Эволюция человечества и либералы
Предлагаю Вашему вниманию статью Пола Стейгана (Pål Steigan) «Каким будет следующий фашизм?». «98 лет назад Национальная Итальянская фашистская партия под началом Бенито Муссолини двинулась маршем на Рим и осуществила в стране фашистский переворот. 87 лет назад Адольф Гитлер и его НСДАП устроили переворот в Германии. А 81 год назад в Гражданской войне Испании победил Франсиско Франко, который установил в стране фашистскую диктатуру. У фашистских движений было много общего, хотя полностью идентичными они не были. К тому моменту, когда немецкие фашисты устроили свой переворот, итальянские сидели у власти уже более десяти лет. Фашизм как идеология и как программа зародился в Италии, и, чтобы понять его суть, можно изучить его документы, декларации и методы. Само слово «фашизм» происходит от «фасции» (fasces) — связки прутьев, привязанной к топору. В Римской империи это было олицетворение власти. Прутья символизировали право судьи на порку, топор — смертную казнь. Все это говорит о том, какую роль в фашизме играют авторитет и насилие. Бенито Муссолини считал, что XIX век был веком социализма и либерализма, но XX будет веком жестокого тоталитарного государства. Обществу предстоит милитаризация. Муссолини признавал, что профсоюзы сыграли важную историческую роль, но считал, что при фашизме на смену классовой борьбе придет классовое сотрудничество. Рабочие, начальники и владельцы будут организованы в корпорации сверху вниз. Эти корпорации будут подчиняться авторитарному фашистскому государству. Профсоюзы вне корпораций будут запрещены. Предполагалось, что фашистское государство должно стать всеобъемлющим и заботиться обо всех сферах жизни своих граждан — от духовного мира до спорта, культуры, работы и экономики. Граждане должны соблюдать дисциплину и проявлять послушание. Взамен общественное фашистское государство обеспечит благосостояние — образование, жилье, медицину и так далее. Муссолини хотел восстановить величие Римской империи, и это легко читается во всех символах и прокламациях той эпохи. Итальянские реваншисты собирались вернуть утраченные в ходе истории земли — французскую Ривьеру, включая Ниццу и Корсику, швейцарский кантон Тичино, побережье Далмации в Югославии, Мальту и так далее. В этом смысле фашизм был движением ультранационалистическим, но не это отличает его от других разновидностей современного империализма (не забывайте, что в свое время Британия заправляла большей частью мира и считала это своим неотъемлемым правом).
В семейной политике фашизм был глубоко патриархальным. Женщинам отказывали в государственной поддержке, чтобы те сидели дома и нянчили детей. Обобщим основные моменты фашизма: — авторитарное, жестокое и милитаризованное государство; — классовое сотрудничество вместо классовой борьбы; — корпоративное государство с государственной вертикалью и слиянием с бизнесом; — патриархальное и всеобъемлющее государство; — вождизм (Муссолини видел себя в роли римского императора и называл себя «Дуче» — вождем); — модернизм и футуризм, фашисты считали себя силой современности; — патриархальная семья, антигомосексуализм; — реваншизм, империализм, национализм и расизм; — антидемократизм; — антилиберализм; — антисоциализм; — антикоммунизм. Фашизм стал ответом тогдашним классовым конфликтам и виделся решением проблем капитализма. В надежде подавить классовую борьбу и предотвратить социалистическую революцию, возродив итальянский капитализм, фашизм нашел решение в корпоративном, всеобъемлющем и авторитарном государстве. Опирался фашизм главным образом на крупный капитал, промышленников и землевладельцев — латифундистов. Неслучайно величайший промышленник Италии Джованни Аньелли (Giovanni Agnelli, «Фиат») был ярым сторонником фашизма и хорошо на нем нажился. Как сказал в своем докладе на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала в 1935 году один из величайших антифашистов в истории Георгий Димитров: «Фашизм у власти, товарищи, есть открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран. Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы над рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов».
Некоторые критики фашизма чересчур зациклены на его эстетике. Они предполагают, что у нового фашизма она будет та же самая или, по крайней мере, похожая. Это серьезная ошибка, и она может дорого нам обойтись. Фашизм как хамелеон — меняет форму и цвет по мере необходимости. Самовыражение фашистов в 1930-х годах приняло известную нам форму, потому что они впитывали течения, которые считали полезными. Противники фашистов, социал-демократы и коммунисты, использовали похожую эстетику и формы выражения. Но их политика была чуть ли не диаметрально противоположной. Не поймите меня превратно: старый фашизм еще существует, и сегодня он наиболее силен на Украине, где нацистских приспешников времен войны чествуют как национальных героев. Но они не из тех, кто хочет покорить мир. Чтобы научиться распознавать фашизм грядущий, мы должны осознать, что его эстетика будет современной, а не столетней давности. Таким образом, внешне новый фашизм будет сильно отличаться от прежнего. Журналист, писатель и комментатор портала Deutsche Wirtschafts Nachrichten Эрнст Вольф (Ernst Wolff), пишет: «Даже судя по тому, насколько цифровой экономический комплекс укрепил свою мощь за последние три месяца, стоит признать, что он приобрел силу, затмевающую военно-промышленный комплекс. Об этом предупреждал в своей прощальной речи в 1960 году еще президент США Эйзенхауэр, говоря о «катастрофическом росте необоснованного влияния». И этим дело не ограничивается. На арене все те же, и они контролируют военно-промышленный комплекс, фармацевтическую промышленность, торговые марки, агробизнес и медиа-индустрию. Они уже набрали невиданную силу, которая крепнет с каждым днем. Эти финансовые князья обладают личной властью, которая больше, чем у любого исторического деятеля. Они повелевают государствами и международными институтами, они покупают отдельных политиков и целые организации, если потребуется, а пресса всегда им рукоплещет — потому что она тоже их собственность. Вот почему мы уже хорошо себе представляем, какой будет их диктатура. Если вам нравилась восточногерманская штази, вам понравится и дивный новый мир этих миллиардеров. Из их собственных документов нам известно следующее.
