Мораль и властная элита
Автор предлагает поговорить в этой главе о человеческой морали. А начнем мы этот разговор издалека – со статьи Александра Дубровского, под названием: «Россия и мир в либеральной призме». «Я неисправимый оптимист в отношении будущего России и чаще всего пессимист в отношении людей. На этом основаны мои наблюдения, а также обобщенные выводы, опирающиеся всегда не на частности, а на большие процессы, что, кстати, прямо противоречит тщательно прописанным либеральным методичкам, предписывающим ставить акцент на отдельных событиях и недостатках и возводить их в ранг глобальных обобщений. Потому, чтобы разобраться, посмотрим на картину происходящего с «высоты полета птицы», то есть, двинемся непременно от общего к частному. Так вот, с этой высоты уже отчетливо видно, что на планете образовались три мировых державы, они же три центра силы, три полюса, каждый со своей спецификой: — Китай (военно-индустриальная держава); — Россия (военно-энергетическая держава); — США (военно-финансовая держава). Нетрудно заметить один общий признак, по которому все три полюса не только конкурируют между собой, но и являются самыми мощными в мире, что, с одной стороны, формально держит мир в напряжении, с другой стороны, практически исключает прямое столкновение. Даже при том, что как раз сейчас ситуация приближается к высшей точке противостояния со времен Карибского кризиса из-за назревшего справедливого требования России к Западу обеспечить письменные гарантии непродвижения НАТО на восток, вывода наступательных вооружений за линию по состоянию на 1997 год и исключения вероятности принятия в альянс Украины. Замечу: при том, что для обычной условной табуретки три точки опоры есть самая устойчивая конструкция, с точки зрения международной стабильности это далеко не так безопасно, ибо всегда есть перспектива для одной из сторон остаться в меньшинстве. Что, собственно, сейчас и происходит на фоне перманентных попыток США заручиться поддержкой России в противостоянии с Китаем. Другими словами, России предлагают дружить не за, а против, что неприемлемо ни с какой точки зрения. При этом, ситуация складывается так, что, располагаясь на одном континенте, для России и Китая нет другой альтернативы, как дружить друг с другом. По крайней мере, ситуативно это так, а что будет дальше, история покажет и расскажет в будущем. Во всяком случае, сейчас только вместе есть высокая вероятность устоять в период падающего влияния США, когда, как известно, раненый зверь наиболее опасен и способен на непредсказуемые поступки и провокации. Тем более, что Америка уже публично объявила нас и Китай своими главными геополитическими врагами, подлежащими жесткому сдерживанию в развитии и не имеющими права на обеспечение своей безопасности.
К тому же, при всем различии, у России и Китая есть очевидное сходство политических систем, характеризуемое определенной вертикалью власти, что способствует эффективности принятия решений с последующей их реализацией посредством прямых контактов высших руководителей. Таким образом, можно констатировать: расклад сил уже не в пользу США, которым, скорее всего, предстоит разрываться либо на два фронта, либо противостоять объединенной российско-китайской силе. И это при том, что сейчас в самой Америке гигантские внутренние проблемы, спровоцированные демократами по итогам прошедших выборов и разрывающие страну практически на две части. А теперь опустимся на уровень ниже, туда, где живут конкретные люди со всеми их проблемами, как внутренними, так и внешними. Так вот, что касается людей, то каждый из них (и из нас тоже, естественно) – это кладезь достоинств и недостатков, проявляющих себя так или по-другому в той или иной среде и в зависимости от контекста, в который попадает. Если среда негативная в своей основе, то чаще всего и человек проявляется с негативной стороны. Исключения есть, иногда их много, но все они лишь подтверждают правило. То есть, негативная среда – это катализатор проявления темных сторон человеческой личности. Аналогично и с позитивной средой – катализатором проявления светлых сторон человека. Однако в этом простом раскладе есть масса нюансов. Например, такой: в России есть некоторое количество странных людей, живущих в тотальном негативе, где видят через свою собственную призму (в данном случае, через, так называемую, «либеральную») какой-то фантастический мир, в котором Навальный – потенциальный президент, имеющий всенародную поддержку, Сокуров – мощный политический «скульптор», знающий, как обустроить России путем отсечения от нее всего лишнего, Байден – выдающийся мировой лидер, победивший на честных выборах, Зеленский – гарант процветания и демократии на Украине и т.