. Так как лица с ограниченными возможностями, как с физическими, так и психическими отклонениями не призываются в армию, то процент их гибели был значительно меньшим, чем лиц здоровых. Во время мировой войны в армию не брались, лица с задержкой в развитии, психическими заболеваниями, следовательно, они не подвергались риску гибели. За время же революции условия как раз благоприятствовали их выживанию. В условиях зверской борьбы, лжи, обмана, беспринципности и морального цинизма они чувствовали себя великолепно; занимали выгодные посты, зверствовали, мошенничали, меняли по мере надобности свои позиции и жили сытно и весело. Это способствовало формированию элиты нового образца. В то же самое время, люди воспитанные (те, кому с детства были привиты понятия о чести, достоинстве, правдивости и принципиальности) не могли «жульничать», воровать, злоупотреблять и насиловать. Поэтому они были обречены на голод и исчезновения как вида, у них отсутствовала возможность приспособиться к сложившимся обстоятельствам в обществе, просто не выдерживала нервная система.
В силу своего воспитания они не могли так или иначе молчать против совершавшихся зверств, а тем более раболепствовать перед ними, что способствовало их преследованию и физическому устранению. Обостренное чувство исполнения долга, верность данной присяге в условиях изменившейся политической обстановки, войны и революции, только усиливали риск гибели подобных людей. В результате процент гибели выдающихся людей за эти годы стал несравненно выше, чем процент гибели рядовой серой массы. Во всяком вооруженном конфликте, в прицел попадают в основном одаренные люди, которых в первую очередь и стремится уничтожить другая сторона. В результате таких масштабных потрясений для нашей страны, мы не только потеряли наиболее способную часть населения, но и наметилось эмоциональное выгорание нации. Это не заметно с первого взгляда, но на самом деле, все эти процессы имеет роковой характер для любого народа. И эти негативные процессы происходили в России вплоть до начала второй мировой войны, и резко усилились во время Великой Отечественной войны. Более того, «отрицательная селекция» продолжилась и после ее окончания. Правда, эта селекция касалась уже не всего народа, а лишь его властной элиты. Если рабочих, буквально, загоняли в компартию (а они сильно противились этому), то из людей с высшим образованием туда могли попасть, в основном, лишь «шкурники» и карьеристы. Все это и подготовило почву для вполне ожидаемого развала СССР в девяностые годы прошлого века, когда случилась «революционная конвергенция» «новой общности людей — Советского народа». Несмотря на то, что эта «конвергенция» переросла в либерально-буржуазную революцию, она принесла с собой и кое-что положительное для русского (уже не Советского) народа – вместе с ней исчезла и его «отрицательная селекция». При этом такая селекция резко возросла во властной элите. И к настоящему времени в России сложилось «новое общество, отягощенное революционной ситуацией». Внутри народа сосредоточились все самые передовые и прогрессивные силы, а подавляющее большинство внутри власти составляют все те же «шкурники» и карьеристы. И такое положение дел наблюдается во всем современном мире. Другими словами, конвергенция капитализма и социализма в нашем мире сегодня уже невозможна! Ведь весь наш мир представляет собой общую «серую картину с индивидуальным капитализмом во главе угла». И новому поколению «Главного Заказчика будущего» предстоит провести «отрицание» этого индивидуального капитализма без возможности сравнения своих действий с действиями противоположного общественно-экономического строя (как это было возможно сделать в Советские времена).
