Классовое общество без классовых противоречий
Предлагаю Вашему вниманию статью Дмитрия Славского — «Российский запас прочности». «Всякий раз, когда начинает «штормить» в мировой экономике, лихорадить цены на нефть и прочие энергоресурсы, нет отбоя от самых апокалиптических прогнозов относительно будущего российской экономики, да и всей российской государственности. Я не буду в сотый раз подробно останавливаться на ангажированности большинства таких прогнозов, являющихся неотъемлемой частью психологической войны, но, безусловно, у многих они вызывают ощущение, по меньшей мере, беспокойства. «Падение нефтяных цен разрушило Советский Союз, а ведь у него, в отличие от современной России, была действительно прочная и независимая финансовая система», — типично думают многие из нас. Что ж, нужно напомнить, что все, что было у СССР «за душой» в первой половине 80-х, еще до начала горбачевской перестройки, это золотой запас, сократившийся за годы правления Брежнева с 1600 до 417 тонн (при том, что ежегодно добывалось до 280 тонн золота), т. е. фактически весь он был в буквальном смысле «проеден», дойдя до «фоновых» значений порядка 8–10 млрд. долл. в ценах того времени (по покупательной способности тогдашний «вечно зеленый» был примерно в два раза тяжелее нынешнего). Правда, при Андропове и Черненко он подрос до 700 тонн, но это был именно период пиковых цен на нефть, позволивший на некоторое время сократить импорт золота. Советские активы за рубежом сводились в основном к недвижимости, необходимой для работы советских учреждений, и низколиквидным коммерческим структурам, обслуживающим советскую внешнюю торговлю. Тем более нулевую ликвидность (т. е. возможность найти реальных покупателей) имели объекты советской военной инфраструктуры в странах Варшавского договора и других союзников СССР. «Мусорными» же, по современной терминологии, были их долги Советскому Союзу. Шансов на их возврат в любой форме не было практически никаких. Никаких собственно валютных резервов у страны не было, только остатки на текущих внешнеторговых счетах. Все валютные поступления «с колес» шли на оплату критического импорта, прежде всего, продовольствия. Импортировалось 20–25 процентов потребляемого в стране продовольствия, импорт зерна достигал 43 млн. тонн, и все равно тотальный дефицит всего и вся стал наиболее характерной приметой брежневской эпохи. При этом внешневалютный и внутренний рубль сообщались между собой весьма опосредованно. Курс обмена, который публиковался в газете «Известия», имел крайне ограниченное применение для граждан, пересекавших границу или получавших денежные переводы из-за рубежа: выезжающие за пределы СССР (кроме стран СЭВ) могли обменять по нему не более 30 рублей, а вот для въезжающих с валютой и переводов «оттуда» ограничений, понятно, не существовало.
На макроэкономическом же уровне все валютные поступления страны распределялись централизованно «административным» путем. Так же определялись и розничные цены на импорт, если речь шла о товарах народного потребления — с учетом социальной значимости и коммерческих соображений. Не приходилось говорить и о «здоровье» внутренней финансовой системы. После новочеркасских событий 1962-го (а также польских 1980 года) на повышение цен на продукты было наложено жесточайшее табу, при том, что издержки на их производство продолжали расти. Частично это компенсировалось «опережающим» в разы ростом цен на «предметы роскоши» (бензин, мебель, ковры, ювелирные изделия и т. п.) и «артикуляцией», когда, к примеру, фабрика начинала выпускать новую модель платья, которая уже стоила на 10–15 рублей дороже. Но дабы купировать растущее недовольство и создавать видимость «роста благосостояния трудящихся» (ведь с инфляцией в СССР дело обстояло так же, как с наркоманией и проституцией), зарплаты приходилось повышать еще быстрее: объем выплат населению значительно превышал общую стоимость товаров и услуг, которые государство могло ему предоставить, и этот разрыв продолжал быстро расти. «Лишние» деньги аккумулировались на сберкнижках и в «кубышках». Это явление получило название «денежный навес», и бывшие в теме экономисты пребывали в ужасе от того, что может случиться, если при признаках нестабильности и