Всему свое место
Предлагаю Вашему вниманию очень интересную статью Александра Леонидова под названием — «Политэкономия без ретуши» (источник: http://ss69100.livejournal.com/3141148.html). «Глупыми людьми правят их заблуждения вместо их интересов. Но плата за глупость в жестко-конкурентном мире – смерть, и не меньше. Человеку, который лишился работы и иных средств к существованию – чтобы выжить, необходимо вернуть свою долю земных благ, каких бы взглядов и ориентаций он не придерживался. Как говорится, «безработица равна 100%, если безработный – ты». Нельзя передать свое личное выживание с помощью ресурсов планеты – ни нации, ни классу, ни коллективу, ни конфессии, ни землячеству, ни кружку друзей. Ни семье, ни партии! Питание обязано быть только личным – иначе жизни не будет. Библия описывает древнейший и весьма простой диалог между царем и пастухом: «Пас я овец у отца своего, и приходил лев, и приходил медведь и уносили овцу из стада. А я догонял… и отбирал…». За этими строками – драма человеческой борьбы с живыми и неживыми природными силами, которые выступают «угнетателями», «эксплуататорами» человека в марксистском смысле, сами о том вряд ли догадываясь. Неловкое слово «эксплуататор» означает в переводе «использователь», и запутывает нас, потому что в процессе разделения труда все используют всех. Поэтому слово «угнетатель» точнее, оно отсылает нас к представлению о гнете, давлении сверху. Но и оно не совсем подходит для подлинного знания политэкономии. Ведь в реальной жизни человека сдавливают самые разные обстоятельства – не только сверху, но и с боков, и снизу. Самое правильное и точное слово для понимания ЖИЗНИ – это слово «лишение» и производное от него «лишенец». Лишенец – это тот, кто лишился материальных благ – в силу жестокости природы или людей. Частный случай лишенчества описывает К. Маркс, блестяще (вместе с Ф. Энгельсом) живописуя, как ОБДЕЛЯЮТ работодатели наемных работников, пользуясь отчаянием и безнадежным положением последних. Для помянутого нами библейского пастуха – угнетателем по Марксу является царь, с которым пастух разговаривает. Однако пастух говорит о льве и медведе, которые воруют у него овец, и тем самым грозят создать невыносимые лишения для его семьи. Говоря о разных видах хищников, боговдохновенная Книга из древности дает нам верный знак: угнетение (а точнее, лишенчество) многообразно, человека лишают благ самые разные силы. В их числе могут быть его начальники (марксизм), а могут быть и совсем не относящиеся к начальству силы (засуха, наводнение, хищники из леса, кочевники из Дикого Поля и т.п.).
Если мы будем анализировать только марксистские виды лишенчества, игнорируя, как Маркс (который или не захотел, или просто не успел – ведь главного труда своего он не закончил) другие виды лишенчества, то наше представление о мире и обществе перекосит, оно станет однобоким и оттого неадекватным. Этот горький и прискорбный вывод я делаю, пережив величайшую для всякого цивилизованного человека трагедию – крушение СССР и сокрытой в нем благодати. Для марксистов «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу…». Такой взгляд на историю совершенно искажает реальный исторический и общественный процесс. Бывало ли в истории, что начальники оказывались жестоки к подчиненным? Да, и много раз. Можно ли на основании этого сделать вывод, что ВСЯ история есть борьба начальства с подчиненными внутри производственных циклов, внутри трудовых коллективов? Конечно же, нет! Марксизм делал совершенно утопический вывод о полной победе над злом – как победе над начальством, торжестве рядовых членов коллектива над его главой! Такой взгляд на анатомию общественного устройства иначе как наивным не назовешь. Всякое начальство (и цари, и патриции, и помещики, и мастера, и чиновники, и фабриканты) – скопом записывается в паразитарный нарост, который захватил общество исключительно ради своего удовольствия и удобства, чтобы помыкать другими и издеваться над нижестоящими! Неудивительно, что великое советское дело, ориентируясь по таким лоциям, в итоге село на мель и разбилось о рифы. Ведь, обращаясь к реальной жизни, нужно говорить совсем о другом! О том, что существуют непреодоленная доселе абсолютная зависимость человеческого существа от природных ресурсов (воздуха, воды, земли, фотосинтеза растений, генетики животных, недр и природных ископаемых, зависимость от лесов, полей и рек, и т.п.) Эти ресурсы ограничены – человеческие же амбиции и фантазии – безграничны. Иначе говоря – распущенному и морально-растленному человеку «всегда мало», сколько не дай ему потребительских благ. И главным в человеческой истории является вовсе не борьба мифических «классов» – а дележка наличных ресурсов между наличными людьми. Иногда эта дележка носит мирный характер (и вот тут можно говорить о классах, использовать марксистскую терминологию), иногда носит военный характер (здесь уже нет никаких классов, а идет битва наций, этносов, с захватом и геноцидом). Иногда дележку поддерживает террор (милитаристские общества), иногда обман (жреческие общества), а иногда – сложившаяся традиция (традиционные общества).
