Правильные и неправильные законы
Предлагаю Вашему вниманию статью Романа Дудина — «Что может скрывать понятие «закон». «Есть два основных жизненных принципа, по которым стремятся жить люди. Один называется «Не делай другому того, чего не хочешь себе». Другой называется «Делай с другими то, что в отношении себя не позволяй». Когда для их реализации создаются законы, они имеют соответствующие отличия. Законы приверженцев принципа «Делай с другими то, что в отношении себя не позволяй», могут выглядеть примерно так: вторгается завоеватель в чьи-то земли, порабощает местное население, устанавливает свои порядки: «Вы должны нам платить дань, вы должны склонять перед нами головы, вы должны отдавать своих сыновей в наше войско, своих дочерей в наши наложницы (и т.д.). А кто посмеет бунтовать, будет казнен (а если мало будет, то еще и его соплеменникам достанется…)». Все. С этого момента возможности агрессора увеличиваются. Представитель такой власти теперь может объезжать теперь свои новые владения, и хватать понравившуюся женщину, и тащить к себе в постель, и рубануть саблей ее мужа, если спокойно стоять не захочет, и не бояться того, что толпа стащит его с лошади и разорвет. И ему не нужно каждый раз с собой брать большое войско, потому, что он защищен законом, который обуславливает несопротивление его воле, угрожая соответствующей карой за нарушение установленных правил. Закон в данном случае – одна из форм агрессии в отношении чужих (естественных) прав. Первая форма агрессии – насилие, вторая – обман, третья – закон. Когда атакуют огнем и мечом, это насилие. Когда атакуют каким-нибудь заведомо вероломным договором, это обман. А когда атакуют правилами, угрожающими карой за сопротивление порабощению, это называют закон. Закон типичного агрессора выглядит так: «Я имею право тебя бить, ты меня нет. А если ты посмеешь поднять на меня руку, ты должен быть убит. Если ты посмеешь меня убить, ты будешь убит так мучительно, чтобы тебе было страшно». И такой закон дает возможность мотивировать жертву агрессии на действия, которые без него от нее добиться нельзя. Т.е., я могу прийти к тебе и забрать то, что мне надо, а ты не можешь хвататься за это и удерживать. А если будешь, то я могу тебя бить так, что будет проще отдать, чем терпеть. А ты не можешь меня ударить в ответ, потому, что если посмеешь, то пожалеешь об этом. И т.о., я могу тебя мотивировать на то, что мне от тебя надо, а ты не можешь меня мотивировать перестать тебя мотивировать, потому, что не можешь ударить в ответ. И такой закон хуже, чем его отсутствие. Потому, что если бы его не было, то любой попытавшийся у кого-то что-то отнять, мог бы получить полноценное сопротивление, которое заставило еще хорошо подумать, что себе можно позволять, а что нет, а с наличием такого закона можно себе позволять гораздо больше.
Такой закон есть проявление воли агрессора, которой надо противостоять. Хочешь противостоять такой агрессии – борись с его законом, так же, как борешься с насилием и обманом. Некоторые могут сказать: «Это закон вражеских захватчиков и интервентов, который не имеет никакого отношения к нашему рассаднику патриотических ценностей!». Но закон может быть средством агрессии и без чужеземного вторжения. Например: «Замерзли у меня ноги – вспорю живот своему холопу, чтобы погреть их в тепле. А он не должен сопротивляться – имею право!» (бывали и такие законы). Или так: «Захотелось попробовать остроту своей сабли – порубаю его (имею право – законом разрешено)!». А никто никого не завоевывал – общество в процессе своего исторического становления само может выработать такие нормы. И разница с предыдущим примером только в том, что в одном случае среди людей, живущих на одной земляном шарике, одно племя поработило другое, а в другом один род поработил другой. Давайте подумаем: а что стоит за таким законом? А стоять за ним может либо обман: «Я тебя могу рубить, а ты меня нет, потому, что это право мне богом дано. А если ты тоже сможешь в ответ на меня руку поднять, то будет хаос, и все всех перебьют, а этого нельзя допускать. И вообще, вдруг завтра война, а ты смуту сеешь – это не патриотично. Так что прояви сознательность – терпи ради общего блага…», либо насилие: «Хочешь сопротивляться – попробуй, но только сабля у меня, а у тебя нет, так что посмотрим, что ты сможешь сделать!». Либо, как вариант, террор: «Посмеешь сопротивляться – изрублю и твоих близких до кучи, чтоб неповадно никому впредь было противиться моей воле!» – т.е., то же насилие, только в более сложном формате. И за любым террором по любому так же будет стоять либо обман: «Мне можно саблю иметь, а тебе нет, потому, что если сабли будут у всех, то все всех изрубают, а если ни у кого не будет, то никто никого слушаться не будет, поэтому пусть побудет у меня только…», либо другое насилие: «У меня есть сабля, а у тебя нет, потому, что я могу заставить кого-то себе ее ковать, а ты – нет». Это основная суть закона, в основе которого лежит агрессия. Некоторые могут сказать: «Это закон, нарушающий Права Человека, не имеющий ничего общего с нашим рассадником демократических ценностей!». Но закон может напрямую и не нарушать т.н. «Права Человека». Он может быть устроен так: «Все принадлежит мне: и земля, и леса, и поля. А вы, если хотите есть, будете работать на меня. А предложить оплату я вам имею право такую, какую сочту нужной. Поэтому она будет такой, чтобы вам ее хватило только на то, чтобы не умереть, и оставаться в силах продолжать работать.
