Строгое определение коммунизма
Предлагаю Вашему вниманию статью Сергея Васильева — «Некоторые вопросы патриотизма, нигилизма и классовой теории». «- Нет, война не закончилась, господа, — задумчиво скручивая в трубочку свой доклад, вполголоса говорил полковник И., обращаясь к собеседникам. — Она просто переместилась в учебные аудитории, лаборатории и цеха. Наши преподаватели, профессоры и доценты, сами того не желая, уже вчера оказались на передовой. Поэтому весьма актуальным считаю вопрос, почему западные университеты, например, германские, и в мирной жизни являются очагами национального духа в то время, как в воюющей России с кафедр университетов звучат речи о патриотизме, как о чем-то недостойном современного «интеллигента», обязанного в равной мере любить все человечество, об армии, как тормозе прогресса, ибо война, якобы, есть остаток варварства. И тому подобное. — Потому что, дорогой вы наш полковник, — глядя в глаза инженеру-химику, отвечал недавно прибывший с Дальнего Востока В., — если роль идеологии в обществе становится чрезмерно высока, то она приобретает собственную волю и уже может диктовать решения, правильные в ее рамках, но, очевидно, гибельные в реальности. И реальность в таком случае, просто, приходится игнорировать. — И какая же идеология главенствует в наших университетах? — удивленно вздергивал брови стоящий рядом с И. М. — Нигилизм, отрицание всего существующего порядка в целом и каждого его элемента — в отдельности. Нашим профессорам, как бальзам на сердце, последняя работа Л. о пользе еретиков для развития цивилизации. Они купаются в собственной фронде, призывая вслед за социалистами к разрушению всего окружающего их пространства. Надеются, покрасовавшись на митингах, призвав к необходимости разрушения «всего мира насилия до основания», вернуться в свой уютный мирок, где лакей примет трость и шляпу, а услужливая гувернантка плеснет горячего чая. А ничего этого уже не будет. Будут руины с отчаявшимися людьми, убивающими друг друга за кусок хлеба. — Откуда такая фантасмагория? — язвительно задал вопрос лысый очкарик с шикарной архиерейской бородой и неожиданно армейской выправкой. Остатки волос, небрежно зачесанные назад, свисали гроздьями на воротник черного сюртука, обсыпанного перхотью. Весь вид его был вызывающе неопрятным и отталкивающим, если бы не глаза. Живые, проницательные, двигающиеся в унисон с мимикой, они завораживали, притягивали к себе и заставляли абстрагироваться от всего остального. — Различные сценарии социальной революции в России, с приходом к власти левых сил, со свержением левых правыми всегда, как проклятие, сопровождаются параличом органов власти, разложением армии и полиции, а далее неминуемо следует девятый вал анархии, смертей, нищеты, низведение экономики до натурального хозяйства…
И знаете, самое удивительное, что любые перевороты одинаково выгодны нашим заклятым друзьям на Западе… — То есть социальные революции России противопоказаны? — не успокаивался настырный оппонент. — Только те, что связаны с уничтожением государства. — Но любая социальная революция — это становление нового через отрицание старого, через его уничтожение. Вы что, несмотря на молодость, не признаете развитие страны через революционные преобразования? — Главная ошибка, допущенная левыми теоретиками, с моей точки зрения, заключается в том, что понятие «изжить» заменено понятием «уничтожить», — терпеливо пояснил В. — Вы решили, что достаточно уничтожить под корень капиталистические отношения в обществе, как сразу победят коммунистические, что, кстати, противоречит той же теории Маркса, требующей, чтобы старые отношения себя изжили. Новое общество будет жизнеспособным, если победит в честной конкурентной борьбе. Но для этого нужно увидеть в старом не врага, а соперника. С врагом не соревнуются, с ним можно только воевать не на жизнь, а на смерть. — Я не специалист по общественным наукам и цели моей последней работы были несколько иные, — вставил свое слово М., с любопытством наблюдающий дискуссию, — но точно знаю, что не бывает истины в последней инстанции. Задача ученых находить и исправлять ошибки ранее открытых законов, развивать теорию дальше, как это делают физики, математики, химики и представители других наук. Если ученый только цитирует классиков, считая их непорочными, то он не ученый, а попугай. К сожалению, количество говорящих птиц в общественных науках растет с каждым днем, а в будущем рискует стать доминирующим. — Я совсем не апологет Маркса, но Вы, мне кажется, возводите на него напраслину, можете прямо сейчас назвать мне хоть одну ошибку левых теоретиков, чтобы подтвердить вами сказанное? — Я специально не занимался этими вопросами, но, извольте. Возьмем, к примеру, теорию смены общественных формаций, как результат классовой борьбы между антагонистическими классами. Эта красивая теория не имеет ничего общего с реальностью, и я рискну утверждать, что не существует ни одного подтверждающего ее факта. — Интересно, интересно… Так чего, по-вашему, нет — классов, классовой борьбы или смены общественных формаций? — Нет смены общественных формаций из-за классовой борьбы. — Как, по-вашему, они тогда меняются? — Как угодно, только не из-за классовой борьбы.
