Деньги
Предлагаю Вашему вниманию довольно интересную статью А. Леонидова «Польза или доминирование? (Теория денег)» (источник: https://ss69100.livejournal.com/5342798.html). «Взяв на себя задачу, говорить просто о сложном, сегодня мы постараемся простым языком, с доступными даже среднему образованию примерами и моделями, объяснить сложнейшую природу денежного обращения нашим дорогим читателям. «Даже любовь не свела с ума столько людей, сколько мудрствования о деньгах» – писал английский политик Уильям Гладстон. Почему же природа денег сводит с ума? Неужели их оборот непостижим разуму? Отвечаем: дотоле он будет разуму непостижим, доколе не поймем мы, что деньги бывают трех видов: горизонтальные, вертикальные и точечные. И хотя все три вида совершенно не отличаются друг от друга внешними признаками, у них принципиально-разная ПРИРОДА происхождения. Горизонтальные деньги передаются производителями друг другу, как благодарность за пользу при обмене благами. Эта формула лежит в основе т.н. «рациональной экономики», у которой «рациональные деньги»: «польза в виде услуги – благодарность в виде денег». Допустим, колбасник сделал для меня паштет. Я за это дал ему жетон моей потребительской благодарности – монету. Дальше я для колбасника испек хлеб или сбил масло. Он вернул мне монету, жетон его благодарности. И так мы можем бесконечно ее туда-сюда передавать, обеспечивая друг друга благами, принося друг другу пользу. Про такие «высокие отношения» экономисты, оторванные от жизни, говорят: «деньги – универсальный эквивалент товара». Получая какое-либо благо, мы как бы передаем долговую расписку о праве взыскать с нас ответную благодарность. Колбасник за свой паштет получил право получить мой сыр. Монета является и паштетом и сыром, по выбору – потому ее и зовут «эквивалентом товара». В этой рациональной схеме денежного обращения, которую наивные экономисты почему-то считают единственной, деньги есть награда за пользу. Соответственно, количество денег на руках измеряется количеством принесенной пользы людям. Эту схему очень хорошо понимала моя тетка, торговавшая в советское время тепличными огурцами. Она их растила, потом выменивала на деньги, и в итоге каждому сыну купила по «жигулю». Кто помнит 70-е – это было очень круто. Я, сознаюсь, тетку никогда не понимал! Зачем заниматься этой мелкотоварной байдой, тратя на нее жизнь – когда вокруг столько прекрасных занятий? Библиотеки, обсерватории, лаборатории, комсомольские стройки, творческие союзы и т.п.?
Но Бог ей (и мне) судья. Занимаясь примитивным, но прибыльным делом, тетка копила детям на «жигули», обменивая пользу на деньги. Почему я так в этом уверен? Если человек хотел огурец – он платил тетке копеечку. А не хотел – не платил. Тетка без всякого Маркса понимала, что если мало вырастит огурцов – то денег будет мало. Или если вырастит огурцы плохие, не товарного вида, некрасивые – денег тоже будет мало. Для того, чтобы тетка получила деньги, потребитель ее продукции должен был ЗАХОТЕТЬ огурца. Естественно, денежный оборот не исчерпывается этой горизонтальной схемой «польза-благодарность». Те учебники, в которых сказано, что деньги – эквивалент товара, закройте и уберите с глаз долой! Потому что авторы этих учебников не задались множеством простых и очевидных для пытливого ума вопросов: — Если колбасник и сыровар передают друг другу одну и ту же монету за сыр и колбасу – откуда изначально взялась эта монета? Они ее что, сами сделали? Оба? Или кто-то один? Сыровар или колбасник? — Если деньги есть благодарность за пользу (эквивалент товара, оплата за полученные блага) – то откуда деньги у вора, разбойника, мошенника? Они-то за какую деятельность благодарность в виде денег получили? — Одни блага бесплатны, другие за деньги. Получается, бесплатные не стоят благодарности? Воздух и вода в реке, образование и здравоохранение, фундаментальные открытия, которыми все бесплатно пользуются – не стоят никакой благодарности? — Ребенок до определенного возраста объективно пользы не приносит, живет на деньги родителей или опекунов. А ну как ему понравится так жить, он привыкнет? Привыкнет получать деньги на халяву, без ответной пользы людям – и попытается эту схему перенести во взрослую жизнь? (Вопрос отнюдь не праздный для переживших «перестройку»!). И много есть еще едких вопросов к «рациональной теории» денежного оборота в обществе. Изучив всю совокупность «проклятых вопросов», мы понимаем, что деньги… это оборотни! Они иногда принимают на себя вид и роль эквивалента товара, что очевидно в торговле огурцами у моей тетки. Но в корне и по сути своей таковым не являются! И мясник, и сыровар передают друг другу монету в качестве благодарности за предоставленные взаимно блага. Но монета имеет в их обществе инородное, внешнее происхождение. Если бы мясник и сыровар сделали бы собственную единицу расчетов, их бы судили, как фальшивомонетчиков! Деньги изготовляются властью, которая и вводит их в оборот, для колбасников и сыроваров, извне и сверху. Таким образом, деньги, не столько эквивалент товара, сколько эквивалент власти.