д. Также в этом мире Америка – моральный светоч человечества, НАТО – фактор мировой стабильности, а в России – тотальная диктатура, отсутствие всяческих свобод и господствует рабская психология на фоне мизерного рейтинга президента, который для поднятия авторитета бряцает оружием и выставляет ультиматумы Западу. Это как раз одно из тех самых исключений, только подтверждающее правило, потому как подобных персонажей, в целом, ничтожное количество, а в реальности все с точностью до наоборот: рейтинг Путина – самый высокий среди мировых лидеров, как внутри страны, так и на международной арене, что как раз делает бессмысленной агрессивную внешнюю политику и нивелирует даже минимальное желание конфликтовать с Западом и НАТО на грани военного столкновения. Также, в реальности, авторитет США необратимо подорван в мире, их влияние неуклонно падает, что как раз и делает их политику все более агрессивной, требующей адекватного ответа от других мировых игроков.
В результате, мир, очевидно, стоит на пороге грандиозных перемен, усугубляемых, естественно, психопандемией, но даже и без этого фактора все, так или иначе, изменилось бы, разве что на год-другой позже. Так вот, поскольку человек есть некая «высшая» форма млекопитающих, то есть, плоть от плоти дитя природы, то и некоторые иррациональные бессознательные процессы ему совсем не чужды. А это, в свою очередь, означает, что если вокруг «атмосфера» сгущается, то и людей начинает «штормить», причем коллективно и часто без видимых причин. Тем более, когда появляется конкретный повод, например, жесткие ограничения в связи с распространением коронавируса. А теперь посмотрим на эту картину без всякой призмы, что позволяет легко заметить, как практически весь коллективный Запад, от США до Европы и Австралии, охвачен многотысячными протестами с жесткими столкновениями с полицией, применяющей водометы, газ и даже резиновые пули против своих же граждан. Счет погибших уже идет на тысячи, в Америке сметается с полок стрелковое оружие, массово беснуются мародеры, и поднимает голову организованная преступность. И точно так же, несмотря на потоки фейковых вбросов, хорошо видна спокойная обстановка в России и Китае. Хотя, справедливости ради, замечу: в России спокойно, потому как обстановка стабильная и спокойная, а в Китае – только потому, что даже при жестких ограничениях, тотальных оцеплениях целых городов с таким же тотальным вакцинированием и тестированием, люди ведут себя дисциплинированно, даже не помышляя о погромах и мародерстве. И только потому, что доверяют своему правительству, понимая необходимость применяемых мер, которые, в отличие от Запада, дают результат. Поэтому дело вовсе не в суровости или мягкости ограничительных мер и, тем более, не в законах, ограничивающих или, наоборот, не ограничивающих свободу демонстраций и митингов, дело в той самой среде, которая где-то катализирует негатив и затем питается им же, а где-то действует прямо противоположно. В принципе, это все, а дальше, как водится, каждый выбирает сам, в какой среде он живет, и как смотрит на окружающий мир: через призму или без нее» (Александр Дубровский). Ну а теперь, подготовившись к мысли, что мораль человека определяется обществом, в котором он живет, «можно взять быка за рога» — «Про плазменность и мораль» (Тарас Выхристюк, Новосибирский Академгородок). «В каментах предложили обсудить статью тов. anlazz про ненужность морали как таковой; здесь он в очередной раз наступил в собственные стереотипы, и можно было даже не читать, чтобы понять, что он в очередной раз заблуждается. С одной стороны скучно такое обсуждать, но с другой, все равно лучше темы хуже нет; попробую осветить это вопрос, но несколько с неожиданной стороны. Сперва немного лытдыбра.
