Homo Argenteus: Новое мировоззрение

Вопросы добра и справедливости

Вопросы добра и справедливости

В прошлой главе мы с Вами рассуждали о справедливости, а в этой поговорим о главном источнике справедливости – добрых делах. Предлагаю Вашему вниманию отрывки из эссе Джона Фаулза «Аристос», в которых тот пытается ответить на, казалось бы, простой вопрос — Почему добра так мало? (источник: https://www.kramola.info/vesti/protivostojanie/dobroe-delo-kak-akt-gigieny-pisatel-dzhon-faulz). «46. И все же, даже учитывая все эти причины — учитывая, что не-совершение добра часто происходит, по-видимому, от нашего неумения понять, какой из возможных путей действительно лучший, или от искренней неспособности распознать какую бы то ни было необходимость действовать (старинная ересь квиетизма), — все мы прекрасно сознаем, что делаем меньше добра, чем могли бы. Как бы мы ни были глупы, бывают простейшие ситуации, когда для всякого очевидно, по какому пути нужно идти, чтобы сделать добро, и, тем не менее, мы от этого пути уклоняемся; как мы ни эгоистичны, бывают случаи, когда путь добра не требует от нас никакого самопожертвования, и все же мы от него уклоняемся. 47. На протяжении последних двух с половиной тысячелетий едва ли не каждый великий мыслитель, святой, художник отстаивал, олицетворял и восславлял — если не прямо, то косвенно — благородство и неоспоримую ценность доброго деяния как первооснову справедливого общества. И общественная, и биологическая ценность доброго деяния, по их свидетельству, не подлежит сомнению. Поневоле спрашиваешь себя, уж не заблуждаются ли великие, и не ближе ли простые смертные, коих большинство, к пониманию некой пусть порочной, но куда более глубокой истины: вообще говоря, лучше ничего не делать, чем, опять-таки вообще говоря, делать добро. 48. По моему убеждению, в этой странной, иррациональной апатии повинен рожденный религией миф о том, что, творя добро, мы получаем удовольствие — если есть загробная жизнь, то есть и вечное блаженство — и что вследствие этого творящий добро счастливее творящего зло. Окружающий мир богат на свидетельства, что все это и впрямь не более чем мифы: праведники сплошь и рядом куда несчастнее злодеев, а добрые дела сплошь и рядом приносят одни страдания. Точно так же, как человек вечно ищет, что всем движет, он вечно ждет вознаграждения. Ему все кажется, что должна же быть еще какая-то компенсация за добрые дела — нечто посущественней, чем просто чистая совесть и чувство собственной правоты. Отсюда неопровержимый вывод: добрые дела должны приносить (а, следовательно, заведомо обещать) удовольствие. А если нет, тогда игра просто не стоит свеч.

  1. Выделяются два очевидных «типа» удовольствия. Первый можно назвать преднамеренным, или запланированным, в том смысле, что событие, которое доставляет удовольствие, — свидание с возлюбленной, посещение концерта — заранее спланировано и осуществляется в соответствии с вашими намерениями. Вторая и гораздо более важная разновидность — удовольствие случайное, или непреднамеренное, в том смысле, что наступает оно неожиданно: это не только нечаянная встреча со старым другом, внезапно открывшаяся вам прелесть какого-то в обычное время весьма заурядного пейзажа, но и все те элементы вашего намерения получить удовольствие, которые нельзя было предугадать. 50. Что сразу бросается в глаза, когда речь заходит об этих двух типах удовольствия, это то, что оба они в громадной степени зависят от случая. Скажем, девушка собирается выйти замуж, все давным-давно спланировано. И, тем не менее, когда наступает день свадьбы и совершается обряд бракосочетания, ее не покидает ощущение, что ей улыбнулась удача. Ведь не случилось ничего — а сколько могло возникнуть препятствий! — что помешало бы ему свершиться. И теперь она, быть может, оглядываясь назад, вспоминает ту первую, случайную встречу с человеком, который только что стал ее мужем: лежащий в основе всего элемент случайности со всей очевидностью выступает на первый план. Короче говоря, мы поставлены в условия, когда удовольствие обоих типов воспринимается нами как преимущественно результат случая. Мы не