Они намерены отменить наличные деньги и ввести полностью цифровую валюту, которой сами же будут управлять. Таким образом, они получат полный контроль над всем, что делают граждане, что они покупают и где, — и будут решать, заслуживают ли они кредита на дальнейшие приобретения. С помощью электронной валюты — в идеале под контролем встроенного чипа, но, возможно, и иным образом, через цифровое удостоверение личности или через социальные сети — они будут знать о вас все: о здоровье, друзьях, привычках (в том числе и дурных), мыслях, отношениях и чувствах. Они будут контролировать всю прессу и все средства массовой информации, и то, что их диктатуру не устраивает, будет занесено в черный список и исчезнет навеки в современном аналоге оруэлловской «дыры памяти». Сложите воедино романы «1984», «Дивный новый мир», «Орикс и коростель», и вы поймете, что нам светит. А можете прочитать их собственные фантазии на сайте Мирового экономического форума — этакого клуба миллиардеров. Через социальные сети они будут контролировать настроение масс, вплоть до мельчайших нюансов. Они сделают так, чтобы вы сами захотели подчиняться их приказам, и вам покажется, что желание исходит изнутри, от вас самих. Если они получат то, чего хотят, они смогут контролировать наши гены — некоторые из них, возможно, даже запатентуют — и, конечно, наше воспроизводство. Если прежний фашизм всячески защищал ядерную семью патриархального образца, подчиненную государству, то новый фашизм готов ее полностью уничтожить, чтобы превратить нас в свободные, разрозненные и легко управляемые социальные атомы. Национальные парламенты они хотят низвести до совершенно незначительных, сугубо церемониальных органов без реальной власти. Министерства финансов и центральные банки будут подчиняться им напрямую. Они будут контролировать все стратегические ресурсы, и использовать их по своему усмотрению. Если они пожелают войны, они купят политиков и неправительственные организации, чтобы те выступили в роли подстрекателей. Если им захочется охоты на ведьм, в их распоряжении уже имеются все необходимые пропагандистские ресурсы.
А у нас, как вы догадываетесь, никаких шансов не будет, ведь они вырядятся зелеными, прогрессивными и ориентированными на будущее — собственно, они уже так делают. Разумеется, они лишь пользуются популярным словарем — ведь в действительности никакие они не зеленые, не прогрессивные и ни на какое будущее не ориентированы. Во благо ли будет этот новый фашизм, то есть неограниченная диктатура финансового капитала? Конструктивно ли вообще называть ее фашизмом? По меньшей мере, это полезно, потому что помогает увидеть классовый характер и диктаторскую суть программы мультимиллионеров. Но по форме новый фашизм настолько отличается от прежнего, что для его описания наверняка будут введены новые концепции. Однако складывается впечатление, что мы уже представляем себе, что это за монстр, и понимаем, что бороться с ним лучше начать уже сейчас, пока дело не приняло серьезный оборот» (Стейган). И тут есть, что возразить. Во-первых, компьютеризация и цифровизация всех сторон жизни современного человека – это объективный процесс, и он будет протекать в нашем мире, хочет того Стейган или нет. Точно так же, как это случилось и при освоении человечеством атомной энергии. Главное, не сами по себе процессы, а те силы, которые их станут использовать в своих целях. И во-вторых, автор совсем не согласен со словами Стейгана о будущем: «Если им захочется охоты на ведьм, в их распоряжении будут иметься все необходимые пропагандистские ресурсы». Так они и сегодня находятся в распоряжении власти. Другое дело, захочет ли будущая власть использовать их в качестве средства «охоты на ведьм» или будет использовать в каком-то другом качестве. И это зависит, в первую голову, не от степени цифровизации общества, а от устройства и желаний самой власти. Очевидно, и желание любой власти, ограничить оборот наличных денег, ведь чем меньше наличных в обороте, тем меньше и коррупция в государстве. Понятно и желание властей, отслеживать скопление наличных денег, там, где их не должно быть. И так будет думать любая власть, даже самая прекрасная. Автор хорошо понимает Стейгана и ему подобных людей – он сам с неодобрением смотрит на окружающих, уткнувшихся в смартфоны. Но жизнь берет свое – раньше люди заполняли общественный транспорт, уткнувшись в книги, теперь – в смартфоны. И в этом процессе больше плюсов, чем минусов. У современных людей резко расширился круг общения – читателям стало проще общаться с авторами, а авторам – с читателями. Более того, разница между этими двумя понятиями (авторами и читателями) постепенно сходит на нет. И в будущем все жители Земли станут и авторами, и читателями одновременно. В любом случае, прогресс не остановить.
А вот с прогрессом самого человечества, дела в последнее время идут все хуже и хуже – современные люди просто тупеют. Вместо того чтобы учиться «синхронистическому мышлению, люди все больше уходят в подсознательное (животное) мышление. А это – не прогресс, это – регресс. Помогают в этом деле и смартфоны (если человек попадает в среду тупых людей, умней он точно не становится). Тем не менее, «большинство всегда право, даже когда оно не право». А стало быть, это неизбежный процесс эволюции человечества. Если ученые-физики привыкли рассматривать процессы, протекающие только в одну сторону, то ученые-человековеды (психологи, философы и т.д.) всегда рассматривали многовекторные процессы (это автор замечает по себе – он на страницах этого сайта постепенно превращается из физико-химика в человековеда). Правда, и физик в авторе не дремлет, что проявляется в максимально возможном упрощении всех рассматриваемых здесь вопросов. Так что, хотим мы того или нет, но жизнь любого человека всегда «полосата». А в качестве доказательства этого тезиса автор предлагает Вашему вниманию статью Андрея Перла «А Россия и не напрягалась: США поймали себя на «оранжевую» удочку». «Есть такое английское крылатое выражение, оно считается довольно грубым: «Тake your own medicine». Дословно это что-то вроде «попробуй-ка сам своего лекарства». В эти дни его можно произносить в адрес американских политиков – причем практически любых. Можно и расшифровать, таким примерно образом: уважаемый дядя Сэм, ты так долго устраивал тарарам в каждой стране, которая тебе не нравилась, свергая там законные правительства под лозунгом сменяемости власти и соблюдения демократических процедур. Будь так добр, получи теперь сам то же удовольствие, что так долго доставлял другим — в своей собственной стране. А мы посмотрим, как это делают настоящие джентльмены. Поучимся. Погоди-погоди, скажут мне в этом месте, ты в своем уме? В США намечается цветная революция? Да, именно намечается, можно сказать, уже анонсирована и именно цветная. С анонсом давеча выступила не кто иной, как лидерка (так теперь принято говорить?), идеологиня Демократической партии, бывшая первая леди США и бывшая кандидатка в президенты США Хиллари Клинтон. Она обратилась к товарищам по демократической партии с такой речью (цитирую в переводе ИА «Регнум»): «Джо Байден не должен признавать поражение, ни при каких обстоятельствах, поскольку я считаю, что это затянется. Полагаю, что все-таки он выиграет, если мы не отступим ни на шаг и если мы будем так же внимательны и непреклонны, как и другая сторона». Госпожа Клинтон отметила, что в день голосования Трамп может и победить «с небольшим преимуществом». Но с этим не надо соглашаться. Надо дожимать.