потребительской паники эти деньги «ринутся» на рынок. В общем, можно смело говорить о том, что не падение цен на нефть в 1985 году (которое, к слову, было предсказуемым) обрушило СССР, а наоборот, резкий рост цен на главный энергоноситель начиная с середины 70-х дал Советскому Союзу «передышку», возможность лишнее десятилетие «не выпускать наружу» накапливающиеся проблемы. Да и сам обвал 1985 года отнюдь не был следствием «антисоветского заговора». Просто предыдущий рост, вызванный картельным сговором ОПЕК, запустил вполне рыночные процессы: резко выросли инвестиции в разработку новых месторождений, включая те, которые при прежних ценах были нерентабельными, а также во внедрение новых технологий переработки нефти, значительно увеличивших выход готовых нефтепродуктов; нефть практически перестали использовать в качестве топочного топлива (только моторного), заменив углем и газом; начали активно развиваться энергосберегающие технологии, в частности в автомобилестроении. Именно тогда доминирующими стали модели с передним приводом, пятиступенчатой коробкой и обтекаемой формой кузова. Спрос на нефть начал снижаться, но только саудиты прилагали усилия по сохранению сформировавшейся цены, снизив экспорт едва ли не вполовину. Остальные к ним присоединиться не спешили, а не входящие в ОПЕК экспортеры (СССР, прежде всего) и вовсе резко нарастили поставки. В конце концов, саудитам это надоело и в ноябре 85-го они объявили о снятии ограничений на экспорт, сразу же резко обвалив цены.
Для СССР это означало, что оплачивать необходимые объемы импорта (прежде всего продовольствия) стало нечем. Пришлось брать в долг. На первых порах кредиты были коммерческие, благо Советский Союз имел репутацию первоклассного заемщика, посему и условия были «божеские». Но время шло, СССР если и отдавал кредиты, то только за счет получения новых, наращивая объем заимствований, и «энтузиазм» коммерческих кредиторов начал иссякать. Пришлось обращаться к правительствам западных стран за политическими кредитами, а за них, понятно, и платить нужно было политическую цену. Понятно, что сказанное выше — сильно утрированное и упрощенное описание причин развала СССР, но его внешнеэкономическую составляющую показывает достаточно полно. А теперь посмотрим, что имеет «на черный день» современная Россия. Прежде всего, это Фонд национального благосостояния РФ, который представляет собой «подушку безопасности», если хотите, оперативный резерв, которая позволяет государству компенсировать потерю нефтегазовых доходов в случае резкого падения цены на нефть и исполнить все принятые на себя социальные обязательства. ФНБ работает, как финансовый демпфер: если нефтегазовые доходы превышают заложенный в профицитном госбюджете весьма осторожный уровень, излишки поступают в него и направляются в бюджет, если доходы ввиду конъюнктуры на мировых рынках падают. В июле 2020 года размер ФНБ составил 173,54 млрд. долл. США. Из этой суммы примерно 125 млрд. долл. учитываются в объеме Международных резервов России, общий размер которых на конец июля нынешнего года составил в курсовом эквиваленте 582,7 млрд. долл. К Международным резервам относится и золотой запас России, достигший исторически рекордной цифры 2300 тонн, что по сегодняшнему курсу эквивалентно примерно 150 млрд. долл. И это далеко не все. Существуют многочисленные коммерческие структуры с различной долей государственного участия, такие как Газпром, Роснефть, ВЭБ, ВТБ, Росатом и многие другие. Все они ведут активную экономическую деятельность за рубежом, включая приобретение тех или иных активов или долей участия в них так же, как в частных российских компаниях, имеющих зарубежные активы, кредитование и т. п. Все это активы, которые российское государство в сложный момент, пусть и с определенными техническими сложностями и не без издержек, также может «перевести в кэш». Точно подсчитать суммарную стоимость таких активов непросто, тем более что они подвержены рыночным колебаниям, да и результаты не особо афишируются. Но известно, что, по данным Банка России, на 1 октября 2014 г. все внешние активы России были равны 1 410,9 млрд. долл. (из них 453 млрд. ― Международные резервы). Вряд ли за последующие годы эта цифра кардинально изменилась.