столько сами приходим к удовольствию, сколько удовольствие приходит к нам. 51. Но стоит нам начать относиться к удовольствию как к некоему выигранному пари, а затем пойти чуть дальше, уповая на то, что подобным образом мы можем получить удовольствие и от нравственного выбора и связанных с этим поступков, — тут недалеко и до беды. Атмосфера непредсказуемости, насквозь пронизывающая один мир, как зараза, неизбежно проникает в другой. Случай управляет законами удовольствия — так пусть же он, говорим мы, управляет законами доброго дела. Хуже того, отсюда мы приходим к выводу, что только те добрые дела, которые сулят удовольствия, и стоит совершать. Источником удовольствия может быть общественное признание, чья-то персональная признательность, личная корысть (расчет, что за добро тебе отплатят добром); надежды на блаженство в загробной жизни; избавление от чувства вины, если таковое внедрено в сознание культурной средой обитания. Но в любом из этих случаев, как ни объясняй его историческую необходимость и ни оправдывай с точки зрения прагматики, такого рода побудительный мотив создает совершенно нездоровый климат вокруг нашего намерения поступать как должно. 52. Творить добро в расчете на какое-либо общественное вознаграждение не значит делать добро: это значит делать что-то в расчете на общественное вознаграждение. То, что при этом заодно совершается добро, может, на первый взгляд, служить оправданием для подобного побуждения к действию; но в таком оправдании кроется опасность, и я намерен это продемонстрировать.
  2. Есть и третий, не столь очевидный, «тип» удовольствия, с которым мы обычно не связываем идею удовольствия, хотя ощущаем его. Назовем его функциональным, поскольку это удовольствие мы получаем от самой жизнедеятельности во всех ее проявлениях — от того, что мы едим, испражняемся, дышим, в общем, существуем. В определенном смысле это единственная категория удовольствий, в которых мы не можем себе отказать. Если мы не до конца отчетливо различаем этот тип удовольствий, то происходит это потому, что на них накладываются удовольствия двух других, гораздо более осознанных и более сложных типов. Когда я ем то, что мне хочется, я испытываю запланированное удовольствие; когда я наслаждаюсь тем, что я ем, сверх ожиданий, я испытываю удовольствие непредвиденное, но под всем этим кроется функциональное удовольствие от еды, поскольку есть — значит поддерживать существование. Воспользовавшись терминологией Юнга, этот третий тип следует считать архетипическим, и именно из него, по моему убеждению, нам следует выводить мотивы для совершения добрых дел. Выражаясь медицинским языком, добро нам следует из себя эвакуировать — не эякулировать. 54. Мы никогда не пресыщаемся отправлением естественных физиологических функций организма. И не ждем извне вознаграждения за то, что мы их отправляем, — нам ясно, что вознаграждение в самом их отправлении. He — отправление приводит к болезни или смерти, точно так же, как не — отправление добрых дел, в конечном счете, чревато смертью общества. Благотворительность, добрые поступки по отношению к ближним, действия, направленные против несправедливости и неравенства, должны совершаться ради гигиены, а не ради удовольствия. 55. Из чего же тогда складывается достигаемое таким образом функциональное «здоровье»? Наиважнейший его элемент следующий: доброе дело (причем из понятия «доброе дело» я исключаю здесь любые действия, истинным мотивом которых служит общественное признание) — самое убедительное из всех возможных доказательство того, что мы действительно обладаем относительной свободой воли. Даже когда доброе дело не идет вразрез с личными интересами, оно требует отсутствия личной заинтересованности или, если посмотреть на это иначе, необязательного (с точки зрения биологических потребностей) расхода энергии. Это акт, направленный против инерции, против того, что в противном случае целиком подчинялось бы инерции и естественному процессу. В некотором смысле это акт божественный — в стародавнем понимании «божественного» как вмешательства свободной воли в сферу материального, заточенного в своей материальности.