Заявление Хиллари Клинтон должно было показаться очень странным сторонникам демократической партии. Даже самым радикальным. Нет, не тем, что она практически прямо призывает не признавать результаты выборов и готова устраивать революцию. Революцию-то они уже привыкли одобрять у себя дома – лутинг там, митинг… Блэкивзметтер по-английски, pogrom в обеспечение всего этого – по-русски… Госпожа Клинтон отметила, что в день голосования Трамп может и победить «с небольшим преимуществом». Как раз в эти дни новый виток погромов в США приключился на этот раз в штате Висконсин, где опять нехорошие белые полицейские позволили себе застрелить хорошего расово правильного черного преступника, который всего-навсего, милый крошка, угрожал офицеру ножом. Мелочь какая, надо было его пожурить и отпустить с лутинга невредимым, а ему пулю в лоб… Так себе представляют жизнь сейчас сторонники Демпартии США. Революционной целесообразностью их не удивишь. Но в рамках их представлений кандидат Демпартии совершенно точно должен выигрывать. А тут мадам Клинтон призывает готовиться к борьбе, потому что у Трампа, «белого супрематиста», оказывается, будет большинство голосов и никаким другим способом, кроме как революционным, Джо Байден стать президентом США не сможет. Дык как же так?! – должны сказать на это активисты и сторонники демократов. Кто же нам врет? Ведь несколько месяцев подряд CNN сообщает, что Трамп проигрывает, проигрывает, уже совсем проиграл. На нашей стороне большинство штатов с большинством населения, Байден опережает минимум на сотню голосов выборщиков! Тут стоит предположить, что, видимо, Хиллари не верит CNN. Видимо, она, опытный и циничный политик, хорошо понимает разницу между теми данными социологических исследований, которые скармливает журналистам и избирателям (опрос общественного мнения и публикация его результатов – одна из самых удобных форм предвыборной агитации), и тем, как на самом деле обстоят дела. Видимо, она понимает, что дела неважны. В самом деле, кроме победительных демократических прогнозов в СМИ стали просачиваться и другие. Согласно одному из них, Трамп не просто победит, а победит триумфально, получит более 350 голосов выборщиков, причем одним из важных факторов этой победы станут как раз действия избирателей демократов там, где они громят магазины и жгут машины. Например, в том же Висконсине, который, вообще-то, собирался голосовать против Трампа – но против порядка на своих улицах голосовать, пожалуй, не станет…
И вот Хиллари, понимая все это, начинает готовить своих поклонников – к революции. К уличным боям. К тому, чтобы не признавать результатов выборов. Так, как делали под руководством инструкторов из США на Украине, в Венесуэле (Трамп, кстати, неделю назад говорил, что не позволит превратить США в Венесуэлу – он тоже не лыком шит), как пытаются сделать сейчас в Белоруссии. Нам не нравятся результаты выборов – мы лучше знаем, чего хочет народ! Айда на лутинг… Я, наверное, нехороший, злой человек. Но сейчас я хочу помолиться Богу так. Господи, ну что тебе стоит, пусть станет по слову ее, а? Пусть Трамп победит, Байден этого не признает, и пусть будет у них замятня и полный набор бед. Прямо по известной всем методичке. Технология «сжатый кулак». Технология «девушка в белом». Технология «цветы для полиции». И весь остальной майдан. И противостояние. И подольше, подольше чтобы все это длилось у них. И чтобы весь мир на это смотрел и ужасался. И потихоньку понимал: вот это вот все, что они на самом деле умеют, все, что они 30 лет подряд несли остальному человечеству. И чтобы весь мир, стесняясь своего злорадства, говорил им: «Take your own medicine, uncle Sam». А потом, делать нечего, собирал бы гуманитарную помощь и требовал от обеих сторон конфликта прекратить насилие» (Перла). А теперь давайте вернемся в Россию — «Горе от ума на все времена, или Как появляются либералы» — статья Дмитрия Славского. «Одним из центральных произведений во всем курсе литературы в советской школе была действительно гениальная, разобранная на афоризмы комедия Александра Грибоедова «Горе от ума». Пьеса, как нам рассказывали, показывала всю «порочность» тогдашней Российской империи, ее правящего класса и господствовавших в ней порядков, прежде всего крепостничества. Мы учили наизусть обличающие монологи Чацкого («Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы…») и, конечно, разбирали «светлый образ» главного героя — Александра Андреевича Чацкого, «лишнего человека» того времени, талантам и устремлениям которого нет применения, бросившего вызов тогдашнему высшему обществу. Как нас учили в школе, тонкими фразами, намеками Грибоедов показал, что Чацкий далеко не единственный «прогрессивный» человек, критично настроенный к господствующим порядкам и нравам. Учителя обращали внимание на вскользь упоминаемого гостями Фамусова племянника княгини, который «Нет, в Петербурге институт Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут: Там упражняются в расколах и в безверьи, Профессоры!! — У них учился наш родня, И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи. От женщин бегает, и даже от меня! Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник, Князь Федор, мой племянник». Или же брат Скалозуба, соратник по боевым делам: «Но крепко набрался каких-то новых правил. Чин следовал ему: он службу вдруг оставил, В деревне книги стал читать…».
Впрочем, в школьных учебниках признавалось, что поступки Чацкого не всегда следует считать разумными, что, впрочем, оправдывалось состоянием влюбленности, частенько отключающим рассудок. Как пример приводились адресованные им Софье слова: «Зачем меня надеждой завлекли? Зачем мне прямо не сказали, Что все прошедшее вы обратили в смех?». А ведь с самого начала действа и на всем его протяжении Софья недвусмысленно дает понять Чацкому, что никаких чувств к нему не испытывает. Свойственная советскому курсу черно-белая трактовка изучаемых произведений и их героев, видимо, сделала слишком «сложным» для советских школьников анализ образа Чацкого, сделанный Александром Сергеевичем Пушкиным: «В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий благородный и добрый малой, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он – очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека — с первого взгляду знать с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб.». Мы же, отойдя от «классового подхода», признаем, что типажи и явления, яркими мазками описанные Грибоедовым, свойственны всем временам и «общественным формациям». Ну, разве не сталкиваемся мы постоянно с «умудренными» старыми сановниками, не один пуд соли съевшими в аппаратных интригах (Фамусов); беспринципными молодыми карьеристами (Молчалин); консервативными вояками-солдафонами с простыми и «решительными» рецептами решения всех проблем (Скалозуб); старушками-сплетницами (и какая разница, где они обсуждают свои «новости»: на великосветском балу или на скамейке у подъезда); в прошлом «лихими парнями», а ныне мужьями-подкаблучниками (Платон Михайлович), у которого теперь «все рюматизм и головные боли» и т. д. и т. п. Среди персонажей «Горя от ума» мы видим даже типаж, свойственный, казалось бы, сугубо социалистическому строю: «нужник» (терминология, естественно, не из грибоедовских времен), т. е. «нужный человек», пройдоха, способный добыть какой-нибудь дефицит. Это Загорецкий, доставший сестрам-княгиням «двух арапчонков», а Софье — билет на некий спектакль: «Позвольте вам вручить, напрасно бы кто взялся Другой вам услужить, зато Куда я ни кидался! В контору — все взято, К директору — он мне приятель, — С зарей в шестом часу, и кстати ль! Уж с вечера никто достать не мог; К тому, к сему, всех сбил я с ног».