И наконец, о пассивах. Сумма современного внешнего государственного долга России составляет порядка 50 млрд. долл., что, извините, по нынешним временам вообще «ни о чем» по сравнению с имеющимися резервами и с долгами подавляющего большинства других стран. Внушительней выглядит сумма общего (с учетом частных структур) внешнего долга — порядка 500 млрд., но и эта цифра в наше время является абсолютно «рабочей», отображающей глобальный характер мировой экономики, в которой «перекрестное инвестирование» — повседневная практика. А с середины 2019 года госдолг в широком понимании (внутренний и внешний долги федерального правительства, долги регионов и муниципальных образований), составлявший 16,2 трлн. рублей, стал меньше, чем ликвидные активы «расширенного правительства» (федеральных властей, регионов и внебюджетных госфондов). Иными словами, если бы России вдруг понадобилось немедленно погасить все свои долги, это можно было бы сделать за счет одних только депозитов государственных органов в Центральном банке и коммерческих банках, что для стран с развивающимися рынками можно считать уникальной ситуацией. По такому часто используемому показателю, как достаточность валютных резервов в месяцах импорта (т. е. насколько хватит резервов при условии оплаты ими всего нынешнего импорта), Россия занимает 10-е место в мире с показателем 27 месяцев. Для сравнения, у Германии и США он равен 0,7 месяца. При этом для России практически исчезло такое понятие, как критический импорт. Страна располагает практически полной номенклатурой природных ресурсов, ее промышленность также в состоянии производить практически все «критические» виды продукции, а главное, полностью обеспечена продовольственная безопасность страны: из главного импортера зерна в мире, коим являлся СССР, Россия стала крупнейшим его экспортером, а недавно, к примеру, вошла в десятку ведущих экспортеров сахара, при том что в РСФСР он почти не производился, а завозился не только из-за рубежа, но и из Украины и Белоруссии. Конечно, «узкие места», в которых прекращение импорта по тем или иным причинам, особенно на длительный период, было бы весьма чувствительно, остаются, но в финансовом измерении речь может идти о единицах, может быть, нескольких десятках миллиардов долларов в год, что для России некритично — в любом случае энергоносители, другие природные ресурсы, зерно будут продаваться на мировых рынках.
В целом же, из всех стран современного мира Россия, пожалуй, наиболее подготовлена к существованию в условиях полной автаркии. США, Китай, Евросоюз критически зависят от поставок большинства видов сырья, включая энергоносители, а всю современную номенклатуру промышленной продукции не в состоянии ныне выпускать ни одна сверхдержава. О запасе прочности России говорят и первые итоги нынешнего коронавирусного кризиса. Несмотря на пандемию, размеры ФНБ с марта выросли на 50 млрд. долл. (со 123 до 173), а Международные резервы остались без существенных изменений, даже подросли на 5 млрд. долл. По падению ВВП, промышленного производства и росту безработицы Россию также относят к числу наименее пострадавших стран. Да и победа в «нефтяной войне», которую и затеяли саудиты, говорит о многом. Так что ждущие «краха России» могут расслабиться!» (Славский). Другими словами, наш президент Путин выполнил свою самую главную задачу – построил суверенную Россию, и перед страной (а значит, и перед нами) теперь стоит другая задача – измениться таким образом, чтобы стать примером для всех других стран мира. А современный мир сегодня можно удивить только чем-то абсолютно «заоблачным», например, построив в России «государственный коммунизм». Он нужен, прежде всего, для выхода современного мира из «кризиса ноосферы». Увы, в кризис ноосферы в нашем мире сегодня верят совсем немногие, однако построение коммунистического общества – цель, сама по себе, настолько значима, что она заставит даже «неверующих» широко раскрыть свои глаза. В любом случае, ничего более «заоблачного» придумать просто невозможно. А стало быть, нам туда и надо. И главное, если «негосударственный коммунизм» Карла Маркса и Фридриха Энгельса представляет собой, чистой воды, Утопию, то «государственный коммунизм» можно построить в мире прямо сейчас, наш мир абсолютно готов к этому. Для такого строительства нужна, в первую очередь, полная компьютеризация и цифровизация банковской и экономической сфер, и современная Россия полностью соответствует этим требованиям. Как говорится, было бы желание. А вот с последним у нынешней власти России дела обстоят совсем «из рук вон плохо». И больше всех других этому противится именно финансово-экономический блок правительства. Именно этот блок нам и предстоит победить, в самую первую очередь.