Но в любом случае в истории присутствуют те, кто распоряжаются природными ресурсами, исходной данностью бытия, и те, кто зависим от их распоряжений. Зависимые делятся на относительных лишенцев (описанных Марксом угнетенных) и абсолютных лишенцев (это те, кого просто убили, кому вообще ничего не выделили для выживания). Если бы не зависимость человека от природных ресурсов, то, конечно, отношений угнетателя и угнетенного никогда не сложилось бы. Зачем бедняк пошел бы батрачить на кулака или помещика, если было бы неограниченное количество пахотной земли? Безусловно, он создал бы свое хозяйство, а если бы и влился в чужое – то только на выгодных для себя условиях (феномен Дикого Запада и колониального капитализма). Само по себе происхождение угнетения связано с ограниченностью и нехваткой природных ресурсов. Их захватывает та или иная сила, и выдает нуждающимся только на своих условиях, неизбежно связанных с шантажом: «или делай, что мы велим, довольствуйся тем, что мы дали, или сдохнешь!» Так возникает фигура экономического ЛИШЕНЦА, который далеко не всегда в марксистском смысле слова эксплуатируемый и угнетенный. Лишенец может быть и безработным, т.е. никем не угнетаемым, никем ни к чему никаким шантажом не принуждаемым – но в положении худшем, чем у угнетенного. Ибо отрезанный от необходимых источников питания, средств к существованию – он оказывается «свободным, завидующим рабам». Лишенец может быть и жертвой очередного геноцида. То есть его делают в самом прямом и грубом физическом смысле «ЛИШНИМ» – отнимают у него все ресурсы, которые он тратил прежде на себя, а его самого уничтожают, стирают с лица земли. В этом тоже, конечно, нет ничего марксистского – такое происходит довольно однообразно на ВСЕХ уровнях развития производительных сил. И нельзя сказать, что недавний геноцид хорватами сербов в Краине был более – или менее – жесток, чем геноцид древними евреями населения Палестины. Идет ли речь о современном индустриальном обществе или о древнем пастушеском – всегда есть соблазн «аннулировать» соседнее общество, влив его ресурсы существования в свой актив. Общая схема нам понятна: есть необходимые дары природы (начиная с воздуха). Их делят (понятие «место под Солнцем»). При дележке одним достаются лакомые куски, другим – обглоданные объедки с барского стола, третьим же – и вовсе ничего. Так и возникает социальный конфликт – корневая и глубинная база которого – многоликое и многообразное ЛИШЕНЧЕСТВО. Относительные лишенцы требуют у властей увеличения своей доли, пайка, а абсолютные – чтобы с ними поделились хотя бы чем-нибудь.