Поэтому работать вы будете непрерывно, а все продукты вашего труда будут идти ко мне». И никто никого не насилует, и животы не вспарывает, и даже дубинку ни на ком не имеют права просто так попробовать (если все проявляют лояльность к закону) стоящему на страже этих правил. И при этом целая куча народа утверждает, что это нормальное общество, и что в нем соблюдаются «Права Человека» (особенно те, кто приближен к хозяину положения и кормится за счет его порядка). Вот только сменить это положение на более справедливое в такой системе оказывается гораздо сложнее, чем с нуля сразу построить новое, потому, что закон его так написан, что все законные меры для этого оказываются неэффективны, а эффективные незаконны, и те, кто его пишут, заинтересованы теми, кто им платит, а платит им те, кто заинтересован в том, чтоб закон работал так, чтобы мешать исправлять существующие проблемы. Если в такой системе не захочешь работать столько, сколько диктует воля хозяев, будешь умирать с голоду. Захочешь обеспечивать себя в обход их воли, натолкнешься на запрет законодательством. Попробуешь нарушить – получишь штраф. Не заплатишь – получишь второй. Не будешь платить – будешь задержан, посажен, или лишен имущества. А попробуешь сопротивляться – убьют. И основной причиной конечного результата может быть принцип «поступаем с другими так, как с собой бы поступать не позволили», но только классического насилия в отношении тебя не будет, если не делаешь ничего, что угрожает существующей монополии. А вот если будешь, тогда применят силу, но согласно положениям закона будет считаться, что напали не на твои права, а ты напал первым на чужие. И все, кто будут это понимать, будут молчать, а остальные заявлять, что так тебе и надо. Некоторые спросят: «Ну так что же, вообще без закона жить что ли в мире, полным грабителей и убийц, которых только закон и может хоть как-то ограничивать?». Конечно, нет. Но только для этого нужен другой принцип: «Не позволяй другому поступать с тобой так, как он бы не позволил поступать с собой». И данный принцип находится в согласии с «Поступай с другим так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой». И закон общества, живущего (или хотя бы пытающегося жить) по таким правилам, должен быть противоположен закону общества, построенного на принципе «делай в отношении другого то, что в отношение себя не позволяй».
Возникает вопрос: какие понятия вы имеете для обозначения этих двух видов законов, чтобы не путать их между собой? Ну просто для того, чтобы, когда кто-то начнет утверждать «…закон всегда должен быть! Так что кто против закона, тот всегда неправ! Так что сначала соблюдение того закона, какой есть, а потом все остальное!», спросить его, о каком законе речь – о законе, специально написанным так, чтобы с агрессией бороться было как можно сложнее, или о каком-то другом? Ведь если есть разные явления, значит, должны быть разные названия. И если волки атакуют овец, а собаки их защищают, значит, люди предусматривают для них названия: волк и собака. Но если они бы стали называть только словом «собака» и тех, и других, то было бы очень трудно вразумительно объяснять, кто нужен при овчарне, а кто не нужен, и кто должен быть привлечен к ответственности, за то, что допустил к овцам не того, кого можно. Особенно в ситуации, где кому-то в силу его породы может быть хорошо только тогда, когда другому плохо. И если бы за всю историю своего общества люди бы так и не смогли бы устранить путаницу в таком вопросе, это говорило бы о том, что с адекватностью понимания вещей у него существенные проблемы. И аналогичным образом обстоит дело и в отношении понятия закона: если в каких-то ситуациях закон может быть хуже полного отсутствия закона вообще, значит, нужно отдельное понятие для обозначения такого явления, чтобы не путать его с законом, который лучше его отсутствия. Чтобы не задавали такие вопросы, которые работают на сопротивление пониманию. Понимание определенного явления, имеющее свои формулировки, и обозначенное определенным термином, называется словом понятие. И если общество не имеет такого обозначения для явления, когда закон используется в агрессивных целях, это означает, что его институты права находятся на таком уровне развития, когда еще не имеют понятия о том, что закон может использоваться в таких целях. И если оно позволяет себе создавать закон, не имея еще понятия о таких вещах, то возникает вопрос: кому это нужно?