Иду сегодня на работу, передо мной какой-то мужичок переходит дорогу. Вроде и на зеленый идет, но мешает повернуть сразу нескольким машинам; напряженный поворот, проскочить сложно, и вот они уже почти что создают аварийную ситуацию, сгрудившись не на своей полосе, пропуская пешехода. А тот даже и не думает что-то предпринимать; просто идет как шел. Уверен, что большинство листателей подумает «а что такого, я тоже так делаю»; косвенно это касается темы данной статьи. Если бы дело было в условиях традиционной морали, то шофер А из всех трех машин быстро бы объяснили чрезмерно свободному гражданину, что мешать людям не надо, даже когда ты формально прав; но у нас же «свободная страна», так что всем плевать. Теперь немного слов в защиту автора. В статье про отрицание негатива уже упоминал о том, что в современной «культуре» нельзя упоминать негатив; это равнозначно обвинению, а то и приговору. Если у кого-то находятся очевидные недостатки, это сродни переводу в унтерменши; теперь ты неудачник и должен умереть. Может, не так жестко, но отношение к человеку как к товару однозначно приводит к осознанию критики и недостатков как к признаку брака. Ведь кругом-то одни безгрешные ходят, ага. Но про них ничего такого не известно, а ты теперь дно. Поэтому и «культура» вся такая, либо сопли с сахаром, либо кровь-кишки; без серединки, которая, собственно и является объективной реальностью. Все информационное пространство заполнено соответствующим субстратом; либо слащавая патока и ми-ми-ми, либо кровавые терраны и клятые пиндосы. Обыватель не привык соблюдать информационную гигиену и бездумно пропускает через себя океаны бессмыслицы; и все мы обзываем это «информационным обществом» и считаем это не просто нормой, но даже признаком прогресса. Тогда как это выражение не бьется ни с собственным определением, ни со здравым смыслом, обо что ранее писал. Наличие и потребление информации (внезапненько так) не является признаком информационного общества. И речь здесь веду не про всепропальство — о времена, о нравы! — но за смысловое наполнение информации, которое в 99% случаев стремится к нулю, а то и к минус бесконечности. Например, любая реклама — это практически Зло в чистом виде, когда вас за ваши же деньги убеждают купить либо то, что вам не нужно, либо то, что нужно, но уже дороже. Но и большинство бессмыслицы, производимой профессорами кислых щей, из-за своего объема переходит из разряда милого развлечения в такое же Зло, перегружая обывателю каналы передачи информации, и достучаться до него с тем, что действительно важно (для него же), становится сложно до невозможности.
Это все равно, что пытаться докричаться до соседа на дискотэке. И ведь мы уже привыкли не замечать грохота вокруг. В этом плане к тов. anlazz у меня вопросов нет; в отличие от 90+% генераторов контента в этих ваших интернетах, он пишет о том, что заставляет задуматься; даже если я с ним не согласен, это повод, например, написать статью. А вот очередной «иксперд» кислых щей не заставит шевельнуться извилину даже у второгодника; не говоря уж за девочек-инстаграмщиц. Понимаю, что кроме философствований и научных лекций должно быть час и у потехи, но когда потеха забивает собой любую осмысленную деятельность, это уже повод относиться к ней с легким скепсисом. Так что любой контент-генератор, находящийся в сознании, имхо должен восприниматься как союзник, в отличие от овощей и прочего бульона. И только тут переходим к сути статьи. Тов. anlazz отрицает необходимость или хотя бы право на существования моральных ограничений, кавыча их и подчеркивая их устарелость и несоответствия моменту. Здесь, полагаю, притаились обычные для современности стереотипы; если понимать мораль в общепринятом смысле, как морализаторство, то, действительно, с нею надо бороться и вычищать отовсюду, где только можно — это все обман и попытка ограбить вас еще больше. Но зачем подменять одно другим? Морализаторство — это извращенная, ложная мораль (которую морализующий, скорее всего, сам не разделяет). Но сама по себе мораль — принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений. Если мы (а точнее, вы) отказываетесь от морали, вы автоматически отказываетесь от понятий Добро и Зло; не каких-то конкретных, а вообще от этих понятий как таковых — их не существует, только Швабода. А ведь это ничто иное, как извращенный либерализЪм, причем именно либерализм курильщика, поскольку для думающего либерала Свобода = Добро, а не-свобода = Зло. Предположим, что прямо завтра наступит Светлое Будущее, коммунизм или как там его не назвать; все оковы пали, буржуев перевешали или перевоспитали, и все стали равны.