Переход от рабовладельческого строя к феодальному, который, якобы, пришел вследствие борьбы рабов, порчи ими хозяйского инвентаря и прочих партизанских действий — это же просто ложь. Вся политическая борьба в Риме — это столкновение интересов абсолютно свободных римских граждан — плебеев и патрициев, крестьян и латифундистов, то есть собственников средств производства и… тоже собственников, но более крупных и зажиточных. Рабы, кстати, тоже владели средствами производства — так называемыми пекулиями, поэтому к абсолютно неимущим их отнести нельзя даже с очень большой долей фантазии. Но самое удивительное произошло после перехода, якобы, к более прогрессивному феодальному строю. Развалины античных городов наглядно демонстрируют, что наступившее в Европе «темное время» после разгрома Римской империи, было по своей сути деградацией рабовладельческого строя. Любой специалист сельского хозяйства скажет вам, что производительность римской латифундии в разы превышала производительность феода. А права раба в Римской империи, охраняемые законом, просто грешно сравнивать с правами холопа. По эдикту императора Клавдия, раб, о котором прекращал заботиться хозяин, становился свободным. Адриан запретил самосуд, к смерти раба могла приговорить только официальная судебная инстанция. Пий повелел принудительно выкупать рабов у хозяев, заподозренных в жестоком обращении с ними. За время рабства некоторые рабы умудрялись сколотить такое состояние, что их положению завидовали плебеи: «Когда свободнорожденный бедняк, у которого тога светилась, а в башмаках хлюпала вода, видел, как бывший клейменый раб сидит в первом ряду театра, одетый в белоснежную тогу и лацерну тирийского пурпура, сверкая на весь театр драгоценными камнями и благоухая ароматами, в нем начинало клокотать негодование. Оставалось утешать себя преимуществами своего свободного рождения» — пишет Марциал в своих «Эпиграммах». Имелись в Римской империи, если по Марксу, вообще «пришельцы из будущего» — крепостные крестьяне, их называли колоны. Присутствовали и пролетарии, никакой собственности не имевшие, и продававшие свой труд, в том числе и на пекулиях, рождая марксистский парадокс — раб присваивал прибавочную стоимость, производимую свободным гражданином Рима… И теперь сравните его положение со статусом холопа, которого могли совершенно безнаказанно убить, продать, изнасиловать. Или вот еще один пример классовой чехарды. Совсем недавно в Соединенных Штатах по всем признакам был буржуазный строй, а на плантациях трудились чернокожие невольники. Германия, именуемая буржуазным государством, провозгласила у себя рецепцию Римского права и копирует систему управления Римской империи, выборность, юриспруденцию и все остальное. Так какой это строй?