Если бы деньги были эквивалентом благ, то доллар США, который печатают триллион за триллионом – давно бы уж обесценился. Ибо за ним давно уже не стоит товарной массы, хоть отдаленно сопоставимой с объемами его стоимости. Например, невозможно обменять все доллары на золото, потому что нет на планете, в природе не существует столько золота! И если бы люди задумали менять все доллары на золото – то стоимость золота возросла бы более чем в 100 раз. Чтобы привести в соответствие долларовую массу и золотую… Почему же доллар печатают триллионами, бесконтрольно и ничем не обеспечивая – а он не девальвируется? И наоборот, дорожает? Именно по той причине, которую мы озвучили: деньги – эквивалент власти. Если бы деньги были эквивалентом благ и услуг, предоставляемых за деньги, то денежная масса через обесценивание пустых денег (инфляция, рост цен) приводилась бы в соответствие с наличной товарной массой. Но как эквивалент власти – деньги отражают только волю власти и больше ничего. И тогда инфляция, рост цен – отражение слабости власти, шаткости, неуверенности людей в устойчивости этой власти. Чтобы вы поняли, как это работает, поясню простым примером. Вам предлагают купить кирпич за 1000 рублей. А кирпич самый обычный, и с точки зрения рациональной оценки вы понимаете, что такой кирпич никак не может стоить 1000 рублей. Но если купить кирпич предлагает банда на темной дороге, и вы один против целой шайки вымогателей, то вы соглашаетесь. Лучше вам отдать тысячу и получить взамен кирпич, чем отдать все – и получить этим кирпичом по голове. Является ли 1000 рублей денежным эквивалентом кирпича? Является ли кирпич товарным эквивалентом 1000 рублей? И да, и нет. С точки зрения рациональной экономики – конечно, нет. С точки зрения криминологии – да. Но если вы чемпион по боксу, и решили подраться с вымогателями – это называется… Как? Правильно, ребята, инфляция! Неуверенная в себе, шаткая и слабая власть – не может навязать своей цены денежным знакам самой себя. Батька Махно писал на своих купюрах, что стоимость его «карбованцев» обеспечивается расстрелом. Если человек отказывается принимать деньги Махно в обмен на какие-то материальные блага – его пристрелят. Это сильная мотивация против инфляции! Там, куда рука Махно дотягивалась – она работала. Другое дело, там, где власть Махно кончалась – деньги Махно тут же «подвергались инфляции» вплоть до полного обесценивания.