Внимание, вопрос — что удержит общество от скатывания обратно в состояние современного болота, если Добра и Зла нет? Неужто законы и Конституция? Были у нас уже в 80-е годы и законы и конституция; сильно помогло? Как удержать людей от мысли, что украсть всегда проще, чем сделать? Если запретить эксплуатацию, то кто помешает обозвать это какой-нибудь «отрицательной помощью» и развернуть под этим соусом мелкий и средний бизнес?.. Как вообще определить, стало лучше или хуже, без понятий Добро и Зло?.. В килограммах? А килограмм на Земле точно равен килограмму на Марсе или Титане?.. Как оценить социальные взаимодействия в физ. величинах? Вообще куда мы идем и за что боремся? Мораль — это внутренний ограничитель общества, некая техника безопасности. Да, сейчас она основана на традициях, потому что общество имени айфона ничего подобного предложить не может; грабь, бухай, отдыхай. Но, считая нонешнее позорное состояние Человечества за норму, сам становишься носителем этой псевдо-морали. Надеюсь, это просто ошибка в терминологии. Потому что только мораль (нормы поведения, основанные на понятиях о Добре и Зле) удерживает человеков от жЫвотного поведения аля «личная выгода понад усе»; не считая закона, конечно; но мы же не будем думать о Светлом Будущем как о концлагере с тотальным контролем? Понимаю, что под «моралью» сплошь и рядом понимается религиозная пропаганда, то самое морализаторство, в которое не веруют даже сами пропагандисты. Но давайте уже не уподобляться нашим идеологическим оппонентам и будем употреблять слова и термины правильно» (Выхристюк). Так что же за штука такая – эта человеческая мораль? Согласно Википедии, мораль (лат. moralitas, термин введен Цицероном от лат. mores «общепринятые традиции») — принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений. Иногда термин употребляется по отношению не ко всему обществу, а к его части, например: христианская мораль, буржуазная мораль и так далее. В тех языках, где, как, например, в русском, помимо слова мораль употребляется слово нравственность (в немецком — Moralität и Sittlichkeit), эти два слова чаще выступают в роли синонимов или каким-то образом концептуализируются для обозначения отдельных сторон (уровней) морали, причем, концептуализации такого рода носят по преимуществу авторский характер. Мораль, принятая и преобладающая в том или ином обществе, называется общественная мораль. Мораль изучает отдельная философская дисциплина — этика.