Рассмотрим еще один пример. Древний Египет. Мы называем его рабовладельческим. Но любой серьезный египтолог вам скажет, что в древнем Египте практически не было рабов и устройство, только не надо смеяться, ближе всего к государственному капитализму. Земля — главное средство производства — принадлежала государству в лице царя-фараона и распределялась между жрецами по жребию, с периодическими переделами. Государственные служащие, крестьяне и ремесленники — вот весь классовый состав египетского общества. Оно просуществовало мирно и счастливо почти тысячу лет, пока его не захватили римляне. Такие вот парадоксы общественных формаций знает реальная история, а вся ее подгонка под теорию классовой борьбы является откровенной профанацией. — И по какой же тогда причине канули в лету такие прогрессивные, с вашей точки зрения, государства? — Абсолютно правильный вопрос! И. считает, что государства гибнут из-за неспособности элиты нести тяготы государственной службы. Деградация служивого сословия до состояния полной неконкурентоспособности порождает паралич власти, вследствие чего властная конструкция рушится. — Это естественно, — победно улыбнулся К. — Мы требуем от столоначальников заботы о посторонних для него людях. А каким образом, простите, если они совершенно не зависят от тех, о ком должны заботиться? Продвижение чиновника вверх по служебной лестнице, его награды и наоборот — порицание, вплоть до низвержения в небытие — это привилегия вышестоящего начальства, а не тех, чьи интересы он, якобы, должен блюсти. – Значит, нужны чистки! — резко высказался В., — жестокие и скорые. Надзирать и карать! — Никаким надзором эту задачку не решишь, — парировал К. — Надзор — это тоже чиновники. И за ними нужен контроль. А над контролем — спецнадзор, а над спецнадзором — спецконтроль… И так до бесконечности. — А вот тут я согласен с К, — кивнул И. — Система, которой требуются бесконечные чистки — нежизнеспособна. Нужно решать проблему отбора в дворянство… ну или назовите как-то по-другому социальную группу, влияющую на государственные решения… Независимо от названия, все равно потребуется ответить на вопрос: кто и зачем туда стремится? Если это вопрос привилегий, то деградация неизбежна. — Деградация неизбежна в любом случае, если мы говорим о профессиональных столоначальниках, — настаивал на своем К. — Посмотрите внимательно. Большинству тех, кто при власти, хорошо при любой власти и надо быть идиотом, чтобы отдавать свою страну кучке бюрократов в надежде, что все они будут заботиться о ней, как о своей матери. Заботиться они, конечно, будут, но только о собственной заднице. Она ближе и роднее. Особенно под лозунгом «Воруем вместе».
Воровать и защищать свои привилегии различными иммунитетами — вот то, что лучше всего получается у бюрократов. И случится, как всегда — чем больше неприкасаемых, тем хуже работают государственные механизмы. Особенно в России, стране огромных возможностей для злоупотреблений. — Уважаемый К, — невольно улыбнулся М., — мы все знакомы с Вашей теорией коммунизма. Я даже скажу больше. Такой строй без чиновников и сословий уже существовал в истории человечества, когда Адам пахал, а Ева пряла. И вот сами видите, что из этого вышло… Все это в лицах, еще немного исторических фактов и альтернативной истории — в книге «Император из стали» (Васильев). Как видите, Энгельс своими мыслями «запудрил мозги» не одному поколению людей, появившихся уже после его смерти (в том числе и нынешнему поколению людей), которые истово верят, что «коммунизм – это строй без чиновников и сословий». Не знаю как Вам, уважаемый читатель, а автору этого сайта ближе и понятней Ленинское определение: «Коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Другими словами, капитализм при коммунизме должен быть социальным, а не индивидуальным, как сейчас, плюс к этому необходимы прорывные идеи в технологиях. Вот, собственно, и весь коммунизм. И, в общем и целом, Ленин прав. Другое дело, что эти его слова представляют собой девиз, а не строгое определение. Давайте вместе попробуем «заточить» этот девиз и сделаем из него строгое определение. Итак, начнем. Согласно Википедии, коммунизм (от лат. commūnis «общий») — теоретический общественный и экономический строй, основанный на общественной собственности на средства производства, чем обеспечивается социальное равенство (как видите, и здесь налицо «заморочки» Энгельса). Также «коммунизмом» называют крайне левую идеологию, которая провозглашает своей целью построение коммунистического общества. В этом контексте объединяются различные школы и течения, которые включают марксизм, социальный анархизм (анархо-коммунизм), а также близкие к ним политические идеологии. Коммунизм предполагает наличие высокоразвитых производительных сил, отсутствие государства, денег, без деления общества на социальные классы. Предполагается, что все это станет возможным при распространении общественной собственности на средства производства. Господствует принцип: «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям!».