Все это кипучее безобразие базируется, конечно, не на мифических «средствах производства» (что, человек мотыги себе не может сам сделать – только у рабовладельца ее получить?!), а на дележке ДАРОВ ПРИРОДЫ между людьми. Собственность возникает как захват рожденного нагим (голым) существом того, что он не делал, не производил, не придумал: природных ресурсов, жизненного пространства. Власть узурпатора над этим пространством оспаривают не только другие люди, но и лев, медведь, ползучая пустыня, природные катаклизмы и т.п. Если бы ресурсы были так же безграничны, как человеческая фантазия, то никакого угнетения не сложилось бы: каждый брал бы себе, сколько нужно (утопическая мечта о коммунизме), сколько захочет – и не было бы повода для конфликта на материальной почве. Сам по себе, без анализа его нравственной природы, лишенец не может быть носителем ни прогрессивного, ни реакционного начала – потому что из того, что кого-то лишили каких-то благ – ничего не вытекает для анализа его личности. Мало ли кто кого и чего лишил? А может, за дело? По заслугам, так сказать? Страдающий лишенец, победив (то есть получив в своих руки аппарат распределения даров природы, ресурсов) – может оказаться гораздо хуже и жестче прежнего господина. И потому не победа безликих пролетариев над безликими капиталистами нужна исстрадавшемуся миру, а победа людей цивилизованных, духовных, над людьми с варварской, дикарской психологией, над людьми плотскими и хищными по натуре. Пролетарии же могут такого перцу задать своим бывшим товарищам по несчастью (лишенцам), что свергнутых капиталистов те станут вспоминать, как «золотой век». Подведем же первые итоги реальной политэкономии, освобожденной от химер и наивности. Политэкономические отношения возникают из нравственного климата, а не наоборот. Дележка ведется, исходя из моральных представлений арбитра о справедливости, хотя и с учетом давления снизу, от лишенческой массы. Дикость не имеет никаких стандартов, там произвол сильного, воля победителя – единственный закон. Цивилизация пытается поставить распределение материальных благ в зависимость от своих нравственных доктрин: чтобы материальными благами поощрять то, что она считает добродетелью, и лишением благ – карать то, что она считает пороком. В этом морализаторстве распределения, в появлении понятия «СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ» (да и вообще «справедливость») – заключено разделение цивилизации от варварства. Ведь варварство – кровавый, взрослый вариант детской игры «царь горы», когда все лезут на вершину, и все всех оттуда стаскивают, чтобы занять их место…
Нравственность сталкивается с ограниченностью материальных ресурсов по формуле «хочу наградить, да нечем». Стремление увеличить призовой фонд для поощрения нравственности – порождает научно-технический прогресс, углубление обработки природных ресурсов, извлечение из них тех благ, которые раньше извлечь не умели и не догадывались. Иначе научно-технический прогресс бы не возник: богатым и так всего хватает, без новых машин и технологий, а мнения бедных и слабых никто не спрашивает. В этом и коренится причина торможения и развала научно-технического поиска, смены его на мракобесие, шарлатанство и очковтирательство, подмена поисков знаний поисками картонки с надписью «Диплом» в обществах, где происходит помутнение и деградация нравственной среды. Прогресс в целом идет не по Марксу – то есть, нет той железной закономерности восхождения вверх от стадии к стадии, которую придумал Маркс. Прогресс идет не снизу вверх, а по ломаной и запутанной траектории, то поднимаясь, то падая ниже предыдущего уровня, то помогая человеку подняться над его зоологической природой, оторваться от нее – то наоборот, толкая человека обратно в первобытную зоологическую дикость. Выбор между прогрессом и регрессом – это не дело производительных сил, а дело нравственного выбора человека, базирующегося на его свободе воли, свободе выбирать между добром и злом. Человек, которому нужно будущее, строит прогресс. А человек, решивший «после нас хоть потоп» – отрекается от будущего, и становится агентом регресса, деградации, цивилизационного отката. Представления марксистов о грядущей «свободной ассоциации, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех, а власти нет» – тоже наивно. Марксисты искали корни зла в ОТНОШЕНИЯХ между людьми, не понимая, что зло коренится в самой ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА. Марксисты надеялись на воспитание и просвещение, отбросив как «поповскую сказку» представление о первородном грехе человека. Они усвоили представление прежних утопистов о человеке как о «Tabula rasa» («чистой доске») – то есть пластилине в руках архитектора, мягком и податливом, лишенном первичного содержания, наполняемом внешней средой. Но это конечно не так, абсолютно не так: не имей человек врожденного, изначального умственного содержания – не было бы не только гениев и тупиц, но и собаке с кошкой можно было бы преподать все, что преподается ученикам в школе!
