Термины и определения
Автор частенько использует на страницах этого сайта новые термины (или старые, но с новым звучанием) и ему приходится давать определения используемым терминам в каждой новой главе. И получается это у него всегда по-разному. Например, прошлую главу автор назвал так: «Либерасты» как составная часть человечества», и в ней термин «либерасты» является чуть ли не синонимом термина «менталитет меньшинства». А в более ранних главах автор называл «либерастами» — неолибералов (неравенство в пользу меньшинства, полная свобода для того же меньшинства и индивидуализм вместо коллективизма), противопоставляя им «классических либералов» (Свобода, Равенство, Братство). Короче говоря, пришла пора навести порядок с терминологией. Автор соберет в этой главе все используемые термины, даст им исчерпывающие определения, расскажет, как они соотносятся друг с другом, и в дальнейшем будет ссылаться на данную главу. Понятное дело, что это надо было сделать пораньше, но «что сделано, то сделано» и «лучше поздно, чем никогда». И начнем мы с самого начала – с «менталитета большинства» и «менталитета меньшинства». Согласно Википедии, менталитет (от лат. mens или (род. падеж) mentis — душа, дух (в более узком смысле — ум) и суффикса прилагательного ‘al’) — склад ума, совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу, народности. Как видите, Википедия приписывает наличие менталитета исключительно каким-то человеческим сообществам. А автор этого сайта распространяет данный термин и на отдельного человека. И наоборот, чаще использует термин «общественное мнение» вместо «менталитета того или иного человеческого сообщества». Так вот, «менталитет меньшинства» — это склад ума и особенности характера, присущие людям, которые искренне верят, что «правым может быть только меньшинство, а большинство всегда неправо». Обладатели же «менталитета большинства» верят в противоположный тезис: «большинство всегда право, даже когда оно неправо». Понятное дело, что каждый отдельный человек одновременно обладает качествами, присущими обоим менталитетам, но в разной степени. Термин же «либераст» придумал не автор, а русский народ, использовав для этого слияние двух разных слов – «либерал» и «педераст» (и всем понятно, по какой причине). Ну а автор использует данный термин для обозначения людей с ярко выраженными чертами «менталитета меньшинства». Откуда же возникает разный менталитет у разных людей? По мнению автора, главными причинами его возникновения являются пять причин – генетические особенности человека, его раннее базовое воспитание, воспитание социумом, воздействие пропаганды и контрпропаганды и взаимодействие с «общественным мнением».
Итак, генетические особенности человека. Наблюдая за поведением различных общественных животных в замкнутом пространстве, зоопсихологи выявили четыре различных типа их социального взаимодействия. Представителей первого типа, присущего 1/6 части животных, они назвали «автономами». Поведение «автономов» было всегда независимым от окружающих их животных, и все они обладали исключительными лидерскими качествами. Причем, «автономы» никогда не отбирали пищу у более слабых животных, и никому не позволяли сделать что-то подобное со своей пищей (они никогда не отдавали ее кому-либо под угрозой). Скорее, они сами могли принудить всех остальных животных, сделать что-то в свою пользу. Вторым и третьим типом животных являлись «эксплуататоры» и «эксплуатируемые». Они составляли по одной трети от общего количества животных в группе. Если в начале эксперимента все животные сообща работали с целью добывания пищи, то через какое-то время «эксплуататоры» переставали работать и стали отбирать часть пищи у «эксплуатируемых». Ну и, наконец, к четвертому типу относились «козлы отпущения» (1/6 от общего числа животных в группе). И у представителей этого типа пищу отбирали «все, кому ни лень» (кроме «автономов»). А самое интересное заключалось в том, что если по результатам проведенных экспериментов в одну группу собирали представителей только одного типа (например, «эксплуататоров»), то через какое-то время они опять делились на четыре вышеуказанные группы. Другими словами, все животные потенциально обладали всеми возможными чертами характера, и доминирование каких-то отдельных из них происходило в результате социального взаимодействия животных друг с другом. Понятное дело, что люди отличаются от животных наличием мощного разума, однако по своей природной сути они – тоже «общественные животные», и логично предположить, что и люди подвержены примерно такому же делению. Чтобы не путать с животными, автор называет людей «урожденными» — «урожденные автономы», «урожденные эксплуататоры», «урожденные эксплуатируемые» и «урожденные козлы отпущения». Понятное дело, что далеко не всякий «урожденный эксплуататор» становится настоящим эксплуататором, ведь для этого необходимо выполнение соответствующих условий и, в первую очередь, активное социальное взаимодействие людей в замкнутой группе. Данный термин указывает лишь на небольшое доминирование черт характера, присущих настоящим эксплуататорам, и не более того. Выйдя на пенсию, автор увлекся человеческой психологией и потратил довольно много времени за наблюдениями над поведением людей в максимально замкнутых группах (например, в различных семьях во время коронавирусной пандемии). И вот, что показали эти наблюдения. Прежде всего, можно абсолютно точно заявить, что самыми счастливыми семейными парами является пара «эксплуататор–эксплуатируемый», а самыми несчастными — пара «автоном–автоном».