Обществу, построенному на принципе «не делай другому то, чего не хочешь себе» это не нужно, потому, что в его интересах четко обозначить то, с чем оно борется. И любая неточность и недоговаривание могут быть использованы для заблуждений и обмана. И если живущему по такому принципу не нравится, что им что-то недоговаривают, то они будут так же и против того, чтобы недоговаривать что-то другим. И поэтому закон, основанный на принципе «поступай с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой» всегда заинтересован максимально четко обозначить свои отличия. Закон же общества, основанного на принципе «поступай с другими так, как не позволяй с собой», наоборот, не заинтересован в уточнении там, где недопонимание играет ему на руку, т.к. чем четче он будет обозначен, тем больше будет вызвать недовольства у всех, кому противна его истинная сущность. А чем больше его будут путать с законом, основанным на противоположных принципах, тем, наоборот, будет меньше сопротивления проводимой им политике. И соответствующих понятий такая система не заведет так же потому, что тогда ей придется приводить определить соответствующие отличия, а соответствовать этим определениям она не собирается. Т.о., если общество имеет и применяет закон, но не имеет в своем новоязе соответствующего понятия, обозначающего вид закона, который целенаправленно используется в агрессивных целях, лично я вижу два варианта: либо оно находится на уровне недоразвитости, когда еще не имеет понятия о том, что закон может быть так использован, либо институты власти это понимают, но им раскрывать эти различия перед народом не выгодно. Вопрос к юристам: существуют ли другие причины, по которым такое разделение понятий может быть не предусмотрено?». Как ни удивительно, но нынешняя Российская Конституция написана сообразно принципу: «поступай с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой», а законы, которые должны соответствовать этой Конституции, сообразно принципу: «поступай с другими так, как не позволяй с собой». А потому, как ни изменяй Конституцию, толку от этого не будет НИКАКОГО. Более того, толку не будет, даже если переписать все законы — по первому принципу. Ведь кроме законов существует еще и правоприменительная практика, и судебная практика, а главное – у властной элиты есть свои интересы, отличные от интересов народа. При этом и правоохранительные органы, и суды подчинены власти, а потому, они всегда будут исполнять то, что власти выгодно, и не исполнять то, что ей не выгодно. Так что, одним переписыванием законов ситуацию в стране никак не изменить! Точно так же, как не поможет и полная смена власти (со временем все вернется «на круги своя»). В этой ситуации помочь может лишь коренное изменение всей властной системы страны.
