Homo Argenteus: Новое мировоззрение

Характер человека и природные инстинкты

В продолжение темы, поднятой в прошлой главе, предлагаю Вашему вниманию статью А. Леонидова — «Глубинная психология «демократической оппозиции» (источник: https://ss69100.livejournal.com/5394199.html). «Всякий человек (за исключением редких патологических случаев) хотел бы обладать способностью к объективной оценке явлений. Но несложно догадаться, что одного желания тут мало, необходимо умение, особые навыки, которые способна выработать только очень хорошая школа. Хотя большинство людей хотели бы быть объективными, большинству из них эта «премудрость» недоступна. Ведь оценить объективно – это значит оценить «без себя». Это значит оценить само явление, независимо от того, близко или далеко ты к нему находишься… «Мы все глядим в Наполеоны…» – однажды жутко пошутил А.С. Пушкин, и тем выдал глубинную природу своей симпатии к декабристам, в которой и царю в лицо сознавался. Другой гений поэзии, В.С. Высоцкий, как никто, зная нутро человеческое, тоже в стихе подчеркивал некое начало, которое мешает принимать факты такими, каковы они есть:

Но почему неймется мне? Нахальный я!

Условья, в общем, в колее нормальные.

Никто не стукнет, не притрет – не жалуйся.

Захочешь двигаться вперед? Пожалуйста.

Отказа нет в еде-питье, в уютной этой колее…

Те, кто застал брежневские годы (вовсе не эпоху, как я раньше писал, а всего лишь считанные коротенькие годы!) – узнает в стихах Высоцкого и время, и самого себя. Высоцкий, как и положено гению – смотрит сразу с двух точек зрения: объективной и собственной. Перечисляет все удобства, между прочим, тысячелетиями (!!!) недоступные мечтавшему о них человечеству. А потом выносит себе как бы шутливый приговор: «нахальный я». Почему нахальный? Потому что все равно «неймется». Чтобы понять глубинную психологию «демократической оппозиции», а до нее – «кухонных диссидентов» брежневских лет, нужно учитывать склонность человека «глядеть в Наполеоны», которой не избежал даже А.С. Пушкин. Внутреннее дерьмецо зоологического инстинкта доминирования пытается выглядеть и пахнуть чем-то более благородным. И многих обманывает – они принимают это зоологическое дерьмо за «души прекрасные порывы»… «Комплекс Наполеона» – прирожденный инстинкт, он есть в каждом, но в наименьшей степени он развит в людях малограмотных, сызмальства подавленных, измотанных тяготами и бытовыми неурядицами, во всех тех, кого принято звать в нашей традиции «простым народом». Эти люди оценивают события сами по себе, а не применительно к гипотетической собственной (личной) власти. Раздают зарплаты, квартиры, путевки – хорошо. А не раздают – плохо. Когда же человек воображает самодержцем самого себя – у него появляется логика «чем хуже, тем лучше». Умственная конструкция о собственной власти отменяет объективную оценку фактов. Далеко не все (и даже большинство) – не понимают до конца этой аберрации, делают ее смутно и подсознательно, прикрываясь «лучшими чувствами», «неравнодушием к страданию народа» и т.п. Для человека с комплексом Наполеона неважно, что делает власть, а важно, что она не в его руках. Боль от того, что власть не ты, и не ты принимаешь решения – настраивает (не всегда сознательно, скорее, на уровне эмоций) искать в поступках власти все глупое и дурное, в упор игнорируя все положительное и разумное. Такой человек, далеко не всегда сам это понимая, выборочно-зрячий и выборочно слепой. Ни о какой объективности речи быть не может: «они» «там» плохи уж только тем, что решают за меня и без меня! — Корона российской империи должна быть – где?! – и хлопает себя несколько раз ладонью по темечку, словно аплодирует самому себе… Недавно читал интервью с одним выдающимся нашим деятелем, который сам собой любуясь, рассказывал, как он с друзьями на кухне потешался над советской властью – и над нынешней не забывает потешаться. И к советской прессе относился «как профессор Преображенский у Булгакова» – впрочем, и к нынешней так же относится. А я, как знаток глубинной психологии, уже от себя добавляю ему в тон: и к будущей, братец, станешь так же относиться! Тебя ведь бесят не сами их решения, а только то, что «они там» их принимают, с тобой не согласовав! Сами решения ты и рассматривать не хочешь – раз без твоей визы приняты, значит, априори дурацкие и злые, и «антинародные»…