И постепенная эволюция, так любимая Западом, для этого уже не подходит. Годится только революция, причем, обязательно сверху. А стало быть, и первыми в этом деле будут граждане и власть России, хотим мы того или нет. Другими словами, Россия обязана кардинально переформатировать свое нынешнее государство, и тем самым, показать пример Западу. Граждане России готовы сделать это прямо сегодня, а вот Российская власть пока еще не готова (накал революционной ситуации еще не достиг своего пика, но вот-вот достигнет). А потому, любые народные выступления в нынешней России только поспособствуют этому (поэтому автор и придерживается тезиса: «чем хуже, тем лучше») – «на то и щука, чтобы карась не дремал». Однако нашей власти (для проведения «революции сверху») необходим какой-то наглядный пример, а его в современном мире просто нет. Единственный ориентир для власти – это классический либерализм (или социал-либерализм), который полностью укладывается в рамки менталитета русского народа (Справедливость, Равенство, Братство, Свобода ДЛЯ ВСЕХ). А «отрицать» придется нормы неолиберализма. Согласно Википедии, неолиберализм (англ. neoliberalism) — разновидность (а скорее, противоположность – авт.) классического либерализма, направление политической и экономической философии, возникшее в 1930-е годы и сформировавшееся как идеология в 1980-е — 1990-е. Именно эту идеологию русский народ и перенял у Запада во время либерально-буржуазной контрреволюции. Сам термин (фр. néo-liberalisme), впервые был использован в 1938 году на парижском Коллоквиуме Уолтера Липпмана; его авторами считаются французский экономист Бернар Лавернь и его немецкий коллега Александер Рюстов. Широкое хождение термин получил в связи со свободнорыночной политикой экономического либерализма и монетаризма согласно идеям Милтона Фридмана и Фридриха Хайека, внедрявшейся в Чили при диктатуре Аугусто Пиночета, в Великобритании при Маргарет Тэтчер (тэтчеризм), США при Рональде Рейгане (рейганомика) и ставшей господствующей в мире экономической моделью в конце XX века. Неолиберализм имеет широкое значение, охватывая: 1) идеологию; 2) способ управления; 3) пакет политических программ. Неолиберализм рассматривает свободный рынок и неограниченную конкуренцию, как основное средство обеспечения прогресса и достижения социальной справедливости, возможных, прежде всего, на основе экономического роста, который измеряется валовым внутренним продуктом (ВВП). Возникновение неолиберализма связывается с наступлением «второй эры глобализации». Неолиберализм сформировался в качестве оппозиции развитию в середине XX века идей социал-либерализма, предполагавшего социальное сотрудничество и защиту, сочетание конкуренции с государственным регулированием и социальными программами, принятие элементов эгалитаризма и коллективизма.
Именно такой социал-либерализм и должен стать главным ориентиром Российской власти. А теперь подумаем, что ей потребуется «отрицать» из неолиберализма — в первую очередь. Теоретические основания неолиберализма связаны с монетаризмом, а также трудами Роберта Манделла, Маркуса Флеминга, Вильгельма Репке, Александера Рюстова и других. Его ведущая идея может быть сформулирована следующим образом: интенсификация и всемирное распространение свободного рынка, как экстенсивно — в международном масштабе, так и интенсивно — на все сферы жизни общества. Таким образом, неолиберализм проявляет принципиальное родство с глобализацией, особенно в экономической сфере. Экономическая политика неолиберализма ассоциируется, прежде всего, с laissez-faire парадигмой («позвольте-делать» или принцип невмешательства), и включает в себя такие элементы как дерегуляция экономики, приватизация, уменьшение государственных расходов, увеличение роли частного сектора и неограниченную свободную торговлю. Именно эти нормы и необходимо «отрицать» в первую голову. Отрицание этих норм является и главной парадигмой жестких требований нашего Мироздания к современному человечеству. Ведь именно они являются главной движущей силой его «расширенного воспроизводства». А Мироздание принуждает человечество вернуться к «простому воспроизводству», иначе биосфера Земли не в состоянии «прокормить» его. Таким образом, на власть в России давит и Мироздание, и народ, причем, в одну и ту же сторону. А главное свойство любой власти – это чувство самосохранения. А потому, хочет того власть или нет, но ей придется совершать какие-то действия для собственного самосохранения. Именно такие действия и называют «революцией сверху». А стоит изменить экономическую концепцию государства, неизбежно изменятся и социальные концепции. Главная социальная концепция неолиберализма основана на рыночной интерпретации всех типов общественных связей: каждый человек рассматривается как свободный предприниматель, организующий собственную жизнь как предприятие, а каждое социальное взаимодействие — как контракт (акт купли-продажи). Все формы отношений, в том числе, взаимоотношения работников одной компании или членов семьи, рассматриваются как виды суб-рыночной конкуренции. Согласно теории неолиберализма, нации и государства на мировом рынке также выступают в роли предприятий. С точки зрения философии неолиберализма, существование и функционирование рынка обладает самоценностью, независимо от его воздействия на производство товаров и услуг, а законы функционирования рыночных структур составляют фундаментальное основание этики. Соответственно, в неолиберализме не существует различия между рыночной экономикой и рыночным обществом, а его этическая концепция возвращается к меркантилизму.