Иначе говоря, необходимо менять всю систему, с целью превращения «индивидуального капитализма» в капитализм «социальный». Не следует забывать, что русский народ сумел пожить и при такой системе, и она его тоже не устроила. И не устроила, прежде всего, тем, что и в ней власть была отделена от народа (автор называет Советский социализм – «бандитским социальным капитализмом», в отличие от сегодняшнего «бандитского индивидуального капитализма»). Таким образом, единственным вариантом, который может устроить русский народ, является воссоединение власти с народом. Однако это – совсем разные сущности, и они не соединимы. Что же нам делать??? Автор долго ломал голову над этим вопросом, и ответ на него появился только после того, как он пришел к выводу, что наша Вселенная – это огромное живое существо, обладающее своим сознанием. После чего, автор собрал все свое внимание, чтобы разобраться, как управляются все живые сущности нашего мира. И он понял, что это управление двояко – во всех обыденных ситуациях всякая отдельная часть живого организма управляется своим собственным центром управления (местным самоуправлением), ну а в критических ситуациях вся полнота власти переходит к центральному управлению. Следует отметить особо, что местное самоуправление, наоборот, никак не отсоединяемо от той или иной части организма. Вот и получается, что русский народ может устроить лишь «двоевластие» (центральная власть плюс местное самоуправление), в котором основное управляющее воздействие оказывает местное самоуправление, а центральная власть лишь координирует работу различных управляющих центров, и подключается к прямому управлению лишь в критических ситуациях. И такое положение дел соответствует основному принципу управления любой жизни на Земле. А вот Вам иной взгляд на современный мир от «alexandr44» (сайт «Континенталист») — «Кто мы? Пошаговое сползание в состояние войны». «Цикл «кто ты» — о личности; «кто мы» — о социуме. Сегодняшний срез напрямую отражает противостояние Россия — Запад. Мир – меняется. Мы начинаем понимать, что прежнее состояние стабильности кануло в Лету. Причем произошло это безвозвратно (навсегда). В историческом плане «золотой век» Запада был совсем недолгим, но шаблоны мышления сформировать успел. Ныне все возвращается на круги своя; устойчивое, уже привычное изобилие доступных товаров и услуг исчезает; это существенно коснется и России. Совокупное потребление общества осмысленно сокращается. Один из самых ярких примеров — Ливия, где правление Муаммара Каддафи нынче вспоминают как нечто волшебное (но которого сами «натерпевшиеся несправедливостей» арабы (доколе??) свергали потому, что тиран и чего-то там ворует).
И если кто-то после этой фразы решил, что этот текст в защиту Путина – мол, не свергайте его, повремените Христа ради – (вы ж здесь власть) — то это далеко не так. Текст о том, насколько нам всем с детства засирают мозги – и к чему, с точки зрения автора, это может привести в самом ближайшем будущем (например, завтра). Начнем с того, что в нашем «демократическом» мире благополучно спрятаны кланы, кастовость, родоплеменной строй, рабство, феодальные отношения, тайные властные ордена и корпорации. Эти структуры вовсе не сменяют одна другую – как пишут нам учебники в школах. Скорее, они перерождаются одна в другую, постоянно присутствуют одна в другой – и лишь иногда какая-то из них начинает (на какое-то время) доминировать, перекраивая общество под свои лекала. Как правило, такое лидерство бывает недолгим – через два — три поколения формация корректируется под новую реальность. Не отдавая себе отчет, как с этим работать, мы не отдаем себе отчет, как НА САМОМ ДЕЛЕ устроен человеческий социум. И таких иллюзий – тьма. Ну, самое очевидное – (приматы, племена, все древние уклады) — мужчина полигамен, женщина (с некоторыми оговорками) – моногамна. Это — биология. Это можно проигнорировать на церковном или законодательном уровне; (как можно навыдумывать дополнительных полов), можно устойчиво перекосить все общество – и оно будет развиваться, даже куда-то похромает, как китайская девочка, которой за\ради красоты все детство ноги держали в колодках – но человеческой природы этим не отменишь. В результате получим любовниц, содержанок, проституцию, вторые семьи и всяческое общественное лицемерное порицание ай-я-яй. Биологическая НОРМА в обществе останется прежней – она просто перестанет соответствовать нормам законодательства. Если общество настаивает на этом слишком жестко – появляется общественный психоз, развиваются патологии – типа ЛГБТ и прочих извращений – «недолюбленным» рвет крышу. Но это именно пример, а не тема статьи. Сословное строение общества, его структура не менее важно. ПРАВИЛЬНО отразить его в законодательстве – залог здоровья и процветания государства. Исказить – и, как говорится, со всеми вытекающими. Будет рвать по болевым точкам – и найдутся чужие спецслужбы, которые этому поспособствуют. Вы думаете, касты или сословия исчезли? Нет; их просто называют теперь социальными стратами. Да, собственно, вы так и не думаете – читатель моих статей прекрасно знает, почему сыну лейтенанта очень сложно стать генералом… Да, социальные лифты существуют. Где-то их больше, где-то меньше – но СОЦИАЛЬНЫМИ ЛИФТАМИ они называются не просто так. Существуют и социальные этажи. Тут, как говорится, кто на что (и где, и как) учился, да плюс, какой материальный старт, да какого вы роду-племени? Вы думаете, рабство в этом мире исчезло?