  3. Все наши концепции Бога — это концепции наших собственных потенциальных возможностей. Милосердие и сострадание, как универсальные атрибуты наиболее совершенных (под какими бы внешними личинами, они ни скрывались) представлений о Боге, — не что иное, как те самые качества, которые мы мечтаем утвердить в себе. Они не имеют никакого отношения к какой бы то ни было внешней «абсолютной» реальности: они суть отражение наших надежд. 57. В обычной жизни нам нелегко бывает отделить своекорыстные мотивы от того «гигиенического» мотива, который я выделяю в отдельную категорию. Однако гигиенический мотив всегда можно использовать для оценки прочих мотивов. Он являет собой как бы их мерило, особенно применительно к той, увы, обширной разновидности, когда благое, в глазах совершающего, деяние оборачивается в результате несомненным злом. Среди инквизиторов, среди протестантов — охотников за ведьмами и даже среди нацистов, истреблявших целые народы, были несомненно те, кто вполне искренне и бескорыстно верил, что творит благо. Но даже если бы они вдруг оказались правы, все равно выяснится, что двигала ими жажда получить сомнительное вознаграждение за все их «добрые» дела. Они уповали на то, что грядет лучший мир — для них самих и их единоверцев, но никак не для еретиков, ведьм и евреев, которых они истребляли. Они поступали так не ради большей свободы, а ради большего удовольствия. 58. Свобода воли в мире без свободы — все равно, что рыба в мире без воды. Она не может существовать, потому что не находит себе применения. Политическая тирания извечно впадает в заблуждение, будто бы тиран свободен, тогда как его подданные пребывают в рабстве; но он и сам жертва собственной тирании. Он не свободен, поступать, как ему хочется, потому что то, чего ему хочется, предопределено, и, как правило, в очень узких пределах, необходимостью сохранять тиранию. И эта политическая истина истинна также и на личностном уровне. Если намерение совершить доброе дело не ведет к тому, чтобы установить больше свободы (и, следовательно, больше справедливости и равенства) для всех, оно будет отчасти вредоносным не только для объекта действия, но и для того, кто это действие совершает, поскольку составляющие зла, скрытые в намерении, неизбежно ведут к ограничению его собственной свободы. Если перевести это на язык функционального удовольствия, то ближе всего окажется сравнение с пищей, которая своевременно не выведена из человеческого организма: ее питательная ценность под влиянием образовавшихся вредных элементов сводится на нет.
  4. За последние два столетия личная и общественная гигиена и чистоплотность поднялись на более высокую ступень; произошло это главным образом потому, что людям настойчиво внушали: если болезнь настигает их, когда они грязны и апатичны, то это совсем не оттого, что так распорядился Бог, а оттого, что так распоряжается природа, и это вполне можно предотвратить; не оттого, что так устроен наш несчастный мир, а оттого, что так действуют поддающиеся контролю механизмы жизни. 60. Мы прошли первую, физическую, или телесную, фазу гигиенической революции; настало время идти на баррикады и сражаться за следующую, психическую фазу. Не делать добро, когда ты мог бы делать его с очевидной пользой для всех, не значит поступать безнравственно: это попросту значит расхаживать, как ни в чем не бывало, когда руки у тебя по локоть вымазаны экскрементами» (Фаулз). Другими словами, автор убеждает нас в том, что делать добрые дела – это необходимая для психики человека гигиеническая процедура. Но так ли это? Давайте, подумаем. Действительно, «за последние два столетия личная и общественная гигиена и чистоплотность современного человека поднялись на более высокую ступень», но в то же самое время «личная и общественная гигиена» его психики (и, соответственно, поступков) не только не поднялась, но даже опустилась! Ведь именно в это время случились две мировые войны и перед нами «маячит» призрак третьей. Именно в это время произошла колонизация всего нашего мира, а последовавшая за ней деколонизация была, в основном, довольно условной. И данные деяния человечества — «добрыми» никак не назовешь. В общем, как ни крути, а приходится признать, что современный человек совершает все свои действия исключительно с пользой лично для себя, не хочет и не может ограничить свою свободу. Другими словами, все больше и больше превращается в дикое животное. Кстати, животные тоже совершают «добрые дела», но только тогда, когда получают от этого какую-то выгоду лично для себя или своей стаи. Иначе говоря, мы сегодня наблюдаем в мире не «психическую фазу гигиенической революции», к которой призывает Фаулз, а наоборот — «психическую фазу гигиенической контрреволюции». Причем, подавляющее большинство жителей Земли поддерживает эту контрреволюцию.