А теперь посмотрим, что такое «социальный капитализм» (источник все тот же – Википедия). Социальный капитализм (социал-капитализм) — теория политического и философского направлений, ставящая под сомнение утверждение, что цели социализма и капитализма являются антагонистическими. Данная форма капитализма находит свое воплощение в социально-ориентированной рыночной экономике и одобряется социальными либералами. Сутью социального капитализма является утверждение, что рынки работают более эффективно, когда макроэкономика управляется государством, учитывая социальный аспект. Социальный капитализм постулирует, что поддержка бедных слоев населения повышает производительность труда. При снижении уровня бедности размер капитала участников рынка увеличивается. Сторонники данной модели поддерживают кейнсианские идеи, демонополизацию и прогрессивный подоходный налог. Как видите, стоит убрать мысль Маркса и Энгельса о запрете частной собственности на средства производства, и одно плавно перетекает в другое. Отсюда следует только один вывод: главная составляющая коммунизма – это, прежде всего, социальный капитализм. А теперь поговорим о классах. Согласно все той же Википедии, социальные классы (общественные классы) — относительно большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Понятие «социальный класс» начали разрабатывать ученые Англии и Франции в XVII-XIX веках. Ими рассматривались такие антагонистические социальные группы, как богатые-бедные, рабочие-капиталисты, собственники-несобственники. Французские историки Ф. Гизо и О. Тьери показали противоположность классовых интересов и неизбежность их столкновения, выражающаяся в классовой борьбе. Английские и французские политэкономы А. Смит и Д. Рикардо раскрыли внутреннее строение классов. Деление на антагонистические (непримиримо борющиеся между собою) социальные классы впервые наиболее полно и развернуто описал Карл Маркс. В социально-классовой структуре общества выделяют основные (существование которых непосредственно вытекает из господствующих в данной общественно-экономической формации экономических отношений) и неосновные классы (остатки прежних классов в новой формации или зарождающиеся классы), а также различные слои общества.
А что же такое – бесклассовое общество? Читаем в Википедии: «Бесклассовое общество — общество без определенных социально-экономических классов; одна из целей коммунизма. Истоки видения бесклассового общества можно найти задолго до нашей эры — у еврейских пророков, китайских ученых и древнегреческих поэтов. Однако с переходом от утопического к научному социализму, осуществленным Марксом, Энгельсом и в целом марксистской школой, конечная цель бесклассового общества стала представляться как преодоление присущих классовому обществу эксплуатации, угнетения, насилия между людьми, отчуждения труда, изоляции людей, ограничения человеческих возможностей и т. д. Поскольку классовое разделение основано на частной собственности на средства производства, бесклассовое общество, то есть социализм, тесно связано с обобществлением этих средств». Как видите, и в этом вопросе не обошлось без Маркса и Энгельса. Однако одно определение противоречит другому, как же нам быть с «остатками прежних классов в новой формации или зарождающихся классов и различных слоев общества»? Если социализм – это бесклассовое общество, то, как быть с членами КПСС и беспартийными, в конце концов, с властью и народом? А если бесклассовое общество вообще невозможно, то где тогда мы жили с 1917 по 1991 год? Устранить это противоречие может лишь такая формулировка: «Социализм – это социальный (общественный) капитализм». Опять смотрим в Википедию. Социалиизм (от лат. socialis «общественный») — политическая, социальная и экономическая философия, направленная на достижение всеобщих равноправия, социального равенства и справедливости, достижение которых предполагается, в том числе, через общественную собственность на средства производства. В более широком смысле социализм можно определить как политическую тенденцию, основным принципом которой является стремление к миру, основанному на гармоничной социальной организации и борьбе с несправедливостью. В экономическом плане социализм характеризуется общественным и/или государственным контролем над экономикой, средствами производства и распределением ресурсов. В зависимости от контекста слово «социализм» может определять идеологию, экономику, политический режим или социальную организацию. Социалистические системы делятся на нерыночные и рыночные формы. Нерыночный социализм предполагает замену рыночных факторов производства и денег инженерно-техническими критериями, основанными на расчетах, выполненных в натуральной форме, тем самым создавая экономический механизм, который функционирует в соответствии с экономическими законами, отличными от законов капитализма. Нерыночный социализм направлен на то, чтобы обойти неэффективность и кризисы, традиционно связанные с накоплением капитала и системой прибыли.