В любом случае, все семейные люди стремятся к гармонии, и, невзирая на «урожденные черты своего характера», они подсознательно стремятся к созданию счастливой семейной пары («эксплуататор–эксплуатируемый»), соответственно изменяется и их характер (по крайней мере, в семейной жизни). Данный вывод относится, в том числе, и к паре «автоном-автоном», однако у данной пары сие получается с очень большим трудом. Выявив данное обстоятельство, автор сосредоточил свое внимание, прежде всего, на «урожденных автономах». И вот, что он заметил – все «урожденные автономы» значительно лучше общаются с Мировым сознанием (у них очень хороша интуиция), чем все прочие типы людей. И при этом они практически никак не зависят от «общественного мнения». Из чего автор сделал такой вывод – сопротивляясь «общественному мнению», «автономы», тем самым, его изменяют. Другими словами, именно «автономы» формируют «общественное мнение», в этом и состоит их главное предназначение. Кстати, данный вывод подтверждается и экспериментами с животными – любой новый вожак стаи всегда меняет ее «общественное мнение», причем, зачастую кардинально и всегда быстро. Все «урожденные автономы и эксплуататоры» могут обладать, как менталитетом «меньшинства», так и менталитетом «большинства». А вот «урожденные эксплуатируемые и козлы отпущения» — исключительно «менталитетом большинства». При этом «автономы» лучше других слышат Мировое сознание и стараются придерживаться всех Мировых законов, один из которых гласит: «Большинство всегда право, даже когда оно неправо». По этой причине «урожденные автономы» чаще становятся обладателями «менталитета большинства», а «животные-автономы» стараются не отбирать пищу у более слабых животных. Примерно та же картина наблюдается и у «урожденных эксплуататоров» — «менталитет меньшинства» обязательно наблюдается в этой среде лишь у настоящих (уже состоявшихся) эксплуататоров. А главное не стоит забывать, что практически все генетические особенности человека определяются его Х-хромосомой (передаются по материнской линии). Y-хромосомы содержат значительно меньше генов, чем Х-хромосомы, и передают лишь чисто мужские особенности. Так, с этим разобрались, переходим ко второй причине появления у человека того или иного менталитета.