«У любой компании имеются финансовые службы. И хотя они выполняют практически одни и те же функции, различия в их деятельности определяются целями и масштабом бизнеса. В зависимости от размера — малый, средний или крупный бизнес — возможны различные типы структур финансовой службы. Рассмотрим их. Малому предприятию бывает достаточно бухгалтерской службы, во главе которой стоит главный бухгалтер. Управленческий учет часто не ведется или им занимается сам руководитель. Бухгалтерский учет по сути своей ретроспективен, то есть это учет для нужд акционеров, кредиторов и налоговых служб уже свершившихся действий и операций. Управленческий учет обеспечивает информацией менеджеров, управляющих предприятием. Хотя в основу управленческого учета положен бухгалтерский учет, но расшифровки операций и статьи учета затрат для менеджеров носят несколько иной характер, нежели для представления, например, в налоговые органы. Практика показывает, что с расширением деятельности предприятия и его ростом возникают потребности не только в учете «вчерашнего дня», но и в планировании будущих затрат, грамотном распределении потоков средств, регулировании себестоимости продукции и т.п. Еще 3-4 года назад популярно было повышать главного бухгалтера до финансового директора, вменять ему функцию казначея и требовать правильного бюджетирования деятельности. Под ним же формировали планово-экономический отдел. Время показало, что такая структура не может работать эффективно. Основная причина заключается в том, что главный бухгалтер в одно мгновение не может поменять свое восприятие деятельности компании с учета «прошлого» на планирование «будущего» без соответствующего обучения. Поэтому в последние два года возрос спрос на финансовых директоров для среднего бизнеса. Передними ставят задачи: планирование и оптимизация денежных потоков, управление себестоимостью, привлечение дополнительных средств. Служба бухгалтерии тоже входит в финансовый блок компании, но как учетная единица, которая собирает всю финансовую информацию со всех подразделений и составляет сводную отчетность компании для налоговых органов и акционеров.
Основные функции планово-экономического отдела — это разработка методологии управленческого учета, подготовка бюджетов подразделений, инвестиционные расчеты и экономические оценки, которые составляются по запросам менеджеров. Функцию казначея в среднем бизнесе, как правило, берет на себя сам финансовый директор. Он же формирует бюджет всей компании на следующий учетный период, например год или полугодие. Сегодня в запросе на поиск финансового директора еще можно встретить требование к его бухгалтерскому опыту, но оно не является решающим критерием. Предпочтения отдаются тем кандидатам, которые имеют опыт успешной работы в должности финансового директора в компании с аналогичным уровнем оборотов и масштабом деятельности. Для этих кандидатов характерно наличие дипломов как по специальности «бухгалтерский учет и аудит», так и «финансы и кредит». Несомненным преимуществом является дополнительный диплом одной из ведущих бизнес-школ. В крупном бизнесе финансовый департамент дополнен отделами МСФО, казначейства, налогового планирования, финансового анализа и контроля, внутреннего аудита и отдела управления рисками. Финансовый департамент головной (или управляющей) компании занимается общими вопросами: стратегическим планированием, определением нормы доходности дочерних компаний, подготовкой консолидированной отчетности как российской, так и по международным стандартам, размещением свободных средств холдинга и расчетом общего финансового риска группы. Для интенсивно растущего бизнеса характерной чертой является повышенный интерес к профессионалам более высокого уровня, т. е. тем, кто имел опыт управления финансами на более крупном предприятии. Однако для этих профессионалов работа в такой компании не является привлекательной, так как является шагом назад. Наибольшую эффективность показывают те финансисты, которые, переходя в компанию аналогичного уровня, «растут» вместе с ней. Финансово-экономический блок Исследование «ЭЖ», целью которого было выявление наиболее значимых для успешного бизнеса функций и управленческих инструментов для их реализации, показало, что практически все предприятия имеют одни и те же функциональные подразделения, но по разному определяют их степень важности.