И представляется, что и Чацкий у Грибоедова не столько благородный «герой», противопоставляемый остальной великосветской «массе», а просто один из достаточно распространенных типажей того времени. Ведь отойдя от его «гражданской позиции», в нем можно увидеть немало сугубо отрицательных человеческих черт, которые в нем, пожалуй, и превалируют. Он крайне высокомерен, презрительно относится практически ко всем окружающим его людям, причем очень любит демонстрировать это за глаза. «Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!» — говорит о нем один из персонажей. Не зря Софья иронично сравнивает его с тетушкой-сплетницей: «Вот вас бы с тетушкою свесть, Чтоб всех знакомых перечесть». И как не согласиться с ней, когда она, пусть и уязвленная данной Чацким характеристикой своего любимого Молчалина, спрашивает: «Хочу у вас спросить: Случалось ли, чтоб вы смеясь? или в печали? Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали? Хоть не теперь, а в детстве может быть». Более того, вызванная его поведением сплетня о сумасшествии, оказывается, имеет под собой «генетическую» подоплеку. «По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница с ума сходила восемь раз», — сообщает Фамусов. К этому можно добавить, что, судя по отдельным фразам Фамусова, Александр Андреевич склонен к мотовству и не к самому разумному управлению своим имуществом. А главное, какая же «общественная ценность», что «разумное, доброе, вечное» сделал в своей жизни безапелляционно осуждающий всех остальных Александр Андреевич Чацкий? С гражданской службой у него, нужно понимать, не заладилось: «Татьяна Юрьевна рассказывала что-то, Из Петербурга воротясь, С министрами про вашу связь, Потом разрыв…». Судя по разговору с давнишним приятелем Платоном Михайловичем, побыл он и «в полку», но, видать, и там не заладилось, а посему «служить бы рад, прислуживаться тошно». И скажите, ну разве не попадаются нам сплошь и рядом подобные персонажи, которые нигде не могут прижиться, везде для них все неправильно, начальство делает все не так и, понятно, совершенно не ценит их выдающие способности и идеи, способные перевернуть мир (естественно, в правильном направлении)? Частой смене мест и длительному поиску оных (а мы знаем, кто всегда находит причину) весьма способствует не связанный с результатами собственного труда материальный достаток, как правило, исходящий от родственников.
Вот и Чацкий совсем не беден, имеет 300 или 400 душ, позволяющих ему по три года путешествовать «по Европам» и вести великосветский образ жизни. И никаких в тексте намеков, что нахватавшийся самых передовых и либеральных идей, гневно обличающий «язвы крепостничества» Чацкий чем-либо облегчил жизнь своего «имущества» (Евгений Онегин, напомню, «ярем он барщины старинной оброком легким заменил; и раб судьбу благословил»), тем более дал «вольную», что в небольших масштабах, но уже имело место в те времена. Думаю, доведенным до абсолюта изображением людей психотипа Чацкого в литературе стал Васисуалий Лоханкин: «Сам Васисуалий никогда и нигде не служил (содержала жена. – авт). Служба помешала бы ему думать о значении русской интеллигенции, к каковой социальной прослойке он причислял и себя. Так что продолжительные думы Лоханкина сводились к приятной и близкой теме: «Васисуалий Лоханкин и его значение», «Лоханкин и трагедия русского либерализма» и «Лоханкин и его роль в русской революции». Обо всем этом было легко и покойно думать, разгуливая по комнате в фетровых сапожках, купленных на варварины деньги… С уходом Варвары исчезла бы и материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества». Из этого «набора тем» легко «реконструировать» политические взгляды Васисуалия, и так мы подходим к одной из ключевых черт Чацких и Лоханкиных всех времен: они, четко выраженные оппозиционеры и революционеры, причины всех своих проблем видят в неправильном мироустройстве. Как правило, дальше дивана их революционность не распространяется, но только если не начинается «реальный движ», присоединиться к которому, во-первых, «круто» — отдушина в сером однообразии безделья, а главное, дает надежды сейчас «одним движением» все поменять, получить страну своих хотелок, в которой Чацким-Лоханкиным будет достойное место (в их понимании, конечно). Специфика же настоящего момента в том, что их стало слишком много благодаря росту материального благосостояния, увеличению числа людей, особенно молодых, которым не нужно каждодневно думать о «хлебе насущном», а также общему уровню образования (вот оно, настоящее «Горе от ума»), когда «средние знания», которые школа и вузы дают практически каждому, достаточны, чтобы опять-таки жизненные интересы не ограничивались простым выживанием, присутствовала тяга к «высоким материям», но недостаточны для истинного понимания закономерностей и механизмов развития любого общества. «Альтернатива» уже писала подробно об этом («Полуобразованщина»).
И их достаточно много, чтобы стать «социальной базой» всех «майданов», орудием в руках умелых кукловодов, благо Интернет и соцсети дают невиданные ранее возможности манипулирования массами (а также почувствовать себя «борцом», не вставая с дивана). Но вернемся к их исторической предтече, непосредственно Чацкому и его литературному отцу. Безусловно, Грибоедов вложил в уста Чацкого многие свои мысли и, более того, на ассоциации с автором указывает созвучие имен и отчеств (Александр Андреевич и Александр Сергеевич) и польская фамилия главного героя «Горе от ума» (род Грибоедова имел польские корни, а фамилия представляет собой своеобразный перевод фамилии Гржибовский). Но это не «самоописание», а скорее «самошарж». Ведь главное отличие Чацкого от Грибоедова в том, что последний «служил» практически беспрерывно, с самых юных лет: сначала по военной, потом по дипломатической линии, причем данная его служба проходила в «горячих точках» на Кавказе, связана была с немалым риском и закончилась, как известно, гибелью. Служил стране, при всем своем оппозиционном настрое, а декабристов охарактеризовал как «сто прапорщиков», желающих «изменить весь государственный быт в России». К слову, и в «Горе от ума», написанном еще до восстания декабристов, ничтожнейший Репетилов приглашает Чацкого: «У нас есть общество, и тайные собранья, По четвергам. Секретнейший союз…» Образ Репетилова, пожалуй, наиболее всего показывает отношение Грибоедова к революционерам (воспользуюсь найденным в Сети анализом): «Он дурак и смешон. Наш герой не умеет вести правильную беседу, перескакивает с темы на тему. Это либерал, которого не устраивает положение в обществе, да и в стране в целом. Отношения декабристов и Грибоедова — отдельная тема. После восстания он был арестован, однако следствие не смогло найти доказательств его принадлежности к тайному обществу, хотя некоторые арестованные дали на него показания. Так как доказать его участие в заговоре не удалось, а сам он категорически отрицал свою к нему причастность, его по высочайшему повелению освободили из-под ареста с «очистительным аттестатом», повышением в следующий чин и выдачей «не в зачет» годового жалования. Скорей всего, Грибоедов знал о замыслах будущих декабристов, к которым отказался присоединиться, в то же время из соображений чести не сообщил «куда следует». Ну и император проявил понимание, да и нежелание терять для государства талантливого деятеля и патриота наверняка сыграло роль в монаршей милости. В заключение же, обращаясь к нынешним временам, остается только помечтать, чтобы «Репетиловы» не могли влиять ни на что, а «Чацкие» (ведь он действительно небесталанен, к тому же патриот, негативно оценивает всякое «низкопоклонство») становились «Грибоедовыми». Не знаю как Вы, уважаемый читатель, а автор присоединяется к этим мечтам.
