Иносказания – непременный атрибут всех политиков
Предлагаю Вашему вниманию статью «Россия переходит к доминированию» — Руслан Бах. Перевод речи Путина в Давосе на понятный язык (источник: http://ruslanbah.ru/perevod-rechi-putina-v-davose/). «Речь Путина в Давосе вроде была вежливой, но ее окрестили как самую жесткую за последние 70-80 лет. А Пескову пришлось отрицать, что Путин угрожал. С другой стороны К. Шваб тоже угрожал. И что же такого они сказали? Молодежь не понимает языка политиков и даже примитивный обман Навального. Слова людей власти нельзя трактовать буквально за редким исключением. Важны много факторов контекст, предыстория, традиции, кому, где, когда это говорится и что умалчивается. Давайте рассмотрим подробнее на примере речи Путина в Давосе. На первый взгляд, это не Мюнхен и не Валдай – говорил спокойно, о каких-то всем известных фактах. Вежливая дипломатия России за последние несколько лет показала свою силу. Помню мой коллега, руководитель немецкого подразделения – объяснял, что означает мнение предыдущего работодателя о работнике в рекомендациях или по телефону. Они обычно положительные или нейтральные, но все же там проскальзывает что-то важное в неявном виде. Как бы вы расценили фразу: «Сотрудник был пунктуален»? Думаете, он сдавал проекты в срок? Нет – он вовремя уходил с работы на обед и домой. Соответственно «очень пунктуален» — это приговор. В Германии вроде есть сервис в интернете, помогающий составлять рекомендации на эзоповом языке – с виду положительные, а внутри спрятанные подробности. Приглашение Путина в Давос – отчасти капитуляция мировых элит. Все речи там с двойным смыслом. Одни и те же слова, сказанные лидерами разных стран, могут иметь противоположный смысл. Китайских, индийских, мусульманских руководителей – на Западе толком не понимают и не доверяют. (По этой же причине сложно анализировать слова губернаторов или кого-то из региона – нужно хорошо знать местную специфику). Россию понимают, потому что тщательно изучают со времен Ивана Грозного. Ее влияние огромно и с тех пор активно присутствует в их новостях. Больше всего этим занимались англосаксы, но они вообще всех исследуют. В мире хорошо знакомы с русской культурой, историей, книгами, музыкой, образом жизни. Есть большой опыт общения и сотрудничества между Россией и Европой насчитывающий сотни лет. Естественно, трактовка слов Путина большое раздолье для ошибок и заблуждений. Недопонимания позже могут опровергнуть дополнительно или уточнить сказанное. Слова Пескова можно расценить как двойное отрицание, а значит подтверждение: Да, Путин угрожал.
Разговор на подобные темы – невозможен начистоту и не закрепляется на бумаге в виде договоренностей. Соответственно все держится на честном джентльменском слове. Если Путин проявит глупость и слабость как Горбачев, потом скажут, что «вы неправильно нас поняли – ничего подобного вам не обещали». Чем более краткая речь – тем больше спрятанного смысла она может содержать. Но при этом важно помнить шутку про Фрейда: Иногда сон – это просто сон и ничего более. Прологом к выступлению можно считать акции протеста в России. Но либералы не смогли продемонстрировать силу и угрозу. Навальный испугался, на суде умышленно и сильно тупил, дискредитируя себя. А теперь, перевод слов Клауса Шваба перед выступлением Путина. Шваб: Россия – важная, мировая держава с многолетней традицией участия во Всемирном экономическом форуме. В данный исторический момент перед миром открывается новое окно возможностей для перехода от эпохи конфронтации к эпохе сотрудничества. Перевод: Да, у нас момент слабости. Россия единственное препятствие перед нашими грандиозными планами. Сдавайте страну, народ и лично вас мы готовы простить и озолотить. Иначе – устроим вам травлю, каких вы еще не видели. Шваб: COVID-19 показал, что все мы уязвимы и взаимозависимы. Перевод: Идея с Ковидом не оправдала наших ожиданий – все оказалось сложнее, чем думали, да и вы нам некоторые планы испортили. Шваб: Господин Президент, мы с интересом выслушаем вашу точку зрения, точку зрения России, взгляд на нынешнюю ситуацию, ситуацию в XXI веке. Что нужно сделать, по вашему мнению, чтобы люди повсеместно жили в условиях мира и процветания? Перевод: Правильные люди очень хотят сохранить свое влияние и власть в 21 веке, плевать на людей – поддержите наш проект и сдайте страну. За это мы готовы на большие уступки лично вам и вашим структурам. Комментарий: Почему настаиваю именно на такой интерпретации слов К. Шваба? Западные элиты – народ за людей не считают и уж тем более не станут переживать об их благополучии. Соответственно «люди» – это «элиты», которые хотят «процветать» в их понимании – сохранить власть, деньги, привилегии. То они утверждают, что Россия – это страна-бензоколонка с порванной в клочья экономикой, а тут вдруг назвал ее «Державой». Да, ладно… Обратите внимание – сперва хочет «выслушать» мнение Путина, а потом России. Соответственно дозволенный круг интересов РФ для них «точка». У страны не может быть «точки зрения», как он выразился.