Во-первых, оно никогда особо и не доминировало (классическое рабство слишком примитивно, чтобы обеспечивать стимулы к труду – распространены были его различные производные, различные вариации). Во-вторых, рабство это всего лишь способ заставить человека исполнять определенную работу (как правило, непрестижную, грязную, механическую). Для этого всегда (и сейчас) существовали кнут и пряник. Слишком жесткий кнут – падает производительность, из под палки работают в строгом соответствии с поговоркой; слишком сладкий пряник – начинают беситься с жиру; много о себе мнят (и тоже падает производительность), да и по ресурсам управление обходится дорого. Оптимальное общественное соотношение всегда где-то посередине… ЛИШИТЕ ЧЕЛОВЕКА САМОДОСТАТОЧНОСТИ (оторвите от корней, загоните в город — здесь в свое время отработал пряник), лишите всех средств производства, и «свободный» человек сам предложит себя на «свободном» рынке труда как миленький. Не надо тратить ресурсы на его охрану и содержание, не надо обеспечивать социалку, он сам лечится, сам воспроизводится — не подскажете, в чем функциональное отличие от рынка рабов? Разве что удобнее, сам себя продает – да если состарился – рабовладельцу не нужно кормить, лечить, содержать (в Риме выбросить за ворота престарелого раба было почти тем же самым, что избавится от престарелых родителей, очень обществом порицалось). Да и вообще не нужно нести за него ответственность (когда-то за многие проступки рабов отвечали рабовладельцы). Да, человек продает себя временно. Но постоянно. Это существенно? Да? Ну, ладно. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Психологически, понятно, полегче — система более устойчива. Среднестатистический человек даже на треть не понимает, насколько сложно структурировано общество, в котором мы живем. Учиться базовым навыкам, работать и размножаться это не мешает – даже, возможно, способствует. Думать нас не научит никто. Здесь – только сами. Подбираемся к самому интересному. Автор неоднократно разбирал, что общественный срез логических, причинных связок нашими СМИ подается некорректно. Мы всегда анализируем конкретный слой событийных акторов, их выгодополучателей – центрируем во главу угла государства. Это правильно, этот слой важен, но он не единственный.
Есть еще несколько, из коих наиболее значимыми движителями работают два – корпорации и идеи (религиозные и социальные — демократия, национализм, фашизм, коммунизм и т.д.). Есть еще языковой, но его сегодня даже вскользь разворачивать не будем. Кроме шулерской подтасовки движителей событий и их выгодополучателей, смешаны (упрощены) событийные условия – базис, на фоне которого все происходит – это касается сразу нескольких уровней бытия – от политики до концепции реального мироустройства. Ориентироваться в условиях такой информационной подачи обывателю – все равно, что в реальной жизни руководствоваться правилами диснеевских мультфильмов. Они вроде в чем-то и сходятся, и информация какая-то присутствует – но поведенческие огрехи предсказуемы. Но и это еще не все. ЗАФИКСИРОВАННЫЕ общественные состояния – что уже вбиты в подкорку, также нуждаются в определенной коррекции. Ранее об этом не писал, и ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО! Сегодня нас интересует ВОЙНА. У этого процесса много ракурсов. Во-первых, война – это организованное убийство людей. Мобилизованные уходят на фронт – чтобы убивать тех, кто вторгается в их страну (или задумал это сделать – моральная составляющая будет представлена официальными СМИ — это не заржавеет). Убивать людей, лично человеку не знакомых, вина которых состоит в том, что они воодушевлены другой идеей – и\или подчиняются приказам другого государства человеческой природе не свойственно. Прав ты в этой ситуации, али не прав – это решит Создатель; но необратимый след в психике вернувшихся с фронта неизбежен. Во-вторых, война – это боестолкновения профессионалов. Иногда наемников, иногда регулярных частей – впрочем, в том или ином виде на регулярном довольствии состоит каждый офицер – и здесь ситуация еще жестче; но при этом несколько честнее. Что-то вроде гладиаторских боев в мировом масштабе. В-третьих, война это неисчислимые беды для мирного населения, которое платит за все. Дети, женщины, старики, инфраструктура, логистика, энергоснабжение – даже не хочу перечислять очевидные «сопутствующие факторы» любых военных действий. Если коротко – рушится жизнь. И самое страшное, что может случиться в этом ракурсе, это жесткое, массовое применение одной или несколькими сторонами Мировой Войны оружия массового поражения.