В свою очередь рыночный социализм сохраняет использование денежных цен, факторов рынка и, в некоторых случаях, мотив прибыли в отношении деятельности предприятий, находящихся в общественной собственности, и распределения средств производства между ними. Прибыль, полученная этими фирмами, будет напрямую контролироваться рабочей силой каждой фирмы или накапливаться для общества в целом в форме социального дивиденда. Термин «социализм» впервые был использован в работе Пьера Леру «Индивидуализм и социализм» (1834). Михаил Туган-Барановский писал, что термин «социализм» подчеркивает значение общественного сотрудничества в новой социальной модели, в противоположность господствовавшей экономической школе, признававшей идеалом хозяйственного строя неограниченную свободу единоличного предпринимательства. Социализм, таким образом, противопоставлялся индивидуализму. И автор этого сайта полностью согласен с ним. Ну а классы (точнее, кланы) всегда существовали, существуют и будут существовать в любых человеческих обществах. И их существование является результатом действия особенностей человеческой психики. Таким образом, второе необходимое условие коммунизма (бесклассовость) необходимо заменить на другой термин «отсутствие антагонистических классов» (антагонистические противоречия — специфичные для всех общественных отношений эксплуататорского общества, противоречия, в основе которых лежат непримиримые интересы враждебных классов, социальных групп, сил). Итак, коммунизм – это социальный капитализм в условиях отсутствия «антагонистических классов». А как достичь этого «отсутствия», и кто за ним будет следить? Достичь отсутствия «антагонистических классов» можно только посредством государственного принуждения, равно как и недопущения, их появления в будущем. Отсюда появляется еще одно прилагательное – «государственный». Теперь по поводу развития технологий и производственных отношений («электрификации всей страны» по Ленину). Все знают, что достаточно мощные и развитые человеческие сообщества называются цивилизациями. Вот и третье прилагательное. Итак, коммунизм – это цивилизованный социальный государственный капитализм при отсутствии антагонистических классов. Очевидно, что в таком определении коммунизма марксистов больше всего затронет последнее слово – капитализм. Что ж, обратимся опять к Википедии. «Капитализм — экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала, к получению прибыли. Понятие «капитализм» — это экономическая абстракция, в которой выделены характерные черты экономики на определенном этапе ее развития и при этом отброшены менее значимые.