Эволюция человечества и либералы
Предлагаю Вашему вниманию статью Пола Стейгана (Pål Steigan) «Каким будет следующий фашизм?». «98 лет назад Национальная Итальянская фашистская партия под началом Бенито Муссолини двинулась маршем на Рим и осуществила в стране фашистский переворот. 87 лет назад Адольф Гитлер и его НСДАП устроили переворот в Германии. А 81 год назад в Гражданской войне Испании победил Франсиско Франко, который установил в стране фашистскую диктатуру. У фашистских движений было много общего, хотя полностью идентичными они не были. К тому моменту, когда немецкие фашисты устроили свой переворот, итальянские сидели у власти уже более десяти лет. Фашизм как идеология и как программа зародился в Италии, и, чтобы понять его суть, можно изучить его документы, декларации и методы. Само слово «фашизм» происходит от «фасции» (fasces) — связки прутьев, привязанной к топору. В Римской империи это было олицетворение власти. Прутья символизировали право судьи на порку, топор — смертную казнь. Все это говорит о том, какую роль в фашизме играют авторитет и насилие. Бенито Муссолини считал, что XIX век был веком социализма и либерализма, но XX будет веком жестокого тоталитарного государства. Обществу предстоит милитаризация. Муссолини признавал, что профсоюзы сыграли важную историческую роль, но считал, что при фашизме на смену классовой борьбе придет классовое сотрудничество. Рабочие, начальники и владельцы будут организованы в корпорации сверху вниз. Эти корпорации будут подчиняться авторитарному фашистскому государству. Профсоюзы вне корпораций будут запрещены. Предполагалось, что фашистское государство должно стать всеобъемлющим и заботиться обо всех сферах жизни своих граждан — от духовного мира до спорта, культуры, работы и экономики. Граждане должны соблюдать дисциплину и проявлять послушание. Взамен общественное фашистское государство обеспечит благосостояние — образование, жилье, медицину и так далее. Муссолини хотел восстановить величие Римской империи, и это легко читается во всех символах и прокламациях той эпохи. Итальянские реваншисты собирались вернуть утраченные в ходе истории земли — французскую Ривьеру, включая Ниццу и Корсику, швейцарский кантон Тичино, побережье Далмации в Югославии, Мальту и так далее. В этом смысле фашизм был движением ультранационалистическим, но не это отличает его от других разновидностей современного империализма (не забывайте, что в свое время Британия заправляла большей частью мира и считала это своим неотъемлемым правом).
В семейной политике фашизм был глубоко патриархальным. Женщинам отказывали в государственной поддержке, чтобы те сидели дома и нянчили детей. Обобщим основные моменты фашизма: — авторитарное, жестокое и милитаризованное государство; — классовое сотрудничество вместо классовой борьбы; — корпоративное государство с государственной вертикалью и слиянием с бизнесом; — патриархальное и всеобъемлющее государство; — вождизм (Муссолини видел себя в роли римского императора и называл себя «Дуче» — вождем); — модернизм и футуризм, фашисты считали себя силой современности; — патриархальная семья, антигомосексуализм; — реваншизм, империализм, национализм и расизм; — антидемократизм; — антилиберализм; — антисоциализм; — антикоммунизм. Фашизм стал ответом тогдашним классовым конфликтам и виделся решением проблем капитализма. В надежде подавить классовую борьбу и предотвратить социалистическую революцию, возродив итальянский капитализм, фашизм нашел решение в корпоративном, всеобъемлющем и авторитарном государстве. Опирался фашизм главным образом на крупный капитал, промышленников и землевладельцев — латифундистов. Неслучайно величайший промышленник Италии Джованни Аньелли (Giovanni Agnelli, «Фиат») был ярым сторонником фашизма и хорошо на нем нажился. Как сказал в своем докладе на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала в 1935 году один из величайших антифашистов в истории Георгий Димитров: «Фашизм у власти, товарищи, есть открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран. Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы над рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов».
Некоторые критики фашизма чересчур зациклены на его эстетике. Они предполагают, что у нового фашизма она будет та же самая или, по крайней мере, похожая. Это серьезная ошибка, и она может дорого нам обойтись. Фашизм как хамелеон — меняет форму и цвет по мере необходимости. Самовыражение фашистов в 1930-х годах приняло известную нам форму, потому что они впитывали течения, которые считали полезными. Противники фашистов, социал-демократы и коммунисты, использовали похожую эстетику и формы выражения. Но их политика была чуть ли не диаметрально противоположной. Не поймите меня превратно: старый фашизм еще существует, и сегодня он наиболее силен на Украине, где нацистских приспешников времен войны чествуют как национальных героев. Но они не из тех, кто хочет покорить мир. Чтобы научиться распознавать фашизм грядущий, мы должны осознать, что его эстетика будет современной, а не столетней давности. Таким образом, внешне новый фашизм будет сильно отличаться от прежнего. Журналист, писатель и комментатор портала Deutsche Wirtschafts Nachrichten Эрнст Вольф (Ernst Wolff), пишет: «Даже судя по тому, насколько цифровой экономический комплекс укрепил свою мощь за последние три месяца, стоит признать, что он приобрел силу, затмевающую военно-промышленный комплекс. Об этом предупреждал в своей прощальной речи в 1960 году еще президент США Эйзенхауэр, говоря о «катастрофическом росте необоснованного влияния». И этим дело не ограничивается. На арене все те же, и они контролируют военно-промышленный комплекс, фармацевтическую промышленность, торговые марки, агробизнес и медиа-индустрию. Они уже набрали невиданную силу, которая крепнет с каждым днем. Эти финансовые князья обладают личной властью, которая больше, чем у любого исторического деятеля. Они повелевают государствами и международными институтами, они покупают отдельных политиков и целые организации, если потребуется, а пресса всегда им рукоплещет — потому что она тоже их собственность. Вот почему мы уже хорошо себе представляем, какой будет их диктатура. Если вам нравилась восточногерманская штази, вам понравится и дивный новый мир этих миллиардеров. Из их собственных документов нам известно следующее.