Например, бухгалтерия имеется везде, но как наиболее важное подразделение ее выделяют 13% респондентов, вторым и третьим по значимости ее считают соответственно по 11%, последнее место ей отводят около 2%, но большинство (26%) ставят ее на четвертое место. Среди трех подразделений, входящих в экономический блок, — экономика и планирование, финансовая дирекция, бухгалтерия — лидирует первое. На высшее место по значимости его поставили 22,6% опрошенных руководителей. За приоритет финансовой дирекции проголосовали 15%, бухгалтерия оказалась последней (13%). Если говорить о функциях финансовой дирекции, то все руководители уделяют большое внимание обеспечению ликвидности. Но у ОАО на первом месте стоит оптимизация задолженности, а у ООО — бюджетирование. Это вполне объяснимо, так как инструмент бюджетирования достаточно сложен по взаимному увязыванию интересов всех подразделений. Функции финансового менеджмента: планирование; принятие решений в области управления финансовыми потоками компании, фирмы, включая инвестиции. Стратегический финансовый менеджмент занимается управлением долгосрочными инвестициями и структурой капитала. Оперативный финансовый менеджмент решает вопросы обеспечения ликвидности» (Экономика и жизнь, источник: https://www.eg-online.ru/article/169326/). Однако все это характерно именно для сегодняшнего времени, в будущем же перед финансово-экономическим блоком управления любого предприятия (и всей страны в целом) будут стоять совсем другие задачи. Вот о них мы и поговорим здесь. Основной принцип работы всех будущих предприятий страны предельно прост – никаких налогов у предприятий не будет (кроме регулирующих налогов). Налоговая база будущей России будет лежать на плечах физических лиц – конечных потребителей (за счет пропорциональных налогов на все их доходы и расходы), а не предприятий, как сейчас. Регулирующий же налог будет служить не для изъятия доходов предприятия в бюджет государства, а для принуждения их собственников (в том числе, и самого государства) – по возможности максимально увеличивать фонд оплаты труда (ФОТ) и фонд развития предприятия (ФРТ). При этом сами предприятия самостоятельно изменяют регулирующий налог при изменении ФОТ и ФРП. А государство в лице КУРП (комитета по управлению развития предприятий) лишь определяют категорию того или иного предприятия (раз в год) и, соответственно, численные значения коэффициентов в формуле расчета налога.
Сама же формула расчета регулирующего расчета довольно проста: % = Дох/(Дох + К1ФОТ + К2ФРТ), где % — доля дохода предприятия, уходящая в бюджет государства в виде налога, Дох – чистый доход предприятия, ФОТ – фонд оплаты труда, ФРТ – фонд развития производства, К1 и К2 – коэффициенты. Причем, деньги на разных фондах учитываются по-разному. В ФОТ учитываются только деньги, выплаченные в предшествующем месяце. А в ФРП учитывают, как накопленные деньги (10% от общей суммы), так и деньги, потраченные на ремонт, модернизацию и т.д. (100%) в предшествующем месяце. Из формулы следует, что при определенных значениях ФОТ и ФРП прибыль предприятия становится максимально возможной, а при значениях ФОТ и ФРП, стремящихся к нулю, прибыль тоже стремится к нулю. КУРП, изменяя коэффициенты в формуле, заставляет собственника предприятия (для получения максимальной прибыли) увеличивать либо ФОТ, либо ФРП, либо и то, и другое. При этом у собственника всегда остаются в руках и все прежние способы повышения эффективности работы предприятия, включая сокращение расходов, повышение производительности труда, дисциплины и т.д., но только не за счет уменьшения ФОТ или ФРП. Очевидно, что чем меньше значения коэффициентов, тем сильнее собственнику предприятия придется увеличивать ФОТ и ФРП для получения максимально возможной прибыли. А ведь именно прибыль является главным для любого собственника, а стало быть, хочет он того или нет, но ему придется увеличивать зарплату своим работникам или повышать их количество. В первом случае работники побегут к его предприятию, во втором – к другим предприятиям (с большей зарплатой). И лучше всего в этой ситуации будет чувствовать себя государственный работодатель, ведь он заинтересован не в прибыли, а в чистом доходе предприятия, и потому, может поднять планку ФОТ на максимально возможный уровень. А стало быть, он обязательно станет серьезным конкурентом частникам, и тем, хотят они того или нет, тоже придется держать уровень ФОТ и ФРП на достаточно высоком уровне, экономя на чем-то другом. А потому, каждый работодатель страны очень быстро превратится из эксплуататора в благодетеля. А стало быть, изменится и отношение работников к своему работодателю. Другими словами, мы разом избавимся в России от трех главных противоречий современности –между властью и народом, между богатыми и бедными и между работниками и работодателем. Как видите, классы остались, а классовые противоречия исчезли. Ну а Путин, тем временем, занят своими делами, и у него это хорошо получается. Предлагаю Вашему вниманию статью Сергея Глазьева: «Конец офшорного рая» (источник: https://nstarikov.ru/sergej-glazev-konec-ofshornogo-raja-118003).