Реальная экономика конкретных стран никогда не основывалась только на частной собственности и не предоставляла полной свободы предпринимательства. Всегда, в той или иной мере, присутствовали несвойственные капитализму черты — сословные привилегии; государственная собственность; ограничения на владение имуществом, в том числе ограничения на размеры недвижимости или земельных участков; таможенные барьеры; антимонопольные правила и т. п. Часть из них являются наследием предыдущих эпох, часть — следствием развития самого капитализма. Таким образом, заменим в определении коммунизма слово «капитализм». И вот, что у нас получилось в итоге. Государственный коммунизм – это цивилизованная социальная государственная экономическая система производства и распределения товаров и услуг, основанная на равном использовании всех форм собственности, при обязательном отсутствии в обществе антагонистических классов. Ну а если проще, то это и будет «цивилизованный социальный государственный капитализм». И такой коммунизм – уже не Утопия, а вполне реализуемый проект. Как говорится, «было бы желание». Почему государственный коммунизм? А потому, что в этом прилагательном заключается основное отличие авторского коммунизма от коммунизма Энгельса. А чтобы не появилось разночтений, сравним это определение с определением «государственного капитализма». Согласно все той же Википедии, государственный капитализм — политико-экономический термин, имеющий различные значения. Первое – это общественный строй, в котором государственный аппарат управления страной играет роль капиталистов. Такая трактовка госкапитализма породила направление в политико-экономической мысли, которое считало, что экономика СССР с 1930-х годов была именно такой моделью. Наиболее последовательно эту теорию обосновал Тони Клифф. В 1947 г. он написал книгу «Государственный капитализм в России», в которой утверждал, что возможен капитализм с одним капиталистом — государством, при котором господствующим классом, который присваивает прибавочную стоимость, является высшая государственная и партийная номенклатура: крупные госчиновники, директора и администрация предприятий. Второе – это модель капитализма, при котором происходит сращивание государства и капитала, проявляется стремление власти взять под контроль крупный частный бизнес. Такое понимание связано с понятием этатизм. Автор же не видит серьезных различий между приведенными выше значениями и воспринимает их сообща. В любом случае, ГЛАВНЫМ КАПИТАЛИСТОМ при государственном капитализме является как раз государство, которое и рулит всем (управляет экономикой).
А главной особенностью государства (при государственном коммунизме) будет являться экономическое принуждение работодателей (в том числе, и самого государства при использовании в производстве товаров и услуг государственной собственности) — выплачивать своим наемным работникам максимально возможную зарплату. При этом главной налоговой базой государства становится конечный потребитель (все граждане страны), которые будут выплачивать ему пропорциональные налоги на все свои доходы и расходы. Часть средств из полученных налогов государство тратит на выплату всем своим гражданам базового дохода (прожиточного минимума) и достойные пенсии – пенсионерам. Вот и получается: «от каждого – по способности, каждому – по потребности» (базовому доходу). Ну а все сверх базового дохода граждане коммунистического общества зарабатывают своим трудом – на благо себе и всем остальным членам общества. Ну и чем Вам — не коммунизм? При этом основную регулирующую роль играет как раз государство, которое по Энгельсу должно отмереть, как и деньги. «Нет, ребята-демократы, только чай». Никакая общность людей не в состоянии нормально существовать без строго иерархичной центральной власти в чрезвычайные периоды своего существования (например, во время войны). А эти периоды с каждым прожитым годом становятся все чаще и чаще. Другое дело, что в нормальные периоды своего существования главной руководящей силой должна стать не центральная власть, а местное самоуправление (центральная власть лишь координируют его работу). Как видите, и здесь нет никакого утопизма, один сплошной реализм. Ну и, наконец, последнее и самое главное – выйти из нынешнего «кризиса ноосферы» современное человечество может только одним способом, построив на Земле единое коммунистическое общество. Никак по-другому перейти с «расширенного воспроизводства всего человеческого» на простое воспроизводство ему не удастся. Последнее же означает непременную гибель современной цивилизации. Вот и решайте, чего Вам больше хочется – «индивидуального капитализма», как сегодня, или «капитализма социального»? Второе для современного человечества означает ЖИЗНЬ, ну а первое – СМЕРТЬ и постепенное возрождение новой цивилизации с самого нуля (с каменным топором в руках). И это опять-таки не какой-то там утопизм, а чистой воды реализм. И не стоит «зарывать голову в песок», уважаемый читатель, не уподобляетесь страусам, этим делу точно не поможешь.