И Фаулз абсолютно не прав, когда говорит, что «добрые дела» приводят человека к большей свободе. Любое истинно доброе дело – это сознательное ограничение человеком своей «животной свободы». Кстати, некоторым животным (например, кошкам и собакам) такое дело тоже по силам, но опять-таки, только с пользой для себя. И в этом плане, современный человек совсем недалеко ушел от дикой природы. Да, человеческий разум намного превзошел животный разум, но даже его не хватает для того, чтобы сознательно ограничить свою свободу. Более того, у стайных животных существуют стайные инстинкты, которые буквально заставляют их делать добрые дела для своей стаи. А у человека инстинкты находятся уже на втором плане, а разум, к сожалению, еще не достиг нужных для этого высот. Вот и получается, что современный человек много опасней любого дикого животного, и прежде всего, для себя и своих близких. Постоянная война в животном мире – это нормальное положение дел для животного мира, а вот постоянная война между разными человеческими сообществами – это уже нонсенс. А между тем, «история человечества – это история его войн». Вот и думайте – далеко ли ушел современный человек от дикой природы? Увы и ах, но совсем недалеко. А раз так, мы должны признать, что главным мотивом любого действия человека (в том числе, и «добрых дел») является его личная заинтересованность (потребность) в их совершении. И если у человека есть возможность совершить доброе дело, но нет потребности в этом, он не станет его делать. Вот Вам и ответ на вопрос — почему добра так мало? Если сформулировать этот ответ более обще, то добра в мире мало потому, что человек – это, прежде всего, «общественное животное», и только во вторую очередь – духовная сущность. А «психическая фаза гигиенической революции»  должна опираться, прежде всего, на смену этих приоритетов друг с другом. Сейчас же в человеческом мире происходит прямо противоположный процесс – «общественное животное» становится все сильнее, а духовная сущность человека сходит на нет. И в результате протекания данного процесса возможны только два исхода – либо современное человечество совершит революцию в своей психике, либо оно вернется к животному миру. Вывод, надо сказать, печальный, но истина превыше всего. Правда, из этой безысходности есть одна не такая уж и маленькая лазейка – каждый человек при желании может совершить революцию в своей психике самостоятельно. И пускай остальное человечество возвращается в животный мир, раз ему так хочется. Автор согласен с Фаулзом и в том, что свобода воли в мире без свободы — все равно, что рыба в мире без воды. Она не может существовать, потому что не находит себе применения».

Однако если посмотреть на эту ситуацию с другой стороны, то свобода воли невозможна и в мире с полной свободой, ведь свобода окружающих людей будет ограничивать свободу каждого конкретного человека. Другими словами, полная свобода невозможна в любом мире, в том числе, и нашем. В мире возможна лишь ограниченная свобода, а раз так, то человеку предпочтительней самому ее ограничивать, нежели поддаваться на ограничение извне. И пока Вы до конца не поймете этого непреложного факта, Вашу свободу всегда будут ограничивать другие люди. Автор этого сайта, по своей сути, является «автономом», и он не терпит никакого насилия над собой, однако жизнь все равно заставляет его ограничивать свою свободу. Зато свобода воли всегда остается при нем, ведь он привык ограничивать собственную свободу самостоятельно, чего, кстати, и Вам желает, уважаемый читатель. «Все наши концепции Бога — это концепции наших собственных потенциальных возможностей. Милосердие и сострадание, как универсальные атрибуты наиболее совершенных (под какими бы внешними личинами, они ни скрывались) представлений о Боге, — не что иное, как те самые качества, которые мы мечтаем утвердить в себе». И с этими словами Фаулза трудно поспорить. Увы, они лишь подтверждают авторский вывод о том, что современное человечество возвращается к животной природе, ведь подавляющее большинство жителей Земли сегодня – это атеисты. И «доброе дело, действительно служит самым убедительным из всех возможных доказательством того, что мы действительно обладаем относительной свободой воли». А раз добрых дел в мире очень мало, значит, и свободы воли у современных людей практически не осталось. Куда же она делась? Превратилась в «вульгарный материализм» и атеизм. Ведь люди, по собственной воле, выбрали для себя эти противные «измы». Хотя не обошлось и без некоторого принуждения со стороны «властных каст», ведь дебилами и идиотами значительно проще управлять. Из-за чего так получилось? В первую голову, из-за нежелания человека сознательно ограничить свою свободу. По существу, у человека есть только один выбор – либо, сознательно ограничить свою свободу и получить в результате этого полную свободу воли (в рамках принятых ограничений), либо не получить ни того, ни другого. И большинство современных людей выбрали именно второй вариант. А о чем это говорит? Только об одном – о недостатке их разумности. Что же касается житейских удовольствий, то они никуда не денутся при выборе любого варианта. Автор не согласен с Фаулзом по поводу того, что «творить добро в расчете на какое-либо общественное вознаграждение не значит делать добро». Добро остается добром, а зло – злом, какими бы мотивами они ни были вызваны. И получить общественное вознаграждение – мотив много лучше многих других побудительных мотивов в обыденной жизни человека. В любом случае, его животная составляющая никогда и никуда от него не денется, так же, как и его духовная сущность будет всегда при нем (пока он остается человеком).