Впереди экономическая катастрофа, а тут про какое-то «окно возможностей». О чем это он? Призыв к Путину посмотреть на всю ситуацию по-новому! Верят и надеются, что смогут-таки осуществить свой проект, описанный в его последних книгах – установить жесткую диктатуру глобальной элиты, избавиться от лишних ртов и государств. А «возможности» и переход от «эпохи конфронтации» к «эпохе сотрудничества» поставлено в зависимость от того скажет ли он то, что они хотят «услышать». Другими словами – угрожает. Перевод речи Путина. ВВП: Я много раз бывал в Давосе, на мероприятиях, которые организует господин Шваб, еще в 90-годы. Только что Клаус вспомнил, что мы познакомились в 1992-м году. Перевод: Мы знаем друг друга давно. Что нового вы хотите услышать? Неужели думаете, что я сейчас поведусь на это? ВВП: Хочу вас поблагодарить за то, что сегодня есть возможность донести свою точку зрения до экспертного сообщества, которое собирается на этой всемирно признанной площадке благодаря усилиям господина Шваба. Перевод: Я знаю, кто вы такие и куда клоните. Последние книжки Шваба прочитал. ВВП: Действительно, трудно не заметить коренных трансформаций в глобальной экономике, политике, социальной жизни, технологиях. Перевод: Да мы видим, что у вас полный абздец в глобальной экономике, политике, социальной жизни, технологиях. Вы уперлись в пределы роста. А вот у нас новая экономическая модель есть, а технологии развиваются. (Намек на гиперзвук, росатом, прививки и прочее – капитализм не может создавать такие технологии). ВВП: Пандемия обострила проблемы и дисбалансы, ранее накопившиеся в мире. Есть все основания полагать, что существуют риски дальнейшего нарастания противоречий. Перевод: Ребята – вы теряете контроль над ситуацией. Пандемия не решила, а только усугубила и обнажила ваши проблемы, сделала их видимыми для всех. Впереди вас ждет катастрофа. ВВП: Мы видим кризис прежних моделей и инструментов экономического развития. Перевод: У вас нет работающей экономической модели – ваш мир сыпется. А у нас есть. ВВП: Происходит ослабление международных институтов, множатся региональные конфликты, деградирует и система глобальной безопасности. Перевод: Вы теряете политическое и финансовое влияние, контроль. Ваш элитный консенсус разваливается с каждым днем. Многие из вас потеряют жизни – вы сами друг друга и порешаете. Комментарий: Почему намек, что они самоубьются? Потому что «деградирует безопасность», а также позже, Песков назвал речь Путина в Давосе «попыткой докричаться до здравого смысла политиков». Говорить нужно о проблемах и выгодах слушателя – поэтому безопасность имеется в виду их личная. Видать, дела совсем плохи.