Это человек при коммунистах был затаившимся русским националистом, но я уверен, что при власти русских националистов он бы был затаившимся коммунистом. Возможно, сам того не осознавая, он сидит на «фиге в кармане», как наркоман «на игле». А раз причина есть – то повод докопаться до власти найдется… Трудно спорить, что всякая известная истории власть – зачастую порочна, или глупа как пробка, или глуха к нуждам простых людей, или впадает в маразм. Объективная оценка вовсе не означает отказ от признания глупых решений глупыми, а подлых – подлыми. Но если человек одержим «комплексом Наполеона», то из него плохой судья и глупости, и подлости. Это судья, который до всякого разбирательства, до всякого суда – уже имеет твердое убеждение, что правитель – вор и маразматик. А это значит, что все аргументы разума, растворяются, как в кислоте, в зоологическом вое инстинкта доминирования: — На их месте должен был быть я! Но они меня оттеснили, потому что коррумпированные бандиты, а народ им это позволил, потому что народ не тот, быдло, а не народ, а Бог… — Равнодушен Господь, как крупье… – пеняет небесам популярный белогвардейский романс, отражая чувства несостоявшихся наполеончиков. Если с представителем «демократической оппозиции», чей лозунг «я здесь власть!» откровенен до звериной шерсти, провести длительный сеанс психоанализа, то выяснится интересный момент: — Предлагаемые ими решения проблем либо такие же, как у действующей власти, либо значительно утопичнее, бредовее, чем даже у действующей власти. Ведь им – хотя не все это про себя понимают – не важно, ЧТО делает власть. Им важно – КТО делает. Их внутренняя боль связана вовсе не с качеством решений (на которое им наплевать), а с тем, что лично они удалены, отстранены от власти. О каком бы генсеке или президенте речь ни шла – обсудить, ЧТО ему нужно сделать «по вашему мнению» – не получится. Все упрется в то, что он «засиделся», «ему нужно уйти», «власть нужно менять». — Почему? — Власть коррумпирована, суды нечестные и т.п. — А новые представители власть будут честными? Их колдуны заговорили, или как? Почему вы ручаетесь за новых? И в ответ повисает молчание. Молчание наполеончика, подразумевающее ответ: — Да потому что в новых буду Я! Но нельзя же так открыто сказать, это и глупый наполеончик понимает… Безусловно, не всякая власть заслуживает уважения. Есть поступки власти смешные или чудовищные, за которые ее необходимо осудить – хотя бы в назидание потомкам.