В любом случае, всякий разумный человек знает (или подсознательно чувствует), что в нашем мире действует Мировой закон противодействия. Причем, все последующие за каким-то действием противодействия постепенно затухают. А стало быть, если человек совершил какое-то очень злое дело, оно вернется к нему лишь злым делом, а если очень доброе, то просто добрым. Другими словами, любое «доброе дело» должно быть добрым по отношению ко всем людям, ощущающим последствия этого дела, в том числе, и к человеку, который его совершил. Но «все люди — разные», и что для одного человека кажется добрым делом, для другого может показаться злым. Из этой ситуации есть только один правильный выход – ориентироваться на большинство. Иначе говоря, следует совершать только такие дела, которые кажутся добрыми для большинства окружающих. Однако большинство окружающих людей – это совсем не народное большинство. Например, Вы, будучи человеком с народным самосознанием, попали в окружение некой группы людей с групповым самосознанием. Спрашивается – стоит ли там совершать какие-нибудь добрые дела? Ответ – не стоит делать вообще никаких дел, ведь у Вас совсем разные менталитеты, и все вместе Вы наверняка запутаетесь в оценке любого совершенного дела. И это обстоятельство тоже, и довольно часто, заставляет людей не совершать добрых дел. Таким образом, когда человек чувствует себя «не в своей тарелке», лучше вообще ничего не делать. Как видите даже выбор «делать – не делать» представляет собой довольно сложную проблему, и неразумному человеку с ней явно не справиться. Ко всему прочему, любой разумный человек должен сначала подумать, и только потом что-то сделать. А времени на раздумье у современных людей с каждым годом все меньше и меньше. Отсюда и столько много «глупых деяний» у нынешнего человечества. И подобных «глупых деяний» должно быть все больше и больше, каким бы странным Вам ни показался бы данный вывод. Вывод, может, и странный, а «глупых деяний» у современного человечества — все больше и больше. Автор уже не раз писал здесь, что у него сложилось стойкое представление о нынешнем человечестве, как о большом – пребольшом «дурдоме». С одной стороны, все прекрасно понимают, что «не ошибаются только те, кто ничего не делает». А с другой стороны, нельзя же так часто ошибаться! В предельном случае, когда каждое принятое решение будет ошибочным, действительно, лучше вообще ничего не делать. Как же нам поступить? – спросите Вы. В том-то и дело, что на сегодняшний момент времени лучше всего — уже ничего не делать — пускай все катится своим чередом. Единственная надежда, которая осталась у современного человечества – это надежда на разумность нашего Мироздания (опираться на разумность самого человечества уже не приходится). И уверяю Вас, Мироздание придумает, как повернуть историю человечества в нужную сторону, более того, заставит и Вас «плясать под свою дудку». Нам же остается только одно – учиться мыслить разумно (а еще лучше – «синхронистически») и стараться не совершать ошибки так часто, как это происходит сегодня.