Этика (также известная как философия морали) — ветвь философии, изучающая вопросы морали. Слово «этика» «обычно используется как синоним слову «мораль» и иногда в более узком смысле — для обозначения моральных принципов и традиций определенных групп или отдельных людей». Похожим образом, некоторые этические теории, особенно деонтология, различают «этику» и «мораль»: «хотя человеческие мораль и этика сводятся в конечном счете к одному и тому же, существует традиция, в которой «мораль» используется для систем типа кантовской, основанных на понятии долга, обязательств и принципов поведения, в то время как для слова «этика» приберегается подход, подобный аристотелевским практическим рассуждениям, основанным на понятии добродетели, в принципе избегающим отделения «моральных» соображений от прочих практических соображений. Мораль и этика часто используются как синонимы, однако мораль в большей степени обозначает взгляды, основанные на практике или обучении тому, как человеку вести себя в личных отношениях или в обществе, в то время как этика в большей мере относится к системе принципов, или к философии и их теоретическому обоснованию. В дескриптивном смысле «мораль» обозначает личные или общественные ценности, кодекс поведения или общественные нравы. Она не дает объективных суждений о хорошем и плохом, но только описывает то, что считается хорошим или плохим. Дескриптивная этика — ветвь философии, которая изучает мораль с этой точки зрения. В нормативном смысле «мораль» претендует на описание того, что действительно хорошо или плохо (если такое существует), что может быть ценным независимо от ценностей или нравов каких-то конкретных людей или культур. Ветвь философии, относящаяся к морали с этих позиций, называется нормативной этикой. Один из первых известных нам философов, задававшихся вопросами морали — основатель античной школы скептицизма древнегреческий философ Пиррон. Пиррон сформулировал принцип морального релятивизма — представлении о том, что нет никаких рациональных причин предпочитать одни моральные принципы другим, мораль зависит от общества. Аморальные поступки одних вполне укладываются в моральные нормы для других мест или другого времени. Согласно моральному релятивизму, добро и зло — относительные понятия. Ф. Ницше также придерживался морального релятивизма, например, он отметил, что мораль различна у рабовладельца и раба. Ницше также заявил, что власть имущие навязывают свои моральные ценности и принципы всему обществу, которое подчиняется и в итоге оценивает поступки с позиции «морали господ». В середине XX века в философии появилась теория моральных ошибок, которая гласит, что нет добра и зла, нет правильного и неправильного, и человеческие представления о добре и зле выдуманы людьми для того, чтобы было проще жить в обществе.
Основателем философии моральных ошибок считается австралийский философ Джон Мэки, который изложил основы этой теории в книге «Этика: изобретение правильного и неправильного» (англ. Ethics: Inventing Right and Wrong). Основа теории моральных ошибок, на которую указал Мэки, заключается в том, что никаких объективных ценностей не существует, и философам приходится изобретать понятие о добре. Некоторые современные философы считают, что в будущем человечество будет жить без законов морали, с чем автор этого сайта совсем не согласен. Селия Грин (Celia Green) различает племенную и территориальную мораль. Последняя определяется как преимущественно негативная и запретительная: она отделяет территорию человека, включая его собственность и тех, кто от него зависит, с установкой, что эта территория не должна нарушаться или отторгаться. В то же время территориальная мораль разрешительна, поскольку позволяет человеку делать все на своей территории, если он не нарушает территорию других. По контрасту, племенная мораль инструктивна, поскольку накладывает коллективные нормы на отдельного человека. Эти нормы в значительной мере произвольны, зависят от культуры, в то время как территориальная мораль нацелена на правила, считающиеся универсальными и абсолютными, такие как кантовский «Категорический императив» и ранжированный абсолютизм Нормана Гейслера. Грин связывает развитие территориальной морали с появлением понятия частной собственности и оформлением разницы в общественном статусе. Некоторые исследователи отмечают, что иногда применяются различные правила морали к людям в зависимости от их принадлежности к «своей» или «чужой» группе (человек определяет группу как «свою», если он психологически себя к ней относит в культурном, этническом или каком-то другом смысле). Некоторые биологи, антропологи и эволюционные психологи считают, что эта дискриминация по признаку «свой-чужой» появилась из-за того, что она повышает шансы группы на выживание. Эта точка зрения получила подтверждение в некоторых простых компьютерных моделях эволюции. В этих моделях такая дискриминация имеет иногда следствием неожиданно тесное сотрудничество с представителями своей группы, а также иррациональную враждебность по отношению к представителям чужой группы. Г. Р. Джонсон (Gary R. Johnson) и В. С. Фалгер (V. S. Falger) утверждают, что национализм и патриотизм являются формами этого разграничения на своих и чужих. Джонатан Хайдт заметил, что экспериментальное наблюдение над внутригрупповым критерием укрепляет моральные оценки консерваторов, и в гораздо меньшей степени либералов. В светских обществах выбор жизненного пути, представляющий понимание человека о правильной жизни, часто является предметом обсуждения в терминах морали.
