Открытый Мировой Торговый Банк
Давненько мы с Вами не говорили здесь об экономике. Предлагаю восполнить этот пробел статьей от Александра Халдея «План Глазьева позволит России видеть МВФ в гробу в белых тапках». «Нет смысла держать в России дальше очаг долларовой инфекции в виде подчиненного МВФ Центробанка и при этом мечтать о суверенитете и технологическом рывке с восстановлением влияния в бывшем СССР. Это невозможно в нынешней парадигме периферийного капитализма, замешанного на коррупции и фальшивой пропаганде патриотизма от элиты, чьи семьи и активы находятся за рубежом, и вся страна об этом знает. Обычно госкорпорации, как форма организации экономики, критикуются либералами. Так же госкорпорации критикуются коммунистами, но уже с других позиций. Однако и либералы, и коммунисты сходятся в оценке госкорпораций в том, что это — монополия, и потому — плохо. Для либералов — потому что нет конкуренции, а для коммунистов — потому что нет преград для сверхэксплуатации труда. Однако у госкорпораций есть еще один аспект — они задумывались как институт борьбы за суверенитет России, формируя государственно-монополистический капитал. Их легче контролировать государству, и якобы это оптимизирует достижение его целей. Естественно, что госкорпорации функционируют в форме акционерных обществ, а раз так, то тут есть все атрибуты капитализма: акции, их курс на бирже, и, следовательно, зависимость от инвестирования в акционерный капитал всех, кто обладает свободными деньгами. Госкорпорации, задуманные как средство суверенизации стратегических отраслей, попали в среду, где успех (курс акций) зависит от рейтинга, а корпоративный рейтинг зависит от инвестиционного рейтинга страны, который определяет МВФ. И поскольку у российских госкорпораций очень велика доля иностранных акционеров в виде различных инвестиционных фондов, то возникает возможность кредитования в долларах у загранбанков. Здесь и возникает тот капкан, который превращает госкорпорации в оружие, управление которым стремится перехватить противник, хотя формально оно в руках государства. Российские госкорпорации обладают очень большим корпоративным долгом в долларах. Это кредиты под залог акций, а условия кредита прямо увязаны с рейтингом страны. Этот рейтинг играет роль рычага: чем он выше, тем льготнее кредит. И по мере понижения рейтинга страны снижается рейтинг корпораций. А значит, требуется увеличение залога и уменьшается доступная сумма кредитования. Доступ к этой кормушке возможен лишь при условии, если государство вступает в МВФ, принимая его Устав. А МВФ создан ФРС США, и его задача — помогать доллару, а не другим валютам.
Именно Устав МВФ запрещает России как государству ограничивать валютных спекулянтов, играющих против рубля и создающих в России перманентную дефляцию. Значит, для прекращения этого шантажа России нужно вернуть прежние кредиты (более пятисот миллиардов долларов) и выйти из МВФ. Тогда понижение рейтинга государства не ударит по положению госкорпораций. Но тогда из них выйдут иностранные акционеры. Это отказ хозяевам мировых денег в возможности зарабатывать (а точнее грабить) в России, и самое главное — влиять на ее политику. По сути, объявление войны. Спасти может лишь автаркия — бывают такие периоды в истории, когда выгоды от внешней торговли меньше, чем ущерба от нее. Для России с ее ресурсами это не синоним смерти, но тогда потребуется полная ликвидация пятой колонны, а по сути, половины всего нынешнего правящего класса. Это политическая революция, для которой раньше, до кризиса, не было созревших движущих сил. Но по мере эскалации кризиса такие силы ускорено кристаллизуются. И если они сформируются, то им придется решить, что делать с госкорпорациями в их нынешнем виде. Вопреки мнению и либералов, и коммунистов, госкорпорации не нужно расформировывать, но их необходимо национализировать как стратегические объекты. Не в смысле превращения в госсобственность, а в смысле вывода их из внешнего контура управления и оптимизации целей. Для этого требуется создание параллельной системы инвестиционного финансирования, созданной государством, ибо иных источников для этого нет. Сергей Глазьев как вариант предложил создать специальные банки, которые не будут иметь валютной лицензии, чтобы не заниматься валютными спекуляциями, а рубли, полученные по ставке не выше 2,5−3%, будут ссужать реальному сектору с контролем целевого использования. При этом нынешняя электронная система управления позволит такие рубли снабжать определенным маркером, что сделает невозможным их переток в валюту, предотвратит обналичивание и облегчит финансовый контроль. Это такая разновидность криптовалюты, которая не попадет на финансовый рынок и не окажет влияния на разгон инфляции. На самом деле это не что иное, как возврат к советской системе безналичных расчетов, когда было запрещено обналичивание денег, кроме фонда зарплаты. СССР не имел инфляции, но имел экономический рост в двузначных цифрах. Как мы помним, кредит в конце 70-х годов выдавался предприятиям под 1−1,5% годовых, максимум — 2%. Колхозам кредит доставался дороже, под 2,5%. Ставка 3% была уже штрафными санкциями за нарушение финансовой дисциплины.