Человек как биологический объект – рождается без средств к существованию. Добыть их в нелегкой и многоуровневой борьбе – главная биологическая задача существа, которое, как ни крути, полностью отказаться от своей биологической составляющей не в силах. Поэтому стремление к материальным благам является у человека, как и у многих других живых организмов, врожденным и необходимым инстинктом. То, что этот врожденный инстинкт человека оспаривается рядом гипер-аскетических сект, – он не исчезает, конечно. Материальные блага можно получить тремя путями: — Вместе, совместно с другими людьми. Тогда другим твой доход так же выгоден, как и тебе самому. — Независимо от других. Тогда другим твой доход безразличен, никакого отношения к ним не имеет. — За счет других. В таком случае вы автоматически вступаете в войну с теми, кому наносите ущерб своим обогащением. Человек должен получить ресурсы земли, чтобы выжить. С точки зрения биологической – неважно, какими путями они приходят к человеку. Кого он там зарезал на мясо – своего барана, дикого сайгака или соседа – дело десятое. Важно, что в конечном итоге он лично обрел питательное мясо… Это обуславливает базовый политэкономический конфликт между каждым человеком – и всеми остальными людьми. Ресурсы Земли, идущие лично на тебя нужно лично защитить, если имеешь, или лично отвоевать – если не имеешь. Иначе – смерть. В одиночку с группой агрессоров не поспоришь… Так рождается патриотизм: если живешь на земле, то обязан ее защищать; а если не будешь защищать – то и жить не будешь (все отберут, нечем станет выживать). Поскольку от сплоченной группы конкурентов человеку в одиночку отбиться невозможно, он объединяется с другими для защиты земли (природных ресурсов), за счет которой они живут. Так возникают род, племя, союз племен, народ, нация, империя (как высшая форма исторической интеграции). Неспособность, а тем более нежелание защищать свою землю от пришельцев всех видов – приводит к физическому (подчеркиваю это) истреблению, неспособных и тем более нежелающих. Борьба за свою землю (патриотизм) – это инструмент личного (а не только коллективного, группового) выживания. Этого никогда не понимали марксисты, у которых экономические отношения как бы «висели в воздухе», вне связи с конкретным ландшафтом, конкретными природными ресурсами. Цивилизация возникла тогда, когда человеческие практики были отделены от чисто-зоологической борьбы за выживание. Вопреки звериному принципу «деньги не пахнут» – цивилизация попыталась разделить деньги по запаху, разделив инстинкт обогащения человека по источникам: — Обогащение совместно с другими – поощряемо. — Обогащение случайное, нейтральное для других – встречает терпимое и благожелательное сочувствие. — Обогащение за счет других – запрещено, преследуется, карается, и всячески блокируется.
То есть, говоря одной фразой, цивилизованный человек радуется не деньгам самим по себе, а деньгам только определенного, строго ограниченного происхождения. Это и отличает цивилизованного человека от дикаря, который рад, конечно же, естественно, ЛЮБЫМ деньгам – как рада кошка любому мясу, и любое животное – любой «вкусняшке». Политэкономическое значение религий – в том, что они ограничивают (нормируют) допустимые источники доходов, обогащения и отделяют от них недопустимые, нетерпимые в данном обществе, источники. Поэтому, собственно, государство всегда возникает ПОСЛЕ религии, и никогда наоборот. Накопление знаний и разделение труда в группе людей, поддерживающих взаимное перемирие – приводит к углублению обработки даров природы. Что такое переход от экстенсивной модели хозяйствования к интенсивной? Это когда возникают дополнительные объемы материальных благ. Не то, чтобы они взялись из пустоты – в потенциальной форме они всегда были разлиты и рассыпаны в природе. Но теперь люди научились извлекать то, что ранее пропадало втуне. Так возникает двойственность власти – объясняющая двойственное к ней отношение людей. Власть может дать человеку то, чего он не смог бы получить в одиночку, «робинзоном», но она же может и забрать то, что никто не забирал – пока человек хозяйствовал, как «робинзон». В зависимости от того, дает ли власть дополнительные блага за счет научной организации труда или забирает блага насилием карательного аппарата – власть любят или ненавидят. Чаще всего, конечно, процессы во власти разнонаправленные, хотя бывают и крайние формы власти-благодетельницы и власти дегенеративной. Что же в сухом остатке нашего анализа? Человеку нужно получить ресурсы – и получить их обязательно лично. Экономический человек позитивно оценивает все системы, которые помогают его личному обогащению. И такой человек негативно оценивает все системы, которые мешают его личному обогащению. Причем оценка его скачет в зависимости от перемены обстоятельств. Какова же, исходя из этого, мораль экономического человека? Двойной стандарт, «готтентотская мораль». Поэтому экономический человек не может построить цивилизацию, никакую, даже самую примитивную. А попытки ставить экономику, производительные силы, материальные интересы во главу угла – приводят к цивилизационным катастрофам (величайшая из которых – конечно же, развал СССР). Для цивилизации важна не величина личных доходов, не эффективность добычи денег (для которых лучше всего подходит разбой, мародерство, наркоторговля, аферы и мошенничество) – а ограничение допустимых источников обогащения. Экономическим такое ограничение быть не может, оно может быть только доктринально-идеологическим» (Леонидов).