Они намерены отменить наличные деньги и ввести полностью цифровую валюту, которой сами же будут управлять. Таким образом, они получат полный контроль над всем, что делают граждане, что они покупают и где, — и будут решать, заслуживают ли они кредита на дальнейшие приобретения. С помощью электронной валюты — в идеале под контролем встроенного чипа, но, возможно, и иным образом, через цифровое удостоверение личности или через социальные сети — они будут знать о вас все: о здоровье, друзьях, привычках (в том числе и дурных), мыслях, отношениях и чувствах. Они будут контролировать всю прессу и все средства массовой информации, и то, что их диктатуру не устраивает, будет занесено в черный список и исчезнет навеки в современном аналоге оруэлловской «дыры памяти». Сложите воедино романы «1984», «Дивный новый мир», «Орикс и коростель», и вы поймете, что нам светит. А можете прочитать их собственные фантазии на сайте Мирового экономического форума — этакого клуба миллиардеров. Через социальные сети они будут контролировать настроение масс, вплоть до мельчайших нюансов. Они сделают так, чтобы вы сами захотели подчиняться их приказам, и вам покажется, что желание исходит изнутри, от вас самих. Если они получат то, чего хотят, они смогут контролировать наши гены — некоторые из них, возможно, даже запатентуют — и, конечно, наше воспроизводство. Если прежний фашизм всячески защищал ядерную семью патриархального образца, подчиненную государству, то новый фашизм готов ее полностью уничтожить, чтобы превратить нас в свободные, разрозненные и легко управляемые социальные атомы. Национальные парламенты они хотят низвести до совершенно незначительных, сугубо церемониальных органов без реальной власти. Министерства финансов и центральные банки будут подчиняться им напрямую. Они будут контролировать все стратегические ресурсы, и использовать их по своему усмотрению. Если они пожелают войны, они купят политиков и неправительственные организации, чтобы те выступили в роли подстрекателей. Если им захочется охоты на ведьм, в их распоряжении уже имеются все необходимые пропагандистские ресурсы.
А у нас, как вы догадываетесь, никаких шансов не будет, ведь они вырядятся зелеными, прогрессивными и ориентированными на будущее — собственно, они уже так делают. Разумеется, они лишь пользуются популярным словарем — ведь в действительности никакие они не зеленые, не прогрессивные и ни на какое будущее не ориентированы. Во благо ли будет этот новый фашизм, то есть неограниченная диктатура финансового капитала? Конструктивно ли вообще называть ее фашизмом? По меньшей мере, это полезно, потому что помогает увидеть классовый характер и диктаторскую суть программы мультимиллионеров. Но по форме новый фашизм настолько отличается от прежнего, что для его описания наверняка будут введены новые концепции. Однако складывается впечатление, что мы уже представляем себе, что это за монстр, и понимаем, что бороться с ним лучше начать уже сейчас, пока дело не приняло серьезный оборот» (Стейган). И тут есть, что возразить. Во-первых, компьютеризация и цифровизация всех сторон жизни современного человека – это объективный процесс, и он будет протекать в нашем мире, хочет того Стейган или нет. Точно так же, как это случилось и при освоении человечеством атомной энергии. Главное, не сами по себе процессы, а те силы, которые их станут использовать в своих целях. И во-вторых, автор совсем не согласен со словами Стейгана о будущем: «Если им захочется охоты на ведьм, в их распоряжении будут иметься все необходимые пропагандистские ресурсы». Так они и сегодня находятся в распоряжении власти. Другое дело, захочет ли будущая власть использовать их в качестве средства «охоты на ведьм» или будет использовать в каком-то другом качестве. И это зависит, в первую голову, не от степени цифровизации общества, а от устройства и желаний самой власти. Очевидно, и желание любой власти, ограничить оборот наличных денег, ведь чем меньше наличных в обороте, тем меньше и коррупция в государстве. Понятно и желание властей, отслеживать скопление наличных денег, там, где их не должно быть. И так будет думать любая власть, даже самая прекрасная. Автор хорошо понимает Стейгана и ему подобных людей – он сам с неодобрением смотрит на окружающих, уткнувшихся в смартфоны. Но жизнь берет свое – раньше люди заполняли общественный транспорт, уткнувшись в книги, теперь – в смартфоны. И в этом процессе больше плюсов, чем минусов. У современных людей резко расширился круг общения – читателям стало проще общаться с авторами, а авторам – с читателями. Более того, разница между этими двумя понятиями (авторами и читателями) постепенно сходит на нет. И в будущем все жители Земли станут и авторами, и читателями одновременно. В любом случае, прогресс не остановить.
А вот с прогрессом самого человечества, дела в последнее время идут все хуже и хуже – современные люди просто тупеют. Вместо того чтобы учиться «синхронистическому мышлению, люди все больше уходят в подсознательное (животное) мышление. А это – не прогресс, это – регресс. Помогают в этом деле и смартфоны (если человек попадает в среду тупых людей, умней он точно не становится). Тем не менее, «большинство всегда право, даже когда оно не право». А стало быть, это неизбежный процесс эволюции человечества. Если ученые-физики привыкли рассматривать процессы, протекающие только в одну сторону, то ученые-человековеды (психологи, философы и т.д.) всегда рассматривали многовекторные процессы (это автор замечает по себе – он на страницах этого сайта постепенно превращается из физико-химика в человековеда). Правда, и физик в авторе не дремлет, что проявляется в максимально возможном упрощении всех рассматриваемых здесь вопросов. Так что, хотим мы того или нет, но жизнь любого человека всегда «полосата». А в качестве доказательства этого тезиса автор предлагает Вашему вниманию статью Андрея Перла «А Россия и не напрягалась: США поймали себя на «оранжевую» удочку». «Есть такое английское крылатое выражение, оно считается довольно грубым: «Тake your own medicine». Дословно это что-то вроде «попробуй-ка сам своего лекарства». В эти дни его можно произносить в адрес американских политиков – причем практически любых. Можно и расшифровать, таким примерно образом: уважаемый дядя Сэм, ты так долго устраивал тарарам в каждой стране, которая тебе не нравилась, свергая там законные правительства под лозунгом сменяемости власти и соблюдения демократических процедур. Будь так добр, получи теперь сам то же удовольствие, что так долго доставлял другим — в своей собственной стране. А мы посмотрим, как это делают настоящие джентльмены. Поучимся. Погоди-погоди, скажут мне в этом месте, ты в своем уме? В США намечается цветная революция? Да, именно намечается, можно сказать, уже анонсирована и именно цветная. С анонсом давеча выступила не кто иной, как лидерка (так теперь принято говорить?), идеологиня Демократической партии, бывшая первая леди США и бывшая кандидатка в президенты США Хиллари Клинтон. Она обратилась к товарищам по демократической партии с такой речью (цитирую в переводе ИА «Регнум»): «Джо Байден не должен признавать поражение, ни при каких обстоятельствах, поскольку я считаю, что это затянется. Полагаю, что все-таки он выиграет, если мы не отступим ни на шаг и если мы будем так же внимательны и непреклонны, как и другая сторона». Госпожа Клинтон отметила, что в день голосования Трамп может и победить «с небольшим преимуществом». Но с этим не надо соглашаться. Надо дожимать.
