Особенности общественного сознания
Автор предлагает поговорить в этой главе об общественной (народной) психологии. А для начала, статья Александра Роджерса — «Мы живем в лучшем из времен в лучшей из стран». «Меня в очередной раз задолбало бесконечное нытье о том, как все плохо в России. Запомните, а лучше запишите (а некоторым стоило бы и вытатуировать на лбу): русские никогда не жили так хорошо, как сейчас. Вообще мы живем в лучшем из времен. Еще сто лет назад у предков не было ни центрального отопления, ни горячей воды (да и холодная у большинства была из колодца или речки, а не из крана), ни электричества. Из общественного транспорта – трамвай на конной тяге. И то, только в крупных городах. Бесплатное всеобщее образование? Ты что, холоп, белены объелся? Ставь крестик в углу и не выделывайся. Страховая медицина? Дохтур, может кровь пустить и пиявок назначить. Будешь должен. «Испанка» убила десятки миллионов человек. Каждый второй год голодный. Работа на заводе по 14-16 часов. И это не «пришел, включил станок с ЧПУ», а тяжелый физический труд. В сельском хозяйстве не легче, тракторов и комбайнов не было. Из развлечений ковер. Ни телевизора, ни интернета, ни даже радио. Весь тот огромный, офигительный, запредельный комфорт, который нас окружает – это буквально последние несколько десятилетий. При всей моей любви к СССР, в котором я родился, там было далеко не так чудесно, как сейчас рассказывают малолетние придурки, никогда в нем не жившие. Бананчиков не хотите? А что это за экзотический фрукт с картинки? Я бананы увидел впервые в 1987-году, когда в Москву на соревнования приехал. В нашей провинции их просто никогда не было. «Фанта» только в Москве и только на разлив, один стаканчик в одни зубы (в парке в Сокольниках). Я в магазине на первом этаже здания МИДа (в других местах тоже не было) накупил три вида мармелада, швейцарский шоколад и диковинное диво – «Пепси-колу». Отвез домой, родных побаловать. Я уже молчу про мебель, сервизы и итальянские сапоги. И такого много было. Вы же все меряете в колбасе и пломбире, так вот в них все было весьма печально. Сейчас в магазинах есть такое, чего в советское время даже в спецраспределителях для партийной элиты не было. А вот самих спецраспределителей нет, беда – некоторые ностальгируют (особенно за «туваравед – уважаемый чилавек»). И коррупция в СССР была, и преступность, и «цветовая дифференциация штанов», и насквозь прогнившая «коммунистическая элита», предавшая страну при первой возможности. Повторюсь: я люблю свою Родину, СССР, со всеми его недостатками. И люблю Российскую Федерацию, его правопреемницу, тоже со всеми ее проблемами. Ибо настоящая любовь всегда безусловна.
И для любителей «святых девяностых» у меня тоже пара ласковых есть. Может кто-то из них и присосался в то время к обслуживанию какого-нибудь вороватого олигарха и чувствовал себя хорошо и «свободно» (то есть свободно воровал и грабил), то я почти двадцать лет ходил с ножом в кармане. А кладбища наших городов забиты «вечно молодыми, вечно пьяными» с золотыми цепями и в спортивных костюмах. Кто-то уже забыл, каково было жить в «России без Путина»? Ну, так пересмотрите «Чистилище» или «Улицы забытых фонарей» (первые сезоны почти целиком сняты по реальным делам, только фамилии изменены). Количество крупных заводов в России за 30 лет выросло на 35%. Количество автомобилей на душу населения выросло почти в семь раз. Сбережения физических лиц (то есть обычных граждан) в банках превысили 30 триллионов рублей. По другим показателям картина аналогичная. Мы живем в лучшее из времен (и не факт, что дальше будет лучше, по крайней мере, в