Критики неолиберального капитализма и неолиберальной глобализации указывают на пагубность неолиберальной экономической политики для разрешения проблем кризисных экономик и поддержания социальной справедливости, а также на такие ее последствия, как существенное снижение стандартов в сфере труда, наступление на права профсоюзов, нарастающий ущерб окружающей среде. Пьер Бурдье и Гюнтер Грасс сравнивали наступление неолиберализма с «консервативной революцией» в Германии 1930-х годов как направленной против традиции Просвещения. Географ Дэвид Харви, называя в своей «Краткой истории неолиберализма» предмет книги теорией, «согласно которой рыночный обмен является основой системы этических норм», считает ее антисоциальной и антидемократичной; он указывает, что неолиберализм выступил проектом восстановления и укрепления классового господства крупного капитала после периода кейнсианского регулирования экономики и компромиссов с трудящимися классами («славное тридцатилетие»). Такие авторы, как Харви и Наоми Кляйн, полагают, что впервые неолиберализм воплощался на практике группами экономистов, известных как «Чикагские мальчики» и «Берклийская мафия», в условиях правоавторитарных диктатур Аугусто Пиночета в Чили и Сухарто в Индонезии соответственно; оба режима пришли к власти в результате переворотов и отметились массовым нарушением прав человека. Критики неолиберализма, в частности Эрик Райнерт, считают неолиберализм разрушительным для мировой экономической системы, и возлагают на него ответственность за обнищание многих стран на протяжении последних десятилетий, а также за деиндустриализации и структурную деградацию постсоветских экономик. «С глобальным распространением неолиберализма волна приватизации ведет мировую экономику в тупик», — отмечает в свой статье вице-президент АОН КНР Ли Шэньмин. Вместе с тем, известный писатель и либеральный публицист Марио Варгас Льоса считает, что никакого самостоятельного явления под названием «неолиберализм» не существует, а термин был придуман противниками либерализма «с целью семантически обесценить теорию либерализма». Всех подобных людей русский народ и прозвал «либерастами», и автор этого сайта согласен с таким названием. А чтобы окончательно «запудрить мозги» народу, все «либерасты» называют себя либералами, хотя это совсем не так. Вот именно из-за этого и пошла путаница в определениях – когда в России кого-то называют либералом, нужно понимать, что этот «кто-то» – «либераст», а не либерал. К слову сказать, автор этого сайта считает себя (а заодно и Путина) — истинными либералами, и является при этом ярым противником «либерастов». Таким образом, нынешний мир можно назвать МИРОМ НА ПОРОГЕ КОНВЕРГЕНЦИИ СОЦИАЛ-ЛИБЕРАЛИЗМА И НЕОЛИБЕРАЛИЗМА. А наше Мироздание упорно настаивает на проведении подобной конвергенции в сторону преобладания социал-либерализма.