Заявление Хиллари Клинтон должно было показаться очень странным сторонникам демократической партии. Даже самым радикальным. Нет, не тем, что она практически прямо призывает не признавать результаты выборов и готова устраивать революцию. Революцию-то они уже привыкли одобрять у себя дома – лутинг там, митинг… Блэкивзметтер по-английски, pogrom в обеспечение всего этого – по-русски… Госпожа Клинтон отметила, что в день голосования Трамп может и победить «с небольшим преимуществом». Как раз в эти дни новый виток погромов в США приключился на этот раз в штате Висконсин, где опять нехорошие белые полицейские позволили себе застрелить хорошего расово правильного черного преступника, который всего-навсего, милый крошка, угрожал офицеру ножом. Мелочь какая, надо было его пожурить и отпустить с лутинга невредимым, а ему пулю в лоб… Так себе представляют жизнь сейчас сторонники Демпартии США. Революционной целесообразностью их не удивишь. Но в рамках их представлений кандидат Демпартии совершенно точно должен выигрывать. А тут мадам Клинтон призывает готовиться к борьбе, потому что у Трампа, «белого супрематиста», оказывается, будет большинство голосов и никаким другим способом, кроме как революционным, Джо Байден стать президентом США не сможет. Дык как же так?! – должны сказать на это активисты и сторонники демократов. Кто же нам врет? Ведь несколько месяцев подряд CNN сообщает, что Трамп проигрывает, проигрывает, уже совсем проиграл. На нашей стороне большинство штатов с большинством населения, Байден опережает минимум на сотню голосов выборщиков! Тут стоит предположить, что, видимо, Хиллари не верит CNN. Видимо, она, опытный и циничный политик, хорошо понимает разницу между теми данными социологических исследований, которые скармливает журналистам и избирателям (опрос общественного мнения и публикация его результатов – одна из самых удобных форм предвыборной агитации), и тем, как на самом деле обстоят дела. Видимо, она понимает, что дела неважны. В самом деле, кроме победительных демократических прогнозов в СМИ стали просачиваться и другие. Согласно одному из них, Трамп не просто победит, а победит триумфально, получит более 350 голосов выборщиков, причем одним из важных факторов этой победы станут как раз действия избирателей демократов там, где они громят магазины и жгут машины. Например, в том же Висконсине, который, вообще-то, собирался голосовать против Трампа – но против порядка на своих улицах голосовать, пожалуй, не станет…
И вот Хиллари, понимая все это, начинает готовить своих поклонников – к революции. К уличным боям. К тому, чтобы не признавать результатов выборов. Так, как делали под руководством инструкторов из США на Украине, в Венесуэле (Трамп, кстати, неделю назад говорил, что не позволит превратить США в Венесуэлу – он тоже не лыком шит), как пытаются сделать сейчас в Белоруссии. Нам не нравятся результаты выборов – мы лучше знаем, чего хочет народ! Айда на лутинг… Я, наверное, нехороший, злой человек. Но сейчас я хочу помолиться Богу так. Господи, ну что тебе стоит, пусть станет по слову ее, а? Пусть Трамп победит, Байден этого не признает, и пусть будет у них замятня и полный набор бед. Прямо по известной всем методичке. Технология «сжатый кулак». Технология «девушка в белом». Технология «цветы для полиции». И весь остальной майдан. И противостояние. И подольше, подольше чтобы все это длилось у них. И чтобы весь мир на это смотрел и ужасался. И потихоньку понимал: вот это вот все, что они на самом деле умеют, все, что они 30 лет подряд несли остальному человечеству. И чтобы весь мир, стесняясь своего злорадства, говорил им: «Take your own medicine, uncle Sam». А потом, делать нечего, собирал бы гуманитарную помощь и требовал от обеих сторон конфликта прекратить насилие» (Перла). А теперь давайте вернемся в Россию — «Горе от ума на все времена, или Как появляются либералы» — статья Дмитрия Славского. «Одним из центральных произведений во всем курсе литературы в советской школе была действительно гениальная, разобранная на афоризмы комедия Александра Грибоедова «Горе от ума». Пьеса, как нам рассказывали, показывала всю «порочность» тогдашней Российской империи, ее правящего класса и господствовавших в ней порядков, прежде всего крепостничества. Мы учили наизусть обличающие монологи Чацкого («Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы…») и, конечно, разбирали «светлый образ» главного героя — Александра Андреевича Чацкого, «лишнего человека» того времени, талантам и устремлениям которого нет применения, бросившего вызов тогдашнему высшему обществу. Как нас учили в школе, тонкими фразами, намеками Грибоедов показал, что Чацкий далеко не единственный «прогрессивный» человек, критично настроенный к господствующим порядкам и нравам. Учителя обращали внимание на вскользь упоминаемого гостями Фамусова племянника княгини, который «Нет, в Петербурге институт Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут: Там упражняются в расколах и в безверьи, Профессоры!! — У них учился наш родня, И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи. От женщин бегает, и даже от меня! Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник, Князь Федор, мой племянник». Или же брат Скалозуба, соратник по боевым делам: «Но крепко набрался каких-то новых правил. Чин следовал ему: он службу вдруг оставил, В деревне книги стал читать…».
Впрочем, в школьных учебниках признавалось, что поступки Чацкого не всегда следует считать разумными, что, впрочем, оправдывалось состоянием влюбленности, частенько отключающим рассудок. Как пример приводились адресованные им Софье слова: «Зачем меня надеждой завлекли? Зачем мне прямо не сказали, Что все прошедшее вы обратили в смех?». А ведь с самого начала действа и на всем его протяжении Софья недвусмысленно дает понять Чацкому, что никаких чувств к нему не испытывает. Свойственная советскому курсу черно-белая трактовка изучаемых произведений и их героев, видимо, сделала слишком «сложным» для советских школьников анализ образа Чацкого, сделанный Александром Сергеевичем Пушкиным: «В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий благородный и добрый малой, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он – очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека — с первого взгляду знать с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб.». Мы же, отойдя от «классового подхода», признаем, что типажи и явления, яркими мазками описанные Грибоедовым, свойственны всем временам и «общественным формациям». Ну, разве не сталкиваемся мы постоянно с «умудренными» старыми сановниками, не один пуд соли съевшими в аппаратных интригах (Фамусов); беспринципными молодыми карьеристами (Молчалин); консервативными вояками-солдафонами с простыми и «решительными» рецептами решения всех проблем (Скалозуб); старушками-сплетницами (и какая разница, где они обсуждают свои «новости»: на великосветском балу или на скамейке у подъезда); в прошлом «лихими парнями», а ныне мужьями-подкаблучниками (Платон Михайлович), у которого теперь «все рюматизм и головные боли» и т. д. и т. п. Среди персонажей «Горя от ума» мы видим даже типаж, свойственный, казалось бы, сугубо социалистическому строю: «нужник» (терминология, естественно, не из грибоедовских времен), т. е. «нужный человек», пройдоха, способный добыть какой-нибудь дефицит. Это Загорецкий, доставший сестрам-княгиням «двух арапчонков», а Софье — билет на некий спектакль: «Позвольте вам вручить, напрасно бы кто взялся Другой вам услужить, зато Куда я ни кидался! В контору — все взято, К директору — он мне приятель, — С зарей в шестом часу, и кстати ль! Уж с вечера никто достать не мог; К тому, к сему, всех сбил я с ног».