ближайшие пару десятилетий). Но мы живем и в лучшей из стран. В США пандемия опиатов, кучи наркоманов, тюрьмы забиты заключенными (там даже есть особое понятие «карьерный уголовник»), на улицах грабят и стреляют, сотни тысяч бездомных. Промывание мозгов пропагандой, цензура (реальная, а не как в визге российских либералов), полицейское государство, «культура отмены» неугодных и инакомыслящих. Избирательная система США также допотопная. В Британии архаичная монархия с кастовым обществом, где верхняя палата парламента наследственная. И каждую зиму до 20 тысяч человек (преимущественно стариков) замерзают от холода прямо в своих домах. В Гонконге, который некоторые считают образцом успеха, стандартное жилище общей площадью до 15 метров, унитаз и душ совмещенные на одном квадратном метре, кровати в два-три яруса. И стоит этот ужас дороже, чем трехкомнатная в Москве. В Голландии протестующих регулярно травят собаками (не просто погавкать, а именно дают рвать). Во Франции, Италии и Германии протестующих систематически травят слезоточивым газом и обливают из водометов (даже зимой). Кроме этого миллионы мигрантов, не желающих работать и интегрироваться в европейское общество. Полуметровые крысы стаями на улицах Парижа и Лондона. Но «Аллен Делон говорит по-французски». Наши граждане смотрели фильмы с Алленом Делоном и Бельмондо, но смотрели на самих актеров, а не на то, что там уже тогда (а если точнее, то всегда) все было прогнившим, коррумпированным и с зашкаливающей преступностью. Надо просто внимательно смотреть.
Это я уже молчу про всякие Латинские Америки и Африки, там вообще более трети населения мира живет в фавелах и трущобах. Миллиарды людей голодают, мерзнут, испытывают недостаток питьевой воды, не могут нормально помыться, ходят в каких-то лохмотьях и секонд-хенде, не имеют доступа к образованию, медицинскому обслуживанию и/или доступа в интернет. А тут некоторые блогеры, сидя за рулем автомобиля за несколько миллионов, снимают на последний айфон со стедикамом ролики о том, как нищает народ. Или делают то же самое в уютных студиях, в которых одного только освещения и прочего оборудования на несколько миллионов. Один даже прямо с пляжей Таиланда (попутно рекламируя кредитки от различных банков) рассказывает, как бедному пролетарию плохо живется в буржуйской России. И зрители у них такие же, выпустив новогодних фейерверков как два бюджета Украины, заедая Хеннеси бутербродами с икрой (уже «через не могу») и планируя отпуск на иностранных курортах, стонут «довел Путин страну, все разворовано, голодает народ». У меня к таким только один вопрос «Вы совсем куку, или усиленно прикидываетесь?». Вот на спор, называете мне страну, где, по вашему мнению, лучше, чем в России (карликовые недоразумения, типа страны-казино Лихтенштейн, не предлагать – хотя и там полно проблем, если копнуть), а я вам подробно рассказываю, какое там дно. Попробуем? Есть ли в России проблемы и недостатки? Конечно. Всегда были и всегда будут, при любой форме общественного строя и любой фамилии руководителя страны. Значит ли это, что Россия какая-то неправильная, неполноценная или должна быть разрушена/уничтожена? Нет. Потому что тогда будет только хуже (проверено мировой практикой). Причем в случае падения России будет плохо и многим другим странам, включая некоторые русофобские режимы, поддерживать которые в этом случае больше не будет необходимости. Есть ли на планете страны лучше России? Нет. И вы не сможете доказать обратное. P.S. Все, можете начинать «вывсеврети!» (Александр Роджерс). А вот другая статья на ту же тему – статья Романа Дудина «Латентный фашизм».