ВВП: Как известно неспособность и неготовность разрешать подобные проблемы по существу в ХХ веке обернулись катастрофой Второй мировой войны. Конечно, сейчас такой глобальный «горячий» конфликт, надеюсь, в принципе невозможен. Перевод: Из прошлых кризисов часть элит не смогли выбраться. А другие вышли через войну с нами, хотя и с большими издержками. Если решите повторить – мы вас уничтожим всех, надеюсь, вы это понимаете. ВВП: Отмечу здесь, что социальный и ценностный кризис уже оборачивается негативными демографическими последствиями, из-за которых человечество рискует потерять целые цивилизационные и культурные материки. Перевод: Вы запутались в своих кознях. Грядущий кризис снесет целые ваши кланы. Мы хотим уважения к нашим ценностям и Русскому народу. Нам не нравится идея избавления от лишнего населения. Мы будем жестко пресекать подобные попытки в отношении нас. ВВП: (Долго про социальные проблемы) Кстати говоря, по гражданам, в развитых экономиках Европы такая же тенденция, как и в Штатах. Но опять же, если говорить о прибыли компаний, кому достались доходы? Ответ известен, он очевиден – одному проценту населения. А что произошло в жизни остальных людей? Перевод: Мы за возрождение среднего класса, ограничение корпораций и монополий. За справедливое распределение власти, влияния, доходов между верхним одним процентом и народом. Другими словами — он угрожает. ВВП: А нарастающий разрыв между «реальной» и «виртуальной» экономикой представляет реальную угрозу и чреват серьезными, непредсказуемыми потрясениями. Системные социально-экономические проблемы порождают такое общественное недовольство, что это требует особого внимания, требует того, чтобы эти проблемы решались, по существу. Опасная иллюзия, что их можно, что называется, проигнорировать, пропустить, загнать куда-то в угол, чревата серьезными последствиями. Перевод: ваши IT-гиганты – не помогут удержать ситуацию под контролем. Вы все равно его потеряете. Хотите спасти себя – решайте проблемы людей. Поддержим только проект с возрождением среднего класса. ВВП: Мы ощущаем, что градус внешнеполитической, пропагандистской риторики нарастает. Подобная игра без правил критически повышает риски одностороннего применения военной силы. Перевод: ваш элитный консенсус разваливается с каждым днем – вы уже начинаете грызть друг друга, как базарные бабки с непредсказуемыми последствиями. И без нас вы эту проблему не решите.
ВВП: Но пытаться выработать общие подходы, максимально сблизить позиции, обозначить источники, порождающие глобальное напряжение, нам всем, безусловно, необходимо. Перевод: Пока не развалилось – давайте писать новые правила вместе. Вам ребята нужно сильно подвинуться, если хотите выжить. ВВП: Вновь хочу подчеркнуть свой тезис: фундаментальной причиной неустойчивости глобального развития во многом являются накопленные социально-экономические проблемы. Перевод: Вы слишком много загребли под себя, игнорируя реальность. Вам придется сильно подвинуться. Воссоздание среднего класса – есть и ваше спасение. ВВП: Абсолютно ясно, что мир не может идти по пути построения экономики, работающей на миллион человек или даже на «золотой миллиард». Это просто деструктивная позиция. Такая модель по определению неустойчива. Недавние события, в том числе миграционные кризисы, вновь это подтвердили. Перевод: Вы либо самоуничтожитесь. Либо вам следует поделиться доходами, властью и привилегиями на международном уровне и перед народами. Иначе многим из вас не удастся спастись. ВВП: И здесь обозначу четыре ключевых приоритета. (Далее перечисление: жилье, работа, медицина, образование для всех людей независимо от доходов) Только так можно будет гарантировать наиболее эффективное развитие современной экономики. Перевод: ваше спасение – это левоконсервативный поворот и образ будущего привлекательный для среднего класса всего мира. Опять угрожает: Образ будущего капитализма — сохранение власти и влияния любой ценой за счет населения. Источник богатства — в разграблении населения. ВВП: Именно эти подходы лежат в основе стратегии, которую реализует и моя страна, Россия. Перевод: Мы его уже двигаемся в этом направлении – чем это вам грозит, вы знаете. ВВП: Очевидно, что эпоха, связанная с попытками выстроить централизованный, однополярный миропорядок, эта эпоха завершилась. Собственно, она и не начиналась. Перевод: ваше доминирование – иллюзия и самообман. Теперь уже видно всем. ВВП: Для этого в том числе, нам предстоит заняться укреплением и развитием универсальных институтов, на которых лежит особая ответственность за обеспечение стабильности и безопасности в мире, за выработку правил поведения и в глобальной экономике, в торговле. Уже не раз отмечал, что многие из таких институтов сегодня переживают далеко не лучшие времена. Перевод: Мы будем пересматривать все международные правила и перестраивать все институты. С вами или без вас.