Раннее базовое воспитание оказывает очень серьезное влияние на сознание любого человека, ведь оно протекает в тот самый период, когда ребенок старается максимально познать окружающей его мир, а главным элементом этого мира является его кормящая мать. Именно она и закладывает все основы его будущего мировоззрения. Причем, это воспитание примерно одинаково для всех поколений одной общности людей. Ведь любая мать подсознательно воспитывает своего ребенка так же, как ее саму воспитывала ее мать. Другими словами, данное воспитание передается из поколения в поколение по материнской линии. И именно оно определяет основы менталитета того или иного народа. И с этой точки зрения абсолютно правы евреи: если мать — еврейка, то и ее дети – евреи. Переходим к третьей причине – к воспитанию социумом. Если раннее базовое воспитание носит исключительно индивидуальный характер, то воспитание социумом – очень многопланово и зависит от всех окружающих человека людей. Сюда можно отнести и семейное воспитание, и воспитание «школой и улицей», и воспитание трудовым коллективом. К слову сказать, пропаганда и контрпропаганда – это тоже воспитание социумом, но такое воспитание носит неслучайный целеполагающий характер, и потому, будет рассмотрено отдельно. А воспитание социумом – это, в первую очередь, случайный процесс, он не случаен лишь для самого воспитуемого. Как говорится, «подобное тянет к подобному» и всегда интересует противоположное. Так что, можно смело сказать, что любой человек выбирает для себя воспитателей — самостоятельно. Воспитанием нужного для него человека (гражданина) занимается и любое государство. Оно использует для этого средства массовой информации и образования (в том числе, ясли, детские сады, школы и т.д.). Именно этот процесс автор и называет пропагандой и контрпропагандой. Разница между этими подвидами воспитания такая же, как разница между наступлением и обороной. Если государство и его народ имеют какую-то особенную цель своего существования («идеологию»), то такое государство занимается пропагандой и буквально навязывает и своему народу, и другим государствам свое видение мира. Ну а если такой идеологии нет, то государство вынуждено брать пример с более сильных государств, и в качестве противовеса этому процессу использует контрпропаганду. Другими словами, СССР в свое время занимался пропагандой (Запад – контрпропагандой), а современная Россия занимается контрпропагандой (а Запад – пропагандой).
Ну и последняя причина появления менталитета — взаимодействие с «общественным мнением». И для разрешения этого вопроса необходимо дать предварительные сведения. По мнению автора, наш мир буквально «пропитан» самой разнообразной информацией (она является составной часть мира), и эта информация способна взаимодействовать с сознанием всего сущего в нашем мире. Именно это сознание автор и называет «Мировым сознанием», а небольшую часть его – «единым пси-полем Земли». Материальным носителем Мирового сознания является эфир (нейтрино). Другими словами, материальным носителем Мирового сознания является само пространство нашей Вселенной – вроде ничего материального не наблюдается, а нейтрино есть, а стало быть, есть и информация. «Общественное же мнение» представляет собой небольшую часть «единого пси-поля Земли» и объединяет в себе какую-то общность людей, животных и т.д. Мировое сознание легко считывает любую информацию изо всех существующих в мире сознаний, а вот обратный процесс вызывает определенные трудности. И чтобы избавиться от этих трудностей, людям необходимо учиться «синхронистическому мышлению». Согласно Википедии, синхроничность (синхронистичность, нем. Synchronizität) — термин, введенный швейцарским психологом и мыслителем К. Г. Юнгом в одноименной статье. Юнг противопоставляет синхронистичность фундаментальному физическому принципу причинности и описывает синхронистичность как постоянно действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путем, только на основании их смысла. Философские предпосылки своей работы Юнг находит в трактате Шопенгауэра «Об очевидном узоре в судьбе человека» и в идеях Лейбница об изначально установленной гармонии всех вещей. Например, согласно Шопенгауэру, события находятся не только в причинной, но также и в смысловой связи, так что каждое событие является звеном двух взаимно ортогональных цепей. Это иллюстрируется простой географической аналогией: причинные связи подобны меридианам на глобусе, а смысловые — уподобляются параллелям, которые представляют собой поперечную связь между меридианами. Вопросы синхронистичности мышления разобраны на этом сайте достаточно подробно, и мы не будем здесь возвращаться к ним. Но об одном обстоятельстве надо рассказать более подробно. Вот это обстоятельство — все причины, вызывающие у человека появление того или иного менталитета, связаны между собой именно синхронистически (по смыслу).