Но для этого нужна объективность – а у интеллигента, одержимого собственной сверхзначимостью именно объективности-то и нет! У него вырабатывается некая извращенная и патологическая ненависть к власти – только за то, что та – власть. А раз так, то зачем рассматривать отдельные эпизоды, раскладывать на поступки?! Надо заклеймить в целом, не глядя и бездумно, и делать это раз за разом – пока народ не «прозреет» и не посадит над собой лично-конкретно тебя. Пушкин чувствует этого чертика в себе. Высоцкий – в себе. Он противопоставляет объективную оценку власти собственному зуду, какому-то внутреннему аллергическому раздражению. Вот и еда есть, и питье, и никто не стукнет, не притрет, и желаешь двигаться вперед – пожалуйста, все дороги открыты… Но что-то раздражает! Раздражает, зудит, изнутри терзает «оппозиционностью». Но Высоцкий – гений, он может смотреть с двух точек. Интеллигент помельче на такое неспособен. Он со своей «кочки зрения» только это раздражение против «бровеносца» и ощущает. Все его бесит в Брежневе и его сатрапах: и лицо, и одежда, и душа, и мысли! За этим постоянное и болезненное – «а вот я бы на их месте»… Когда интеллигентики-болтуны с кухонь выскочили в «перестройку» на места «замшелых и косноязыких, престаревших и засидевшихся» номенклатурщиков – весь мир узрел, как они жидко обосрались на командных ролях. Может быть, кто-то из интеллигентов и сам задумался душеспасительной мыслью – «а не дурак ли я?». Большинство же предпочло из цитадели замкнутости на себе проклясть новую реальность вослед старой. Для болтуна и Хлестакова это удобнее всего: «и то плохо, и это, и пятое, и десятое». Уж как, казалось бы, Ельцин заискивал перед Солженицыным, а Солженицын, воротясь с триумфом, только что в рожу Ельцину не плюнул! Но разве за прошлое свое покаялся?! У таких, как Солженицын – все и всегда не правы, кроме самого Солженицына. Только он один и знает – «как обустроить Россию», а все прочие дураки и недотепы. Не о триколоре над Россией мечтал Солж, а о себе, как о вожде и великом кормчем. Потому триколором этого антисоветчика не подкупишь! Ему штандарты не важны – ему важнее, чтобы лично он поднимал этот штандарт… С точки зрения зоологическое субъективизм – вполне естественное, природное состояние живого организма. Как никто не отменял инстинкт дыхания, питания, половой инстинкт или «инстинкт лени» – никто не отменял (да и не смог бы) отменить инстинкт доминирования альфа-самца или альфа-самки в стаде или стае. Инстинкт (личного господства) – не требует мотивации, обоснований в сфере разума – он требует от своей особи слепого исполнения. Инстинкт доминирования, унаследованный из дикой природы, очень опасен для цивилизации, потому что несовместим с ее «новой реальностью», не видит и не понимает антропогенного ландшафта.

Через тонкий мир культуры инстинкт движется походкой «слепого слона в посудной лавке». Далеко не всякий «демократический оппозиционер», пускающий слюнки на лозунг «я здесь власть» – до конца понимает, осознает, что движим вовсе не стремлением к добру и справедливости, а дремучим и зверским инстинктом. У цивилизации есть свои цели, и в борьбе за их достижение существует политическая борьба: борьба идей, концепций, программ. Вторгаясь в эту сферу, инстинкт доминирования подменяет политику ЗООМАХИЕЙ, то есть битвой зверей, совершенно идентичных друг другу. Если два медведя дерутся за лес – это не борьба двух партий, не состязание разных программ! Медведи, хоть и пытаются друг друга убить – похожи, как близнецы-братья. Зоомахия – очень плохая замена политике. Когда вместо вопроса «что делать?» приоритетным становится вопрос «кому доминировать?», умирает не только политика, но и вся цивилизация в целом, с ее правовой сферой, научно-техническим прогрессом, культурой и т.п. Зверь не то, чтобы сознательно-против науки, или культуры, или законности, нет! Он просто на своем уровне зрения их не видит, не понимает, что они такое, он их игнорирует, потому что для него актуален совсем другой круг вопросов. Классическая зоомахия в новейшей истории – борьба Горбачева и Ельцина, которые, при всей враждебности друг к другу – для цивилизации «оба хуже». Обе эти зоологические фигуры, с точки зрения цивилизации, ведут к одному и тому же итогу. Впрочем, им обоим это не важно, потому что они ведь не за свершения ведут борьбу, а за личную власть. Совершенно очевидны черты зоомахии (вместо политики) в искусственно раздутой, «синтетической» компании А. Навального (про которого недаром говорят «Ельцин сегодня»). Либеральная оппозиция вообще ничем не интересуется, кроме персональной замены во власти! Все остальное для нее лишь ступеньки или инструменты отобрать добычу у старого хищника новому. Когда такая оппозиция, ведущая не политику, а зоомахию, пытается говорить о «программе» – сразу же очевидны примитивность, расплывчатость, неопределенность, нелепость и атавизм их представлений о стратегиях развития. Ничего, кроме инфантильного «заменим плохих чужих хорошими своими» либеральная оппозиция из себя выдавить не может. Потому что одержимые зоологическими мотивациями «искатели успеха» никакого представления о цивилизации, ее общей теории, строении, этапах и развертывании не имеют. В итоге их претензии к власти (не скрою, далеко не лучшей!) – начисто лишены концептуальности. Их мир не делится на хорошее и плохое, правильное и ошибочное, их мир делится лишь на «наше» и «чужое». При этом все, что у «чужих» осуждается, самим себе дозволяется хоть в тройной дозе. За это либералов часто упрекают в «двойных стандартах» морали, хотя тут и проще и сложнее: у них не двойной стандарт, а вполне монолитный, зоологический.