ВВП: Наряду с этим, конечно же, важно использовать новые, дополнительные форматы взаимодействия. Речь в данном случае может идти и о урегулировании региональных конфликтов, и о создании технологических альянсов, и о многих других направлениях, включая формирование трансграничных транспортных, энергетических коридоров и так далее, и тому подобное. Перевод: Будем закрывать созданные вами горячие точки, ограничивать ваших гигантов и лишать вас доходов от разграбления. ВВП: Удалось остановить кровопролитие, добиться полного прекращения огня и начать процесс стабилизации. (Перечисление успехов России на международном уровне.) Мы делаем это вместе. И в целом небезуспешно, хочу это подчеркнуть. Перевод: У нас достаточно сил и влияния. Мы уже пишем новые правила, вопреки вашим козням. И у нас получается. ВВП: Для инфекций и пандемий границ не существует. Перевод: Текущая пандемия, конечно, мнимая и мы с ней справились. Но в будущем будет и настоящие – что тогда будете делать? Вас многих поубивает. ВВП: Очень важно честно оценивать ситуацию, сосредоточиться не на мнимых, а на реальных глобальных проблемах, на устранении дисбалансов, критически важных для всего мирового сообщества. И тогда, уверен, мы сможем добиться успеха, достойно ответить на вызовы третьего десятилетия XXI века. Перевод: Вытащите головы из задницы. Хватит заниматься самообманом – настала пора оценить ситуацию трезво, принять реальность как есть, и подвинуться. Решайте социальные проблемы или они вас добьют. Давайте писать вместе новые правила для более справедливого глобального общежития. Иначе, извините – у нас достаточно сил построить новый мир без вас. Да, медленно, но верно. К.Шваб: Многие вопросы, которые Вы затронули, безусловно, являются частью нашей дискуссии на этой неделе. Перевод: Мы вас выслушали, да, в чем-то вы правы. Нам не нравятся предложенные вами решения. Мы вас предупредили. К.Шваб: Как Вы видите будущие отношения между Россией и Европой? Перевод: Как будем делить Европу? ВВП: Я лично слышал позицию выдающегося европейского политического деятеля, бывшего канцлера Гельмута Коля, который говорил о том, что если европейская культура хочет сохраниться и остаться одним из центров мировой цивилизации в будущем, имея в виду все проблемы и тенденции развития мировой цивилизации, то, конечно, Западная Европа и Россия должны быть вместе. Трудно с этим не согласиться. Мы придерживаемся точно такой же точки зрения и позиции. Перевод: Большая часть европейских и в частности Германских элит давно не поддерживает ваши планы. Они хотят с нами сотрудничать на равных и обратились за защитой. Мы это приветствуем и поддерживаем. Россия будет продвигать проект Европы от Лиссабона до Владивостока. У нас есть новая экономическая модель. Сил и ресурсов хватит.
Мировые элиты считают себя пастухами человечества и собираются избавиться от 90% населения, только бы сохранить свою власть. Они десятки лет уничтожали социальные завоевания, рабочие места, образование, ценности, средний класс. Естественно – это преступление против человечности, на что Путин намекает (тем самым угрожает) и предлагает делать наоборот, что для них самоубийственно. Только Сталин мог вслух открыто называть такие вещи своими именами. Как-то так, если кратко и обобщенно. Можно вникнуть в каждое слово, фразы и расписать детали. Речь с двойным, тройным смыслом – писал выдающийся человек. Если в чем-то ошибаюсь – надеюсь, вы поправите в комментариях» (Руслан Бах). А вот еще одна статья, построенная на иносказаниях Владимира Путина — «Почему Путин за социализацию, а не за социализм?», Александр Халдей (источник: https://regnum.ru/news/society/2542286.html). «Многие новостные агентства и ТГ-каналы с удовольствием цитируют слова Путина на его пресс-конференции, сказанные им о перспективах социализма в России, судя по опросам социологов, весьма популярного в народе общественного строя. Как только слова Путина ни подавали в СМИ, как только ни поворачивали их во все стороны, но дословного цитирования я так и не встретил. Везде есть элемент «дорисовывания картины за автора». А это очень важно, потому что трактовки и пояснения на самом деле не проясняют, а затемняют суть сказанного Путиным. А для адекватного понимания сказанного надо вернуться к первоисточнику. «Мне представляется, что глубинное состояние общества таково, что реставрация социализма — в том смысле, какой вы, по-моему, в это вкладываете – невозможна». Тут я считаю важнейшим прерваться и подчеркнуть эту самую путинскую уточняющую оговорку. Она дана не случайно. Без уточнения того, что понимать под словом «социализм» в современной дискуссии, продуктивный разговор невозможен. Слишком много версий у социализма, слишком много вариантов путей в его практике, и без определения содержания понятия говорящими ни до чего договориться, кроме недоразумения, не выйдет. Каждый по умолчанию будет под этим словом понимать свое содержание и разговор будет ни о чем. Потому Путин подчеркивает — он понимает вопрос в том смысле, в котором его задает вопрошавший корреспондент. А тот понимает слово «социализм» по слову «реставрация» как его советскую версию. Ибо никакой иной версии наш опыт не знал, и потому разговор идет лишь о том, что известно всем по опыту. Именно поэтому советскому опыту как бы ностальгирует российский народ. И именно это тезис Путин подвергает сомнению. Прав ли он? Ведь он так же ссылается в аргументирующей части на общество, как и корреспондент. Почему же разные выводы?