«Часто приходится слышать удивление, а откуда берется фашизм? Как так получается, что вроде бы цивилизованная нация вдруг резко становится зверьем, готовым уничтожать людей только за то, что они другой национальности. Как так получается, что в течение каких-то нескольких лет вроде бы нормальные люди вдруг начинают вести себя так, как им самим и не приходило в голову, что они смогут так себя вести, и считать это нормальным? Лично мне странно слышать такие вопросы – ведь есть конкретные причины этому явлению. И если не делается достаточного для того, чтобы с ними бороться, то тогда там это и случается. Об одной из таких причин мы и поговорим в этой статье, а то, сдается мне, для многих она почему-то не особо заметна. Статья достаточно длинная, требует напрягать мозг, кто здесь не за этим – проходим мимо. У всех из вас есть понятия правоты и неправоты – у многих разные, но какие-то должны быть, наверное, у каждого. И у большинства из вас, наверное, неправые делятся на врущих и заблуждающихся, первые из которых врут, понимают, что врут, но продолжают врать, а вторые заблуждаются и искренне верят в то, что говорят правду. Но лично для меня есть еще и третья порода: те, которые заблуждаются так, искренне верят в свою правоту, и перестать заблуждаться не хотят, потому, что им не выгодно. Первым объяснять, что они не правы, бессмысленно, потому, что они это и так знают, но, если им дать понять, что обмануть тебя не получится, они перестанут врать и будут искать другие методы или других жертв. Вторые будут настаивать на своем до тех пор, пока верят в свою правоту, но, если им привести такие аргументы, на которые им нечего возразить, они пересмотрят свои позиции. Ну а третьи будут толкать свое с убежденностью вторых, а разубедить их не получится, потому, они будут просто отворачиваться ото всех аргументов с циничностью первых. Откуда берется третья порода? Оттуда, что некоторые хотят брать от жизни то, что им выгодно, и чувствовать себя при этом правыми. И выгодно (ну надо же) чаще всего у них оказывается то, что с понятием правоты не очень совмещается, но правым себя при этом чувствовать им все равно хочется. Так выгодно. Так интереснее жить. Так больше эйфории от побед. Вера в свою праведность позволяет рассчитывать, что попадешь в рай. Еще помогает верить некоторым, что их нация является богоизбранной – а то как-то не очень получается, верить в это, если считаешь своих грешнее чужих. И самое главное, вера в свою правоту помогает лучше разозлиться, чтобы яростнее наносить удары. А без этого победы не такие частые получаются, так что желание брать от жизни больше, требует для многих чувствовать себя правым. Это такая потребность и за так просто третий тип от нее не откажется.
Суть различия между всеми типами примерно следующая. Допустим, решается вопрос нападения на другую страну. Нападение с целью улучшения своей жизни (хочется больше земли и рабов), но официально нужен какой-то предлог. И находится, он, допустим, в том, что «мы должны напасть, потому, что иначе на нас самих нападут, так что это вынужденные превентивные меры и поэтому мы правы…» Первый тип будет толкать эту версию и изображать искреннюю в нее веру, но лишь до тех пор, пока в этом есть смысл. Когда смысла не будет, он либо сгинет, либо перескочит на уровень «А мы все равно будем делать свое, и хрен ты нас остановишь!». Второй тип поведет себя иначе. Ему скажешь: «Нельзя первыми нападать» – он ответит: «Ты не прав! На нас напасть хотят – мы вынуждены защищаться!». Ему объяснишь, что так может любой говорить, кто захочет напасть, и если любой будет себе такое позволять, то именно потому нападать будет и можно, а если противник себе такого не позволяет, а ты позволяешь, то ты и неправ – он начнет чесать затылок, скажет: «А ведь да – об этом я не подумал!». Третий тип поведет себя иначе. Ему объяснишь все это – он ответит «Ты вражеский агент!», и будет кричать, что тебя надо заткнуть и не мешать спасать родину из опасности. Как устроена психология третьего типа – у него стоят две установки: «хочу любым путем так, как мне выгодно» и «я всегда прав!», и все, что хоть одной не соответствует, отметается под любыми предлогами. Хочу, как выгодно – значит, хочу больше земли, больше рабов, и значит, надо идти и добывать это все. Я всегда прав – значит, должны быть оправдания, и надо просто их искать до тех пор, пока что-нибудь удовлетворяющее себя не найдется. Ему говоришь «первыми нельзя нападать!» – у него сразу «Ты не прав!» – почему? – «Потому, что ты хочешь, чтобы на нас напали первыми!». Т.е. опасность такой возможности учитывается, а опасность, которую он создает таким решением, нет. Почему – потому, что «я всегда прав» этого не пропускает, и требует найти обходной путь. «Хочу, как выгодно» мотивирует поиск, в результате чего находится предположение «А не вражеский ли ты агент?», из чего следует, что если это так (а доказательств обратного мы пока не видим, и искать не спешим), то тебя можно не слушать. А значит, уважительных претензий к его позиции как бы нет, и «Родина» «спасена». Если третьему типу потребуются доказательства, то он приведет что-то вроде: «Нас окружают враги, которые хотят на нас напасть, и все они кричат, что от нас исходит опасность, и ты тоже это говоришь. Ты говоришь слово в слово, как они, ты их агент, ты работаешь по их методичкам!» (у любителей нападать первыми это ты должен доказывать, что ты не верблюд, а не они обратное). А его спросишь: «А какие у тебя доказательства, что все так, как ты говоришь, а не так, как я говорю?», а у него ответ «Мы до таких, как ты, до всех доберемся, и всех к стенке поставим!».