Согласно Википедии, социальный либерализм (социал-либерализм) — разновидность либерализма, выступающая (в отличие от неолиберализма) за вмешательство государства в экономические процессы. В политическом спектре обычно находится правее социал-демократии. В отличие от классического либерализма, рассматривавшего рынок как саморегулирующуюся категорию и негативно относившегося к возможности регулирования экономических и социальных отношений, социальные либералы полагают, что для осуществления на практике главного принципа либерализма — обеспечения права индивида на самоопределение и самореализацию — не всегда достаточно только его собственных усилий. Выравнивание стартовых возможностей невозможно без участия государства, и именно государство должно обеспечивать перераспределение части общественного продукта в пользу социально слабых членов общества, оказывая им поддержку и тем самым способствуя гармонизации общественных отношений и укреплению социальной и политической стабильности. Однако в отличие от различных разновидностей социалистической идеологии, социальные либералы привержены (умеренному) капиталистическому типу экономики, или социально-ориентированной рыночной экономике. По мнению социальных либералов, государство обязано вмешиваться в экономические процессы с целью борьбы с монополизмом и поддержания конкурентной рыночной среды. Общество должно иметь законные основания в случае, если доход не соответствует вкладу человека в общее благо, изъять часть этого дохода через налоги и перераспределить его на социальные нужды. Улучшение условий жизни беднейших слоев общества будет способствовать росту внутреннего рынка и экономическому росту. Применение этих подходов, по мнению социальных либералов, должно смягчить конфликты в обществе и постепенно превратить «капитализм эпохи свободной конкуренции» в «социальный капитализм», общество с «социальной экономикой», основанной на частной собственности и регулируемых рыночных отношениях. Социальный либерализм возник в конце XIX века во многих развитых странах под влиянием утилитаризма. Некоторые либералы восприняли, частично или полностью, марксизм и социалистическую теорию эксплуатации и пришли к заключению, что государство должно использовать свою власть для восстановления социальной справедливости. Такие мыслители, как Джон Дьюи или Мортимер Адлер объясняли, что все индивидуумы, будучи основой общества, для реализации своих способностей должны иметь доступ к базовым нуждам, таким как образование, экономические возможности, защита от пагубных масштабных событий вне пределов их контроля.
Такие позитивные права, которые предоставляются обществом, качественно отличаются от классических негативных прав, обеспечение которых требует от других невмешательства. Сторонники социального либерализма утверждают, что без гарантии позитивных прав невозможна справедливая реализация негативных прав, поскольку на практике малообеспеченное население жертвует своими правами ради выживания, а суды чаще склоняются в пользу богатых. (Позитивное право, положительное право — система общеобязательных норм, формализованных государством, выражающих волю суверена, либо не противоречащих данной воле. Посредством этих норм регулируется жизнь субъектов права на некой территории, которые являются регуляторами общественных отношений и которые поддерживаются силой государственного принуждения. Может, как соблюдать, так и нарушать моральные права человека с позиции моральной концепции, именуемой «правами человека», в таких случаях правовые нормы, противоречащие моральным правам человека, называются противоправными/антиправовыми. Негативное или естественное право противопоставляется доктрине правового позитивизма: если последняя утверждает, что право может быть даровано лишь по воле государства, воплощенной в законе, и что никакого права вне закона быть не может, то концепция естественного права разводит понятия «право» и «закон». Согласно ей, у каждого индивида есть некоторые высшие, постоянно действующие права, олицетворяющие разум, справедливость, объективный порядок ценностей или даже мудрость самого Бога). Социальный либерализм поддерживает введение некоторых ограничений на экономическую конкуренцию. Он также ожидает от правительства предоставления социальной защиты населению (ЗА СЧЕТ НАЛОГОВ), чтобы создать условия для развития всем талантливым людям, для предотвращения социальных бунтов и просто «для общего блага». Между экономическим и социальным либерализмом существует фундаментальное противоречие. Экономические либералы считают, что позитивные права неизбежно нарушают негативные и потому недопустимы. Они видят функцию государства ограниченной, главным образом, вопросами обеспечения законности, безопасности и обороны. С их точки зрения, эти функции и так требуют наличия сильной централизованной государственной власти.