Корреспондент утверждает, что общество в глубинном состоянии хочет реставрации социализма, а Путин — что общество в его современном глубинном состоянии хочет не социализма, а его отдельных элементов, которых Путин называет «социализация» и трактует как пакеты социальной помощи государства людям. А для этого не нужды реставрировать то, что называется «социализм». Верен ли этот тезис? Прежде всего, надо подчеркнуть, что народ в своем разговоре о социализме вовсе не исходит из его теории, так как просто ее не знает. И потому социализм для него — это отсутствие легально богатых, бесплатное образование и медицина, разного рода дотации, а так же низкие тарифы на услуги ЖКХ. В бытовом сознании никакого другого понимания слова «социализм» нет. Некоторая более продвинутая часть населения знает, что социализм — это когда нет частной собственности, и все предприятия принадлежат государству, от лица которого ими руководят чиновники. Называя почему-то госсобственность «общенародной», хотя народ не имеет никакого права касаться этой самой своей собственности. Так бюрократия получает тотальную власть в экономике, и через нее — в политике. И только самые продвинутые знают, что социализм — это переходный период от капитализма к коммунизму, начинающийся с диктатуры пролетариата, во время которой происходит отъем частной собственности в пользу государства под термином «экспроприация». После чего возникает широкий слой управляющей советской бюрократии, диктатура пролетариата отменяется, возникает «общенародное» государство без классов, и управляется такая политическая система единственной правящей партией, несменяемой и всегда всесильной, потому что ее учение всегда верно, а возглавляющие ее чиновники всегда правы. Даже если потом выясняется, что они были не правы. Все решения принимаются тайно верхушкой этой партии, все, что она захочет — происходит, а что не захочет — не происходит, и потом все заканчивается зависимостью общества от степени разложения этой самой правящей партии. Ее чиновники, превратившись в правящий класс, проводят приватизацию и закрывают социалистический проект, возвращаясь к частной собственности и наследуемому социальному положению. Несмотря на все уверения советской пропаганды о бесклассовом обществе в СССР, классы там были, хотя и другие, чем при капитализме. Наряду с рабочими и крестьянами существовал класс номенклатуры, обладавший всеми признаками класса по Марксу. Он занимал свое место в обществе по признаку отношения к собственности, которой формально не владел, но управлял, распоряжался и пользовался. Приватизация, по сути, ввела в легальный оборот лишь аспект владения. Все прочее у номенклатуры уже было.