Почему так – потому, что признание недостаточности своих обвинений не впишется в «хочу выгодны» и «я прав». А значит, будет запущен поиск новых предлогов не соглашаться, и препирательства пойдут на новый виток. И если ты разоблачишь несостоятельность новых, он будет приводить третьи, закончатся претендующие на серьезность – пойдут в ход не претендующие. Закончатся все, будет сделано предположение, что доказательства все равно есть, просто их не получается найти (потому, что ты очень хитро все заплел), но это не отменяет факта его правоты и его права действовать в соответствии с этим. И в эту версию он вцепится, как та бойцовая собака, которая скорее умрет, чем разожмет зубы, потому, что иное поведение просто не пройдет через «я прав» плюс «хочу выгоды». На его языке будет называться, «…ты дурак/враг/еретик, и таким, как ты, бесполезно объяснять, и тебя надо убивать первым, потому, что по-другому ты не понимаешь!». В общем, разговор с третьим типом будет: ты ему вопросы, на которые ему нечего ответить, а он в защиту одной своей неучтивости будет лепить другую. Ты с него спрашиваешь доказательства, а он вместо них с тебя требует доказательств, что ты не верблюд, и ты его тычешь в факты, что ему нечем обосновать ни одну свою претензию, а ему это, как с гуся вода, и он тебе оскорбления-угрозы-обвинения, и слышит только себя, как тетерев на току. Это и есть третий тип – совершенно отдельный от первого и второго, и преимущество его перед вторым в том, что переубеждать его – сизифов труд, а перед первым, что у него столько ярости, сколько первый из себя просто не выдавит. И если первый служит отцу лжи, то третий, неверное, подчиняется непосредственно сразу ее деду. И с ним расклад такой, что, когда ты разоблачаешь неправду, тебя слушает только второй тип, а первый и третий отворачиваются. А если просто голословно сказать «вам объяснять бесполезно – остается разговаривать только языком силы», то первый поймет, но второй с третьим будут искренне против. В общем, большинство типов всегда будет против тебя, каким бы путем ты не пошел, и эту деталь часто упускают те, кто не учитывают третий тип. К вопросу войны третий тип, упрощенного говоря, подходит так. «Если мы нападаем на врага – мы делаем хорошее дело. Если враг нападает на нас – он делает плохое дело. Если нам надо отнять у врага землю и ресурсы, значит, надо покопаться в истории и посмотреть, не было ли там времени, когда эта земля принадлежала нам, и если да, то мы тогда ее просто себе возвращаем. Если враг нападает на нас, копаться в истории ни в каком случае не надо. Если мы изучаем историю, в которой была война, где мы побили врага, упиваемся тем, какая славная была победа. Если речь о событиях, где враг побил нас, акцентируем внимание на том, какие зверства он творил.