Очень умная статья – Леонидов в ней «прыгнул даже выше собственной жопы», хотя многие люди утверждают, что этого сделать невозможно. А самым главным открытием этой статьи является очень «мудрая мысль» Леонидова о восьмом основном инстинкте — инстинкте «стремления к материальным благам». Автор долго размышлял, куда вставить это инстинкт – к инстинктам первой очереди или к инстинктам второй очереди? Но так и не пришел к однозначному ответу и оставил его особняком (как переходный инстинкт), тем паче, что современные психологи совсем не говорят о его существовании. А ведь он, действительно, существует, и его очень сильно не хватало автору этого сайта для четкого понимания причин разделения людей и высших животных на психологические категории — «автономы», «эксплуататоры», «эксплуатируемые» и «козлы отпущения». Именно доминирование этого инстинкта и превращает человека в «эксплуататора». Итак, расставим все по своим местам. Инстинкты первой очереди. I. Инстинкт самосохранения. У человека с явным доминированием этого инстинкта проявляется склонность к повышенной осторожности. Это люди, для которых «Безопасность и здоровье — превыше всего!», а их кредо: «Жизнь одна и больше не будет». Эволюционная целесообразность наличия данного типа заключается в том, что его носители, сохраняя себя, являются хранителями генофонда рода, племени. Для этого типа характерны следующие ведущие качества: — эгоцентричность, — консерватизм, — готовность поступиться социальными потребностями ради собственной безопасности, — отрицание риска, — тревожность в отношении своего здоровья и благополучия. II. Инстинкт продолжения рода. Для него характерна своеобразная разновидность эгоцентризма, когда «Я» замещается понятием «Мы» вплоть до отрицания «Я». Ценности, цели, жизненный замысел подчинены одному — интересам своей семьи. Основное кредо людей, у которых доминирует этот инстинкт: «Мой дом — моя крепость». Эволюционная целесообразность данного типа в том, что его носители — хранители семьи, хранители генофонда рода, хранители жизни. Этому типу присущи следующие качества: — семейственность, — сверх забота о безопасности и здоровье своих детей, — тенденция к отрицанию своего «Я» в пользу «Мы» (семьи), — сверх тревожность относительно своей семьи. III. Альтруистический или социальный инстинкт. Для людей этого типа характерны следующие свойства: доброта, эмпатия, забота о близких. Они способны отдать другим последнее, даже необходимое самому, и убеждены, что не может быть хорошо всем, если плохо кому-то одному. Их кредо – «Доброта спасет мир, доброта превыше всего». И они эволюционно хранители мира, хранители жизни. Для альтруистического типа характерны такие качества: — доброта, — сопереживание и понимание людей, — бескорыстность в отношении с людьми, — забота о слабых и больных, — миролюбие.