Когда человек во власти инстинкта доминирования – для него не существует ни добра, ни зла абстрактно от своего «Я», и человек в принципе неспособен рассматривать ситуацию отстраненно от себя. Такой человек не только не в состоянии решать абстрактные задачи, он не в состоянии даже поставить их перед собой, понять их условие. Об этом и сложен мудрый анекдот: Спрашивает один торгаш другого: — Сколько будет дважды два? — А мы покупаем или продаем? Хорошо или плохо разгромить парламент? Если в Киеве, то прекрасно, а если в Вашингтоне, то очень плохо. Потому что не существует для майдауна ответа на вопрос, сколько будет дважды два без уточнения, покупать или продавать ему придется! Рациональный представитель вида «человек разумный» – стремясь к объективности, оценивает власть по поступкам. Он – желательно заранее – обозначает, на чем примирится с властью. Не на ком, а на чем, подчеркиваю. Человек с развитым абстрактным мышлением формулирует идеи общего блага, которым власть соответствует или не соответствует. Вряд ли в истории человечества был более высокий пример цивилизованности, чем бесплатная раздача Брежневым квартир простым людям. Как, впрочем, и множество других социальных программ власти в СССР в 70-е годы. Начнешь перечислять вкусняшки – пальчики оближешь: а каково вам отсутствие безработицы, гурманы прошлого, а? Вы сейчас можете вообразить – какое это спокойствие для простого человека, и как это обрезает возможности шантажа у работодателя? Сейчас это кажется каким-то мифом, и только старики помнят, что – реально было!!! А каково вам здравоохранение, то помнит, а каково образование?! А этот, утраченный как секрет египетских пирамид, вкус натуральных продуктов по настоящему ГОСТу?! В считанные годы исполнялись самые заветные мечты человечества, о которых оно тысячелетиями(!!!) могло только мечтать. И что? Напомню уже позабытую песню про Рабиновича:

Но сограждане упрямы

Несмотря на славный труд… И т.п.

ОНИ сидели на кухнях и пердели «искренним негодованием». Хотя… Давайте я наберусь мужества, и скажу, что МЫ (включая меня, молодого придурка) – сидели на кухнях и пердели негодованием… Хочется все последующее дерьмо списать на «НИХ», других, виноватых, да – если мы говорим про объективность – не получится этот финт у нас. Если учитывать зоологическую аберрацию в глубинной психологии, в подсознании либерала – то нам станет понятен «странный» парадокс либеральных оценок. Вы, конечно же, припомните каждый: самыми прекрасными правителями либералам представляются самые горькие неудачники, лузеры на троне. Наоборот, чем блистательнее правитель и отлаженное им руководство, тем хуже и страшнее они в оценке либерала. Либерал будет петь дифирамбы Александру II и Николаю II, он млеет от имени Горбачева, и даже ставит Горби выше уральского дикаря ЕБНа (потому что Горби больший лузер, чем ЕБН). Либерал «отдаст должное» Хрущеву, но начнет испуганно креститься, если услышит имя «Сталин»… Отцы побед, творцы величия – для либерала сплошь враги. Наоборот, путаники и неудачники, погрязшие в поражениях и провалах, окончившие жизнь свергнутыми, убитыми, оплеванными – для либерала «отцы родные». Что за странная корреляция между поражением и симпатиями либералов? Ответ – выше по тексту. Чем хуже руководитель, тем больше надежд, что его скоро снимут – и, может быть, поимеют в виду тебя. На его место. А чем он лучше – тем, соответственно, меньше шансов его заменить, вытеснить, тем больше вероятность, что его, как «справляющегося», будут держать в кресле десятилетиями… Человеку с комплексом Наполеона не нужны общие свершения, общие достижения. Все чаяния и упования кухонного наполеончика связаны с собой и собственным пупком. Когда правитель неумеха и кретин, либералу кажется, что приближается заветный миг падения короны на его, либерала, темечко: вот сейчас, уже завтра – придут и призовут, «ступайте властвовать, наш гений!». В распаде наполеончик видит не сам распад, а шанс урвать корону одной из «украин». Потому – «пусть сильнее грянет буря», и Горбачев, разваливший все за пять (!) лет – лучше тех, кто разваливал все за 10 или 20 лет. Потому что быстрее управился. Рекордсмен либеральных симпатий! А страшнее всех для кухонного наполеончика, все меряющего через себя, и ничего – отвлеченно от собственных «покупки» и «продажи» – правитель, при котором ничего не разваливается, и даже наоборот, растет, развивается и крепнет.