Если надо напасть на врага, чтобы забрать землю, которая никогда нам не принадлежала, значит, это нужно для того, чтобы кого-то от чего-то освободить. Если враг нападает на нас, ни о каком освобождении речи быть не может, кого бы в каком положении мы не держали. Нападение врага – это всегда агрессия, защита от которой святое дело. Если же земля врага нам никогда не принадлежала, и освобождать там тоже особо некого, значит, мы должны напасть потому, что если не мы его, то он нас, и потому мы просто вынуждены защищаться!» Родина у третьего контингента всегда права, что бы она не делала, потому, что она святая, а святая потому, что он не видит за ней никаких прегрешений. Прегрешений он не видит потому, что его установки просто не дают ему видеть так, как это видится со стороны. А если она у него свята, то и служение ей получается дело святое, и потому он всегда себя чувствует правым и праведным. И отстаивание ее и всех ее позиций, с которыми вечно кто-то не согласен, для него самое святое дело. Очень легко и удобно – и механизм отлажен и работает, как часы. Так что написать на пряжках «С нами Бог!», и напасть исподтишка на соседа, которого давеча называл союзником, и с которым подписал договор о ненападении, для такого «святоши» обычное дело. Лицо политически адекватного человека выглядит так: «Для меня радость моего народа – моя радость, и страдания моего народа – мои страдания. Но я уважаю аналогичные чувства представителей других народов, и выступаю за то, чтобы с другим нельзя было делать того, чего не хотели бы получать сами. И жду от вас аналогичного, и уважайте мои чувства, потому что, не уважая их, вы не уважаете свои». У «святоши» оно выглядит так: «Я не понимаю, что война – это плохо. Наступательная война – это интерес, эйфория побед, репортажи о доблестных маневрах, и салюты по случаю взятия городов. Вот когда война вернется на мою землю, и я увижу в руинах свой дом и своих близких в лужах крови, вот тогда до меня дойдет, что война – это ни хрена не хорошо. А пока этого не случилось – я этого понимать не хочу. Если хотите меня научить – заставьте меня умываться слезами, вот тогда я начну уважать ваши чувства…». И с таким лицом он кричит на весь мир «Все бабы шлюхи, кроме моей мамы – она святая!». Быть предрасположенным любить все свое и видеть в первую очередь оправдания себе, конечно, естественно для этого мира, и в какой-то мере оно понятно и простительно, но только лишь до того момента, пока человек не переходит определенную черту. Пока держит себя в руках, пока он понимает, чем и насколько нельзя заигрываться, и пока видит берега и готов самокорректироваться. Но у одних это проявляется в слабой мере, у других в средней, и у третьей в сильной. И кто заходит дальше определенной черты, встает на путь, когда мосты уже сожжены, и доказывать свое можно уже только силой, и всякое право сильного быть готовым подтвердить еще большей силой.
Поэтому они нуждаются в законах, которые принудительно бы заставили молчать тех, кого правдой одолеть они не могут. И при всей своей воинственности и энергичности они чувствуют себя беспомощными что-либо заставить признавать тех, кто уважает только правду. И власть, которая им даст такие законы, они называют «сильная власть, которая наведет порядок», и когда появляется тот, в ком они чувствуют такого кандидата, они готовы оказывать ему посильную поддержку во всех его начинаниях. В меру того, насколько «сильная власть» получает возможности действовать, она старается использовать свои полномочия, чтобы увеличить возможности «святош» вести свою пропаганду и ограничить возможности остальных им оппонировать. В случае успеха она получает результат в виде увеличивающегося количества сторонников, и создавшееся положение снова использует для того, чтобы повторять этот прием с бОльшим размахом. В результате этого она увеличивает свои возможности за счет увеличения своей влиятельности, а влиятельность увеличивает