Никакого принципиального отличия между деньгами Махно и долларом США нет. Судьба Каддафи, пытавшегося ввести для Африки обеспеченную золотом валюту «афро», призванную вытеснить доллар США в расчетах между чернокожими – яркое тому доказательство. Кто и для чего покупает рубли? Дело известное: тот, кто едет в Россию. Для того чтобы там, в России, расплачиваться за товары и услуги. А если человек не едет в Россию и не собирается покупать ничего российского – зачем ему рубли? А теперь спросите себя: разве эта схема «рациональных денег» действует в отношении американского доллара? Разве всякий, кто покупает доллары США – собирается ехать в США и покупать там что-то, сделанное в США? Конечно же, нет. Покупатель долларов – присягает на верность глобальной власти ФРС США. И тот, кто берет доллары, и тот, кто платит долларами – признают тем самым (понимая это или нет – другой вопрос) свои ресурсы, дары природы и продукты переработки собственностью владельца долларов. То есть верховную власть ФРС США над собой. Для того чтобы открыть дверь «именем короля» – надо признавать власть короля. Для того чтобы требовать поступка «именем закона» – надо признавать власть этого закона. Для того, чтобы покупать или продавать за доллары – надо признать власть доллара. Вот мы и подобрались к «вертикальным деньгам», внешне никак не отличающимся от «горизонтальных», рациональных. Вертикальные деньги – спускаются сверху в приказном порядке их признать. Рубль в кармане у сыровара – есть благодарность людей за его сыр. Рубль в кармане фаворита власти – не итог полезного труда, а итог произвола власти. Но поскольку рубль меняется на сыр – то получается (из-за произвола верховных распределителей благ), что человек, не производящий никакого сыра, имеет в 1000 раз больше сыра, чем тот, кто этот сыр с утра до ночи делает. В итоге деньги оказываются одновременно и источником всех благ, и источником лютого зла. Столкнувшись с этой одновременностью, синхронностью – люди теряются, по выражению Гладстона, «сходят с ума», пытаясь понять сущность денег. А все потому что деньги изготавливает власть (бесконтрольно – пока она остается властью над территорией) – но часть их потом приспосабливает для поощрения производителей благ. Поэтому есть трудовой рубль, полученный за дело, и рубль фаворита (или мошенника) – полученный просто так. А положи их рядом – сроду не разглядишь, какой из них чей! Они изготовлены стандартно, на одном печатном станке, одной серией, понимаете?
Зачем власти делать собственные расписки о реквизиции средством платежей между подданными? Сильный, пользуясь своей силой, отобрал что-то у слабого – зачем он пишет расписку, передавая слабому право взыскать отобранное у «третьих лиц»? Дело в том, что разумная власть не заинтересована в разорении хозяйства «под собой», на котором она, владея территорией, сидит. А потому произвол власти хотя бы отчасти направлен (по ее собственному решению) на «поощрение ремесел». Хотя «вертикальные деньги» (изготовленные и навязанные властью) первичны – у разумных властей они вторично перетекают в «горизонтальные деньги» – средства расчета между производителями уже не с властью, а между собой. И там, на уровне горизонтальных перемещений между равноправными контрагентами сделок, они становятся благодарностью за пользу. Нужно отличать благодарность за пользу (эквивалентный обмен) от простого подчинения насилию или обману (неэквивалентный обмен). Конечно, когда власть спускает деньги сверху – ни о какой благодарности за пользу речи не идет, это чистой воды подчинение силе. Известный своим волюнтаризмом негодяй Хрущев жалел 100 рублей месячной зарплаты для уборщицы в школе, но вбухивал миллиарды полновесных советских рублей в Египет. Не потому, конечно, что от уборщицы мало пользы, а от Египта много! Невозможно эти фокусы (равно как и перемещения долларов США по миру) объяснить через эквивалент благ! Это просто самодурство хозяина-барина, как захотел – так и сделал. Нравится ему Египет больше уборщицы – вот он и платит Египту больше, чем уборщице, и при чем тут «деньги – эквивалент товара»? Правда (сводящая многих с ума) в том, что горизонтальные деньги, с одной стороны, есть (и это очевидно), а с другой стороны – денежный оборот ими не исчерпывается (и это тоже очевидно). Проще всего это понять, если вообразить сказочную страну с единственным продуктом, с абсолютной моно-культурой. Вообразите, что некая сказочная страна (похожая на маленькую африканскую) производит какао и только какао. И ничего, кроме какао. Соответственно, количество денег в этой стране равно количеству какао. Если для какао урожайный год, то деньги страны растут в цене. Если неурожай – то инфляция денежной массы. В теории это работает – на практике нет. А почему? Да потому что в обороте ходят фальшивые купюры, но изготовленные не фальшивомонетчиками, а легальным, государственным монетным двором, имеющим всю полноту печатать деньги страны.