В любом случае, автор придерживается предельно простого положения – «все, что ни делается, делается к лучшему». При этом надо четко понимать, что лучше становится не конкретным людям, а всему человечеству в целом, просто потому, что Мирозданию не уследить за каждым отдельным человеком. Да и не ставит перед собой Мироздание такую задачу. Так что, пожелание автора – «пускай все катится своим чередом» — далеко не так безумно, как это кажется на первый взгляд. Всем известно, что в переломные моменты истории роль отдельных личностей многократно возрастает. Возникает вопрос – а что, в такие переломные моменты рождаются какие-то особенные люди? Увы, это не так, люди так быстро не меняются. Просто Мироздание помогает тем из них, которые движутся в верном направлении, и наоборот, противодействует тем, кто движется не туда. Как говорил в свое время Ленин: «Правильной дорогой идете, товарищи». Хотя эти «правильные товарищи» наворотили столько злых дел, что даже трудно себе представить. Тем не менее, они показали всему миру и, прежде всего, русскому народу все достоинства и недостатки социального капитализма. Нам же с Вами осталось всего ничего – взять из прошлого все его достоинства и оставить в прошлом все его недостатки. Так что, дело того стоило, по крайней мере, для всего человечества, а не для русского народа, который перетерпел множество бед. То же самое можно сказать и о либерально-буржуазной контрреволюции девяностых годов прошлого века. Мы с Вами ее пережили и сегодня уже четко уяснили для себя – чего нам нужно в будущем, а что нужно оставить в прошлом. Как ни крути, а наглядный пример – самый лучший учитель. Как говорится, «сам не попробуешь – ничего не узнаешь». Или, другими словами, «все познается в сравнении». А раз мы с Вами знаем принцип действия «качелей смены поколений» (главного орудия нашего Мироздания), то мы можем прогнозировать и будущие изменения, а коли «предупрежден, значит, вооружен». А это, между нами говоря, дорогого стоит. Стремление же действовать без обдумывания ситуации и без наличия необходимого объема знаний всегда приводит человека к ошибкам. Так что, если такое стремление есть, а всего необходимого для его осуществления — нет, лучше вообще ничего не делать (лучше и для самого человека, и для его окружающих). Оценка же любых деяний, как своих, так и чужих, осуществляется человеком путем их сравнения со своей собственной Матрицей Веры (основной составляющей человеческого сознания). А потому, «сколько людей, столько и мнений». Матрица Веры – это наиболее трудноизменяемая часть сознания любого взрослого человека, тем не менее, со временем меняется и она. И представляет собой эта сущность набор базовых знаний, которым человек доверяет без малейших сомнений. Понятное дело, что со временем этих базовых знаний становится больше и они, хоть и неохотно, но тоже видоизменяются. Ну а в детстве все происходит с точностью до наоборот – Матрица Веры детей изменяется значительно быстрее, чем их подсознание или разум.

Вопрос же восприятия того или иного дела, как дела доброго или, наоборот, злого, решается сравнением информации, заложенной в Матрице Веры отдельного человека, с той информацией, которую несет за собой какое-то действие другого человека. Другими словами, это – тот же самый вопрос, что и вопрос о справедливости. И что абсолютно справедливо с точки зрения одного человека (он считает это добром), чаще всего, не совсем справедливо, с точки зрения другого человека (не совсем добро). Таким образом, любому человеку проще соответствовать интересам какой-то группы людей или всему народу в целом, чем интересам другого человека. А потому, и друзей у человека всегда бывает не так уж и много (товарищей много, а друг, чаще всего, только один). По той же самой причине люди собираются и в различные сообщества по интересам. Более того, на том же принципе построена и информационная война. Если из каждой щели доносится, что «белое – это черное», через какое-то время люди привыкают к такому определению, и начинают считать любое «доброе дело» — злом, и наоборот. Как видите, уважаемый читатель, вопросы о справедливости (и разделении добра от зла) являются ключевыми вопросами в жизни любого сообщества людей. Эти вопросы активно используют в своих интересах и различные пропагандисты, и делают это за деньги Заказчиков, которые обладают достаточными финансами. Так что, правы те люди, которые любят повторять известную фразу – «ищите, кому выгодно!» Исходя из сказанного выше, можно заключить, что современное человечество, в своей основной массе, представляет собой достаточно сильно зомбированных людей (практически, биороботов). А главной причиной этого является недостаточная разумность современного человечества (или его постепенный возврат к животному миру). И изменить подобное положение дел на Земле можно только индивидуально, когда каждый отдельный человек самостоятельно займется воспитанием своего собственного сознания. И никак иначе! Так что, если Вы, уважаемый читатель, хотите попасть в «светлое будущее», воспитывайте это будущее, прежде всего, в своем сознании. В противном случае, Ваше сознание воспитают другие люди («властная каста»), и сделают это таким образом, чтобы Вы стали, как минимум, дебилом, ведь ими легче управлять («ищите, кому выгодно!»).