Уже при Сталине под конец его жизни в СССР возник слой детей номенклатуры, такая советская золотая молодежь с синдромом принца или принцессы. Им без трудов и борьбы досталось привилегированное положение в советской социальной иерархии. И, вкусив наслаждения властью, они сразу возненавидели эту власть, потому что считали, что она им должна. Их родители ее укрепляли, а она не возвращала им по заслугам. Утрата статуса родителя вела к утрате статуса детей. Ничего нельзя было передать по наследству. Убить такую систему было главной мечтой высшего советского правящего слоя. Не случайно все наши нынешние самые махровые антисоветчики — выходцы из привилегированных советских элитных семей. Они не простили системе отсутствия права оформления владения и конвертации власти в наследуемую собственность. Ради возможности слома хребта такой системы они пошли на сговор с геополитическим врагом — Западом. Без него было невозможно получить поддержку в деле уничтожения той части партии, которая боялась утратить господствующее положение и потому была против реставрации капитализма. Эта часть элиты апеллировала к социализму не потому, что он давал лучшие экономические результаты, а потому что они уже устроились в этой системе и чувствовали, что ее замена приведет их не к новым приобретениям, а к потерям имеющихся привилегий. В борьбе за сохранение старого и введение нового победили сторонники реставрации капитализма. И, надо сказать, победили они с поддержкой большинства народа, который тогда понимал социализм как архаичное, отсталое общество с отсутствующими возможностями для улучшение своего материального и социального положения, общества с отсутствующими социальными лифтами, где жить лучше можно было лишь всеми правдами и неправдами вступив в правящую партию и начав участвовать во всей той лицемерной лжи, которую она через пропаганду поставляла обществу. И которую общество уже отказывалось воспринимать. Состояние потребительского рынка напоминало форму без содержания. Его просто не было. Общество изголодалось по доступным товарам, товарный голод делал все население диссидентами, а диссидентов — чуть ли не голосом совести. Репрессии и ореол мучеников возводил диссидентов в ранг сонма святых. Власть начала с диссидентами свои шашни (достаточно вспомнить того, кто курировал театр Любимова), и ничем, кроме катастрофы, это кончиться не могло. Оно и кончилось катастрофой.
Через 20 лет после этой катастрофы мы все поумнели и стали идеализировать докапиталистическое прошлое. Потому что капиталистическое настоящее, решив проблему насыщения товарного голода, принесла проблемы, при социализме неведомые — обогащение, не связанное с трудом, социальное расслоение по несправедливым причинам, чудовищную коррупцию, национально-государственную измену как вид доходного бизнеса, пропасть между властью и обществом, рост эксплуатации труда и бесправие человека труда. И самое главное — тот же синдром принца и хамствующую золотую молодежь, на которую теперь уже некуда жаловаться. Люди попали в состояние бывших крепостных, которые, едва освободившись, попали в руки пиратов. На этом фоне воспоминания о бывшем феодале, который и порол редко, и малый уровень прокорма допускал, стали казаться более счастливыми, чем времена жизни на разбойной Тортуге, где тебя все грабят, и жаловаться некому. Но так ли действительно прошлое состояние хуже нынешнего? Прежде всего, как бы ни были трудны фазы адаптации целых поколений к новым условиям, наполнение товарного рынка действительно разительно контрастирует с пустотой прилавков при социализме. В Белоруссии остались изжитые в России формы спецпайков власти, когда сетевые торговые магазины снабжают главу администрации района пайком в виде курицы, овощей, фруктов и мороженного. В России это уже дико. И при всех претензиях к капитализму, в белорусский социализм никто не хочет. Да, всем нравится, когда «батька» орет на чиновников, мстя им от имени народа за его более бедное положение, но этот спектакль на публику не имеет никакого отношения к положению полусоциалистической белорусской элиты. Народ не хочет к товарному дефициту и всевластию одной партии лукавых и лживых приспособленцев и карьеристов. Народ не хочет отсутствия возможности заниматься частным предпринимательством на справедливых началах. Народ ненавидит доставшийся от советских времен блат и протекционизм. Когда главным почетным статусом в обществе является должность бухгалтера горпродторга и начальника аптеки или автосервиса. И народ понимает — под словом «социализм» будет стоять именно возврат ко всему этому. И тут Путин полностью прав, когда утверждает, что в своем глубинном состоянии не только правящий класс, но и наш народ не хочет реставрации такого социализма. Потому что другого социализма нет, и в нашей жизни не было.