- Переходный инстинкт — Инстинкт «стремления к материальным благам». Для людей, у которых доминирует этот инстинкт, характерны следующие свойства: страх потерять материальные блага, жадность, жажда наживы, честолюбие и себялюбие, повышенные стандарты жизни. Их кредо – известный всем тост: «Выпьем за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было». Эволюционная целесообразность данного типа состоит в том, что его носители – это хранители рода и его богатств. Инстинкты второй очереди. V. Инстинкт исследования. У людей этого типа с раннего детства отмечается любознательность, стремление во всем добраться до сути, склонность к творчеству. Сначала этих людей интересует все, но далее все сильнее и сильнее захватывает какое-то одно страстное увлечение. Их кредо – «Творчество и прогресс — превыше всего». Эволюционная целесообразность этого типа очевидна. Исследовательскому типу присущи: — склонность к исследовательской деятельности, — склонность к поиску нового, — способность без колебаний оставлять обжитое место при появлении новых, требующих риска, но интересных дел и задач. VI. Инстинкт доминирования. С раннего детства наблюдается стремление к лидерству, умение организовать игру, поставить цель, проявить волю для ее достижения, формируется личность, знающая, чего она хочет и как достигнуть желаемого, упорная в достижении цели, готовая к продуманному риску, умеющая разбираться в людях и повести их за собой. Кредо этого типа: «Дело и порядок превыше всего»; «Будет хорошо всем — будет хорошо каждому». Эволюционная целесообразность этого типа, рождающего лидеров, организаторов, политиков в том, что они хранители интересов и чести всего рода. Для доминантного типа характерны: — склонность к лидерству, к власти, — предрасположенность к решению сложных организационных задач, — приоритет перспектив служебного роста над материальными стимулами, — готовность к жесткой борьбе за лидерство, за первое место, — приоритет общего (интересов дела, коллектива) над частным (интересами одного человека). VII. Инстинкт свободы. Уже в колыбели дитя этого типа протестует, когда его пеленают. Склонность к протесту против любого ограничения свободы растет вместе с ними, для людей этого типа характерны стремление к самостоятельности, отрицанию авторитетов (родителей, учителей), терпимость к боли, склонность рано покидать отчий дом, предрасположенность к риску, упрямству, негативизму, нетерпимости рутины, бюрократизма. Кредо таких людей: «Свобода превыше всего!». И они — хранители интересов и свободы каждого, индивидуальности, они естественно ограничивают тенденции лиц доминантного типа. Они хранители свободы, а с этим — жизни. Этому типу присущи: — склонность к протесту, бунтарству, — предрасположенность к перемене мест (отрицание будничности), — стремление к независимости, — склонность к реформаторству, революционным преобразованиям, — нетерпимость к любым формам ограничений, к цензуре, к подавлению «Я».
VIII. Инстинкт сохранения достоинства. Уже в раннем детстве человек этого типа способен уловить иронию, насмешку и абсолютно нетерпим к любой форме унижения. Характерная безоглядность, готовность поступиться всем в отстаивании своих прав, непоколебимая позиция «Честь превыше всего». Инстинкт самосохранения у такого человека на последнем месте. Во имя чести и достоинства эти люди идут на Голгофу. Привязанность к семье выражается в форме сохранения фамильной чести: «В нашем роду не было подлецов и трусов». Эволюционная целесообразность наличия такого типа заключается в том, что его носители — хранители чести и достоинства «Я», личности, а с этим — жизни, достойной человека. Для людей этого типа характерны: — нетерпимость к любым формам унижения, — готовность поступиться благополучием и социальным статусом во имя собственного достоинства, — приоритет чести и гордости над безопасностью, — бескомпромиссность и прямота в отношениях с лидерами, — нетерпимость ко всем формам ущемления прав человека». Именно соотношение силы всех восьми основных инстинкта, представленных чуть выше (как внутри психики какого-то конкретного человека, так и по сравнению с соответствующими инстинктами окружающих его людей) и разделяют людей на психологические категории. Люди, у которых доминируют инстинкты первой очереди, становятся «эксплуатируемыми» и «козлами отпущения». Те же люди, у которых доминируют