Будет ли это химическое оружие, или ядерное, или биологический коктейль – это уже детали того, как идет цепная реакция распада. Если мы дойдем до этой фазы конфликта, выживших останется немного. Убивать людей человечество научилось очень качественно; впрочем, всех прочих представителей биосферы это касается не в меньшей степени. Именно об этом ракурсе, который можно условно обозначить «Армагеддон» и говорит время от времени автор – мол, в ближайшие месяцы ничего такого не предвидится. И сейчас, собственно, могу повторить тоже самое – в ближайшие месяцы (с уверенностью можно сказать о четырех-шести) ничего такого не предвидится. Хотя крохотная вероятность стихийного сползания в конфликт все же появилась – как риск технического самозапуска ядерных ракет в 70-е… Но – сейчас не об этом. Есть и другой ракурс тех же событий, центрированный не от обывателя, а от управляющих обществом структур (которые, собственно, и начинают войны). В это ключе, все намного рациональнее. Войны начинают ДЛЯ ЧЕГО-ТО. Война в этом ракурсе не самоцель от злобности характера, а ИНСТРУМЕНТ для достижения каких-то целей. Причем это может быть война семейных кланов, война диаспор, война центрирующих идеи управляющих структур (джихад, крестовый поход, раздувающий мировой пожар Коминтерн – и так далее), война корпораций, бандформирований, криминальных группировок и, разумеется, государств. Везде применяется термин «война» — и это правильно. Война в этом смысле есть отказ от устоявшихся законов, понятий, моделей поведения – и переход к методам силовым и беспринципным именно в понятийном ракурсе тех самых структур, которые эту войну начинают. У тейпов — свои правила, у криминальных группировок — свои, у корпораций — свои. Именно нарушение этих устоявшихся правил характеризуется словом война. В этом смысле вялотекущая, периферийная «силовая борьба» конкурирующих социальных структур идет постоянно, но иногда вспыхивают прям конкретные «боевые действия» — которые для обывателя далеко не всегда являются таковыми, поэтому обычный человек на подобную войну (к примеру, торговые войны) смотрит сквозь пальцы. Как на некое шоу, затрагивающее его интересы лишь косвенно. Есть определенные «правила» и самих этих войн, выход за которые не приветствуется – потому как «беспредел».
Те, кто эти негласные правила нарушает, рискуют столкнуться с консолидацией множества прежде нейтральных «партнеров», заинтересованных «навести порядок» — и вернуться к прежним, устраивающим большинство «правилам игры» — что чревато для нарушителей «конвенции» уничтожением. «Нарушители традиций» в этом ключе либо возомнившая о себе (или реально наиболее сильная) группировка, которая решила все эти правила перекроить под новую реальность (право сильного) – либо маргинальные силовики самого нижнего слоя, которые ускользают от внимания сильных мира сего именно в силу своей маргинальности. Условные игиловцы (организация, запрещенная на территории РФ), или бандеровцы, или наркоторговцы – в чьем «инструментарии» структурно прошита запредельная жестокость – и отсутствует общечеловеческая мораль. Эти нетоварищи изначально действуют вне рамок традиционной цивилизации – довольствуясь понятийным аппаратом пещерных людоедов. Карать за такие прегрешения будут победители – они же перепишут под себя трактовку реальных событий, и условный «нюрнбергский процесс» — если он вообще наступит – это и есть фиксация права сильного в новое законодательство, устраивающее большинство. Все эти «войны» по всей планете идут одновременно, и почти все интересуют Кукловодов не более, нежели хозяина птичника интересуют социальные разборки индюков (а там есть и социум, и вполне кровавые разборки)). Кто там прав, кто виноват – пока нет серьезных убытков – владельцу глубоко фиолетово. Отметим пока традиционное смешение терминов в единое слово «война» — и далее будем их различать. Отметим также очевидное, что когда требуемых целей можно достичь какими-то иными способами, не прибегая к столь масштабным ресурсным тратам, не нарушая международное правовое поле, выбирается наименее затратный, наименее рискованный вариант. Вопреки тому, что часто говорят про политиков – мол, эмоциональны, мстительны, а то и попросту глупы, такие (в массе своей) во Власть попросту не попадают. На какую-то трафаретную должность у дурачка еще есть шанс – так сказать, по-родственному; но там, где действительно судьбоносные решения… От качества этих решений зависит ЖИЗНЬ И БЛАГОПОЛУЧИЕ всего управляющего клана, всех, кого мы называем «элитой». Сегодня этот термин употреблять без кавычек, к сожалению, невозможно – слишком много тамошних деток под наркотой на гелеках по столицам развлекаются. И если «царь» начнет пороть отсебятину в противоход интересам правящего слоя, то царювать ему недолго… А вот теперь мы выходим на совершенно новое качество международной ситуации.