Случается, что определенный выбор стиля жизни и принятые правила поведения в определенном узком сообществе кажутся человеку более справедливыми, чем моральные нормы общества в целом. В исследовании, опубликованном в 2019 году в журнале «Current Anthropology», социальные антропологи из Оксфордского университета сравнили мораль 60 обществ по всему миру, и пришли к выводу о существовании семи универсальных моральных правил, которые представляют мораль, прежде всего, как кооперацию. Помогай родственникам, помогай своей группе, отвечай взаимностью, будь храбрым, подчиняйся вышестоящим, делись ресурсами, уважай чужую собственность. Авторы утверждают, что провели самое крупное кросскультурное исследование морали из всех, которые когда-либо проводились. Развитие теорий морали — процесс, тесно связанный с социальной эволюцией различных народов человечества. Некоторые эволюционные биологи, в частности, социобиологи считают, что мораль есть продукт эволюционных сил, действующих как на индивидуальном уровне, так и на групповом, через групповой отбор (хотя в какой мере это действительно важно в этом процессе — остается предметом споров в эволюционной теории). Некоторые социобиологи оспаривают тезис, что линии поведения, предписываемые моралью, сильно изменились, поскольку они обеспечивают возможное выживание и/или выгоду при воспроизводстве (то есть повышают успех в эволюции). В соответствии с этими линиями поведения, люди развивали «про-социальную» составляющую своих эмоций, как например чувства эмпатии и вины. Наоборот, другие биологи доказывают, что люди развивали именно мораль и альтруистические инстинкты. При таком понимании мораль представляет собой систему самосохраняющихся и идеологически установленных линий поведения, поощряющую человеческое сотрудничество. Биологи считают, что все социальные животные, от муравьев до слонов, меняют свои линии поведения в сторону сдерживания эгоизма для повышения приспособленности к требованиям эволюции. Человеческая мораль, хотя и более сложная и изощренная по сравнению с другими животными, все же является вполне естественным явлением, выработанным эволюцией для обуздания неумеренного индивидуализма, способного разрушить единство в группе, снизив тем самым шансы на успех. С этой точки зрения моральные кодексы были основаны на эмоциональных инстинктах и интуиции, сформированных селекционным отбором в прошлом, и отражают опыт выживания и репродукции (совокупная приспособленность).