И представляется, что и Чацкий у Грибоедова не столько благородный «герой», противопоставляемый остальной великосветской «массе», а просто один из достаточно распространенных типажей того времени. Ведь отойдя от его «гражданской позиции», в нем можно увидеть немало сугубо отрицательных человеческих черт, которые в нем, пожалуй, и превалируют. Он крайне высокомерен, презрительно относится практически ко всем окружающим его людям, причем очень любит демонстрировать это за глаза. «Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!» — говорит о нем один из персонажей. Не зря Софья иронично сравнивает его с тетушкой-сплетницей: «Вот вас бы с тетушкою свесть, Чтоб всех знакомых перечесть». И как не согласиться с ней, когда она, пусть и уязвленная данной Чацким характеристикой своего любимого Молчалина, спрашивает: «Хочу у вас спросить: Случалось ли, чтоб вы смеясь? или в печали? Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали? Хоть не теперь, а в детстве может быть». Более того, вызванная его поведением сплетня о сумасшествии, оказывается, имеет под собой «генетическую» подоплеку. «По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница с ума сходила восемь раз», — сообщает Фамусов. К этому можно добавить, что, судя по отдельным фразам Фамусова, Александр Андреевич склонен к мотовству и не к самому разумному управлению своим имуществом. А главное, какая же «общественная ценность», что «разумное, доброе, вечное» сделал в своей жизни безапелляционно осуждающий всех остальных Александр Андреевич Чацкий? С гражданской службой у него, нужно понимать, не заладилось: «Татьяна Юрьевна рассказывала что-то, Из Петербурга воротясь, С министрами про вашу связь, Потом разрыв…». Судя по разговору с давнишним приятелем Платоном Михайловичем, побыл он и «в полку», но, видать, и там не заладилось, а посему «служить бы рад, прислуживаться тошно». И скажите, ну разве не попадаются нам сплошь и рядом подобные персонажи, которые нигде не могут прижиться, везде для них все неправильно, начальство делает все не так и, понятно, совершенно не ценит их выдающие способности и идеи, способные перевернуть мир (естественно, в правильном направлении)? Частой смене мест и длительному поиску оных (а мы знаем, кто всегда находит причину) весьма способствует не связанный с результатами собственного труда материальный достаток, как правило, исходящий от родственников.
Вот и Чацкий совсем не беден, имеет 300 или 400 душ, позволяющих ему по три года путешествовать «по Европам» и вести великосветский образ жизни. И никаких в тексте намеков, что нахватавшийся самых передовых и либеральных идей, гневно обличающий «язвы крепостничества» Чацкий чем-либо облегчил жизнь своего «имущества» (Евгений Онегин, напомню, «ярем он барщины старинной оброком легким заменил; и раб судьбу благословил»), тем более дал «вольную», что в небольших масштабах, но уже имело место в те времена. Думаю, доведенным до абсолюта изображением людей психотипа Чацкого в литературе стал Васисуалий Лоханкин: «Сам Васисуалий никогда и нигде не служил (содержала жена. – авт). Служба помешала бы ему думать о значении русской интеллигенции, к каковой социальной прослойке он причислял и себя. Так что продолжительные думы Лоханкина сводились к приятной и близкой теме: «Васисуалий Лоханкин и его значение», «Лоханкин и трагедия русского либерализма» и «Лоханкин и его роль в русской революции». Обо всем этом было легко и покойно думать, разгуливая по комнате в фетровых сапожках, купленных на варварины деньги… С уходом Варвары исчезла бы и материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества». Из этого «набора тем» легко «реконструировать» политические взгляды Васисуалия, и так мы подходим к одной из ключевых черт Чацких и Лоханкиных всех времен: они, четко выраженные оппозиционеры и революционеры, причины всех своих проблем видят в неправильном мироустройстве. Как правило, дальше дивана их революционность не распространяется, но только если не начинается «реальный движ», присоединиться к которому, во-первых, «круто» — отдушина в сером однообразии безделья, а главное, дает надежды сейчас «одним движением» все поменять, получить страну своих хотелок, в которой Чацким-Лоханкиным будет достойное место (в их понимании, конечно). Специфика же настоящего момента в том, что их стало слишком много благодаря росту материального благосостояния, увеличению числа людей, особенно молодых, которым не нужно каждодневно думать о «хлебе насущном», а также общему уровню образования (вот оно, настоящее «Горе от ума»), когда «средние знания», которые школа и вузы дают практически каждому, достаточны, чтобы опять-таки жизненные интересы не ограничивались простым выживанием, присутствовала тяга к «высоким материям», но недостаточны для истинного понимания закономерностей и механизмов развития любого общества. «Альтернатива» уже писала подробно об этом («Полуобразованщина»).
И их достаточно много, чтобы стать «социальной базой» всех «майданов», орудием в руках умелых кукловодов, благо Интернет и соцсети дают невиданные ранее возможности манипулирования массами (а также почувствовать себя «борцом», не вставая с дивана). Но вернемся к их исторической предтече, непосредственно Чацкому и его литературному отцу. Безусловно, Грибоедов вложил в уста Чацкого многие свои мысли и, более того, на ассоциации с автором указывает созвучие имен и отчеств (Александр Андреевич и Александр Сергеевич) и польская фамилия главного героя «Горе от ума» (род Грибоедова имел польские корни, а фамилия представляет собой своеобразный перевод фамилии Гржибовский). Но это не «самоописание», а скорее «самошарж». Ведь главное отличие Чацкого от Грибоедова в том, что последний «служил» практически беспрерывно, с самых юных лет: сначала по военной, потом по дипломатической линии, причем данная его служба проходила в «горячих точках» на Кавказе, связана была с немалым риском и закончилась, как известно, гибелью. Служил стране, при всем своем оппозиционном настрое, а декабристов охарактеризовал как «сто прапорщиков», желающих «изменить весь государственный быт в России». К слову, и в «Горе от ума», написанном еще до восстания декабристов, ничтожнейший Репетилов приглашает Чацкого: «У нас есть общество, и тайные собранья, По четвергам. Секретнейший союз…» Образ Репетилова, пожалуй, наиболее всего показывает отношение Грибоедова к революционерам (воспользуюсь найденным в Сети анализом): «Он дурак и смешон. Наш герой не умеет вести правильную беседу, перескакивает с темы на тему. Это либерал, которого не устраивает положение в обществе, да и в стране в целом. Отношения декабристов и Грибоедова — отдельная тема. После восстания он был арестован, однако следствие не смогло найти доказательств его принадлежности к тайному обществу, хотя некоторые арестованные дали на него показания. Так как доказать его участие в заговоре не удалось, а сам он категорически отрицал свою к нему причастность, его по высочайшему повелению освободили из-под ареста с «очистительным аттестатом», повышением в следующий чин и выдачей «не в зачет» годового жалования. Скорей всего, Грибоедов знал о замыслах будущих декабристов, к которым отказался присоединиться, в то же время из соображений чести не сообщил «куда следует». Ну и император проявил понимание, да и нежелание терять для государства талантливого деятеля и патриота наверняка сыграло роль в монаршей милости. В заключение же, обращаясь к нынешним временам, остается только помечтать, чтобы «Репетиловы» не могли влиять ни на что, а «Чацкие» (ведь он действительно небесталанен, к тому же патриот, негативно оценивает всякое «низкопоклонство») становились «Грибоедовыми». Не знаю как Вы, уважаемый читатель, а автор присоединяется к этим мечтам.