Было 10 мешков какао – напечатали 10 купюр «МК» (мешок какао). Потом подумали, и допечатали 11-ю. Ну, кто там, в обороте, заметит?! Ну, подумаешь, 11 купюр на 10 мешков! Прокатило: деньги не обесценились, за 1 МК по прежнему дают на рынке мешок какао. Печатникам это понравилось. Добавили 12, 13 купюры МК в оборот, не обеспеченные мешками какао… Эта игра идет давно, и привела в мире к чудовищной диспропорции между реальным сектором и финансовым оборотом. По расчетам экономистов, при нынешнем уровне цен на 1 обеспеченный доллар приходится уже 10 фальшивых, ничем не обеспеченных. Денег в мире в 10 раз больше, чем товаров. По известным экономике законам такие деньги должны обесцениться в 10 раз, чтобы вернуть баланс обмена. Но они не обесцениваются. Потому что они не столько эквивалент товара, сколько диктат власти, настаивающей, чтобы их принимали по навязанной ею стоимости: «а не то я, матерь вашу, всех сгною!» – как пел Высоцкий про змея Горыныча… Фальшивомонетчиков-кустарей ловит власть. А саму власть ловить некому – если только она не вассал более сильной внешней власти. И потому количество фальшивых денег в обороте, вливаемых волей власти, вертикально – все больше и больше. В первую очередь, долларов США, но и валют-фаворитов тоже. Предположим, что головка сыра стоит рубль (чисто условно). И что же получается? Одному, чтобы заслужить рубль – нужно сделать головку сыра. Или произвести трудом нечто эквивалентное по пользе головке сыра. Другой себе печатает рубль – и получает головку сыра бесплатно, не в обмен на пользу обществу, а просто так. Третий (фаворит) – сам денег печатать не имеет права, но может их получить от щедрот хозяина. Выклянчить, выцыганить, выпросить и т.п. В итоге получается: головку сыра он имеет – а никакого вклада в общественное производство не внес. В приведённом (чисто-условном) примере – является ли рубль эквивалентом головки сыра? И да, и нет. Отношения обмена пользами и паразитирующего произвола СОСУЩЕСТВУЮТ. Сыр, как вкусный и полезный продукт, в итоге получают и паразиты, и трудящиеся. Паразиты – больше, но трудящиеся – тоже. Пока сложная диалектика вертикальных и горизонтальных, смешивающихся, как в урагане, денежных потоков, не вырождается к уровню «точечных» денег… Власть – есть произвол, по той очевидной причине, что власть никто не может контролировать. Если кто-то контролирует власть – то он сам уже власть, а «власть» перестала быть реальной властью. Но власть может контролировать сама себя. То есть подчинить свой произвол требованиям Разума, «страхом Божьим», став сама себе контролером поступков.
Обладая Разумом, власть стремится минимизировать поток вертикальных денег и максимально расширить поток горизонтальных денег. Так, чтобы из 10 рублей 9 были трудовыми, реальными, и лишь 1 – фаворитским, продуктом произвола начальства. Разум побуждает власть развивать производительные силы, обмен пользами, а не обмен обманами. Это совпадает с интересами общества, каждого человека. Почему нужно вознаграждать общественно-полезную деятельность? Не только в силу «небесной справедливости», но и даже в рамках простого эгоизма, выгоды. Понимая: — Если ее не поощрять – она пресечется. — Если она пресечется – не будет ее плодов. — Не будет ее плодов – я не смогу их вкусить. Потому разумный правитель, не будучи ни маслоделом, ни сыроваром – поощряет у себя и маслоделие, и сыроварение, и сукноткачество, и вообще всякое полезное мастерство. Не потому, что он полюбил сыровара (любит он балерину типа Кшесинской, и платит ей во много раз больше, чем самому умелому сыровару) – а потому что хочет иметь к завтраку хороший бутерброд. А раз так, то до определенного предела деньги горизонтальные (обмен благами) и деньги вертикальные (произвол власти, торжество насилия и шантажа) могут сосуществовать. Фаворит швыряет не заработанные деньги направо и налево, но и хлебороб имеет, пусть скромный, но достаток. Это и есть «классический капитализм», он же «традиционный», с очень сильным влиянием религии и ее поведенческих «паттернов патернализма». Когда грех, конечно, есть (куда ж он денется!) – но он хотя бы воспринимается, как грех, а не как подвиг. И несправедливость, и зло – при безусловном наличии и даже торжестве – все же трезво понимаемы, как безобразие, а не как повод для гордости. Про такое мудро писал Ф.