Сейчас у нас наоборот — рост (до кризиса) составлял 1,5%, а кредит предоставлялся под проценты в двузначных числах. И даже нынешняя ключевая ставка ЦБ в 6,5% все равно невыгодна, так как рентабельность у нас 5%, а в строительстве и того ниже. Процент должен быть не выше 3,5−4%, чтобы он стал по силам — обрабатывающим отраслям с высокой добавленной стоимостью и еще что-то оставалось для налогов, премий и амортизации. СССР не зависел от МВФ и имел подконтрольный правительству Госбанк, выполнявший не план по прибыли для акционеров, а кассовый план — обслуживание расчетов народнохозяйственных предприятий. Кассовый план Госбанка верстался в соответствии с планом по производству продукции. Минфин собирал налоги, а правительство имело суверенный источник финансирования капвложений на любую обоснованную сумму, что позволяло видеть МВФ «в гробу в белых тапках». Двузначных чисел в ставке кредита и помыслить было нельзя. Сейчас на Западе кредит стоит столько, сколько он стоил в позднем СССР. Именно потому госкорпорации стремятся кредитоваться там. Для России этот путь заказан по причине ее членства в МВФ, выход из которого невозможен при нынешней модели хозяйствования. Есть еще одна проблема, уже политического характера — это негласное разрешение госкорпорациям иметь счета в офшорах. Если создавать всякие тайные параллельные бюджеты — это оправдано, то насколько это необходимо в государстве, решающем проблему суверенитета? Запрет офшоров для нынешней российской власти — поступок не менее рискованный, чем выход из МВФ. У менеджмента госкорпораций своя личная мотивация порой перевешивает мотивацию государства, примером чего служит отказ Грефа открывать отделения в Крыму, дескать, Сбербанк тогда попадет под санкции, а это не понравится его акционерам, большая часть которых из США и бывшей великой Британии. Национализация элиты — это не рекомендации уйти из офшоров, а выкуп акций у акционеров из стран, проводящих в отношении России санкционную политику. И не важно — Сбербанк это, Газпром или Роснефть. Пока в этом суверенном заборе есть офшорные дырки, все попытки построить суверенную инвестиционную систему не дадут нужного результата.