На сегодня состояние войны между государствами ПЕРЕСТАЛО БЫТЬ ТОЛЬКО ИНСТРУМЕНТОМ достижения цели. Сегодня состояние войны может ЯВЛЯТЬСЯ ЦЕЛЬЮ. Именно ЦЕЛЬЮ, а не способом ее достичь. Разумеется, речь идет не о повсеместном феномене, а об отдельных случаях, но начало уже положено. И ЭТИ СЛУЧАИ СЛИВАЮТСЯ В ТЕНДЕНЦИЮ. Разверну свою мысль более подробно. Специфика последних десятилетий такова, что палитра управления процессами в обществе существенно изменилась. Дроны, компьютеры, следящие за нами айфоны, мгновенная связь, слежение со спутников – все это, в совокупности, складывает качественно иной инструментарий. Раньше «теория управляемого хаоса» была невозможной. Сейчас это вполне практикуемая (хоть иногда и с огрехами) реальность. Как следствие, на планете разрушается одно государство за другим – и колода успешно тасуемых полевых командиров начинает решать свои сугубо меркантильные, личностные задачи (индюшачьи разборки) – при этом любые их действия (достаточно прогнозируемые, поскольку заточены на физическое выживание полубанд) – со всеми нутряными хитростями и «кидаловом» спонсоров вполне укладываются в рамки глобальных целей власть имущих сего мира. «Объегорил» условный Усама своих заокеанских «благодетелей» на вполне ими допустимые по умолчанию миллион зеленых — не страшно, они еще напечатают. Главное, чтобы в нужном ключе работал. Контроль за ним сохраняется; выйдет за допустимые (не согласованные с ним его кураторами, а допустимые Кукловодами рамки), и его сольют в расход. Это — социальная ТЕХНОЛОГИЯ. Она также значима для социума, как технология цветных революций. Раньше она обкатывалась на малых странах третьего мира. Африка, обе Кореи, Индия и Пакистан — примеров много. Ядерное оружие больше не является в этом ключе «страховкой». Не так давно ее применили в новом формате, в паре Россия — Украина, отделив от Русского Мира значительную часть его территории. Здесь ясно видно, что инициатор конфликта — оккупированная Западом Украина — не надеется закончить войну победой (и, разумеется, не планирует самоликвидироваться). Ее вполне устраивает сам факт войны. Мы можем сколь угодно долго утешать себя тем, что «Россия на войну не пришла» — в разрыве экономических и социальных связей, в успешно навязываемом образе врага это абсолютно ничего не меняет. Нет лишь фазы активных боевых действий — что также всех устраивает. Технология успешно обкатана, она отработала и на этом уровне. Неуправляемые маргиналы с обеих сторон перемолоты на фронтах (пар выпущен), громадные бюджетные деньги разворованы (война все спишет), совокупное потребление населения снижено, реальная торговля идет в перекошенном формате (и с этого тоже жируют кому «положено»), общество консолидировано супротив супостата, и стало управляться лучше.