Так глубинная психология производит перевернутую систему оценки, в которой хорошее и плохое меняются местами. Человек с таким извращенным взглядом начинает видеть в хорошем плохое, а во всем плохом – хорошее. Так журналист кричит – «прекрасно» – когда слышит о катастрофе, и второй раз «прекрасно» – если имеется много жертв этой катастрофы. У журналистов есть примета – «будет кровь, будет и рейтинг». Сильный, настоящий и полноценный лидер страны – не оставляет кухонному наполеончику никаких шансов. И такой наполеончик годы великих строек, грандиозного созидания называет в отчаянии «застоем», имея в виду не застой в строительстве жилья (которого нет и в помине), а застой в собственной карьере. — Ничего не изменится! – стонет наполеончик – Это навсегда, это неодолимо… И тут вдруг – трах-тиби-дох, и Хоттабыч «перестройки»! Наполеончик счастлив! Он умывается кровью жертв многочисленных погромов и геноцидов, он смакует «чернуху» репортажей, он, как упырь, наслаждается сломом всего строя и уклада жизни, ненормальности и невменяемости обстановки на улицах. Для человека с таким складом ума (анти-цивилизационным) – это единственно доступная форма счастья. Ведь на фоне краха всяческих грандиозных программ и строек у него, наполеончика, появляется шанс ловить рыбку в мутной воде, «выбиться в начальники», быстро и методом кликушеской демагогии! Тем, кто хочет изучать социопатологию, как науку, пора твердо усвоить: зверю (существу с зоологическими мотивациями) цивилизация не ценна ни одним своим аспектом. Пользоваться ее готовыми плодами зверь не откажется (кошки охотно греются у батарей) – но произвести эти плоды цивилизации зверь не может, да ему и не представляется нужным. У зверя совершенно другие приоритеты – не объемы выплавки стали, добычи угля, не темпы расселения бездомых, и не преодоления голода, неграмотности широких масс. Это зверю вообще непонятно! Он своего зоологического ума не приложит – зачем это, какой дурак это придумал и кому это может быть интересно?! Приоритеты зверя – это половой инстинкт (чтобы все самки твои были), это инстинкт лени (чтобы не перетруждаться, не вскакивать по будильнику) и инстинкт доминирования (быть в стае вожаком). В прямом и чистом виде вы можете это наблюдать в бывшей советской Средней Азии, в процессе формирования очередного «тюбетеечного баши». Там следование бывших советских недоучек зоологическим инстинктам прямо по списку – наиболее откровенно выражено. В европейской части – животные в человеческом облике более скрытные, более хитрые, но, по сути – точно такие же.