переходный инстинкт и инстинкты второй очереди, становятся «эксплуататорами» и «автономами». А главное отличие «автономов» от «эксплуататоров» заключается в резком ослаблении у «автономов» переходного инстинкта «стремления к материальным благам» (по сравнению с «эксплуататорами»). Автор разделяет и мысли Леонидова о классах: «главным в человеческой истории является вовсе не борьба мифических «классов» – а дележка наличных ресурсов между наличными людьми. Иногда эта дележка носит мирный характер (и вот тут можно говорить о классах, использовать марксистскую терминологию), иногда носит военный характер (здесь уже нет никаких классов, а идет битва наций, этносов, с захватом и геноцидом). Иногда дележку поддерживает террор (милитаристские общества), иногда обман (жреческие общества), а иногда – сложившаяся традиция (традиционные общества)». Однако в этом вопросе есть и существенные различия. Леонидов утверждает, что антагонистические классы возникают лишь при мирном «дележе ресурсов», и этими классами являются «эксплуататоры» и «эксплуатируемые». Автор же этого сайта утверждает иное – антагонистические классы существуют всегда и в любых человеческих обществах, и эти классы состоят из «автономов» и «эксплуататоров» (не забывайте, что это – лишь психологические категории). И их антагонизм по отношению друг к другу обусловлен, прежде всего, их психическими особенностями (подробнее об этом можно прочитать в главе «Еще раз о евреях, и не только»). «Эксплуатируемые» же, как и «козлы отпущения», участвуют в классовой борьбе не напрямую, а лишь опосредовано (под влиянием на них лидеров — «автономов»).
Так что, классовая борьба – вечна, она иногда затихает, но никогда и нигде не прекращается. А итоги этой борьбы мы наблюдаем в виде попеременной смены во властной элите то «диктатуры «автономов», то «диктатуры эксплуататоров». Российская власть во времена Ленина и Сталина представляла собой «чистой воды» «диктатуру автономов» (эпоха правления Хрущева – переходная), а во времена Брежнева, Горбачева и Ельцина – «диктатуру эксплуататоров». Ну а какая диктатура в Российской власти при Путине? – догадайтесь сами. Автор же считает эпоху Путина (как и эпоху Хрущева) – переходной. В два первых президентских срока Путина (и во времена правления Медведева) Российская властная элита представляла собой «диктатуру эксплуататоров», ну а в последнее время она сильно изменилась, и начала все больше и больше походить на «диктатуру автономов». И автор приветствует такой поворот дел! Да, властная элита любой страны мира состоит в основном из «эксплуататоров», и во времена существования «диктатуры автономов» борьба внутри самой власти всегда сильно обостряется, в то время как при «диктатуре эксплуататоров» она затихает. Однако и «эксплуатируемым», и «козлам отпущения» (или «простому народу») всегда намного легче живется именно на территории «автономов», а не на территории «эксплуататоров» (где их нещадно эксплуатируют). Именно по этой причине «простой народ», причем, на подсознательном уровне, всегда тянется к «автономам». И эта «ТЯГА» никак не зависит от условий его жизни. Ведь «автономы» (опять же, на подсознательном уровне) всегда борются с любой эксплуатацией. Другое дело, что ЛЮБАЯ ДИКТАТУРА всегда привносит во власть множество отрицательных моментов для народа. А потому нам надо бороться не с «эксплуататорами» или «автономами» во власти, а с их ДИКТАТУРОЙ. В любом случае, все выборные государственные чиновники должны быть непременно «автономами». Да, у «автономов» тоже есть свои недостатки (например, они всегда будут «душить» негосударственный бизнес), но если во власти нет их диктатуры, народ (через законодательную парламентскую власть) может с этим бороться, и эффективно защищать от властных нападок малый и средний бизнес. Согласитесь, читатель, если власть будет состоять исключительно из одних «эксплуататоров», положение народа станет значительно хуже (придется защищать от малого и среднего бизнеса уже сам народ, а возглавить этот процесс будет просто некому). Именно по этой причине, автор и предлагает ввести в ценз для любого выборного государственного чиновника – психологическое тестирование с целью определения его психических особенностей, с обязательным использованием «детектора лжи» (если – «автоном», то можешь стать кандидатом, если – «эксплуататор», то «иди, гуляй»).