за счет увеличения возможностей, и если методично и целенаправленно обрабатывать народ соответствующей политике пропагандой, и давить любую оппозицию, которая будет пытаться это хоть как-то разбавить, то слабый уровень «святошности» станет средним, средний сильным, а сильный ультра-ультимативно-сильным. И в целом вся нация подавляющим большинством готова будет вести любые наступательные действия без какого-либо сомнения в своей праведности. Теперь мы напрямую подошли к вопросу, как может вроде бы цивилизованный народ за какие-то несколько лет превратиться в машину войны против человечества, готовую уничтожать женщин и детей только за то, что они не той национальности. Дело в том, что для того, чтобы убивать гражданских, каждому резиденту системы быть готовым лично нажимать на курок не нужно. Для этого достаточно иметь специальные отряды, которые будут этим заниматься. А все остальные будут заниматься каждый своим делом, и знать об этом будут лишь в меру того, насколько им полагается что-либо знать. Для этого нужно рассортировать народ так, чтоб заниматься геноцидом должны были лишь те, кто готовы этим заниматься. А поскольку, чтобы убивать безоружных, много сил не надо, то на роль непосредственных палачей набрать нужное количество желающих при должной обработке народа не так сложно. Далее идет состав всех остальных, имеющих то или иное отношение к этому процессу. Кто-то не является палачом, но воюет в составе общей армии, и участвует в захвате тех, кого потом будут истреблять. Кто-то не служит в армии, но работает на заводе, производящем оружие для убийства. Кто-то врачом или поваром, обслуживающим персонал рабочих завода.
А кто-то воспитателем в детском саду, куда приводят детей тех, кто воюет и работает на заводе, потому, что им некогда ими самими заниматься – надо воевать и работать. Но в котором, тем не менее, уже закладывают изначальные установки стучать и ненавидеть врагов системы. Чем дальше человек от непосредственного совершения преступлений против человечности, тем менее он себя в этом будет винить. В частности, потому, что тем больше у него будет причин не верить в то, во что верить ему не нравится. «Святоше» скажут, что его страна творит зверства – он скажет, что это вражеская пропаганда, и отвернется. И тогда никто не помешает процессу, и система продолжит работать на полных оборотах. Так вот весь фокус системы в том, что для того, чтобы рассортировать народ, принудительно никого никуда загонять не надо. «Святоши» сами готовы идти туда, где они будут знать лишь то, что им не мешает, и видеть то, что им нравится видеть. Вот пришел солдат с фронта в отпуск – будет он рассказывать своей семье за ужином во всех подробностях обо всех убийствах и изнасилованиях, в которых он участвовал? Нет – он расскажет только то, что семья хотела бы знать. Ни один контингент не будет рассказывать нижестоящему то, что им знать не хочется – он сам ограждает их от этого. Жены должностных лиц будут от мужей знать только то, что полагается знать женам, дети – то, что полагается детям. Стенографистки из штаба будут знать то, что полагается знать стенографисткам. Учителя в школе то, что полагается знать учителям. Каждый займет то место, на котором он будет чувствовать себя удобнее всего. Это называется система. Ну а случиться кому, узнать больше, чем ему хотелось бы – будет молчать. Потому, что будет знать, что его все равно большинство слушать не захочет. Есть новости для одной категории, есть новости для другой, есть для третьей. Одним дают сводки, что и где конкретно во всех деталях, другим обобщенно, третьим, только о подвигах на передовой. Кому-то подают полный расклад, в котором не увидеть суть нельзя. А кому-то обобщенно, где, если хочешь, сам проанализируй и допиши, что скрыто между строк. А кому-то только то, что он хочет услышать, и ничего более. И если не хочешь, не анализируй – система разрешает не знать того, что знать не хочется.