«Вопрос возвращения в РФ тех огромных денег, что выводятся из страны каждый год (в том числе и в виде дивидендов) в налоговые убежища-офшоры, — проблема чрезвычайной важности. От ее решения зависит судьба страны. Падет ли она из-за банкротства в ходе теперешнего противостояния с Западом или выстоит? Сможет ли стать развитой промышленной державой или превратится в вымирающий и запустевающий сырьевой придаток развитого мира, где жизнь существует лишь в нескольких распухших мегаполисах? Такое дело намного важнее, чем все эти игры с показом по телевизору очередных образчиков «чудо-оружия». Ибо чего стоит ракета «Сармат», если РФ попросту высосут и обескровят? Администрация Владимира Путина решилась на смелый шаг: решила обложить 15-процентным налогом те дивиденды, что частные владельцы откачивают в популярный офшор — на Кипр. Российская Федерация объявила о разрыве соглашения с островом о двойном налогообложении. На очереди — разрыв такого же соглашения с Нидерландами. Намерения Кремля понятны: заставить большой бизнес вкладывать свои прибыли в собственную страну. Какого реального результата для экономики РФ следует ожидать после его денонсации? На эти и другие вопросы «ВПК» ответил научный руководитель Центра исследований долгосрочных закономерностей развития экономики при Финансовом университете академик РАН Сергей Глазьев. — Сергей Юрьевич, как вы оцениваете решение руководства России о разрыве соглашения с кипрским «налоговым раем», почему оно принято именно сейчас? — Это давно назревшее и совершенно оправданное решение, которое, надеюсь, устранит остававшиеся лазейки для ухода от налогов наших офшорных бизнесменов. Именно Кипр был для многих из них ведущим центром, этаким раем, где они скрывали свои доходы. Кроме того, остров использовался как промежуточное звено для увода денег от налогов, их транзита и перевода в еще более укромные места. Работая министром внешнеэкономических связей РФ, на других постах, я изначально был против заключения подобного соглашения с Кипром. Но его все-таки пролоббировали определенные лица, которые очень хотели создать лазейки в российском законодательстве. Поэтому повторю: денонсация сего договора вполне оправданна, является давно назревшим шагом, который следовало бы осуществить еще 20 лет назад.