М. Достоевский: «когда безобразник… даже на самом пике своего безобразия понимает, что он только безобразник, и ничего более». Такое общество может вырождаться (и у нас на глазах вырождается) в лишенное всех и всяческих духовных корней перекати-поле «неономадизма», когда хищническая страсть к наживе локализуется до сиюминутной точки, лишается представлений о прошлом и о будущем. Так появляется третий вид денег – «точечные деньги» локалиста. Локалист – локален во времени и пространстве биологической особи. Для него нет предков и нет потомков. Для него нет никаких макро-величин и широких обобщений, абстрактных идей. У него нет социальных принципов – есть только зоологические интересы. А раз так – то скукожившись до биологической локальности времени и пространства, сознание локалиста порождает и ужас «одноразового хозяйничания». Он сменяет традиционное, храмовое, рассчитывавшееся под вечность возобновляемо-циклическое хозяйствование. С точки зрения инфинной поле должно оставаться полем всегда. С точки зрения локалиста совершенно не важно, чем станет поле, или завод, или лаборатория, или порт, или лес после его смерти. Пустыней, ядовитой помойкой, мертвой землёй – неважно. Главное – взять максимум личной выгоды сейчас, в одноразовом режиме. Взять – и, как положено неономаду, откочевать подальше от места грабежа.
Прогрессируя, как паралич, эта логика локализма сужает горизонты мышления с биологической локальности до секундной. Не важным становится уже не только все после твоей смерти и до твоего рождения, но даже и завтрашний день. В своем локализме человек не ждет уже даже и собственной смерти, совершая поступки, которые приведут к катастрофе даже не через 10 лет, а уже на следующей неделе! Если инфинитика (базовая платформа сознания, мышления, выстроенная на приоритете Вечности и Бесконечности над временным и локальным, общего над частным, главного над второстепенным и т.п.) является тем элементом вокруг которого «кристаллизовался» вид «человека разумного», поднимаясь над животным миром, то разрушение «волшебного кристалла» возвращает человека в мир зверей. Человек перестал быть зверем, уверовав в Вечность, разуверившись в Вечности, он становится обратно зверем. А в животном мире нет интенсивного производительного хозяйства. Там – как и у либертарианцев – простейший контур присваивающего потребления случайно выпавших даров судьбы. И когда человек превращается в хищного зверя – то сложность интенсивного производительного хозяйства становится ему непосильна, непостижима. Либерализм (как культ прав без обязанностей) производит мгновенную утилизацию всех достижений цивилизованного образа жизни. Мгновенную не буквально, а в историческом смысле – то есть на протяжении считанных десятилетий (инерция тысячелетий становления «цивилизации книги» очень сильна). Что же происходит с деньгами у локалистов? Всякое рациональное (причинно-следственное) их восприятие утрачивается. Никто уже не понимает их как горизонтальный обмен благами и благодарностями. Но и как обслуживание власти покорностью подданных – их тоже уже никто не понимает. Система власти с ее иерархией, порожденная цивилизацией – разрушается параллельно с распадом и разложением производительных сил и технологических систем-цепочек производственной кооперации «взаимного облегчения труда». В этом отличие либерала от феодала. Феодал ненавидел и презирал полезный труд, считал ремесло «грязным занятием», уделом неудачников и слабаков, но феодал при этом ценил и боготворил военное дело. Работать феодал не хотел, но служить – не отказывался. Он оружием, военным умением добывал себе право жить, не трудясь. Потому у феодала могли быть «вертикальные деньги» (он и без всяких денежных знаков мог обобрать зависимого – что и есть суть вертикальных денег), но у него не было «точечных денег».