Хочешь знать больше – пойдешь работать в те организации, где дают инфу из первых рук. Будешь состоять в тех клубах по интересам, где общаешься с себе подобными и делишься инфой на соответствующем себе уровне. И таким образом, инфа будет разливаться по контингентам, каждому в соответствии с тем, что он хочет знать и готов переварить. Из одного контингента в другой она не пойдет – люди не хотят знать того, что им знать не выгодно. Поэтому такая система как застойное болото, где ничего никуда не утекает, и все, что куда заливается, так там и остается. Такая система может творить что угодно, и никакая информационная война ее захотеть остановиться не заставит. Потому, что в какие бы факты и неопровержимые доказательства ты бы ее общественность не тыкнул, она вся отвернется от них, и каждый на своем уровне, но все дружно ответят несогласием, взаимными обвинениями, и брызганьем слюной. И основной силой этого контингента будут «святоши» из третьего эшелона, которых, по-моему, в потенциальном виде полно в большинстве обществ. И все они до определенного момента относительно безобидные, не делают ничего такого, за что можно было бы осудить все общество. И они даже полезны могут быть, чтобы сдерживать друг друга, если в противостоянии каких-то сил образовался паритет, и они могут только заниматься тем, чтобы усмирять друг друга и ставить на место. И все они будут пытаться переорать друг друга «все бабы шлюхи, кроме моей мамы – она святая!», толкая это в разные стороны, но суть у них всегда одинаковая. Стоит появиться «сильной власти», которая окажется достаточно грамотной и удачной, она возьмет их, вот так вот скрутит в бараний рог, чтоб никто и пикнуть не смел, и все они послушно пойдут занимать каждый свое место, на котором он станет шестеренкой в машине войны против человечности» (Дудин). К величайшему сожалению, так устроен любой народ, ведь половина человеческого общества всегда состоит из «эксплуатируемых» и «козлов отпущения» — людей, у которых доминируют инстинкты первой очереди (инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода и альтруистический или социальный инстинкт). Конкретную же «повестку дня» любой страны нашего мира пишут либо «автономы», либо «эксплуататоры» (у этих категорий людей доминируют инстинкты второй очереди – инстинкт сохранения достоинства, инстинкт свободы, инстинкт доминирования и инстинкт исследователя).
Кстати, «эксплуататоров», у которых самым главным инстинктом является инстинкт собирания материальных ценностей (у «автономов» этот инстинкт – далеко не лидирующий, именно в этом и заключается главное различие между «эксплуататорами» и «автономами), всегда в два раза больше, чем «автономов». Именно по этой причине они чаще всего и «дирижируют» в нашем мире. Тем паче, что подавляющее большинство представителей центральной власти любой страны мира составляют именно «эксплуататоры» (центральная власть для них – самое подходящее место для обитания). А вот самая верхушка этой власти постоянно переходит из одних рук в другие (например, Ельцин – «эксплуататор», Путин – «автоном», или Трамп – «автоном», а Байден – «эксплуататор»). Повернуть же все население страны к фашизму могут только «автономы», да и то, при обязательной помощи в этом со стороны «эксплуататоров». Короче говоря, фашизм любой формы и содержания — есть результат сговора друг с другом двух антагонистических классов – «автономов» и «эксплуататоров». А потому, такие режимы никогда долго не существуют (антагонизм между этими классами, в конце концов, всегда берет верх). И сегодня Западная властная элита взяла курс как раз на такой сговор между «автономами» и «эксплуататорами», а стало быть, эти ребята сами подписали себе «смертный приговор». Если «простой народ» («эксплуатируемые» и «козлы отпущения») могут жить в мире с любой другой категорией людей, то «автономы» и «эксплуататоры» постоянно борются друг с другом за хорошее «место под солнцем». Понятное дело, что к этому же стремятся все люди мира, независимо от их психологической категории, однако инстинкты первой очереди останавливают людей от жестких шагов в данном направлении, а когда эти инстинкты не доминируют, то такая защита просто отсутствует. Вот Вам и самая главная причина антагонистических отношений между «автономами» и «эксплуататорами». Ну а второй причиной этого антагонизма является доминирование инстинкта собирания материальных ценностей у «эксплуататоров», который буквально «заставляет» их, отказываться от созидательной работы в пользу собирания материальных ценностей. Другими словами, «автономы» всегда работают наравне с «простым народом», а «эксплуататоры» предпочитают не работать, потихоньку превращаясь в паразитов, что тоже не прибавляет любви к ним со стороны «автономов» и «простого народа».