— Получается, это сделано, прежде всего, в национальных интересах Российской Федерации, ее экономического развития, социального благополучия. И тут, судя по всему, президенту пришлось выбирать: с кем он — с народом или с группой олигархов? — Очень много российских корпораций, занятых экспортом энергоресурсов, сырья, не задумываются о повышении прибавочной стоимости в конечном продукте. Среди них монополисты, которые теперь лишатся части своей прибыли. Но народ плакать по сему поводу, думаю, не будет. Именно олигархи скрывают свои доходы через различные кипрские «дочки». У нас немало и крупных компаний (аффилированных с государством), которые формально учреждены через подставные структуры и находятся в кипрской юрисдикции. Насколько понимаю, среди них и корпорации металлургического сектора, где особенно большие прибыли. Почти все они принадлежат не российским резидентам, а подставным лицам с зарубежным гражданством. Хотя чисто внешне это порою неприметные «конторы», которые, однако, ворочают триллионами рублей. Не миллиардами, повторю, триллионами. То же касается и коммерческих структур, связанных с госкорпорациями и Госбанком (Центральным банком). Именно в этом синдикате рождаются легализованные способы увода от налогов огромных доходов, получаемых не только в частном, но и в государственном секторе. — Если все делается с ведома и разрешения ЦБ, то почему бы волевым решением не запретить вообще подобный вывод средств за рубеж? Что мешает? — Мешает политика Центрального банка, который исполняет волю и распоряжения Международного валютного фонда (МВФ). Руководство ЦБ по-прежнему считает, что указания вашингтонских финансовых организаций — непререкаемая истина в последней инстанции. А чтобы выглядеть хорошо перед МВФ, наши финансовые начальники всячески препятствуют реализации здравых мер. Способствует этому и наше ультралиберальное законодательство: практически все желающие сегодня могут спокойно выводить деньги за границу. Вследствие чего Россия ежегодно теряет около 100 миллиардов долларов вывезенного капитала. — Есть данные, что за последние годы из РФ через переводимые на Кипр дивиденды утекло 3,3 триллиона рублей. Можно ли их вернуть в экономику? — После 2014 года Центральный банк настолько запустил отчетность, что разобраться в ней крайне сложно. Точнее, просто невозможно выявить движение денег в офшорные зоны. Но по состоянию на тот период в страну возвращалась только половина денег, которые зависли в «налоговых убежищах». Крупные корпорации, прибыльные компании с госучастием через своих подставных хозяев и сегодня переводят дивиденды за рубеж. Получается, компании, которые мы считаем российскими, на самом деле принадлежат, повторю, не РФ. И таких (зарегистрированных в различных офшорах) наберется примерно половина — прежде всего, предприятия промышленности. Многие из них оказались в англосаксонской юрисдикции.
Помимо получения дополнительных дивидендов, эта схема используется также для транзита экспортной выручки, уклонения от налогов, искусственного занижения цен, которые указываются в налоговой декларации. Например, нефть продается на Кипр (где она не нужна) по 20 долларов за бочку, а оттуда, скажем, в Германию, уже за 50 долларов. Таким образом, 30 долларов с каждой бочки остается в карманах наших новоявленных Корейко и Остапов Бендеров. — В таком случае, может, подумать о введении дополнительных мер, которые будут способствовать росту реального сектора российской экономики. Например, о введении покровительственных пошлин для предприятий и т.п.? — Если говорить о валютно-финансовом регулировании, то надо ввести валютные ограничения на вывоз капитала. У нас в свое время уже принимали целый ряд мер в этом направлении — после перехода страны к рыночной экономике. Но потом их отменили. Скажем, действовал режим регулирования валютных операций и свободного хождения денег: выплата зарплат, перечисление дивидендов и т.п. Появился разрешительный порядок на капитальные операции, которые были совершенно прозрачными. Надо к этим мерам возвращаться, вводить лицензирование на проведение операций с валютой. Кроме этого, следует ввести подать на вывоз капитала и серьезный налог на валютные спекуляции. Так называемый «налог Тобина», предложенный нобелевским лауреатом Джеймсом Тобином еще в 1978 году. Все это, как и ряд других мер, помогло бы стабилизировать рынок, дать существенный доход государству. В том числе от таких вредных видов деятельности, как манипулирование финансовым рынком и курсом рубля. — Кто же может и должен повлиять на политику нашего Центробанка, которая, как видим, далеко не всегда отвечает национальным интересам страны? — Президент Российской Федерации определяет кандидатуры на руководящие посты руководителя ЦБ, директоров крупных финансовых организаций, выносит на утверждение Государственной думы. На этих этапах и должны приниматься ответственные решения. В заключение могу сказать, что совокупный ущерб от деятельности сегодняшнего руководства Центрального банка для страны приближается к 30 триллионам рублей. — Первое лицо государства знает об этом? — Этот вопрос, полагаю, надо задавать уже не мне…». Как видите, уважаемый читатель, и Путин не сидит без дела, и толкает страну в нужном ей и нам направлении развития. Другими словами, все совсем не так плохо, как это может показаться на первый взгляд.