Если мы хотим сохранить цивилизацию, если мы хотим, чтобы наши дети жили в условиях прогресса, а не в «бывшей Таджикской ССР» или в «мировом Сомали» – нам не обойтись без ОБЪЕКТИВНОСТИ оценочных систем. Цивилизация, как система, требовательная до жестокости: или умеешь оценивать предмет «без себя» – или утопаешь в доисторическом зоологизме личных похотей, все во Вселенной оценивая через «мне сладко» или «мне горько». Умение устранить привилегии для себя при расчетах и умозаключениях, уравнять себя в голове с другими, представить себя не больше и не важнее миллионов себе подобных – сложный, но необходимый для объективности оценок процесс. Не может таблица умножения существовать в зависимости от того, покупаем мы или продаем. Она или есть одна для всех – или никакой нет! Что же касается политики и власти – то основа объективности тут в оценке поступков, дел, достижений – а не собственной близости/удаленности от лидера. Иначе вместо стратегии и проектирования общего будущего мы обречены вечно плескаться в болоте зоомахии, выясняя единственный вопрос, и отбросив все прочие: быть ли Ивану первым, а Степану вторым, или наоборот?! Для зоопсихологии это не только главный вопрос – это вообще единственный для нее вопрос, других она не знает. И когда человека увлекают инстинкты вглубь, вниз, в животное подсознание – для него тоже не остается других вопросов, кроме личного доминирования, личного роста (отнюдь не духовного, как вы понимаете!). Для кухонного наполеончика, одержимого жаждой персонально порулить – любые катастрофы желанны и прекрасны, если ему лично дают возможность «подняться». А любой крепкий и вменяемый лидер для него нестерпимо-омерзителен, воспринимается как бетонная плита, упирающаяся в голову, мешающая делать быструю карьеру. История началась с освобождения абстрактного разума от особи, внутри которой он размещен. Если поработить ум обратно биологическим похотям особи – история закончится в той же последовательности, в какой и начиналась…» (Леонидов). Автору нравится творчество Леонидова, и он любит читать его статьи, однако он даже не мог себе представить, как похожи наши мысли. Ведь добрая половина изложенных в статье мыслей Леонидова, автор озвучил от своего имени в прошлой главе, хотя тогда автор еще не читал представленную выше статью.

Но с одной мыслью Леонидова автор не согласен. Одним из выводов статьи является такой тезис – любая оппозиционность является следствием комплекса «Наполеончика». К коему сам Леонидов относится с пренебрежением: «Внутреннее дерьмецо зоологического инстинкта доминирования пытается выглядеть и пахнуть чем-то более благородным». Автор этого сайта оппозиционен любым властям нынешнего мира, так как видит несовершенства современной системы власти. И главной причиной этих несовершенств как раз и является отход человечества от системы управления, существующей в «живой природе». Более того, сам человек является частью «живой природы» и просто обязан прислушиваться к природным инстинктам, в том числе, и к инстинкту доминирования. Иначе ему просто не выжить в нашем мире. Согласно концепции В.И. Гарбузова, можно выделить семь основных инстинктов: самосохранения; продолжения рода; альтруистический; исследования; доминирования; свободы; сохранения достоинства. Инстинкты самосохранения и продолжения рода — базовые, обеспечивающие физическое выживание особи и вида. Исследовательский инстинкт и инстинкт свободы обеспечивает первичную специализацию человека. Инстинкты доминирования и сохранения достоинства обеспечивают самоутверждение, самосохранение человека в психосоциальном плане. Все вместе эти инстинкты обеспечивают адаптацию человека в реальной жизни. Инстинкт альтруизма социализирует эгоцентрическую сущность всех остальных инстинктов. Обычно у человека один или несколько инстинктов доминируют, остальные же выражены слабее, но полноценно влияют на ориентировку личности в какой-либо деятельности. Поговорим подробнее об этих инстинктах. I. ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ.  С раннего детства у человека этого типа проявляется склонность к повышенной осторожности, ребенок не отпускает мать от себя ни на миг, боится темноты, высоты, воды, нетерпим к боли (отказы от лечения зубов, посещения врачей и т.п.). На базе этого типа может сформироваться личность с выраженной эгоцентричностью, тревожной мнительностью, склонностью при неблагоприятных обстоятельствах к навязчивым страхам, фобиям или истерическим реакциям. Это люди, для которых «Безопасность и здоровье — превыше всего!», а их кредо: «Жизнь одна и больше не будет». Эволюционная целесообразность наличия данного типа заключается в том, что его носители, сохраняя себя, являются хранителями генофонда рода, племени. Для этого типа характерны следующие ведущие качества: эгоцентричность, консерватизм, готовность поступиться социальными потребностями ради собственной безопасности, отрицание риска, тревожность в отношении своего здоровья и благополучия.