Либертарианец неономадизма ненавидит и презирает не только созидательный труд, но и воинскую службу. Он выходит в свое зоологическое зверство одновременно из всех, созданных цивилизацией, систем. «Точечные деньги» – это иррациональный магический предмет, используемый для одноразового моментального хапка и последующего бегства с награбленным в центры глобализма. Точечные деньги уже не отражают ни труда мастеров, ни даже власти над территорией определенного силового клана. Это – агрессивный вирус-паразит, который не только питается донорским организмом, но и быстро убивает, выжирает и отравляет своими токсинами донорское тело. С глистами можно жить много лет – пользы от них никакой, вред очевидный, но в целом они не пресекают обмен веществ в организме-доноре, истощая умеренно. Но есть и такие паразиты, которые убивают территорию исторически-мгновенно, методами одноразового хозяйствования «точечными деньгами». Такие токсичные деньги – разрывают оборот, предполагающий цикл обращения. Они – скорее бомбы, сброшенные над городом «экономическим убийцей», и в этом их одноразовом разрушительном применении их отличие от «вертикальных денег». Ибо вертикальные деньги – это разбавление молока водой. А точечные – вливание в молоко яда. И, чтобы завершить аналогию, горизонтальные деньги (обмен равноценными благами) – это вливание молока в сосуд — молочник. В этом тройном сравнении – вся суть моей объемной статьи. Я постарался сделать ее понятной для всех, а уж как получилось – судить вам, читатель!» (Леонидов). Надо признать, что никакой Америки Леонидов не открыл – он просто «перетащил» функции денег в их название, хотя получилось красиво. Согласно Википедии, деньги выполняют несколько функций. Первая — мера стоимости. Разнородные товары приравниваются и обмениваются между собой на основании цены (коэффициента обмена, стоимости этих товаров, выраженных в количестве денег). Цена товара выполняет такую же измерительную функцию, как в геометрии длина у отрезков, в физике масса у тел. Для измерений не требуется досконально знать, что такое пространство или масса, достаточно уметь сравнивать искомую величину с эталоном. Денежная единица является эталоном для товаров. Вторая — средство обращения. Деньги используются в качестве посредника в обращении товаров. Для этой функции крайне важны легкость и скорость, с которой деньги могут обмениваться на любой другой товар (показатель ликвидность). При использовании денег товаропроизводитель получает возможность, например, продать свой товар сегодня, а купить сырье лишь через день, неделю, месяц и т. д. При этом он может продавать свой товар в одном месте, а покупать нужный ему совсем в другом. Таким образом, деньги как средство обращения преодолевают временные и пространственные ограничения при обмене. Именно эти две функции денег и являются главными для «горизонтальных денег» в терминологии Леонидова.
Третья функция — средство платежа. Деньги используются при регистрации долгов и их уплаты. Эта функция получает самостоятельное значение для ситуаций нестабильных цен на товары. Например, был куплен в долг товар. Сумму долга выражают в деньгах, а не в количестве купленного товара. Последующие изменения цены на товар уже не влияют на сумму долга, которую нужно оплатить деньгами. Данную функцию деньги выполняют также при денежных отношениях с финансовыми органами. Сходную по смыслу роль играют деньги, когда в них выражают какие-либо экономические показатели. Четвертая функция — мировые деньги. Внешнеторговые связи, международные займы, оказание услуг внешнему партнеру вызвали появление мировых денег. Они функционируют как всеобщее платежное средство, всеобщее покупательное средство и всеобщая материализация общественного богатства. До XX века роль мировых денег играли благородные металлы (в первую очередь, золото в форме монет или слитков). Сейчас мировыми деньгами обычно считают резервные валюты (в настоящее время это доллар США, швейцарский франк, евро, английский фунт, японская иена). Для прямых международных платежей могут применяться деньги и других стран. Например, платежная система CLS позволяет свободно конвертировать 18 валют. Любая из них выполняет роль международного платежного средства. Эти две функции являются главными для «вертикальных денег». Пятая функция — средство накопления. Деньги, накопленные, но не использованные, позволяют переносить покупательную способность из настоящего в будущее. Функцию средства накопления выполняют деньги, временно не участвующие в обороте. В отличие от товаров, деньги не исчезают при потреблении. Однако нужно учитывать, что покупательная способность денег зависит от инфляции. И наконец, шестая функция — средство формирования сокровищ. Если в условиях натуральных денег для сохранения баланса между денежной и товарной массами требовалось уменьшить количество денег в обращении, они начинали откладываться в виде сокровищ. Сокровища отличаются от накоплений тем, что накопления являются формой аккумуляции средств для конкретной цели; при достижении необходимого размера или в нужное время они тратятся. Сокровища делают без конкретной цели. Основная причина их образования — невозможность (либо нежелание) эффективного использования всего объема наличных денег.