А что такое жизнь? Согласно Википедии, существует более ста определений понятия «жизнь», и многие из них противоречат друг другу. Жизнь может определяться через такие слова как «система», «вещество», «сложность (информации)», «(само)воспроизведение», «эволюция», и т. д. Минимальное определение, согласующееся со 123 определениями: жизнь это самовоспроизведение с изменениями (англ. Life is self-reproduction with variations). И главное в этом определении, это последнее («с изменениями»), точно так же, как и в авторском определении коммунизма («при обязательном отсутствии в обществе антагонистических классов»). А что вызывает появление антагонистических классов? Правильно, индивидуальный капитализм, ведь антагонистические противоречия – это специфичные для всех общественных отношений эксплуататорского общества, противоречия, в основе которых лежат непримиримые интересы враждебных классов, социальных групп и сил. А когда во главе угла лежит индивидуализм, без враждебных классов никак не обойтись. Однако вернемся к жизни. Согласно взглядам одного из основоположников танатологии М. Биша, жизнь — это совокупность явлений, сопротивляющихся смерти. Другими словами, если Вы живы, Вы обязаны сопротивляться смерти. Увы и ах, но современное человечество категорически против такого определения, и не хочет сопротивляться смерти – «на миру и смерть краше». По определению А. А. Ляпунова, жизнь — это «высокоустойчивое состояние вещества, использующее для выработки сохраняющих реакций информацию, кодируемую состояниями отдельных молекул». В самом общем случае жизнь трактуется максимально широко — как активная форма существования материи, в некотором смысле, высшая по сравнению с ее физической и химической формами существования. А, по мнению автора этого сайта, жизнь – это двоякая сущность, равно как и то, что любая материя обладает сознанием (это неотъемлемое свойство материи). Так и жизнь – есть жизнь тела, и она временна, а есть жизнь Духа, и она вечна. И эти две жизни постоянно обмениваются друг с другом информацией. Ну а когда заканчивается жизнь тела, жизнь (или сознание) его Духа стремится поселиться в другое тело. Жизнь качественно превосходит другие формы существования материи в отношении многообразия и сложности химических компонентов и динамики протекающих в живом превращений. Живые системы характеризуются гораздо более высоким уровнем структурной и функциональной упорядоченности в пространстве и во времени. Живые системы обмениваются с окружающей средой энергией, веществом и информацией, являясь, таким образом, открытыми системами. При этом в отличие от неживых систем, в них не происходит выравнивания энергетических разностей и перестройки структур в сторону более вероятных форм, а непрерывно происходит работа «против равновесия». На этом основаны ошибочные утверждения, что живые системы якобы не подчиняются второму закону термодинамики.
Однако снижение энтропии в живых системах возможно только за счет повышения энтропии в окружающей среде (негэнтропия), так что в целом процесс повышения энтропии продолжается, что вполне согласуется с требованиями второго закона термодинамики. Точно так же (в соответствие с Мировыми законами) происходит и развитие человечества, хочет оно того или нет. Человечество – живая сущность, а потому, главным в его развитии является «самовоспроизведение с изменениями». Однако самовоспроизведение человечества и всего человеческого происходит расширенно, что противоречит законам природы, где всегда реализуется простое самовоспроизведение. Пока человечество находилось в начале своего пути (пока его цивилизационный ранг по шкале Кардашева-Сагана был меньше 0,5), оно оказывало небольшое влияние на природу вокруг него. И расширенное воспроизводство человечества и всего человеческого не вызывало проблем у нашей планеты. Однако после достижения человечеством цивилизационного ранга выше 0,5, интересы человечества и планеты «разошлись в разные стороны» и стали антагонистическими. Именно в этот момент и начался «кризис ноосферы» (для современного человечества он начался в 1892 году после окончательного распада Союза трех императоров). И человечество, если оно хочет выжить, обязано выйти из этого кризиса и перейти к простому воспроизводству. А сделать это оно может только одним способом – построив на всей планете единое коммунистическое общества, и никак иначе. Вот и думайте после этого, стоит «прятать голову в песок» или стоит реально посмотреть на мир вокруг себя, и начать движение в нужном для ЖИЗНИ направлении? И если мы с Вами выберем правильный путь, то к 2132 году цивилизационный ранг человечества достигнет отметки в 1,0, и оно продолжит развиваться дальше. Ну а «на нет, как известно, и суда нет».