Напротив, социальные либералы считают, что главная задача государства состоит в социальной защите и обеспечении социальной стабильности: предоставлении питания и жилища нуждающимся, здравоохранении, школьном образовании, пенсионном обеспечении, уходе за детьми, инвалидами и престарелыми, помощи жертвам стихийных бедствий, защите меньшинств, предотвращении преступности, поддержки науки и искусства. Такой подход делает невозможным введение масштабных ограничений на правительство. Несмотря на единство конечной цели — личной свободы — экономический и социальный либерализм кардинально расходятся в средствах для ее достижения. Правые и консервативные движения часто склоняются в пользу экономического либерализма, выступая против культурного либерализма. Левые движения, как правило, делают акцент на культурном и социальном либерализме. Некоторые исследователи указывают, что противопоставление «позитивных» и «негативных» прав на деле является мнимым, так как для обеспечения «негативных» прав на деле также требуются общественные затраты (например, содержание судов для охраны собственности). Однако из-за путаницы в определениях отделить социальных либералов от экономических — довольно затруднительно. Так, например, нынешние отечественные «либерасты» называют партию «Яблоко» социал-либеральной (смотри Википедию), хотя на самом деле, эта партия – чисто неолиберальная. Как говорится, «хоть горшком назови, только в печь не клади». В любом случае, автор этого сайта, как и все остальные люди Земли, — «за все хорошее и против всего плохого». Да и конвергенция подразумевает под собой сближение (смешение) лишь положительных характеристик двух противостоящих друг другу идеологий, а не всего подряд. Все отрицательные характеристики должны остаться в прошлом. Так что, конвергенция социал-либерализма и неолиберализма – довольно условное определение данного процесса, правильнее назвать его принятием властью и народом всего положительного, что существует в современном мире, и «отрицанием» всего негативного.
Остался только один вопрос – что считать позитивным, а что – негативным? И на этот вопрос существует вполне определенный ответ. Все, что приводит человечество к расширенному воспроизводству – негативно, а все, что ведет его к простому воспроизводству – позитивно. Это требование Мироздания, и противиться ему, по меньшей мере, неразумно! А стало быть, государственное управление экономикой – это положительная характеристика для любого современного государства. С другой стороны, история СССР показала нам (и достаточно ярко), что управлять всей экономикой страны, ни одно государство не в силах. Таким образом, оптимальной является смешанная частно-государственная экономика, в которой решающее слово остается за государством, а не за частником. Однако любое государство – это, прежде всего, власть, а потому, и чиновники государства являются, чаще всего, носителями менталитета меньшинства, а не менталитета большинства. В то же время источником власти является народ – большинство, а не меньшинство. Для снятия этого противоречия необходимо предусмотреть контроль народа над центральной властью. А как его осуществить? Только через выборные Советы народных депутатов, обладающих правом утверждения любых приказов центральной власти, касающихся их юрисдикции. И так далее и тому подобное (обо всем этом, и о многом другом, можно прочитать на страницах настоящего сайта). Понятное дело, что один человек (автор сайта) не в состоянии решить все возникающие вопросы грядущей конвергенции (их слишком много), он и не стремится к этому. Однако все основные вопросы, если не решены, то наверняка обозначены, и как раз на этом сайте. И если собрать все вместе, то, как ни крути, а получается одно – «государственный коммунизм» («от каждого по способностям, каждому по потребностям»). Именно к такой общественно-экономической формации подсознательно стремятся все народы мира, именно эта формация никак не противоречит требованиям нашего Мироздания о возврате человечества к простому воспроизводству. Следить за изменениями объема ВВП – это чисто государственная функция, частники, в любом случае, будут стремиться к его росту, а не сокращению. А вот государство может (при необходимости) затормозить или разогнать ту или иную область промышленного хозяйства страны, увеличить или уменьшить, как прибыль работодателя, так и доходы его работников. И все это исключительно с помощью налогов на доходы и расходы, как предприятий, так и физических лиц. На этой оптимистической ноте и закончим.