И, слава Богу, что «повестку дня» сегодняшней России определяют именно «автономы», а не «эксплуататоры». Да, это вызывает (причем, в обязательном порядке) ужесточение политики России в отношении к Западу (и наоборот), однако с нынешним Западом можно разговаривать только так, и никак иначе. Увы, многие жители России этого, к сожалению, не понимают. Но большинство из них относится ко второй группе людей (по классификации Дудина), и их можно переубедить, чем, собственно, мы с Вами здесь и занимаемся. С точки же зрения «простого народа», главное отличие «автономов» от «эксплуататоров» заключается в том, что «автономы» способны прислушаться к общественному мнению (но могут, и не прислушаться), а «эксплуататоры» полностью лишены такой возможности. И главным виновником этого как раз и является доминирующий у «эксплуататоров» инстинкт собирания материальных ценностей. Главное же отличие людей от животных заключается в том безусловном факте, что человек значительно более разумен, чем любое животное. А потому он в состоянии противостоять своим природным инстинктам. Однако люди об этом редко задумываются, а если и задумываются, то делают это недостаточно строго. Очень многие люди на Земле полагают, что раз они относятся к виду «человек разумный», то всегда подчиняются своему разуму, а это, увы, далеко не так. Большинство из совершенных физических действий человек делает неосознанно (с помощью подсознания, а стало быть, и природных инстинктов). Изменить такое положение дел в своей психике человек может только с помощью корректировки заложенных в подсознании природных инстинктов. А для осуществления данного процесса подходят любые выработанные им условные рефлексы. Например, если человек часто рискует своей жизнью (но обязательно с умом) и всегда добивается успеха в таких начинаниях, его инстинкт самосохранения резко ослабевает. И такой человек уже никогда не станет ни «эксплуатируемым», ни «козлом отпущения», причем, в каком угодно человеческом сообществе (даже если собрать туда одних только «автономов» и «эксплуататоров»). Правда, если у него недостаточно силен социальный инстинкт, он никогда не станет «автономом» (а это обязательное условие для того чтобы стать вершителем – человеком, у которого всегда и все получается, «рано или поздно, так или иначе»), только «эксплуататором». Кстати, а Вы знаете, что евнухи были очень хорошими воинами? Например, ассирийские цари частенько назначать евнухов, прежде занятых исключительно во дворце и в царской страже, наместниками завоеванных земель, ибо не опасались того, что они попытаются организовать сепаратистский мятеж с целью основать собственную династию. У ассирийцев практику оскопления будущих царедворцев переняли персы и некоторые другие народы Ближнего Востока.
Один из персидских евнухов, с именем Багой, в период междуцарствия узурпировал бразды государственного правления. Другой персидский евнух с таким же именем прославился тем, что был любимцем Александра Македонского. И все только потому, что у них в сознании полностью отсутствовал инстинкт продолжения рода. Другими словами, если Вы хотите стать «автономом», Вы должны сбалансировать свои природные инстинкты. Для этого Вам необходимо ослабить одни инстинкты (инстинкт самосохранения и инстинкт собирания материальных ценностей), и усилить другие (инстинкт сохранения достоинства, инстинкт свободы и социальный инстинкт). С инстинктом же доминирования и инстинктом исследователя поступайте, как знаете, но в любом случае, они должны доминировать над инстинктом самосохранения и инстинктом собирания материальных ценностей. А вот инстинкт продолжения рода является самым глубинным инстинктом подсознания, и повлиять на него крайне трудно. А потому, лучше оставить его таким, как он есть. Изменять же свои инстинкты Вы сможете с помощью вновь приобретенных условных рефлексов. И какими будут эти рефлексы, решать только Вам, уважаемый читатель, ведь никто, лучше Вас, не знает все особенности Вашей психики. И не забывайте делиться своими успехами с окружающими Вас людьми. Ведь своим положительным примером, если поделитесь им с окружающими, Вы станете изменять не только свою индивидуальную психику, но и общественное сознание. Ну а следующим шагом на пути вершителя является освоение «синхронистического мышления». На этом и закончим.