1. ИНСТИНКТ ПРОДОЛЖЕНИЯ РОДА. Для него характерна своеобразная разновидность эгоцентризма, когда «Я» замещается понятием «Мы» (под «Мы» подразумевается семья) вплоть до отрицания «Я». Ценности, цели, жизненный замысел подчинены одному — интересам детей, семьи. Уже в детстве интересы этого типа людей фиксированы на семье и такой ребенок только тогда счастлив, когда отец и мать вернулись с работы, вся семья в сборе, все здоровы и у всех хорошее настроение. Он обостренно чувствует разлад в семье, и в этом случае у него может возникнуть депрессивная невротическая реакция. Это люди, которые ценят интересы семьи превыше всего, а их кредо: «Мой дом — моя крепость». Эволюционная целесообразность наличия данного типа в том, что его носители — хранители семьи, хранители генофонда рода, хранители жизни. Этому типу присущи следующие качества: сверхлюбовь к своим детям, семейственность, сверхзабота о безопасности и здоровье своих детей, тенденция к отрицанию своего «Я» в пользу «Мы» (семьи), сверхтревожность относительно будущего своих детей. III. АЛЬТРУИТИЧЕСКИЙ ИНСТИНКТ. Для людей этого типа характерны: доброта, эмпатия, заботливость к близким, особенно к пожилым, способны отдать другим последнее, даже необходимое ему самому. Они убеждены, что не может быть хорошо всем, если плохо кому-то одному, а их кредо – «Доброта спасет мир, доброта превыше всего». И они эволюционно хранители доброты, мира, хранители жизни. Для альтруистического типа характерны ведущие качества: доброта, сопереживание, понимание людей, бескорыстность в отношении с людьми, забота о слабых, больных, миролюбие. IV. ИНСТИНКТ ИССЛЕДОВАНИЯ.  У людей этого типа с раннего детства отмечается любознательность, стремление во всем добраться до сути, склонность к творчеству. Сначала этих людей интересует все, но далее все сильнее и сильнее захватывает какое-то одно страстное увлечение. Путешественники, изобретатели, ученые — лица этого типа. Их кредо – «Творчество и прогресс — превыше всего». Эволюционная целесообразность этого типа очевидна. Исследовательскому типу присущи: склонность к исследовательской деятельности, склонность к поиску нового, новаторского в науке, искусстве, способность без колебаний оставлять обжитое место, налаженное дело при появлении новых, требующих риска, но интересных дел и задач, устремленность к творчеству, самоотверженность в реализации творческих устремлений.
2. ИНСТИНКТ ДОМИНИРОВАНИЯ. С раннего детства наблюдается стремление к лидерству, умение организовать игру, поставить цель, проявить волю для ее достижения, формируется личность, знающая, чего она хочет и как достигнуть желаемого, упорная в достижении цели, готовая к продуманному риску, умеющая разбираться в людях и повести их за собой. Кредо этого типа: «Дело и порядок превыше всего»; «Один — ничего, все – все»; «Будет хорошо всем — будет хорошо каждому». Эволюционная целесообразность наличия этого типа, рождающего лидеров, организаторов, политиков в том, что они хранители интересов и чести всего рода. Для доминантного типа характерны: склонность к лидерству, к власти, предрасположенность к решению сложных организационных задач, приоритет перспектив служебного роста над материальными стимулами, готовность к жесткой борьбе за лидерство, за первое место, приоритет общего (интересов дела, коллектива) над частным (интересами одного человека). VI. ИНСТИНКТ СВОБОДЫ. Уже в колыбели дитя этого типа протестует, когда его пеленают. Склонность к протесту против любого ограничения свободы растет вместе с ними, для людей этого типа характерны стремление к самостоятельности, отрицанию авторитетов (родителей, учителей), терпимость к боли, склонность рано покидать отчий дом, предрасположенность к риску, упрямству, негативизму, нетерпимости рутины, бюрократизма. Кредо таких людей: «Свобода превыше всего!». И они — хранители интересов и свободы каждого, индивидуальности, они естественно ограничивают тенденции лиц доминантного типа. Они хранители свободы, а с этим — жизни. Этому типу присущи: склонность к протесту, бунтарству, предрасположенность к перемене мест (отрицание будничности), стремление к независимости, склонность к реформаторству, революционным преобразованиям, нетерпимость к любым формам ограничений, к цензуре, к подавлению «Я». VII. ИНСТИНКТ СОХРАНЕНИЯ ДОСТОИНСТВА. Уже в раннем детстве человек этого типа способен уловить иронию, насмешку и абсолютно нетерпим к любой форме унижения. Характерная безоглядность, готовность поступиться всем в отстаивании своих прав, непоколебимая позиция «Честь превыше всего». Инстинкт самосохранения у такого человека на последнем месте. Во имя чести и достоинства эти люди идут на Голгофу. Привязанность к семье выражается в форме сохранения фамильной чести: «В нашем роду не было подлецов и трусов». Эволюционная целесообразность наличия такого типа заключается в том, что его носители — хранители чести и достоинства «Я», личности, а с этим — жизни, достойной человека. Для людей этого типа характерны: нетерпимость к любым формам унижения, готовность поступиться благополучием и социальным статусом во имя собственного достоинства, приоритет чести и гордости над безопасностью, бескомпромиссность и прямота в отношениях с лидерами, нетерпимость ко всем формам ущемления прав человека.

Исследователи-психологи выяснили, что в любой замкнутой группе  высокоорганизованных животных (в том числе, и людей) все его представители всегда делятся на четыре категории – 1/6 всех особей становятся «автономами» (они всегда поступают по-своему), 1/3 – «эксплуататорами» (эксплуатируют всех остальных, за исключением «автономов»), 1/3 – «эксплуатируемыми» (предпочитают подчиняться более сильным) и 1/6 – «козлами отпущения» (подчиняются всем). Причем, результаты разделения на категории зависят, в основном, от окружающего социума. Другими словами, если провести такой эксперимент и выбрать в новый «замкнутый социум» представителей только одной какой-то категории, например, «автономов», то через какое-то время все бывшие «автономы» опять разделятся на те же самые категории (и в той же самой пропорции). Давайте попробуем описать поведение представителей разных категорий людей, исходя из доминирования у них тех или иных природных инстинктов. Итак, самые независимые люди – это «автономы». Они далеко не всегда становятся лидерами «замкнутой группы» (им достаточно иметь там авторитет), но заставить их сделать что-то против их собственной воли – практически невозможно. У подобных людей очень хорошо развиты все семь основных инстинктов (с несколько большим, или меньшим преобладанием именно инстинкта доминирования). Группа «эксплуататоров» отличается от всех прочих групп плохой работой альтруистического инстинкта. У группы «эксплуатируемых» плохо работают инстинкты доминирования и свободы, а у «козлов отпущения» еще и инстинкт сохранения достоинства. Как видите, уважаемый читатель, мы с Вами запросто объяснили особенности поведения различных людей, опираясь исключительно на их природные инстинкты. Как ни крути, а человек – это часть живой природы, и он просто обязан подчиняться своим инстинктам. Другое дело, что человек, ко всему прочему, еще и разумное существо, и своим разумом он может держать под контролем свои инстинкты. А если у него не получается сделать это, то и назвать его человеком уже затруднительно, скорее, он — недочеловек. Судя по всему, именно это обстоятельство и имеет в виду Леонидов, когда говорит о «зоологических инстинктах» человека. А, по мнению автора этого сайта, в этом случае надо говорить о природных инстинктах недочеловека. С учетом действия принципа «отрицательного отбора во власть», туда, в первую очередь, как раз и попадают недочеловеки. А потому, автор был и навсегда останется в оппозиции к власти. И комплекс «Наполеончика» тут совсем не причем.