И все сознания нашего мира постоянно обмениваются информацией друг с другом, правда, каждый отдельный вид — на своей частоте. Иногда эти частоты близки друг к другу, именно по этой причине собаки понимают человека (а человек – собак) практически бес слов. Однако можно научиться понимать даже неодушевленные предметы, было бы желание. Сознания живых существ кардинально отличаются от сознаний неодушевленных предметом всего одним – они двойственны у всех живых существ. Материальным носителем относительно небольшой части сознания живого организма является его мозг и нервная система, ну а большая часть информации располагается в «пси-поле Земли». Автор называет эту сущность – «Душой». После смерти организма все его сознание (кроме бессознательного, которое отвечает за работу организма и умирает вместе с ним) собирается в одном месте – в «Душе-прародительнице». Иногда автор называет эту сущность и по-другому – «сообществом родственных Душ». Все же неодушевленные предметы правильней называть «однодуховными», ведь и они обладают своим сознанием в пси-поле Земли (или Душой). Таким образом, можно рассматривать всю нашу Вселенную, как огромное живое существо (или в качестве Бога, если Вам так привычней). В любом случае Вселенная обладает всеми признаками живого существа – она имеет сознание, питается материей и пространством (за счет чего постоянно растет), и время от времени воспроизводит себе подобных (Черные дыры или дочерние Вселенные). А потому, неправильно говорить, что Бог внутри каждого человека, это каждый человек, как и весь окружающий его мир, внутри единого и всемогущего Бога – нашей Вселенной! А внутри человека находится лишь крошечная частица этого Бога под названием «Совесть». И именно Совесть (если она есть, конечно) взаимодействует с «общественным мнением» и формирует его. Согласно Википедии, совесть — психический (когнитивный) процесс, вызывающий эмоции и рациональные ассоциации, основанные на моральной философии или системе ценностей личности. Зачастую совесть является причиной появления чувства вины или «угрызений совести», раскаяния, когда человек совершает поступок, противоречащий его моральным ценностям. Моральные ценности индивида и их несоответствие семейным, социальным, культурным и историческим представлениям о морали служат предметом изучения в психологии. Степень, в которой совесть определяет суждение о моральной стороне действия перед его совершением, и вопрос о том, основаны ли (или должны быть основаны) такие моральные суждения на разуме, породили споры в философии. Они представлены в сопоставлении теорий современных западных философов с теориями философов периода романтизма и других идейных направлений, появившихся с конца эпохи Возрождения.
В религиозных представлениях совесть обычно рассматривается в связи с моралью, присущей всем людям, исходящей от благотворной Вселенной и/или божественной сущности. Различные особенности той или иной религии, связанные с ритуалами, мифологией, доктринами, правом и так далее, не обязательно согласуются с эмпирическими, эмоциональными, духовными или созерцательными соображениями о происхождении и функционировании совести. Общепринятые светские или научные взгляды рассматривают способность к совести как, вероятно, генетически детерминированную, а ее формирование у субъекта — как воздействие на него окружающей культуры. Обычно используемой метафорой для совести служит определение «внутренний голос», восходящее к философии Сократа, для которой характерно использование термина «даймоний» (внутренний голос, который в решающий момент предостерегает человека от совершения поступка, угрожающего его благополучию). Весьма различно понимают возникновение совести. Это различие может быть сведено к двум противоположным теориям: — эволюционной; — интуитивной. Первая объясняет развитие совести из психологических и социологических условий жизни человека; вторая связывает совесть с природой человека или с объективным добром. Первая теория, явившаяся в истории позднее интуитивизма и как критика его, нашла себе главным образом защитников среди этологов и психологов. Рассуждения их сводятся к следующему. Эгоистические действия, приносящие вред ближним, вызывают порицание; альтруистические действия, приносящие пользу ближним, вызывают одобрение; с течением времени, когда связь между альтруизмом и одобрением твердо установлена и закреплена наследственной передачей, отношение к пользе и вреду забывается и эгоизм порицается сам по себе, безотносительно, точно так же, как альтруизм безотносительно одобряется. Это различие эгоизма и альтруизма и различную оценку их чувством стараются внедрить детям, у которых, благодаря повторению и наказанию, устанавливается неразрывная ассоциация между эгоизмом, злом и порицанием их — и альтруизмом, добром и одобрением их. Благодаря прочности установившейся ассоциации людям кажется, что связь установлена не ими, а существовала от века и иной быть не может. В действительности эти два явления, то есть альтруистическое действие и одобрение его, нужно различать, ибо они имеют различный источник. Альтруизм есть нечто унаследованное человеком от его животных предков, одобрение же свойственно лишь известной ступени культурного развития и вошло, благодаря наследственности, в привычку.