Эволюционные биологи считают феномен взаимной полезности в природе одним из естественных путей понимания человеческой морали. Это типичный механизм в биологии, позволяющий обеспечить животным надежные поставки необходимых ресурсов, особенно там, где количество и качество пищи колеблется непредсказуемо. Например, в обществах летучих мышей-вампиров те особи, которые в данную ночь не смогли найти пищу, получают помощь от тех, кто удачно поохотился: летучие мыши, получившие избыточное количество крови, срыгивают им часть пищи, чтобы спасти сородичей от голода. Поскольку эти животные живут в тесно-родственных группах в течение многих лет, каждая особь может рассчитывать на ответную услугу в следующую ночь, когда, возможно, придется голодать (Уилкинсон, 1984). Марк Беков (Marc Bekoff) и Джессика Пирс (Jessica Pierce) (2009) считают, что мораль представляет собой набор поведенческих способностей, присущих всем млекопитающим, живущим в сложных социальных группах (в частности, волкам, койотам, слонам, дельфинам, крысам, шимпанзе). Они определяют мораль как «набор взаимосвязанных линий поведения, поддерживающих и регулирующих сложные отношения внутри социальной группы». Этот набор включает эмпатию, взаимность, альтруизм, сотрудничество, и на определенном уровне честность. В своей работе они убедительно показывают, что шимпанзе проявляют эмпатию друг к другу в самых различных ситуациях. В то же время эти животные способны на обман и даже на сложное поведение на уровне «политики» внутри сообщества — прототипы современной практики сплетен и саморекламы. Схожим образом рассматривает биологическое происхождение морали известный современный приматолог и этолог Франс де Вааль. По его мнению, элементы морали присутствуют у высших млекопитающих (шимпанзе, бонобо, слонов, дельфинов и других), а в основе морали лежит способность к эмпатии. Де Вааль обнаруживает у животных помимо сотрудничества и сочувствия даже зачатки чувства справедливости, которое обычно приписывается только человеку. Если мораль отвечает на вопрос «как следует жить» на индивидуальном уровне, то политику можно считать сферой деятельности, где этот вопрос рассматривается на уровне жизни общества (и в этой области возникают дополнительные проблемы и вызовы). Неудивительно поэтому, что связь между моралью и политикой давно обсуждается. Джонатан Хайдт и Джесс Грэм изучали разницу между либералами и консерваторами в этой связи. Хайдт обнаружил, что американцы, считающие себя либералами, как правило, оценивают заботу и справедливость выше преданности, уважения и чистоты. Те, кто определяет себя как консерваторы, ставят справедливость ниже. Обе группы дают высшую оценку заботе, однако консерваторы ниже всего ставят справедливость, а либералы чистоту. Хайдт предположил, что эти разногласия в США уходят корнями в геоисторические факторы, когда консерватизм сильнее всего был представлен в плотно связанных этнически однородных сообществах, в противоположность портовым городам, где культурное смешение было более сильным, что требовало больше либерализма.
Групповая мораль развивается из общих идей и взглядов и часто кодифицируется для регулировки поведения внутри культурного сообщества. Различные действия определяются ею, как моральные или аморальные. Члены общества, демонстрирующие моральные действия, приобретают репутацию «морально стойких», а склонные к аморальному поведению могут получить ярлык социального дегенерата. Выживание группы может зависеть от следования нормам морали; с другой стороны, смерть сообщества иногда объясняется неспособностью адаптировать моральные нормы к новым вызовам (позитивным примером подобного рода считается действие цистерцианских реформ на обновление монашества, а негативным — роль Императрицы Цыси в подчинении Китая европейским интересам). В националистических движениях имеется тенденция считать, что нация не может выжить или преуспевать без приверженности единой, общей морали, независимо от того, что эта мораль из себя представляет. Политическая мораль связана также с действием национальных правительств на международной арене и с той поддержкой, которую они чувствуют от своего собственного населения. Вот мы и пришли к тому, с чего начали – мораль человека зависит, прежде всего, от общества, в котором он живет. А мораль общества во многом (но не во всем) определяется моралью его властной элиты. Нам осталось ответить лишь на один вопрос – в какой степени мораль общества зависит от его властной элиты, и в какой – от унаследованных особенностей самого общества? На взгляд автора, этот вопрос не является сложным, и ответ на него такой: «фифти – фифти». С одной стороны, на человека до самой его смерти оказывает огромное влияние его раннее базовое воспитание (унаследованные особенности самого общества), а с другой, влияние на него в данный исторический момент окружающего социума (определяющее, прежде всего, действиями нынешней властной элиты). Нынешняя же мировая властная элита стремится, как можно сильнее сместить это соотношение в свою пользу. Отсюда и возникают специфические результаты ее управления, например, резкое ухудшение эффективности всех систем образования (кроме высшей системы), политкорректность, достигаемая противоположными ей авторитарными способами и т.д. и т.п. И в этом вопросе нельзя сказать лучше, чем это сделал в свое время Черномырдин: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда».