Идеология, как единый образ общественного подсознания
Предлагаю Вашему вниманию статью Александра Роджерса «Не бывает общества без идеологии». «Посмотрел диспут Ростислава Ищенко и Андрея Ваджры на канале «ПолитВера» по поводу необходимости национальной идеи для России. Мой изголодавшийся по интеллектуальной пище мозг получил массу удовольствия и требует продолжения банкета. Потому что, в отличие от различных телевизионных шоу, где постоянно орут «Нам нужна государственная идеология! Нам срочно нужна государственная идеология!», но ничего не говорится о том, какой именно она должна быть и почему, разговор шел максимально предметно. Нужна ли вообще идеология, в каких именно направлениях она нужна, в чем должна выражаться и так далее. Мое инженерно-аналитическое мышление всячески одобряет такой подход. Еще пару ремарок перед разбором. Во-первых, для кучки закомплексованных анонимных неудачников, которые будут возмущаться «понаехали тут хохлы и жизни учат». Да, приехали русские из Малороссии и думают о судьбе нашей общей Родины. А вы со своим сепаратизмом уже надоели. Во-вторых, есть у меня традиция раз в пару лет оппонировать Ищенко. Не из вредности, а ради пользы делу. И наконец, в-третьих, у меня перед Андреем и Ростиславом преимущество, потому что они диспутировали в прямом эфире в реальном времени, а я пишу текстом, что дает мне дополнительное время на подумать и лучше сформулировать мысль. А теперь поехали. Побуду немного Шариковым. Потому что несогласный я с обоими. Мудрствуют они, забалтывают, проклятые охранители. А нужно просто взять все — и поделить. Шутка. Если же серьезно, то не бывает общества без идеологии. Есть общие правила — одна идеология. Каждый сам по себе — другая. И даже отрицание любых ценностей и правил, нигилизм тоже идеология. Как упоминал Ищенко, государство обеспечивает закон и порядок — это идеология. Этатизм называется. Идеология пронизывает общество и определяет множество взаимоотношений в нем. Например, педофилов мы забиваем камнями, химически кастрируем, просто сажаем в тюрьму или называем «историками из общества «Мемориал» — это идеология. Семья — это ячейка общества или отживший свое атавизм — это идеология. Неотторжимость территории России и наказание за призывы к сепаратизму — идеология. Мы ведем суверенную политику (внешнюю и внутреннюю) или подчиняемся диктату «международных непонятно кого со светлыми лицами» — это идеология. И так во всем. Тут мы подходим к одному из самых главных вопросов во всем этом споре: нужно ли официально декларировать некую идеологию? Или достаточно просто неформального ее выражения в виде статей Конституции, сводов законов и нормативных актов?
Я считаю, что все-таки нужно. По предельно простой причине: Если вы не продвигаете свою идеологию, то кто-то другой продвигает свою. И результат вам, скорее всего, не понравится (потому что он делает это не в ваших интересах, а в своих — в этом месте заплакали украинцы и либералы). Если вы не озвучите свою идеологию, причем жестко и принципиально, то уже скоро мы получим «современную западную повестку», которая на сегодня состоит в следующем: — можно ли есть людей (озвучено в Швеции); — легализация тяжелых наркотиков (уже начата в США); — проституция и аборты для десятилетних детей (Human Rights Watch пыталась протащить в ООН). Можно продолжать, но, как по мне, уже более чем достаточно. Мягко говоря (очень мягко, формат публичного издания не позволяет мне выразиться в полную силу), я бы не хотел, чтобы мои дети жили в подобном обществе. И чтобы им там кто-то рассказывал «один раз не тридварас» или «попробуй это, с одного раза привыкание не наступает». И тем более, чтобы кто-то смотрел на них как на еду. Для этого в обществе должен быть не только официально задекларирован, но и внедрен законодательно предельно жесткий запрет на многие подобные вещи. У меня только на днях вышла большая (я бы даже сказал «на грани отчаяния») статья, перечисляющая большое количество различных откровенно нездоровых отклонений в психике, ценностях и суждениях, которые пытаются навязать нашему обществу. То, что происходит в мире, уже вполне можно называть «индуцируемое безумие». И в этот момент выдать жесткое определение НОРМЫ — это уже вызов навязываемым шизофрении и хаосу. Мы — бастион Порядка, остров Здравомыслия, Империум Человечества. Кстати, насчет ответа на другой поднимавшийся в диспуте Ваджра — Ищенко вопрос «что Россия может предложить миру?» Глядя на то, что происходит во многих так называемых развитых странах, понимаешь, что лозунги типа «А у нас не едят людей» и «У нас ваши дети в безопасности от педофилов» скоро будут мегапопулярны. А еще мы выгуливаем собак. Извините, не удержался. Классика! Плюс для рядовых жителей ряда соседних с Россией лимитрофов уже сегодня мегаактуальны лозунги типа «А у нас не стреляют» и «Коммуналка по общероссийским тарифам». Для Карабаха, например, больше актуален первый лозунг, а для Украины, где услуги ЖКХ уже в семь раз дороже, чем в Москве (и с нового года еще подорожают на треть), — второй. И я лично для себя хотел бы на официальном уровне услышать ответ на вопрос «Россия приветствует добровольное вхождение в свой состав новых территорий, как было с Крымом, или нет?»
Потому что если «да», то это обрадует несколько миллионов моих братьев на Донбассе (и не только), а если «нет», то зачем я уже несколько лет распинаюсь? Забью на это дело и займусь другими делами. Вроде как говорилось, что России нужны люди для перехода на новый технологический уклад и победы над демографической ямой, но хотелось бы все же официально уточнить. Мало того, что это прекратило бы массу споров внутри страны, но еще и послало бы однозначный сигнал русским и русскоязычным в целом ряде других стран. Чем это не идеология? У нас многие, говоря об идеологии, почему-то обязательно подразумевают уже совсем какие-то шаблонные «измы-измы»: коммунизм, монархизм, национализм или либерализм. Но, ребята, с тех пор, как все эти старые «измы» были впервые сформулированы, прошло по 150–200 лет! За это время многое кардинально поменялось, начиная от технологий и заканчивая геополитическими раскладами. А некоторые альтернативно одаренные спустя сто лет по-прежнему пытаются на «красных» и «белых» делиться. Вы еще на оптиматов и популяров начните делиться, честное слово! Как правильно заметил Ростислав (я даже занес это себе в цитатник для дальнейшего использования): «Если мы хотим построить единое будущее, то нам нужно единое настоящее и единое прошлое». И провозглашенная единая идеология поможет нам сформировать как минимум единое настоящее. А постепенно, возможно, и единую взвешенную, лишенную «а у моего деда большевики корову забрали» оценку прошлого. Идеология вовсе не обязательно должна возводить в абсолют какой-то один принцип или признак: национальность (как национализм), форму правления (как монархия) или класс (как коммунизм). В современном мире, где все определения размыты и все значения большинства терминов искажены, идеология — это именно «за все хорошее» (с прилагающимся списком того, что мы считаем хорошим) и «против всего плохого» (с соответствующим списком). Потому что мое «хорошее» совершенно точно не совпадает с «хорошим» педофила и предателя. Именно это отвечает на вопрос «кто мы?» (и чем отличаемся от всех остальных). И конечно, список целей, который отвечает на второй извечный вопрос: «Камо грядеши?»
Причем цели, крайне желательно, не должны быть абстрактными типа «построить неведомую зверушку», а предельно предметными, то есть результат должен быть проверяемым. Потому что «построили коммунизм» невозможно проверить. Потому что нет четких критериев исполнения. То же самое с «построили бесклассовое общество» или тем более вообще не имеющей смысла и не измеримой «этнической чистотой». И уж тем более не может быть настоящей целью монархия (для отдельного человека, чтобы потешить свои амбиции, — да, для социума — нет). Она, как и демократия или другие формы правления, это только средство, инструмент достижения настоящих целей. Данный текст нельзя закончить без разбора еще одного важного момента, затронутого в вышеупомянутом диспуте: относительно того, что большинство людей глупы и ничего не хотят, кроме удовлетворения базовых потребностей (есть, развлекаться и заниматься сексом). Современная социальная психология и социология дают нам даже примерное распределение: — 2–4 процента населения — «личности»; — 6–8 процентов населения — «индивидуальности»; — около 20 процентов населения — «индивидуумы»; — и оставшиеся 70 процентов, простите, «особи» (терминологию не я придумал). Проценты слегка варьируют от страны к стране, но несущественно. В целом, да, примерно две трети населения — это, что называется, «обыватели». Которые живут «работа-дом», слушают Бузову и Киркорова, читают только Донцову и «Руководство дачника», а происходящим в стране и мире практически не интересуются. Как я всегда говорю, политикой в любой стране активно интересуются 5–10 процентов населения. Когда Маркс и Энгельс писали свою теорию, то у них еще не было подобных данных, потому что социологии как науки еще не существовало. При этом большинство населения было безграмотным. И считалось, что в результате внедрения всеобщего образования поведение и ценности подавляющего большинства людей существенно изменятся. Этого не произошло. И даже в Японии, где свыше 70 процентов населения с высшим образованием (самый высокий процент в мире), число условных «обывателей» существенно не уменьшилось. По пассионарности схожая картина. Пассионариев несколько процентов, субпассионариев (которые сами не пойдут, а вот если будет вожак, то пойдут) в несколько раз больше, а подавляющее большинство «в состоянии гомеостаза». И по предпринимательству. Все та же социология показывает, что в разных странах от 7 до 14 процентов людей обладают способностями/тягой к предпринимательству (причем предпринимательство и интеллект не коррелируют). Остальных устраивает быть наемными работниками. Поэтому все теории либертарианцев, что «всех нужно сделать предпринимателями», такие же далекие от реальности, как и идеи вовлечь все население в принятие политических и управленческих решений.
Ну не хочет большинство в это вникать! И без крайней нужды и не будет. А если вы попытаетесь их вовлечь, они пристроятся в фарватер к какому-то лидеру и будут пассивно «одобрямс», не особо пытаясь вникать в происходящее. «Вы там придумывайте, что надо, а я пока пасьянс пораскладываю или посмотрю мемасики в телефоне». Все, кто играл в командно-штабные игры или участвовал в других подобных видах активности, вам это подтвердят. Деление на лидеров/активных и ведомых/пассивных естественное, природное. И сохраняется в любом обществе. Поэтому все попытки ликвидировать разницу между управленческим и физическим трудом, равно как и попытки внедрить «демократию прямого действия», обречены. Чтобы убедиться в этом, достаточно попробовать в родительском чате предложить собрать по сто рублей на какую-то необязательную инициативу. Желаю удачи. Подчеркиваю, деление на лидеров и ведомых НЕ наследственное, не классовое, не имущественное и не сословное. У какого-нибудь волевого и талантливого Александра Третьего может быть абсолютно безвольный и пассивный сын Николай Второй, которому по большому счету это царствование и даром не нужно было. Ни мотивации, ни способностей. Лучше бы отказался в пользу брата Михаила или его сына Александра Михайловича. Аналогично и Петр Первый, и Петр Третий — небо и земля. Люди просто разные. Не «надлюдыны» и не «унтерменши», просто разные. Талантливый шахматист может быть абсолютно безмозглым и убогим во всем остальном, как Каспаров (специально вставил это предложение, чтобы лишний раз пнуть предателя). Из всех не сделаешь ни физиков-ядерщиков, ни тяжелоатлетов, ни ювелиров. Каждый должен делать то, что ему больше всего нравится и что у него лучше всего получается, — ради общего блага. При этом любой созидательный труд должен достойно вознаграждаться — это тоже идеология. Безумная попытка создать армию без офицеров (приказ № 1, если кто не догадался) привела к закономерному результату — армия развалилась. Безумная попытка построить анархистское общество без государства (Парижская коммуна, возглавляемая анархистами-прудонистами) завершилась позорным крахом, когда их победили значительно уступавшие численно роялисты.
Поэтому любые идеологические конструкции должны учитывать накопленный человечеством опыт, объективную реальность и наличные ресурсы. Иначе получится «мыши, станьте ежиками» или что-то еще такое же нежизнеспособное. И последний момент. Да, большинство не вникает в сложные материи, слушает самую примитивную попсу, смотрит комиков с юмором «ниже пояса» и почти не читает. Но это не значит, что их не нужно пытаться развивать и тянуть вверх. Как говорила в «Алисе в Зазеркалье» шахматная королева, «здесь чтобы стоять на месте, нужно непрерывно бежать. А чтобы двигаться вперед, нужно бежать еще быстрее». Как известно, Льюис Кэрролл был математиком и прекрасно знал, о чем писал (об энтропии, естественно). Чтобы общество не деградировало, его нужно непрерывно тянуть вверх. Это миссия прогрессоров. Тянуть вверх всех, до кого можешь дотянуться. В этом заключается идея соборности. Чем и Андрей, и Ростислав, и я уже много лет занимаемся.
Ох, ребята, это мука,
Да чтобы с голосом и слухом
Раздражать народу ухо,
Пробуждая дух и речь» (Роджерс).
В общем и целом, Роджерс абсолютно прав – в нашем мире не существуют человеческих обществ без какой-то идеологии. И такая идеология возникает в результате взаимодействия менталитета (обобщенного сознания) той или иной человеческой общности с ее нуждами в данный конкретный период времени. А потому, идеология человеческих обществ постоянно видоизменяется. Другими словами, если у какого-то народа появилась нужда разрешить какой-то важный для него вопрос, то возможных решений данного вопроса всегда много, а народ должен выбрать для себя такой способ его разрешения, который не противоречит его менталитету. Именно таким образом и формируется идеология народа (а при острой нужде меняется и его менталитет). Когда же государство пытается навязать какую-то идеологию своему народу, он ее попросту не воспринимает (именно это и случилось с советским народом в девяностые годы прошлого века). И происходит это по той простой причине, что обобщенное сознание власти всегда отличается от народного менталитета, хотя эти сущности во многом и схожи (каков приход, таков и поп). В нынешней Российской конституции идеология на государственном уровне и вовсе находится под запретом, и это абсолютно верное решение, если говорить о навязывании идеологии народу со стороны государства. Однако именно это и надо написать там, в противном случае, получается, что мы думаем об одном, а пишем совсем другое. Ведь запрет идеологии, как таковой – это нонсенс. Нельзя запретить то, что все равно существует по независимым от тебя причинам. Таким запретом ты показываешь всем вокруг себя — лишь свою «непроходимую тупость». Нам всем надо, как следует, понять, что настоящая идеология – это единый образ в общественном подсознании, и перевести ее в слова (осознать) – довольно трудное занятие. А то, что находится под запретом в нашей конституции – это красивая конфетная обертка, надетая на «конфетку из говна». И запретить такую обертку – дело нужное, но при этом надо разъяснить людям, что это – всего лишь обертка. Давайте посмотрим, как современные люди воспринимают термин «идеология»? Согласно Википедии, идеология (греч. ιδεολογία; от ιδέα «прообраз, идея» + λογος «слово, разум, учение») — система концептуально оформленных идей, которая выражает интересы, мировоззрение и идеалы различных субъектов политики — классов, наций, общества, политических партий, общественных движений, и выступает формой санкционирования существующей власти.
Идеология — не наука, хотя она может опираться на научные знания. В отличие от науки идеология, как выражение частных интересов в форме всеобщности, представляет собой знание о социально-политической жизни по отношению к интересам составляющих ее сил, задавая на этой основе оценку желательности или нежелательности того или иного социального бытия. Идеология, преобладающая в том или ином государстве, стране или обществе, называется «господствующей». Как видите, и авторы Википедии понимают под идеологией «конфетную обертку», раз у них она может быть «господствующей» или нет. Настоящая же идеология всегда господствует. Другое дело, что осознать ее довольно трудно. Однако люди всегда поступают в соответствие с «настоящей идеологией» (со своим менталитетом), даже не задумываясь об этом. Термин «идеология» был введен во Франции в конце XVIII века А. Дестютом де Траси, который вместе с Этьеном де Кондильяком пытался создать науку об общих принципах формирования идей и основах человеческого знания. Будучи последователем сенсуалистической гносеологии Джона Локка, де Траси ввел данный термин для обозначения учения об идеях, понимаемого им как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Данное учение должно было выступать основными принципами для руководства, как в науке, так и в социальной жизни. Поэтому Дестют де Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, политики, права. Дестют де Траси и Кондильяк пытались оказать влияние на политику, проводимую оказавшимся у власти Наполеоном, который счел, что они пытаются заменить политическую реальность абстрактными утверждениями, и негативно отнесся к выдвинутым предложениям. С легкой руки великого исторического деятеля слово «идеология» приобрело уничижительный смысл, который закрепился за ним вплоть до настоящего времени. В связи с тем, что проект де Траси и Кондильяка был отвергнут Наполеоном, понятие идеологии оказалось на некоторое время забытым. Понятие идеологии получило второе рождение благодаря К. Марксу. Идеология по К. Марксу — это ложное сознание, превратное мировоззрение, получающееся вследствие материальных противоречий в производственной основе общества — она выражает специфические интересы определенного класса, выдаваемые за интересы всего общества через ложное сознание. Энгельс отмечает в этой связи, что государство — «первая идеологическая сила над человеком».
В трактовке Ленина понятие идеологии приобрело иной смысл — в своих работах Ленин неоднократно говорил об идеологии пролетариата, обозначив ее как научный социализм или марксизм. Таким образом, В. Ленин первым поднял вопрос о революционной идеологии как об особом языке революционного класса, а не ложного сознания в прежнем смысле. Революционная идеология не является ложным сознанием постольку, поскольку ее содержанием является научный социализм, и таким образом она является идеологией лишь по внешнему подобию: способам донесения и объяснения для тех, кто не способен мыслить научно или вовсе не образован. Другими словами, и Ленин понимал, что в «обобщенном сознании» народа существуют идеи, которым он подчиняется на подсознательном уровне. По мнению Славоя Жижека, «идеология — это не призрачная иллюзия, возводимая нами для укрытия от невыносимой действительности, это конструкция, служащая опорой для нашей «действительности»: «иллюзия», структурирующая наши конкретные, реальные общественные отношения и, кроме того, маскирующая невыносимую, реальную, непостижимую сущность. Функция идеологии состоит не в том, чтобы предложить нам способ ускользнуть от действительности, а в том, чтобы представить саму социальную действительность как укрытие от некой травматической, реальной сущности». Существует довольно большое количество определений идеологии, которые отличаются, в частности, оценкой обозначаемого ими феномена. Идеология по К. Мангейму — предвзятое отражение социальной действительности, выражающее интересы определенных групп или классов, находящихся у власти и, тем самым, стремящихся сохранить существующий порядок вещей; противопоставляется утопии как потенциальной идеологии в этом смысле. Идеология по Ролану Барту — современный метаязыковой миф, коннотативная система, приписывающая объектам непрямые значения, и социализирующая их. Идеология по Эриху Фромму — это готовый «мыслительный товар», распространяемый прессой, ораторами, идеологами для того, чтобы манипулировать массой людей с целью, ничего общего не имеющей с идеологией и очень часто совершенно ей противоположной. Как видите, и представленные выше авторы воспринимают идеологию, как «красивый (или не очень) конфетный фантик» с негодным содержимым.
С другой стороны, Мета-идеология постулирует, что идеология — это взаимосвязанная система идей, основанная на нескольких базовых утверждениях относительно реальности, которые могут иметь (или не иметь) фактологическую основу, но являются результатом субъективного выбора, и служат зерном, из которого произрастают последующие размышления. Согласно этой точке зрения, идеологии не «истинны» и не «ложны», но являются релятивистскими интеллектуальными стратегиями для категоризации мира. Плюсы и минусы идеологии простираются от энергии и рвения истинно верующих до идеологической непогрешимости и фундаменталистской предубежденности в политике и религии. Дэвид Минар описывает шесть способов использования слова «идеология»: — как набор идей с определенным содержанием, как правило, нормативным; — как форма внутренней логической структуры идей внутри какого-либо набора идей; — при описании роли, которую идеи играют в межличностном взаимодействии; — при описании роли, которую идеи играют в структуре организации; — как утверждение, имеющее целью убедить кого-то в чем-то; — как фокус социального взаимодействия. Для Уилларда Маллинза идеология составлена из четырех базовых характеристик: — она должна властвовать над познавательной способностью; — она должна быть способна руководить оценочными суждениями; — должна служить инструкцией к действиям; — и, как указано выше, должна быть логически последовательна. Новый подход к изучению идеологий был предложен Майклом Фриденом в его морфологии идеологий. У Фридена принципиальным вопросом, определяющим политическое мышления, становится не то, как в тех или иных идеологиях определяются абстрактные идеи (например, социальное равенство), а то, как они между собой взаимосвязаны, то есть иерархически организованы. А теперь поговорим о критике идеологий. Особую роль критика идеологий играла в эпоху Просвещения. Главной целью Просвещения было освобождение человеческого сознания от суеверий, заблуждений и предрассудков, которые согласно просвещенческим воззрениям были нужны средневековым властителям для легитимации их господства. Французские материалисты, среди них Гольбах и Гельвеций, критиковали в особенности католическую церковь и характеризовали ее догматы (по их мнению, направленные на удержание власти) как «клерикальный обман». Деятели Просвещения требовали практической реализации политических принципов «разума», «науки», «демократии» и «прав человека».
С развитием Просвещения отмежевание от идеологии стало составной частью научного подхода. В отличие от идеологии и веры, наука стремится оставаться нейтральной, интерсубъективной и свободной от нормативных высказываний. Действительность ее гипотез и теорий подтверждается эмпирическим путем, с помощью фактов и опыта. Научные шаблоны, научные парадигмы и школы также способны вбирать в себя идеологические и негативистские подходы, препятствуя тем самым развитию научного знания. Томас Кун в своей книге «Структура научных революций» проанализировал научные парадигмы также с точки зрения их конкуренции как идейных школ. По его мнению, эти школы устанавливают: — что наблюдается и проверяется; — способ постановки вопросов применительно к рассматриваемой теме; — направление, в котором интерпретируются результаты научного исследования. Основополагающие политические идеологии на сегодня — это либерализм (опора на свободу), социализм (опора на равенство) и консерватизм (опора на традиции). Ну а «настоящая идеология», по мнению автора этого сайта, всегда включает в себя все три политические идеологии (в разных пропорциях у разных народов и в различные периоды времени). Наряду с понятием «политическая идеология» широкое применение в науке имеет также понятие «религиозная идеология». Религиозная идеология — это идеология, которая благодаря обращению к потустороннему связывает общество и личность в концепции единого существования и создает интеграционные, связующие силы между различными социальными группами. Общепринятыми примерами религиозных идеологий являются мировые религии, в особенности протестантизм и католицизм, независимо от того, имели ли они изначально политические мотивы. В данном случае под религиозной идеологией понимается не религия в целом, а те ее религиозные и политические аспекты, которые могут вызвать к жизни религиозное движение. Политолог Матиас Хильдебрандт считает традиционализм общим признаком религиозных идеологий: «они претендуют на то, чтобы вернуться к первоисточникам собственной традиции и освободить ее от искажений исторического развития, это развитие зачастую воспринимается ими как процесс дегенерации». Парадокс религиозных идеологов состоит в том, что вопреки их претензиям на возврат к истинному учению, «в большинстве случаев они создают современную религиозную идеологию».
Таким образом, определение термина «идеология», как его понимают Роджерс и автор этого сайта, во многом отличается от общепризнанных определений. Именно по этой причине (чтобы не путаться), автор и ввел новый термин – «настоящая идеология». Как раз последний термин и представляет собой «единый образ общественного подсознания». Почему подсознания? Да, потому, что идеология включает в себя достаточно много различных идей, и все они собраны в «единый образ», который люди хорошо воспринимают, но, чаще всего, не осознают. Другими словами, они используют «настоящую идеологию» на подсознательном уровне (на автомате). А идеология в общепринятом смысле этого слова включает в себя уже осознанные человеком идеи. А что такое осознание? Это – разделение общего образа на составные части и их логический анализ поодиночке. Таким образом, хотим мы того или нет, но осознанные человеком идеи перестают быть «единым образом», а становятся разрозненными. И у человека появляется возможность включить в эти разрозненные идеи какие-то новые, изначально там не содержащиеся. Так «настоящая идеология» и может превратиться в «конфетный фантик с негодным содержимым». Что люди повсеместно и наблюдают, оттого у них и сложилось довольно негативное отношение к идеологии, как таковой. «Людям свойственно ошибаться», и ошибаются они именно на стадии осознания какого-то «единого образа». Меньшинство людей (вроде «автономов») приспособлены к осознанию образов лучше, чем большинство (вроде «эксплуататоров» и «эксплуатируемых»). А потому, именно это самое меньшинство людей и осознают образы чаще всех прочих. Однако это же меньшинство способно «засунуть» туда и то, чего там изначально не было. Таким образом, «настоящая идеология» — это группа неосознанных идей из долговременной и оперативной памяти человека (из его Веры и подсознания), представляющая собой одно целое («единый образ»). И «поковыряться» в своей памяти никогда и никому не вредно, будь ты «автономом», «эксплуататором», «эксплуатируемым» или «козлом отпущения». Да и сами эти черты характера людей проявляются лишь во время их социального взаимодействия. В одной группе людей человек может быть «эксплуатируемым», а в другой – «эксплуататором». Как бы то ни было, но для осознания нужна, прежде всего, логика.
«В основе любого познания находится логика, то есть некие законы мышления, которые используются при анализе фактов и построении гипотез и теорий. К сожалению, об этих законах, или точнее, правилах логических построений, обычно очень мало задумываются даже научные работники. Предмет логику давно исключили из перечня школьных предметов, не изучают ее и в университетах, разве что на философских факультетах. Но ведь с законами логики сталкивается каждый человек. Например, когда человека спрашивают: каких птиц он видел летом в деревне, он отвечает: больших, маленьких, черных, серых, белых, пестрых, поющих, каркающих, ухающих. Эта фраза-ответ построена логически неправильно. Большие птицы могут быть черными, серыми, белыми, разноцветными, но такими же бывают и маленькие птицы. Петь тоже могут и большие и маленькие, например, петух и соловей. Но невелика беда, когда такой ответ дает пятилетний мальчик, проживший летние каникулы у бабушки. Но ведь таким же образом строят свои классификационные системы кандидаты наук в своих диссертациях. Например, в докладе на защите диссертации на вопрос, какие вы выделяете типы местообитаний в ландшафте, можно услышать такое: местообитания растений в ландшафтах бывают сырые, сухие, влажные, на суглинках, на песках, на склонах, на субгоризонтальных поверхностях. Да, все это так, такие местообитания действительно бывают, но ведь на песках могут быть и сухие, и сырые местообитания, на суглинках то же самое. Суглинки встречаются и на склонах, и на субгоризонтальных поверхностях. Ситуация, прямо скажу, нелепая, когда подавляющее большинство не только выпускников средних школ, но и людей с дипломами вузов не имеют представления о законах логики. А ведь логика – это фундамент нашего знания и размышления. Если здание построить на некачественном фундаменте, то … Да, да, долго такое здание не простоит, а то еще и развалится во время строительства. Читая научные труды, нередко наталкиваюсь на теоретические противоречия, когда одно научное утверждение автора противоречит другому его утверждению, или когда теоретические выводы противоречат опыту, проведенному самим же автором. Это бывает обусловлено ошибками проводимых вычислений или недостаточной точностью используемых в опытах инструментов. Но ошибки в вычислениях можно устранить, инструменты усовершенствовать, а вот противоречия, связанные с логическими ошибками в построении суждений исправить гораздо сложнее, а в некоторых случаях противоречия бывают заложены и в самой формальной логике» («Парадоксы формальной логики и логические ошибки» А. В. Галанин). Может быть, именно поэтому логику и убрали из учебных программ, чтобы власти было проще «вешать лапшу на уши» населению. Ведь власть и составляет то самое меньшинство, о котором мы говорили выше. А потому, всем людям на Земле надо помнить — «на Бога надейся, но и сам не плошай».