Эгоизм есть также нечто прирожденное; порицание его возникло одновременно с одобрением альтруистического действия и точно так же вошло в привычку. Тот, кто привык одобрять в других альтруизм и порицать эгоизм, невольно перенесет эту оценку и на свои действия, и вместе с тем, будет испытывать чувство самоудовлетворения, раскаяния и угрызения, причем самоудовлетворенность непосредственно будет сопряжена с действием, а раскаяние и мучения совести будут следовать за совершенными, уже эгоистическими поступками. Таким образом, возникают и развиваются явления, которые мы называем Совестью. С этим объяснением в принципе согласен и Дарвин («Происхождение человека», гл. II и III); он только несколько иначе представляет себе происхождение укоров совести. По его мнению, в нас есть стремление заботиться о других; если мы, под влиянием эгоизма, не последуем этому стремлению и, например, не поможем беде ближнего, то впоследствии, когда мы живо представим себе испытываемое бедствие, стремление к помощи ближнему вновь возникнет и неудовлетворенность его вызовет в нас болезненное чувство укоров совести. Ницше, в своей «Genealogie der Moral», указывает на невероятность того, чтобы альтруистические действия одобрялись теми, кому они идут на пользу. Ницше думает, что отождествление понятий добра и альтруизма устанавливается теми, кто совершает добрые дела, а не теми, кто пользуется ими. Он считает психологически невероятным, чтобы можно было забыть об источниках совести, то есть перенести одобрение с пользы на само действие. Он повторяет упрек, который утилитарно-ассоциационному объяснению делали и раньше: возможность выработки новых свойств сознания, отличных от первоначально данных элементов есть предположение не обоснованное, а средство для выработки этих новых элементов — ассоциация представлений — в действительности не выдерживает критики (ср. например, А. Мальцев, «Нравственная философия утилитаризма», СПб.). Третьим слабым, с точки зрения философов, не всегда знакомых с достижениями психологии и этологии, пунктом эволюционной теории является учение об относительности всякой морали, с которым не мирится нравственное чувство обывателя. Сейчас известно, что альтруизм свойственен практически всем стадным (стайным) животным, и не только им. Ясно, что, если существуют социальные (общественные) инстинкты, обеспечивающие выживание популяции, то обязан быть механизм положительной и отрицательной обратной связи, регулирующий работу этих инстинктов. Развитие этих связей в условиях общества и приводит к тем психологическим и социальным феноменам, которые в донаучную эпоху приписывались воле богов или воспринимались не имеющими корней.