Проще сказать, народ не считает, что замена Медведева на Зюганова означает сохранение всех нынешних плюсов с устранением всех нынешних минусов. При социализме в тридцать лет уж точно никто не сможет себе позволить купить в кредит иномарку в автосалоне и поехать отдыхать в Европу, Таиланд или даже в Турцию. Снова здравствуйте очереди, пустые прилавки и крики «Вас тут не стояло!» А за счастливое будущее нам будут рассказывать сытые лощеные мужчины в дорогих пиджаках и особое сословие круто завитых женщин, называемых в народе «партбабы», отоваривающиеся по пятницам в закрытых пунктах снабжения. Они и сейчас все есть, перейдя в новую партию власти из старой КПСС, только вместо продпайков они теперь получают элитную недвижимость. Путевки в Крым станут дешевыми, но исчезнут из доступа. Вместе с мебелью, туалетной бумагой, женскими сапогами и колготками. Взяткой станет палка сырокопченой колбасы и календарь с полуголыми девицами. А установить телефон в квартиру станет делом половины жизни. Потому Путин уверенно говорит: в том смысле, который вы вкладываете в слово «социализм», его реставрация невозможна. Невозможна реставрация однопартийной системы, контролирующей госсобственность, к которой принадлежит все, вплоть до сапожного ларька на углу, при дефицитном потребительском рынке. Такая система приведет к теневой экономике и теневой политике намного вернее, чем система нынешняя. Тут с этим хоть можно как-то бороться. Там бороться с этим — это подрывать главные основания самой системы. Вот тут Путин говорит о том, что если понимать под социализмом именно все вышесказанное, то очевидно. что такая реставрация невозможна, потому что ее никто не хочет. Но возможна социализация экономики и развитие социальной сферы, что все как раз под социализмом и понимают. Но для этого нужны большие отчисления, а они возможны лишь при сильной экономике. Тут есть опасность попасть в ситуацию расходов больше доходов. Ножки можно протягивать лишь по одежке. И вот совершенствование этой самой одежки — это как раз та самая тема, которую требует народ и для которой не требуется реставрация социализма в его однопартийном советском типе. Для этого существует госкапитализм с его демократическими институтами давления общества на власть. То есть Путин говорит, по сути, о развитой социал-демократии в ее неискаженном либерализмом виде.
Либерализмом можно исказить все, даже коммунизм. Коррупция при Брежневе, пронизав все общество и достигнув Политбюро, вполне себе созрела в рамках социализма с его госсобственностью и коммунистической однопартийностью. Следовательно, отсутствие коррупции — это не неотъемлемый атрибут какого-то строя, а качество текущего управления при любом строе. И, говоря о стремлении народа к социализму, надо понимать, что тут имеется в виду. А имеется в виду социал-демократия — то есть безусловно многоукладная рыночная экономика с сильным социальным блоком, защищенным законодательно, и социальными гарантиями государства, где власть не сконцентрирована в руках единственной правящей партии, в которой во втором поколении власть захвачена подлецами и перерожденцами, которых из-за их партийной дисциплины невозможно от власти отстранить. И потому все реформы кончаются развалом правящей партии и страны. То есть при уточнении термина становится понятно, что президент очень точно формулирует понятия и оперирует ими. Жаль, что задающие вопрос журналисты не придерживаются такого же принципа — уточнения содержания термина, по поводу которого они задают вопрос. Но, возможно, они и не стремятся к поиску истины, а хотят поставить терминологическую ловушку главе государства? Тогда мы просто имеем дело с нечестной игрой, с манипуляцией общественным мнением. Это была несомненная журналистская ловушка, которую Путин увидел и обошел. Но некоторые оппозиционные СМИ усилили манипуляцию — они стали кричать, что Путин вопреки воле народа не станет вести Россию в социализм. Так создается ложь. Некоторые журналисты, увы, не уступают в мастерстве карточным шулерам. Но если президент не называет вещи своими именами из соображений политкорректности, то мы свободны от таких обязательств и можем вполне назвать жулика жуликом. Даже если он прикрывается таким словом, как социализм» (Халдей). В общем, как ни крути, а придется признать, что слова любого политика нуждаются в переводе. Как говорится, «такая у них работа» (у политиков). А между тем, «все люди разные», вот и получается, сколько переводчиков, столько и переводов одного и того же текста. И читатели, чаще всего, имеют дело именно с переводами, а не с первоисточниками. Именно по этой причине, автор очень редко и аккуратно сокращает тексты, написанные другими авторами. И всегда разделяет первоисточник от собственного перевода этого первоисточника на понятный ему самому язык. А любые авторы (и Халдей, и Бах, и многие другие, включая автора этого сайта) являются такими переводчиками, что называется, по совместительству.