Сокровища начинают тратить, когда потребность экономики в денежной массе увеличивается. Две последние функции как раз и являются главными для «точечных денег». Недаром Леонидов подчеркивает, что «точечные деньги» – это иррациональный магический предмет, используемый для одноразового моментального «хапка» и последующего бегства с награбленным в центры глобализма». Ведь именно в этих центрах накопленные деньги проще всего использовать, как сокровища. И надо четко осознать, что для финансового капитализма, воцарившегося в современном мире, характерны как раз «точечные деньги» (то есть, главными функциями денег становится их накопление и откладывание в виде сокровищ). И тут надо признать правоту Леонидова – ничего хорошего «точечные деньги» миру не приносят. Уильям Джевонс перечислил семь требований к материалу, из которого изготавливаются «действительные деньги» (деньги, номинал которых соответствует стоимости металла, из которого они изготовлены): 1. Ценность: предмет становится эталоном обмена, и он сам обладает ценностью. 2. Портативность: высокая стоимость даже небольшого объема и массы. 3. Хранимость: деньги должны хорошо храниться, не изменяя своих свойств на протяжении долгого времени. 4. Однородность или единообразие: отдельные экземпляры товара или монеты не должны обладать уникальными свойствами. 5. Делимость и объединяемость: материал не должен существенно менять свои свойства, если его делить на мелкие части или объединять в одну крупное целое. 6. Стоимостная стабильность: не должно быть резких скачков стоимости денег. 7. Узнаваемость или распознаваемость: можно легко и быстро определить, что это за предмет, провести простейшую проверку на фальшивость. Различные товары и сегодня выполняют функцию денег в специфических условиях. Например, сигареты у заключенных и военнопленных, водка и сахар в периоды экономических кризисов, оружие и боеприпасы в местах вооруженных конфликтов. В условиях голода и инфляции продукты длительного хранения могут стать средством накопления. Но постепенно «действительные деньги» уходят из оборота. Они неудобны для частого обращения, так как слишком тяжелы, неделимы или портятся при хранении. Но самое главное — они слишком дороги в изготовлении. Ведь стоимость их изготовления должна соответствовать их номиналу, иначе натуральные деньги не будут выполнять функцию идеального товара, выступающего эквивалентом стоимости других товаров.
Именно по этой причине в современном мире используются так называемые фиатные деньги — деньги, не имеющие самостоятельной стоимости или она несоразмерна с номиналом. Фиатные деньги не имеют ценности, но способны выполнять функции денег, поскольку государство принимает их в качестве уплаты налогов, а также объявляет законным платежным средством на своей территории. «Деньги — это искусственная социальная условность. В отличие от других экономических благ деньги приобретают ценность в силу социальной условности; мы наделяем их косвенной ценностью не за их непосредственную полезность, а из-за того, что можем покупать на них товары» (Самуэльсон П.). На сегодня основной формой фиатных денег являются банкноты и банковские (безналичные) деньги. При этом понятие «безналичные деньги» условно, так как речь идет по существу о безналичных (безденежных) расчетах, то есть о расчетах должников с кредиторами без использования наличных денег. При расчетах наличными деньгами собственник денежных купюр (банкнот) непосредственно использует их по своему усмотрению, а при безналичных расчетах физическое лицо предъявляет к банку соответствующие требования, исполнение которых от него уже не зависит. Это же относится к единицам стоимости электронных платежных систем (разновидность электронных денег). Очевидно, что оптимальной формой обращения денег является безналичный расчет. Однако обеспечить такой оборот денег в полной степени может только государство. Другими словами, в каждой стране мира должен быть только один Банк, и он должен принадлежать государству. Очевидно и другое – невозможно обеспечить все возможные денежные расчеты между всеми физическими и юридическими лицами в стране только за счет безналичных расчетов. Другими словами, без наличных денег государству тоже не обойтись. Именно поэтому автор и предлагает несколько простых вещей. Первое — наделить Государственный Банк функциями налоговой службы (любое поступление и снятие денег со счета сопровождается снятием соответствующего налога по произведенной денежной операции). Второе — ввести в обращение наличные деньги, частично (1 – 2% в нынешних ценах) обеспеченные золотом (в виде полоски золота прямо на банкноте). И третье – ограничить оборот наличных денег.