Надо выкупить наши госкорпорации у иностранцев, запретить менеджменту использовать офшоры, наладить финансирование по примеру безналичного рубля через уполномоченные госбанки, и тогда нам не важно, вышли мы из МВФ или продолжаем в нем состоять и что он там говорит по поводу нашего рейтинга. Нейтрализация сдерживающего влияния МВФ на развитие нашей экономики — главная задача экономической политики. Мы должны сконцентрировать силы на своем технологическом рывке, а не на добывании валюты. Почему это так — показывает пример Китая. Он 30−40 лет копил американскую валюту и скопил около 3−3,5 трлн. долларов. Казалось бы, здорово. Но в США не дураки. Они берут и печатают сейчас от 2 до 8 трлн. долларов для «восстановления» экономики. Все, что Китай заработал упорным трудом всей страны на протяжении жизни двух поколений, ФРС «заработает» за 3−6 месяцев. То есть чужая валюта всегда останется чужой валютой. Что захотят, то и сделают — либо напечатают еще, обесценив труд поколений, либо просто наложат штраф по какому-нибудь поводу в объеме накопленного. И такой вариант тоже может аукнуться Китаю за излишнюю геополитическую смелость. Нынешняя схема с госкорпорациями, сидящими в офшорах, кредитующимися за рубежом и боящимися иностранных акционеров больше собственного государства, должна быть признана утратившей смысл. Технологии нам не продают, кредитов больше чем на спекуляции валютой не дают. Их акционеры не уберегли нас от санкций. При этом вся страна периодически скидывается на поддержание падающих штанов наших системообразующих гигантов, порождая внутренние политические проблемы. Система приватизации прибылей и национализации убытков должна уйти туда, куда ушел ее создатель некто Борис Березовский. Нет никакого смысла сохранять дальше эту опасную и сгнившую систему перераспределения доходов от населения к госкорпорациями, а от госкорпораций к иностранным банкам. Нет смысла держать в России дальше очаг долларовой инфекции в виде подчиненного МВФ Центробанка и при этом мечтать о суверенитете и технологическом рывке с восстановлением влияния в бывшем СССР. Это невозможно в нынешней парадигме периферийного капитализма, замешанного на коррупции и фальшивой пропаганде патриотизма от элиты, чьи семьи и активы находятся за рубежом, и вся страна об этом знает.
У нас есть такие госкорпорации, которые имеют конфликт интересов их акционеров, менеджмента и государства. Нужно вывести эти компании из-под влияния иностранцев, перевести на вновь созданные инструменты суверенного фондирования и полностью ориентировать на достижение технологического лидерства. Ведь это получается в нашем полностью государственном ВПК без участия иностранцев! Почему не должно получиться в других отраслях? Акционеры должны понимать, что это мы им сделали одолжение, пустив в наши корпорации заработать, а не они сделали одолжение нам тем, что пришли. Использование статуса акционера для сдерживания компаний в интересах геополитики России недопустимо. Нельзя сталкивать компании и государство, требовать создания исключительных условий для сверхобогащения в ущерб национальным интересам страны. Требовать от нас дивидендов и ничего не делать в интересах страны, угрожая давлением — такой «футбол» нам не нужен. Те, кто допущен к нашей кормушке и не отрабатывает наших надежд — зачем они нам нужны? В чьих интересах они работают? Степень конкурентности в отраслях при этом — вопрос второстепенный. Она желательна, но не первостепенна. Крупные компании — всегда олигополии, и потому картельные сговоры тут вполне возможны. Не все можно и нужно демонополизировать, но все нужно контролировать. Есть у нас монополии вроде «Норильского никеля», давно ставшие частью глобального бизнеса. Их конкуренты — за пределами России, а не внутри нее. Главное — это вопрос устранения конфликта интересов акционеров и руководства компаний с интересами страны. Это особенно сложно, учитывая, что зачастую в крупный бизнес пускают в результате политической сделки между соперничающими элитными группами, ориентированными на разные центры силы. Есть еще один аспект совпадения интересов госкорпораций и ЦБ, аффилированного с международными финансовыми спекулянтами. Когда наступает пора возвращения долгов по внешним кредитам, наши лишенные возможности прокредитоваться на Западе госкорпорации идут на нашу валютную биржу и скупают там валюту за рубли по любому курсу, создавая волатильность и раздувая инфляцию. Инсайд об этом позволяет наживать миллиардные состояния довольно узкому кругу заинтересованных лиц, создавая ту самую коррупцию, что держит экономику за горло. Здесь совпадают интересы биржевых спекулянтов, ЦБ и госкорпораций. В ущербе только власть и население. С этой точки зрения, нынешние госкорпорации требуют тщательного аудита на предмет наличия конфликта интересов и решения этой проблемы с учетом новой геополитической реальности, главные тенденции которой уже обозначены и будут лишь усиливаться. Необходимо лишить акционеров госкорпораций из недружественных России государств возможности негативно влиять на макроэкономическую политику в стратегически значимых сферах» (Халдей).