Маленькая победоносная война работает превосходно. Кто там кому реально навтыкал — дело вторичное; в украинских СМИ количество всяческих, пусть и фейковых «перемог» вполне позволяет считать войну победоносной… ЦЕЛИ ДОСТИГНУТЫ — но вялотекущий военный конфликт при этом продолжается. Мы не ударим всерьез потому как на той стороне свои славяне, они — потому как нет военного ресурса. То бишь, если раньше инструмент войны предполагал грядущую победу и диктат условий от одного государства другому, то ныне государства так ослабели, что их можно подвесить перемалывать ресурсы друг друга в очень длительный формат. Сегодня мы находимся на грани включения этой технологии в паре Россия — совокупный (умирающий) Запад. Пара потопленных кораблей — несколько сбитых самолетов — и состояние станет необратимым на долгие годы. Воевать «на победу» (и взаимное уничтожение) никто не будет, цель уже будет достигнута. Со всеми вытекающими отсюда плюшками и взаимной «охотой на ведьм», с окончательным уничтожением хоть как-то ограничивающих Закулисы международных институтов. Даже ими написанные правила игры их давно уже не устраивают… Корпорации при этом не пиарятся, собственники их, как «неизвестные отцы», всегда в тени, реальная власть всегда скрыта. СМИ со своей задачей справляются превосходно. Еще раз подчеркну, состояние войны перестало быть только инструментом, оно перешло и в разряд целей. Выигрывают при этом, разумеется, не имеющие собственной территории, жирующие с процесса корпорации (и не только, многие кланы также решают свои «индюшачьи» интересы, считая, что они чего-то там добились и усилились. И они реально усиливаются — как усиливаются удачливые полевые командиры — оставаясь при этом во власти «хозяев птичника»). В ракурсе Кувырка. Снижается совокупное потребление зажравшегося Запада (и виноваты русские). У нас, соответственно, Запад (что правда), но факт снижения не отменяет. Форсируется (как и всегда в войну) развитие специфических технологий, транспорта, военной техники (все это пригодится). Упрочняются барьеры между территориями (ковидных разделений уже недостаточно — впрочем, они также будут ужесточаться). В целом, все это уже не идет в формате потенциального захвата каких-то территорий, ресурсов, населения (как ресурса) — и так далее. Все это очень напоминает подготовку к «концу света». Но есть и конкретные опасности для России. Длительное противостояние подобного рода может быть для нас гибельным — совокупная мощь Запада по-прежнему очень велика. Повторяющиеся учения штука очень не дешевая… Снижение уровня жизни — да еще в совокупности с жесткой вакцинацией может спровоцировать очередную попытку расшатать вертикаль власти уже в сентябре. Своего рода цугцванг. Бить нельзя — но и балансирование подобного рода слишком быстро истощает…
У меня во дворе сидит немецкая овчарка. Здоровенный, добродушный пес по кличке Борман. Сидит, зараза, на цепи – жрет от пуза но страдает. Раз двести пробовал эту скотину отпускать – двор большой – казалось бы, гуляй себе на здоровье – но эта вольнолюбивая тварь перемахивает забор и уходит искать приключений. И находит – не так давно пришлось ему ногу по кусочкам собирать, несколько часов операцию делали, штырь вставляли, склеили, срослось – все равно, сцуко, считает, что он кенгуру и уходит. И приходится держать на цепи, потому как народ пугается – ребенка какого, не дай Бог, заикой сделает – неправильно, когда такой зверюга (хоть и добродушный) шляется по улицам один. Мысленно ставлю себя на место пса и понимаю, что он в жестоком рабстве, что я тиран и деспот, ограничивающий его свободу, что ему нужны простор и воля (и чтоб кормили), чтобы поменьше сторожить (охраняет плохо, лисы шляются – спит). Рискну предположить, что были многократные попытки «дать нам волю» — и заканчивались они плохо. Попадая во власть, человеки, в массе своей весьма далекие от святости, начинают безобразничать… Не все, что кажется нам жестокостью, является таковой…». Автор согласен с «Александром» — мировая война уже давно идет, и надо воспринимать ее как, пусть и неприятную, но данность. И цель этой войны – сама война, а стало быть, остановить такую войну в ближайшее время уже никак не получится. И надо всегда помнить, что любой «зверюга» является добродушным лишь по отношению к своему хозяину, да и то не всегда. Но кто сказал, что «Бить нельзя»? «На войне, как на войне», и бить в этом случае не только можно, но и нужно! Причем, чем сильней, тем лучше. Не знаю как Вы, уважаемый читатель, а автор (если бы обладал такой возможностью) уже давным-давно спровоцировал бы извержение Йеллоустонского супер-вулкана (и, соответственно, уничтожение США). И не надо считать его «извергом» — «на войне, как на войне». Жизнь человечества, в любом случае, продолжится дальше, только по иным законам, нежели сейчас. Нынешние же американцы почему-то решили, что писать законы для всего остального мира – это их главная и святая обязанность. Что ж, они имеют полное право так думать, как, впрочем, и автор этого сайта имеет право думать совсем по-другому. Ну а кто из нас прав, может показать только время. И оно, уверяю Вас, обязательно покажет это, и уже в ближайшее время.