Интуитивизм же покоится на таком умозрительном утверждении, что совесть есть природное свойство человека, не производное из других элементов. Он не отрицает развитие совести и зависимость ее проявлений от исторических условий в пространстве и времени, но считает зародыш совести основным свойством человеческого духа: Ламартин в этом смысле называет совесть la loi des lois (закон законов). Кант (у которого в «Критике практического разума», рассматривающей вопросы нравственности, слово совесть не встречается) считает категорический императив или нравственный закон априорным, а посему всеобщим и необходимым. Но так, как Кант признает, что «нравственный закон ведет путем понятия о высшем благе, как объекта и цели практического разума, к религии, то есть к признанию, что все обязанности должны быть рассматриваемы как божественные заповеди не в смысле санкций, а в смысле существенных законов всякой свободной воли», то мы и Кантовскую форму интуитивизма можем подвести к общему его виду, рассматривающему совесть как непосредственное выражение в человеке нравственного мирового порядка или высшего существа. Совесть есть голос Божий — вот, в конце концов, кратчайшая формула интуитивизма. «В совести человека заключается сила, стоящая выше человека, следовательно, указывающая на вышечеловеческий принцип» (Олесницкий, «История нравственности и нравственных учений»). Эволюционизм рассматривает совесть как чисто человеческий принцип; за пределы индивидуума он выходит лишь для того, чтобы в предках его искать источники нравственности. Интуитивизм берет человека в его связи с объективным миром и из высшего принципа бытия выводит основы нравственности. Для первого нравственность, а, следовательно, и совесть является изменчивой и относительной, для второго принципы нравственности и показатель их совести являются абсолютными и объективными. Главной трудностью интуитивизма является вопрос об ошибках совести, о ложной совести. Если совесть есть голос Божий, то каким образом объяснить ошибки совести и кажущееся или действительное отсутствие ее у преступников, в случаях так называемой moral insanity, moral insensibility и т. п.? С точки зрения эволюционизма эти факты объясняются нравственным недоразвитием, отсутствием воспитания, средой и т. д. Этот путь объяснения закрыт для интуитивистов. Они должны допустить, как это делали схоласты и отчасти Кант, двойную совесть, трансцендентную и эмпирическую: первую — как непосредственно данное в природе человека, в виде зародыша, духовное свойство, общее для всех людей (и эта совесть не может ошибаться); вторую — проявляющуюся в мире явлений, подверженную законам развития и зависимую от весьма сложных внешних и внутренних условий — и эта совесть может ошибаться. Допустив прирожденность совести, интуитивизм не имеет надобности выводить совесть из элементов, совершенно ей чуждых; не отрицая развития явлений совести и зависимости ее от явлений культуры, он может, по-видимому, объяснить объективный и безусловный характер совести, связав ее с природой человека и нравственным мировым порядком.
Если понимать совесть как показатель высшей воли, то этим нравственности придается опять-таки характер случайный, хотя и в ином значении, чем в теории эволюционизма. Добро потому оказывается добром, что оно есть веление Бога, а не потому, что оно добро само по себе: нравственность лишается своего самодовлеющего характера и ставится в зависимость от теологии. Если же сказать, что добро есть выражение природы человека, что оно априорно, то есть в известном смысле врожденно, тогда добру (и показателю его, совести) будет дан субъективный характер и возникнет вопрос, какое объективное значение имеют совесть и добро, ибо из априорности (или врожденности) вытекает необходимость известного понятия, но не его объективность; можно себе представить прирожденное понятие, которое никакого объективного значения не имеет. Эти затруднения не могут, однако, пошатнуть интуитивизма; о них можно сказать то же, что Паульсен говорит об эволюционизме, отрицая мысль, что психологическое исследование возникновения совести лишает предписания ее святости. «Исчезновение обязательности предписаний совести не представляется мне ни логическим следствием, ни необходимым психологическим результатом антропологического объяснения. Я не вижу здесь логической связи: как могли бы нравственные законы утратить свое значение из-за того, что люди признают эти законы выражением опыта, постепенно приобретаемого знания, что полезно и что вредно. Напротив, что может служить в подобных вещах доводом более сильным, чем наследственная мудрость народа? Совесть представляется нам как бы отражением объективного порядка природы, присущего нравственной жизни, как он проявился в нравах и праве… и народ, который совершенно утратил бы то, что мы называем совесть, не прожил бы ни одного дня» (Паульсен, «Основы этики»). Точно так же и априорное происхождение совести нисколько не лишало бы ее объективного характера и обязательности. В любом случае, все эти противоречащие друг другу человеческие размышления о совести теряют свою противоречивость сразу после признания «двоякости сознания» человека. Более того, такое признание позволяет примирить эволюционный и интуитивный подходы объяснения совести.