Ну а теперь, можно поговорить и о геополитике — «Голосящий орел, напрягшийся дракон, сосредотачивающийся медведь», автор М. Тирских. «Мир уже 75 лет не знал глобальной мировой войны. Спасибо за это нашим дедам, отстоявшим свободу Родины и сломавшим нацистскую военную машину, а также механизму безопасности, созданному в послевоенный период, когда мощные СССР и США взаимно сдерживали друг друга, попутно не позволяя никому начать конфликт, способный перерасти в мировую войну. Но видимо времена меняются. Спустя 75 лет после Второй Мировой Войны, каркас международной безопасности начал рушиться. Сначала его рушил выход США из договора о противоракетной обороне, затем к этому добавился мораторий на договор о ракетном оружии средней и меньшей дальности, параллельно США выражает желание похоронить договор по открытому небу, позволявшему избежать казусов, типа поражения самолета американского летчика Пауэрса. Сейчас ставится под сомнение фундаментальный договор по безопасности СНВ-3, продление которого американская сторона связывает с совершенно нереализуемыми требованиями. Слава Богу, никто не посягает на договоры о запрещении химического и биологического оружия. В противном случае все, что осталось бы миру – это воспоминания об уже архаичных Женевских и Гаагских конвенциях. Хотя, полагаю, такая жуткая вещь, как пуля «дум-дум» на фоне ядерного оружия мало кого уже пугает. Во многом причиной этого стало то, что мир изменился и в изменившемся мире противостояние США и России уже не представляется тем вызовом, ради которого нужно затевать что-то в области глобальной безопасности. Дело в том, что во все времена военно-политические интересы были сопряжены с интересами экономическими — глобальной торговлей, контролем торговых маршрутов и т.д. Но Россию наличие договоров по вооружениям не спасают от попыток США помешать строительству газопровода Северный поток – 2, эксплуатировать нефтяные месторождения Венесуэлы и т.д. Равно и российское оружие не угрожает экономическим интересам США, а угрожает Китай, который при этом не связан военными договорами, ограничивающими его в сфере оружия массового поражения. В результате старая архитектура безопасности в мире уже не работает, а новая еще не работает и к ее строительству только собираются приступать. В результате обстановка в мире стала самой угрожающей за последние как минимум 50 лет (со времен Карибского кризиса), сохранение статус-кво все труднее поддерживать, а в мире попросту не существует сил, которые могли бы гарантировать, что пока что вялые конфликты между великими странами не приведут к фатальному результату. А это в настоящих условиях – угроза нормальному существованию земной цивилизации. Это уже не шутки. Это уже вызовы. Которые нужно решать сообща.
Собственно, игроков на глобальной геополитической арене сейчас четыре. Соединенные Штаты, Россия, Китай и Европейский Союз (который как-то пытается собрать партактив евро-атлантистов). Начнем с России. Собственно, Россия была поставлена в совершенно невыгодное положение догоняющего, когда российское руководство оказалось поставленным перед фактом нежелания США сохранять договор ПРО, развертывания систем ПРО морского и сухопутного базирования, в том числе и у российских границ (на Дальнем Востоке и в Восточной Европе). Россия смогла ответить на данный вызов, создав уникальные гиперзвуковые технологии, способные преодолевать американские системы ПРО, а также уникальные системы ПВО и ПРО (С-500 и «Нудоль»), способные работать не только по целям в атмосфере земли, но и в космосе. Примерно то же произошло и с договором по ракетным системам средней и меньшей дальности, только разница в том, что у России уже были технологии морского базирования, которые просто нужно было перенести на сушу, и конвенционные технологии, которые требовалось лишь модернизировать (Искандер). В результате Россия к 2018 году оказалась способной представить концепцию военного ответа США (выступление Путина с посланием в 2018 году), а в 2019 дала «пощупать» эти самые технологии, убедив всех, что это не шутка и не компьютерная графика. С появлением данных систем уже США вынуждена была отвечать в гонке вооружений и что-то предлагать в ответ на гиперзвуковые технологии России. При этом Россия не только сохранила готовность к ответу США в силах ядерного сдерживания, но и фактически провела модернизацию вооруженных сил по всем параметрам. К настоящему моменту, хотя в некоторых сферах Россия и отстает от США по некоторым показателям (например, в количестве боевых самолетов, или списочном составе флота), однако под поставленные военно-политические задачи российские вооруженные силы заточены если не оптимально, то весьма хорошо. По большому счету сейчас Россия заинтересована в договорах по разоружению только в части нежелания устраивать очередную гонку вооружений с ядерным оружием. Потребности в сорока и более тысячах боеголовок, которые были на вооружении СССР в 70-е годы, сейчас нет, да и в будущем не будет. В результате Россия может в начинающемся процессе выступать в сравнительно благоприятном статусе государства уже обеспеченного необходимыми системами вооружения и не особо заинтересованного в их ограничении. Однако именно Россия в лице президента Путина является инициатором новой фазы разоружения. И преуспеть в этом России будет очень не просто, поскольку другие партнеры по диалогу как минимум не видят для себя успешных путей в этом направлении.
США сейчас выступают в весьма странной, но при этом сопряженной с небывалым пафосом роли. Американская армия по-прежнему называется самой-самой многими экспертами. И если брать во внимание количественные показатели, то так оно и есть. Самый большой флот с самым большим числом авианосцев, самое большое число военных самолетов, в том числе и пятого поколения, самое большое число военных спутников, самое большое число военных баз по всему миру. Звучит это устрашающе, а что на деле? А на деле полное несоответствие вооруженных сил имеющимся угрозам и вызовам, не позволяющее США как –либо успешно реагировать на текущее состояние дел. Укрепляется Китай? Но в борьбе с китайской активностью в Азии у США нет адекватного ответа. Не использовать же для этого базы в Персидском заливе, или в Центральной Азии? Или возьмем Россию. Россия укрепила свои возможности в Арктике – Северный флот, отремонтированные аэродромы, новые базы на островах Северного-Ледовитого океана, система ПВО в Арктике, высадка десанта в Арктике. И практически полная неготовность США к какому-либо внятному ответу на это. Вот и выходит, что США готовы к войне, которая сейчас невозможна и не готовы к решению задач, которые сейчас актуальны. Да, США как-то пытаются отвечать. Разворачивают новые мощности в Азиатско-тихоокеанском регионе, пытаются оптимизировать силы флота. Против России в Арктике проводят учения, прямо сейчас. С международной эскадрой в Северной Атлантике (но почему-то не в Арктике), с полетами стратегической авиации, с демонстрацией возможностей на базах на Аляске. Столь же демонстративны и пусты по факту попытки США показать, что они могут противостоять накоплению Российских сил в Калининградской области и в Крыму. При этом американское военное ведомство, напоминает счетовода, который пытается разделить бюджет (не скудный) по такому количеству кучек, что каждая из них совершенно не вызывает каких-либо эмоций. В результате мерами, которые могут предпринять, является сокращение заказа одних вооружений и направление денег на другие, закрытие некоторых военных баз и вывод войск из Афганистана, Ирака, Сирии, Египта. Более того, начали покушаться на святое, на количество авианосцев, предложив сократить парочку для экономии бюджета. Но беда США в другом. Они не понимают, что Штаты это уходящий гегемон, который не может одновременно противостоять всем и России, и Китаю, Ирану, Северной Корее, отстаивать так называемые интересы в Африке, Латинской Америке.
Сейчас США откровенно пытаются использовать свои вооруженные силы, как аргумент, убеждающий другие страны принять его и согласиться на заведомо невыгодную «сделку» по вооружениям. Так, например, Китаю предлагается не входить в паритет с США по числу боеголовок, а заморозить число своих ядерных зарядов на количестве в разы меньшем, чем арсенал США. России же предлагается заодно отказаться от всех наработок в области гиперзвука. Как Вы понимаете попытка заключить невыгодную сделку, угрожая силой, это сейчас важнейшая составляющая американской политики. Потому что время играет против них. А время играет на стороне Китая. Обладая куда меньшими, чем США амбициями, Китай при этом имеет сейчас куда большие возможности к развитию собственного вооружения (как произведенного в Китае, так и закупленного за рубежом). Как в количественных, так и в качественных составляющих. Китай, в ограниченном потенциале времени, способен пошатнуть позиции американской гегемонии. А в совокупности с российскими технологиями поставить перед США неразрешимые задачи. Даже если возможно США не интересуют угрозы, связанные с возможностями Китая в обычных вооружениях (число танков, бронемашин, артиллерийских установок), но очень беспокоят три составляющие – это флот, авиация и ядерные силы, так как это единственное, что серьезно может угрожать интересам США. С точки зрения флота вопрос отставания Китая от США – это вопрос времени. Несколько лет и судостроительные мощности Китая позволят превзойти США по числу боевых кораблей. Еще десятилетие и Китай будет способен выставить против США адекватное число авианосцев. В сфере авиации, особенно стратегической, не все так благоприятно. Однако у Китая есть возможность дальнейшего наращивания количественного потенциала авиации и работ по теме авиационного вооружения. Опять же авиация Китаю нужна для того, чтобы защищаться, а не нападать, а в совокупности с ПВО, в котором представлены С-400 и С-300 российского производства и большое количество китайских клонов советских и российских систем ПВО, все выглядит уже не столь печально.
Наконец вопрос сил ядерного сдерживания тоже оставляет Китаю большие перспективы для развития. Наличие собственной производственной базы, ракетостроение, позволяющие выводить в космос объекты достаточно большой массы, наличие подводных крейсеров — ракетоносцев дает основание полагать, что всего через несколько лет Китай сможет, как минимум, сократить отставание от США и России по ядерным вооружениям, а как максимум, не будучи сдерживаемым ограничивающими договорами и вовсе вырваться вперед. Это, разумеется, вряд ли разумно, однако в ситуации, в которую постоянно загоняют Китай, не лишнее. Политика США по шельмованию Китая, связанная с обвинениями в нарушении правил мировой торговли, промышленном шпионаже, халатности в теме с коронавирусом, фактически является звеньями одной цепочки. Попытки представить Китай мировой «империей зла» по протухшим, но некогда эффективным сценариям 70-80 года ХХ века. Китай огрызается, заявляя о том, что Китаю нужно еще 1000 боеголовок и не менее 100 межконтинентальных баллистических ракет, а также делая заявления, что Китай — это не Иран и не позволит провокаций против себя и многое другое. Хотя, конечно еще не готов ввязываться в драку. Однако время идет и идет на пользу Китаю. Самым слабым в военном плане видится Европейский Союз – детище евро-атлантистов, не обладающий по большому счету своей субъектностью в вопросе международной безопасности. Что уж поделать, нет у ЕС возможности вести самостоятельную оборонную политику. А вместе с ней и места в числе стран, способных отстаивать свои интересы в полной мере. По большому счету ЕС, как мирового игрока, сдерживает НАТО. В рамках НАТО, страны Европы не более чем прицепные вагоны к локомотиву США. И эта ситуация не может измениться в силу особенностей самой организации. При этом, конечно у стран Европы есть свой голос. Греция может устраивать скандал по поводу недопущения в НАТО Македонии без переименования. Германия может отбрехиваться от участия в операциях неисправностью своей военной техники (будь то самолеты или корабли), Франция может заявлять о наличии собственных интересов и даже в одностороннем порядке что-то делать в Африке (чаще неудачно). Но на этом самостоятельность в оборонной политике заканчивается, как и место в числе ведущих держав.
Конечно, у Франции есть ядерное оружие, и даже некоторые средства доставки (подлодки – 4 штуки и примерно 300 боеголовок), у Великобритании тоже что-то есть, правда арендованное у США. Но их участие в игре на высшем уровне, скорее мифотворчество, чем реальность. Попытки Макрона создать вооруженные силы Европы пока что не увенчались успехом. Точнее что-то создали, но это что-то мало похоже на полноценные вооруженные силы. Скорее это пока что политическая конструкция для будущего создания каких-то вооруженных сил. В условиях, когда мир начинают делить здесь и сейчас, времени на то, чтобы создавать что-то реальное, просто нет. Как нет и воли, которая бы реально объединяла страны ЕС в стремлении обзавестись собственными вооруженными силами. Более того, все больше растет пропасть, отделяющая страны ЕС друг от друга. Великобритания вообще не в ЕС и в части обороны ей скорее по пути с США, а не единой Европой, Польша, страны Прибалтики, Венгрия, Чехия периодически демонстрируют несогласие с европейской политикой. В общем, такая рыхлая политическая структура. Даже если и создаст что-то напоминающее вооруженные силы, столкнется с их слабой функциональностью в условиях отсутствия единой политической воли. Таким образом, Европейский Союз видимо нужно выводить за скобки рассуждений о новой конфигурации мировой безопасности. Подписание каких-либо соглашений с европейскими странами может подвигнуть их на создание нового образования – вне ограничений и принятых обязательств. Подписание с новой структурой не гарантирует возможность стран спокойно выходить из него, забывая о каких-либо обязательствах. Таким образом, анализ полудиких и военных возможностей стран мира показывает, что в рамках очередного раунда решения вопросов мировой безопасности, мы скорее будет говорить о диалоге трех игроков – России, США и Китая, поскольку все остальные просто выводятся за скобки общего дискурса за неимением того, что может представлять серьезную угрозу для других. При этом, однако, единственной константой, в стремлении к заключению новых соглашений о разоружении, является Россия, которая с радостью бы пошла на то, чтобы продлить действие договора СНВ-3 без дополнительных условий. Россию ядерные силы Китая не особо пугают. Размещенные вблизи от российской границы они крайне уязвимы для имеющихся у нас средств вооружений. В то же время диалог с США строится в части сдерживания уже не в сфере стратегического ядерного сдерживания, а с позиций появления новых образцов вооружения, гарантирующих неприемлемый ущерб противника.
США и Китай находятся в ситуации взаимной борьбы за первенство на мировой экономической арене. При этом соблазн использовать оружие может возникнуть только у США, демонстрирующего желание вмешиваться в вопросы территориальной принадлежности островов Восточно-китайского и Южно-китайского морей. У Китая таких стремлений нет. Их главная задача обеспечить себе доступ на рынки зарубежных стран, обеспечить собственную безопасность и вернуть утраченный остров Тайвань, причем желательно посредством политических переговоров, а не военной силы. Естественными противниками Китая являются не Россия или США, а, например, Индия, где китайские и индийские части периодически устраивают перестрелки. До серьезной войны дело не доходит, но и перестрелка двух ядерных держав не дает оснований для того, чтобы расслабляться. Китаю тема разоружения не нужна. В Пекине понимают, что их экономическое положение и узость военных задач, дает возможность наращивать свой военный потенциал там, где нужно. Если Китай и пойдет на подписание чего-то, то не ущемляющего свои возможности. Не вводящего неравновесные ограничения, и, разумеется, только после обеспечения невмешательства в дела Китая в окружающей его территориальной зоне. На эти условия вряд ли пойдет уже США. При этом США, очевидно, продолжат оказывать давление на Китай и возможно попытаются спровоцировать военный конфликт Китая с соседними государствами. В первую очередь, разумеется с Индией, во вторую с Японией, Южной Кореей, Тайванем. При этом у США нет хорошего решения задачи, кроме как в ограниченный период времени (не более 5-8 лет) обеспечить смену политического режима Китая. Автократическое китайское государство, основанное на доминировании КПК, будет основной целью США. Отстранение КПК от власти – победой в очередной холодной войне. Не зря Помпео уже начал пытаться сравнивать Китай с поздним СССР. Но такие результаты – скорее плод воображения американцев и уж точно не связаны с военной силой. Таким образом, всем трем игрокам сейчас какие-либо договоры по разоружению нужны разве что только для поддержания своего имиджа, как стремящихся к разоружению стран. В остальном ни США, ни Китай, ни Россия по большому счету в такого рода ограничениях не заинтересованы. А значит, все потуги будут напрасными, по крайней мере, до момента выборов в США в ноябре 2020. И только тогда можно будет попытаться предсказать, в какую сторону пойдет процесс мирного урегулирования. И будет ли этот процесс действительно мирным» (Тирских).
Как видите, уважаемый читатель, если геополитические позиции России выглядят вполне крепкими и уверенными, то ее экономические позиции оставляют желать лучшего. И именно в этой области для современной России необходим качественный рывок вперед. Экономические же меры, предлагаемые Глазьевым и Стариковым, вполне работоспособны, но они никак не могут обеспечить этого «рывка». По мнению автора, именно сейчас в мире созрели все необходимые условия для реализации идеи о создании новой мировой валюты, частично обеспеченный золотом («золотой червонец»), и для организации Открытого Мирового Торгового Банка (ОМТБ), оперирующего этой валютой. Никак иначе современной России (как и остальному миру) — не вылезти из нынешнего мирового экономического кризиса, вызванного коронавирусной эпидемией. Еще раз напомню Вам, как все это должно работать. На купюре «золотого червонца» крепится полоска золотой фольги (вес которой составляет от 1 до 5% по нынешней стоимости золота). Каждая страна, у которой появилось желание вступить в ОМТБ, вкладывает в Банк металлическое золото (не менее определенного веса), а Россия принимает на себя обязательства переделывать все полученное золото в «золотые червонцы». На счет вступившей в Банк страны записывается столько «золотых червонцев», сколько она внесла золота (из расчета принятой доли обеспечения золотом на данный конкретный момент времени). Очевидно, что золото сразу же станет дорожать, при этом стоимость «золотого червонца» остается прежней. А Банк ежемесячно пересчитывает и утверждает эту самую «долю обеспечения». Таким образом, чем раньше та или иная страна внесет металлическое золото в Банк, тем выгодней для нее это станет. Страна-участница получает возможность оперировать с общей базой данных Банка, куда она, как и все остальные, вносит данные своих товаров для продажи. Предел общей суммы одноразовой покупки каких-то товаров составляет 50% от суммы счета той или иной страны. Физическая перевозка товаров осуществляется по дополнительным соглашениям (вне договоренностей Банка). Любая страна-участница может в любое удобное для нее время забрать со счета в Банке свое золото в виде «золотых червонцев» или, наоборот, положить туда новую порцию металлического золота (опять-таки, не менее определенного веса) и взятые ранее или полученные любым другим способом «золотые червонцы» (и на любую сумму). Таким образом, любая страна-участница получает возможность задешево приобрести в Банке все необходимые ей товары, и так же задешево реализовать излишки своих товаров. Если доля обеспечения золотом составляет ~ 2%, то продажа товаров по цене даже в пятьдесят раз ниже мировой, станет для стран-участниц вполне выгодным делом. Ну а как, та или иная страна будет договариваться со своими внутренними производителями и покупателями — ее личное дело. При этом России не придется делать никаких резких шагов против мировых неолиберальных финансовых организаций, типа ВТО, МВФ и т.д. и т.п. Однако это позволит России «видеть МВФ в гробу в белых тапках».