А теперь поговорим о самой «властной касте» и поможет нам в этом статья Старикова «Анатомия предательства элиты и план Путина». «Почему президент инициировал поправки в Конституцию? Почему Путин фактически ужесточил свою собственную позицию в отношении того, что принято называть «национализация элит»? Сначала – немного истории, в июле 2012 года ПВО совместно с депутатом Е.А. Федоровым внесло в Госдуму законопроект о внесении изменений в закон «О государственной гражданской службе», предусматривавший запрет для чиновников иметь имущество и счета за рубежом. Однако президент Путин предложил более мягкий вариант, который и был в итоге и был принят: запрещающий счета и разрешающий иметь имущество с обязательным пояснением его происхождения. И вот, во время обсуждения поправок в Конституцию, 26 февраля 2020 года глава государства поддержал внесение запрета для высших должностных лиц страны, включая президента, иметь имущество и активы за рубежом. То есть налицо ужесточение требований «к элите» в отношении наличия имущества за пределами страны. И при этом в Конституцию будут внесен запрет на наличие двойного гражданства, по сути, у той же самой категории людей. Почему Путин ужесточил требования к тем, от действий кого зависит судьба государства? Давайте разбираться. Для этого введем несколько новых понятий, помогающих понять нам Принцип и Анатомию предательства, которое уже случалось в нашей истории. 1. Поделим элиту на экономическую и политическую. Деление, понятное дело, несколько условное, но, тем не менее, необходимое для понимания. 2. Далее активы материальные и нематериальные этих двух «видов» элиты, опишем тремя состояниями. Это – Сохранение, Преумножение, Передача. Получается – СПП. Сохранение актива понятно каждому, его преумножение – это рост материального актива или рост политического влияния. Что касается Передачи – то речь идет о возможности передать его тому, кому считает нужным обладатель актива. Детям, родственникам, коллегам по партии. Неважно кому – важно, чтобы такая возможность имелась. Теперь обладая инструментом оценки ситуации, последовательно разберем несколько примеров того, как вела себя элита России в разное время.  Водной и той же ситуации – давления на российское государство из вне. То есть – в сложное, как говорят, «судьбоносное» время.

Начнем с 1917 года – с Февраля, когда случился госпереворот, и элита России предала государство, царя и, в итоге, ввергла Родину в неисчислимые бедствия, а саму себя практически обнулила, в лучшем случае, отправив в эмиграцию. Экономическая элита в феврале 1917 года имела сохранение активов – ничего внутри России катастрофического не происходило. Передача активов тоже «работала» — капитализм никто не отменял, право наследования сохранялось. А вот Преумножения у экономической элиты не происходило. Война, поражения, трудности – какое уж тут преумножение?! В этой ситуации экономическая элита была недовольна и была готова пойти за теми, кто обещает ей ЕЩЕ И ПРЕУМНОЖЕНИЕ. Политическая элита в феврале 1917 года находилась в еще более плачевном положении. Сохранять ей было нечего – в любой момент царь мог распустить Думу, и тогда никакого Сохранения ее политического капитала быть не могло, не говоря уже о его Преумножении. Влияние Думы и политиков вроде Гучкова–Милюкова было крайне ограниченным, и все их заклинания «про ответственное министерство» было лишь материализацией желания принимать участие в решении политических вопросов. Но их туда царская власть не пускала. Что касается Передачи, то политический вес «оппозиции» был столь мал, что передавать было нечего, да, по сути, и некому. Подведем итог: политическая элита была недовольна, а терять ей было нечего, экономическая элита хотела гарантий Преумножения. Поэтому при малейшем давлении обе части элиты перешли на сторону тех, кто предложил иное развитие событий. Февральский переворот давал политической элите рост ее влияния в разы, речь шла о скачкообразном Преумножении, что касается Передачи, то буржуазия шла к власти, как ей казалось, навсегда. Дети будут решать судьбы страны, сидя в парламенте! И страна рухнула в 1917 году, вслед за рухнувшей властью!». Автору для достижения своих целей вполне достаточно и этой цитаты. Ну а Вы, уважаемый читатель можете прочитать всю статью целиком (источник: https://nstarikov.ru/anatomija-predatelstva-jelity-i-plan-putina-113624). Главный же вывод приведенной выше цитаты состоит в том, что любая «властная каста» больше заинтересована в своих «шкурных» интересах, нежели в интересах сохранения государства, которому она «служит». И этим все сказано!