Независимо от объяснений природы и возникновения совести существует и чисто психологические проблемы, состоящие в описании различных видов совести и различных ее проявлений и в указании тех психических элементов, из которых вырастает совесть. Например, многие натуралисты утверждают, что в животном мире не существуют явлений, аналогичных явлениям совести человека. А единственным, чем человек кардинально отличается от животных, является наличие у него разума. Таким образом, совесть каким-то образом связана с наличием разума. Немного подумав, автор выбрал только одно возможное объяснение данному обстоятельству — именно разум выбирает все элементы совести человека, и совесть есть у каждого, просто у всех – разная. Ну а теперь можно приступить и к определению главного термина, интересующего читателей, — термина «вершитель». Многие читатели попросту не верят в существование подобных людей, и они, конечно, останутся при своем мнении. Ну а для всех остальных читателей автор напоминает, что данный термин придумал не он, а Макс Фрай (точнее, два писателя, пишущие под этим псевдонимом). Согласно их определению, вершитель – это человек, у которого все и всегда получается, «рано или поздно, так или иначе». Именно таким человеком себя и чувствует автор этого сайта, а потому, он искренне верит в существование подобных людей (ну не может быть, что автор — единственный на всей Земле). Итак, самое первое и необходимое свойство вершителей – эта искренняя Вера в себя и свои силы. Вторым необходимым условием является принадлежность человека к «урожденным автономам» (при этом не стоит забывать, что «автономом» может стать любой человек, даже «урожденный козел отпущения», было бы желание). Третьим безусловным свойством вершителя является его умение, мыслить «синхронистически». Ну и, наконец, четвертое обязательное свойство вершителя – это полное соответствие всех его желаний его собственной Совести. Если отсутствует хотя бы одно из вышеперечисленных свойств, вершителя из обычного человека никогда не получится. Впрочем, есть еще одно «маленькое добавление» — чтобы желания всегда исполнялись, необходимо совершать и определенные действия (другими словами, работать не только головой, но и руками). «Нельзя выиграть в лотерею, не покупая лотерейных билетов».
Ну и в заключение этой главы еще пару слов о совести. Представить историю философских учений о совести нелегко, потому что трудно выделить совесть из связи с другими этико-религиозными понятиями. Ближайшим образом понятие совести связано с понятиями свободы и греховности; только там, где есть сознание свободы и греховности, и можно искать анализ совести. В древней греческой философии нет слова для обозначения понятий совести и греховности. Термин συνείδησις, как существительное, впервые появляется у стоиков. Демон Сократа также имеет отношение к понятию совести, хотя указания демона касались не столько нравственной оценки поступков, сколько их внешнего успеха, и поэтому более напоминают предсказания оракула, чем голос совести. Из стоиков в особенности Сенека указал на чистоту совести, как на источник самоудовлетворенности, и на укоры совести, как на наказание за проступки. Сенека и Эпиктет указывают на важность показаний совести и на относительно малое значение мнения ближних. Греки подметили и то, что совесть — не всегда непреложный указатель правильного пути, что существуют и ошибки совести (по мнению автора этого сайта, их можно приравнять к ошибкам разума, ведь именно он выбирает отдельные элементы совести). Иоанн Златоуст первый заговорил о свободе совести; он неоднократно изображал неподкупного судью и указывал, что совесть — достаточный путеводитель для достижения добродетели. В практических руководствах, рассматривающих различные житейские случаи и коллизии чувства долга с наклонностями, совесть изображена как изменчивое и условное начало; для объяснения этого начала схоластики придумали незыблемую основу, которую и обозначили словом синдерезис, в отличие от изменчивой conscientia. Это различение с полной ясностью выражено у Фомы Аквината. Фома считает совесть (в смысле синдерезиса) не потенцией, а основным свойством (греч. εξις, лат. habitus), из которого проистекают принципы человеческой деятельности, как из разума — принципы умозрения. Синдерезис представляет собой врожденный орган нравственных принципов, на который опирается всякое нравственное суждение. Напротив того, conscientia есть сложная деятельность, акт, свидетельствующий о совершенных уже поступках. В любом случае, нет совести, нет и человека разумного.